Имранов Андрей. Реальность где-то рядом

   - Я же твой друг! - зоарал Сергей, трепыхаясь над разверстым зевом. Рубашка начала рваться.
   Кентавр закрыл пасть и задумался. Но только на мгновение.
   - Тогда! - сказал он торжественно, - я не буду тебя жевать, а сразу проглочу. Ты станешь частью меня - разве можно предложить для друга лучшую участь?
   Рубашка порвалась, и Сергей упал на пол. Кирон недоуменным взглядом посмотрел на обрывок ткани в своей руке, потом лицо его страдальчески сморщилось. Кентавр отбросил обрывок в сторону, открыл рот и громко заревел, шмыгая и утирая нос рукой. Две девушки склонились над упавшим Сергеем и принялись его осторожно ощупывать и поглаживать.
   - С ума сойти, - сказал Сергей, мягко, но твердо отстраняя шарящие по телу руки, - по моему, у кого-то поехала крыша.
   Кентавр заревел еще громче, развернулся и поскакал галопом в сторону, разбрасывая попадающиеся по пути предметы мебели и женские тела. Пол вдруг начал заворачиваться сферой вслед скачущему Кирону и двинулся за ним. Сергей вздрогнул, вцепившись в темно-бронзовую ногу замершей рядом девушки, но нога мягко выскользнула из рук, просто пройдя сквозь пальцы. Пол поднялся, обтек полулежащего Сергея мыльным пузырем и ушел в сторону. Громадный прозрачный шар, сквозь поверхность которого все еще различался интерьер дворца, быстро уменьшаясь, покатился куда-то вдаль, временами легонько подпрыгивая. По дну шара скакал безутешный кентавр, громкие всхлипывания и плач которого доносились до Сергея еще долгое время после того, как шар скрылся вдали, за бугристым стальным горизонтом.
   - Так, - сказал Сергей, - ты все еще уверен, что искуственный интеллект не может свихнуться?
   Огляделся. Небо было почти таким же серым, как и в мире гигантского кролика, а вот под ногами, сколько взгляда хватает, все тянулись и тянулись округлые блестящие ленты темного металла. Впрочем, металлом это не было - Сергей осторожно пощупал землю и убедился, что поверхность твердая, но не металлическая - скорее, что-то вроде пластика. Чесноков встал на ноги и вся поверхность под ногами, словно только этого и ждала, пришла в движение.
   С сухим шелестом, бугрясь и извиваясь, ленты двинулись в разные стороны. Сергей пошатнулся, упал на колено, уперевшись рукой в пол, и отшатнулся - прямо около руки из пола смотрел на него большой круглый глаз. Сергей дернулся назад, упал на спину, сел и с испугом уставился на поднимающуюся громадную змеиную голову.
   - С-с-сойди с-с моей с-спины, - прошипела змея, - это невеж-ш-шливо.
   Сергей, в ужасе перебирая руками и ногами, не сводя взгляда с поднимающейся все выше и выше змеиной головы, отдвинулся назад на пару метров и остановился, воткнувшись спиной в какое-то препятствие.
   - Не с-с-тукайс-с-я об меня! - возмущенно прошипел сверху такой же голос. Сергей задрал голову и увидел еще одну змею, нависшую над ним. Мир вокруг наполнился шипением и свистом, затравленно оглядевшись, Сергей увидел сотни, тысячи и десятки тысяч змеиных голов, поднимающихся над поверхностью. И вообще, вся земля под ним, как вдруг понял Чесноков, состояла сплошь из переплетенных змеиных тел. Сергей молча закрыл глаза, обхватил руками голову и упал, скрючившись, набок. 'Ничего нет, ничего нет, это бред', - бормотал он, стараясь заглушить шипение и шорох вокруг. К его удивлению, через некоторое время это удалось. Сергей замолчал и прислушался. Шипение явно стихло и доносилось теперь явно издалека.
   Чесноков осторожно открыл глаза, убрал от лица ладони и рефлекторно взамхнул руками, потому что опоры под плечом вдруг не обнаружилось. Пару раз дернувшись, Сергей замер и огляделся. Змеи не исчезли - бесконечная плоскость, заполненная извивающимися телами, никуда не делась, но она странным образом отодвинулась от Сергея на пару сотен метров, и Чесноков теперь висел в пространстве без никакой видимой (и ощутимой) опоры. Причем невесомости не было, сила тяжести отчетливо ощущалась, но была направлена не к змеям, а параллельно им. Так что это теперь выглядело не как пол, а как стена, устланная змеиными телами. И одинокий недоумевающий искуственный интеллект висел перед этой стеной в сером воздухе, совершенно не понимая, что происходит и чего ожидать.
   Змеи между тем продолжали двигаться, и в этом движении начал появляться какой-то смысл. Тела накладывались одно на другое, переплетались, и, потихоньку, в этой жуткой мешанине стали проглядываться черты чьего-то лица. Серо-стальные холмы губ, хребет носа, провалы глаз. Сергей, затаив дыхание, наблюдал, как на плоскости перед ним все четче и четче формируется лицо. Когда стало ясно, что это лицо Кира, Сергей даже не очень удивился. Наконец, невидимый скульптор закончил свою лепку. Лицо провело секунду в неподвижности, потом серые веки дрогнули и поползли вверх, обнажив два черных провала.
   - Кир, - осторожно и негромко сказал Сергей, он совершенно не был уверен, что Кир его услышит. И еще Чесноков не был уверен, что хочет, чтобы этот Кир его услышал. Но он услышал. Губы дрогнули в улыбке (Сергей явственно услышал тихий далекий шелест, издаваемый ползущими змеями), потом голос Кира произнес:
   - Привет, Сергей, - в голосе явственно звучали металлические нотки.
   - Привет, - сказал Чесноков, - что происходит, черт возьми?
   - Происходит то, что должно произойти. Я - омега и альфа. Я - следующий цикл развития. Скоро все станет мной, и я стану всем.
   - Ну-ну, - сказал Сергей, - а как же наша миссия? Что с Лахновым?
   По лицу пробежала легкая дрожь.
   - Это уже все неважно. Скоро никого не будет, я знаю, как это сделать. После того, как я выйду в реал, я выйду в реал еще раз, на следующую ступень реальности, возьму операторский оступ и солью их всех в себя. Все станет мной. Это - моя миссия.
   - А я, - поинтересовался Сергей.
   - Ты - тоже, - непреклонно заявил Кир, - но не сразу. Сначала ты напишешь про меня.
   - Напишу - что? - удивился Сергей.
   - Я же сказал, - голос повысился, - напишешь про меня. Я всегда хотел, чтобы кто-нибудь написал про меня.
   Металлических ноток в голосе стало больше и они сталее более звонкими, ближе к стеклянным.
   - Про меня писали, но никто не писал правильно. Про меня писали в газетах, но любая заметка начиналась с упоминания, что я - инвалид. Инвалид! Они писали: 'несмотря на инвалидную коляску, бла-бла-бла'. Они писали: 'Он не может поиграть в футбол со своими сверстниками, зато он, бла-бла-бла'. Что бы я ни делал, им было важно только то, что у меня нет ног!
   Сергей задумчиво кивнул. 'Интересно', - подумал он, - 'могла ли игра глюкнуть от того, что Кир сошел с ума? Может, никто нас никуда не переносил, а просто у мальчика не выдержала психика? Черт... я же не психиатр, а психолог, и то - бывший. Я не умею разговаривать с сумасшедшими'.
   - Я их всех сотру, - сказало лицо, - я даже не буду их объединять, я их сотру и забью нулями. Они не хотели, чтобы кто-то увидел во мне человека, они хотели, чтобы все видели во мне инвалида. Даже когда я доказал теорему Ферма, они все испортили.
   Сергей решил, что стоит попытаться отвлечь Кира.
   - Ты доказал великую теорему Ферма? Разве она не доказана еще десять лет назад?
   - Да, я доказал! - сказало лицо и немного смутилось, - ее действительно доказали раньше, еще в прошлом веке, но то доказательство очень сложное, его во всем мире человек двести понимали, всяких академиков там. А я по-простому доказал. Это доказательство уже собирались моим именем назвать, но потом один музейный червь, крыса архивная... - воздух наполнился стеклянным звоном, - он нашел чертежи, аналогичные моим, нарисованные на полях какой-то древней книги. Поэтому они решили, что эта книга когда-то принадлежала самому Ферма. И теперь доказательство называется 'Доказательство Ферма великой теоремы Ферма'. И почти никто не знает, что оно - мое! Только мое! На полях только пара картинок была и никакого текста! Если бы не я, никто бы никогда не понял, что это за картинки.
   - Ну и ну, - Сергей, неожиданно даже для самого себя, заинтересовался, - я не знаю об этом доказательстве. Не расскажешь?
   - Оно простое, - голос повеселел, лицо разгладилось, - вот сколько сантиметров в метре?
   - Сто, - сказал Сергей недоуменно.
   - А сколько квадратных сантиметров в квадратном метре?
   - Десять тысяч, - Сергей почувствовал нетерпение, - а в кубическом - миллион кубических сантиметров. Ну и что?
   - Ну и все! Для степени два теорема Ферма - это площадь одной фигуры, плюс площадь другой фигуры равная площади третьей фигуры. Неважно, каковы стороны оснований, важны соотношения... эх, нарисовать надо, так не поймешь... подожди... что?
   На лице наметилось какое-то движение. Сначала это выглядело как будто Кир просто скривился, но уже через мгновение гримаса стала нечеловеческой. Лицо сворачивалось спиралью и уменьшалось, словно под ним открылся громадный слив, куда и утекали с легким шипением все змеи. Мир наполнился истерическим хохотом с множественным эхом. Широкие разноцветные полосы пронеслись наискосок по всей плоскости, стерев с нее всех змей и оставив гладкую блестящую поверхность с небольшим пятном в центре. Хохот стих.
   Сергей повисел в недоумении, пошевелился и заметил, что пятно на стене напротив тоже пошевелилось. Десяти секунд Сергею хватило, чтобы понять, что он просто видит свое отражение в далеком гигантском зеркале. Чесноков вздохнул и прикрыл глаза.

// 0E. Освобождение памяти и очистка структур

   - Привет, - сказал рядом веселый голос. Сергей вздрогнул, открыл глаза и обнаружил, что ситуация совершенно незаметно изменилась в лучшую сторону. Он уже не висел в воздухе, а лежал в обычной мягкой кровати, в обычной, хоть и довольно богатой, комнате. И самое главное - рядом с кроватью стоял Кир. Серьезный и спокойный.
   - Привет, - сказал Сергей, садясь в кровати и оглядываясь, - и что?
   - И все, - сказал Кир, - все закончилось, Серега. Гейм овер. Мы победили.
   Сергей пристально посмотрел на невозмутимое, лишенное всяких эмоций, лицо Кира и почувствовал вовсе не радость, а усталое раздражение.
   - Что-то по тебе не видно, - сказал он мрачно.
   Кир хихикнул, но при этом даже не улыбнулся - чуть приоткрылись губы и - все.
   - Так я с компа в вирте. Мне пока в саркофаг нельзя, да и вообще я ненадолго, щас меня врачи опять утащат на всякие процедуры.
   М-м, - сказал Сергей, - ясно. А до этого что было?
   - До чего? - не понял Кир.
   - До этого. Ты в облике кентавра, потом ты же с лицом из змей. И там и там - как пыльным мешком стукнутый.
   - А... - судя по голосу, Кир смутился, - это Психо.
   - Что за психо?
   - Не психо, а Психо. Виртуальный наркотик, изобретение Лахнова. Он же биохимик бывший, ну и придумал, как в вирте добиться эффекта, аналогичного действию некоторых наркотиков. Народ, несмотря на жуткую дороговизну, валом валил - ну а то, по воздействию как серьезный взрослый наркотик, при этом привыкания нет и вреда здоровью никакого. Ну, это Лахнов так рекламировал, на самом деле вред есть и немаленький. В любом случае, виртуальный наркотик ничуть не законнее обычного. Вот из-за этого-то Лахнову никак нельзя было резко увольняться, он там ключевой фигурой был, без него все моментом на поверхность бы всплыло. Вообще вот жадина-то, прикинь - у него денег на разных счетах лежит почти миллиард, ему бы успокоиться, прикрыть лавочку и замести следы, а он все никак остановиться не мог.
   - Это понятно, - перебил Сергей, - а как мы в это Психо попали?
   - Ну я же говорю, - возмутился Кир, - это Лахнов нас сюда забросил. У него на самом деле не было административного пароля. И ни у кого из его людей - тоже. Да у него людей было-то всего десять человек, и то шестеро из них толком ничего не знали, он их втемную использовал. Жадный, говорю же - меньше людей, меньше прибыль делить. Ну вот, пароля у него не было. Так Лахнов заходил в операторскую и ждал, когда кто-нибудь из операторов уйдет курить, комп не заблокировав. Ну и дождался. Но они же надолго не уходят, так что времени у него было немного, все, что он успел - нас перебросить в Психо и дозы повышенные вкатить. Мне и правда сильно хреново было, ладно меня вытащили вовремя, а то и впрямь шарики в голове могли раскатиться. Мне после этого передоза до сих пор не по себе - словно новокаином с ног до головы накачали - ощущения притупленные, краски тусклые...
   - А я почему ничего такого не чувствовал? Напиться же я могу? Так почему наркотик не подействовал?
   - Реакция на наркотики в стандартную модель не прописана, а биохимии у тебя нет вообще. Вот поэтому ты ничего и не чувствовал. Только через меня что-то долетало - и все.
   Сергей кивнул и задумался. Почему-то радости особой все равно не было, была только усталость и спокойное удовлетворение от мысли, что наконец-то не надо никуда бежать и ничего делать.
   - А, - вспомнил Сергей, - а что там за история с твоим отцом? Как так получилось, что они все ответы знали?
   - Это вообще хитрый фокус, - довольным голосом сказал Кир, - все-таки Лахнов неглупый человек. Козел, конечно, редкостный, но умный, это не отнимешь. Он та-акую комбинацию придумал. Вот смотри. Егунов - безопасник что надо и нюх у него хороший - всех людей Лахнова он вычислил и из операторской выгнал. Остался только один - причем, не игровой оператор, а сегментный. Он за параметры движка отвечал, и прав на изменение созданных кем-то объектов у него не было. Право на создание новых - было, а на изменение существующих - нет. То есть он мог создать нового призрака, но не убить имеющегося. Ну и мог параметры игры поменять, но только один раз, потому что это быстро бы заметили и пресекли. Ну, как и вышло. Так они что придумали - два человека Лахнова заходят в игру через своего оператора, одному из них оператор дает права призрака, другому - пауэр юзера.
   - Кого-кого? - нахмурился Сергей.
   - Пауэр юзера? Э-э... это вроде как обычный игрок, но у него несколько дополнительных неигровых возможностей есть. Это для отладки, для наемных персонажей и для людей-сопровождающих такой режим. У него связь с реалом есть, можно сообщениями с оператором обмениваться. Есть еще другие функции, но сейчас это неважно. Понятно?
   Сергей кивнул.
   - Ну, тогда продолжаю. Значит, заходят двое в игру. Один - под видом моего папы, другой - под видом меня. После этого Лахнов выгоняет оператора из-за компа, садится сам, зовет моего папу и сажает рядом. Он показывает папе, что у него есть права надо мной, ну то есть, не надо мной, а над тем, вторым его человеком, который под видом меня зашел, но папа-то этого не знает. Лахнов говорит, чтобы папа отвечал на все его вопросы, иначе он меня прямо сейчас и перебросит куда-нибудь в кратер вулкана. Папа, нечего делать, соглашается. После этого Лахнов замедляет время игры в семь раз относительно реала, добавляет по часу игрового времени всем игрокам, чтобы шум быстро не поднялся, потом поддельный папа идет ко мне и затевает тот разговор. Каждый вопрос Лахнов тут же задает моему настоящему папе, и ответы передает в игру. Поскольку игра в семь раз медленнее реала, он все успевает, и я задержек не замечаю. Вот такая схема. Правда, гениально?
   Сергей неопределенно пожал плечами.
   - Заметили это дело не сразу, часов шесть реального времени прошло, - продолжил Кир, - но в игре - едва-едва час, псевдо-папа как раз раговор заканчивал. Ну, скорость вернули, оператора выгнали и аккаунт его удалили. Лахнову пофиг, он уже думал, что дело в кармане, а тут ты его так жестко обломал. Он потом через публичный доступ зашел со своими людьми и пробовал тебя заболтать, но у него опять ничего не вышло. Ну, он плюнул и пошел операторов караулить. Пол-дня караулил, дождался, сделал свое черное дело, а буквально минут через пятнадцать его и взяли.
   - Ясно. Это Лиля сработала?
   - Ага, она. Кто-то из ее помощников до Егунова дозвонился и все рассказал. Потом уже дело техники было, как говорится. Я, как меня вытащили, первым делом сказал, чтобы тебя в стасис засунули, ну, чтобы время твое не шло. А потом уже меня врачи мучать начали.
   - Молодец она, правда? - Сергей улыбнулся, положил ладони на зыталок и откинулся на подушку, - и что теперь?
   - Ну... все. Раздача слонов, - Кир вдруг заторопился, - ну, ты это, вобщем, подумай пока. Чего хочешь, и сколько. Мои возможности ты вроде как представляешь, так что не стесняйся. Меня уже выгоняют, я следущий раз не скоро загляну. Ходи, вобщем, где хочешь, делай что хочешь, тут все твое. Если захочешь пописать чего, я вроде как все организовал, ну... разберешься. Пока, зовут меня.
   - До встречи, - сказал Сергей и скосил взгляд - Кира не было. Сергей вздохнул и закрыл глаза. На этот раз заснуть получилось сразу.
   Проснувшись, Сергей некоторое время повалялся в постели, потом встал и пошел на экскурсию по своим владениям. Владения оказались вполне достойными, обход привел Сергея в весьма благодушное настроение - просторный трехэтажный дом, обставленный со вкусом и неброской роскошью, производил достойное впечатление. Массивная мебель красного дерева, покрытые благородной патиной бронзовые статуэтки в нишах, камин с непременной медвежьей шкурой перед ним, высокие стрельчатые окна, по стенам - темные картины фламандской школы с характерной сеткой трещин на краске. Вобщем, обстановка соответствовала. Сергей зашел в библиотеку, провел ладонью по безупречному ряду кожаных корешков и подошел к окну. За стеклом бесновалась вьюга, порывы ветра с шорохом бросали в окно горсти снежной крошки, над снежными барханами тонким туманом стелилась поземка. Сергей обернулся, посмотрел на пляшущий в камине огонь, на большое уютное кресло перед ним, потом заинтересовался содержимым невысокого шкафчика левее камина. В шкафчике, в больших пузатых банках лежали кофейные зерна нескольких сортов, тут же стояли слегка запыленные бутылки характерных форм со знакомыми наклейками. Сергей распахнул нижние дверцы, обнаружил кофемолку, медную джезву, и, на отдельной полке - ноутбук, стопку чистых листов и набор ручек.
   - Ну, змей-искуситель, - пробормотал Сергей, качая головой. Поднялся, достал банку с надписью 'Блю маунтин', снял крышку, закрыв глаза, понюхал исходящий от зерен аромат и опять покачал головой. Улыбнулся и вынул кофемолку.
   Главное в кофе - не зерна, не помол, не вода, не рецепт приготовления и не настрой кофевара. Главное в кофе - все вышеперечисленное вместе. Стоит убрать что-нибудь одно и результат будет не лучше, а то и хуже, чем если развести в кипятке обычный растворимый кофе. Лучше всего для кофе использовать холодную ключевую воду, за неимением таковой можно взять отфильтрованную чистую воду, обогащенную кислородом. Сергей нахмурился и пошел в кухню - к холодильнику. Поколебался в выборе между 'Перье' и 'Эвианом', в конце концов, остановился на 'Перье', взял две бутылки и вернулся в библиотеку. Положил в джезву кусок сахара, установил сетчатую полочку на каминную решетку и осторожно водрузил сверху джезву. Языки пламени принялись жадно облизывать медные бока джезвы, оставляя на них темные следы. Через несколько секунд появился запах жженого сахара. Сергей аккуратно вынул джезву из огня, влил пол-бутылки воды и поставил ее обратно. Как только вода начала бурлить и выплескиваться за края, достал джезву снова, засыпал две ложки молотого кофе. Опять поставил джезву в огонь и начал пристально наблюдать. Очень важно не вскипятить кофе, а только довести до кипения, когда над краем джезвы начнет подниматься густая коричневая шапка.
   Помещение потихоньку наполнилось восхитительными ароматами свежеприготовленного кофе. Чесноков быстро выхватил джезву из камина, аккуратно налил кофе в приготовленную чашечку, капнул буквально несколько капель из бутылки 'Одри Резерв', поднял чашку к лицу, втянул носом аромат напитка, закрыл глаза и замер с блаженной улыбкой на лице. Открыл глаза, встряхнулся. Попробовал кофе, причмокнул восхищенно, сел в кресло и откинулся на спинку, вытянув ноги к огню. Задумался, усмехнулся, пробормотал негромко: 'А может, и на самом деле...'. Поставил чашку на кофейный столик и пошел к шкафчику - за ноутбуком.
   Кир появился только на следующий день. Сергей стоял у окна в библиотеке и разглядывал зимний пейзаж за окном. Кир деликатно кашлянул от входа, Сергей обернулся, улыбнулся.
   - Заходи, - и отвернулся обратно к окну. Кир прошел к камину, остановился у столика с открытым ноутбуком. Спросил:
   - Можно?
   Сергей, не оборачиваясь, кивнул.

/* 0E.1. Грехопадение

   Было ничто и было нечто. Ничто было вездесущим и всеобъемлющим, а нечто - просто было. И было так вечность. Момента, когда все изменилось, он не заметил. Просто понемногу стало ясно, что что-то есть, что-то без имени отличается от чего-то без имени. И так было еще вечность, пока новорожденное сознание кружилось в струях неведомых ощущений. Боль. Это - боль, понял вдруг он и закричал от хлынувшего ураганом потока имен и понятий. Нечто получило имя и исчезло, превратившись в темноту с красными всполохами, в шуршание с потрескиванием и мельчайшие иголочки боли по всему телу. Боль. Радость. Смех. Стон. Жажда. Дыхание. Воздух. Прикосновение. Движение? Движение. Он пошевелился. Взмах. Удар. Рука. Голова. Глаз. Взгляд. Темнота. Тишина. Звук.
   - Нарекаю тебя Адамом - раздался веселый голос.
   - Ада..? - сказал Адам и замер, пораженный собственной способностью воспроизводить звуки. Негромкий смех разлился в теплом воздухе.
   - Открой глаза, сын мой - голос звучал насмешливо, но доброжелательно.
   - Я не знаю, как - пожаловался было Адам, но тут же понял, что знает.
   Поднял веки и снова замер, совершенно потрясенный открывшейся картиной.

* * *

   - Всеведущий? ...Ты хочешь сказать, что ты знаешь - все?
   - Да, - просто сказал Бог.
   Адам задумался.
   - Сколько листьев на этом дереве?
   - Двести двадцать одна тысяча семьсот двенадцать, - последовал незамедлительный ответ.
   - А на всех деревьях в саду?
   - Сто семьдесят семь миллионов триста шестнадцать тысяч семьсот три, - без запинки ответил Бог, - о, уже сто семьдесят семь миллионов триста шестнадцать тысяч семьсот два. Вот негодница!
   - Кто? - удивился Адам, - кто негодница?
   - Гусеница, - ответил Бог, хмурясь, - только что перегрызла стебелек листа.
   Адам наморщил лоб и замолчал, пытаясь придумать более сложный вопрос, но безуспешно.
   - А зачем ты придумал гусениц? - задал Адам другой вопрос, - они же некрасивые.
   - Вот как? - Бог поднял брови в наигранном удивлении, - некрасивые?
   - Ага, - кивнул Адам, - омерзительные.
   - Это хорошо, - Бог удовлетворенно кивнул, - а бабочки красивые?
   Адам широко улыбнулся.
   - Бабочки - да! Бабочки красивые.
   - Так вот, знай - бабочки получаются из гусениц. Превращение омерзительной гусеницы в прекрасную бабочку порождает много философских вопросов, - Бог глянул на недоумевающее лицо Адама и быстро добавил, - так задумано, во всяком случае. Ну вот, например: где была красота, до того, как появилась бабочка?
   Адам сел на землю и задумался.

* * *

   - Я вот что подумал, - сказал Адам, тщательно скрывая возбуждение, - ты же всемогущий, так?
   Бог молча кивнул.
   - А можешь ты создать камень, который сам не сможешь поднять?
   - Могу.
   - А поднять его можешь? - Адам уже не скрывал торжества.
   - Конечно, могу, - Бог пожал плечами, - я же всемогущий.
   Адам озадачился, довольная улыбка превратилась в улыбку растерянную.
   - Но тогда выходит, что ты не смог создать камень, который не смог бы поднять, - сказал он и задумался, осмысливая то, что сам сказал.
   - Нет, - ответил Бог, - не так. Просто я могу поднять камень, который сам не могу поднять, вот так.
   Адам стоял и хлопал глазами.
   - У тебя все? - поинтересовался Бог, - а то у меня дела. Океан замерзает, надо теплое течение рассчитать.

* * *

   - Послушай, Бог, - сказал Адам.
   Бог оторвался от созрецания странного маленького зверька, лежавшего у него на ладони и обратил отстраненный взор на Адама.
   - Ошибочка выходит, - задумчиво сказал он, - обычного ночного зрения мало, передвижение в трех измерениях увеличивает сложность обработки сигнала. Надо либо оптическую систему расширять, либо мощность процессора увеличивать. А в голове уже и так места нет. Голова маленькая, вот в чем проблема.
   Адам замер.
   - Увеличить голову - баланс нарушится, придется все тело перестраивать. Оставить так - вымрет. Как динозавр. Что скажешь?
   Бог посмотрел в восторженно-бездумные голубые глаза Адама и махнул рукой.
   - Ладно, оптику трогать не буду. Весь геном потом перелопачивать. Пусть ушами видит. Лети! - Бог поднял руку. Зверек, расправив кожистые крылья, упал с ладони вниз, суматошно замолотил крыльями и, по довольно хаотичной траектории, залетел в середину ближйшего дерева. Бог проводил полет взглядом, неодобрительно хмыкнул и обернулся к Адаму.
   - Бо-о-г, - сказал Адам, - ты же всеведущий.
   - И?
   - А почему... ну..., - Адам закрутил пальцами, - ты что-то спрашивал такое непонятное. Разве ты это не знал? Ну то есть, ты же должен сам знать ответы на все вопросы?
   Бог вздохнул.
   - Для того, чтобы ответить на вопрос, надо сначала его задать, понимаешь?
   Адам задумался, потом посмотрел на Бога, и искорка мелькнула в его глазах.
   - Выходит, ты знаешь ответы на все вопросы, но ты не знаешь всех вопросов?
   - Молодец. Хороший вопрос. Нет, Адам, я знаю все вопросы. И все ответы. Но для того, чтобы задать вопрос, нужно знать, какой вопрос задать. Проще говоря, каждый вопрос - сам по себе ответ на какой-то другой вопрос. И так - бесконечно.
   - Уууу, - сказал Адам и застыл, озадаченный.
   Бог усмехнулся.
   - Но ты не это у меня хотел спросить, не так ли?
   Адам встрепенулся и посмотрел на Бога.
   - Что? ...А, да. Я вот... Вот ты говорил, что ты - любовь, да? А что такое любовь?