Хупер Кей. Ночные звонки

   Чейз покачал головой и долго смотрел на нее. Отвлекло его только бульканье закипающего соуса. Однако, повернувшись к плите, Чейз продолжал удивленно качать головой.
   — Надеюсь, вы исчерпали запас сюрпризов, — проворчал он. — Я вообще-то предпочитаю обходиться без них.
   Джипси бросила на него любопытный взгляд, но отвернулась, услышав громкое мяуканье. Корсар сидел на низеньком кухонном шкафчике: поза его выражала немой укор.
   — Извини, дорогой, — пробормотала Джипси и, достав пакетик кошачьего корма, высыпала его в миску.
   — А Буцефал? — напомнил ей Чейз.
   — Его я уже покормила.
   — А-а. — «Пора сменить тему», — подумал он. — Объясните-ка мне одну вещь. Почему в ваших книгах совсем нет положительных героев? Точнее, они мало чем отличаются от злодеев.
   — А героев вообще не бывает, — ответила Джипси, возвращаясь на свою табуретку.
   Чейз вопросительно взглянул на нее:
   — Никак не ожидал такое от вас услышать! Что вы хотите сказать?
   — Именно то, что сказала. Героев не бывает. По крайней мере, таких, какими привыкли восхищаться люди. Настоящие герои в наше время возможны лишь в исторических романах или в фантастике.
   — Например?
   — Ну, все эти борцы за правду, справедливость и американский образ жизни. Супермен. Зорро. Ковбои в вестернах. Иногда — благородные разбойники. Рыцари с белыми перьями на шлемах. Все они — выдумка. Чистая игра воображения.
   Чейз открыл холодильник и поставил туда миску с салатом.
   — А в современном мире героев нет?
   — Таких — нет. Все они либо давно умерли, либо существуют лишь на страницах книг. А жаль — ведь наш мир нуждается в героях.
   Чейз поднял бровь, намазывая ломтики хлеба чесночным соусом.
   — Ваши слова несут на себе печать разочарования, — заметил он. — Только не говорите мне, что вы в душе романтик!
   Джипси вдруг захотелось грубо выругаться, но она спокойно ответила:
   — Я знаю, в наши дни это страшный грех.
   — Неудивительно, что вы отвергаете близость.
   — Вы меня совсем не поняли! — нетерпеливо ответила Джипси. — Я вовсе не жду сказочного принца! Это глупое и безнадежное занятие. Но… знаете, должна же быть какая-то золотая середина. В наши дни романтика ушла из жизни. И под словом «романтика» я понимаю не вздохи на скамейке, как обычно делается. Для меня это… ну, просто романтика. Приключения, поиск идеала…
   Джипси провела рукой по своим черным кудрям, пытаясь подобрать нужные слова. Почему-то ей было очень важно, чтобы Чейз ее понял.
   — Борьба за то, за что стоит бороться.
   Чейз долго молчал, опустив глаза. Наконец поднял, и в их зеленых глубинах Джипси увидела странное, непонятное для нее выражение.
   — И делают это настоящие герои, — произнес он. Она кивнула: — Да, настоящие герои. Ну, шеф-повар, скоро ли ужин?

3

   На следующий день, вспоминая этот ужин, Джипси признала — хоть и неохотно, — что Чейз оказался великолепным собеседником. Он рассказывал обо всем, что она хотела знать, — о военной школе, друзьях, о том, как порой «достают» архитектора капризные клиенты, — и на протяжении нескольких часов Джипси не проскучала ни одной минуты.
   Чейз не только говорил сам, но и задавал вопросы. О родителях, о местах, где ей случалось жить, о том, как она пишет книги. Он приготовил потрясающие спагетти и салат, угостил Джипси великолепным красным вином и отказался от ее великодушного предложения помыть посуду.
   Он ушел уже за полночь. На прощание улыбнулся и пожал ей руку.
   Совсем не то, чего ожидала Джипси!
   В субботу утром, встав с постели после необычно беспокойной ночи, Джипси приказала себе выкинуть Чейза из головы. Она приготовила себе овсянку, машинально отметив, что молоко кончается, покормила Корсара и Буцефала и выпустила через черный ход на двор.
   В субботу ей предстояло пить сок, и Джипси поставила перед пишущей машинкой огромный стакан апельсинового сока. Обычно она пила апельсиновый, виноградный или томатный.
   Два часа спустя Джипси вынуждена была признать, что бесполезно тратит время и работа не двигается с места.
   Перемена занятий — вот что ей нужно! Писательство требует работы мысли, а думать она сейчас может только о Чейзе Митчелле.
   Не без труда отыскав садовую корзину и удивившись, что она оказалась в ванной, Джипси вышла в сад. Двор сиял чистотой, цветочные клумбы ухожены — результат ее двухмесячных трудов.
   Джипси была прирожденным садоводом. На клумбах у соседей только-только пробивалась травка — а у нее уже вовсю радовали глаз яркими красками цветы. И неудивительно, ведь Джипси трудилась в саду почти каждый день.
   Джипси оглядела клумбы, проверяя, все ли в порядке. В углу у забора, отделяющего владения Роббинсов от сада Чейза, зеленели сорняки. Джипси опустилась на колени и принялась за работу.
   Вдруг внимание ее привлек какой-то шелест в кроне могучего дуба, ветви которого простирались над клумбой. Затем раздался звон, и рядом с Джипси на землю упала сверху связка ключей. Ключи? От дуба можно ждать скорее желудей…
   Джипси подняла голову и встретилась со взглядом Чейза. Сосед лежал плашмя на широкой нижней ветке. Судя по его тяжелому дыханию и покрытому капельками пота лицу, он там не просто отдыхал.
   — Что это вы там делаете? — без особого удивления спросила Джипси.
   — Достаю ключи от машины, — задыхаясь, отозвался он.
   — И давно ли вы стали держать их на дереве?
   — С тех пор, как познакомился с вашим котом!
   Джипси окинула взглядом крону могучего дуба и увидела Корсара; он сидел на той же ветке, ближе к концу. Хвост кота подергивался из стороны в сторону, на морде застыло выражение оскорбленной невинности.
   Джипси перевела вопрошающий взгляд на Чейза.
   Чейз поворочался на ветке, устраиваясь поудобнее, и уложил подбородок на скрещенные руки.
   — Эта ваша зверюга, — начал объяснять он, — каким-то образом пробралась ко мне в дом. Убейте меня, если я знаю как! Когда я вошел, он сидел на кушетке и держал в зубах мои ключи. Я гонялся за ним по всей гостиной: почти догнал, но этот мерзавец выпрыгнул в окно! Я выбежал за ним во двор — он взобрался на дерево. Мне пришлось лезть следом!
   — Угу. — Джипси снова взглянула на кота, явно оскорбленного такими обвинениями. — И зачем Корсару могли понадобиться ваши ключи?
   — Вы мне не верите?
   — Простите, но Корсара я знаю дольше, чем вас.
   — Так вот, поверьте: он действительно их стащил!
   — Зачем?
   — Откуда мне знать? Может быть, решил угнать машину! Видит бог, от такого разбойника можно ожидать чего угодно!
   — Или прекратите оскорблять Корсара, или слезайте с моего дерева!
   — Очень остроумно!
   — Чейз, кошки не воруют ключей. А Корсар в жизни своей ни разу ничего не стащил. — Джипси развела руками, изо всех сил стараясь сохранять серьезность. — Ну скажите, зачем ему ваши ключи?
   — Чтобы сделать мне пакость! Я ведь говорил, что этот котяра невзлюбил меня с первого взгляда!
   — Знаете, если вы будете и дальше называть его «зверюгой» и «этим котярой», да еще таким тоном, не удивлюсь, если он и в самом деле вас невзлюбит! Сразу видно, что вы ничего не знаете о кошках. Если бы Корсар хотел вам напакостить, он бы разодрал занавески или набросился бы на вас, дождавшись, когда вы отвернетесь. Но не стал бы воровать ключи!
   — Однако он это и сделал.
   Джипси взглянула прямо в упрямые зеленые глаза.
   — Разумеется. Сел Корсар и задумался: «Чем бы навредить Чейзу Митчеллу, которого я так не люблю?» И придумал: «Проберусь-ка к нему в дом и стащу ключи от машины, а потом заставлю его за мной побегать!»
   — Хорошо, хорошо! — вздохнул Чейз. — Я все это придумал!
   — Видимо, да, — ответила Джипси и вернулась к своим сорнякам.
   Сверху послышалось какое-то шуршание и сдавленное: «О, черт!» Затем — долгое молчание. Джипси не поднимала головы: она как раз выдергивала одну особо упорную колючку.
   — Вы не подадите мне руку?
   Джипси расправилась с еще одним сорняком.
   — Что, взрослый человек не может сам слезть с дерева? — На этот раз вся сила воли потребовалась ей, чтобы не расхохотаться.
   — Я не гордый и не боюсь просить помощи. — Долгая пауза. — Помогите же мне!
   Джипси села на пятки и подняла голову, из последних сил сохраняя серьезное лицо.
   — Чего вы от меня хотите? Чтобы я залезла на дерево и сняла вас? Или, может, лучше разложить под деревом подушки?
   Чейз ответил ей грозным взглядом:
   — Как только я спущусь, вам не поздоровится!
   — Тогда лучше оставайтесь на дереве!
   — Джипси!!
   — Ну хорошо, хорошо! В чем проблема?
   — Я не вижу, куда поставить ногу. Как только пытаюсь обернуться, теряю равновесие. И прекрати улыбаться, ведьма!
   — Я не улыбаюсь, — ответствовала Джипси, тщетно стремясь согнать улыбку с лица. — Это нервный тик. Врожденный.
   — Охотно верю. Так скажи, куда мне поставить ногу! Джипси с трудом подавила смех.
   — Подвинься немного назад. Теперь немного вправо. Нет, вправо от тебя! Теперь…
   Через несколько секунд Чейз, целый и невредимый, стоял на земле. Джипси, не поднимаясь с колен, смотрела на него невинными глазами.
   — В следующий раз, прежде чем взбираться на дерево, подумай, как будешь оттуда слезать! Что бы с тобой было, если бы не я?
   — Я бы погиб в страшных муках. А ты ведь, кажется, собиралась писать?
   — Но не двадцать четыре часа в сутки!
   — А что ты сейчас делаешь?
   — Неужели не видно? Облагораживаю землю.
   — У тебя острый язычок, моя Цыганочка. Джипси предпочла не заметить словечка «моя».
   — Один из множества моих недостатков. — Она протянула ему ключи. — Подарок от ангела-хранителя, — добавила она.
   — Значит, ты собираешься охранять меня и заботиться обо мне до конца жизни? Ничего не имею против.
   Такой поворот беседы заставил Джипси задуматься — но лишь на миг. В детстве она столько раз играла словами с отцом, что приобрела в этом деле высокую квалификацию.
   — Сиделкам слишком мало платят.
   — Зато — бесплатный стол три раза в день. И постель… — Он сел на траву, скрестив ноги, и поднял на нее неожиданно серьезные глаза.
   — Спасибо, не интересуюсь, — дернула плечом Джипси.
   — Жаль… Скажи, а корректор тебе не нужен?
   — Я достаточно грамотная.
   — А машинистка?
   — Тоже. — За разговором она продолжала свою работу.
   — А это не сорняк, — заметил вдруг Чейз, внимательно следивший за ее руками.
   — Сорняк, сорняк. Он просто притворяется цветком.
   — А кем притворяешься сейчас ты?
   — Садовником. Если не хочешь уходить, помоги мне с прополкой.
   — Слушаюсь, мэм. — Чейз заглянул в корзину для сорняков, очевидно, в поисках орудия труда. — Боже правый, почему у тебя в корзине словарь?
   — А где ты обычно держишь словари?
   — Мне следовало понять, что тебе не стоит задавать разумных вопросов.
   — Давно следовало!
   — Ты специально это делаешь? Джипси подняла на него невинные глаза.
   — Что делаю?
   Чейз тяжко вздохнул.
   — У тебя здесь грабли: их можно использовать?
   — Пожалуйста.
   — Не хочешь ли со мной пообедать? — предложил Чейз, занося свое грозное орудие над едва расцветшими ноготками.
   Джипси поспешно перехватила его руку.
   — Не сразу же после завтрака!
   — Понятно.
   В последний момент Джипси снова успела схватить его за руку, когда он уже был готов вырвать из земли очередной цветок.
   — Извини, — твердо сказала она, — но мне такая помощь не нужна. Я не хочу, чтобы мистер и миссис Роббинс, вернувшись, нашли здесь пустыню!
   — Ты сомневаешься в моих садоводческих способностях? — оскорбленно спросил Чейз.
   — Ага.
   Он сокрушенно покачал головой.
   — Неудивительно, что ты нанял садовника.
   — Ладно, сдаюсь. Зато готовлю я лучше тебя!
   — А я вообще не готовлю. Так что не хвастайся. Один-ноль.
   — Ладно. — Чейз со вздохом поднялся на ноги. — Раз ты отказываешься от моей помощи, поеду по своим делам. Тебе не нужно что-нибудь купить? Я собираюсь пройтись по магазинам.
   Джипси прервала работу и подняла голову.
   — Раз ты об этом заговорил — мне нужен галлон молока.
   — Значит, молочный день у тебя в субботу? — с интересом спросил Чейз.
   — Нет, в понедельник.
   — И ты собираешься в понедельник выпить галлон молока?
   — Я не буду его пить. Я сварю овсянку.
   — Понятно. — Он кивнул и задал очередной вопрос: — А что ты делаешь сегодня днем?
   Подняв глаза, Джипси заметила Корсара. Собравшись в комок на ветке дуба, он явно собирался прыгнуть Чейзу на голову!
   — Назад! — скомандовала Джипси.
   Чейз инстинктивно подчинился команде. Корсар прыгнул и, промахнувшись, шлепнулся на траву. На морде его отражалась глубокая обида на хозяйку за такое предательство.
   — Я же говорил, что он меня невзлюбил!
   — Убирайся! — приказала Джипси коту. Корсар повернулся и пошел в дом, оскорбленно подергивая кончиком хвоста.
   — Извини, — пробормотала Джипси. — Не понимаю, что на него нашло. Обычно Корсару все нравятся.
   — Все, кроме меня.
   — Очевидно, я ошиблась насчет ключей, — медленно произнесла Джипси.
   — Очень рад, что ты признаешь свои ошибки.
   — Я просто честная.
   — Ладно, оставим это. Так ты не ответила: что ты делаешь сегодня днем?
   — Обычно днем я хожу на пляж, а что буду делать до этого, не знаю.
   — Не хочешь планировать день заранее?
   — А я вообще не люблю строить планы.
   — Хорошо, запомним это на будущее. Пока. Я еду за молоком. — Чейз помахал ей рукой и направился к дому. Джипси долго смотрела ему вслед. Ей вдруг пришло в голову: кто-нибудь посторонний, услышав отрывок из их разговора, решил бы, что оба сошли с ума. Однако они с Чейзом прекрасно понимали друг друга. Словно души их были настроены на одну волну.
   Неприятная мысль.
   Джипси с новыми силами принялась за сорняки и выпалывала их без всякой жалости. Однако тревожные мысли не уходили.
   На этот раз она попала в крупную переделку. Чейз, несомненно, умен и обладает великолепным чувством юмора. С ним ей все время интересно — такого Джипси давно уже ни с кем не испытывала. А что сказать о его потрясающем обаянии?
   К тому же… ей всегда нравились рыжие.
   Джипси едва не вырвала цветок и поспешно отдернула руку. Черт возьми! Она слишком много о нем думает! И запрещать себе это бессмысленно. Годы работы за пишущей машинкой научили Джипси, что мозг — капризный инструмент: разум и логика соседствуют в нем с самыми непредсказуемыми полетами фантазии.
   Если бы можно было по своему желанию переключать мозги из режима «АБСУРД» в режим «РАЗУМ»! Но увы, людям не дано такого счастья.
   Мозг Джипси явно завис в режиме «АБСУРД». Как иначе объяснить, почему она стоит на коленях на земле и размышляет об отношениях с мужчиной? Особенно с этим?
   — Успокойся, — сказала она, обращаясь то ли к себе, то ли к цветам на клумбе. — Это ненадолго. Стоит ему увидеть, как ты работаешь, и его отсюда словно ветром сдует!
   Она ухватила голой рукой колючий стебель и с силой выдернула его из рыхлой земли.
   — Не хочешь же ты, в самом деле, с ним связываться! — уговаривала она себя. — Конечно, не хочешь. Только представь: много лет жить в одном доме! Он обязательно захочет, чтобы ты готовила еду! Держу пари, что он не любит консервов… и грязной одежды, разбросанной по всему дому… и кошачьей шерсти на диване. Особенно шерсти Корсара.
   Несколько минут она работала в молчании.
   — Самое умное, что тут можно сделать, — выставить на первый план все свои недостатки, — продолжала Джип-си, копаясь в земле. — По крайней мере, когда он решит, что с него достаточно, никаких скандалов и сцен не будет. Ты просто поможешь ему собрать чемоданы — или соберешь свои — и скажешь «до свиданья». Мило и цивилизованно.
   Капля влаги защекотала тыльную сторону ладони, и Джипси нахмурилась.
   — Джипси, ради бога! — сердито воскликнула она, смахивая грязной рукой вторую слезу. — Еще ничего даже не началось, а ты плачешь оттого, что это когда-нибудь кончится!
   Джипси собрала граблями выдранные сорняки, бросила их в корзину и поднялась на ноги. Несколько секунд она стояла, невидящим взглядом глядя на яркие цветы, затем повернулась и побрела к дому.
   — Да, я разговариваю с цветами, — говорила она вслух. — И что такого? Цветы — прекрасные слушатели. Никогда не возражают, не смеются над тобой. И не дают добрых советов, если ты готова наделать глупостей.
   С тех пор как Чейз отвез Маргаритку в гараж на ремонт — впрочем, Джипси не надеялась, что той что-нибудь поможет, — Джипси оказалась прикована к дому. Чейз не показывался, и она скучала.
   Писать ее не тянуло. В саду царил образцовый порядок. Целый час она заставляла Буцефала приносить палку, пока наконец ему не наскучило это занятие. Тогда Джипси попыталась научить тому же Корсара, но он смотрел на нее своими фарфорово-голубыми глазами с таким презрением, что Джипси скоро поняла всю безнадежность своей затеи.
   — Зачем я вообще с тобой связалась?
   — Мррррр…
   — Совершенно верно. А теперь пошел вон.
   Корсар выпрыгнул в окно и направился к ближайшему дереву. Джипси проводила его взглядом, затем посмотрела на часы. Полдень. Замечательно! Прошло все утро, а она еще ничегошеньки не сделала!
   Джипси вышла на лужайку за домом и направилась к длинному деревянному спуску, ведущему на пляж. Любуясь океаном, она пыталась привести в порядок запутанные мысли.
   По зигзагообразной лестнице Джипси спустилась на пляж. Взгляд ее невольно обратился на соседний спуск, ведущий в сад Чейза. Пляж — узкая полоска песчаного берега — пожалуй, назывался пляжем только из вежливости: зато он принадлежал только Роббинсам и соседям справа, и Джипси могла наслаждаться одиночеством, не опасаясь посторонних.
   Она любила одиночество.
   Скинув туфли, Джипси подошла к кромке воды и остановилась, прислушиваясь к шуму прибоя. Этот звук, однообразный и постоянный, всегда ее успокаивал. Но сегодня прибой вдруг напомнил ей о смерти. «Меня не будет, — подумалось Джипси, — уйдут и все, кто меня знал, а волны будут все так же с глухим шумом набегать на берег и откатываться прочь…»
   Нахмурившись, Джипси отошла от воды под защиту скал. В нескольких футах от воды из песка торчал черный гранитный обломок фута в два высотой — любимое «место размышлений» Джипси. Вот и сейчас она уселась на камень и задумчиво подперла голову рукой.
   Все мы когда-нибудь умрем…
   Джипси не отличалась склонностью к самокопанию, но порой ей в голову приходили мысли, время от времени посещающие каждого человека. Зачем она живет? Чего хочет добиться в жизни? И теперь Джипси обнаружила, что такие размышления способны преподносить неприятные сюрпризы. Сейчас, например, она не видела в своей жизни никакого смысла.
   Сколько раз Джипси говорила себе, что ее жизнь прекрасна и не нуждается в переменах? Сколько раз честно признавалась себе, что для счастья ей не нужно никого, кроме самой себя?
   Джипси нахмурилась, глядя вдаль. Ее охватила тревога. Неужели все эти годы она провела в заблуждении? Нет. Неправда, сказала она себе. Она поступала правильно. Одиночество было ей необходимо, чтобы добиться успеха, получить известность, наконец, чтобы повзрослеть. Значит, сейчас она — взрослый человек? Да… и нет. Она стала писательницей с именем. У нее множество интересов, она легко сходится с людьми. Но еще никогда она не открывала свою душу другому.
   Другому мужчине, уточнила Джипси. Она избегает всяких личных отношений. Никакой уязвимости, никакой боли…
   Смятение Джипси нарастало. Кто, спрашивала она себя, ввел в обиход неписаный кодекс человеческих взаимоотношений? Кто на заре истории установил, что для того, чтобы стать взрослым, каждый из нас должен рискнуть своим сердцем?
   От философских абстракций мысли Джипси перешли к вполне реальному и конкретному человеку. К Чейзу.
   Джипси всегда верила — верила и сейчас, — что для счастья не нуждается ни в ком. Но что, если другой человек, появившийся в ее жизни, сделает ее еще счастливее? Однако всякая близость таит в себе риск — особенно для Джипси. Ведь с ней очень трудно, если не вовсе невозможно ужиться! Кроме того, она боялась, что не сможет жить на одном месте дольше нескольких месяцев. И все же…
   Размышления Джипси были прерваны необычным звуком. Кажется… похоже на стук конских копыт. Джип-си вскочила на ноги, вышла из тени скал и взглянула на юг. Никого и ничего. Топот приближался. Джипси посмотрела в противоположную сторону.
   По узкой прибрежной кромке несся галопом белый конь, словно сошедший со страниц рыцарского романа. Черное седло и уздечка с металлическими бляхами ярко сверкали в лучах солнца. Всадник уверенно держался седле.
   В тот короткий миг, что оставался ей для размышлений, Джипси успела подумать, что, должно быть, попала в сказку. Или в книгу «фэнтези».
   Всадник был одет в белое — белая свободная рубашка, белые брюки, белые ботинки, белые перчатки. Лицо закрыто маской. Голова повязана черным платком, из-под которого выбивается рыжая прядь.
   Все это Джипси успела заметить за несколько секунд. А дальше произошло нечто неожиданное и невероятное. Джипси готова была поклясться, что такое случается только в кино. И актеры долго тренируются, прежде чем проделать такой фокус перед камерой.
   Чудесный конь подскакал к Джипси и замер на полном скаку, словно изваяние — только грива трепетала на ветру. Всадник наклонился вперед.
   — Что… — только и успела вымолвить Джипси.
   Сильная рука взметнула ее в воздух и бросила поперек седла. Из прорезей в маске сверкнули зеленью глаза. А затем всадник поцеловал ее.
   «Так и знала, что это кончится насилием», — успела подумать Джипси. Однако всадник не применял силу. Ему это было и не нужно. Он целовал Джипси нежно и бережно, словно хрупкое сокровище, и ни одна женщина не смогла бы воспротивиться такому поцелую!
   Сама не понимая, что делает, Джипси протянула руку и нащупала мягкий шелк рубашки. Пальцы ее скользнули в прорезь открытого ворота, где курчавые волосы золотились на смуглой коже. Всадник крепче сжал ее в объятиях, и Джипси, прижатая к его крепким бедрам, ощутила, как он возбужден.
   Весь мир летел в тартарары, и Джипси не пыталась его удерживать. Она приоткрыла губы, позволяя — или приглашая — настойчивый язык проникнуть внутрь. Огонь бежал по ее жилам и воспламенял каждую клеточку трепещущего тела. Руки незнакомца сжимали ее все крепче, крепче… и вдруг безумный поцелуй оборвался.
   Джипси снова стояла на песке. Один мимолетный взгляд зеленых глаз — и всадник умчался прочь.
   Джипси смотрела ему вслед, пока он не скрылся из глаз. Тогда она сделала два шага назад, ощупью нашла любимый камень и бессильно опустилась на него.
   — Кто же этот таинственный незнакомец? — пробормотала она.
   Джипси захихикала. Вскоре хихиканье перешло в громкий, ничем не сдерживаемый смех. Джипси хохотала до тех пор, пока у нее не заболели бока и на глаза не навернулись слезы. Никогда за всю долгую, полную приключений жизнь с ней не случалось ничего подобного!
   На песке у ее ног что-то блеснуло. Джипси опустилась на колени и подняла какой-то предмет. Одно долгое мгновение она пристально разглядывала его, затем сжала в кулаке и снова расхохоталась.
   На редкость злорадным смехом.
 
   Несколько минут спустя, когда Джипси поднималась по деревянным ступеням к дому, ей пришло в голову, что Чейз очень тщательно спланировал и организовал эту сценку. Где, интересно, он достал лошадь? И откуда знал, что она пойдет на пляж? У Джипси не возникало лишь одного вопроса: зачем он все это устроил.
   Ясно как дважды два: он решил доказать ей, что еще не перевелись на свете герои.
   Джипси пересекла двор и остановилась у дверей дома. Плечи ее все еще вздрагивали от хохота. Это надо же — пойти на такое дурачество, чтобы привлечь внимание женщины! Непонятно, почему Чейз холост. Как его до сих пор не захомутали?
   На этой мысли Джипси предпочла не задерживаться.
   В холодильнике стоял галлон молока; «Мерседеса» у соседских дверей не было. Джипси улыбнулась и прошла к себе в «кабинет». Немного поколебавшись, она убрала оброненную на пляже таинственным всадником вещь на среднюю полку шкафа, отступив на шаг, полюбовалась делом рук своих, удовлетворенно кивнула и села за работу.
   В этот раз работа шла на славу. Разрозненные заметки складывались в стройный сюжет, и Джипси надеялась, что с этой книгой проблем не будет. Рабочие часы Джип-си не были омрачены ничем — если не считать Корсара, решившего подремать на столе, и Буцефала, упорно стремящегося обслюнявить ей колено.
   — Почему ты не запираешься? Заходи кто хочет, бери что хочет?
   Чейз стоял в дверях — снова в джинсах и той же рубашке, с пакетом из «Макдоналдса» в руках. Прежде чем Джипси успела вставить хоть слово, он продолжал как ни в чем не бывало:
   — Это гамбургеры. Я сегодня не в настроении готовить. Давай-ка пообедаем. — И он направился на кухню.
   Джипси вскочила из-за стола, едва удерживаясь от смеха. Так он хочет изображать пай-мальчика? Отлично, она в эту игру играет не хуже. Ей пришло в голову, что Чейз уже распоряжается у нее, словно у себя дома… но сейчас Джипси не хватило бы духу выставить его вон.
   По крайней мере, так она себе объяснила собственное поведение.
   — Откуда ты узнал, что я еще не обедала? — спросила она, выходя на кухню. — Ведь уже больше двух!