Ильин Андрей. Злые стволы (Полковник - 1)

   - Ладно, не ворчи...
   Наблюдатель стал уплетать жирную мясную кашу, закусывая ее шоколадом и галетами. Честно говоря, ему было плевать что есть. Лишь бы скорее спать...
   Съел. Вытер губы рукавом. После недельного пребывания в земляной норе нравы ее обитателей заметно упростились.
   - А эти, на точке, сегодня медвежатину жрали. Нашу, между прочим, медвежатину.
   - Какую нашу? - не сразу понял возлежащий в гамаке боец.
   - Ту, которую мы позавчера им на проволоку повесили.
   - Откуда ты знаешь? Может, это была тушенка?
   - По запаху знаю. Они костер на улице развели и шампуры повытаскивали. А потом так мясом запахло... Натуральным. У меня аж слюнки потекли. А с запаха тушенки меня бы вырвало.
   - И ты хочешь сказать, что с такого расстояния учуял?..
   - Не то слово! Я же говорю - слюной захлебывался.
   - Врешь!
   - Чего мне врать. Ты попробуй посидеть целые сутки без крошки во рту. Еще не тому научишься. Научишься по отрыжке личного состава меню солдатской столовки различать...
   - Ну да, голодный! А шоколад не в счет?
   - Шоколад не в счет. Шоколад не еда - баловство...
   - Хватит трепаться. Отчет давай. У меня связь через десять минут, - встрял в обычный после приема осточертевшей консервированной каши диалог недавний кашевар. Вернее сказать, кашегрей.
   Вообще-то в этой земляной норе он был не повар. По основной обязанности он был шифровальщик. Приготовлением еды он баловался в виде добровольно взятой на себя нагрузки, чтобы хоть как-то скрасить время между сеансами связи. Потому что спать устал. И читать устал. И трепаться со свободной от дежурства сменой устал. И вообще находиться в этой земляной, особо строгого для него режима камере устал. До чертиков. И все потому, что по своей должности был "не выездной". Не мог он выходить на поверхность на наблюдение, не мог в охранение и даже по естественной надобности. Не мог выходить, потому что был шифровальщиком. И не должен был попасть в руки врага ни в коем случае. Живым попасть.
   Шифровальщики охраняются особо. Что называется - "пуще глаза своего". В драке защищаются всем миром. Но умирают все равно первыми. При малейшей угрозе их пленения. Как носители наиболее ценной информации.
   - Давай.
   Наблюдатель передал шифровальщику убористо исписанный листок.
   - Ты среди графоманов просто чемпион по борзописанию.
   - Это потому, что тема неисчерпаема. Что вижу - то пою.
   Шифровальщик ушел в дальний угол микроземлянки, задернулся импровизированной, изготовленной из плащ-палатки шторкой, вытащил шифромашинку. Он еще раз убедился, что его никто не видит, и превратил непонятные постороннему цифры и знаки с бумаги в еще более непонятные цифры и знаки. Не понятные уже никому.
   Все прочие жильцы норы восприняли карикатурно конспиративные действия шифровальщика совершенно нормально. Они не видели ничего оскорбительного или смешного в том, что их товарищ прячется от них за плащ-палаткой и что-то там под ней делает. Они привыкли. Они привыкли к незыблемым в их жизни правилам конспирации. И не любопытничали понапрасну. Чем меньше знаешь, тем меньше тебя мучают, когда берут под микитки. Тем быстрее отпускают душу на покаяние милосердным выстрелом в затылок.
   А того, кто знает шифр, не отпускают. Очень долго не отпускают...
   На связи...
   Связь пошла...
   Теперь все за прошлые сутки шаги первого, второго и прочих часовых и их разводящего, все перемещения людей и автотранспорта в периметре охранной зоны ушли за тридевять километров, чтобы лечь на стол никому не известного заказчика. Для которого и по приказу которого все они тут на глубине трех метров в земле и на вершинах самых высоких сосен сидели.
   - Ну что там новенького? - спросили бойцы вышедшего из-за плащ-палатки шифровальщика.
   - Горячий привет от командования.
   - А что еще?
   - Еще? Надежда, что мы успешно справимся с порученным нам общественно полезным делом и не уроним знамя... Потому что ниже его уронить уже невозможно. Ниже его уронить могут только шахтеры.
   - Да пошел ты...
   - Я бы пошел... Я бы с большим удовольствием пошел. Хоть куда, лишь бы отсюда. И если бы пустили...
   Глава 94
   Если драться, то уж драться. Лучше не откладывать это дело в долгий ящик. Пока запал не прошел.
   Полковник Зубанов решился на драку. Но один он ее выиграть не мог. Ему нужны были союзники. Сотни союзников. Если малоопытные энтузиасты. Или несколько - если профессионалы. Зубанов предпочитал профессионалов. Которые не числом, но умением.
   Он вызвал на встречу одного своего старого, еще по прежней работе, кадра. Которого использовали для выполнения особо конфиденциальных заданий. В частном, за единовременную оплату, порядке.
   "Кадр" был высококлассным снайпером. Вначале он служил в действующей армии. Инструктором снайперской школы. Потом в спецчастях безопасности. В самых разных странах. Потом ушел на вольные хлеба и постреливал уже не по должности, а для удовольствия. И для заработка. Постреливал очень редко, но, как говорится, очень метко. Всегда в одну точку - в левую бровь.
   Раньше с "кадром" всегда работал Зубанов. Он один. Он звонил по контактному телефону, говорил условную фразу. Одну из трех, в зависимости от места, где предполагалась встреча. И ждал.
   В назначенное время в условленном месте к нему подходил снайпер. И получал очередное задание: место, время акции, адрес и фотографию "объекта". И еще задаток. Большего ему не требовалось. Никаких договоров или трудовых соглашений не заключалось. Снайпер отказывался ставить росписи под какими-либо документами. Категорически. Он получал задание без свидетелей, брал деньги без ведомости и работал без помощников. Он был волк-одиночка. И тем очень устраивал безопасность. Он не оставлял следов. В первую очередь следов, которые подшиваются в папки в ведомственных архивах. Которые самые опасные.
   В архивах хранились только бухгалтерские ведомости, где значилось, что бригада штукатуров-маляров выполнила подрядные работы на сумму... Далее указывалась разнесенная на несколько десятков фамилий сумма и проставлялись "липовые" росписи.
   Меж тем как работник был один. Который совершенно не умел штукатурить. Но умел выполнять конфиденциальные, не оставляющие опасных следов задания.
   Полковник Зубанов не знал, кто теперь курирует снайпера. Но очень надеялся, что никто. Что за время его отсутствия снайпера еще не задействовали. По той простой причине, что работа, для которой он был предназначен, подворачивалась не так уж часто. На его веку последний раз года два назад.
   Со стоящего особняком телефона-автомата полковник набрал условный номер. Алле.
   - Позовите, пожалуйста, Митрофана Архипыча.
   - Такого здесь нет.
   - Это телефон [phone]?
   - Это другой телефон. Вы ошиблись. Встреча была назначена. 24-го, в семнадцать часов, в месте, условно обозначенном цифрой 212.
   24-го в 17.00 полковник Зубанов неспешной походкой обходил 212-й маршрут. Как было договорено, с севера на юг. Чтобы дать возможность опознать себя невидимому им наблюдателю. В середине пути он устал и присел на случайно встретившуюся скамейку. С другой стороны к ней подошел другой "уставший" гражданин. И тоже сел.
   - Здорово, полковник.
   - Здравствуй.
   - Я нужен?
   - Нужен.
   - Кто?
   - На этот раз никто. На этот раз задание особого рода.
   Снайпер удивленно приподнял бровь.
   - На этот раз, боюсь, одному тебе не справиться.
   - Я всегда справлялся. Я всегда справлялся один.
   - Но не в этом случае.
   - "Объектов" несколько?
   - "Объектов" много. Предполагается нападение на один особо секретный объект. От того, сможем мы его защитить или нет, зависит жизнь многих людей. Очень многих.
   - Не агитируй меня. Я не пионер. И сколько людей погибнет или спасется, меня не интересует. Скажи, сколько.
   Зубанов назвал цифру. Очень большую. Такую, которой у него не было.
   - Прилично, - сказал снайпер. - Раньше столько не платили.
   - Раньше были другие задания. Раньше ты мог справиться один.
   - Мне нужны будут помощники?
   - Да. Охраняемый объект имеет площадь в несколько квадратных километров. Одним стволом всех дыр не закрыть. Тебе понадобятся помощники.
   - На мой выбор?
   - На твой.
   - Сколько?
   - Сколько ты посчитаешь нужным. Я дам тебе подробный план и описание местности.
   - Я говорю не про местность. Я говорю, сколько ты заплатишь.
   - Но я уже назвал сумму.
   - Это ты заплатишь мне. Сколько ты заплатишь им?
   - Ты не жадничаешь?
   - В самый раз. Я знаю свои расценки. В этом деле я работаю не один. В этом деле я рискую раскрыть себя. После него мне придется уйти на покой. Ну, или залечь на многие годы. Сколько?
   - Половину того, что назначено тебе. Но после завершения дела.
   - Добро. Когда аванс?
   - Когда ты дашь согласие.
   - Считай, что дал.
   Полковник Зубанов поставил на скамью сумку. С деньгами. Со всеми деньгами, что у него остались из выданных генералом оперативных сумм. С теми деньгами, что он фактически украл у заговорщиков.
   - Когда остальное?
   - Остальное по результату.
   "Остальных" денег не было. Полковник блефовал. Ему ничего не оставалось делать, как блефовать. Запроси снайпер хоть на тысчонку больше своего обычного аванса, и от его услуг пришлось бы отказываться. И остаться одному. Против всех.
   - Ладно, согласен.
   - Что ты хочешь делать дальше?
   Снайпер удивился. Раньше его не спрашивали, что он собирается предпринять для того, чтобы получить вторую половину причитающейся ему суммы. Раньше он сам решал, где, каким образом и с помощью какого оружия решить дело.
   - Здесь ситуация особая, - попытался объяснить Зубанов. - Я вынужден. Начальство...
   - Вначале я хочу отсмотреть место действия. Потом, в зависимости от условий, подобрать команду.
   - Из кого?
   - Из своих старых учеников. В которых уверен.
   - А если?..
   - "Если" исключено. Хотя бы потому, что мне моя голова важнее успешного выполнения операции. И если она будет провалена или получит огласку, мне не жить.
   - Ну, почему так?.. Так мрачно.
   - Потому! Потому что не надо делать из меня идиота. Я знаю правила игры. Вашей игры. И потому людей, в надежности которых сомневаюсь, привлекать не буду. Из чувства самосохранения. Кадровая политика - это мое дело.
   - - Согласен. Это твое дело. Когда ты будешь готов?
   - Тогда, когда мне будет приказано быть готовым!
   - А если вчера? Если надо было быть готовым вчера?
   - Значит, можешь считать, что я готов со вчерашнего вечера...
   - Ладно, убедил. Полторы недели! Полторы недели на все! Подробности в сумке с деньгами. Согласование через восемь дней на этом же месте, в это же время.
   - Что согласовывать?
   - Готовность. И участие других задействованных в операции подразделений.
   - Добро! На том же месте, в тот же час. Как в песне...
   Глава 95
   Командиру разведывательной службы Китайской народной армии доложили о возможности нанесения ракетно-ядерного удара по территории его страны. Одной враждебно настроенной к успехам китайского социалистического строительства супердержавой. Расположенной севернее территории КНР. Командир вышел рапортом на свое непосредственное командование.
   - А ты уверен, что это не политическая провокация русских милитаристов?
   - Полной гарантии нет. Равно как нет гарантии, что удар не состоится и не причинит урон народу свободного Китая...
   - Что ты предлагаешь?
   - Сформировать усиленный диверсионно-разведывательный отряд...
   - Для чего?
   - Для выполнения задания по скрытному блокированию объекта угрозы. С целью предотвращения возможного боевого пуска. И защиты населения и территории Китайской Народной Республики от ревизионистских планов северного соседа.
   - И хорошо бы пару эскадрилий штурмовой авиации в поддержку?
   - Я бы не против...
   - Я бы тоже не против... двинуть через границу всю северную группировку. Давно не против. Только кто нам с тобою это позволит? Никто не позволит! В первую очередь партия не позволит! Которая для армии старший брат и путеводный маяк. И без которой армия, то есть мы с тобой...
   - Это вы верно сказали.
   - Боюсь, даже отдельный отряд задействовать не позволят. Максимум, что я тебе могу разрешить своей властью, - это рекогносцировка объекта силами отдельной разведгруппы. Без авиации, тяжелого вооружения и лишнего шума. Тихо прийти - тихо уйти. Все остальное - вне моей компетенции. Со всем остальным мне придется обращаться к старшим товарищам по партии. А там... Там еще неизвестно, куда повернет.
   В общем, так. Соберешь сведения об экспансионистских планах... Доказательства подготовки к провокационному пуску с целью причинения материальных и людских потерь. А уж тогда... Понял?
   - Понял.
   - Ну, тогда действуй. На всякий случай залегендируй своих бойцов под корейский спецназ или еще кого-нибудь. Выдай соответствующее стране обмундирование, вооружение. Проинструктируй на случай провала. Особенно командира. Чтобы ни один боец в руки врага живым! Скажи, если мертвыми произведем в национальные герои. Если даже раненными - по всей строгости революционного закона ответят родственники.
   Пусть все посмотрят, проверят и немедленно обратно.
   - А что делать, если запуск не провокация? Если они действительно хотят осуществить свои реваншистские планы?
   - Если не провокация? Если хотят осуществить? Тогда предотвратить, всеми возможными способами. Но так, чтобы не демаскировать свою воинскую принадлежность. Чтобы не попасться живыми.
   Главное, чтобы не попадаться. И чтобы предотвратить...
   Две тысячи бойцов в одинаково серых кимоно разом сжали кулаки, разом выбросили их вперед, с криком выдохнув воздух. Ударили воображаемого противника. Отступили. Поклонились и снова ткнули воздух впереди себя сжатыми кулаками. И пяткой правой ноги.
   Две тысячи бойцов дрались с тенью каждый день. В зной, в дождь, в снег, в бурю. В одно и то же время. В одних и тех же кимоно. С одним и тем же противником. Который желал беды их социалистической Родине. И которого они по той причине люто ненавидели.
   - Закончить упражнение.
   Две тысячи бойцов поклонились друг другу и своим командирам и сели там, где стояли, на подогнутые ноги в ожидании следующей команды. Так, с отсутствующим выражением на лицах, они могли просидеть час, два, десять часов. До тех пор, пока им не прикажут встать.
   - Мне нужно пятнадцать человек, - сказал офицер по особым поручениям командиру части специального назначения. - Желательно лучших.
   - Они все одинаковые. Все лучшие.
   - Тогда на ваше усмотрение.
   Командир вызвал дежурного офицера.
   - Общее построение, - распорядился он.
   - Общее построение! - отдал команду офицер.
   Командиры разбежались по подразделениям, дублируя приказ.
   Бойцы разом встали и, разобравшись по цепочкам, перетекли на плац. Где мгновенно уплотнились в монолитные серые колонны.
   - Пойдемте, - предложил командир.
   - Нет, я здесь, - категорически отказался особый офицер.
   - Как хотите.
   Командир вышел на крыльцо и, подбираясь и одергивая форму, пошел к плацу.
   Услужливые капитаны поднесли ему микрофон.
   - Слушать всем!
   Люди в кимоно подались вперед, всем видом демонстрируя готовность слушать. И выслушав - исполнять.
   - Бойцы! - сказал командир. - Много лет наша партия и наш народ кормили и одевали нас для того, чтобы мы были готовы защищать интересы нашей родины. Для того, чтобы выполнить любой приказ партии. Сегодня настал один из тех моментов, когда мы имеем возможность делом доказать, что не зря ели свой рис. Пришло время проверить наше умение. Нам оказана великая честь - выполнить задание, данное партией и вышестоящим командованием.
   Не скрою, задание сопряжено с риском. Со смертельным риском. Поэтому пойдут на него только добровольцы. Которые готовы отдать свою жизнь за великие идеи светлого будущего нашей страны и за наших, ведущих всех нас к этому светлому будущему, партийных и военных руководителей.
   Добровольцы... Два шага вперед!
   Две тысячи бойцов разом сделали шаг. И еще шаг. Отказников, сомневающихся в возможности отдать свою жизнь за светлые идеалы, не нашлось. Ни одного...
   Командир удовлетворенно улыбнулся. Кто бы ни был этот по особым поручениям офицер, он смог лично убедиться, что вверенная ему часть дисциплинарно и идейно выдержанна. В духе решений последнего съезда КПК и последних директив верховного командования...
   Глава 96
   Полковник Зубанов второй день лазил по деревьям. Как сошедшая с ума африканская макака. Он исцарапал о случайные сучки лицо и руки и даже штаны порвал.
   Только в отличие от макаки он лазил не удовольствия ради и не за бананами, а по служебной необходимости. Он лазил по деревьям, так как был уверен, что где-то вблизи пусковой должен находиться наблюдательный пункт противника. Не может не находиться. Потому что с ходу, без предварительной подготовки, на охраняемый объект способен напасть только командир, начисто лишенный мозгов. Или командир, имеющий в своем распоряжении два полного состава мотострелковых батальона. Заговорщики батальонами не располагали. И дефицита в сером веществе не испытывали. И значит, без предварительной подготовки им было не обойтись.
   Как минимум они должны были разведать топографию подходов, выяснить график смены часовых и маршруты их следования, подсчитать общее количество несущих охрану военнослужащих и их вооружение, узнать, где и как располагаются минные заграждения и даже где находится отхожее место рядового состава... Им нужно узнать об этой точке все. Ибо от этого впрямую зависел успех их предприятия.
   Проще и безопасней всего им это сделать, проведя многосуточное наблюдение с какой-нибудь возвышенной точки на местности. Засесть с биноклем на высоте птичьего полета, чтобы открыть периметр пусковой для обзора и фиксировать, кто, куда и во сколько пошел и когда оттуда вернулся.
   Должен быть НП!
   Свой поиск полковник начал с дальних подступов. Он забирался на самые высокие сосны и отсматривал в мощный бинокль кроны деревьев. Очень внимательно отсматривал. Он искал подозрительные по величине и расположению птичьи гнезда, утолщения на стволах, неестественно густые ветки и пр. Все не понравившиеся ему деревья он фиксировал на специальном плане. Нумеровал. И оглядывал их по меньшей мере с трех сторон.
   Попасться на глаза заговорщиков он не боялся. Во-первых, он соблюдал максимальную осторожность, во-вторых, был уверен, что все их внимание и все их наблюдательные приборы направлены на объект. А тылы если кто и охраняет, то не глубже нескольких сотен метров. Он же работал издалека.
   Сосна номер 4. Отбой. Просто изгиб на стволе...
   Ель номер 12. Раздвоенная вершина...
   Ель номер 17. Навал веток. Скорее всего после недавнего ветра...
   Ель номер 19. Пусто...
   Сосна номер...
   Пусто...
   Пусто...
   Пусто...
   В конце концов осталось лишь несколько деревьев, на которых предположительно мог затаиться враг. Но осмотреть их было очень сложно, потому что подходы к ним были затруднены. А враг, если он был, не шевелился. Враг очень талантливо прикидывался флорой.
   Прямого ответа на вопрос не было. И полковник стал отслеживать вторичные признаки присутствия в лесу людей. Поведение представителей животного мира. На какие деревья птицы предпочитали не садиться, а белки не прыгать? От каких вершин резко отворачивали в сторону? В итоге его список сократился до двух сосен.
   За ними и надо было следить. Неотрывно.
   Вначале полковник заметил странное шевеление ветвей. Как будто кто-то пригибал их книзу.
   Потом, после прошедшего дождя, странное обвисание и странный цвет хвои. Как будто она намокла. А ведь хвоя не намокает. Намокает маскировочная сетка, выполненная под хвою!
   Потом, ближе к ночи, увидел спускающегося вниз человека. Очень медленно спускающегося. Профессионально спускающегося!
   Вот он и НП!
   И, значит, сомнения отпали. Нападение будет совершено именно на эту пусковую. Он не ошибся!
   Еще сутки полковник наблюдал за наблюдателями. И за пусковой, чтобы представить, какой план нападения изберут заговорщики.
   Полковник смотрел за наблюдателями, не догадываясь, что за ним, в свою очередь, наблюдал еще один наблюдатель. Третий в этой бесконечной цепочке взаимного подглядывания.
   Глава 97
   - За 17-й ракетной пусковой ведется наблюдение, - доложили генералу Федорову.
   - Вы уверены? Это не ошибка? Не случайный сборщик шишек или охотник за белками?
   - Никак нет. Это разведчик.
   - Почему вы сделали такие выводы?
   - Наблюдатели зафиксировали человека, который поднимался на возвышенные над уровнем леса вершины деревьев. Разных деревьев. В том числе лиственных. И находился там по нескольку часов. Затем менял дислокацию. На вершинах он соблюдал абсолютную маскировку, неподвижность и тишину. Охотники так себя не ведут. Кроме того, он никак не реагировал на приблизившуюся к нему дичь.
   - Сколько суток разведчик находился вблизи объекта?
   - Трое с небольшим суток. Если точно - 79 часов. С момента его обнаружения.
   - Он был один?
   - Один.
   - Вы смогли сделать его снимки?
   - Нет. Он был слишком далеко.
   - Вы смогли его проследить?
   - Никак нет. Через 79 часов, ночью, он ушел в неизвестном направлении. Попытки проследить его маршрут результата не дали.
   - У вас все?
   - Все. Что прикажете делать дальше?
   - Ничего. Оставаться на местах, себя не выдавать, к пусковой не приближаться. Залечь - и умереть.
   - С остальных объектов слежку можно снять?
   - Нет. Пусть остается. И обязательно усильте мероприятия по их охране. Только незаметно для внешних наблюдателей. Мало ли что может случиться...
   - Есть!
   Значит, все-таки эта пусковая. Именно эта! Или другая... А эта наблюдается лишь для отвлечения внимания. От той, основной. И тогда он промахнулся. В очередной, последний в его карьере, а может, и в жизни раз.
   Если это только уловка, только маневры, предназначенные для отвлечения его внимания...
   Глава 98
   В Штаб разведки Китайской народной армии поступили дополнительные сведения.
   - На дальних подступах к интересующей вас пусковой ракетной установке стратегического назначения зафиксировано сосредоточение людей неизвестной принадлежности - без знаков армейского либо профессионального различия.
   - В количестве?
   - От девяти до одиннадцати человек. Точнее сказать затруднительно.
   - Что они делали?
   - Вели наблюдение в направлении охранной зоны. С возвышенных точек рельефа.
   - Кто передал сообщение?
   - Агент номер семнадцать. Кличка на период данной операции Следопыт.
   - Семнадцатый? Тот, что работал в Монголии?
   - Да, в Монголии. И ранее на территории СССР. Двенадцать боевых заданий. В том числе семь связанных с переходом через границы. Правительственные награды. Благодарности командования и партийных органов. Первые места в армейских учениях по маскировке на местности и стрельбе. Три языка. Высшее военное образование. Черный пояс по боевому карате. Курсы спец-боя. Курсы политической подготовки. Руководитель низовой партийной ячейки...
   - Сколько времени им ведется наблюдение?
   - Двое суток. Заброшен четыре дня назад. Около полутора суток добирался до места. Информацию начал передавать тридцать восемь часов назад.
   - Радиоканалами?
   - Нет. Голубиной почтой. Мы решили воздержаться от использования радиотехнических средств из опасения пеленгации. Он выпускает голубей с шифровками. Их принимают в пятидесяти километрах от него и далее передают узконаправленным радиосигналом.
   - Насколько можно доверять данному агенту?
   - Абсолютно. Он преданный идеям партии и революции боец. Прошел несколько проверок. Кроме того, он предупрежден о родственной поруке. Он женат. У него двое маленьких детей. Мать. Отец. Сестры...
   Но главный разведчик уже не слушал. Он думал. О том, что, видно, и впрямь возле пусковой ведется какая-то военная игра. Игра с ядерным оружием, направленным на территорию суверенного Китая. И значит, с самодеятельностью пора кончать. Не простят ему самодеятельности в подобного масштаба вопросе. Надо выходить на начальство. Теперь ему есть что доложить. И есть возможность представить работу разведки в самом лучшем виде. Теперь он на коне!
   - Когда следующий сеанс связи?
   - Через три часа пятнадцать минут.
   - Всю информацию немедленно ко мне!
   - Что передать агенту?
   - Передайте, чтобы продолжал осуществлять наблюдение.
   - Как долго?
   - До полной победы революции...
   Похоже, все деревья вблизи пусковой были заняты. Наблюдателями. И еще наблюдателями за наблюдателями. И еще наблюдателями за теми наблюдателями...
   Глава 99
   "Встреча завтра. С 11.15 до 11.19. В известном месте", - передал информацию полковник Зубанов.
   Снайпер подтвердил прием. И свое согласие на встречу.
   В 11.18 полковник прошел мимо условленного места. Вслед за ним двинулся снайпер. В заранее проверенном укромном месте они встретились.
   - Вы готовы?
   - Готов.
   - Можно взглянуть на ваш план?
   - Пожалуйста. Я за погляд дополнительных денег не беру.
   Полковник быстро осмотрел протянутый ему лист бумаги. На котором были проставлены десятки никому не понятных значков. Никому, кроме него. Он очень долго работал со снайпером и умел расшифровывать его иероглифы.
   - А почему не с севера?
   - С севера они не полезут. С севера низина. Заболоченный грунт. Можно ноги промочить. А им приближаться к колючке, которая находится под высоким напряжением. Зачем им лишний риск? Их никто не ждет, чтобы они избирали трудные пути.