Игнатова Наталья Владимировна. Врагов выбирай сам

   – Пока еще никто не понял, что произошло. Все просто радуются. Насчет подпространства я ляпнул сгоряча, где мы на самом деле, я не представляю, но ничего общего с обычной физикой это место не имеет. Да, Мастиф, здесь энергопотоки невероятной интенсивности и насыщенности. Ты понимаешь, что это значит, командир? Магия! Золотая жила!…
 
   Безымянный обошел двор. Поднялся на стену, огляделся по сторонам. Перепрыгивая через ступеньки, легко сбежал вниз и тоже направился в башню. У входа столкнулся с возвращающимся от колодца Артуром.
   Почти столкнулся.
   Храмовник, привыкший к тому, что ему уступают дорогу, едва успел развернуться, пропуская вдруг обнаглевшего музыканта.
   – Лошадей приведи! – бросил Безымянный, проходя мимо. – Там чисто? – Он кивнул в полутьму башни.
   – Пыльно, – с легким изумлением ответил Артур.
   – Я спрашиваю, там опасно или нет? – нетерпеливо объяснил музыкант.
   Артур пожал плечами и вышел.
   Обнаружив брата сидящим на грязной земле, недовольно проворчал:
   – Опять измажешься. Ты как?
   – Да ничего, – Альберт повозился, устраиваясь поудобнее, – поспать бы.
   – Пойдем. – Оборотень прислушивался к ощущениям. Чувство магии постепенно возвращалось. Или магия возвращалась. Жизнь потихоньку обретала краски. Во всяком случае, он уже мог посмотреть вокруг. Очень яркое, алое с синевой – это Ирма. Слабо мерцающая радужная мешанина вокруг – следы уже погасших заклинаний. Едва заметное зеленоватое свечение собственных ладоней… да, своя сила никуда не делась, просто пользоваться ею не получалось. А сейчас получается. Потихоньку.
   Смотреть на Артура не хотелось. Вчерашнего хватило. Но Варг все же кинул на рыцаря мимолетный взгляд.
   Лучше бы не смотрел.
   Широкой полосы света с небес, вроде той, что была ночью, он, правда, не узрел. Зато разглядел над головой храмовника неяркое, золотистое свечение.
   – Трехрогий Аю! – ругнулся Варг. – Ты святой, что ли?
   – Сам такой, – отрезал рыцарь, помогая брату подняться с земли. – Сходи за лошадьми, если оклемался.
   – Понял, – кивнул Варг. – А чего светишься?
   Артур закатил глаза и ответом не удостоил.
 
   Ирма не умела долго держать заклинания. Поэтому, пробежавшись по кнопкам мэджик-бука, она привычно предупредила:
   – Сейчас будет больно.
   – Да уж знаю, – кивнул Карнай.
   Комплекс «хилинг» был самым сложным из всего, что Ирма узнала от Варга. «Анестетики», «сплинты», «клозапы», «скиноверы», «антидоты» и, собственно, «хилинги», каждого больше чем по десятку вариантов, – их сочетания между собой, порядок и последовательность каждый маг определял для себя сам. Удерживать их одновременно не было никакой возможности. Этого и Варг не умел, и, наверное, вообще никто. Попадались иногда мэджик-диски, содержащие сразу весь набор заклятий, но они, во-первых, слишком дорого стоили, во-вторых, с собой все равно ни одного не было.
   Обычно, когда требовалось кого-то излечить, Варг призывал на помощь элементалей земли и воды, однако сейчас приходилось справляться самой.
   Ирма, закусив губу, плела сложную паутину «хилинга». Карнай терпеливо ждал. Заклинания же, обычно по мере использования исчезающие со страниц книги, оставались гореть каждое в своем окошке. Мэджик-бук ровно гудел. Ирма прислушалась к своим ощущениям: нет, она не перенапрягалась. Значит, работает жемчужина. Значит, сил действительно стало больше, в сто раз или не в сто, но ощутимо.
   Царапины и ссадины затянулись на глазах. Кровь смыть – и будет Карнай как новенький. Мечник шевельнул рукой. Глубоко вздохнул.
   – Все цело, – сообщил он с несвойственным ему изумлением.
   – Я вижу. – Ирма сняла паутину. Погладила жемчужину. – Работает… Зря я на малыша ругалась.
   – Ты часто ругаешься зря. – Карнай встал, с удовольствием поводя плечами. – На какого малыша?
   – На Альберта.
   – Малыш?
   – Ну сколько ему лет? – Ирма тоже поднялась, захлопнула мэджик-бук. – Пятнадцать? Даже, наверное, меньше. Как его еще называть?
   – По имени.
   – Да ну.
   – Имя есть имя. – Карнай подошел к змею, провел ладонью по мелким-мелким блестящим чешуйкам. – Я слышал сказки, будто золотого змея не берет никакое оружие.
   – А я слышала, из его чешуи можно доспех сделать. – Ирма погладила сияющий бок чудовища. – В Грачах, говорят, даже это умеют.
   – Врут, – резонно заметил Карнай. – Если золотой змей – один на всю Единую Землю, в Грачах не могли научиться делать из него доспехи. Скажи мне лучше, что случилось с Безымянным? Он словно бы не в себе.
   – А он и есть не в себе, – хмыкнула ведьма. – Забыл, что профессор говорил? Он сейчас Зако, а тело – Безымянного. Зако, понятно, хайдук и герой. А Безымянный кто?
   – Музыкант… А вон и Варг с лошадьми. Мы остаемся на дневку?
   – Думаю, на ночевку. Надо посмотреть, что тут есть, – Ирма пошла к донжону, – зря, что ли, ехали?
 
   Внутри башни было пыльно, темновато и неожиданно просторно. Солнечные лучи, проходя сквозь узкие окна под самым потолком, стрелами рассекали пыльную полутьму. Казалось, их можно потрогать руками. А там, где не было света, царила тьма. Тоже очень плотная, густая. Зайди в тень, сделай несколько шагов и не выйдешь уже.
   – Осторожней, – предупредил Артур, когда Ирма слишком близко подошла к одному из темных уголков, – провалитесь.
   – Куда? – поинтересовалась ведьма.
   – Туда.
   Варг вошел и остановился в дверях, оглядываясь.
   – Красиво. Артур, я твой вьюк принес. Надо Альберта как следует уложить.
   – Нечего меня укладывать, – независимо заявил юноша, – я и сам могу.
   – Кто бы спорил? – Рыцарь забрал у Варга вьюк с карематами и спальными мешками: – Ложись. И спи.
   – Ты здесь будешь?
   – А куда я денусь?
   Интересная парочка. Оборотень следом за Ирмой пошел обходить залу, избегая теней. Опеку старшего брата Альберт принимает без возражений, как должное, даже и не пытаясь проявить самостоятельность. А вот чужую заботу считает чуть ли не за обиду. Хотя понять можно. Обидеть его и вправду легко. Не на словах, конечно. На словах этот маленький сам кого хочешь обидит. Как он Ирму в первый же вечер мордочкой в лужу натыкал. И жалко, а все равно весело.
   – А где же Безымянный? – спохватился Карнай. – Я видел, как он вошел в башню, но не видел, чтобы он выходил.
   – С Флейтистом беседует, – негромко ответил Артур, – Флейтист не любит, когда к нему без спросу приходят.
   – Какой еще Флейтист? – тут же подобралась Ирма. С жемчужиной в кармане ведьма, похоже, чувствовала себя всесильной. И неуязвимой. – Мы что, не всех еще перебили?
   – А ты думала, Цитадели из-за змея боятся? – сонным голосом поинтересовался Альберт.
   – Так, а что же мы… – Карнай цепко огляделся, отступая к центру зала. – Зачем мы сюда сунулись?
   – Отдохнуть надо, – объяснил Артур, – здесь переночуем. Завтра поедем.
   – Что значит «поедем»? – Ирма кивнула на Варга. – У нас телепорты с собой, хоть прямо сейчас убраться можем.
   – В прошлый раз здесь было куда спокойнее. – Альберт зевнул. – Сколько от вас шуму! От всех. Ирма, тебе же ясно было сказано, что артефакты рассыпались. Потому что безмагия. Нам… – он снова зевнул и повернулся на бок, уткнувшись носом в оголовье спального мешка, – нам отсюда пешочком выезжать придется, – проговорил уже едва разборчиво, – хотя бы до Междуречья. Оттуда я до профессора дотянусь.
   – Междуречье – это же самый юг медье. Опять через Развалины ехать?
   – Угу.
   – А здесь-то есть что-нибудь интересное?
   – Угу.
   – Где?
   – У-у, – протянул Альберт. И заснул как выключили.
   Будить его Ирма не стала. Не то чтобы побоялась. Сейчас, с жемчужиной, она вообще никого не боялась. Просто рассудила, что Артуру, пожалуй, не понравится, если его любимому братишке не позволят поспать. А Артур – существо непонятное. Вон и Варг на него странно смотрит. И вообще…
   – С Безымянным-то что? – спросила она вполголоса.
   – Беседует, – повторил Артур. И закурил.
   – Он живой?
   – Да.
   – Этот Флейтист, он его не обидит?
   – Нет.
   – А…
   – Все будет.
   – Может, обед пока сготовим? – предложил Варг. – Чего зря бродить?
   Карнай идею поддержал. Ирма еще побродила по зале, но игра солнца и тьмы, став привычной, перестала быть интересной, а кроме этого, любоваться в башне было совершенно нечем. И захотелось снова опробовать жемчужину… Варгу наверняка нужно будет разводить огонь. Вот и повод.
   Ирма направилась к выходу. Бросила взгляд на золотоволосого рыцаря.
   Нет. Он не проявлял к ней интереса.
   Ну и не больно-то хотелось!
   Постукивая каблучками, ведьма вышла из жаркой тени на жаркое солнышко.
 
   – Давно вас не было, – заметил Флейтист, присаживаясь рядом с Артуром и, так же как рыцарь, опираясь спиной на гладкую стену. – Где бродили?
   – Нигде.
   – Что это?
   – Не бродили, – уточнил Артур.
   – А-а, – протянул Флейтист, – тогда ясно. Что ему ясно и почему он считал, что братья непременно должны были «бродить», осталось непонятным.
   – Умаялся братик твой.
   Это сообщение Артур оставил без комментариев. Пустые слова. Сотрясение воздуха…
   – Ты мне скажи, зачем вы снова убили змея? Я ведь не напасусь, если так пойдет и дальше.
   – Мешал.
   – Дитя мое, – в приветливом голосе Флейтиста послышалась чуть издевательская ирония, – светлый мой рыцарь, тебе не кажется, что вы увлеклись?
   – Я не твой рыцарь.
   – Сто лет назад, насколько я помню, золотой змей вам с братом не мешал. Вы его элементарно боялись и убили исключительно для спасения собственной жизни. А в этот раз?
   – Ты многословен.
   – А ты непомерно нахален. И все-таки, зачем? Ну пришли. Ну душу забрали. Зачем было рубить?
   – Тебе его жалко? – поинтересовался Артур.
   – Нет, – честно ответил Флейтист. – Жемчужину вы забрали, значит, скоро появится новый змееныш. Меня возмущает легкость, с которой вы это проделываете.
   – Ты и в прошлый раз возмущался.
   – То было в прошлый раз, да. Нынче же мне это убийство не кажется просто счастливым стечением обстоятельств. Уж не знаю почему. Потому, наверное, что два золотых змея подряд, забитые одними и теми же мальчиками, да еще и одним и тем же способом, – это ну никак не совпадение. Тенденция, не находишь?
   – Не нахожу. В этот раз нас пятеро. И убили мы его быстрее.
   – Ты, светлый рыцарь, издеваешься, – печально произнес Флейтист. – За что? Надо мной-то за что?
   – Ерничаешь ты много.
   – А что прикажешь делать? Плакать? Или, может, на флейте сыграть?
   – Нет уж, спасибо.
   – Как мой подарок? Пригодился?
   Артур машинально коснулся пальцами своего золотого пояса:
   – Даже странно.
   – Кожу со змея снимите. В Грачах из нее сделают доспех. Есть там человечек, не в самой деревне, а на окраине, за мельницей. Скажешь ему, что от меня. Как мальчик? – Флейтист склонился над спящим Альбертом с вполне искренней заботой. – Все силы отдал. Ты, конечно, не пустишь меня помочь ему.
   – Попробую не пустить.
   – Уже лучше. – В изящных пальцах мелькнула и исчезла флейта. – А я решил было, что ты совсем зазнался. Что, Устав по-прежнему разрешает иметь дело с нечистыми?
   – Устав не запрещает.
   – В прошлый раз ты так и не объяснил мне, как дух может быть нечистым. Плоть – понятно, а если плоти нет?
   – Чистые – на Небе.
   – Летают?
   – На темечко плюют, – рыкнул Артур.
   Флейтист не был нечистым. Непонятным – да, но непонятный – еще не значит враг. Флейтист не боялся святых символов, вполне уютно чувствовал себя в храмах и вреда, надо сказать, особого не творил. Тем, кто приходил в Цитадель, играл на флейте да отпускал с богом. Безмозглых, бессмысленных, легкую добычу для любой голодной твари.
   К братьям он сразу проникся какой-то странной симпатией. С самой первой встречи. Тогда они схлестнулись не на шутку, и Флейтист даже взялся за флейту… А потом ничего. Дух Цитадели Павших – то ли хозяин ее, то ли постоялец, – он оказался интересным собеседником и бесценным кладезем самых разных историй. Частью правдивых, частью невероятных, частью, надо заметить, полезных. Двойственное чувство… Артура это слегка раздражало. Вроде его задача – таких, как этот, с флейтой, давить. Чем меньше их останется, тем людям легче. С другой стороны, в Цитадели Флейтист был явно на своем месте. Потому что если люди получат доступ в здешние сокровищницы, и у них, и у ордена Храма прибавится головной боли. А заботы хватает и так, без толпы придурков с волшебным оружием.
   – Повадились, – в тон размышлениям Артура сообщил собеседник, – сначала заявилась эта тронутая воительница, потом приходили эльфы. Много. Штук тридцать. Еще какие-то были, я им и названий-то не знаю. Все меч хотят. Тебе не нужен?
   – Нет. А что за меч?
   – Вот тебе бы я его отдал, – сказал Флейтист задумчиво. – Интересно, что из этого выйдет?
   – У меня Миротворец есть.
   – В том-то и прелесть.
   Странное создание. Казалось бы, все, что нужно ему, это тишина и покой. Чтобы никаких гостей, чтобы уединение Цитадели не нарушалось ни любопытными магами, ни хайдуками, жадными до сокровищ. Так нет же, неймется. Сколько он народу погубил из-за меча этого? И вдруг – извольте видеть – сам предлагает.
   Слушая ровное сопение спящего Альберта, Артур разглядывал хозяина Цитадели. Тот сегодня был молодым и веселым. Слюдяные крылья аккуратно сложены, зато во все стороны торчат вихрастые патлы, не скрывая острых длинных ушей. Брови от переносицы к вискам выгнулись стрижиным изломом. Блестят разноцветные глаза.
   – Как тебе? – поймав изучающий взгляд, Флейтист вытянул левую ногу. Продемонстрировал полированное копыто, покрутил им, любуясь, как бликует на гладкой кости солнечный свет. – Правда, ходить неудобно. Думается, врут ваши сказки.
   – Вроде умный ты, – вздохнул Артур, – а дурной.
   – Это от ума, – согласился Флейтист. – Ты скажи, похож получился?
   – На рогатого?
   – Да.
   – Не знаю. Я его не видел.
   – А Бог твой действительно существует, – будничным тоном сообщил хозяин Цитадели, – теперь я это чувствую. Раньше – нет. Даже в храмы заходил, и ничего. А сейчас от гор до болот – повсюду чужой взгляд, – он задумчиво поглядел на Артура сначала черным глазом, потом зеленым, – не уверен, что мне это нравится.
   – Еще бы.
   – Врешь зачем-то. – Белая костяная флейта вновь появилась в руках. Флейтист на мгновение поднес ее к губам, дунул легонько. – Врешь, светлый рыцарь. Ты меня нечистью не считаешь. Знаешь, над чем подумай. – Снова чуть слышно вздыхает флейта. – Мне этот ваш Бог говорит: будь со мной. Верь в меня. Раньше не говорил, а теперь вдруг начал. С чего бы?
   – Ты – Его творение и можешь быть спасен.
   – От чего?!
   – От ада. – Артур сжал губы и в упор уставился на Флейтиста.
   – Ага, – тот безмятежно кивнул патлатой башкой… Придумываешь. Хороша флейточка?
   – Да уж.
   Спасать Флейтиста было незачем. И не от чего. Ад ему не грозил, а Небеса не были доступны. Может быть, после Страшного суда?.. Тонкие материи, в них даже сэр Герман не слишком силен. Артур одно знал, или чувствовал… понимал, в общем, совершенно четко: Флейтист и такие, как он, не нуждаются в спасении. Не люди они, и подход к ним иной. Флейта хороша, разобраться в собственных чувствах она помогает, но вот знаний не добавляет, увы. А где еще Флейтисту искать ответы на вопросы? Не к митрополиту же идти, в самом деле. Ежели он в Михайловский собор явится, неприятности могут получиться.
   – Этих-то, – рука с флейтой ткнула в сторону выхода, – наверх пропустить?
   – Дело твое.
   – Ах, надо же, какие мы деликатные! – хихикнул хозяин. – Ладно, пусть берут, сколько унести смогут. Может, Зако этому меч отдать, как думаешь?
   – Отдай, – равнодушно обронил Артур. – Ты так и не сказал, что за меч?
   – И не скажу. Потом загляните в библиотеку, я там книжек отложил для братишки твоего. Да, и еще, если вы с Альбертом по-прежнему хотите действовать вместе, ему нельзя принимать жертвы.
   – Что? – не понял Артур. – Какие жертвы?
   – Никакие. Вообще. Твой Бог, как я понимаю, ревнив и не любит, когда обряды творятся во имя кого-то другого.
   – О чем ты?
   – Альберт принял кровавый откуп. Потому вы и не смогли сразу разделаться с мертвым. Противоречие. – Флейтист сложил лодочкой и развел узкие ладони. – Были вместе, стали – порознь. Не прими твой брат жертву, все получилось бы, как обычно. А так, твоя вера и его сила, замешенная на крови… конфликт.
   – Я не…
   – Вот даже как, – с веселым интересом перебил Флейтист, – не понимаешь? Так ты не знал, что твоему братику предложили кровавый откупной?
   – Кто предложил? Когда?
   – Ты, светлый рыцарь, слишком многого хочешь. Откуда же мне знать, кто приносит твоему брату жертвы? Когда? Ну, наверное, недавно. Во всяком случае, растратить силу он до боя с мертвяком не успел. Интересные дела творятся. – Флейтист легко поднялся на ноги, пристукнул об пол блестящим копытом: – Нет, все-таки неудобно. Ты поговори с младшим. Потом. Когда проснется. А я пойду, пожалуй.
   Он отступил на шаг и растворился, растаял в мельтешении золотистых пылинок.
 
   Варг снял с углей котелок с шурпой, посмотрел на Ирму. Та кивнула на Карная:
   – Все думает.
   – Крепко его о Безымянного приложило. – Оборотень достал ложки. – Ладно хоть, не спрашивает, как это я поля не удержал. Хвалился-хвалился…
   – Ва-арг, – протянула Ирма, наморщив нос, – мы дрались против демона. Тут никто бы не удержал.
   – А Альберт?
   – Ты не заметил? Его магия совсем не такая, как наша. Карнай, ты все еще о змее думаешь? Варг же объяснил тебе, что такое файт-поле.
   – Нет. – Мечник принюхался и пересел поближе к котелку, достал из-за голенища ложку. – Я больше не думаю про змея. Я думаю о Безымянном.
   – Понравилось ему думать, – беззлобно фыркнул Варг, – не Безымянный теперь, а доблестный хайдук Зако.
   – Да-а, – Карнай кивнул и принялся за еду. – Он решительный человек. Багатур.
   Зако действительно сразу, как только вышел из башни, расставил все по своим местам.
   – Как вы там называли этого заморыша, – заявил он, брезгливо встряхивая пальцами, – я знать не знаю, а меня зовут Зако. Иногда Золотой Витязь. И чтоб никаких больше Безымянных.
   – Решительный, – согласился Варг, – как он Артура за лошадьми отправил – любо-дорого поглядеть… А Артур – меня. Туда же.
   – Кто-то должен был, – вступилась Ирма, – у него же Альберт с ног валился.
   Обедали молча. Только ведьма шипела иногда, обжигаясь, и принималась дуть на ложку. Варг поглядывал на Карная. А тот, похоже, все думал о Зако.
   – Обо мне не скажешь, что я горяч и несдержан, – заметил он, облизав ложку и снимая с пояса костяную пиалу, – я никому не делаю зла, пока меня не задевают, верно, Варг?
   – Ну. А Зако тебя чем задел?
   – Он держится так, как будто мы все должны ему по два барана. Это странно. Не хочу сказать, что я ожидал от багатура благодарности – ведь ему предначертано спасти Единую Землю и все мы обязаны оказывать ему в том содействие, но… Все-таки я ожидал услышать хотя бы «спасибо».
   – Он тебя спас, – напомнила Ирма, – вынес из-под стены.
   – Я поблагодарил его за этот поступок, но он даже не дослушал меня. Нет, не понимаю. – Карнай нацедил в пиалу черного, крепкого чаю, сдобрил жиром и начал пить маленькими глотками.
   – Ладно тебе, – весело сказал Варг, – ты же сам сказал: багатур. Великий воин. Они часто брезгуют простым людом…
   – Простым? – Спокойное лицо мечника дернулось в гримасе. – Ты брезгуешь?
   – Н-нет, но.. э-э…
   – Я?
   – Нет, Карнай…
   – Даже рыцарь, – наставительно произнес Карнай, – высокомерный с виду и надменный, как подобает сыну Неба, даже он не позволяет себе «брезгливости». Нет, Варг, я не гневаюсь на багатура Зако, я не сомневаюсь в его доблести, но мне хотелось бы понять, в чем причина его столь неуважительного к нам отношения. Ведь она есть. А, имея дело с багатурами, особенно такими легендарными, как Золотой Витязь, лучше узнать о них как можно больше, чтобы ничего из их поступков не стало потом неожиданностью.
   – Ну ты, Карнай… – Ирма тоже налила себе чаю, – что-то ты уж совсем. Варг, все действительно так серьезно?
   – Да где там, – отмахнулся оборотень, – не думай даже. Карнай, он на то и есть, чтоб пугать. Правда, темник?
   – Да, мой принц.
 
   Длинным темным силуэтом Варг появился на пороге донжона.
   – Артур, – позвал негромко, – обед… ой.
   Шагнул внутрь и завертел головой, оглядываясь по сторонам.
   Отвлекшись от молитвы, Артур молча смотрел на оборотня и думал, что сам, наверное, в первый раз выглядел не лучше. Мудрено ли озадачиться, если ожидал увидеть все ту же пыльную тьму, узор из ярких лучей и непроглядной тени, где очертания людей теряются, а стен и вовсе не разглядеть, а вместо этого…
   Зала. С высокими стрельчатыми сводами. Белые, в прожилках, мраморные колонны устремляются вверх, к кружевному дрожанию солнечных лучиков. Белым мрамором выложен пол. Белые-белые, с голубоватыми проблесками стены. Там, где в прошлый раз густели особо черные тени, воздух чуть подрагивает, словно жар идет от пола. Шагни в это марево – и окажешься на верхних этажах башни или, наоборот, в подвале. Наверху – оружейные, библиотека, сокровищницы. Внизу обычно пусто и страшно. Там живет Флейтист. Промахнешься – и не выберешься уже из темных подземелий. Не отпустит добрый хозяин, пока не высосет твой разум, не выжмет мозг, как губку.
   Потом – гуляй. Сколько сможешь. От стены к стене, через бесконечные коридоры, шаря руками по гладким камням…
   – Это как так получилось? – прошептал Варг, осторожно касаясь ладонью ближайшей колонны. – Настоящая…
   – Флейтист разрешил в сокровищницы заглянуть, – объяснил Артур. – Ирме скажи. Порадуется.
   – Скажу, – кивнул Варг. – Это порталы, да?
   – Да. Те, что слева, – наверх.
   – А справа – вниз?
   – Да. Туда нельзя.
   – Почему?
   – Опасно.
   – Пойдем, уже готово все.
   – Нет, спасибо.
   – Ты через день, что ли, ешь? – удивился оборотень. – У профессора вон тоже отказывался. Или просто нами брезгуешь?
   – Брезгую?
   – Ну, мы маги вроде как. А ты рыцарь… а, ладно! – Варг, засмущавшись под удивленным взглядом Артура, махнул рукой. – Это я из-за Зако.
   – И что Зако?
   – Да ничего. Обедает. Пойду я.
   Артур кивнул молча.
   Оборотень убрался на двор, и оттуда еле слышно донесся его возбужденный голос. Что-то ответила Ирма. Вот уж кому радости выше головы. И жемчужина, и к сокровищам пустили… Чего она жадная такая?
   «Не жадная, – укоризненно поправил себя Артур, – просто красивая».
   Красивой женщине вообще положено быть жадной. До всего. Красивая женщина, сколько бы она ни получила, всегда заслуживает большего. Ирма же не просто красива, она еще и непонятна. Если бы Артур не был уверен, что именно ее встретил в Шопроне, именно ей подарил яркий желтый цветок, недостающую, но обязательную деталь ее мрачного туалета, он усомнился бы в том, что здешняя, «походная» Ирма хоть сколько-нибудь имеет представление о самом слове «туалет».
   – Опять, – сонно пробормотал Альберт, делая попытку с головой залезть в спальный мешок, – ты опять о бабах?
   – Извини, – прошептал Артур и начал думать о лошадях и Безымянном. О Безымянном, а не о Зако. Зако ему был неинтересен.
 
   Отобедав, вся честная компания отправилась бродить по башне. Артур оставался с Альбертом, устремленный мыслями к делам мирским, а душой – в Небо. Такая глубокая, спокойная молитва, в основном о том, чтоб никакие злые сны не потревожили младшего. Демоны вились вокруг: Артур чуял их, иногда даже видел, но демоны эти были неопасны – опасную нечисть Флейтист в Цитадель не впускал. А на мелкоту, какая кишмя кишит в каждой капле воды, в каждом глотке воздуха, проще всего было не обращать внимания. Достаточно следить за тем, чтоб не подбирались близко.
   Артур как раз собирался закурить, когда Ирма, а за ней и остальные вывалились из крайнего левого портала.
   Ведьма, возбужденно сияя глазами, пробежала через зал и уселась рядом с рыцарем.
   – Посмотри, ты только посмотри! – Она высыпала из сумки на мраморный пол целую груду безделушек. Цепочек, браслетов, перстней, сережек, медальонов, ожерелий и брошек. – И все работает!
   Работает. Это Артур почуял сразу. Такой дикой смеси заклинаний не доводилось видеть даже во время экспериментов младшего. А Альберт был мастер по перемешиванию неизвестно чего неизвестно с чем. К сожалению, он далеко не всегда отчетливо представлял себе результаты… Вот, конус холода, например.
   – Правда, красиво? – Ирма светилась от радости и желания поделиться ею. Смотреть на нее такую было одно удовольствие. Вот сейчас уж точно не притворяется, не корчит из себя ни дворянку, ни разбойницу, простодушно и искренне хвалится добычей, как хвалится подарками ребенок.
   – Красиво, – согласился Артур. – Только если вы хотите это носить, придется надеть платье.
   – Почему?
   – Ну как же. – Он невольно улыбнулся: кто из них над кем сейчас смеется? – Например, вот это ожерелье, и это, и гривна, и… да, вот эти три кулона хороши только с низким треугольным вырезом. А вот это – наоборот, будет смотреться поверх строгого лифа с высоким, под горло, воротником. Эта мелочевка, – Артур отобрал несколько тонких, витых вещиц, – гарнитур. Он предполагает открытые руки и декольте чуть не до пояса.