Страница:
по-прежнему ощущаю Божью помощь. А вот Союз, напротив, находится в весьма
стесненных обстоятельствах. На повестке дня стоит вопрос о мощении улиц
нашего прихода, поэтому помощь членов Морального союза важна, как никогда.
Нужно будет сделать взнос. Завтра же зайду к нашему священнику,
который, помимо того что духовно направляет основанный им Союз, является еще
и его бессменным казначеем.
19 августа
Священник отмечает меня своей покровительственной дружбой. Он старается
проникнуться всеми моими делами, дать на все вопросы исчерпывающие ответы. У
него острый ум, и к тому же ему свойственно с особым изяществом говорить на
самые разные темы, прибегая к тонким намекам. Судя по его высказываниям, из
того, что я сделал за свою жизнь, мне сожалеть не о чем. Дружба, которая
установилась между мной и Вирджинией, отмечена его благосклонностью, более
того, он направляет ее своими отеческими советами.
Едва я успел сообщить священнику о цели своего визита, как он расцвел и
заверил меня в том, что с такими детьми дом Божий в нашем городе будет
стоять крепко и становиться все краше. Полагаю, что мне удалось сделать
доброе дело, отчего мое сердце переполняется блаженством.
20 августа
Ранка от занозы, которую я засадил в палец во время посещения кладбища,
все не заживает. Похоже, что в нее попала инфекция, и на месте укола
образовался весьма болезненный нарыв.
Мне доводилось слышать, что раны, полученные в непосредственной
близости от трупов, имеют обыкновение вызывать опасные последствия. Исходя
из этого, я решил сходить к врачу.
Лечение было несложным, хотя и достаточно неприятным. Вирджиния очень
беспокоилась за меня и выражала свою озабоченность деликатными знаками
внимания.
Что касается работы -- Педро по-прежнему напряжен и скрытен; он явно
ждет подходящего -- для чего-то -- момента.
22 августа
Эта страничка будет целиком посвящена нашему благочестивому Союзу.
Итак, мне сегодня оказали большую честь, которой были удостоены лишь
немногие из членов Союза. Теперь мое имя внесено в список почетных членов, в
связи с чем мне был вручен подтверждающий присуждение этого звания диплом.
Господин священник произнес по сему поводу проникновенную речь, в
которой обратился к светлой памяти некоторых заслуженных членов, увы, уже
покинувших этот мир, и призвал нас во всем следовать их примеру. Особых
похвал удостоился покойный супруг Вирджинии, которого оратор назвал едва ли
не самой просвещенной личностью, когда-либо состоявшей в рядах нашего Союза.
Разумеется я остался очень доволен. А Вирджиния, продемонстрировав
искреннюю гордость за меня и за честь, оказанную мне членами нашего
сообщества, добавила радости к моим чувствам.
Омрачило этот счастливый день лишь то, что среди стремившихся поскорее
произвести меня в почетные члены особое рвение проявлял господин Гальвес --
человек, к которому я не испытываю никакого уважения и в чью искренность не
верю ни на грош.
Впрочем, вполне вероятно, после всего, что произошло, он раскаялся в
своих прегрешениях и теперь пытается загладить вину и восстановить
нормальные отношения со мной. Если это действительно так, я готов протянуть
ему руку. Просьбу его я выполнил, и все, что касается его темных делишек
осталось нашей с ним тайной.
26 августа
Педро наконец-то решился. А сказать он мне собирался ни много ни мало
вот что: оказывается, он решил уволиться.
Увольняется он по истечении данного месяца, таким образом его стеснение
и нежелание огорчать меня вылилось в то, что у меня осталось всего несколько
дней, чтобы подыскать ему замену.
Понимаю, что по-своему Педро прав. Он уезжает из нашего городка в
поисках новых свершений. Правильное решение. Серьезный, работящий юноша
имеет полное право на поиск, на достижение успеха. Ни в коем случае не желая
ему зла и не обижаясь на столь неожиданное для меня решение, я дал Педро
рекомендательное письмо, в котором подробно описал его достоинства и
положительно оценил его службу в моем учреждении. (Кроме того, я предполагаю
при увольнении вручить ему определенную денежную сумму в качестве премии.)
Теперь мне предстоит найти Педро достойную замену -- задача не из
легких.
27 августа
Я уже давненько подумывал над тем, чтобы взять на работу секретаря --
как раз на тот случай, если Педро надумает уволиться. И мне кажется, что у
меня есть подходящая кандидатура.
Я знаком с одной молодой незамужней женщиной, которая, на мой взгляд,
вполне подходит на эту должность. Будучи сиротой, она зарабатывает себе на
жизнь, выполняя заказы по шитью, которые ей дают в разных более-менее
обеспеченных семьях. Мне известно, что она очень устает от этой работы, к
которой, к тому же, не испытывает никакого влечения. Девушка она серьезная,
спокойная; родилась в уважаемой семье, а сейчас живет с престарелой
парализованной тетей.
Сегодня я виделся с Вирджинией, и она, выслушав меня, тотчас осудила
мой выбор. Я не имею никакого желания спорить с нею, но мне кажется, что она
несколько несправедлива по отношению к бедной сироте.
Тем не менее мне следует навести справки у священника. Он знает весь
город, и его мнение в отношении того, подходит ли эта девушка на должность
секретаря в моем учреждении, может стать решающим.
30 августа
Человек предполагает, а Бог располагает. Сегодня утром, когда я как раз
собирался сходить к священнику, уже на пороге офиса меня задержало некое
событие, а именно -- появление передо мной той самой девушки, которой я
собирался предложить работу.
Одного взгляда на ее лицо мне было достаточно, чтобы принять решение в
ее пользу, ибо лицо это было отмечено печатью страдания.
Сеньорита Мария выглядит как минимум лет на пять старше, чем ей есть на
самом деле. Печальное зрелище -- преждевременные морщины на женском лице. Ее
покрасневшие воспаленные глаза свидетельствуют о бессонных ночах,
проведенных за шитьем. Да ведь так можно и зрение потерять! (В такую минуту
мне больно вспоминать обидные суждения, столь несправедливо высказанные
Вирджинией.)
Я сказал девушке, чтобы она приходила завтра, и пояснил, что вполне
возможно, возьму ее на работу. Она рассыпалась в благодарностях и перед тем,
как уйти, прошептала: "Дай Бог, Вы сможете помочь мне!"
Эти слова прозвучали искренно, бесхитростно, даже слегка наивно.
Размышляя над ними, я понял, что не только могу, но должен, просто обязан
помочь ей.
4 сентября
Я ощущаю все возрастающую ответственность за то, что происходит в нашем
Союзе. В последнем номере "Христианского вестника" мне пришлось поместить
статью господина Гальве-са, в которой он, пусть и в завуалированной форме,
возносит мне хвалу, переходящую даже в лесть. Судя по всему, господин
Гальвес намерен вновь обрести мое дружеское расположение.
В том же номере нашего издания, в литературном разделе опубликовано --
под псевдонимом Фиделия -- одно небольшое стихотворение, написанное
Вирджинией. Несколько дней назад я попросил у нее это произведение, не
посвятив в свои намерения. Насколько я могу судить, публикация оказалась
действительно приятным сюрпризом для Вирджинии, тем более что стихи уже
получили лестный отзыв со стороны священника.
7 сентября
Сегодня меня постигла не большая, но и не совсем незначительная
неприятность. Не вижу другого выхода, кроме как смиренно принять ее.
Пообедав, я решил предпринять небольшую прогулку с целью немного
развеяться и облегчить пищеварение. Задумавшись, отошел от дома дальше, чем
намеривался, и на окраине города был застигнут дождем. Так как поначалу он
лишь моросил, я, не особо торопясь и беспокоясь, направился к дому. Мне
оставалось пройти каких-то два квартала, и тут хлынул ливень, промочивший
меня до нитки.
Моя новая шляпа! Когда она высохла, я обнаружил, что шляпа превратилась
в какую-то бесформенную массу, отчаянно сопротивляющуюся любым попыткам
водрузить ее на мою голову.
Пришлось надеть вместо нее старую шляпу, которая честно противостояла
солнцу, ветрам и непогоде в течение трех лет.
10 сентября
Мария оказалась превосходной секретаршей. Педро, разумеется, тоже был
хорошим сотрудником, но, не желая его обидеть, должен признать, что Мария во
многом превосходит его.
Ей удается делать работу как-то по особенному--с неподдельной радостью.
Видеть ее довольной и деятельной -- одно удовольствие. Вот только на лице ее
по-прежнему заметны следы былых тягот и усталости.
14 сентября
Этот омерзительный господин Гальвес вновь явился ко мне в кабинет.
Дружески обняв и обращаясь ко мне, он несколько раз упомянул эпитет
"заслуженный".
Да, конечно, господин Гальвес -- великолепный собеседник; ему удалось
на долгое время занять мое внимание, переводя разговор с одной темы на
другую.
Я, как завороженный, слушал его, а он разглагольствовал и вдруг,
совершенно для меня неожиданно, решил перейти к своему "делу".
После длительной и витиеватой преамбулы господин Гальвес принес мне
свои искренние извинения за то, что, предлагая мне поучаствовать в его
делишках, он посмел указать сумму полагающегося мне вознаграждения.
Осознав свою дерзость, он на этот раз нижайше просит меня о том, чтобы
я сам, исходя из общей суммы сделки и степени трудности ее проведения,
определил свою долю.
Мой ответ свелся к тому, чтобы предложить господину Гальвесу покинуть
мой кабинет. На этот раз я не давал ему никаких обещаний и уж по крайней
мере Вирджинии я о его грязных предложениях расскажу все.
17 сентября
Жизнь неженатого мужчины полна трудностей и неудобств. Особенно если
этот мужчина стремится руководствоваться в жизни "Размышлениями
христианского рыцаря". Порой я бываю почти готов согласиться с утверждением,
что для холостяка добродетельная жизнь -- недостижимый идеал.
Попытаться тем не менее будет все же нелишним. Так как наш брак с
Вирджинией является теперь лишь вопросом времени (и не такого далекого:
осталось около полугода), я пытаюсь жесткой дисциплиной ограничивать себя
кое в чем ради того, чтобы прийти к столь важному для меня событию в
состоянии хотя бы относительной чистоты.
Я не отчаиваюсь и надеюсь на то, что мне будет дано осознать, каким
подобает быть христианскому рыцарю, коего судьба предназначила в мужья
Вирджинии. Я стремлюсь к высокому нравственному идеалу всей душой.
21 сентября
В моей душе по-прежнему зияет ничем не заполненная пустота. Нет-нет,
Вирджиния несомненно наполняет смыслом мое существование, но где-то в самой
глубине моего естества эта пропасть остается незаполненной.
Дело в том, что Вирджиния -- не тот человек, которого я мог бы
защитить. Скорее наоборот, это она защищает от превратностей судьбы меня --
одинокого, несчастного человека (моя мать умерла пятнадцать лет назад).
Вот так и получается, что невостребованное желание заботы продолжает
существовать во мне тайком и взывает из самых глубин моего существа. Я тешу
себя мечтами о ребенке, да о самом обыкновенном ребенке, который не по
обязанности, а по зову сердца утолял бы мою жажду давать нежность,
заботиться, помогать...
Раньше я, бывало, пытался этот поток отеческих эмоций излить на Педро.
Но он ни разу не дал мне возможности проявить мои чувства. Своим поведением
старательного наемного работника он мгновенно воссоздавал тот разделявший
нас барьер, который я пытался разрушить.
25 сентября
Вирджиния является президентом женской ассоциации "Игрушка для бедного
ребенка". Эта организация занимается тем, что в течение года собирает, где
только возможно, подарочный фонд, а под Рождество раздает игрушки
нуждающимся детям.
Сейчас Вирджиния одержима идеей организации целой серии
благотворительных праздников, чтобы в этом году превзойти прошлогодние
подобные мероприятия по количеству. Я далек от того, чтобы недооценивать
значимость этой деятельности. Наоборот, мне кажется, это очень важное дело,
в условиях нашего сурового общества оно пробуждает в людях лучшие чувства и,
говоря в самом широком смысле, способствует развитию культуры. Вот только
мне хотел ось бы...
Не принимая во внимание тяжесть моей работы и общественных нагрузок,
движимая, несомненно, только лучшими чувствами, Вирджиния попросила, чтобы я
взял на себя труд координировать организацию ее мероприятий. С большим
огорчением я был вынужден объяснить ей, что моя работа, повседневные дела,
Союз и "Вестник" не позволяют мне принять ее предложение.
Похоже, она не признала достаточно вескими мои доводы и
полушутя-полувсерьез обвинила меня в душевной черствости и недостатке любви
к людям.
27 сентября
Я в растерянности. Сдержанность и такт -- мои характерные качества, и я
привык рассчитывать на подобное отношение к себе со стороны тех, кого ценю и
уважаю.
Сегодня получил письмо от господина Гальвеса, письмо сухое,
оскорбительное по сути, но тем не менее (неизвестно как так получилось),
вежливое. В своем послании он предлагает мне хранить молчание в отношении
того, что, по его словам, является "серьезным делом двух достойных людей".
Между прочим, сие чудо красноречия относится к той мерзости, в которой он
осмелился предложить мне участвовать. Я не знаю точно, до какой степени
можно растянуть значение слово "достойный", но каким бы расплывчатым и
эластичным оно ни было, вряд ли им можно объединять господина Гальвеса со
мной.
Письмо заканчивается следующими словами: "Я также буду премного
признателен Вам, если Вы изволите порекомендовать некой персоне проявить
сдержанность в разговорах на эту тему". И после всего он еще осмеливается
сделать приписку: "Ваш искренний и верный друг, собрат по Союзу" и так
далее.
Эх, Вирджиния, Вирджиния! Как же тяжело и больно проходит для меня
открытие твоих недостатков! Ведь господин Гальвес абсолютно прав. Он,
безусловно, мерзавец, но сути дела это не меняет -- в своих претензиях он
прав. И с полным правом требует от меня хранить молчание. Что ж, попробую
сделать то, что в моих силах. По крайней мере, нужно попытаться
предотвратить дальнейшее распространение слухов о его деятельности.
28сентября
Раньше, то есть до самого последнего времени, мне и в голову не
приходило, что у Вирджинии могут быть недостатки. Теперь же, оперируя
логикой и действуя с обычной точки зрения вполне оправданно, я попытаюсь
увидеть, изучить и по возможности простить ей ее недостатки в надежде на то,
что когда-нибудь она от них избавится. Пока что я ограничусь одной чертой
Вирджинии: у нее есть неприятная привычка руководствоваться не собственными
суждениями, а тем, "что говорят люди", и основывать свои заключения на
слухах, распространившихся в среде ее знакомых.
Например, говоря о ком-либо, она никогда не скажет: "Мне кажется,
что..." -- наоборот, она непременно отметит, что "О таком-то или такой-то
говорят..." или: "Мне сказали о нем или о ней...", либо: "Я слышала, как о
них говорили...". И так постоянно. Молю Бога, чтобы он не дал истощиться
запасам моего терпения.
На днях, говоря о Марии, Вирджиния заявила: "Я, может быть, и ошибаюсь,
но, учитывая то, что ее часто видят в разных домах, меня кое о чем
предупредили в отношении этой особы".
1 октября
Господин священник, чье недремлющее око постоянно следит за тем, что
происходит в Моральном союзе, основателем и духовным наставником коего он
является, тем не менее настаивает на том, чтобы у организации было
независимое руководство.
Сегодня у нас было очень важное собрание. Возникла необходимость
избрания исполняющего обязанности президента Союза в связи с длительным
отсутствием в городе вице-президента (сам президент скончался в начале года,
мир праху его).
Вопреки тому, как это происходило раньше, процедура избрания президента
превратилась в нашем Союзе в мучительное, почти безнадежное дело -- и все
из-за печального совпадения, которое с заслуживающей лучшего применения
регулярностью повторялось четыре раза за последние четыре года.
В течение последних четырех лет четыре президента Союза умерли (один за
другим), причем каждый скончался в начале года вскоре после своего избрания.
На этот раз ввиду того, что избирать предстояло всего лишь исполняющего
обязанности президента, дело вроде бы не представлялось трудным. Тем не
менее даже те члены Союза, которые из-за своего откровенно невысокого
интеллектуального уровня не подвергались ни малейшей опасности быть
избранными, явно проявляли нервозность и обеспокоенность.
Процедура голосования повторялась дважды, и дважды избранные коллеги
брали самоотвод, называя в качестве причины недостаток заслуг перед Союзом
или же времени для исполнения столь почетной обязанности.
Союз рисковал оказаться в весьма щекотливом положении. В зале сгущалась
атмосфера нервозности и страха. Священник, пытаясь сохранять внешнее
спокойствие, не единожды вынужден был доставать платок, чтобы отереть
пот со лба.
Третье голосование, результатов которого присутствующие ждали, как
оглашения приговора, назначило исполняющим обязанности президента -- кого бы
вы думали? -- господина Гальвеса. После того, как господин священник
дрожащим голосом зачитал решение собрания, раздались аплодисменты, пожалуй,
более бурные, чем в предыдущие два раза. Ко всеобщему удивлению, господин
Гальвес не только согласился с избранием, но и поблагодарил оказавших ему
доверие за эту, по его словам, "еще не заслуженную им честь" . Он пообещал
неустанно работать на благо нашего общего дела, для чего попросил поддержки
всех членов Союза, обратив в особенности внимание на тех, кто носит звание
"Заслуженных".
Господин священник с облегчением вздохнул, в последний раз вытер пот со
лба и в ответ на речь господина Гальвеса произнес нечто, из чего следовало,
что перед нами не кто иной, как "еще один героический легионер христианского
воинства".
Присутствующие обступили вновь избранного. Волей случая я оказался
рядом, и я с отвращением вспоминаю неискреннее объятие, которым был вынужден
наградить господина Гальвеса.
5 октября
Я понял, что никогда не смогу стать таким, как Вирджиния, и что мне к
тому же никоим образом не хотелось бы этого.
Для того чтобы видеть только красоту, приходится закрывать глаза на
реальный мир, по крайней мере, на большую его часть. Жизнь представляет
собой, несомненно, прекрасный пейзаж, но на его фоне происходят тысячи
грустных и грязных
событий.
7 октября
Похоже, что вести дневник входит в моду. Совершенно случайно на глаза
мне попалась раскрытая тетрадка Марии, лежащая на ее столе. Сразу же поняв,
что записи имеют исключительно личный характер, я отодвинул тетрадь от себя.
Тем не менее несколько строчек, которые я непроизвольно успел прочитать,
глубоко врезались мне в память. Звучат они так: "Мой начальник очень добр ко
мне. Впервые в жизни я ощущаю себя под защитой и покровительством
великодушного человека".
Сознание того, что, читая чужой дневник, я преступаю границы
дозволенного, победило проснувшееся во мне греховное любопытство, и я
поспешил вернуть тетрадь на место. Я был тронут и смущен -- так можно
коротко описать испытываемое мною в тот момент чувство.
Неужели в мире есть человек, которому я помогаю и которого защищаю от
излишних тягот? Хочется плакать от счастья. Вызвав в памяти образ сеньориты
Марии, я ощущаю, как сердце мое переполняется столь долго сдерживаемыми
чувствами.
Нет, нужно непременно сделать для нее что-то доброе, что-то, что
реально подтвердило бы ее правоту в отношении ко мне. Начну, пожалуй, с
того, что заменю эту старую и некрасивую конторку, за которой она сидит, на
современный письменный стол.
10 октября
Мои визиты к Вирджинии проходят так буднично, что я, наверное,
воздержусь от их описания.
Вообще, она меня в последнее время несколько разочаровывает. Вот,
например, взять ее привычку постоянно давать мне советы. А на днях она вдруг
заявила, что я хожу по улицам, совершенно не замечая ничего вокруг, в силу
чего, по ее словам, частенько натыкаюсь на людей, а время от времени и на
столбы. Вдобавок ко всему Вирджиния вдруг завела себе сразу и щенка, и
попугая.
Попугай пока что не умеет говорить и ограничивается тем, что издает
неприятные крики. Вирджиния испытывает величайшее наслаждение, терпеливо
обучая его произносить несколько слов, в числе которых видное место занимает
мое имя -- что мне совсем не по душе.
Разумеется, все это сущие пустяки, которые никак не могут ни повлиять
на мое к ней отношение, ни омрачить в моем сознании ее светлый образ. Тем не
менее следует попытаться вообще не обращать внимания на все эти мелкие, но
досадные пустячки.
11 октября
Неизвестно, кто еще хуже -- попугай или щенок. Вчера вечером, пока
Вирджиния играла "Танец часов", щенок решил посвятить себя планомерному
уничтожению моей шляпы. Закончив экзекуцию, он вбежал в гостиную с
подкладкой в зубах и с лентой, обмотавшейся вокруг его мордочки. Нет,
конечно, шляпа была далеко не новой, и куда больше меня огорчило то, в какой
восторг привело Вирджинию вышеописанное происшествие.
На этот раз я не стал пускаться в расчеты, памятуя о том, к каким
плачевным результатам приводит стремление к экономии, а просто пошел в
магазин и купил шляпу моей любимой фирмы. Когда пойду в гости к Вирджинии,
глаз с нее не буду сводить.
15 октября
Господин священник, воспользовавшись нашей случайной встречей на улице,
сообщил мне, что не будет иметь ничего против, если мы с Вирджинией
перенесем предстоящую свадьбу на более ранний срок. При этом он не стал
прибегать к языку сложных аллюзий, которым обычно пользуется просто
мастерски.
В заключение он заметил, что капитал Вирджинии нуждается в более
разумном и аккуратном расходовании.
Если честно, я не вижу серьезных причин тому, чтобы переносить дату
свадьбы. Тем не менее нужно будет поговорить об этом с Вирджинией. Что же
касается ее капитала и прочей собственности, я действительно собираюсь
уделить им самое пристальное внимание, но только в узко профессиональном
смысле.
18 октября
То, что я сегодня узнал, потрясло меня до глубины души: оказывается, у
покойного супруга Вирджинии осталось три внебрачных сына.
Я ни за что не поверил бы в такое, если бы не авторитет и всем
известная честность человека, поведавшего мне эту новость.
Мать детей тоже умерла, и следовательно, сироты остались брошенными на
произвол судьбы.
Босые, одетые в лохмотья, они живут около городского рынка, зарабатывая
себе на пропитание мелким воровством и выполняя разную черную и унизительную
работу.
Один вопрос не дает мне покоя: знает ли об этом Вирджиния? А если знает
-- то как она может продолжать со спокойной совестью раздавать игрушки чужим
детям, когда от голода едва не умирают родные дети ее мужа?
Супруг Вирджинии! Заслуженный член Морального союза! Вдумчивый читатель
"Размышлений!" Неужели это возможно? Неужели все это правда? Нет, нужно все
хорошенько проверить и выяснить наверняка.
19 октября
Я отказываюсь поверить в спасение души покойного мужа Вирджинии,
получив возможность увидеть собственными глазами три гротескные пародии на
его лицо. Мрачная физиономия покойного изрядно деформирована в лицах его
детей голодом и нищетой, но тем не менее остается безошибочно узнаваемой.
Пока что я не могу ничего сделать для этих несчастных, но как только мы
с Вирджинией вступим в законный брак, я возьму на себя ответственность за
спасение их из нищеты. В любом случае нужно будет поговорить с Вирджинией,
нельзя допустить, чтобы было опорочено доброе имя человека, чью фамилию она
все еще носит.
24 октября
День ото дня Мария вызывает во мне все большее уважение. Начать с того,
что ей удалось заметно улучшить общий вид нашей конторы и состояние дел в
ней. У Марии имеется какая-то врожденная страсть к порядку. Старую систему
хранения корреспонденции она заменила новым методом архивирования,
обладающим рядом несомненных преимуществ. Старая пишущая машинка уже не
вписывалась в интерьер, и я с удовольствием приобрел новую, чтобы Марии было
приятнее работать. Мебель в кабинетах заняла идеальные места, и в общем без
существенных затрат наше учреждение стало выглядеть обновленным и куда более
приятным.
Марии новый стол явно нравится, и все вроде бы идет хорошо, вот только
печать страдания по-прежнему не сходит с ее лица. Время от времени я
спрашиваю ее: "У Вас какие-то неприятности? Что-то случилось? Может быть,
Вам приходится по-прежнему подрабатывать по ночам?" Она лишь грустно
улыбается и отвечает: "Нет-нет, что Вы. У меня все хорошо, все в порядке..."
25 октября
Хорошенько поразмыслив, я понял, что зарплату Марии никак нельзя
назвать высокой. Подозреваю, что она вынуждена подрабатывать шитьем и
поэтому постоянно не высыпается.
Раз уж я взял ее под покровительство (пусть и не зафиксированное
документально), решение повысить ей жалованье было принято мною быстро и с
легким сердцем. Она бросилась благодарить меня с таким волнением, что я было
испугался, не обидел ли ее чем-либо. Вот ведь как бывает: ищешь себе
секретаршу, а находишь прекрасную, благородную женскую душу.
стесненных обстоятельствах. На повестке дня стоит вопрос о мощении улиц
нашего прихода, поэтому помощь членов Морального союза важна, как никогда.
Нужно будет сделать взнос. Завтра же зайду к нашему священнику,
который, помимо того что духовно направляет основанный им Союз, является еще
и его бессменным казначеем.
19 августа
Священник отмечает меня своей покровительственной дружбой. Он старается
проникнуться всеми моими делами, дать на все вопросы исчерпывающие ответы. У
него острый ум, и к тому же ему свойственно с особым изяществом говорить на
самые разные темы, прибегая к тонким намекам. Судя по его высказываниям, из
того, что я сделал за свою жизнь, мне сожалеть не о чем. Дружба, которая
установилась между мной и Вирджинией, отмечена его благосклонностью, более
того, он направляет ее своими отеческими советами.
Едва я успел сообщить священнику о цели своего визита, как он расцвел и
заверил меня в том, что с такими детьми дом Божий в нашем городе будет
стоять крепко и становиться все краше. Полагаю, что мне удалось сделать
доброе дело, отчего мое сердце переполняется блаженством.
20 августа
Ранка от занозы, которую я засадил в палец во время посещения кладбища,
все не заживает. Похоже, что в нее попала инфекция, и на месте укола
образовался весьма болезненный нарыв.
Мне доводилось слышать, что раны, полученные в непосредственной
близости от трупов, имеют обыкновение вызывать опасные последствия. Исходя
из этого, я решил сходить к врачу.
Лечение было несложным, хотя и достаточно неприятным. Вирджиния очень
беспокоилась за меня и выражала свою озабоченность деликатными знаками
внимания.
Что касается работы -- Педро по-прежнему напряжен и скрытен; он явно
ждет подходящего -- для чего-то -- момента.
22 августа
Эта страничка будет целиком посвящена нашему благочестивому Союзу.
Итак, мне сегодня оказали большую честь, которой были удостоены лишь
немногие из членов Союза. Теперь мое имя внесено в список почетных членов, в
связи с чем мне был вручен подтверждающий присуждение этого звания диплом.
Господин священник произнес по сему поводу проникновенную речь, в
которой обратился к светлой памяти некоторых заслуженных членов, увы, уже
покинувших этот мир, и призвал нас во всем следовать их примеру. Особых
похвал удостоился покойный супруг Вирджинии, которого оратор назвал едва ли
не самой просвещенной личностью, когда-либо состоявшей в рядах нашего Союза.
Разумеется я остался очень доволен. А Вирджиния, продемонстрировав
искреннюю гордость за меня и за честь, оказанную мне членами нашего
сообщества, добавила радости к моим чувствам.
Омрачило этот счастливый день лишь то, что среди стремившихся поскорее
произвести меня в почетные члены особое рвение проявлял господин Гальвес --
человек, к которому я не испытываю никакого уважения и в чью искренность не
верю ни на грош.
Впрочем, вполне вероятно, после всего, что произошло, он раскаялся в
своих прегрешениях и теперь пытается загладить вину и восстановить
нормальные отношения со мной. Если это действительно так, я готов протянуть
ему руку. Просьбу его я выполнил, и все, что касается его темных делишек
осталось нашей с ним тайной.
26 августа
Педро наконец-то решился. А сказать он мне собирался ни много ни мало
вот что: оказывается, он решил уволиться.
Увольняется он по истечении данного месяца, таким образом его стеснение
и нежелание огорчать меня вылилось в то, что у меня осталось всего несколько
дней, чтобы подыскать ему замену.
Понимаю, что по-своему Педро прав. Он уезжает из нашего городка в
поисках новых свершений. Правильное решение. Серьезный, работящий юноша
имеет полное право на поиск, на достижение успеха. Ни в коем случае не желая
ему зла и не обижаясь на столь неожиданное для меня решение, я дал Педро
рекомендательное письмо, в котором подробно описал его достоинства и
положительно оценил его службу в моем учреждении. (Кроме того, я предполагаю
при увольнении вручить ему определенную денежную сумму в качестве премии.)
Теперь мне предстоит найти Педро достойную замену -- задача не из
легких.
27 августа
Я уже давненько подумывал над тем, чтобы взять на работу секретаря --
как раз на тот случай, если Педро надумает уволиться. И мне кажется, что у
меня есть подходящая кандидатура.
Я знаком с одной молодой незамужней женщиной, которая, на мой взгляд,
вполне подходит на эту должность. Будучи сиротой, она зарабатывает себе на
жизнь, выполняя заказы по шитью, которые ей дают в разных более-менее
обеспеченных семьях. Мне известно, что она очень устает от этой работы, к
которой, к тому же, не испытывает никакого влечения. Девушка она серьезная,
спокойная; родилась в уважаемой семье, а сейчас живет с престарелой
парализованной тетей.
Сегодня я виделся с Вирджинией, и она, выслушав меня, тотчас осудила
мой выбор. Я не имею никакого желания спорить с нею, но мне кажется, что она
несколько несправедлива по отношению к бедной сироте.
Тем не менее мне следует навести справки у священника. Он знает весь
город, и его мнение в отношении того, подходит ли эта девушка на должность
секретаря в моем учреждении, может стать решающим.
30 августа
Человек предполагает, а Бог располагает. Сегодня утром, когда я как раз
собирался сходить к священнику, уже на пороге офиса меня задержало некое
событие, а именно -- появление передо мной той самой девушки, которой я
собирался предложить работу.
Одного взгляда на ее лицо мне было достаточно, чтобы принять решение в
ее пользу, ибо лицо это было отмечено печатью страдания.
Сеньорита Мария выглядит как минимум лет на пять старше, чем ей есть на
самом деле. Печальное зрелище -- преждевременные морщины на женском лице. Ее
покрасневшие воспаленные глаза свидетельствуют о бессонных ночах,
проведенных за шитьем. Да ведь так можно и зрение потерять! (В такую минуту
мне больно вспоминать обидные суждения, столь несправедливо высказанные
Вирджинией.)
Я сказал девушке, чтобы она приходила завтра, и пояснил, что вполне
возможно, возьму ее на работу. Она рассыпалась в благодарностях и перед тем,
как уйти, прошептала: "Дай Бог, Вы сможете помочь мне!"
Эти слова прозвучали искренно, бесхитростно, даже слегка наивно.
Размышляя над ними, я понял, что не только могу, но должен, просто обязан
помочь ей.
4 сентября
Я ощущаю все возрастающую ответственность за то, что происходит в нашем
Союзе. В последнем номере "Христианского вестника" мне пришлось поместить
статью господина Гальве-са, в которой он, пусть и в завуалированной форме,
возносит мне хвалу, переходящую даже в лесть. Судя по всему, господин
Гальвес намерен вновь обрести мое дружеское расположение.
В том же номере нашего издания, в литературном разделе опубликовано --
под псевдонимом Фиделия -- одно небольшое стихотворение, написанное
Вирджинией. Несколько дней назад я попросил у нее это произведение, не
посвятив в свои намерения. Насколько я могу судить, публикация оказалась
действительно приятным сюрпризом для Вирджинии, тем более что стихи уже
получили лестный отзыв со стороны священника.
7 сентября
Сегодня меня постигла не большая, но и не совсем незначительная
неприятность. Не вижу другого выхода, кроме как смиренно принять ее.
Пообедав, я решил предпринять небольшую прогулку с целью немного
развеяться и облегчить пищеварение. Задумавшись, отошел от дома дальше, чем
намеривался, и на окраине города был застигнут дождем. Так как поначалу он
лишь моросил, я, не особо торопясь и беспокоясь, направился к дому. Мне
оставалось пройти каких-то два квартала, и тут хлынул ливень, промочивший
меня до нитки.
Моя новая шляпа! Когда она высохла, я обнаружил, что шляпа превратилась
в какую-то бесформенную массу, отчаянно сопротивляющуюся любым попыткам
водрузить ее на мою голову.
Пришлось надеть вместо нее старую шляпу, которая честно противостояла
солнцу, ветрам и непогоде в течение трех лет.
10 сентября
Мария оказалась превосходной секретаршей. Педро, разумеется, тоже был
хорошим сотрудником, но, не желая его обидеть, должен признать, что Мария во
многом превосходит его.
Ей удается делать работу как-то по особенному--с неподдельной радостью.
Видеть ее довольной и деятельной -- одно удовольствие. Вот только на лице ее
по-прежнему заметны следы былых тягот и усталости.
14 сентября
Этот омерзительный господин Гальвес вновь явился ко мне в кабинет.
Дружески обняв и обращаясь ко мне, он несколько раз упомянул эпитет
"заслуженный".
Да, конечно, господин Гальвес -- великолепный собеседник; ему удалось
на долгое время занять мое внимание, переводя разговор с одной темы на
другую.
Я, как завороженный, слушал его, а он разглагольствовал и вдруг,
совершенно для меня неожиданно, решил перейти к своему "делу".
После длительной и витиеватой преамбулы господин Гальвес принес мне
свои искренние извинения за то, что, предлагая мне поучаствовать в его
делишках, он посмел указать сумму полагающегося мне вознаграждения.
Осознав свою дерзость, он на этот раз нижайше просит меня о том, чтобы
я сам, исходя из общей суммы сделки и степени трудности ее проведения,
определил свою долю.
Мой ответ свелся к тому, чтобы предложить господину Гальвесу покинуть
мой кабинет. На этот раз я не давал ему никаких обещаний и уж по крайней
мере Вирджинии я о его грязных предложениях расскажу все.
17 сентября
Жизнь неженатого мужчины полна трудностей и неудобств. Особенно если
этот мужчина стремится руководствоваться в жизни "Размышлениями
христианского рыцаря". Порой я бываю почти готов согласиться с утверждением,
что для холостяка добродетельная жизнь -- недостижимый идеал.
Попытаться тем не менее будет все же нелишним. Так как наш брак с
Вирджинией является теперь лишь вопросом времени (и не такого далекого:
осталось около полугода), я пытаюсь жесткой дисциплиной ограничивать себя
кое в чем ради того, чтобы прийти к столь важному для меня событию в
состоянии хотя бы относительной чистоты.
Я не отчаиваюсь и надеюсь на то, что мне будет дано осознать, каким
подобает быть христианскому рыцарю, коего судьба предназначила в мужья
Вирджинии. Я стремлюсь к высокому нравственному идеалу всей душой.
21 сентября
В моей душе по-прежнему зияет ничем не заполненная пустота. Нет-нет,
Вирджиния несомненно наполняет смыслом мое существование, но где-то в самой
глубине моего естества эта пропасть остается незаполненной.
Дело в том, что Вирджиния -- не тот человек, которого я мог бы
защитить. Скорее наоборот, это она защищает от превратностей судьбы меня --
одинокого, несчастного человека (моя мать умерла пятнадцать лет назад).
Вот так и получается, что невостребованное желание заботы продолжает
существовать во мне тайком и взывает из самых глубин моего существа. Я тешу
себя мечтами о ребенке, да о самом обыкновенном ребенке, который не по
обязанности, а по зову сердца утолял бы мою жажду давать нежность,
заботиться, помогать...
Раньше я, бывало, пытался этот поток отеческих эмоций излить на Педро.
Но он ни разу не дал мне возможности проявить мои чувства. Своим поведением
старательного наемного работника он мгновенно воссоздавал тот разделявший
нас барьер, который я пытался разрушить.
25 сентября
Вирджиния является президентом женской ассоциации "Игрушка для бедного
ребенка". Эта организация занимается тем, что в течение года собирает, где
только возможно, подарочный фонд, а под Рождество раздает игрушки
нуждающимся детям.
Сейчас Вирджиния одержима идеей организации целой серии
благотворительных праздников, чтобы в этом году превзойти прошлогодние
подобные мероприятия по количеству. Я далек от того, чтобы недооценивать
значимость этой деятельности. Наоборот, мне кажется, это очень важное дело,
в условиях нашего сурового общества оно пробуждает в людях лучшие чувства и,
говоря в самом широком смысле, способствует развитию культуры. Вот только
мне хотел ось бы...
Не принимая во внимание тяжесть моей работы и общественных нагрузок,
движимая, несомненно, только лучшими чувствами, Вирджиния попросила, чтобы я
взял на себя труд координировать организацию ее мероприятий. С большим
огорчением я был вынужден объяснить ей, что моя работа, повседневные дела,
Союз и "Вестник" не позволяют мне принять ее предложение.
Похоже, она не признала достаточно вескими мои доводы и
полушутя-полувсерьез обвинила меня в душевной черствости и недостатке любви
к людям.
27 сентября
Я в растерянности. Сдержанность и такт -- мои характерные качества, и я
привык рассчитывать на подобное отношение к себе со стороны тех, кого ценю и
уважаю.
Сегодня получил письмо от господина Гальвеса, письмо сухое,
оскорбительное по сути, но тем не менее (неизвестно как так получилось),
вежливое. В своем послании он предлагает мне хранить молчание в отношении
того, что, по его словам, является "серьезным делом двух достойных людей".
Между прочим, сие чудо красноречия относится к той мерзости, в которой он
осмелился предложить мне участвовать. Я не знаю точно, до какой степени
можно растянуть значение слово "достойный", но каким бы расплывчатым и
эластичным оно ни было, вряд ли им можно объединять господина Гальвеса со
мной.
Письмо заканчивается следующими словами: "Я также буду премного
признателен Вам, если Вы изволите порекомендовать некой персоне проявить
сдержанность в разговорах на эту тему". И после всего он еще осмеливается
сделать приписку: "Ваш искренний и верный друг, собрат по Союзу" и так
далее.
Эх, Вирджиния, Вирджиния! Как же тяжело и больно проходит для меня
открытие твоих недостатков! Ведь господин Гальвес абсолютно прав. Он,
безусловно, мерзавец, но сути дела это не меняет -- в своих претензиях он
прав. И с полным правом требует от меня хранить молчание. Что ж, попробую
сделать то, что в моих силах. По крайней мере, нужно попытаться
предотвратить дальнейшее распространение слухов о его деятельности.
28сентября
Раньше, то есть до самого последнего времени, мне и в голову не
приходило, что у Вирджинии могут быть недостатки. Теперь же, оперируя
логикой и действуя с обычной точки зрения вполне оправданно, я попытаюсь
увидеть, изучить и по возможности простить ей ее недостатки в надежде на то,
что когда-нибудь она от них избавится. Пока что я ограничусь одной чертой
Вирджинии: у нее есть неприятная привычка руководствоваться не собственными
суждениями, а тем, "что говорят люди", и основывать свои заключения на
слухах, распространившихся в среде ее знакомых.
Например, говоря о ком-либо, она никогда не скажет: "Мне кажется,
что..." -- наоборот, она непременно отметит, что "О таком-то или такой-то
говорят..." или: "Мне сказали о нем или о ней...", либо: "Я слышала, как о
них говорили...". И так постоянно. Молю Бога, чтобы он не дал истощиться
запасам моего терпения.
На днях, говоря о Марии, Вирджиния заявила: "Я, может быть, и ошибаюсь,
но, учитывая то, что ее часто видят в разных домах, меня кое о чем
предупредили в отношении этой особы".
1 октября
Господин священник, чье недремлющее око постоянно следит за тем, что
происходит в Моральном союзе, основателем и духовным наставником коего он
является, тем не менее настаивает на том, чтобы у организации было
независимое руководство.
Сегодня у нас было очень важное собрание. Возникла необходимость
избрания исполняющего обязанности президента Союза в связи с длительным
отсутствием в городе вице-президента (сам президент скончался в начале года,
мир праху его).
Вопреки тому, как это происходило раньше, процедура избрания президента
превратилась в нашем Союзе в мучительное, почти безнадежное дело -- и все
из-за печального совпадения, которое с заслуживающей лучшего применения
регулярностью повторялось четыре раза за последние четыре года.
В течение последних четырех лет четыре президента Союза умерли (один за
другим), причем каждый скончался в начале года вскоре после своего избрания.
На этот раз ввиду того, что избирать предстояло всего лишь исполняющего
обязанности президента, дело вроде бы не представлялось трудным. Тем не
менее даже те члены Союза, которые из-за своего откровенно невысокого
интеллектуального уровня не подвергались ни малейшей опасности быть
избранными, явно проявляли нервозность и обеспокоенность.
Процедура голосования повторялась дважды, и дважды избранные коллеги
брали самоотвод, называя в качестве причины недостаток заслуг перед Союзом
или же времени для исполнения столь почетной обязанности.
Союз рисковал оказаться в весьма щекотливом положении. В зале сгущалась
атмосфера нервозности и страха. Священник, пытаясь сохранять внешнее
спокойствие, не единожды вынужден был доставать платок, чтобы отереть
пот со лба.
Третье голосование, результатов которого присутствующие ждали, как
оглашения приговора, назначило исполняющим обязанности президента -- кого бы
вы думали? -- господина Гальвеса. После того, как господин священник
дрожащим голосом зачитал решение собрания, раздались аплодисменты, пожалуй,
более бурные, чем в предыдущие два раза. Ко всеобщему удивлению, господин
Гальвес не только согласился с избранием, но и поблагодарил оказавших ему
доверие за эту, по его словам, "еще не заслуженную им честь" . Он пообещал
неустанно работать на благо нашего общего дела, для чего попросил поддержки
всех членов Союза, обратив в особенности внимание на тех, кто носит звание
"Заслуженных".
Господин священник с облегчением вздохнул, в последний раз вытер пот со
лба и в ответ на речь господина Гальвеса произнес нечто, из чего следовало,
что перед нами не кто иной, как "еще один героический легионер христианского
воинства".
Присутствующие обступили вновь избранного. Волей случая я оказался
рядом, и я с отвращением вспоминаю неискреннее объятие, которым был вынужден
наградить господина Гальвеса.
5 октября
Я понял, что никогда не смогу стать таким, как Вирджиния, и что мне к
тому же никоим образом не хотелось бы этого.
Для того чтобы видеть только красоту, приходится закрывать глаза на
реальный мир, по крайней мере, на большую его часть. Жизнь представляет
собой, несомненно, прекрасный пейзаж, но на его фоне происходят тысячи
грустных и грязных
событий.
7 октября
Похоже, что вести дневник входит в моду. Совершенно случайно на глаза
мне попалась раскрытая тетрадка Марии, лежащая на ее столе. Сразу же поняв,
что записи имеют исключительно личный характер, я отодвинул тетрадь от себя.
Тем не менее несколько строчек, которые я непроизвольно успел прочитать,
глубоко врезались мне в память. Звучат они так: "Мой начальник очень добр ко
мне. Впервые в жизни я ощущаю себя под защитой и покровительством
великодушного человека".
Сознание того, что, читая чужой дневник, я преступаю границы
дозволенного, победило проснувшееся во мне греховное любопытство, и я
поспешил вернуть тетрадь на место. Я был тронут и смущен -- так можно
коротко описать испытываемое мною в тот момент чувство.
Неужели в мире есть человек, которому я помогаю и которого защищаю от
излишних тягот? Хочется плакать от счастья. Вызвав в памяти образ сеньориты
Марии, я ощущаю, как сердце мое переполняется столь долго сдерживаемыми
чувствами.
Нет, нужно непременно сделать для нее что-то доброе, что-то, что
реально подтвердило бы ее правоту в отношении ко мне. Начну, пожалуй, с
того, что заменю эту старую и некрасивую конторку, за которой она сидит, на
современный письменный стол.
10 октября
Мои визиты к Вирджинии проходят так буднично, что я, наверное,
воздержусь от их описания.
Вообще, она меня в последнее время несколько разочаровывает. Вот,
например, взять ее привычку постоянно давать мне советы. А на днях она вдруг
заявила, что я хожу по улицам, совершенно не замечая ничего вокруг, в силу
чего, по ее словам, частенько натыкаюсь на людей, а время от времени и на
столбы. Вдобавок ко всему Вирджиния вдруг завела себе сразу и щенка, и
попугая.
Попугай пока что не умеет говорить и ограничивается тем, что издает
неприятные крики. Вирджиния испытывает величайшее наслаждение, терпеливо
обучая его произносить несколько слов, в числе которых видное место занимает
мое имя -- что мне совсем не по душе.
Разумеется, все это сущие пустяки, которые никак не могут ни повлиять
на мое к ней отношение, ни омрачить в моем сознании ее светлый образ. Тем не
менее следует попытаться вообще не обращать внимания на все эти мелкие, но
досадные пустячки.
11 октября
Неизвестно, кто еще хуже -- попугай или щенок. Вчера вечером, пока
Вирджиния играла "Танец часов", щенок решил посвятить себя планомерному
уничтожению моей шляпы. Закончив экзекуцию, он вбежал в гостиную с
подкладкой в зубах и с лентой, обмотавшейся вокруг его мордочки. Нет,
конечно, шляпа была далеко не новой, и куда больше меня огорчило то, в какой
восторг привело Вирджинию вышеописанное происшествие.
На этот раз я не стал пускаться в расчеты, памятуя о том, к каким
плачевным результатам приводит стремление к экономии, а просто пошел в
магазин и купил шляпу моей любимой фирмы. Когда пойду в гости к Вирджинии,
глаз с нее не буду сводить.
15 октября
Господин священник, воспользовавшись нашей случайной встречей на улице,
сообщил мне, что не будет иметь ничего против, если мы с Вирджинией
перенесем предстоящую свадьбу на более ранний срок. При этом он не стал
прибегать к языку сложных аллюзий, которым обычно пользуется просто
мастерски.
В заключение он заметил, что капитал Вирджинии нуждается в более
разумном и аккуратном расходовании.
Если честно, я не вижу серьезных причин тому, чтобы переносить дату
свадьбы. Тем не менее нужно будет поговорить об этом с Вирджинией. Что же
касается ее капитала и прочей собственности, я действительно собираюсь
уделить им самое пристальное внимание, но только в узко профессиональном
смысле.
18 октября
То, что я сегодня узнал, потрясло меня до глубины души: оказывается, у
покойного супруга Вирджинии осталось три внебрачных сына.
Я ни за что не поверил бы в такое, если бы не авторитет и всем
известная честность человека, поведавшего мне эту новость.
Мать детей тоже умерла, и следовательно, сироты остались брошенными на
произвол судьбы.
Босые, одетые в лохмотья, они живут около городского рынка, зарабатывая
себе на пропитание мелким воровством и выполняя разную черную и унизительную
работу.
Один вопрос не дает мне покоя: знает ли об этом Вирджиния? А если знает
-- то как она может продолжать со спокойной совестью раздавать игрушки чужим
детям, когда от голода едва не умирают родные дети ее мужа?
Супруг Вирджинии! Заслуженный член Морального союза! Вдумчивый читатель
"Размышлений!" Неужели это возможно? Неужели все это правда? Нет, нужно все
хорошенько проверить и выяснить наверняка.
19 октября
Я отказываюсь поверить в спасение души покойного мужа Вирджинии,
получив возможность увидеть собственными глазами три гротескные пародии на
его лицо. Мрачная физиономия покойного изрядно деформирована в лицах его
детей голодом и нищетой, но тем не менее остается безошибочно узнаваемой.
Пока что я не могу ничего сделать для этих несчастных, но как только мы
с Вирджинией вступим в законный брак, я возьму на себя ответственность за
спасение их из нищеты. В любом случае нужно будет поговорить с Вирджинией,
нельзя допустить, чтобы было опорочено доброе имя человека, чью фамилию она
все еще носит.
24 октября
День ото дня Мария вызывает во мне все большее уважение. Начать с того,
что ей удалось заметно улучшить общий вид нашей конторы и состояние дел в
ней. У Марии имеется какая-то врожденная страсть к порядку. Старую систему
хранения корреспонденции она заменила новым методом архивирования,
обладающим рядом несомненных преимуществ. Старая пишущая машинка уже не
вписывалась в интерьер, и я с удовольствием приобрел новую, чтобы Марии было
приятнее работать. Мебель в кабинетах заняла идеальные места, и в общем без
существенных затрат наше учреждение стало выглядеть обновленным и куда более
приятным.
Марии новый стол явно нравится, и все вроде бы идет хорошо, вот только
печать страдания по-прежнему не сходит с ее лица. Время от времени я
спрашиваю ее: "У Вас какие-то неприятности? Что-то случилось? Может быть,
Вам приходится по-прежнему подрабатывать по ночам?" Она лишь грустно
улыбается и отвечает: "Нет-нет, что Вы. У меня все хорошо, все в порядке..."
25 октября
Хорошенько поразмыслив, я понял, что зарплату Марии никак нельзя
назвать высокой. Подозреваю, что она вынуждена подрабатывать шитьем и
поэтому постоянно не высыпается.
Раз уж я взял ее под покровительство (пусть и не зафиксированное
документально), решение повысить ей жалованье было принято мною быстро и с
легким сердцем. Она бросилась благодарить меня с таким волнением, что я было
испугался, не обидел ли ее чем-либо. Вот ведь как бывает: ищешь себе
секретаршу, а находишь прекрасную, благородную женскую душу.