Страница:
-- Лукошко? -- переспрашивает товарищ. -- А одного не хватит? - Что ты, браток! Разве одним яйцом будешь сыт? Ну, если не лукошко, принеси хотя бы пяток.
-- Как бы не разбить по дороге... Впрочем, ладно, что-нибудь придумаю. В крайнем случае возьму такси.
Так он и сделал. Купил пяток яиц, отдал повару, а тот к вечеру приготовил на противне заправскую яичницу, поджаристую, золотистую.
Сел я за стол, вооружился вилкой, прикидываю -- что-то очень большая яичница получилась, да и желтки будто бы великоваты, каждый с суповую тарелку! Пожалуй, такую глазунью в одиночку и не осилишь. Зову товарища, того самого, который доставил яйца. Сидим жуем, повара добром поминаем --вкусна яичница, -- а справиться с ней не можем. "Да ты сколько яиц купил, полсотни, что ли?" -- "Зачем полсотни? Сколько прошено, столько куплено, ровно пять штук".
Делать нечего, приглашаю третьего товарища, потом четвертого, пятого. А дно у противня по-прежнему едва видно... Пришлось вызвать на подмогу еще пять человек, -- только тогда удалось одолеть яичницу из пяти яиц! Ну и наелись же!..
-- Хороша яишенка! -- сказал второй морской волк. -- Чего только не увидишь во время плавания! Иной раз начнешь рассказывать, а тебе даже не верят. Мне, к примеру, довелось проезжать на машине по одному острову. Дорога вьется меж полей-площадок, расположенных террасами одно повыше или пониже другого. Каждое поле огорожено земляными стенками, от площадки к площадке прорыты канавы. Вижу -- крестьяне работают на буйволах, перемешивают вязкую болотистую почву, похожую на глину.
"Что они делают?" -- спрашиваю шофера-островитянина. "Готовят поле под рис, -- отвечает шофер. -- Когда вспашут, тогда воду пустят".
Проехали еще с полкилометра. Смотрю -- затопленная водой площадка, а на ней женщины высаживают рассаду -- молодые растеньица риса. "Молодцы, думаю, здорово опередили соседей! Те лишь пашут, а эти уж посев заканчивают!"
Едем, однако, дальше. Глазам открывается яркий изумрудно-зеленый лужок. Серебристая вода поблескивает на солнце. "А тут что?" -- спрашиваю. "Тоже рисовое поле". Вот это да! Похваливаю про себя хозяев поля, это работяги-скоростники! Там рассаду высаживали, а тут и до урожая недалеко...
Проехали еще немного -- опять поле, и еще удивительней. Рис колосится, наливает зерна в метелках, кое-где даже начал желтеть, вот-вот созреет. Не успел задать вопрос шоферу, как за поворотом показывается новое поле, совсем сухое, а по нему ходят жнецы с серпами. Еще поле -- а на нем снопы и скирды сжатого риса! Перестал я что-либо понимать: ведь от пахоты до уборки урожая должно несколько месяцев пройти, а здесь на соседних полях где весна, где лето, а где осень! "В чем дело?" -- спрашиваю шофера. "Дело простое, отвечает, мы со временем года не считаемся. Одни пашут, другие сеют, у третьих рис колосится, а четвертые урожай снимают,-- кому как сподручнее. У нас так исстари заведено".
-- Да, немало любопытного встречается на свете, -- заметил третий морской волк. -- Мне вот довелось увидеть в одном проливе редкостный мост. Был он очень широк, шире любого другого моста, но поразил меня не шириной, а длиной. Знаете, на сколько он тянулся? На добрые сто километров! Точную длину не назову, врать не стану, но плыл наш катер вдоль него час за часом, а конца ? мосту все не было. Время от времени поднимались над ним дымки -это шли пассажирские и товарные поезда. Мост такой длинный, что на нем есть железнодорожные станции с запасными путями и вокзалами! Говорят, что через этот мост даже судоходный канал проложат...
-- Действительно, всем мостам мост, --- сказал четвертый морской волк. -- Однако и мост в сто километров, и остров, где на рисовых полях одновременно пашут, сеют, убирают, да и яичница из пяти яиц, которую едва одолели десять человек, -- все это пустяки по сравнению с тем, что пережил я. Хотите, расскажу о происшествии совершенно невероятном?
-- Хотим, хотим! -- в один голос заявили мы.
-- Ну, так вот... "У него семь пятниц на неделе", -- говорят про человека, быстро меняющего свои решения или взгляды. Я не из таких людей, но однажды и впрямь приключилось у меня семь пятниц, и даже не на неделе, а на дню! Работал я тогда на китобойном судне. Слыхали, как охотятся на китов? Заметят в море фонтан -- это кит всплывает подышать воздухом, выстрелят из гарпунной пушки. Гарпун вопьется в кита, и тому уж не уйти, хотя хлопот с ним предстоит еще немало. В тот день выстрелил наш гарпунер, попал в кита, и, как обычно бывает, раненое животное потащило наше судно словно бы ил буксире. Туда, сюда мечется кит, то с запада на восток, то с востока на запад, а судно за ним, повторяет все его маневры. Киту лишь бы уйти от нас, а у нас что ни полчаса, то надо бы менять листок на календаре. Только что была пятница, а вдруг стала суббота, потом опять пятница, опять суббота, и так семь раз! Хорошо, что догадались мы, в чем загвоздка, и не трогали листков на календаре, а то не расхлебать бы путаницу с днями. Несколько часов таскал нас кит на буксире, пока не изнемог. Тогда подтянули его к судну, подняли на палубу, а календарь перестал нас беспокоить...
До поздней ночи длились рассказы морских волков. Я Си до утра мог слушать, да остальные волки спать захотели.
Вторая беседа морских волков
Думал, больше не увижу тех морских волков, которые о необыкновенной яичнице и других странностях рассказывали. А довелось опять встретиться, и очень скоро.
На рассвете расстался с ними, до сумерек проторчал на молу, высматривая, не покажется ли мой корабль среди волн. Как на грех, погода выдалась штормовая,-- промок, простыл, зуб на зуб не попадает. Уже в сумерках узнаю, что получена радиограмма: корабль завтра прибудет.
Возвращаюсь в Дом моряка. Лег на койку, с нетерпением ожидаю, пока остальные морские волки соберутся.
К вечеру явились все. В номере тихо, тепло, а за окнами ветер воет, холодным дождем в стекла бьет. Не хотелось в такую непогоду о плаваниях вспоминать, уговорились волки о приключениях на суше рассказывать. Мы хотя привычные к корабельной жизни, любим ее, а все же иногда приятно, что под ногами пол ходуном не ходит, койка не раскачивается, а на столе стаканы не пляшут, чай из себя не выплескивают...
-- Давно это случилось, я и моря тогда не видал, в ремесленном училище обучался, -- взял слово первый морской волк. -- Училище в Киеве находилось, а мать моя в колхозе жила, километрах в девяноста от города. Как-то в субботу поехал ее проведать, да в воскресенье задержался, к последнему местному поезду опоздал. Однако иду к станции, авось ночью еще какой поезд будет, отвезет в Киев. А на станции такой поезд как раз и стоит, вот-вот тронется.
Спешу билет купить -- касса деньги не принимает: поезд курьерский, остановился непредвиденно, потому и билеты не продают. А мне непременно к утру в училище поспеть надо. Что делать? Была не была, решаю зайцем поехать -- так железнодорожники безбилетных пассажиров называют.
Сесть зайцем в курьерский оказалось не просто: на всех подножках проводники дежурят, хоть плачь -- без билета не впускают. Совсем отчаявшись, добежал до конца поезда, а там товарный вагон прицеплен, и дверь у него приоткрыта. Кинул туда чемодан, сам прыгнул, тут и поезд тронулся.
Ну и переполох я произвел в вагоне! Безбилетных зайцев вроде меня много там скопилось. Испугались, наверное думают, контролер вскочил. Я ведь в полной ремесленной форме был: фуражка с кокардой, шинель с петлицами, серебряные пуговицы...
Малость отлегло у меня от сердца: как-никак, а еду! Пристроился в углу, открыл чемодан, домашнюю колбасу достаю. Отламываю по кусочку, сам ем, соседям предлагаю. Они не берут, каждый свое ест.
Приближаемся к Киеву. Соображаю, как бы из вагона незаметнее выбраться, чтобы неприятность из-за билета не получилась. Однако все благополучно обошлось. В Киеве к железнодорожным зайцам иногда хорошо относятся, даже уважение оказывают. Поверите, автомобили подали, всех по машинам рассадили. А через несколько дней узнал, почему железнодорожники нас штрафовать не стали: попутчики мои хотя зайцами ехали, но все иностранцами были, заграничный паспорт имели...
-- У меня тоже любопытная история на суше произошла,-- начал второй морской волк. -- Скажу по совести, за время плавания здорово я по нашему русскому лесу соскучился. Прошлой осенью получил отпуск, приехал пожить к родному дядюшке и при удобном случае отправился по лесу побродить. А лес большой оказался, разным зверьем богатый. Зверь непуганый, людей не боится. Белки по ветвям скачут, енот мимо меня пробежал, в стороне лисий хвост мелькнул. На одной поляне косули беспечно пасутся, на другой оленей заметил, пощипывают траву, на меня едва глядят, даже немного обидно стало. Лоси, те вовсе внимания на человека не обращают, занимаются своим делом: стволы сосенок гложут, лоб о древесную кору чешут. Один огромный лось до того обнаглел, что прямиком на меня двинулся. Ветвистые рога выставил. Ну, морячок, готовься к смерти, сейчас насквозь проткнет меня своими рожищами. А при мне ни ружья, ни ножа, да и не охотник я. Снял с себя пиджак, норовлю зверю на рога накинуть, чтобы мягче было, когда он меня протыкать будет. Но в последний момент одумался лось, фыркнул сердито, ушел в лесную чащу,
-- Эка невидаль! -- заявили мы рассказчику.-- В Советской стране немало лесов с диким зверьем имеется! на Дальнем Востоке, в Сибири, На Европейском севере России...
-- А вы дослушайте, -- возражает рассказчик. -- После происшествия с лосем почему-то расхотелось гулять по лесу. Выбрался из чащобы, пересек небольшое поле, сел в троллейбус н спустя пятнадцать минут был у своего дядюшки. Живет дядюшка в центре России, в огромном городе с тысячами заводов и фабрик, а городской троллейбус за четверть часа вас в лес отвозит, где непуганые звери водятся.,.
-- И я в гости к дяде ездил, -- сказал третий морской волк. -- Но мой дядя не в огромном городе живет, а в пустыне огромной. Давно приглашал навестить, в письмах постоянно запрашивал: не надоели тебе, дорогой племянник, водные океаны, не хочешь ли океан песков посмотреть?
Приехал к дяде. Сам он на работе был, я тем временем с местностью ознакомился. Впрямь похожа на океан пустыня. И такая же бескрайняя, и волны по ней ходят от наших только по цвету и составу разнятся. В океане они водяные, зеленоватые, в пустые -- песчаные, желтые, и называются иначе: барханами. Даже гребни у пустынных волн есть. Верно, хоть и песчаный, а океан, разве что одного нет -- рыбы. Пришел дядя с работы, сказал ему об этом, а он всерьез обиделся:
-- Как -- нет рыбы? Раз пустыню океаном называем, значит, и рыба есть, Не веришь? А если свежей ухой угощу?
Взял дядя сеть, поднялся на соседний бархан и вскоре исчез в своем песчаном океане. А когда вернулся, заявляет: все в порядке, завтра будем уху варить.
Наутро опять пошел дядя за бархан, обратно возвращается, рыбину тащит. Сом! Еще живой, жабрами шевелит...
-- Где ты его добыл? Разве сомы в песках водятся?
-- Прослышал сом, что пустыню океаном величают, вот и заплыл, а что океан не водный, а песчаный, не разобрался. Это не рыбьего ума дело...
Кончил рассказывать третий морской волк, дивимся мы водяному жителю, который в песчаной пустыне в рыболовную сеть угодил, а четвертый волк говорит:
-- От водяных жителей разного ожидать можно. У меня, к примеру, с крабами странное происшествие было. На Дальнем Востоке много этих крупных и мясистых морских животных, в жесткий панцирь, как в броню, одетых. Обитают они в морях, там кормятся, нередко тысячными стадами по дну передвигаются. Я их повадки неплохо узнал -- несколько лет на краболовном судне-заводе работал. Мы этих бронированных подводных путешественников с многометровой глубины сетями доставали. Место работы потом сменил, но, конечно, помнил, что краб -- животное морское, а не наземное.
Однажды, было это в Индийском океане, стояли мы у небольшого острова. В свободный час сошел на берег, погулял, а когда утомился, прилег отдохнуть под кокосовой пальмой. Вдруг сверху на меня тяжелый предмет валится. Смотрю, старый знакомец --- краб! Неужели с дерева упал? Поднимаю глаза, не верю тому, что вижу: высоко на пальме крабы сидят, клешнями орехи отрезают! Вот так морские жители, по де- репьям словно акробаты лазают!.. Другие крабы возле меня па земле трудятся, обрывают волокна с ореховой скорлупы. Наблюдаю за их занятием, а они уже пробили дыру в скорлупе, мякоть жрут! Я бы сам не прочь орехами полакомиться, да скорлупа тверда, -- зубами не разгрызешь. Хотел отнять один орех, но побоялся, клешни у крабов сильные.
Насытились мои крабы, наверное, сейчас обратно в море уйдут. Нет, под деревьями у них глубокие норы среди корней оказались. Заглянул в пустую нору, а туда волокна с ореховой скорлупы натасканы, из волокон мягкая постель устроена. Ну и морские жители -- норы под деревьями вырыли, на сухой подстилке спят!
Спросил у местных людей, а те жалуются: у нас крабы не только орехи воруют, но и птичьи гнезда разоряют, в дома забираются, клешнями ящики разламывают, мешки дырявят, все съедобное пожирают...
Опять до поздней ночи морские волки истории рассказывали. Утром мой корабль пришел, и я распростился с ними.
Переполох на экзамене
Немало людей слышало о юнге Загадкине и шлет мне письма с различными занятными вопросами. Письмо о чудесах в решете -- о том, как морскую рыбу сетями на берегу ловят,-- вы уже читали. Не могу умолчать и о другом письме. Письмо любопытное, а еще любопытней человек, который его отправил. Подписался он так: "Жму руку. Фома Отгадкин". От неожиданности я даже растерялся, -- Отгадкин пишет Загадкину! И сразу подумал: это, как говорили древние, указание или перст, то есть палец судьбы. Так оно и вышло, оправдалось мое предчувствие. Забегая вперед, скажу, что вскоре довелось нам познакомиться и сдружиться. А пока приведу письмо Фомы Отгадкина. Вот оно:
"На прошлой неделе сдавал я экзамен по географии -- хотел в школу юнг поступить. Явилось нас человек сорок. Сидим в зале, волнуемся. Экзамен --событие важное, на него даже девушка-корреспондентка из пионерской газеты пришла, заметку о будущих юнгах писать.
Вызвали меня к карте, задают первый вопрос: "Что вы, молодой человек, о Дунае знаете?"
О Дунае я знаю многое, всего не перескажешь, -- ведь на экзамене отвечаю не один, надо и остальным время для ответов оставить. Решил выложить лишь часть своих знаний. Собрался с мыслями и говорю:
"Дунаем называются острова в Сибири".
"Как вы сказали,-- переспрашивают экзаменаторы,-- острова в Сибири?.."
"Совершенно верно", -- подтверждаю своп ответ и, чтобы не было сомнений, показываю на карте положение островов.
"Так-так, -- покачивают головами экзаменаторы. -- Вы, молодой человек, наверное, в тех местах живете?"
Настала моя очередь покачать головой:
"Нет, живу в Челябинске, но Сибирью интересуюсь давно, мечтаю поехать туда: край богатейший, а людей в нем маловато..."
"Весьма похвальная мечта. Если так, то и спрашивать о Сибири не будем, -- видимо, ее география изучена вами неплохо. Перейдем ко второму вопросу. Скажите, пожалуйста, где расположены Балканы?"
"Балканы?.. В нашей Челябинской области".
"Где?.."
"В Челябинской области".
"Хорошо, допустим, что так. Тогда где Варна находится?"
"Там, где положено, вблизи Балкан, и тоже у нас в Челябинской области".
"Допустим и это. Ну, а о таком населенном пункте, как Лейпциг, вы слышали? Может быть он тоже в вашей области находится?" "Конечно, в нашей, я сам неподалеку от него родился. В пионерском лагере не только с лейпцигцами, но и с берлинцами, варшавянами, парижанами не одно лето провел. Хорошие ребята. Все они тоже коренные уральцы, в нашей области родились и выросли. Там же их отцы, деды и прадеды жили..."
"Может быть, в вашей области и лондонцы есть?"
"Лондонцев не встречал, привирать не стану..."
Отвечаю не спеша, толково, а по залу от моих ответов шум идет, полный переполох поднялся. Те, кто экзамена ждет, на меня, как на пропащего человека, с сожалением поглядывают: все на свете, несчастный, перепутал! Одни ахают, другие смеются, третьи свои шпаргалки недоверчиво проверяют.
Девушка-корреспондентка из пионерской газеты не выдержала, кинулась к столу экзаменаторов, вполголоса доказывает им, что Балканы на юге Европы находятся, Варна -- в Болгарии, Лейпциг -- в ГДР, что берлинцы, варшавяне, парижане в Челябинской области не живут. Но экзаменаторы свое дело знали, тоже вполголоса заявили этой девушке:
"Отвечает Отгадкин верно, однако его ответы в своей газете не печатайте; пока за границей сведущие люди разберутся, как бы дипломатических неприятностей не получилось..."
Вот так отвечал я на экзамене, дорогой Захар. Как тебе мои ответы понравились? Жму руку. Фома Отгадкин".
Конечно, странно отвечал Фома, а правильно. Имена у нас разные, но характеры похожие. Я сам отвечал бы так же.
ПОЯСНЕНИЯ
Завтра снова будет сегодня
Корабль Захара шел по Тихому океану. А в этом океане есть условная линия, пересекая которую можно либо попасть во вчерашний день, либо оказаться в дне завтрашнем. Что это за линия? Это -- линия смены дат, установленная международным соглашением в 1884 году. Пока такой линии не существовало, нередко случались недоразумения. В XVIII веке па Аляске встретились русские и англичане. Русские прибыли туда с запада, англичане --с востока. При встрече неожиданно выяснилось, что русские празднуют воскресенье тогда, когда в Америке... суббота! В 1519--1521 годах "потеряли" день спутники Магеллана, совершившие первое кругосветное плавание. В своем корабельном журнале они вели точный счет суткам и были убеждены, что вернулись на родину в четверг. А там в день их возвращения была... пятница! Отважных путешественников заставили каяться в церкви, потому что во время плавания они отмечали религиозные праздники на день позже.
Кто был виноват, что у испанских моряков "пропал" день? Ведь в их судовом журнале ошибки не было. "Виноватым" оказалось вращение Земли.
"Виктория" -- единственный вернувшийся на родину корабль Магеллана --находилась в пути 1082 дня. Так считали в Испании. А по счету самих мореплавателей их путешествие продолжалось 1081 день. Земной шар, вращаясь с запада на восток, оборачивается вокруг своей оси ровно за сутки. За время плавания "Виктории" Земля обернулась вокруг своей оси 1082 раза. Но один оборот -- в направлении, обратном движению земного шара, совершила сама "Виктория", плывшая с востока на запад, иными словами -- она обернулась вокруг земной оси только 1081 раз. Потому-то мореплаватели и не досчитались дня в своем судовом журнале.
Русские поселенцы в Аляске, наоборот, двигались в направлении вращения Земли -- с запада на восток. Поэтому они попали во вчерашний день.
Чтобы подобные ошибки не повторялись, была установлена линия смены дат. Ее провели по 180 меридиану от Северного полюса через Берингов пролив и далее по Тихому океану к Южному полюсу. Когда на этой линии полночь, на всей Земле один и тот же календарный день. Но уже в следующее мгновение к западу от линии смены дат начинается новый день; через двадцать четыре часа он вернется к ней с востока, чтобы закончить здесь свое существование. На этой линии -- граница между днем сегодняшним и днем вчерашним, между днем сегодняшним и днем завтрашним.
Захара Загадкина выручило то, что его корабль пересек 180 меридиан, плывя с запада на восток: день завтрашний остался днем сегодняшним. А если бы корабль двигался в обратном направлении? Тогда юнге, чтобы получить сладкое, пришлось бы выучить не одну, а две дюжины слов, потому что с календаря сорвали бы сразу два листка.
Уругвайское солнце
Уругвай находится в Южном полушарии Земли. Как всюду на нашей планете, солнце восходит там на востоке, а заходит на западе. Однако, если к северу от пояса тропиков солнце всегда движется по южной стороне горизонта и по ходу часовой стрелки, то к югу от тропиков оно всегда движется по северной стороне горизонта и против хода часовой стрелки. Вот почему Захар Загадкин, впервые попав в Уругвай, подумал, что с солнцем что-то случилось, так как тень от навеса в кафе перемещалась "не в ту сторону".
В небе Индонезии
В Уругвае Захар Загадкин убедился, что в Южном полушарии солнце светит с северной стороны горизонта. Почему же в Индонезии, тоже лежащей в Южном полушарии, юнга увидел солнце на южной стороне горизонта? Дело в том, что в Южном полушарии солнце видно изо дня в день на северной стороне горизонта, а в Северном полушарии -- на южной стороне горизонта не всюду, а только в районах между тропиками и полюсом. А в тропиках? В тропиках обоих полушарий солнце светит или с севера или с юга, в зависимости от того, где оно находится в зените -- наивысшей точке видимого нами небесного свода.
Севернее и южнее пояса тропиков солнце в зените никогда не бывает. В полдень 21 марта и 23 сентября оно стоит в зените над экватором, в полдень 22 июня -- над северным тропиком, в полдень 22 декабря -- над южным тропиком.
Корабль Захара пересек экватор и прибыл в Джакарту, находящуюся между экватором и южным тропиком, в последних числах декабря. Юнга не учел этого и потому удивился, увидев солнце на южной стороне горизонта. Попади Захар в Джакарту в марте -- сентябре, он нашел бы солнце на северной стороне горизонта.
Там, где часовая стрелка никогда не врет
Посмотрите на глобус, и вы увидите две точки, через которые проходит земная ось. Эти точки -- Северный и Южный географические полюсы Земли. Для человека, который стоит на Южном полюсе, всюду север; для того, кто находится на Северном полюсе, всюду юг. Обе эти точки не имеют долготы: в них сходятся все меридианы. Поэтому время любого меридиана будет на полюсах верным, часовая стрелка никогда не соврет. Вместе с долготой 180 градусов приходит на полюса и линия смены дат (см. "Завтра снова будет сегодня" на стр. 117). Вот почему в этих точках вчерашний день можно считать сегодняшним или сегодняшний -- завтрашним.
21 марта на Северном полюсе единственный раз в году восходит солнце. В тот же день оно заходит на Южном полюсе. 23 сентября солнце на Северном полюсе скрывается за горизонтом, а на Южном полюсе начинается день. Полярный день длится на полюсах около полугода, полярная ночь -- три месяца. Между днем и ночью тянутся длительные сумерки; ночная темнота наступает лишь тогда, когда солнце опускается настолько низко, что атмосфера перестает отражать его лучи.
За пятнадцать минут из одной части света в другую
Корабль Захара стоял в Стамбульском порту на европейском берегу пролива Босфор. На противоположном, азиатском берегу Босфора находится город Ускюдар, где жил человек, которому требовалось вручить пакет. Юнге достаточно было пересечь Босфор, чтобы попасть в другую часть света.
Брат Захара совершает ежедневные путешествия из Европы в Азию и обратно еще проще. Он живет в городе Магнитогорске, расположенном на берегах реки Урал. Дом брата стоит на правом берегу реки, завод, где плавят сталь, -- на левом берегу. А по реке Урал проходит граница между Европой и Азией. Юнге пришлось брать катер, чтобы проехать из одной части света в другую; брат Захара ездит работать в Азию и возвращается домой в Европу на трамвае, который идет по мосту, перекинутому через Урал.
Второй Керабан, или посуху из Америки в Африку
На первый взгляд, путешествие посуху из Патагонии к мысу Доброй Надежды кажется неосуществимым: все материки, которые предстоит пересечь чудаку путешественнику, разделены водными преградами. Между Северной Америкой и Азией находится Берингов пролив, Азия от Африки отделена Суэцким каналом, Южная Америка от Северной--Панамским каналом. Тем не менее такая "прогулка" возможна: через оба канала переброшены мосты, а Берингов пролив зимой покрыт льдом.
Удивительная река
Удивительная река, по которой корабль Захара Загадкина прошел без малого десять тысяч километров, -- океаническое течение в Атлантике, идущее из Мексиканского залива и названное его первооткрывателями Гольфстримом. "Гольф"--по-английски "залив", "стрим" -- "течение".
Как у обычных "сухопутных" рек, у океанических потоков тоже есть берега и дно, только не твердые, а жидкие -- водяные.
Если течение теплое, его берега и дно состоят из более холодной воды, если течение холодное, ими служит вода потеплей. Разнятся жидкие берега от океанической реки и по степени солености воды. Простым глазом такие берега увидишь не всегда, хотя порой струи течения можно различить и по цвету; темно-синий поток Гольфстрима заметно выделяется среди соседних с ним зеленовато-голубых вод Атлантики. С помощью приборов исследователи довольно точно определяют длину, ширину и глубину морских рек и наносят их на карту.
Многие океанические реки имеют притоки и рукава. Есть они и у Гольфстрима. Вскоре по выходе в Атлантику он принимает в себя мощный приток -- еще одно морское течение, именуемое Антильским. Далее Гольфстрим, который восточнее Ньюфаундленда уже называется Северо-Атлантическим течением, начинает разветвляться.
К побережью Африки отходит Канарское течение, сама же океаническая река устремляется к берегам Европы, От нее отходит ветвь к Исландии -- течение Ирмингера. Затем Северо-Атлантическое течение делится надвое; один его рукав идет к Гренландскому морю, второй мимо мыса Нордкап направляется в Баренцево море. Есть и другие, менее значительные притоки и рукава-ветви.
Плывя Гольфстримом, затем Северо-Атлантическим и Норд-капским течениями, корабль Захара Загадкина и прошел около
-- Как бы не разбить по дороге... Впрочем, ладно, что-нибудь придумаю. В крайнем случае возьму такси.
Так он и сделал. Купил пяток яиц, отдал повару, а тот к вечеру приготовил на противне заправскую яичницу, поджаристую, золотистую.
Сел я за стол, вооружился вилкой, прикидываю -- что-то очень большая яичница получилась, да и желтки будто бы великоваты, каждый с суповую тарелку! Пожалуй, такую глазунью в одиночку и не осилишь. Зову товарища, того самого, который доставил яйца. Сидим жуем, повара добром поминаем --вкусна яичница, -- а справиться с ней не можем. "Да ты сколько яиц купил, полсотни, что ли?" -- "Зачем полсотни? Сколько прошено, столько куплено, ровно пять штук".
Делать нечего, приглашаю третьего товарища, потом четвертого, пятого. А дно у противня по-прежнему едва видно... Пришлось вызвать на подмогу еще пять человек, -- только тогда удалось одолеть яичницу из пяти яиц! Ну и наелись же!..
-- Хороша яишенка! -- сказал второй морской волк. -- Чего только не увидишь во время плавания! Иной раз начнешь рассказывать, а тебе даже не верят. Мне, к примеру, довелось проезжать на машине по одному острову. Дорога вьется меж полей-площадок, расположенных террасами одно повыше или пониже другого. Каждое поле огорожено земляными стенками, от площадки к площадке прорыты канавы. Вижу -- крестьяне работают на буйволах, перемешивают вязкую болотистую почву, похожую на глину.
"Что они делают?" -- спрашиваю шофера-островитянина. "Готовят поле под рис, -- отвечает шофер. -- Когда вспашут, тогда воду пустят".
Проехали еще с полкилометра. Смотрю -- затопленная водой площадка, а на ней женщины высаживают рассаду -- молодые растеньица риса. "Молодцы, думаю, здорово опередили соседей! Те лишь пашут, а эти уж посев заканчивают!"
Едем, однако, дальше. Глазам открывается яркий изумрудно-зеленый лужок. Серебристая вода поблескивает на солнце. "А тут что?" -- спрашиваю. "Тоже рисовое поле". Вот это да! Похваливаю про себя хозяев поля, это работяги-скоростники! Там рассаду высаживали, а тут и до урожая недалеко...
Проехали еще немного -- опять поле, и еще удивительней. Рис колосится, наливает зерна в метелках, кое-где даже начал желтеть, вот-вот созреет. Не успел задать вопрос шоферу, как за поворотом показывается новое поле, совсем сухое, а по нему ходят жнецы с серпами. Еще поле -- а на нем снопы и скирды сжатого риса! Перестал я что-либо понимать: ведь от пахоты до уборки урожая должно несколько месяцев пройти, а здесь на соседних полях где весна, где лето, а где осень! "В чем дело?" -- спрашиваю шофера. "Дело простое, отвечает, мы со временем года не считаемся. Одни пашут, другие сеют, у третьих рис колосится, а четвертые урожай снимают,-- кому как сподручнее. У нас так исстари заведено".
-- Да, немало любопытного встречается на свете, -- заметил третий морской волк. -- Мне вот довелось увидеть в одном проливе редкостный мост. Был он очень широк, шире любого другого моста, но поразил меня не шириной, а длиной. Знаете, на сколько он тянулся? На добрые сто километров! Точную длину не назову, врать не стану, но плыл наш катер вдоль него час за часом, а конца ? мосту все не было. Время от времени поднимались над ним дымки -это шли пассажирские и товарные поезда. Мост такой длинный, что на нем есть железнодорожные станции с запасными путями и вокзалами! Говорят, что через этот мост даже судоходный канал проложат...
-- Действительно, всем мостам мост, --- сказал четвертый морской волк. -- Однако и мост в сто километров, и остров, где на рисовых полях одновременно пашут, сеют, убирают, да и яичница из пяти яиц, которую едва одолели десять человек, -- все это пустяки по сравнению с тем, что пережил я. Хотите, расскажу о происшествии совершенно невероятном?
-- Хотим, хотим! -- в один голос заявили мы.
-- Ну, так вот... "У него семь пятниц на неделе", -- говорят про человека, быстро меняющего свои решения или взгляды. Я не из таких людей, но однажды и впрямь приключилось у меня семь пятниц, и даже не на неделе, а на дню! Работал я тогда на китобойном судне. Слыхали, как охотятся на китов? Заметят в море фонтан -- это кит всплывает подышать воздухом, выстрелят из гарпунной пушки. Гарпун вопьется в кита, и тому уж не уйти, хотя хлопот с ним предстоит еще немало. В тот день выстрелил наш гарпунер, попал в кита, и, как обычно бывает, раненое животное потащило наше судно словно бы ил буксире. Туда, сюда мечется кит, то с запада на восток, то с востока на запад, а судно за ним, повторяет все его маневры. Киту лишь бы уйти от нас, а у нас что ни полчаса, то надо бы менять листок на календаре. Только что была пятница, а вдруг стала суббота, потом опять пятница, опять суббота, и так семь раз! Хорошо, что догадались мы, в чем загвоздка, и не трогали листков на календаре, а то не расхлебать бы путаницу с днями. Несколько часов таскал нас кит на буксире, пока не изнемог. Тогда подтянули его к судну, подняли на палубу, а календарь перестал нас беспокоить...
До поздней ночи длились рассказы морских волков. Я Си до утра мог слушать, да остальные волки спать захотели.
Вторая беседа морских волков
Думал, больше не увижу тех морских волков, которые о необыкновенной яичнице и других странностях рассказывали. А довелось опять встретиться, и очень скоро.
На рассвете расстался с ними, до сумерек проторчал на молу, высматривая, не покажется ли мой корабль среди волн. Как на грех, погода выдалась штормовая,-- промок, простыл, зуб на зуб не попадает. Уже в сумерках узнаю, что получена радиограмма: корабль завтра прибудет.
Возвращаюсь в Дом моряка. Лег на койку, с нетерпением ожидаю, пока остальные морские волки соберутся.
К вечеру явились все. В номере тихо, тепло, а за окнами ветер воет, холодным дождем в стекла бьет. Не хотелось в такую непогоду о плаваниях вспоминать, уговорились волки о приключениях на суше рассказывать. Мы хотя привычные к корабельной жизни, любим ее, а все же иногда приятно, что под ногами пол ходуном не ходит, койка не раскачивается, а на столе стаканы не пляшут, чай из себя не выплескивают...
-- Давно это случилось, я и моря тогда не видал, в ремесленном училище обучался, -- взял слово первый морской волк. -- Училище в Киеве находилось, а мать моя в колхозе жила, километрах в девяноста от города. Как-то в субботу поехал ее проведать, да в воскресенье задержался, к последнему местному поезду опоздал. Однако иду к станции, авось ночью еще какой поезд будет, отвезет в Киев. А на станции такой поезд как раз и стоит, вот-вот тронется.
Спешу билет купить -- касса деньги не принимает: поезд курьерский, остановился непредвиденно, потому и билеты не продают. А мне непременно к утру в училище поспеть надо. Что делать? Была не была, решаю зайцем поехать -- так железнодорожники безбилетных пассажиров называют.
Сесть зайцем в курьерский оказалось не просто: на всех подножках проводники дежурят, хоть плачь -- без билета не впускают. Совсем отчаявшись, добежал до конца поезда, а там товарный вагон прицеплен, и дверь у него приоткрыта. Кинул туда чемодан, сам прыгнул, тут и поезд тронулся.
Ну и переполох я произвел в вагоне! Безбилетных зайцев вроде меня много там скопилось. Испугались, наверное думают, контролер вскочил. Я ведь в полной ремесленной форме был: фуражка с кокардой, шинель с петлицами, серебряные пуговицы...
Малость отлегло у меня от сердца: как-никак, а еду! Пристроился в углу, открыл чемодан, домашнюю колбасу достаю. Отламываю по кусочку, сам ем, соседям предлагаю. Они не берут, каждый свое ест.
Приближаемся к Киеву. Соображаю, как бы из вагона незаметнее выбраться, чтобы неприятность из-за билета не получилась. Однако все благополучно обошлось. В Киеве к железнодорожным зайцам иногда хорошо относятся, даже уважение оказывают. Поверите, автомобили подали, всех по машинам рассадили. А через несколько дней узнал, почему железнодорожники нас штрафовать не стали: попутчики мои хотя зайцами ехали, но все иностранцами были, заграничный паспорт имели...
-- У меня тоже любопытная история на суше произошла,-- начал второй морской волк. -- Скажу по совести, за время плавания здорово я по нашему русскому лесу соскучился. Прошлой осенью получил отпуск, приехал пожить к родному дядюшке и при удобном случае отправился по лесу побродить. А лес большой оказался, разным зверьем богатый. Зверь непуганый, людей не боится. Белки по ветвям скачут, енот мимо меня пробежал, в стороне лисий хвост мелькнул. На одной поляне косули беспечно пасутся, на другой оленей заметил, пощипывают траву, на меня едва глядят, даже немного обидно стало. Лоси, те вовсе внимания на человека не обращают, занимаются своим делом: стволы сосенок гложут, лоб о древесную кору чешут. Один огромный лось до того обнаглел, что прямиком на меня двинулся. Ветвистые рога выставил. Ну, морячок, готовься к смерти, сейчас насквозь проткнет меня своими рожищами. А при мне ни ружья, ни ножа, да и не охотник я. Снял с себя пиджак, норовлю зверю на рога накинуть, чтобы мягче было, когда он меня протыкать будет. Но в последний момент одумался лось, фыркнул сердито, ушел в лесную чащу,
-- Эка невидаль! -- заявили мы рассказчику.-- В Советской стране немало лесов с диким зверьем имеется! на Дальнем Востоке, в Сибири, На Европейском севере России...
-- А вы дослушайте, -- возражает рассказчик. -- После происшествия с лосем почему-то расхотелось гулять по лесу. Выбрался из чащобы, пересек небольшое поле, сел в троллейбус н спустя пятнадцать минут был у своего дядюшки. Живет дядюшка в центре России, в огромном городе с тысячами заводов и фабрик, а городской троллейбус за четверть часа вас в лес отвозит, где непуганые звери водятся.,.
-- И я в гости к дяде ездил, -- сказал третий морской волк. -- Но мой дядя не в огромном городе живет, а в пустыне огромной. Давно приглашал навестить, в письмах постоянно запрашивал: не надоели тебе, дорогой племянник, водные океаны, не хочешь ли океан песков посмотреть?
Приехал к дяде. Сам он на работе был, я тем временем с местностью ознакомился. Впрямь похожа на океан пустыня. И такая же бескрайняя, и волны по ней ходят от наших только по цвету и составу разнятся. В океане они водяные, зеленоватые, в пустые -- песчаные, желтые, и называются иначе: барханами. Даже гребни у пустынных волн есть. Верно, хоть и песчаный, а океан, разве что одного нет -- рыбы. Пришел дядя с работы, сказал ему об этом, а он всерьез обиделся:
-- Как -- нет рыбы? Раз пустыню океаном называем, значит, и рыба есть, Не веришь? А если свежей ухой угощу?
Взял дядя сеть, поднялся на соседний бархан и вскоре исчез в своем песчаном океане. А когда вернулся, заявляет: все в порядке, завтра будем уху варить.
Наутро опять пошел дядя за бархан, обратно возвращается, рыбину тащит. Сом! Еще живой, жабрами шевелит...
-- Где ты его добыл? Разве сомы в песках водятся?
-- Прослышал сом, что пустыню океаном величают, вот и заплыл, а что океан не водный, а песчаный, не разобрался. Это не рыбьего ума дело...
Кончил рассказывать третий морской волк, дивимся мы водяному жителю, который в песчаной пустыне в рыболовную сеть угодил, а четвертый волк говорит:
-- От водяных жителей разного ожидать можно. У меня, к примеру, с крабами странное происшествие было. На Дальнем Востоке много этих крупных и мясистых морских животных, в жесткий панцирь, как в броню, одетых. Обитают они в морях, там кормятся, нередко тысячными стадами по дну передвигаются. Я их повадки неплохо узнал -- несколько лет на краболовном судне-заводе работал. Мы этих бронированных подводных путешественников с многометровой глубины сетями доставали. Место работы потом сменил, но, конечно, помнил, что краб -- животное морское, а не наземное.
Однажды, было это в Индийском океане, стояли мы у небольшого острова. В свободный час сошел на берег, погулял, а когда утомился, прилег отдохнуть под кокосовой пальмой. Вдруг сверху на меня тяжелый предмет валится. Смотрю, старый знакомец --- краб! Неужели с дерева упал? Поднимаю глаза, не верю тому, что вижу: высоко на пальме крабы сидят, клешнями орехи отрезают! Вот так морские жители, по де- репьям словно акробаты лазают!.. Другие крабы возле меня па земле трудятся, обрывают волокна с ореховой скорлупы. Наблюдаю за их занятием, а они уже пробили дыру в скорлупе, мякоть жрут! Я бы сам не прочь орехами полакомиться, да скорлупа тверда, -- зубами не разгрызешь. Хотел отнять один орех, но побоялся, клешни у крабов сильные.
Насытились мои крабы, наверное, сейчас обратно в море уйдут. Нет, под деревьями у них глубокие норы среди корней оказались. Заглянул в пустую нору, а туда волокна с ореховой скорлупы натасканы, из волокон мягкая постель устроена. Ну и морские жители -- норы под деревьями вырыли, на сухой подстилке спят!
Спросил у местных людей, а те жалуются: у нас крабы не только орехи воруют, но и птичьи гнезда разоряют, в дома забираются, клешнями ящики разламывают, мешки дырявят, все съедобное пожирают...
Опять до поздней ночи морские волки истории рассказывали. Утром мой корабль пришел, и я распростился с ними.
Переполох на экзамене
Немало людей слышало о юнге Загадкине и шлет мне письма с различными занятными вопросами. Письмо о чудесах в решете -- о том, как морскую рыбу сетями на берегу ловят,-- вы уже читали. Не могу умолчать и о другом письме. Письмо любопытное, а еще любопытней человек, который его отправил. Подписался он так: "Жму руку. Фома Отгадкин". От неожиданности я даже растерялся, -- Отгадкин пишет Загадкину! И сразу подумал: это, как говорили древние, указание или перст, то есть палец судьбы. Так оно и вышло, оправдалось мое предчувствие. Забегая вперед, скажу, что вскоре довелось нам познакомиться и сдружиться. А пока приведу письмо Фомы Отгадкина. Вот оно:
"На прошлой неделе сдавал я экзамен по географии -- хотел в школу юнг поступить. Явилось нас человек сорок. Сидим в зале, волнуемся. Экзамен --событие важное, на него даже девушка-корреспондентка из пионерской газеты пришла, заметку о будущих юнгах писать.
Вызвали меня к карте, задают первый вопрос: "Что вы, молодой человек, о Дунае знаете?"
О Дунае я знаю многое, всего не перескажешь, -- ведь на экзамене отвечаю не один, надо и остальным время для ответов оставить. Решил выложить лишь часть своих знаний. Собрался с мыслями и говорю:
"Дунаем называются острова в Сибири".
"Как вы сказали,-- переспрашивают экзаменаторы,-- острова в Сибири?.."
"Совершенно верно", -- подтверждаю своп ответ и, чтобы не было сомнений, показываю на карте положение островов.
"Так-так, -- покачивают головами экзаменаторы. -- Вы, молодой человек, наверное, в тех местах живете?"
Настала моя очередь покачать головой:
"Нет, живу в Челябинске, но Сибирью интересуюсь давно, мечтаю поехать туда: край богатейший, а людей в нем маловато..."
"Весьма похвальная мечта. Если так, то и спрашивать о Сибири не будем, -- видимо, ее география изучена вами неплохо. Перейдем ко второму вопросу. Скажите, пожалуйста, где расположены Балканы?"
"Балканы?.. В нашей Челябинской области".
"Где?.."
"В Челябинской области".
"Хорошо, допустим, что так. Тогда где Варна находится?"
"Там, где положено, вблизи Балкан, и тоже у нас в Челябинской области".
"Допустим и это. Ну, а о таком населенном пункте, как Лейпциг, вы слышали? Может быть он тоже в вашей области находится?" "Конечно, в нашей, я сам неподалеку от него родился. В пионерском лагере не только с лейпцигцами, но и с берлинцами, варшавянами, парижанами не одно лето провел. Хорошие ребята. Все они тоже коренные уральцы, в нашей области родились и выросли. Там же их отцы, деды и прадеды жили..."
"Может быть, в вашей области и лондонцы есть?"
"Лондонцев не встречал, привирать не стану..."
Отвечаю не спеша, толково, а по залу от моих ответов шум идет, полный переполох поднялся. Те, кто экзамена ждет, на меня, как на пропащего человека, с сожалением поглядывают: все на свете, несчастный, перепутал! Одни ахают, другие смеются, третьи свои шпаргалки недоверчиво проверяют.
Девушка-корреспондентка из пионерской газеты не выдержала, кинулась к столу экзаменаторов, вполголоса доказывает им, что Балканы на юге Европы находятся, Варна -- в Болгарии, Лейпциг -- в ГДР, что берлинцы, варшавяне, парижане в Челябинской области не живут. Но экзаменаторы свое дело знали, тоже вполголоса заявили этой девушке:
"Отвечает Отгадкин верно, однако его ответы в своей газете не печатайте; пока за границей сведущие люди разберутся, как бы дипломатических неприятностей не получилось..."
Вот так отвечал я на экзамене, дорогой Захар. Как тебе мои ответы понравились? Жму руку. Фома Отгадкин".
Конечно, странно отвечал Фома, а правильно. Имена у нас разные, но характеры похожие. Я сам отвечал бы так же.
ПОЯСНЕНИЯ
Завтра снова будет сегодня
Корабль Захара шел по Тихому океану. А в этом океане есть условная линия, пересекая которую можно либо попасть во вчерашний день, либо оказаться в дне завтрашнем. Что это за линия? Это -- линия смены дат, установленная международным соглашением в 1884 году. Пока такой линии не существовало, нередко случались недоразумения. В XVIII веке па Аляске встретились русские и англичане. Русские прибыли туда с запада, англичане --с востока. При встрече неожиданно выяснилось, что русские празднуют воскресенье тогда, когда в Америке... суббота! В 1519--1521 годах "потеряли" день спутники Магеллана, совершившие первое кругосветное плавание. В своем корабельном журнале они вели точный счет суткам и были убеждены, что вернулись на родину в четверг. А там в день их возвращения была... пятница! Отважных путешественников заставили каяться в церкви, потому что во время плавания они отмечали религиозные праздники на день позже.
Кто был виноват, что у испанских моряков "пропал" день? Ведь в их судовом журнале ошибки не было. "Виноватым" оказалось вращение Земли.
"Виктория" -- единственный вернувшийся на родину корабль Магеллана --находилась в пути 1082 дня. Так считали в Испании. А по счету самих мореплавателей их путешествие продолжалось 1081 день. Земной шар, вращаясь с запада на восток, оборачивается вокруг своей оси ровно за сутки. За время плавания "Виктории" Земля обернулась вокруг своей оси 1082 раза. Но один оборот -- в направлении, обратном движению земного шара, совершила сама "Виктория", плывшая с востока на запад, иными словами -- она обернулась вокруг земной оси только 1081 раз. Потому-то мореплаватели и не досчитались дня в своем судовом журнале.
Русские поселенцы в Аляске, наоборот, двигались в направлении вращения Земли -- с запада на восток. Поэтому они попали во вчерашний день.
Чтобы подобные ошибки не повторялись, была установлена линия смены дат. Ее провели по 180 меридиану от Северного полюса через Берингов пролив и далее по Тихому океану к Южному полюсу. Когда на этой линии полночь, на всей Земле один и тот же календарный день. Но уже в следующее мгновение к западу от линии смены дат начинается новый день; через двадцать четыре часа он вернется к ней с востока, чтобы закончить здесь свое существование. На этой линии -- граница между днем сегодняшним и днем вчерашним, между днем сегодняшним и днем завтрашним.
Захара Загадкина выручило то, что его корабль пересек 180 меридиан, плывя с запада на восток: день завтрашний остался днем сегодняшним. А если бы корабль двигался в обратном направлении? Тогда юнге, чтобы получить сладкое, пришлось бы выучить не одну, а две дюжины слов, потому что с календаря сорвали бы сразу два листка.
Уругвайское солнце
Уругвай находится в Южном полушарии Земли. Как всюду на нашей планете, солнце восходит там на востоке, а заходит на западе. Однако, если к северу от пояса тропиков солнце всегда движется по южной стороне горизонта и по ходу часовой стрелки, то к югу от тропиков оно всегда движется по северной стороне горизонта и против хода часовой стрелки. Вот почему Захар Загадкин, впервые попав в Уругвай, подумал, что с солнцем что-то случилось, так как тень от навеса в кафе перемещалась "не в ту сторону".
В небе Индонезии
В Уругвае Захар Загадкин убедился, что в Южном полушарии солнце светит с северной стороны горизонта. Почему же в Индонезии, тоже лежащей в Южном полушарии, юнга увидел солнце на южной стороне горизонта? Дело в том, что в Южном полушарии солнце видно изо дня в день на северной стороне горизонта, а в Северном полушарии -- на южной стороне горизонта не всюду, а только в районах между тропиками и полюсом. А в тропиках? В тропиках обоих полушарий солнце светит или с севера или с юга, в зависимости от того, где оно находится в зените -- наивысшей точке видимого нами небесного свода.
Севернее и южнее пояса тропиков солнце в зените никогда не бывает. В полдень 21 марта и 23 сентября оно стоит в зените над экватором, в полдень 22 июня -- над северным тропиком, в полдень 22 декабря -- над южным тропиком.
Корабль Захара пересек экватор и прибыл в Джакарту, находящуюся между экватором и южным тропиком, в последних числах декабря. Юнга не учел этого и потому удивился, увидев солнце на южной стороне горизонта. Попади Захар в Джакарту в марте -- сентябре, он нашел бы солнце на северной стороне горизонта.
Там, где часовая стрелка никогда не врет
Посмотрите на глобус, и вы увидите две точки, через которые проходит земная ось. Эти точки -- Северный и Южный географические полюсы Земли. Для человека, который стоит на Южном полюсе, всюду север; для того, кто находится на Северном полюсе, всюду юг. Обе эти точки не имеют долготы: в них сходятся все меридианы. Поэтому время любого меридиана будет на полюсах верным, часовая стрелка никогда не соврет. Вместе с долготой 180 градусов приходит на полюса и линия смены дат (см. "Завтра снова будет сегодня" на стр. 117). Вот почему в этих точках вчерашний день можно считать сегодняшним или сегодняшний -- завтрашним.
21 марта на Северном полюсе единственный раз в году восходит солнце. В тот же день оно заходит на Южном полюсе. 23 сентября солнце на Северном полюсе скрывается за горизонтом, а на Южном полюсе начинается день. Полярный день длится на полюсах около полугода, полярная ночь -- три месяца. Между днем и ночью тянутся длительные сумерки; ночная темнота наступает лишь тогда, когда солнце опускается настолько низко, что атмосфера перестает отражать его лучи.
За пятнадцать минут из одной части света в другую
Корабль Захара стоял в Стамбульском порту на европейском берегу пролива Босфор. На противоположном, азиатском берегу Босфора находится город Ускюдар, где жил человек, которому требовалось вручить пакет. Юнге достаточно было пересечь Босфор, чтобы попасть в другую часть света.
Брат Захара совершает ежедневные путешествия из Европы в Азию и обратно еще проще. Он живет в городе Магнитогорске, расположенном на берегах реки Урал. Дом брата стоит на правом берегу реки, завод, где плавят сталь, -- на левом берегу. А по реке Урал проходит граница между Европой и Азией. Юнге пришлось брать катер, чтобы проехать из одной части света в другую; брат Захара ездит работать в Азию и возвращается домой в Европу на трамвае, который идет по мосту, перекинутому через Урал.
Второй Керабан, или посуху из Америки в Африку
На первый взгляд, путешествие посуху из Патагонии к мысу Доброй Надежды кажется неосуществимым: все материки, которые предстоит пересечь чудаку путешественнику, разделены водными преградами. Между Северной Америкой и Азией находится Берингов пролив, Азия от Африки отделена Суэцким каналом, Южная Америка от Северной--Панамским каналом. Тем не менее такая "прогулка" возможна: через оба канала переброшены мосты, а Берингов пролив зимой покрыт льдом.
Удивительная река
Удивительная река, по которой корабль Захара Загадкина прошел без малого десять тысяч километров, -- океаническое течение в Атлантике, идущее из Мексиканского залива и названное его первооткрывателями Гольфстримом. "Гольф"--по-английски "залив", "стрим" -- "течение".
Как у обычных "сухопутных" рек, у океанических потоков тоже есть берега и дно, только не твердые, а жидкие -- водяные.
Если течение теплое, его берега и дно состоят из более холодной воды, если течение холодное, ими служит вода потеплей. Разнятся жидкие берега от океанической реки и по степени солености воды. Простым глазом такие берега увидишь не всегда, хотя порой струи течения можно различить и по цвету; темно-синий поток Гольфстрима заметно выделяется среди соседних с ним зеленовато-голубых вод Атлантики. С помощью приборов исследователи довольно точно определяют длину, ширину и глубину морских рек и наносят их на карту.
Многие океанические реки имеют притоки и рукава. Есть они и у Гольфстрима. Вскоре по выходе в Атлантику он принимает в себя мощный приток -- еще одно морское течение, именуемое Антильским. Далее Гольфстрим, который восточнее Ньюфаундленда уже называется Северо-Атлантическим течением, начинает разветвляться.
К побережью Африки отходит Канарское течение, сама же океаническая река устремляется к берегам Европы, От нее отходит ветвь к Исландии -- течение Ирмингера. Затем Северо-Атлантическое течение делится надвое; один его рукав идет к Гренландскому морю, второй мимо мыса Нордкап направляется в Баренцево море. Есть и другие, менее значительные притоки и рукава-ветви.
Плывя Гольфстримом, затем Северо-Атлантическим и Норд-капским течениями, корабль Захара Загадкина и прошел около