Ильин Андрей. Диверсия [= Федеральное дело]

   — Так.
   — А если мы будем менять адреса каждый день, то вероятность быть пойманными за руку, набирающую очередной номер абонента, уменьшается? Верно?
   — Ну, верно.
   — А если мы меняем адреса каждый час?
   — То вычислить нас будет практически невозможно! — докончил за меня фразу Козловский-Баранников.
   — Ну вот видите.
   — А где же в холодильнике телефонная линия? — удивился Александр Анатольевич.
   — А телефонная линия есть на каждой улице. В любом квартальном распределителе. Помните такие высокие металлические «шкафы», в которых любят копаться монтеры с телефонными трубками? Или в любом колодце связи. Достаточно подцепить к ним все ту же «лапшу», и вы в релейных сетях ближайшей АТС.
   — А ведь действительно, — хлопнул себя по лбу Александр Анатольевич. — Как это я сразу о «шкафах» не подумал?
   — Потому что вы «сразу» о другом подумали. О теплом, со всеми удобствами туалете. И ванной.
   — Точно. Был грешок.
   — Ну что, поехали?
   — Поехали. Куда деваться. У говядины, к которой нас приравняли, нет права собственного голоса.
   — А вот здесь вы не правы. И право есть, и голос, и каналы его передачи. Вот здесь, обратите внимание, — кнопка срочного вызова. От нее сигнал идет ко мне в кабину. Это — динамик ретранслятора. Все, что я буду говорить в кабине, — вы будете слышать в салоне. Это микрофон обратной связи. Но сразу я по нему могу не ответить, только когда будет подходящее, без посторонних ушей и глаз место. Так что вы напрасно глотки не рвите. И не пугайтесь, если я не буду реагировать на ваши запросы. И, наконец, самое главное — лампочка тревоги. Если она загорится, вы должны, что бы в эту минуту ни делали, замереть, не двигаться, не разговаривать и желательно даже не дышать.
   — Сколько не дышать?
   — Пока лампочка не потухнет. Все понятно?
   — Все.
   — Ну тогда по коням?
   — Скорее по… морозильным камерам.
   Я вырулил на автостраду. По ней на Кольцевую дорогу. С нее на проспект. С которого свернул в малоприметный переулок. У первого же «шкафа» связи я затормозил.
   Встал я очень расчетливо, чтобы длинным корпусом рефрижератора перекрыть подходы к телефонному распределителю. Открыв отмычкой «шкаф», подсоединился к ближним клеммам.
   «Контакт?»
   Я закрыл «шкаф», залез в кабину и приложил к уху наушник.
   «Есть контакт!» Пошла связь!
   Измученный долгим перегоном водитель рефрижератора, загнав машину в первый встретившийся на пути переулок, спал, навалившись головой на рулевую баранку. Он даже не нашел в себе сил расстелить на спальном месте постель. Он даже не успел снять с уха плейерный наушник. Так и дремал под тихое перекручивание давно кончившейся кассеты.
   Такую кинематографически классическую картинку из нелегкой жизни водителей-дальнобойщиков наблюдали идущие мимо прохожие.
   Вот только водитель был не водителем, наушник подсоединен не к плейеру, а о сне вообще разговор не шел.
   — Я начинаю. Вторая, третья, четвертая, пятая, шестая машина — готовы…
   — Программа пошла…
   — Не могу открыть файл.
   — Попробуй в другом режиме.
   — Не могу открыть файл! Запрос — отказ.
   Запрос — отказ.
   Отказ.
   Отказ.
   Отказ.
   Час. Второй. Третий.
   Все, дальше тянуть нельзя. Три часа — критический срок.
   Водитель просыпается, выбирается из кабины, зевает, почесывается, ходит вокруг машины, пинает скаты. А заодно отрубает связь.
   Улица. Еще улица. Еще одна. Переулок. «Шкаф».
   Остановка.
   И снова завершивший дальнюю дорогу водитель засыпает на баранке, забыв в ухе наушник.
   Запрос.
   Запрос.
   Запрос.
   «Не могу открыть файл».
   Отказ.
   Отказ.
   Отказ.
   Час. Второй. Третий.
   И новое перемещение.
   — Эй! Ты чего это тут встал?
   Гаишник. Этого только не хватало!
   Нажать кнопку тревоги. Слегка потянуть кабель, чтобы провод соскочил с клемм. Теперь все недоказуемо. Просто болтающийся, скорее всего зацепившийся на дороге провод. И просто открытый «шкаф». Два разных, не связанных (именно не связанных — в самом прямом смысле слова) факта.
   — Ты чего, не слышишь? — удар жезлом в кабину.
   — А? Чего? Что случилось?
   — Да уж случилось. Ты полдороги своим динозавром перегородил! Как людям ходить?
   — Ой, командир, извини. Сморило что-то. Не заметил, как уснул.
   — Сморило его. Сейчас проснешься. Права, путевку! За права, путевку и прочие сопроводительные документы я не опасался. Сам подписи и печати рисовал. С помощью школьной перьевой ручки, ластика и умения, преподанного еще в первой учебке. За «рисование» у меня всегда «отлично» было.
   — Как же тебя сюда занесло, когда тебе совсем в другом конце города надо быть?
   — Заплутал малость.
   — Заплутал! Ну-ка, пошли посмотрим, что у тебя там, внутри?
   — Так в накладной же написано — мясо.
   — В накладной могут и дерьмо написать, а везти золото. Пошли, пошли.
   — Там же пломба.
   — Вот только не надо держать меня за дурака. А то я не знаю, как вы, водилы, с пломбами обходитесь. Или ты хочешь по всей форме — с задержанием, протоколами, препровождением в отделение? Я могу…
   — Нет, я же понимаю. Служба… Еще раз нажать тревожную кнопку. Выйти из кабины. С грохотом открыть рефрижераторную дверь.
   — Действительно, мясо.
   — А это вам, — вытащил я заранее нарезанные и расфасованные в полиэтиленовые пакеты куски. Именно на такой случай.
   — Да ладно, зачем? Да у меня и денег при себе нет.
   — Не надо денег. Это от всего сердца. Я же понимаю, служба.
   — Да, это верно, служба — не сахар…
   Сегодня точно не сахар. Сегодня — мясо, подумал я.
   — Ну ладно, будь. Но в следующий раз все-таки проезжую часть не перегораживай. Отдыхай на специально отведенных стоянках.
   — Все, все, уже уезжаю.
   — Можешь не спешить. Сонный водитель то же самое, что пьяный водитель. Отдохни часок-другой. Чтобы не создавать на улицах города аварийных ситуаций…
   Ну ты подумай, опять заботливый блюститель попался. Если и дальше такой наплыв добряков пойдет, мне придется снова на рынок за мясной вырезкой ехать.
   А теперь — от греха подальше.
   И снова: улица, переулок, «шкаф», провод, запрос — отказ. Отказ. Отказ. Отказ. День. Второй. Третий.
   — Эй, в кузове, как у вас дела?
   — Как сажа. Никак не можем пробиться сквозь защиту.
   — Почему не можете?
   — Возможно, она у них слишком мудреная, возможно, мощности наших машин не хватает. А может, и то и другое, вместе взятое.
   — Вы что, о двигателе внутреннего сгорания говорите? Какой мощности?
   — Судя по всему, у них стационарная машина. Суперкомпьютер. А у нас — бытовые персоналки. Они в минуту перерабатывают информации больше, чем мы в час. Это все равно, что пытаться велосипедом перетянуть трактор. Мы просто не тянем.
   — И что можно сделать?
   — Теоретически?
   — Хотя бы.
   — Искать узкое место в их обороне. Или равный по возможностям компьютер.
   — Хорошо, давайте найдем такой компьютер.
   — Найти-то можно. Да пользоваться ими нельзя. Машин подобного класса в стране — единицы. И все в секретных, за семью замками, ведомствах. Но и это полбеды Беда — что они просчитываются на «раз». А в холодильник их, между говяжьими тушами, чтобы по городу туда-сюда развозить, не впихнешь. Так что остается обходиться тем, что есть. И надеяться на то, что даже в самой продуманной обороне встречаются плохо охраняемые лазейки…
   — Я могу вам чем-то помочь?
   — Только если еще компьютерами. Включая их параллельно, мы хоть как-то выигрываем в мощности и в быстродействии.
   — Сколько?
   — Что «сколько»?
   — Сколько вам еще надо компьютеров?
   — Штук пять. А еще лучше десяток.
   — Хорошо, будут вам компьютеры.
   И я отправился за оптовыми закупками. Из шестидесяти разных магазинов я на разных машинах и разными маршрутами привез шестьдесят самых наиновейших, которые только смог разыскать в розничной сети, компьютеров.
   — Сколько?! — ахнули мои технические напарники.
   — Пока шестьдесят. Но если понадобятся еще — привезу еще. Был бы результат.
   Кресла из салона автомобиля выбросили. Откидной диван — сняли. На их место водрузили компьютеры. Рядами — друг над другом, друг рядом с другом и друг на друге. Так что повернуться было негде. Сидели на компьютерах. Ели на компьютерах. Спали на компьютерах.
   — Ну что? Запускаем?
   — Запускаем.
   Шестьдесят компьютеров одновременно загудели своими внутренностями, загрузились, вышли на рабочий режим. Десяток экранов мониторов замигали картинками.
   — Первый блок есть. Второй блок есть. Третий блок…
   — Начинаю поиск. Поиск пошел.
   Запрос — отказ.
   Запрос — уточнение.
   Уточнение.
   Уточнение…
   Согласие.
   — Первый файл открыт.
   — Второй файл открыт.
   — Третий файл…
   — Пошел по цепочке… Запрос — уточнение. Уточнение. Согласие.
   — Так, здесь проскочили. Поехали дальше.
   Я сидел в кабине, привычно уперевшись лбом в руки, лежащие на баранке. Я давил на руки так, что пальцы немели.
   Ну же! Ну!
   Отказ.
   Отказ.
   Запрос — уточнение. Отказ.
   — Черт! Ничего не понимаю. Здесь какая-то совершенно незнакомая мне комбинация шифров. Что-то совершенно новое. Принципиально новое.
   — А если так?
   — Давайте попробуем.
   Запрос — отказ.
   Запрос — отказ.
   Отказ.
   Отказ.
   Отказ.
   — Безнадежно. Не хватает быстродействия. Мы не успеваем перебирать требуемый объем комбинаций цифр.
   Они что, с ума сошли? Я не могу больше ходить по магазинам, скупая компьютеры, как алкоголик водку. Да их просто некуда больше впихивать. Свободных объемов в машине почти не осталось.
   Вызов обратной связи.
   — Начальник, у нас ничего не выходит. Не хватает мощности.
   — Я слышал.
   — И что вы предлагаете?
   — Отдыхать. Вы работаете уже двадцать часов. Отрубайте аппаратуру и ложитесь спать. Я отъезжаю на стоянку.
   — А дальше?
   — А дальше вы проснетесь. И будете снова работать.
   — Сколько?
   — Столько — сколько нужно. Сколько нужно для получения положительного результата.
   — Послушайте…
   — Все, конец связи.
   Я выдернул подвод к «шкафу» и завел мотор. Опять тупик. Больше полусотни компьютеров, и все равно тупик! Количество не переходит в качество.
   Или для нового качества это слишком малое количество?
   А где взять большее? Приобрести еще один реф, набить его аппаратурой и поставить рядом с этим? Два холодильника поперек улицы? А как мне их одному обслуживать? Привлечь еще водителя? А как ему объяснить эти странные, в пределах двух-трех улиц перемещения? И эти зависания вблизи «шкафов» и колодцев связи? Рано или поздно он начнет обо всем догадываться.
   Вот положеньице!
   А если все-таки попытаться проникнуть на суперкомпьютер? Кого требуется — подкупить. Кому надо — пригрозить. Просчитают противники? Ну и дьявол с ними. Компьютер не наш, значит, и шишки — не наши. Может, так?
   Может, один стационарный компьютер лучше полутысячи персональных?
   А если действительно их будет полтыщи? Или тысяча? Вне зависимости от того, в какую машину я их смогу собрать. Абстрактно. В принципе. Вообще.
   Мы имели пять компьютеров и не могли почти ничего. Мы добавили шестьдесят, и на порядок возросли наши возможности. А если компьютеров будет еще больше? Например, в десять раз? Значит, ровно в те же десять раз вырастет их суммарная мощность? Так на мой не умудренный в вычислительной технике ум.
   Сможет ли тысяча велосипедистов перетянуть один трактор? Вряд ли. Пупки развяжутся. У всей тысячи.
   А если их будет больше? Например, вдвое? Или еще больше? Да если разом напрягутся? Да с «дубинушкой», как те поволжские бурлаки? Пожалуй, что и смогут! Почему бы и нет? Возможно, даже наверняка в реальности все это будет выглядеть не так просто. Не так примитивно чем больше — тем лучше. Но то, что не хуже, — это точно! Это даже с кашей, в которую масло льешь, не хуже.
   Я включил лампочку тревоги и вылез из машины
   Кажется, я знал, что надо делать.

Глава 49

   Через полторы недели я завершил подготовительные работы.
   — Вставайте, засони, — сыграл я по внутренней трансляции побудку. — День в разгаре. Работа не ждет.
   Технари, вздыхая и проклиная свою судьбу, заворочались на жестких поверхностях компьютерных лежаков.
   — Может, они, конечно, и умные машины, но до обыкновенных матрасов им далеко. Как до них же счетным палочкам, — дал оценку современной вычислительной технике Александр Анатольевич.
   — Через пятнадцать минут подключаюсь к сети, — объявил я. — Обслуживающему персоналу быть готовыми.
   — Всегда готовы! — демонстративно радостным пионерским рапортом ответили технари.
   И затихли. Видно, снова попытались прикорнуть на своих электронных ложах.
   — Эй, на палубе! Почему не слышно топота голых пяток по корабельным лестницам? Или команда не услышала сигнала боцманской дудки? В чем дело?
   — Дело в усталости. Все равно ведь ничего не выходит. Так хоть выспаться вволю.
   — А вы попытайтесь еще разочек.
   — Мы пытались уже сто разочков. И все с одним и тем же безнадежным результатом.
   — А вы попробуйте в сто первый. И в сто второй. И в сто третий…
   Переулок, «шкаф», уже привычная процедура подключения. Только место подключения необычное. Под боком одного неприметного склада. Готовой продукции.
   Интересно, что выйдет на этот раз?
   — Запуск. Первый блок к работе готов. Второй готов. Третий…
   — Пошла программа…
   Голоса были нерадостные. Примерно как у Сизифа, в шесть тысяч шестьсот семьдесят девятый раз вкатывающего свой злополучный камень на вершину горы.
   — Первый файл открыт.
   — Второй файл открыт.
   — Третий файл. Активная защита.
   Отказ.
   Отказ.
   Отказ.
   — Все. Система слетела. Загружаемся по новой.
   — Первый файл. Второй. Третий…
   Отказ.
   Отказ…
   — Внимание! Они начали встречный поиск!
   — Сколько у нас времени?
   — Минута, может быть, две.
   — Поиск активизируется. Возможно переключение в ручной режим.
   — Выключаюсь.
   И опять в самом начале пути.
   — Что случилось?
   — Все то же самое. Они давят нас своим авторитетом. Мы ничего не можем им противопоставить.
   — А если попытаться еще раз?
   — С тем же результатом?
   — А если с другим? Ладно. Следующее включение через двадцать минут. Конец связи…
   — Кажется, он решил нас загнать. Кажется, это его главная цель, — услышал я обрывок фразы.
   К машине подходил человек. Малоприметный ночной вахтер того самого, возле которого встал рефрижератор, склада.
   — Ну что?
   — Готово. Куда подключаться?
   — Вон к тому кабелю. Ты все помещения соединил?
   — Все.
   — Проверил?
   — Проверил.
   — Ну тогда суй «папу» в «маму».
   — Слушай, а ты мне, часом, здание не спалишь?
   — Дядя, ты получил, если исходить из твоей ежемесячной зарплаты, пожизненное содержание. Если жить до ста двадцати лет. Чего же тебе переживать по поводу своего рабочего места? Но, если ты боишься, мы можем вернуться на исходные позиции.
   — Чего?
   — Я говорю, мы можем совершить обратный обмен — ты мне деньги, я тебе — провод. И разойдемся, как в море подводная лодка с самолетом. Только я не уверен, что точно такой же размен согласятся совершить привлеченные тобой к исполнению вспомогательных монтажных работ грузчики. Грузчики, если их лишить честно заработанных и уже на четверть использованных в известных целях средств, могут очень осерчать. И, очень осерчав, очень ушибить. Ну так что? Подключаемся или опротестовываем сделку, как не устраивающую одну из договаривающихся сторон?
   — Нет, я ничего. Я просто так сказал.
   — А раз просто так — стыкуй провода и иди в сторожку досматривать прерванный сон. И пусть тебе приснятся Канарские острова, на которых ты, дядя, в лучших пятизвездочных отелях можешь отдыхать теперь безвылазно почти год. Впрочем, тебе, наверное, милей твой однозвездочный топчан. Все, не утомляй меня подозрениями, пока я не обратился в арбитраж. Или к грузчикам.
   Пятясь, спотыкаясь и подобострастно улыбаясь, «дядя» отбыл в сторожку.
   — Начало работы через две минуты, — объявил я. — Готовы?
   — Запускаем.
   — Первый блок… Второй…Третий…
   — Открываю файлы.
   — Что за черт!
   — Что такое?
   — Быстродействие!
   — Что «быстродействие»?
   — Ты посмотри, что творится!
   — Мамочку твою!
   — Не хочу вмешиваться в вашу беседу, но должен сообщить, что в настоящий момент к нам подключены еще около полутора тысяч компьютеров.
   — Сколько?!
   — Полутора тысяч. Так что не теряйте время и используйте предоставленные вам новые возможности с максимальной пользой.
   — Как вам это удалось?
   — Это к делу не относится. Это моя кухня.
   Это действительно была моя кухня. С известными только мне рецептами. Которыми я с потребителями моей «выпечки» предпочитал не делиться.
   В складе, предназначенном для хранения завезенной из далекой юго-восточной азиатской страны вычислительной техники, на стеллажах, от пола до потолка, вплотную друг к другу стояли полторы тысячи новеньких персоналок. К каждой подходил кабель. И от каждой уходил кабель. К соседнему компьютеру. А от того — к следующему. И к следующему. И так от первого — до последнего. Полторы тысячи первого.
   Все очень просто. Мне необходимо было раздобыть полторы тысячи компьютеров? Я их раздобыл.
   Найти место скопления требуемой техники труда не составило. Довольно было отсмотреть рекламу фирм оптовой торговли и выбрать наиболее подходящие по местоположению, подъездам, количеству и составу обслуживающего персонала. Сложнее было приобрести, так чтобы не вызвать вокруг своей персоны опасный ажиотаж, транспортировать и подсоединить «полторы тысячи штук кабеля» и шнуры сетевого питания к каждому из полутора тысяч компьютеров. Но и эта проблема худо-бедно разрешилась. Спасибо, подмогла усиленная технарями-электронщиками бригада местных грузчиков. Трудились они очень ударными, потому что очень щедро оплаченными, темпами весь вечер, всю ночь и часть утра. Чем и высвободили для работы еще два, гарантировавших отсутствие хозяев товара, выходных дня.
   Программное обеспечение, гарантировавшее одновременную согласованную работу полутора тысяч компьютеров, превратившихся путем «арифметического» сложения в многопроцессорный суперкомпьютер, предложила группа разработчиков-программистов, сформированная из участников очередной научно-практической конференции по проблемам вычислительной техники. О которой я узнал из газет. «Халтуру» через цепочку доверенных лиц заказал какой-то то ли наш, то ли не наш, то ли вовсе брунейский шах, толстосум, который решил воплотить в жизнь свою очередную безумную идею. За что ему большое спасибо от сумевших поправить свой семейный бюджет ученых.
   Воплощали программу в жизнь уже не эти программисты, уже совсем другие программисты. Привлеченные со стороны.
   Разглашения своей тайны и последующего скандала я не боялся. Потому что разглашать и скандалить было некому.
   Грузчики будут держать язык за зубами, опасаясь потерять теплое, прибыльное место. Отсюда и пломбы на складе останутся нетронутыми, и коробки обратно запечатанными. Грузчики складов ответственного хранения на такие фокусы большие мастера. Можете поинтересоваться у тех грузчиков.
   Ночной вахтер — тот вообще до конца жизни дар речи потеряет, пересчитав дома всю денежную компенсацию, которую он, за вычетом аванса, получит за предоставленные им услуги.
   Программисты, после закрытия конференции, вернутся в свои периферийные НИИ.
   Консультанты-электронщики, обеспечивавшие наладку, рассеются по странам и весям. Я их с таким расчетом и подбирал, чтобы без местной прописки. Тем более они так и не смогут понять, в каком деле и для чего они участвовали. «Ну подключили, а зачем — кто его знает? Может, хозяева решили таким оригинальным образом проверить вновь поступившую к ним партию товара. А может, в суперигру какую-нибудь сыграли. А может, еще чего. Это их проблемы. Нам платили — и лишнего не говорили. Мы получали — и лишнего не спрашивали».
   Да, собственно говоря, все они — и компьютерщики, и грузчики ничего и не видели. Всех их, после выполнения порученных им работ, сторож со склада удалял. Таково было условие нашего с ним трудового соглашения — пустой склад, подключенные компьютеры и ни единого человека ближе десяти метров от склада!
   Но даже если дело вскроется — дирекция склада постарается его замять, чтобы не лишиться богатого клиента. Но даже если клиент что-то разузнает, то тоже предпочтет бузы не поднимать. Ему еще этот новый, но уже, оказывается, использованный товар сбывать потребителю. Ему скандал тоже не в прибыток.
   В общем, тишь да гладь устраивает всех. А меня так в первую очередь. Мне бы только дело сделать и тихо удалиться. А авторство за грандиозных масштабов электронно-вычислительную операцию я готов уступить кому угодно. Хоть даже сторожу. Я не тщеславен.
   — Файл открыт.
   — Файл открыт.
   — Открыт…
   — Открыт…
   — Открыт…
   Отказ — уточнение — согласие.
   — Вошел в сети.
   Телефонный номер. Фиксирую. Следующий. Фиксирую. Вошел в локальные сети. Открываю файл. Файл системный.
   Мимо.
   Мимо.
   — Есть информационный файл. Файл архивирован. Начинаю подбор программ. Не подходит. Не подходит. Не подходит.
   — Есть!
   — Файл разархивирован. Сканирую информацию. Ввожу в память. Сравниваю с аналогом.
   Запрос — ответ. Надпись на экране.
   Информация повторная. Дублирует уже существующую в памяти. Информацию сохранить? Информацию уничтожить?
   Нажатие кнопки — информацию не сохранять.
   Информация стерта.
   — Закрываю файл. Ухожу в сети. Двигаюсь по каналам передачи информации…
   Запрос — ответ.
   Запрос — ответ.
   Еще один телефонный номер. Пятнадцатизначный. Вошли в сети другой страны.
   — Какой?
   — Боюсь, не скажу.
   — А если по международному коду?
   — Они наверняка пользуются не своим кодом. Какой-нибудь «третьей страны». Или несуществующим, придуманным. Чтобы не выводить корреспондентов непосредственно на себя.
   — Еще один телефонный номер.
   — Прошел. Все. Дальше хода нет.
   — Начинаю работать. Пытаюсь открыть файл.
   Запрос — отказ.
   Запрос — отказ.
   Отказ.
   Отказ.
   Отказ.
   Активная защита.
   Повторяю запрос.
   Запрос — отказ. Отказ. Отказ.
   Надпись на экране:
   «Я вас не знаю. Введите пароль опознавания. В противном случае файл будет заблокирован. В вашем распоряжении пять минут».
   Начинаю отсчет:
   Пять минут.
   Четыре минуты пятьдесят девять секунд.
   Четыре пятьдесят восемь.
   Четыре пятьдесят семь…
   Примерить уже взломанные пароли. Один за другим. Один, второй, третий.
   Не проходят.
   Четыре минуты.
   Три минуты пятьдесят девять секунд.
   Три пятьдесят восемь.
   Три пятьдесят семь…
   Теперь все пароли вместе в сотнях миллионов различных комбинаций.
   Осилить такое в такие короткие сроки возможно только с помощью компьютеров.
   — Ну же, ну же. Давайте, машинки! Трудитесь!
   Полторы тысячи процессоров, соединенных в единую электронную сеть и ставших единым суперкомпьютером, совместными усилиями просчитывали тысячи вариантов цифровых комбинаций в секунду. Каждый — по своей позиции. Все вместе — по всем.
   Две минуты.
   Одна минута пятьдесят девять секунд.
   Одна пятьдесят восемь…
   Первый миллион комбинаций — ответ отрицательный.
   Второй миллион комбинаций — ответ отрицательный.
   Третий миллион…
   Четвертый…
   Тысячные доли секунды на просчет каждой комбинации. Минуты — на все.
   — Не успеваем. Не успеваем! Проработано только тридцать семь процентов информации! Еще минута, и машина заблокирует файл. И поднимет тревогу. Тогда все. Тогда не пробиться. Они просто отрубятся от сети.
   Одна двадцать пять.
   Одна двадцать четыре.
   Одна двадцать три…
   — Что делать? Александр Анатольевич!
   — Не знаю. Не знаю! Может, выключиться? Может, уйти?
   — Безнадежно. Отсчет все равно идет. Отсчет все равно будет продолжаться. Пока машина не убедится, что файл требует открыть кто-то из своих.
   — Что еще может ее заставить прекратить отсчет?
   — Ума не приложу. Поломка системного блока. Или угроза поломки, если запущена программа самосохранения или сохранения информации. И если эта программа приоритетна перед проникновением чужака.
   Одна минута.
   Пятьдесят девять секунд.
   Пятьдесят восемь…
   — Стоп! Угроза! Именно угроза. Для сохранения информации. Где у нас вирусы?
   — Какие вирусы?
   — Самые обыкновенные. Которые разрушают память компьютеров. Те, которые ты применяешь для взлома.
   — Черт возьми! Точно! Как я не догадался! Вирус для нее приоритетен. Вирус для машины смерть! Она должна переключиться на программу защиты. Она не может не переключиться!
   — Ну же! Осталось двадцать пять секунд! Давай скорее. Давай самые убойные!
   — Файл-вирусы. Вызов. Готовность. Запуск! Вирусы в сети…
   Двадцать один. Двадцать. Девятнадцать. Девятнадцать…
   — Есть! Подавилась, зараза! Переключилась на большую опасность. Теперь, пока распознает и не уберет все вирусы, будет висеть.