Ильин Андрей. Злые стволы (Полковник - 1)

   - Боевая готовность.
   Вот оно. Начало. За которым неизвестно какое последует продолжение. Возможно, никакое. Возможно, мгновенная вспышка выстрела в глаза и смерть. Возможно, смерть...
   - Проверить оружие.
   Все одновременно накрутили набалдашники глушителей. На автоматы и пистолеты. Отвели затворы. Дослали в стволы патроны. Опустили предохранители.
   Вытащили из ножен черные вороненые десантные ножи. Которые не блестят на солнце. Зачем-то осмотрели лезвия. Зачем-то погладили холодную сталь пальцами. И снова воткнули в ножны. Почти все вытащили. И почти все посмотрели. Хотя особого смысла в том не было.
   Нервничали бойцы. Готовились к, возможно, последнему в их жизни бою.
   - Черт, лямка зацепилась. Посмотри, что там...
   - У тебя шнурок болтается...
   - Помогите кто-нибудь...
   Один за другим потянули из карманов "жилеток" гранаты. Вкрутили запалы. Проверили усики предохранительной чеки. Рассовали обратно.
   Распаковали гранатометы, боевые арбалеты и прочую смертельно опасную экзотику.
   - Ох, мужики, что-то будет?
   - Ничего не будет. Рывок - и грудь в крестах.
   - Или голова в кустах.
   - Или голова...
   Глава 106
   Боевики выходили к колючке двумя атакующими колоннами. Несколько человек сидели в резерве с тем, чтобы оказать огневую поддержку нуждающимся. Еще несколько - стерегли тылы.
   Первыми шли саперы, проверявшие грунт с помощью переносных миноискателей, но чаще просто подушечек пальцев. Пальцам они доверяли даже больше, чем технике. Они ощупывали землю, натыкались на подозрительные шероховатости, на излишнюю мягкость или твердость грунта и наискось прокалывали его длинными металлическими щупами.
   Если щуп упирался в твердое, они поднимали руки, и колонна останавливалась. Мина обезвреживалась и оставлялась на месте. А если ее невозможно было извлечь отмечалась небольшим сигнальным флажком. После чего бойцы шли дальше. Вернее, ползли по-пластунски на локтях и коленях, удерживая автоматы перед собой в полусогнутых руках.
   - Быстрее, быстрее! - торопил саперов командир.
   - Быстрее можно по воздуху. Частями, - шепотом огрызались саперы.
   - А если медленно, придется возвращаться обратно. Несолоно хлебавши. Нам надо быть возле колючки до рассвета. Или не быть совсем.
   Саперы матерились про себя и еще быстрее обшаривали землю. Им не улыбалось возвращаться назад, чтобы завтра снова разминировать подходы, которые сегодня сами же будут вынуждены заминировать, возвращая местность в изначальный вид.
   - Натяжной взрыватель, - показывали они. Поднимали проволоку и ставили под нее две заранее выструганные рогульки. Это было быстрее, чем искать и демонтировать само взрывное или сигнальное устройство.
   - Противопехотка.
   - Сигналка...
   Подрезали первый ряд колючки. Обезвредили еще несколько мин. Вышли к охранному периметру забора. Дальше была лишенная растительности, вспаханная плугом контрольно-следовая полоса. Возможность компромиссов исчерпала себя. Теперь нужно было решаться - либо идти вперед, либо возвращаться. Пройти полпути и отступить было невозможно. На полосе остались бы хорошо читаемые отпечатки.
   Изобразить следы лосей или медведей, как это делалось, когда их тушами таранили колючку зоны, было затруднительно. Такое количество следов вызвало бы подозрение у самого нерадивого командира. Медведи стадами не передвигаются.
   В общем, или вперед, или назад.
   Командир запросил по рации вторую группу.
   - Мы на месте. Готовы к работе, - был короткий ответ.
   Две атакующие колонны замерли, готовые к броску. Нужно было наконец решать.
   - Добро, - сказал командир. - Атака через минуту.
   - У меня сработка, - сообщил по телефону наверх охранник.
   - Зверь?
   - Может быть, зверь. А может быть, и нет. Взгляни там. Тебе лучше видно.
   Стрелок надвинул на глаза окуляры прибора ночного видения, чуть сместился в сторону и выглянул из гнезда.
   - Ничего не вижу, - сказал он.
   - Смотри внимательней, у меня еще одна сработка. Вектор направлен в сторону забора. Азимут сто пятьдесят.
   Стрелок зафиксировался в указанном направлении и стал смотреть. Не отрывая глаз от полян и прогалин между деревьями.
   - Есть! - сказал он. - Два человека. С автоматами. Нет, три! Четыре! Пять! Десять... И еще гранатомет...
   - Они?
   - Похоже, они.
   - Я даю оповещение.
   - Погоди. Они могут запеленговать радиосигнал. Давай подождем. Пусть вытянутся все. А уж потом...
   Но предупреждать надо было не всех. Еще до того передвижение колонн обнаружил полковник. За проходом одной из них он наблюдал через объектив телекамеры.
   Два. Четыре. Восемь. Двенадцать...
   Мать честная, сколько их. Почти весь его бывший отдел. Кое-кого он даже узнал. По повадкам, по жестам, по особому повороту головы. По всему тому, по чему узнают своих старых приятелей.
   Николай.
   Сема.
   Михалыч...
   Он смотрел на своих бывших сослуживцев. Которые не видели его. И которых ему надлежало уничтожить.
   Как жутко... как жутко несправедливо устроен этот мир. Стрелять в тех, кто тебе был дорог. Кто не раз спасал тебе жизнь. И кому ты спасал жизнь... Чтобы сегодня отнять...
   Но эта мысль мелькнула в голове полковника лишь на мгновение. Дальше он мыслил в привычных ему категориях: в количестве активных штыков, в огневой мощи вооружения. Дальше он мыслил как солдат, который должен уничтожить других солдат. Лишь солдат противника. А не друзей...
   Итого девятнадцать штыков, по меньшей мере втрое больше стволов, гранаты, пара пулеметов... В этой колонне. Потому что где-то наверняка пробирается сквозь лес еще один такой или чуть меньший отряд. Непременно второй. Который ударит выбежавшую на сработку охрану с фланга.
   Во втором отряде полковник был уверен, так как при атаке на подобный объект поступил бы точно так же, И точно так же наверняка поступят они. По той простой причине, что по одним книжкам занимались. И в одних и тех же операциях участвовали...
   Где-то идет второй отряд!
   Боевики выползли на контрольно-следовую полосу. Они даже вперед саперов не пустили. Так как были уверены в отсутствии мин. Следовую полосу чуть не каждую неделю боронит трактор, не станут же они каждый раз снимать, а потом снова устанавливать минное заграждение.
   Первый боец арьергарда бухнулся на рыхлую, похожую на пластилин землю. И преодолел первые полметра.
   Мосты были сожжены...
   Стрелок аккуратно протер окуляр оптического прицела. Не потому, что он загрязнился, - для того, чтобы унять мандраж. Спокойные, размеренные, стократно до того повторенные движения успокаивают.
   Он Протер прицел, придвинул к губам микрофон и плавно повел дуло винтовки вниз.
   Вон он, первый боец, ползет по открытому пространству следовой полосы. Ползет - как плывет, выбрасывая вперед руки и отталкиваясь ногами.
   Один ползет. Чтобы, если что, принять удар на единственного себя. И тем спасти остальных.
   Снайпер не стрелял. Его не интересовала единственная жертва. Ему нужны были все. Ну, или большинство. Он вжимал лицо в холодную резину наглазника и наблюдал за тем человеком, который его не видел. Но которому предстояло умереть от его пули. Позже. Не теперь.
   Разведчик дополз до середины полосы, остановился и махнул остальным. Путь был свободен.
   Еще два бойца повторили его маневр, добрались до середины полосы и, расползшись в стороны, залегли. Они взяли на себя охрану флангов. Чтобы страховать проход основной группы.
   - Грамотно действуют, - отметил снайпер. - Таких на мякине не проведешь. Придется повозиться.
   Остаток группы вытянулся на полосу. Кроме арьергарда, развернувшего стволы на лес. Бойцы ползли медленно и бесшумно. Словно на экране телевизора, у которого выключен звук.
   Семнадцать человек, подсчитал стрелок. Много! Слишком много для одной винтовки!
   - Семнадцать, - тихо сказал он в микрофон. - Их семнадцать человек.
   - Немало! - ответил охранник.
   - Сколько есть. Будь готов к бою.
   - Я всегда готов.
   Разведка группы доползла до забора и вытащила "перемычки" - специальный провод с быстро-съемными, вроде больших прищепок, фарфоровыми "крокодильчиками". Один из бойцов надел толстые диэлектрические перчатки, взявшись за не проводящие ток ручки, разжал челюсти зажимов и, разведя на полтора метра друг от друга, зацепил за колючку. Другой расчехлил диэлектрические ножницы и аккуратно подрезал проволоку с двух сторон. Электричество потекло по новому, одетому в изоляционную оболочку проводу. Сбоя в работе электрической сети не последовало. Тревожный сигнал, оповещающий о прорыве охранного периметра, на пульте молчал.
   Бойцы подняли провод "перемычки" на две рогульки и проползли под ним. Путь через первый, внешний, забор был открыт. Впереди было еще несколько заборов с сюрпризами, но для специалистов они особой опасности не представляли.
   Еще три бойца проскользнули в образовавшийся в заборе лаз. И, растащив и уперев в землю сошки, установили ручной пулемет. Они страховались от атаки с фронта. И потому выдвигали туда самое тяжелое из того, которым располагали, вооружение. Удара с тыла они не ждали.
   "Я готов! Можно двигаться!" - поднял руку вертикально вверх пулеметчик.
   Снайпер сделал три глубоких вдоха и выдоха. Он успокаивал дыхание, чтобы оно не мешало прицеливанию. Потом завалил дуло винтовки вниз. Еще больше вниз. Туда, где залег арьергард. Голова колонны его не интересовала. Им деваться было некуда - впереди несколько заборов, позади ничем не защищенное пространство. Им до ближайших кустов надо было еще бежать и бежать. А арьергарду до ближайших кустов - шаг ступить.
   С арьергарда и предстояло начинать. С остальными можно было разобраться потом.
   Стрелок поймал в перекрестье пунктирных линий спину ближнего к нему бойца. В спину стрелять было глупо. Спина наверняка защищена бронежилетом. Винтовочную пулю он, конечно, не сдержит, но ее убойную силу уменьшит. И траекторию может изменить. В итоге будет раненый. А нужен убитый.
   Снайпер передвинул дуло винтовки чуть выше.
   Туда, где уже заканчивался бронежилет, но еще не начиналась каска.
   За секунду до выстрела он вышел в эфир. Теперь хранить молчание уже было глупо.
   - Говорит Третий. Имею семнадцать штыков. Начинаю работать...
   И плавно нажал на курок.
   Винтовка почти бесшумно выплюнула пулю. Которая ударила лежащего на земле человека в узкую щель между бронежилетом и каской. Ударила сбоку в шею, мгновенно перерубив позвоночник. Он даже не вскрикнул, как на то и рассчитывал стрелок, он молча ткнулся лицом в землю.
   - Раз, - посчитал снайпер.
   - И тут же перевел прицел на ближнего, к уже мертвецу, бойца. Теперь надо было действовать очень быстро, пока они не сообразили, в чем дело. Пока они не поняли, что их расстреливают.
   Шею второго бойца стрелок выцелил в течение двух секунд. И снова нажал на курок.
   - Два.
   Третий боец почувствовал, что происходит что-то не то, но что, понять не успел. Он настороженно задрал голову вверх, чтобы осмотреться. И получил пулю в правый висок. Он тоже не закричал.
   - Три.
   С арьергардом было покончено. Тихо покончено. Так, что ползущие впереди ничего не услышали. А видеть они, надумай обернуться, могли все то же самое спины и упертые в землю ноги своих товарищей. Которые прикрывали их тыл.
   Теперь следовало отстреливать последних. Которые ползли за первыми. Их смерть могла пройти незамеченной. Потому что наблюдать их было некому. Все глаза были устремлены вперед.
   Стрелок выцелил одного бойца и тут же второго. Оба умерли почти в одно и то же мгновение. И тоже не издали ни звука, так как их рты и носы погрузились во свежевспаханную землю следовой полосы.
   - Четыре. И пять.
   Они не издали ни звука, но их услышали. Каска одного из них глухо звякнула о приклад автомата.
   Ближайшие к ним бойцы обернулись и мгновенно оценили обстановку. Не сговариваясь, они раскатились в стороны и, еще даже не завершив последнего оборота, открыли огонь по ближним тылам. Где, по их мнению, скрывался противник. Они не пытались его убить, в невидимую цель попасть трудно, они пытались испугать его шквалом огня, заставить залечь, чтобы выгадать секунды на перегруппировку.
   Автоматы вколачивали в темноту леса пулю за пулей. И тоже почти без шума. Звук выстрела гасили набалдашники глушителей.
   Пух-пух-пух-пух - глухо шептали автоматы, веером рассеивая вокруг себя пули.
   Шумел лес. Пули впивались в невидимые стволы, рубили ветки, сучья и листья. Пули стригли лес под ноль.
   Но этот звук был довольно естествен. Точно так же лес шумит, когда сильный ветер треплет и рвет его крону. Этот звук не был посторонним. Он распространялся очень недалеко и никого не настораживал.
   Еще одного бойца стрелок уложил влет, когда он попытался подняться на ноги. Такую прыть надо было пресекать в самом начале. Чтобы другим неповадно было. Чтобы отбить охотку к перемене мест. Ринувшуюся в лес толпу винтовкой не остановить. Винтовка не автомат, она может брать только одиночные цели.
   Привставший боец упал и умер. Живые зарылись в землю. Наверное, они решили, что им противостоит многочисленный, спрятавшийся за стволами деревьев противник. На которого глупо вставать в лобовую атаку.
   Бойцы залегли и дали еще один неприцельный залп по фронту леса. Если бы там был враг, в таком массированном огне он вряд ли бы выжил. Но врага в лесу не было. Враг был на небе.
   Стрелок завалил еще одного автоматчика. И еще одного ранил.
   На этом его фора закончилась.
   Командир расстреливаемой группы подполз к ближайшему от него мертвецу и нащупал рану. И даже ткнул палец в пулевой канал. Его интересовало направление, откуда велась стрельба. Рана была сверху. И значит, траектория полета пули уходила в небо.
   - Снайпер! - крикнул он. - Всем работать деревья!
   Бойцы задрали автоматы и, быстро разобрав сектора обстрела, прочесали вершины густым автоматным огнем. Они не пропустили ни одного подозрительного деревца. В том числе то, на котором засел снайпер.
   Две пули ударили стрелка в бронежилет. Одна - в объектив прицела. Который, вместе со свинцом и осколками стекла, вошел ему в глаз. Стрелок умер мгновенно. Ломая ветки и сучья, он рухнул вниз.
   - Есть!
   - Быстро осмотритесь! - приказал командир. Бойцы, перекатываясь и перебегая из стороны в сторону, нырнули в лес. Двое из них мгновенно погибли, напоровшись на пули охранника. Третий отработал очередь в опасном направлении. И залег.
   Охранник вскрикнул и схватился за перебитую в колене ногу. Шансов на спасение у него не оставалось. Даже если" бы он умудрился отползти в лес и спрятаться. Он это понимал лучше, чем кто-либо другой. Он мог только умереть. Либо от болевого шока и потери крови. Либо по-человечески. В бою.
   Охранник вытянул гранату. Дождался, когда к нему поближе подлезут враги, и, теряя от боли сознание, выдернул чеку.
   Врагов он не достал. Враги были опытные. И, услышав характерное шипение сработавшего взрывателя, успели отпрыгнуть за стволы деревьев и случайные пни.
   Граната никого не задела. Но граната грохнула.
   Над пусковой закричала сирена и взлетели в небо осветительные ракеты.
   Тихая операция приказала долго жить. Вместе с подорвавшим себя охранником.
   - Все! - сказал заместитель командира. - Теперь они заблокируют броневход в бункер, и их оттуда без консервного ножа не выковырнешь.
   - Ерунда. Нам не бункер нужен. Нам ракета нужна. А как с ней управиться, мы знаем, - быстро ответил командир и уже в полный голос заорал: - Назад! Работать колючку! Работать по резервному плану.
   Теперь деваться было некуда. Теперь надо было доводить начатое дело до конца. Или отступать.
   Отступать - значило не выполнить приказ и за это скорее всего поплатиться головой. Но главное, было неизвестно, куда отступать. Было неизвестно, что ждет там, в черноте леса. И легко можно было угодить в смертельно опасные ножницы между охраной объекта и неизвестными людьми там, в тылу. Кроме того, через несколько десятков минут сюда должна была нагрянуть подмога, вызванная командованием пусковой. Которая прочешет весь район мелким гребнем. Если считать точно - то через семьдесят пять минут. За которые надо успеть управиться. Успеть победить. Чтобы не умереть.
   А если успеть, если захватить пусковую, то можно закрепиться и диктовать свои условия. Даже вначале блефуя. А потом уже с козырями на руках. Тем более что на захват понадобится не семьдесят пять минут, а от силы десять, потому как вторая группа вышла на исходные. И замечена не была. И значит, может ударить в самом уязвимом месте.
   - Гранаты! - приказал командир. Бойцы вытащили гранаты и бросили их в сторону забора. Под опоры, под прикрученные к ним изоляторы. Несколько взрывов слились в один. Заборы рухнули, открыв проход внутрь.
   - Лупи по караулке, пока они не очухались.
   Три бойца, вскинув на плечи гранатометы, навели их на места возможного скопления сил противника. Которые были известны заранее. Потому что были точно обозначены на планах наблюдателями.
   Выстрел!
   Выстрел!
   Выстрел!
   Три ракеты взорвались на выходе из караулки и у бункера, расшвыривая во все стороны выбежавших на отражение атаки солдат. Второй залп накрыл КП и вышки.
   - Ну, все. Теперь рукопашка! Теперь вцепляемся им в глотку...
   Солдаты охраны падали под разящими очередями двух бьющих от колючки пулеметов. Они даже не успевали ничего понять. И ничего сделать.
   Некоторые залегли и огрызались короткими очередями. Но долго они вряд ли продержатся. Потому что срочники против профессионалов - не бойцы.
   "Десять минут. От силы десять минут им осталось до полной зачистки, подумал снайпер. - Или даже того меньше".
   И дослал в ствол патрон.
   Снайпер сидел позади своих учеников. Далеко позади. На самой высокой сосне, с которой была видна вся пусковая. Он сидел здесь на всякий случай. Который случился.
   - Давай дуй к нашим. Подстрахуй, - сказал он в микрофон своему охраннику.
   - Я не могу вас оставить! Я должен...
   - Ты должен папе и маме. За то, что они тебя родили. А мне ничего. Собирай свои манатки и шуруй вперед. Бой там. А здесь тыл. Может, ты хочешь в тылу отсидеться? Тогда так и скажи.
   - Нет. Не хочу.
   - Ну, тогда разговор окончен. А если ты вдруг не дойдешь, вдруг заплутаешь или перед с задом перепутаешь, я тебя из-под земли достану. Вот этой самой винтовкой. Понял?
   - А вы как же?
   - А я как-нибудь сам. Без сопливых. Иди! А то я через минуту вниз гранату уроню. У меня как раз одна лишняя есть...
   Снайпер снова припал глазом к прицелу. Далеко. Метров шестьсот. Но возможно. Если очень спокойно. Если не торопясь...
   Снайпер умел не торопиться. И потому умел попадать там, где другие мазали.
   Первым - командира. Первым всегда командира.
   Кто там командир? По всей видимости, вон тот, высокий. Меньше всех бегает, больше всех Показывает. Скорее всего этот.
   Снайпер продышал легкие. Задержал дыхание. И выстрелил.
   - Бери своих и заходи с... - сказал заместитель командира первой группы и не договорил. Упал, получив пулю в горло.
   С восточной стороны рванули гранаты.
   Значит, вторая группа. Значит, все-таки была вторая группа. Ну ничего. Там есть кому брешь заткнуть.
   Снайпер выбрал новую цель. Пулеметчика, который прижимал солдат охраны к земле и выкашивал их одного за другим. Пулеметчик - это тоже серьезная фигура.
   Выстрел!
   Пулеметчик схватился за не защищенное бронежилетом бедро и закрутился на месте.
   Этот уже не страшен. Можно на него не отвлекаться. Сам помрет.
   Кто следующий...
   Вторую колонну били в два ствола. С двух сторон. Били не самым удачным образом, потому что элемент внезапности ушел, но били. Одного за другим...
   - Где он, сволочь? Где?
   - Там. Видишь три сосны? Там он и сидит. Там лучшая позиция.
   Несколько автоматов длинными очередями ударили по соснам. Так что ветки полетели. В ответ прозвучал один-единственный выстрел. Но в цель.
   - Гад! Опять! Ну где же он?! Где?!
   - Хватит гадать. Давай сюда гранатомет, - крикнул командир.
   Подтащили гранатомет.
   - Видишь сосны?
   - Ну?
   - Снеси их к чертовой бабушке.
   - Все?
   - Все! Вообще все. Чтобы здесь пустыня была... Давай действуй.
   Гранатометчик загнал в ствол ракету, прицелился и выстрелил.
   Вершина сосны вспыхнула взрывом.
   Теперь вторую колонну бил только один ствол...
   - Пора, - сказал командир отряда особого назначения китайского отряда. Пора вмешаться в это дело.
   - Нам приказано в самом крайнем случае, - напомнил зам по политике. - В случае, если они сами не справятся.
   - А это и есть крайний. Куда крайнее... Ты же видишь, что они не тянут. Ну не тянут они...
   - Ладно. Я согласен. Поможем. Командир вытащил карту.
   - Разделяемся на две колонны. Тихо подходим. Сюда и сюда. Работаем. И тихо уходим. Больше пяти минут не задерживаться. В бой не ввязываться. Наше дело не победить. Наше дело помочь. И уйти. Всем ясно? Тогда выступаем.
   Китайские спецназовцы, выставив вперед автоматы, быстрым шагом двинулись вперед.
   Полковник Зубанов увидел взрыв. Он увидел взрыв вершины сосны. На которой засел один из снайперов. Взрыв гранаты разнес вершину в щепки. Осталась только рванина ствола и разлетающиеся во все стороны щепки.
   - Сволочи! - в сердцах выругался полковник. - С первого выстрела. Кто же это так? Так точно? Поди, Семенов. Он спец по гранатометам. Гад Семенов!
   - Третий, - крикнул в микрофон Зубанов, вызывая охранника погибшего стрелка. - Третий! Ты меня слышишь? Ты меня слышишь, мать твою?
   - Слышу. Первый, слышу тебя.
   - Что там у тебя?
   - Все у меня. Совсем все.
   - Ладно, понял. Смещайся на правый фланг и подстрахуй Второго. Второго подстрахуй! Как понял?
   - Понял. Подстраховать Второго. Только он слева...
   - А ты справа подстрахуй. Постреляй справа. Отвлеки внимание на себя. Чтобы они его не нашли. Уяснил?..
   Неожиданно зазуммерила тревожная сигнализация.
   - Мать твою! Неужели подмога? Им подмога? Неужели скрытый резерв?..
   Полковник припал к экрану видеокамеры. И увидел... Совсем рядом увидел пробегающие фигуры. Довольно много фигур. Как будто они специально дефилировали возле камеры. Чтобы их получше рассмотрели.
   Впрочем, это как раз понятно. Маскировка закончилась. И ползания на брюхе тоже закончились. Время пошло на минуты. По принципу - кто успеет. Теперь быстрота важнее скрытности. И поэтому они выбирают самый короткий и свободный от препятствий путь. Именно тот, который прикрыл видеокамерой полковник.
   Пять. Семь. Девять...
   Ну, теперь все. Теперь крышка!
   Фигуры пробегали одна за другой. Низкие, одетые в темные защитные комбинезоны. С такими же шапочками на головах. Странными шапочками... И очень низкие. Как на подбор. Как японцы...
   Японцы?
   Мать честная! Это же китайцы. Точно китайцы! И шапочки такие наши не носят. И рост. И шаг какой-то специфический. Какой-то кошачий. Как будто они всю жизнь у-шу занимались. Не наш шаг...
   Корейцы или китайцы! Только корейцам здесь взяться неоткуда. Они об этой пусковой ни сном ни духом. А китайцы знают! Китайцев он предупредил. Лично сам предупредил!
   Значит, не зря он под машину того атташе ложился. Как под танк. Значит, сработало. Подействовало.
   Ай да китайцы! Ай да молодцы! Решили без нот обойтись! И главное, очень вовремя. Тютелька в тютельку. Если, конечно, они вступят в бой...
   - Третий! Ты слышишь меня? Третий?
   - Слышу вас.
   - Ты где?
   - Там, где вы приказали. На подходах.
   - Отбой, Третий. Не надо там, где я приказал. Беги ко Второму.
   - А там где...
   - А туда, где я приказал, я сам приду. Понял?
   - Так точно! Понял.
   - Все, конец связи. Как только меня услышите... ну или вообще услышите... поддержите огнем.
   - Что еще услышим?
   - Там поймете. Конец связи...
   Китайцы вышли в район сосредоточения. Очень быстро вышли. В считанные минуты.
   Бой на пусковой не затихал. Бой набирал обороты. Силы были примерно равны, и для того, чтобы взять перевес, надо было придумать какой-то особый маневр или... Или получить неожиданную поддержку. Которую никто не ждал.
   - Как договорились, работаем издалека и уходим. Гранатометчики!
   Гранатометчики выступили вперед.
   - Остаетесь здесь и работаете по целям. Через полторы минуты. Всем остальным марш-броском до места боя и зачистить... Всех зачистить. До одного!
   Гранатометчики вогнали ракеты в стволы, привалились к деревьям и тщательно прицелились. Через полторы минуты им надлежало дать залп.
   Через минуту двадцать... десять... пять... Через пятьдесят секунд...
   Китайцы приблизились к месту боя через минуту двадцать.
   - Десять секунд, - показал командир. - Всем работать по ранее определенным целям.
   Девять секунд.
   Восемь.
   Пять.
   Три.
   Ноль...
   Гранатометчики уточнили прицел и нажали на спусковые крючки.
   Несколько ракет, перекрещивая траектории, вспороли ослепительными молниями воздух и разом ударили... в вершины деревьев. В те вершины, где засели последние оставшиеся в живых стрелки. Где засели и вели бой Второй и снайпер.
   Они ударили в "своих"!
   Верхушки деревьев вспыхнули столбами огня и дыма. Китайцы не промахнулись. Китайцы попали очень точно, потому что знали, где располагаются снайперские засады. Знали отлично, так как их вычислил и пометил на местности Следопыт.
   Туда же, в вершины и в прилегающую к ним местность, вмолотили по полному рожку патронов автоматчики. И потом в довершение всего бросили туда гранаты.
   Земля вздыбилась и осела. Живых там, в месте взрыва, остаться не могло. И не осталось...