Христолюбова Ирина. Колокольчики мои

   Всё-таки хорошо жить на свете, пока ещё не подул холодный осенний ветер, не заморосил мелкий дождь и низкие серые тучи не закрыли солнце. Ещё можно валяться на траве, бегать босиком, собирать в кучу опавшие листья, жечь в овраге костёр, играть в «чижа». Ещё многое можно успеть за последние солнечные денёчки!
   Егор повернулся на спину, закрыл глаза. Катя села рядом с ним на портфель, сорвала травинку и провела травинкой ему по щеке. Егор мотнул головой, подумал, что муха. Катя улыбнулась и снова провела травинкой. Егор снова мотнул головой и открыл глаза.
   — Это ты! — рассмеялся он и дёрнул портфель, на котором сидела Катя. Она свалилась на землю и тоже засмеялась.
   — Хватит вам, — проворчал Арканя. — Не дадут отдохнуть.
   Он лежал на животе, уткнувшись в пожелтевшую траву, и ждал, что Егор с Катей о нём вспомнят и хотя бы дёрнут за ногу, и уже приготовился к тому, что даже и не пошевелится. Но никто его за ногу не дёргал. Они смеялись и толкали друг друга, как будто Аркани тут и не было.
   Он встал, отряхнулся. На щеке его отпечатались стебельки травы.
   — Ты куда? — всполошился Егор.
   Арканя неопределённо пожал плечами. Егор шутливо толкнул его в бок, понял: друг обиделся. И правда, чего это он с девчонкой разыгрался?
   — Скука здесь. — Арканя зевнул.
   — Пойдём на Седьмую линию за рябиной, — предложил Егор.
   — Пойдём, — вяло согласился Арканя.
   — А мне пора домой, — удручённо сказала Катя.
   — Ну и иди, не задерживаем! — Егор встал на голову и поболтал ногами. Но долго стоять на голове было не очень удобно.
   Катя надула губы, готовая вот-вот расплакаться. Слёзы у неё были очень близко. А уж когда она начинала плакать, то они лились рекой.
   — Ладно, пусть с нами идёт, — примирился Арканя. — Мы залезем на дерево и будем ей вниз кисти сбрасывать.
   — А мне жалко, что ли, — сказал Егор. — Сама заныла, что домой пора.
   Кате действительно пора было домой, ведь её ждали из школы, но и от мальчиков отставать не хотелось. И она решила задержаться ещё на полчасика, не больше.
   В лес, на Седьмую, вели две дороги, одна — через посёлок мимо автобусной остановки; другая, ближняя, — вдоль оврага. Катя хотела по оврагу, чтоб быстрее, а Егор сказал, что там грязно, Катя туфли оставит. Арканя вспомнил, что в прошлом году он там даже в сапогах завяз.
   Пошли через посёлок. У автобусной остановки было много народу. Как раз подошёл автобус и началась посадка.
   Вдруг Егор остановился. Среди пассажиров, которые садились в автобус, он увидел Затейника с Тонькой.
   — Арканя, посмотри!
   Двери автобуса уже закрывались.
   — Скорее! — крикнул Егор.
   Они запрыгнули в самую последнюю минуту: Егор, за ним — Арканя и Катя.
   — Не дети, а сорванцы, — сказала какая-то тётенька с корзинкой. Пассажиры, которые стояли у задней двери, её поддержали.
   — Извините, тётенька! Извините, дяденька! — говорил Егор, протискиваясь в угол.
   Никто не поверил, что Егор на самом деле извиняется. Тётенька с осуждением качала головой: дескать, ничего хорошего из этого ушастого не получится. Сейчас родители не воспитывают, а потом сами плакать будут.
   В углу стояло большое запасное колесо, как спасательный круг. К этому колесу и пролез Егор.
   — Куда мы поехали? — спросила Катя.
   — Мы-то знаем, куда едем! А тебя кто просил? — Егор и не думал, что Катя прыгнула в автобус, и только сейчас её увидел. — Ты чего за нами увязалась?
   — Ты же крикнул: «Скорее!» — и побежал. И Арканя побежал. И я тоже побежала. Ты обманул, сказал: за рябиной пойдём. Обманщики вы оба!
   — Ничего мы не обманщики, — сказал Арканя. — Егорку, может, притянуло, вот он и побежал.
   — Как это притянуло? — У Кати на глазах слёзы тут же высохли.
   — Он сам не знает как. Знал бы, так не бегал.
   В автобусе было тесно. Егор вытягивал шею, чтоб увидеть Затейника. Но как он шею ни тянул — всё равно ничего не видел. Не так-то просто жить маленьким. Но Егор не собирался сдаваться. Он заработал локтями и головой и стал пробираться вперёд. Пассажирам это не понравилось. Кто-то предложил остановить автобус и высадить его. Кажется, всё та же тётенька. И не кому-нибудь, а именно ей Егор невзначай наступил на ногу. И опять сказал:
   — Извините, тётенька!
   После этого тётеньке даже плохо сделалось. Егор хотел ещё раз извиниться. Но тут увидел Затейника. Он стоял и что-то шептал Тоньке на ухо. Тонька слушала Затейника и прыскала в ладошку. И чего ей всё время смешно? Тут Затейник оглянулся. Егор шмыгнул в ноги пассажирам, которые и без того относились к нему плохо. Да и как к нему можно было хорошо относиться, если он сновал то вперёд, то обратно? Может быть, какой-нибудь мелкий карманник? Только и смотрит, что плохо лежит? То-то чёрными глазами стреляет. Тётенька уже молчала, корзинку покрепче придерживала. Зато дяденька в клетчатом плаще взял его за шиворот и грозно сказал:
   — Хватит шнырять! А то!..
   — Извините, дяденька!
   Дяденька его отпустил.
   — Егорка, где ты был? — спросил Арканя. — Я уж весь измучился. Хотел за тобой следом, только Катьку одну не оставишь.
   — Там они! Стоят, о чём-то шепчутся. Затейник оглянулся — я шмыг обратно!
   — Какой затейник? Куда мы едем? — заныла Катя. — Мне надо домой, меня потеряли!
   Егор и сердился на Катю и жалел её. Попадёт ей дома, да ещё как. А виноват в этом он. Ведь она пришла навестить его и даже яблоко принесла. Хотя тоже хороша: прыг за ними в автобус. Ни с того ни с сего! Никто её не звал.
   — Вот будет остановка — ты сойдёшь, пересядешь на другой автобус и возвратишься домой, — попытался успокоить её Егор.
   — А вы? Я без вас обратно не поеду!
   — Ишь какая нашлась! — возмутился Егор. — Высадим, и всё!
   — А у меня денег нет на билет!
   Тут-то Егор и вспомнил, что ни у кого из них денег нет. Поискал во всех карманах. Пусто. Арканя нашёл копейку, которую тут же выронил. Что же сейчас делать? Вот придёт контролёр, поймает их и скажет:
   — Без билетов пешком ходят, а не в автобусах ездят, — и напишет письмо учительнице Елене Васильевне, что её ученики в составе трёх человек, в том числе одной девочки, являются «зайцами». И повесят их фотографии на доске «Не проходите мимо!».
   Но тут как раз водитель объявил: «Граждане пассажиры! У нас самообслуживание. Будьте сознательными, покупайте билеты!»
   — Мы в следующий раз по два билета купим, — нашёл выход Егор.
   — Ну да! — обрадовался Арканя. — Всё равно ведь когда платить.
   Автобус всё шёл и шёл. Не останавливался. Уже проехали деревню Речную, которая была в пяти километрах от посёлка, въехали в лес.
   — Мне до-мо-о-й надо! — снова затянула Катя.
   — Скажите, пожалуйста, скоро остановка? — очень вежливо спросил Егор дяденьку, того самого, который поймал его за шиворот, а потом отпустил.
   — Доедем до города — тогда и будет, — ответил он. — Это экспресс. Без остановок идёт.
   — Совсем без остановок?
   — Совсем. А где ваши родители? — подозрительно спросил он.
   — Вон там моя сестра Антонина сидит, — кивнул Арканя. — Она уже в десятом учится. В прошлом году у неё ни одной тройки не было.
   — Ну-ну, молодцы, — почему-то похвалил их дяденька и отвернулся.
   — До города километров двадцать будет, не меньше, — растерянно сказал Арканя.
   — И зачем Катерина с нами увязалась… — вздохнул Егор.
   — Давай ей всё расскажем, а то она уже ревёт.
   — Расскажем, раз уж увязалась, — согласился Егор. — Пусть только поклянётся.
   Катя стояла, прижавшись к запасному колесу, и тихо плакала.
   — Кать, а Кать, — позвал Егор. — Не реви…
   — Не хочу в город! — всхлипнула Катя.
   — Давай портфель-то подержим. — Арканя взял у неё портфель.
   — Мы тебе нашу тайну откроем, — прошептал Егор. Катя посмотрела на него недоверчиво: опять обманывает? — Поклянись, что никому не скажешь!
   — Клянусь.
   — Не так. Повторяй за мной, — приказал он. — Чтоб мне на этом месте провалиться, если хоть слово кому-нибудь скажу!
   — Чтоб мне на этом месте провалиться! — повторила Катя.
   И они поведали ей о человеке с секретом, который в данный момент ехал в этом же автобусе, надвинув кепочку в горошек на глаза. Потрясённая Катя Лебедева не могла слова вымолвить и лишь иногда повторяла:
   — Ой, правда? Ой, правда?
   — А думала, мы сочиняем, да? — гордо спросил Егор. — Очень нужно!
   Катя уже забыла о том, что её ждут дома. Никто и никогда в жизни не доверял ей такой тайны.
   Автобус выехал на мост, который соединял правый и левый берег Камы. Ребята перебрались поближе к окну. С высоты моста было видно захватывающее пространство — сразу оба берега, с домами и лесами, а внизу широко и спокойно текла Кама. Там, на правом берегу, за дальним поворотом, находился посёлок Сосновый бор, где стояла банька с деревянным петухом. Но напрасно Егор всматривался, щурил глаза — не видно было их посёлка.
   Автобус пересёк мост, выскочил на левый берег и слился с шумом городской улицы.
   Пассажиры зашевелились, стали продвигаться к выходу.
   — Уйдёт Затейник, мы и не увидим, — сказал Егор. — Нам тоже к дверям поближе надо.
   — Сейчас уже не пробраться, — поморщился Арканя. — Ещё ногу отдавят, если полезем.
   Но Егор всё-таки полез. Автобус остановился. Раздвинул двери, словно хищник — пасть. И стал выпускать всех, кого проглотил. Егор с Арканей уже вышли, а Катя где-то застряла.
   В толпе мелькнула кепочка в горошек. Затейник подхватил Тоньку под руку, и они тут же скрылись за углом.
   Катя всё не выходила из автобуса. Егор не мог стоять на месте: что она там делает?
   Наконец не спеша появилась Катя.
   — У меня туфля расстегнулась, — сказала она. — Я застёгивала, застёгивала, так и не застегнула. — Она снова стала застёгивать ремешок.
   — И чего ты копаешься, копуша! — Егор быстро застегнул ей туфлю. — Побежали, может, ещё догоним!
   — Мы их должны поймать, да? — спросила Катя, еле успевая за мальчишками.
   — Рассказывали тебе, рассказывали, а ты ничего не соображаешь! — рассердился Егор.
   — Соображаю!
   — Нам надо установить, что он за личность. Понятно тебе? И планы его вызнать!
   — Наша Тонька совсем ум потеряла из-за него, — продолжая бежать, сообщил Арканя. — Сидит учит, учит уроки, а потом как засмеётся. Прямо ненормальная.
   — И с нами ещё неизвестно что будет, — добавил Егор.
   Катя совсем расстроилась. Вдруг она тоже начнёт смеяться на уроках?
   Кепочка мелькала где-то далеко-далеко впереди. И в какой-то момент её совсем не стало. Ребята остановились.
   — Ну, вот, упустили. — Егор уныло отошёл в сторону. Ему очень хотелось сказать, что во всём Катерина виновата: то в автобусе застряла, то разговорами отвлекает. Но он прикусил язык. «Не ищи виноватого — делу не поможешь», — так всегда говорит бабушка. Но всё равно зря они с девчонкой связались.
   — Ты сердишься? — спросила Катя.
   — Сердится, — ответил Арканя за Егора. — И я сержусь.
   Катя опустила голову и, ни слова не говоря, пошла. Тоже рассердилась.
   Мальчишки догнали её.
   — Куда идёшь-то? — мрачно спросил Егор.
 

 
   Катя ничего не ответила и снова пошла — никуда, просто так, раз все против неё. Но тут неожиданно она увидела похожую кепочку.
   — Вон он! — закричала она. — Вон за тот дом повернул!
   Они бросились вдогонку, забежали в какой-то двор. Но Затейника и след простыл. Куда он ушёл?
   — Не найти нам его, — сказал Арканя. — Здесь в каждом доме тыща квартир. Зашёл к кому-нибудь, на диване сейчас посиживает.
   — Совсем не тыща, — заметила Катя.
   Они пересекли скверик, потом свернули ещё в какой-то двор и вышли на широкий проспект. На углу стоял светофор, словно трёхглазый дракон. Он подмигивал то одним глазом, то другим.
   По проспекту мчались машины, спешили незнакомые люди. То ли дело в их посёлке Сосновый бор — все друг с другом знакомы.
   — Егорка, где мы находимся? — спросил Арканя. — Что-то я не помню, по которой улице мы бежали.
   На той стороне проспекта Егор увидел магазин «Океан» и кафе «Яблонька». Он вспомнил, что здесь они с папой пили кофе. Конечно, если бы сейчас папа был рядом, всё было бы очень просто. Папа знает, куда идти, что делать. А если они одни? Кто может за них решить? Только сами.
   — Я хочу домой, — закуксилась Катя.
   — Домой, домой, — проворчал Егор. — Сама всё испортила.
   — Придётся возвращаться, — с сожалением сказал Арканя.
   Признаться, он сожалел уж не очень сильно и был рад поскорее отправиться домой.
   — Ладно, идём на автобусную остановку, — принял решение Егор. — Всё равно Затейника уже не найти.
   — А где остановка? — спросил Арканя.
   — Да близко! — Егор махнул в сторону Камы. Хотя сейчас, покружив по дворам, ему было очень трудно понять, где протекает Кама, но показалось, что течь она должна именно там, куда он махнул рукой. Но Кама там не текла. И автобусной остановки, которая (уж он точно знал!) находилась где-то поблизости, тоже не было.
   Они шли, шли и вместо остановки вышли на совсем маленькую улочку. Такую же, как у них в Сосновом бору, — с деревянными домами и палисадниками. И всё-таки это был не Сосновый бор, а незнакомый город. Ребята устало опустились на скамейку у какого-то забора. Тут Катя опять вспомнила, что с утра не была дома, не пила, не ела, а вместо этого сидит далеко-далеко от родных мест, у забора, где растёт крапива. Да и Егор с Арканей приуныли.
   А в это время в посёлке Сосновый бор Катина мама с ног сбилась — искала свою дочку. Она узнала, что Катя ушла навестить больного Тарантина. Прибежала к ним. А больного Тарантина нет, Аркани Федина нет и Кати нет. Бабушка Груня вначале хотела успокоить Катину маму: убежали, наверное, в лес, на Седьмую линию, заигрались. Но Катина мама не успокаивалась. И бабушка Груня тоже начала волноваться. Послала ватагу ребятишек во главе с Гошкой Мухиным на Седьмую линию. Ватага вернулась обратно и сообщила, что Егорки, Аркани и Кати нигде в посёлке нет, уж они-то все места знают. Такого известия бабушка Груня не ожидала.
   А трое на скамейке сидели, прижавшись друг к другу. Люди шли мимо них, поглядывали: что за славные дети — не шумят, не прыгают, никому не мешают.
   — Где же остановка? — спросил Арканя.
   — У Камы! — Егор снова махнул куда-то рукой. — Я точно знаю, что у Камы.
   — А где Кама?
   — Там! — Уж сейчас-то Егор был уверен. Если она в той стороне не течет, то, конечно, в этой. Пошли в эту сторону.
   — Давайте спросим, — предложила Катя.
   — Да я точно знаю! — Ему показалось, что по этой улице он даже когда-то шёл с отцом. Вон там телефонная будка, они мимо неё проходили. — Надо вот здесь свернуть, — твёрдо сказал Егор.
   Свернули. Прошли ещё квартал.
   — А сейчас направо!
   Они вышли к кирпичному дому с башенкой. Егор обрадовался: правильно идут! Этот дом ему был знаком. И Аркане он тоже показался знакомым.
   — Егорка, — неуверенно сказал он, — по-моему, мы туда же пришли.
   — Куда это туда?
   — Да вот в этот двор мы забежали, когда Катька Затейника увидела!
   — Правда в этот! — воскликнула Катя.
   — Ничего не в этот, — упирался Егор, хотя уже и сам понял, что в этот.
   Они прошли по знакомому маршруту через скверик и снова вышли на проспект. Опять перед ними стоял все тот же светофор и подмигивал то одним глазом, то другим.
   — Затейник нарочно нас завёл, — сказал Арканя. — Дед Семён рассказывал, что у них в деревне одного дядьку чёрт по лесу водил и водил.
   — Как водил? — не поняла Катя.
   — Очень даже просто. Дядька думал, что он в деревню идёт, а на самом деле всё по кругу ходил, целых три дня, и до того обессилел, что упал и лежал ни жив ни мертв, пока его не нашли.
   — Мы тоже упадём? — испугалась Катя.
   — Не упадём, — сказал Егор, — потому что чертей нет.
   — А куда они делись? — недоверчиво улыбнулся Арканя.
   — Вымерли все. Чего им сейчас делать?
   — Давайте милиционера позовём и скажем, что мы потерялись, — устало перебила их Катя.
   — Ну да! Он как засвистит своим свистком, — возразил Егор, — и сразу нас поймает и не отпустит.
   — Ну и пусть свистит. — Она была согласна на всё. И вдруг совершенно неожиданно закричала: — Ой, ой, ой! Смотрите!
   Таким криком кого угодно можно напугать. Даже прохожие остановились. А у Аркани портфель из рук выпал.
   — Я опять его видела! В тот дом зашёл!
   — В какой тот? — спросил Егор. — Орёшь как ненормальная!
   — На углу! — показала Катя.
   Усталость как рукой сняло. Они перебежали улицу и остановились у старого двухэтажного здания, на крыше которого росла берёзка.
   — В эту дверь он вошёл, — сказала Катя, но уже не так уверенно.
   Над дверями было написано: «Служебный вход». Раз «вход» — значит, можно войти. Они открыли дверь и оказались в небольшом, довольно тёмном вестибюле.
   Было странно тихо, как будто здесь никто не обитал.
   Они на цыпочках пошли по коридору. Здесь тоже никого не; было. Но на голубой стене почему-то была нарисована красная стрелочка. Она указывала: идти нужно вот сюда, а никуда иначе. Иногда стрелочка перепрыгивала со стены на стену, меняла направление. Ребята послушно шли за ней. Стрелочка приказала: «Вход направо».
   Они повернули направо и остановились как вкопанные. Перед ними стоял скелет какого-то огромного зверя.
   — Что это? — прошептала Катя.
   Первым опомнился Арканя.
   — Музей, наверное, — предположил он.
   Все облегчённо вздохнули: ну, конечно, музей! И тут же стали разглядывать всё, что их окружало. А поглядеть здесь было на что. Такого нигде не увидишь.
   Они подошли к скелету. На нём висела табличка: «Мамонт. Экспонат руками не трогать».
   Хорошо, когда умеешь читать, хоть по слогам.
   — А если потрогать? — спросила Катя. — Что будет?
   — Он оживёт, — сказал Егор.
   Они засмеялись, но тут же замолчали: уж очень вокруг было тихо.
   Катя дотронулась до скелета сначала одним пальчиком, потом другим. Не ожил!
   Егор с интересом разглядывал полукруглый свод, стены зала. Кругом были нарисованы нездешние гигантские деревья, на которых сидели огромные стрекозы. В этих лесах гуляли невиданные животные: каждый в свою эпоху. Один из них был с длинной шеей, маленькой головой, большим тяжёлым туловищем. «Ди-но-завр», — прочитал Егор. Зверь важно стоял на берегу тёплого моря и совсем не собирался вымирать.
   «Неужели тогда людей не было? — никак не мог поверить Егор. — Может, хоть кто-нибудь да был?»
   Если бы он жил в то время, то построил бы на самом большом дереве шалаш. Прямо бы на ветке лежал и загорал, ел фрукты. Чего не жить?
   — Егорка! — позвал Арканя. — Посмотри-ка!
   В нише стены был сделан макет деревеньки. Домики прижались друг к другу, словно им было мало места на земном шаре, а над ними в чёрном небе неслось светящееся тело с длинным огненным хвостом.
   — Инопланетный корабль! — восторженно прошептал Егор.
   — Прочитай! — попросил Арканя.
   «Оханский метеорит, — прочитал Егор (значит, не корабль!). — Упал в 1887 году около села Таборы. Передан музею Печуркиным А. И.».
   За стеклом лежал камень, упавший на землю из космоса, на вид совсем неприметный. И как его нашёл Печуркин А. И.? И кто он был, этот Печуркин, и как жил сто лет назад? Вон всякие динозавры нарисованы, а облик Печуркина никто не помнит. Хорошо хоть из космоса что-то упало и он подобрал в 1887 году. Сначала, наверное, у себя на полке держал, всё размышлял о тайнах Вселенной, всё чего-то ожидал. Но ничего не происходило, и он скрепя сердце подарил небесный камень музею.
   — Вы что там увидели? — спросила Катя неожиданно громко.
   — Тише ты! — зашикали на неё ребята.
   — А почему в музее никого нет? — вдруг удивилась Катя.
   Действительно: почему никого нет? Непонятно что-то. Они так увлеклись, что забыли, зачем сюда пришли.
   — Странный музей, — произнёс Егор. — И ещё странно: куда опять Затейник делся? — Он вопросительно посмотрел на Катю.
   — И правда: где же Затейник? — всполошился Арканя.
   — Он шёл сюда, — пожала Катя плечами.
   — Ну, так где он? — снова спросил Егор.
   — Куда-то исчез.
   — А наша Тонька? — спросил Арканя.
   — Тонька? — удивилась Катя. — А её и не было.
   — Как это не было?
   — Не было. Он один по улице шёл.
   — Вот это да! — изумился Арканя. — А куда, по-твоему, он Тоньку дел?
   — Не знаю!
   — Почему, интересно, ты видела Затейника, а мы не видели? — строго спросил Егор.
   — Мне показалось, что это он. Ни у кого такой кепочки нет.
   — Нет, нет! А вдруг есть? Так ты видела или показалось? — допрашивал Егор.
   Катя совсем растерялась, не знала, что и сказать. Вначале она точно видела, а потом, может быть, не точно. А может быть, и точно. Ну, совсем похожий.
   Вдруг они услышали в коридоре шаги. Они гулко раздавались в тишине.
   Ребята присели, а потом поползли под пьедестал, на котором стоял скелет мамонта.
   — Кто тут? — раздался голос. И в дверях появилась тётенька в синем халате. — Кто тут? — снова повторила она грозный вопрос.
   Ответа не было. Она прошла по залу и увидела под скелетом мамонта необычную картину. Там лежало трое детей. Тётенька с удивлением уставилась на них, словно увидела ожившие экспонаты.
   — Вылезайте! — приказала она.
   Они испуганно выбрались из-под пьедестала.
   — Как вы здесь оказались?
   — В дверь вошли, — невнятно пробормотал Егор.
   — В какую дверь! Сегодня в музее выходной!
   — В ту! — кивнул Егор.
   — В служебную, значит! — Она подозрительно осмотрела их с ног до головы. — Украсть что-то хотели?
   — Не хотели, не хотели, мы не воры! — сразу же осмелели ребята.
   — А чего под мамонта спрятались?
   — Мы заблудились, — нашлась Катя. — Шли, шли, устали и зашли в музей отдохнуть. Не знали, что выходной.
   Егор посмотрел на Катю с уважением: находчивая!
   — Десять лет работаю сторожем, но не видела, чтоб под мамонтом отдыхали! Признавайтесь, чего хотели украсть?
   Ребята удручённо молчали. Видно было, что грозная тётенька-сторож ни за что им не поверит, что бы они ни сказали. А уж если правду рассказать про Затейника, как он исчез в этой двери, то она решит, что её совсем одурачить хотят.
   — Сдам вас в детскую комнату милиции, — сказала она. — Там разберутся. За мной! — И зашагала по коридору, как генерал впереди войска. Но «войско» маршировало за ней не особенно бодро: Егор сердито пыхтел под нос, Арканя спотыкался, а Катя молча глотала слёзы.
   Тётенька-сторож открыла толстый потрёпанный справочник, что-то долго искала в нём, потом стала звонить.
   — Всё занято и занято, много таких, как вы. — Она бросила трубку. — Ладно, сама отведу. Милиция тут, напротив.
   Тётенька вывела их на улицу, закрыла дверь. Егор надеялся, что, может быть, она ещё раздумает сдавать их в детскую комнату. Но тут как тут возник милиционер. Он подошёл к киоску и купил газету.
   — Товарищ милиционер, товарищ милиционер! — закричала сторож.
   Милиционер, наверное, подумал, что гражданку грабят, и со всех ног бросился к ней. Но тут же понял, что гражданку никто не грабит.
   — В чём дело? — спросил он.
   — Вот этих, — показала она на «пленников», — надо сдать в милицию. Проникли в музей по служебному входу. Мною, сторожем Ахлюстиной, пойманы!
   — Идите на свой пост, товарищ Ахлюстина, — строго сказал милиционер. — Я один управлюсь.
   Сторожу Ахлюстиной не хотелось идти на свой пост, но она пошла. За все десять лет охраны музея не было ни одного происшествия. Поговорить не о чем. Она вздохнула и скрылась за дверью, где висела табличка «Посторонним вход воспрещён».
   — Где вы живёте? — спросил милиционер.
   — В Сосновом бору! — дружно ответили ребята.
   Милиционер присвистнул.
   — Как же вы здесь оказались?
   — Не нарочно, — сказала Катя. — Мы сели в автобус, а он поехал и до самого города не остановился.
   Егор снова с уважением посмотрел на Катю: сообразительная!
   — Так-так… — задумчиво произнёс милиционер.
   — Нас дома ждут. Проводите, пожалуйста, до остановки, а то мы заблудились, — попросила Катя и хотела уже заплакать, но потом передумала.
   — В школе учитесь? — спросил милиционер.
   — В первом классе! — снова хором ответили ребята.
   — И ты учишься? — не поверил милиционер, поглядев на Егора. — Что-то маловат…
   Егор сжал губы. Сам милиционер тоже был невысокого роста, меньше всех милиционеров, каких видывал Егор, и при этом толстый. Может, дрожжи ел?
   — Под влиянием нахожусь, вот и не расту, — хмуро сообщил Егор.
   — Под каким влиянием? — живо заинтересовался милиционер и даже газету под мышку сунул. Может, он тоже всю жизнь мечтал вырасти?
   Егор понял, что лишнее сказал, не прикусил вовремя язык, а сейчас кусал, да уж поздно было.
   — Это, товарищ милиционер, секрет, его никак нельзя разглашать, — выручил Арканя друга.
   Милиционер погрустнел.
   — Ладно, пойдёмте со мной, провожу я вас до автобусной остановки, — сказал он.
   И сразу город показался добрым и приветливым. Они гордо шагали по проспекту рядом с милиционером, и светофор на углу весело подмигивал им.
   — А почему вы в свисток не свистите? — спросила Катя.
   — Я в отпуске, — ответил милиционер.
   — А почему тогда в погонах и в фуражке? — не унималась она.
   — Меня будут чествовать.
   — Как это чествовать? — удивился Егор.
   — Не знаю, — сказал милиционер. — Объявили: рядовой состав будем чествовать. У кого есть ордена и медали, приказали надеть.