Хупер Кей. Ночные звонки

   — Зачем вы меня приглашаете? Он удивленно уставился на нее:
   — Вам обязательно нужны мотивы преступления?
   — Просто хочу знать, чего мне ждать.
   — Ну, мои побуждения достаточно заурядны. Скучаю в одиночестве. Интересуюсь симпатичной женщиной. Не люблю есть один. Наконец, — добавил он, немного поколебавшись, — хочу познакомиться с соседкой.
   Джипси широко раскрыла глаза.
   — Вы живете… — Она махнула рукой в сторону соседнего дома. Чейз кивнул. — Эти два месяца вас там не было, — заметила Джипси.
   Чейз снова кивнул:
   — Я работал над проектом на Востоке.
   — И вы незнакомы с Буцефалом? — заметила Джипси.
   — Я и с Роббинсами-то едва знаком. А пса до сегодняшнего дня не видел. Не иначе как они его прятали — хотя прятать такое чудище… Так вы пойдете со мной?
   Джипси снова удивилась своей внезапной нерешительности. Любому другому она давно ответила бы «нет».
   — Чейз… — Она запнулась, подыскивая подходящие слова. — Если вы просто хотите с кем-то поболтать, это прекрасно. Если хотите познакомиться с соседкой, чтобы было у кого просить соль и спички, — тоже нормально. Но если вы ждете чего-то большего, это не для меня. Я не хочу никаких близких отношений.
   — Понятно. — Чейз поставил свой бокал на толстый словарь, затем взял бокал у нее из руки и поставил туда же. — Интересный вопрос.
   — Какой? — непонимающе спросила Джипси.
   — Да вот, о личных отношениях. Буцефал в случае чего вас защитит?
   Джипси не оставляло ощущение, что она что-то упустила, поставив противника в выгодную позицию. Однако она решила, что самое простое, что можно сделать, — ответить на заданный вопрос.
   — Да, наверно. Если я закричу — или что-нибудь в этом роде.
   — А вы не кричите. — Чейз встал и, подойдя к Джипси, заключил ее в объятия.
   — Что вы себе позволяете?..
   — Провожу эксперимент, — ответил он. — Хочу узнать, возможны ли между нами близкие отношения.
   Прежде чем Джипси успела ответить, Чейз заставил ее замолчать поцелуем.
   Джипси сразу же поняла, что попала в переделку. Да еще в какую! Жгучий огонь, родившийся где-то в самой глубине тела, мгновенно пронзил ее от макушки до пят. Джипси, не ожидавшая ничего подобного, вдруг поняла, что готова сдаться. Она просто не понимала, как можно сопротивляться этому соблазняющему пламени.
   Тело, казалось, взбунтовалось и обрело независимость; руки по собственной воле потянулись вверх, чтобы обнять Чейза за шею. Повинуясь его молчаливому приказу, Джипси зажмурилась, приоткрыла губы… и забыла обо всем. Она прижималась к нему все крепче и чувствовала, как в ответ на его растущее желание в глубине ее существа все ярче разгорается неуемная жажда.
   И вдруг Джипси с неожиданной ясностью поняла: пора с этим кончать. Кончать? Легко сказать! Но как, если у нее не хватает сил даже открыть глаза?
   «Прекрати! Немедленно!» — приказала она себе.
   Однако огонь разгорался все ярче; от него пылала кожа и закипала кровь в жилах. Джипси слышала стук собственного сердца: оно билось, словно птица в клетке, и пугало ее своим диким ритмом.
   Наконец Чейз отпустил ее. Джипси уронила руки, бессильно глотая воздух. Ноги не держали ее, и она ухватилась за край стола. Прочного деревянного стола. Совершенно реального.
   Несколько бесконечно долгих мгновений Джипси смотрела на Чейза округлившимися от изумления глазами. Она не замечала, что он так же тяжело дышит и в глазах его застыло такое же удивление.
   Чейз поднял бокал и осушил его до дна.
   — За успешное продолжение случайного знакомства! — произнес он.
   Джипси не собиралась с ним соглашаться.
   — Не надо… — начала она.
   — Мне захотелось вас поцеловать, — перебил ее Чейз, — в тот самый момент, когда вы заговорили о том, что пьете кофе во вторник.
   Джипси попыталась собраться с духом.
   — Нет, Чейз, — решительно сказала она. — Вы же слышали: никакой близости!
   — Слишком поздно.
   Джипси вцепилась в стол, словно в спасательный круг, и замотала головой — хотя осознавала, как все это глупо выглядит со стороны.
   — Не знаю, как вы, — произнес он, — а я не в силах бороться с собой.
   — Никакой близости! — медленно и раздельно повторила Джипси, отчаянно желая верить в свои слова. Чейз окинул ее недоуменным взглядом.
   — Могу поклясться, — заметил он, — дело не в том, что я вам несимпатичен. Так в чем же?
   В первый раз за два месяца рабочий уголок показался Джипси непростительно тесным. Она выскочила в «гостиную» и бессильно плюхнулась в кресло. Чейз последовал за ней. Судя по выражению его лица, он был твердо настроен добиться ответа. Но Джипси не знала, где найти нужные слова.
   — Джипси!
   — Чейз, я… Ах, черт! — Она решила честно во всем признаться. — Чейз, я никогда… никогда еще не спала с мужчиной.
   — Никогда? — Глаза его блеснули странным огоньком.
   — Никогда.
   — Почему?
   Джипси едва не рассмеялась. Чувство юмора сослужило ей хорошую службу: ей сразу стало легче.
   — Раньше девушке приходилось объяснять, почему да, а теперь — почему нет.
   — Времена меняются, — пробормотал Чейз.
   — Угу. — Она неуверенно покосилась на него. — Понимаете, большую часть жизни я провела на колесах. Это не располагает к длительным отношениям, а легкий флирт и романы на одну ночь не по мне. И дело не в строгой морали — просто это не в моем характере. Я, несмотря на свою безалаберную жизнь, в душе человек домашний и привязчивый.
   — Колокола и венчание в церкви?
   Джипси терпеливо покачала головой.
   — Дело в том, что я не хочу выходить замуж.
   Чейз сел в кресло напротив и уставился на нее с большим интересом.
   — По-моему, вы просто морочите мне голову.
   — Вовсе нет. Для меня единственные приемлемые отношения — с одним человеком и на всю жизнь, то есть брак. Но в настоящий момент мне вовсе не хочется замуж. Так что… никаких отношений.
   — И никакой близости, — пробормотал он.
   Ну вот, кажется, понял! Джипси вздохнула с облегчением: ей было тяжело и неловко. И еще она чувствовала… разочарование. Господи, да что с ней такое? У нее заключен договор с издательством на книгу, и, видит бог, следующие несколько месяцев придется работать не поднимая головы. А она сожалеет, что в свое время приняла девиз: «Никакой близости!» Девиз? Теперь ей только брони и щита не хватает!
   — Вы мне так и не ответили.
   — О чем? — Она подняла глаза, тщетно стараясь по выражению лица отгадать его мысли. — Ужин? Нет… не могу. У меня запарка. Вот сейчас разгребу место и сяду за работу.
   — Но надо же иногда и есть.
   — Да, но… — Джипси с трудом выдавила из себя улыбку. — Если вы присмотритесь к моей пишущей машинке, то заметите между клавишами крошки. Я всегда ем за работой.
   — Так можно и язву заработать, — сухо предупредил Чейз.
   Джипси пожала плечами.
   — Понимаете, совсем нет свободного времени, — пробормотала она.
   Джипси лукавила: на самом деле она была не так уж занята. Но маленькая ложь во спасение никому еще не вредила, а ей нужно время, чтобы разобраться, что с ней происходит.
   На всякий случай она решила быстро сменить тему.
   — Вы сами проектировали свой дом? Чейз даже не моргнул: похоже, он уже свыкся с ее манерой вести разговор.
   — Да. Вам нравится?
   — Очень красиво. Никогда ничего подобного не видела! Вы проектировали его для себя — или сначала построили и только потом купили?
   — Он с самого начала был моим. А теперь поговорим о хлебе насущном, — вежливо предложил он.
   Джипси вздохнула. Она сразу поняла, что управиться с этим человеком будет нелегко. Он — великолепный игрок! Очевидно, что люди, подобные Джипси, в его кругу редкость. Однако не прошло и часа, как он усвоил ее приемы и научился подстраиваться.
   — Не понимаю, о чем вы.
   — Прекрасно понимаете. Вы умеете готовить?
   Черт бы его побрал, он бьет ее ее же оружием! Джипси снова вздохнула и мысленно подняла руки. На этот раз он ее обставил. Но только на этот раз.
   — Нет, не умею. Еще не умею шить и ненавижу мыть посуду. — Если она надеялась неприятно поразить его своей нелюбовью к домашнему хозяйству, то оказалась глубоко разочарована.
   — Никто из нас не совершенен. Ваше любимое блюдо?
   — Спагетти.
   — Мой коронный номер! В какое время вы обычно ужинаете?
   Джипси поняла, что вино или поцелуй — а может быть, и то и другое, — скверно повлияли на ее остроумие. В другой раз она нашла бы способ его выставить…
   — Я же сказала вам, я работаю.
   — Вам нужно поужинать. Я все приготовлю. Согласны?
   Джипси рассеянно подумала, что мысль не так уж плоха.
   — Согласна, — ответила она. — А вы правда умеете готовить? — И вдруг прикусила язык, сообразив, что он снова ее обставил.
   — В военной школе учат и этому, — рассеянно ответил Чейз, очевидно, думая о чем-то другом.
   — Вы учились в военной школе?
   — Я там вырос. — Теперь Джипси слушала его с большим интересом. — Отец надеялся, что я отправлюсь в военный флот, но у меня были иные планы.
   Джипси, единственный ребенок в семье, плохо разбиралась в отношениях отцов с сыновьями. Однако на своем веку ей пришлось выслушать немало трагических историй о том, как настойчивый папаша разбивал сыну жизнь, заставив его заниматься неинтересным делом. Чейз не был похож на жертву семейной трагедии, однако воображение Джипси мигом дорисовало недостающие детали.
   — Он был… очень расстроен? — осторожно спросила она.
   — Ему это не понравилось, — сухо ответил Чейз. — Но я заявил, что десяти лет в казарме мне хватит на всю жизнь!
   — Бедный мальчик! — невольно воскликнула Джипси. К ее удивлению, Чейз покраснел: однако взгляд его глаз оставался спокойным и задумчивым.
   — Будь я неразборчив в средствах, — мрачно заметил он, — я бы не преминул извлечь выгоду из ваших добрых чувств. Однако я не хочу начинать нашу… э-э… дружбу со лжи, поэтому признаюсь честно, что в детстве я ни единого дня не чувствовал себя одиноким и заброшенным.
   — Не чувствовали?
   — Черт возьми, конечно, нет! — улыбнулся он. — У меня была куча друзей, а отец приезжал ко мне каждое воскресенье. На праздники и на каникулы я обязательно ехал домой — точнее сказать, туда, где располагалась в это время воинская часть отца. К двенадцати годам я объездил едва ли не всю Америку.
   Джипси пришлось признать, что в голосе его не слышится ни следа грусти. А Чейз продолжал ее просвещать:
   — Мама умерла, когда мне было пять лет, а отец не хотел таскать меня за собой по всему свету. Тем более что ему не раз приходилось участвовать в боевых действиях. Так что я оказался в военном училище, где научился стирать себе носки и готовить спагетти. Вы довольны?
   Она кивнула.
   — Извините за неуместное любопытство.
   — Не извиняйтесь! Приятно знать, что я вам небезразличен. А за ужином я выслушаю вашу историю. — Джип-си хотела возразить, но он предостерегающе протянул руку. — Честный обмен. Я в самом деле очень хочу побольше узнать о вас и ваших родителях. Так в котором часу будем ужинать?
   Несколько секунд Джипси вглядывалась в его лицо, но не видела там ничего, кроме вежливого любопытства.
   — В семь. Если вы не против, — язвительно добавила она, решив, что нельзя сдаваться без боя.
   — Отлично. Я приеду около шести и привезу с собой продукты. — Он поднялся. Джипси вскочила следом, но Чейз жестом остановил ее: — Не беспокойтесь. Я найду выход. Увидимся в шесть. И поищите страховой полис!
   Джипси молча смотрела ему вслед. Ее била дрожь — не от холода и не от волнения. Джипси была чертовски напугана.
   «Не знаю, как вы, а я не в силах бороться с собой…»
   Джипси позволила себе прокрутить в памяти тот… поцелуй. Поцелуй? Да с этим взрывом страстей не сравнится даже извержение вулкана! Никогда еще Джипси не чувствовала такого потрясения. И Чейз не скрывал, что испытывает нечто подобное.
   А это совсем худо.
   Взглянув на свои руки, Джипси заметила, что они покрылись гусиной кожей. Ну почему именно сейчас, когда жизнь вроде бы наладилась? Джипси довольна своей жизнью и не хочет ничего менять. Она получила известность, писательство дает ей средства для безбедной и приятной жизни, все идет ровно и гладко… Чего ей еще желать?
 
   К шести часам, когда появился Чейз, Джипси ни на шаг не приблизилась к решению загадки. Она пыталась рассуждать разумно, но мысли вновь и вновь возвращались к одному и тому же.
   Джипси знала, что многого лишена из-за своих кочевых привычек. У нее были какие-то приятели и приятельницы, но настоящих друзей не было. В старших классах школы и в колледже за ней, разумеется, ухаживали молодые люди; она ходила с ними в кино, танцевала, даже несколько раз целовалась в темных уголках, но при мысли о более глубокой близости ее охватывало неприязненное чувство. Ни с одним из этих юношей ей не хотелось прожить всю жизнь — а близость на время казалась Джипси бессмысленной.
   Шли годы, и Джипси убедила себя, что ничего не теряет. Наоборот, «обет безбрачия» уберегает ее от боли и сердечных ран. Со временем Джипси пришла к выводу, что жить с ней — и жить счастливо — сможет только необыкновенный человек. Даже ее добрейшая домоправительница Эми, обладательница стальных тросов вместо нервов, уже не раз впадала в отчаяние.
   Да что там — даже родители, обожающие свою взрослую дочь, с трудом выдерживают ее присутствие. Что же говорить тогда о постороннем мужчине?
   Поэтому, открывая Чейзу дверь, Джипси твердо решила сократить всякие романтические увертюры до минимума. Согласно всем учебникам этикета, от такого приема доблестный воин должен, преисполнясь оскорбленного достоинства, удалиться с поля битвы.
   Одна беда — Чейз, кажется, твердо решил уйти со щитом.
 
   — Нашли? — с улыбкой спросил он. Джипси, в этот момент запиравшая дверь, не сразу поняла, о чем он спрашивает.
   — Страховой полис? Да, нашла. — Она последовала за ним в современно обставленную кухню, на ходу отметив, что в джинсах и тенниске он выглядит ничуть не хуже, чем в деловом костюме. — Он лежал в карточке Корсара.
   — Где? — Чейз опустил сумку с продуктами на оранжевый кухонный стол и удивленно оглянулся.
   Увидев рисунок у него на тенниске, Джипси прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Похоже, он не так консервативен, как ей сперва показалось! Надпись на тенниске гласила: «НАРУШЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ПРАВ». Ниже был изображен очень решительный мужчина, строящий глазки привлекательной и вызывающе одетой женщине.
   Джипси не сразу ответила на его вопрос:
   — В медицинской карточке Корсара. Я регулярно вожу его к ветеринару.
   — Ага. Не буду спрашивать, что там делал ваш полис. — И Чейз вернулся к своей сумке.
   — Э-э… — Джипси указала на его тенниску. — Какая милая у вас маечка.
   — Спасибо. Не слишком тонкая шутка, как вы находите?
   — Это зависит…
   — От чего? — Он невинно взглянул на нее, но в глазах его плясали лукавые огоньки.
   — От того, на что вы намекаете этим рисунком.
   — Прикусите язык! — обиженно отозвался Чейз. — Я никогда не позволяю себе столь плоских намеков!
   «А зачем же тогда вы ее надели?» — хотела спросить Джипси, но решила оставить этот вопрос до лучших времен.
   Чейз окинул ее взглядом с головы до ног.
   — Вы прекрасно выглядите, — заметил он, разглядывая ее ладную фигурку в облегающих джинсах и майке с короткими рукавами. — А это что такое? — спросил он, протянув руку к сдвинутым на лоб очкам с затемненными стеклами.
   — Рабочие очки, — представила их Джипси и водрузила обратно на лоб. — Чтобы предотвратить снижение зрения — так мне объяснял доктор.
   — Ага. — Чейз снова протянул руку и сдвинул очки ей на нос. Джипси хмуро уставилась на него. Чейз несколько секунд полюбовался результатом, затем заметил: — Вы в этих очках похожи на профессора.
   Джипси подняла их обратно на лоб.
   — Я в них похожа на сову, — коротко ответила она. — Если вы хотите, чтобы я помогла вам готовить, забудьте об этой теме.
   Чейз вел себя очень покладисто и тут же заговорил о другом:
   — Вам повезло: сейчас увидите шеф-повара за работой. Садитесь на табуретку и смотрите.
   Его приказной тон задел Джипси. Несколько мгновений она размышляла, стоит ли затевать спор.
   — Похоже, в военной школе вас не научили вежливости, — заметила она наконец обманчиво мягким голоском.
   — Вы, кажется, не любите, когда вами командуют?
   — Угадали.
   — Мисс Тейлор, не будете ли так любезны присесть на эту табуретку, дабы я продемонстрировал свое кулинарное искусство пред вашим недоверчивым оком?
   — Так-то лучше, — признала Джипси, садясь на высокую табуретку.
   — Говорят, желание переделать мужчину — первый признак влюбленности, — заметил Чейз, снова углубляясь в свою необъятную сумку.
   Джипси твердо решила, что не поддастся на его подначки.
   — Несколько раз мне приходилось обучать детей хорошим манерам, — вежливо ответила она.
   — Правда? — спросил Чейз, роясь в кухонном шкафу в поисках пряностей. — Мне казалось, у вас нет ни братьев, ни сестер.
   — Совершенно верно. — Джипси прикусила язык, подумав, что Чейзу Митчеллу следовало бы работать в разведке. — Но я люблю детей. Поэтому, куда я ни приеду, сразу нахожу поблизости ясли или детский сад и нанимаюсь на пару дней в неделю помогать воспитателям.
   — Так вы любите детей? — спросил он, кладя гамбургер в духовку. — Готов пари держать, вы мечтаете о собственном доме с кучей детишек!
   — И проиграете. Я вообще не хочу детей: из меня не получится заботливой матери.
   Чейз прервал свои кулинарные манипуляции и окинул ее удивленным взглядом:
   — Почему? Из-за вашей цыганской жизни? Она покачала головой:
   — Я сама выросла в «цыганской» семье, и мне это не мешало. Нет, дело в работе. Есть писатели, которые пишут, словно отсиживают в конторе — по будням с девяти до пяти. — Она улыбнулась. — Но я так не могу. Когда я работаю, то забываю обо всем на свете. Сижу за машинкой с утра до ночи, без перерыва на обед и без выходных. Теряю сон, аппетит… и иногда друзей. Бегаю по комнате, ругаюсь и швыряюсь словарями. Корсар, бедное животное, ходит за мной и умоляет, чтобы я его накормила. — Улыбка ее стала грустной. — Представляете, что за жизнь будет у моих детей?
   Чейз молчал и серьезно смотрел на нее. Наконец он тряхнул головой, словно выкидывая из головы назойливую мысль, и заговорил — не о детях, а о ее писательстве:
   — И вы не боитесь «сгореть на работе»?
   — Нет, — серьезно ответила Джипси. — Я ведь сказала: «когда я работаю». Между книгами я делаю перерывы в несколько недель. Я здорова и счастлива — чего еще желать?
   Видимо, ее образ жизни все-таки был непонятен Чейзу.
   — Но кто-то должен о вас заботиться!
   — Обо мне заботится Эми, моя домоправительница. А у вас горит гамбургер.
   Чейз повернулся к плите и тихо выругался. Предотвратив кулинарную катастрофу, он заговорил снова:
   — Расскажите мне о своих родителях. Сперва о матери: я жажду познакомиться с создательницей кофе по вторникам.
   — Вы просто помешались на этом кофе, — вздохнула Джипси. — Хорошо. Моя мама — художница, и очень талантливая. А вот домохозяйка из нее никудышная, и мы с папой порой просто в отчаяние приходим: мы с ним оба люди от природы нетерпеливые. — Она задумалась, что еще можно сказать о матери. — Мама… ну, мне трудно ее описать. Моя мама, и все.
   — Вы говорите, она художница? А я о ней слышал?
   — Вы разбираетесь в живописи?
   — Да.
   — Тогда, конечно, слышали. Ребекка Торн. Чейз, в этот момент резавший лук, едва не рубанул ножом себе по пальцу.
   — Боже мой! Разумеется, слышал! — Он поднял глаза на Джипси, не замечая, что орудует ножом в опасной близости от пальцев. — Так вы происходите из знаменитого семейства!
   — Вы еще не все слышали!
   — Ваш отец тоже знаменит?
   — Угу. Но чтобы слышать его имя, вы должны разбираться в науке. Он физик. Работает в каком-то закрытом научном центре. Время от времени исчезает и не любит говорить о своей работе. — Она на мгновение задумалась. — Выглядит папа как классический профессор, рассеянный и неприспособленный к жизни. Очень вежливый, говорит мало и тихо и никогда в жизни не станет стирать носки — даже за целое состояние! Она вдруг широко ухмыльнулась:
   — Удивительно, что они с мамой счастливо прожили вместе почти тридцать лет! Если я бы не знала, с чего все началось, то удивлялась бы, как папе удалось заарканить маму!
   — А с чего же все началось?
   — Неважно.
   — Джипси! Это нечестно!
   — Простите, но я не хочу сплетничать о своих родителях. Можете поехать к ним и спросить сами. Они живут рядом, в Портленде.
   — А мне казалось, что они путешествуют.
   — Путешествовали раньше. Сейчас они осели — хотя папе время от времени приходится улетать, а мама ездит на выставки.
   Чейз поднял голову от салата и взглянул на нее с простодушным лукавством.
   — Они такие разные, однако прекрасно уживаются вместе?
   Но Джипси не заметила тайного смысла, заключенного в его словах.
   — Сколько я себя помню, да. Хотя однажды, еще до моего рождения, родители крупно поссорились. Мама на шестом месяце беременности решила отправиться с выставкой своих работ в настоящий тур, а папа пришел в ярость. Если бы вы знали моего папу, вы поняли бы, что это значит. На моей памяти он ни разу даже не повысил голоса!
   — И что дальше?
   — «Будь я проклят, — воскликнул папа, — если позволю нашему ребенку родиться где-нибудь в лифте или на складе галереи!» — а, зная мамину беспечность, этого можно было ожидать. Еще он сказал, что не позволит ей метаться по свету как угорелой. Вместо этого он повез ее в приятное длительное путешествие, хоть это и не понравилось правительству.
   Чейз помолчал, переваривая эту информацию, и задал очевидный вопрос:
   — Почему?
   — Почему правительство было недовольно? — переспросила Джипси. — Не знаю, честно говоря. Папа что-то такое для них делал, и они здорово разозлились, когда он ни с того ни с сего взял отпуск на три месяца. Но что же делать — гения нельзя стеснять расписанием.
   Чейз немного помедлил, затем вежливо спросил:
   — И где же вы родились?
   Джипси удивленно приподняла брови.
   — В Фениксе. Среди ночи мама проснулась от схваток. Будить папу не имело смысла — он всегда спит как убитый. Она встала, вызвала такси и поехала в больницу одна. Но в суете забыла оставить папе записку. Представляете, что с ним было, когда он проснулся — а жены нет?
   Чейз с большим интересом выслушал эту историю.
   — Итак, вы родились, как все люди, в больнице, — подытожил он. — Слишком банальное для вас появление на свет.
   — Если быть точной, я родилась в такси. Меня довезли до больницы, и таксист бросился внутрь за доктором. Доктор подоспел как раз вовремя, чтобы принять роды. Таксист — его зовут Макс — до сих пор присылает мне открытки на день рождения.
   Чейз забыл о салате, облокотился о стол, и лишь через минуту Джипси сообразила, что тело его содрогается от беззвучного хохота.
   — Что вас так рассмешило?
   Чейз словно не заметил вопроса.
   — Джипси, — произнес он дрожащим от смеха голосом, — я непременно должен познакомиться с вашими родителями!
   — В воскресенье они приедут меня навестить, — отозвалась Джипси, — можете зайти и познакомиться. — Она уже забыла, что совсем недавно мечтала от него избавиться.
   — Спасибо, обязательно так и сделаю. — Все еще качая головой, Чейз вернулся к недоделанному салату. Минуту спустя он негромко воскликнул: — Ну вот, так и знал!
   — Что такое? — Джипси соскользнула с табурета и подошла к нему.
   — Я порезался вашим ножом! — Чейз открыл воду и сунул указательный палец под ледяную струю. Струйка алой крови постепенно розовела, смешиваясь с водой. — Или ножом Роббинсов. Но, так или иначе…
   Его рассуждения вслух были прерваны грохотом падающего тела.
 
   Джипси почувствовала странный холод и не сразу поняла, что лежит на полу. Из тумана выплыла пара озабоченных изумрудных глаз. Джипси не сразу поняла, почему лежит на полу и зачем Чейз поддерживает ее за плечи. «Судя по лицу, он здорово напуган», — подумала она, и эта мысль почему-то была ей приятна.
   Затем она вспомнила струйку крови и поморщилась, прикрыв глаза.
   — Вы забинтовали палец?
   — Замотал туалетной бумагой, — ответил он и тут же спросил с тревогой: — Джипси, почему вы не сказали мне, что не выносите вида крови? Бог свидетель, по вашим книгам этого никак не подумаешь!
   — Такие вещи не принято рассказывать при первом знакомстве, — сухо ответила Джипси, открывая глаза. — Так… попробую-ка встать. — Почему-то ей не хотелось двигаться с места. «Физическая слабость, и ничего больше», — строго сказала себе Джипси.
   — Вы уверены? — Чейз, кажется, тоже не спешил ее отпускать. — Вы не ушиблись? Где-нибудь болит?
   — Если и ушиблась, то несильно. Пожалуйста, помогите мне встать, — старательно-спокойным голосом попросила Джипси.
   Чейз молча выполнил ее просьбу и поддержал за плечи, пока головокружение не прошло.
   — Вы уверены, что с вами все в порядке?
   — Все отлично, — ответила Джипси, поправляя майку. — Извините, если я доставила вам беспокойство.
   — Беспокойство? — прорычал Чейз. — Да вы напугали меня до полусмерти! Черт возьми, мне и в голову не приходило, что автор таких кровожадных романов может бояться крови!
   — Когда я пишу, — терпеливо ответила Джипси, — то настоящей крови перед собой не вижу.