Имранов Андрей. Реальность где-то рядом

   Сергей сглотнул.
   - Это из-за этого я не замер, как все остальное вокруг?
   - Нет. Не из-за этого. Ты - программа-спутник. Твой процесс напрямую связан с моим, и твое время квантуется так же, как у меня. И вообще, программа-спутник имеет некоторые привилегии относительно остальных.
   - А сам-то ты кто такой? - повторил свой вопрос трехдневной давности Сергей.
   - Безруков Кирилл Аркадиевич, сын Аркадия Безрукова, владельца 'Реалити-2'.
   Помолчал и добавил:
   - И мне действительно пятнадцать лет. Но в реальной жизни я инвалид с рождения - ниже пояса я парализован. Пожалуй, стоит сменить фамилию на Безногов, как думаешь?
   - Извини, - отозвался Сергей.
   - Не стоит извинений - ответил Кирилл безучастным тоном - в своем супер-кресле я такое могу вытворять, чего на ногах никто не сможет. А отец обещает скоро сделать механические ноги, которые будут управляться прямо из головного мозга и я смогу ходить ничуть не хуже остальных.
   Сергей слез с неподвижной лошади и сел на песок. Песок уже не был песком. Это был шероховатый камень, выглядящий, как песок, ни холодный, ни горячий на ощупь.
   - Со мной-то что теперь будет?
   Кир пожал плечами.
   - Ничего. Обычный экземпляр программы бы просто стерли, но я тебе отдельную область выделил. У меня еще кой-какие идеи насчет этой нейросети.
   - А тебе это не кажется... бесчеловечным?
   - Ой, брось, - Кир поморщился, - я твой код почти что наизусть знаю. Нет там ни капли человека. Но имитация и в самом деле неплохая. Определенно, есть разница. Надо будет попросить запись игры и прогнать ее для стандартной модели. По-моему, стандартная давно бы уже сломалась и заглючила.
   - Но я-то не чувствую себя программой, - Сергей не собирался мириться с полученной информацией, - я-то чувствую себя человеком и требую, чтобы со мной обращались, как с человеком.
   Кир негромко засмеялся.
   - Дожил. Моя же программа требует, чтобы я с ней общался по-человечески. Неужели мне, наконец, удалось создать искусственный интеллект? Слушай, - Кир оживился и обернулся к Сергею, впервые за весь разговор, взглянув ему в глаза, - если ты для меня тест Тьюринга пройдешь в Антверпене, я для тебя что хочешь, сделаю. Будешь жить в роскоши, в которой ни один царь никогда не жил. Женщины, опять же. Собственного опыта у меня в этом, сам понимаешь, нет, но все попробовавшие утверждают, что в реальной жизни такого попробовать просто невозможно. А у тебя этого будет - сколько захочешь. А?
   Сергей только глянул исподлобья.
   - Да ты не тушуйся, пойми, это для тебя наилучший вариант. Да ты поймешь, ты умная, то есть умный... Интересная дилемма: я всегда считал программу женского рода, а ты вроде как мужского. Не совсем понятно, как к тебе обращаться... Ну да ладно, это мы потом, в более удобной ситуации... так сказать, обсудим
   - Когда ты будешь с той стороны монитора? - спросил Сергей мрачно.
   Кир ухмыльнулся:
   - Ну... да. Но я тобой просто восхищаюсь - от человека не отличишь, черт побери. Согласись, я просто великий программист. А, ну вот и они, наконец...
   - Кто? - спросил Сергей, озираясь. Но никто ему не ответил, а когда он обернулся обратно к Киру, то не увидел никого. Седока на второй лошади уже не было, Сергей остался один. И еще - солнце, уже почти скрывшееся за горизонтом, вдруг снова оказалось на середине небосклона, ярко осветив песчаные барханы и нелепую застывшую картину.
   Некоторое время Сергей посидел на месте, ожидая чего-то - то ли того, что мир вокруг вдруг перестанет существовать, то ли что перестанет существовать он сам - чего конкретно, он и сам не знал. Но ничего не происходило. Замершие вокруг фигуры разбойников на верблюдах раздражали его и, сам не понимая почему, Сергей поднялся и направился в сторону по окаменевшему песку. Куда - он не знал, и не без оснований предполагал, что направление не имеет ни малейшего значения. Оставшиеся за спиной разбойники вселяли непонятную тревогу, Сергей временами оборачивался посмотреть, не сдвинулись ли они с места, и облегченно вздохнул лишь, когда очередной бархан скрыл злополучное место с глаз. Сергей шел еще полчаса, а может быть, час, потом остановился, сел на гребень бархана и замер так, без мыслей и движения. 'Интересно', подумал он, 'это у меня шок или это просто потому, что я - программа?'. Усмехнулся, зачерпнул рукой песок и принялся бездумно пересыпать его из руки в руку. Только через минуту до него дошло, что он делает.
   Сергей вскочил, тут же погрузившись в мягкий песок по щиколотки, споткнулся, упал и покатился вниз по бархану, чихая и выплевывая набивающийся в рот песок. Докатился до низа и долго вытряхивал песок из ушей, глаз и прочих естественных отверстий. Потом замер и прислушался. Мир вокруг определенно ожил: в нем появились звуки, легкий ветерок временами пробегал над пустыней, срывая с бархана тонкие струйки. Сергей постоял некоторое время, опять ожидая непонятно чего - то ли явления лица Кира на полнеба, то ли гремящий голос в его же исполнении. Но опять ничего не происходило. Сергей подождал-подождал, потом пожал плечами и пошел дальше, временами негромко ругаясь - по окаменевшему песку идти было не в пример приятнее. Но этим список появившихся неудобств не ограничивался - через некоторое время Сергей с удивлением понял, что чувствует жажду, причем, чем дальше - тем сильнее.
   Через пару часов и, соответственно, десяток километров жажда из разряда неприятностей переросла уже в нешуточную проблему. Любой степняк бы сказал Сергею, да и он сам отлично знал, что полдень - самое неподходящее время для путешествий по пустыне, но он уже не собирался признавать за этим ненастоящим миром какие-то реальные права. И то, что слепящее местное солнце убивало его ничуть не хуже реального, вызывало у него непонятную обиду. Еще не хватало помереть от жара нарисованного солнца! Он пытался убедить себя, что он - не более чем, программа, имитирующая страдание от имитации невыносимой жары, но не очень преуспел. Потом Сергей подумал, что у реального человека, пожалуй, больше шансов убедить себя в подобном бреде, аутотренинг там, самовнушение, то-се. А уж если программе предписано мучаться от жары, то тут уж никуда не денешься. Еще позже Сергей понял: его обманули. Если разработчикам компьютерной игры нужно, чтобы персонаж-программа страдал от высокой температуры, то пусть и программируют этого персонажа, чтобы он изображал страдания. Зачем программировать ощущения, которые будет испытывать программа? Зачем программировать шершавую сухость в горле, режущую боль при попытке сглотнуть, затрудненное дыхание и головокружение? Кому это надо? Возможно, мир вокруг и не был реален, но сам Сергей вовсе не собирался примиряться с собственной не-реальностью. Он попытался напрячь мозги и придумать непротиворечивое объяснение происходящему, но получалось туго.
   - Вот, допустим, ФСБ. Сделали мне ложные воспоминания и закинули в Гоби. Нет, ФСБ слабо, пусть будет ЦРУ. А еще лучше - инопланетяне, - бормотал он, забираясь на очередной бархан, помогая себе руками, - Закинули и наблюдают теперь за мной с орбиты. Или прямо с Альфы-Центавра через свои гипер-пупер-телескопы. А зачем наблюдают? Ну... мало ли? Может, работа у них такая - наблюдать. Скажем, им важно узнать насколько далеко может зайти тупое упрямство среднего индивидуума. Отдельно взятого. Если я, стало быть, остановлюсь и предамся меланхолии, они сделают соответствующие выводы, тут же вторгнутся и поработят... всех и вся. А если я буду переться куда-то до тех пор, пока у меня ноги не сотрутся об песок по самые трусы, тут они восхитятся несокрушимостью свободной воли человека (нет, даже Человека, вот как), преисполнятся уважения, немедленно передо мной извинятся и сделают президентом Земли. М-да. И зачем оно мне надо? Оно мне даром не надо, это президентство, хотел бы - давно уже был бы. Но - допустить, чтобы эти гады членистоногие поработили... всех и вся - тоже никак нельзя. Так что, брат Пушк... ээээ... Чесноков, потерпеть надо. М-да, неплохая версия, стройная и... непротиворечивая. Вот только непонятно, с какого бока тут этот... Кир? Скажем, он их резидент?.. Нет, не подходит. Даже если предположить, что с его помощью эти инопланетяне проверяли отдельно взятого среднего индивидуума, меня, то есть, на восприимчивость к очевидному бреду. Все равно не подходит. Вообще не подходит. В первую очередь потому, что я - не средний, вот! А это что за херня?! Последнее восклицание относилось к появившимся за очередным барханом фигурам. Впрочем, Сергей их тут же опознал: это были те самые приснопамятные разбойники на верблюдах. Сергей замер, полуприсев, пытаясь сообразить замутненным сознанием, следует падать в песок и быстро уползать, или нет. И откуда они тут взялись, собственно? Они же сзади оставались? Наверное, они должны были ожить вместе с остальным миром, тогда их следует бояться, они-то не знают, что они - программы. 'Хотя стоп', - подумал Сергей, - 'мы же уже решили, что мы - не программы. Или они все-таки программы?'. Непонятной сути разбойники тем временем, стояли, не шелохнувшись, и Сергей осмелел. Видимо, они все же были (в отличие от Сергея, разумеется) не настоящими. Только пройдя половину разделявшего их расстояния, Чесноков вдруг понял, что все верблюды твердо стоят на четырех ногах, хотя он точно помнил, как настигший стоп-кадр остановил их в середине движения. 'Да они меня просто заманивают', - понял Чесноков. Он остановился, развернулся и побежал обратно по своим следам, ожидая услышать за спиной улюлюкание оживших башибузуков или перечеркивающую бытие очередь автомата Калашникова.
   Точнее сказать, попытался побежать - ноги заплетались, вязли в песке, цеплялись друг за друга, короче, чинили всяческие препятствия. И сделав десяток шагов, Сергей остановился и обернулся, чтобы встретить неизбежное лицом к лицу. К его удивлению, картинка за спиной ничуть не изменилась - все: и верблюды и люди - находились в тех же самых позах, что и в момент, когда Чесноков вышел из-за бархана. Хотя многие разбойники стояли лицом к Сергею и не заметить его просто не могли. Недоумевая, Сергей спустился с бархана, подошел вплотную к первому всаднику. Осторожно потрогал верблюда: шерсть. Не слишком мягкая, но теплая и вполне натуральная. Как раз такая, какая должна быть на живом верблюде. Но сам корабль пустыни не обратил на это прикосновение ни малейшего внимания. Осмелев, Сергей ткнул верблюда сильнее, стукнул кулаком - та же реакция, то есть - никакой реакции. Сергей присмотрелся к сидевшему верхом человеку: спокойное неподвижное лицо, неподвижные открытые глаза. Все еще чего-то опасаясь, потрогал безжизненно висевшую руку: мягкая и теплая, но неподвижная. Тут взгляд Сергея упал на, висевшую у пояса всадника, флягу, и все странности были немедленно забыты - он схватил флягу, потряс, с блаженной улыбкой на лице слушая гулкое бульканье. Вынул пробку и с наслаждением приложился к горлышку.
   Оторвался, когда воды осталось в фляге где-то с полстакана. 'Черт', - запоздало с ужасом подумал он, - 'воду надо беречь'. Потом оглядел бездвижный караван, приметил разных калибров сосуды практически на каждом верблюде, и успокоился. С удовольствием, смакуя каждый глоток, допил воду и выкинул флягу в песок. Сознание прояснилось практически сразу, и Сергей чувствовал себя уже вполне удовлетворительно. Теперь можно было подумать о сложившейся ситуации и о дальнейших действиях. Для начала, Сергей решил набрать необходимых для долгого путешествия по пустыне вещей: воды, пищи, теплого одеяла. Оружия, пожалуй. Неплохо бы найти компас, чтобы знать, куда идти - Чесноков уже понял, что стал жертвой самой распространенной ошибки незадачливых путешественников - хождения кругами. Он как раз был поглощен разглядыванием кучи вещей, извлеченных из вещмешка главаря, когда почувствовал движение за спиной. Обернулся, поднимая ствол автомата, и замер, настороженный. Сзади стоял Кир.
   - Вот так-так, - сказал Сергей, - стрелять в тебя, я думаю, бесполезно?
   Кир поморщился:
   - Скорее всего, бесполезно, - со вздохом ответил он, - но я бы предпочел, чтобы ты не экспериментировал.
   Сергей широко осклабился.
   - А если мне хочется попробовать? А мне, между прочим, очень даже хочется...
   - Твое право, - Кир пожал плечами, - но я бы хотел, чтобы ты меня сначала выслушал.
   - А вот слушать тебя мне почему-то не хочется, - Сергей передернул затвор, - опять будешь мне развесистую лапшу на уши вешать, а я, как дурак, слушать и верить. Так что, дорогой, иди-ка ты ...
   Он поднял автомат, сдвинул вниз рычаг предохранителя и поймал тонкую фигурку в прорезь прицела. Кир стоял, без движения, с безучастным лицом наблюдая за действиями Сергея. Чесноков положил палец на спусковой крючок, выбрал слабину. Кир не шевелился. Сергей протяжно вздохнул, опустил автомат и сплюнул в песок.
   - Черт с тобой, золотая рыбка. Рассказывай.
   Кир улыбнулся, сел на бархан и сосредоточенно уставился в воздух перед собой.
   - Хорошо. Хотя, признаюсь, странно. Я и так, и сяк прикидывал - выходило, что ты сначала попробуешь меня подстрелить, а потом будешь слушать. Предикат противоречия сейчас у тебя должен иметь наибольший вес, а по правилу отсечения..., - Кир перевел взгляд на напрягшееся лицо Сергея, осекся и быстро закончил, - ну да неважно, главное, привязка сохраняется. Это внушает некоторую надежду, - он махнул рукой, словно отгоняя невидимую муху, и кивнул Чеснокову:
   - Садись. История долгая.
   Сергей молча покачал головой.
   - Как хочешь. Если коротко, то у меня проблемы, - Кир помолчал, - когда я прервал тур, ну, ты видел... ну, меня вытащили, я очнулся, смотрю - возле кабинки народ толпится. Это вообще редко бывает, обычно возвращающегося только один ассистент встречает, чтобы зря человека не нервировать... а то всякое бывает. Некоторые, особенно, которые первый раз, не сразу на реал переключаются. А если его, вдобавок, только что убили... да, - Кир мотнул головой, - но я не удивился. Я же тур прервал, а я там, типа, важная шишка. Ну, думаю, забегали, уродцы. Щас на коленях ползать будут, просить, чтобы я папе не жаловался. Потом смотрю - что-то меня не торопятся от аппаратуры отключать, ага, думаю, наверняка будут всякие там индивидуальные супер-туры предлагать. Ладно. А тут один из них и говорит мне: 'Здравствуйте, Кирилл Аркадьевич', и смотрит выжидательно. Я присмотрелся и совсем удивился, 'он-то что тут делает?', думаю. Я его узнал - это папин друг, Игорь Лахнов. А заодно он директор 'Реалити-2', большинство даже думает, что он у нас самый главный, хотя у него акций всего шесть процентов. 'Здравствуйте', - говорю, - 'чем обязан?'. Он улыбается. 'Я', говорит, - 'даже рад, что вы заставили этих охламонов прервать тур. Когда для фирмы наступают трудные времена, ее руководитель должен стоять у руля, а не играться в игрушки'. Я напрягся. 'О чем это вы?', спрашиваю. 'Твой отец', - отвечает, - 'по некоторым причинам больше не может исполнять роль руководителя фирмы'. Тут я чегой-то соображать начал - папа вроде недавно с этим Лахновым поругался, причем крепко - чуть ли не уволить его задумал. Правда, папа у меня о работе говорить не любит, да и вообще он человек не сильно общительный, поэтому подробностей я не знал. Но я и без подробностей догадался, что дело нечисто. 'Что вы с моим папой сделали?', - спрашиваю. Ну, он мне и объясняет, что ничего они не сделали, папа жив и здоров, вот только все свои акции он продал Лахнову. Тут для него большим сюрпризом оказалось, что недавно папа половину своих акций мне отписал, а Лахнов-то, гад, думал контрольным пакетом завладеть. Я бы и так напрягся - папа не собирался свои акции продавать, наоборот, он их скупал, где мог, да только этот козел скрываться и не думал, он мне почти прямо сказал, что заставил папу продать акции: 'Отрадно', - говорит, - 'что, выбирая между компанией и сыном, он выбрал сына. Пожалуй, ваш отец вас действительно любит. По крайней мере, вас он ценит больше, чем сто миллионов ежегодного дохода. Надеюсь, вы не станете вести себя безрассудно, обесценивая его жертву?', - представляешь, так и сказал, слово в слово. Мне, в общем, все ясно стало. Иногда так бывает, что у людей в игре что-нибудь с мозгами случается. Редко, но бывает. На этот случай в договоре специальная статья предусмотрена, ну и страховка еще. А фокус в том, что специально человека с ума свести в виртуале - проще простого, если административный доступ к консоли есть. Кто угодно свихнется, если его убить раз двести подряд, да еще и поизвращеннее как-нибудь. Другое дело, что это потом скрыть сложнее, чем обычное убийство - все логи хранятся два месяца, смотреть их может много народу, а вот на редактирование пароль всего у четырех человек. И у Лахнова в том числе. Пожалуй, папа его и в самом деле увольнять собрался. А он видимо, в ответ ультиматум поставил, дескать, ваш сын (то есть я) сейчас в виртуале, и либо папа продает ему все акции, либо я возвращаюсь из игры дауном. Ничего при этом Лахнову не будет - он свои действия из логов сотрет, и даже страховку папе папина же компания выплатит. То есть, фактически, он сам себе два миллиона евро заплатит за мое сумасшедствие, да еще и в налоговую немалый кусок отстегнет. Издевательство, да и только. Так что папу я понимал - пригрози Лахнов меня убить, это и то бы слабее было. Вот только с акциями прокольчик вышел - половина акций-то мне отписана, но продать их я могу только после совершеннолетия. Даже в случае моей смерти они пролежат в банке еще три года и только потом вернутся к папе - таковы были условия депозита, о чем я Лахнову и сказал. Он ответил, что, типа, знает. И, что я ими голосовать могу - тоже знает. Поэтому предлагает мне стать директором 'Реалити-2', по крайней мере, до моего совершеннолетия. 'А там посмотрим', - говорит, и ухмыляется поганенько. Тут меня злость взяла. Ну, сам посуди, какой из меня директор? Понятно же, что даже если он меня директором и сделает, то это только для прикрытия. Дело даже не в кресле, что есть у меня ноги, что нету - в этом случае без разницы, у меня же ни опыта никакого нет, ни знаний, а он уже двенадцать лет директором. Да он будет вертеть мной, как захочет, а я даже понимать ничего не буду. А через три года, когда я чуть-чуть начну в делах разбираться, вдруг выяснится, что я ему должен страшную кучу денег и, если я ему все акции продам, то еще должен останусь. Ему такое провернуть - раз плюнуть, они на этой теме с папой и поругались. Папа говорил, что он слишком нечистоплотен в делах, что всех денег не заработаешь, и он предпочитает честные деньги. А Лахнов возражал, что с этим нелепым чистоплюйством они упускают множество выгодных сделок, и что деньги не пахнут. В общем, послал я его на три русских, и потребовал привести папу.
   Сергей вздохнул и тоже сел на бархан, уперев автомат прикладом в песок. Кир продолжал:
   - Если вдуматься, рисковал я не сильно. Это с папой ему нечего терять было, а теперь-то у него тридцать процентов акций в кармане, небось, жалко будет их лишиться. Как ни крути, меня с ума сводить ему теперь крайне невыгодно - что там еще случится за три года. Да и папа, небось, тихо сидеть не будет, если со мной что-то случится. Короче, он меня еще поуламывал, но я - ни в какую. Обматерил его еще пару раз, у него терпение лопнуло, он и смылся, сказав напоследок: 'Посиди пока, подумай'. Я еще не понял, что это значит, а меня уже обратно в виртуал зашвырнуло. Поначалу я подумал, что они меня сейчас мучать будут, и удивился - а ну как у меня шарики раскатятся в голове, неужто я чего-то не предусмотрел? Потом гляжу - ничего не происходит, похоже, меня просто назад в игру вернули, а тайминг не включили. Ну, в этом случае расклад простой - идешь, дохнешь и либо сразу из игры вываливаешься, если она одноходовая, либо в гостевой комнате оказываешься, а там опять же в реал выйти можно. Ну, я автомат хватаю, а он у меня сквозь пальцы проходит. Тут я все и понял - меня в режиме призрака закинули. Ну, это режим такой - отладочный. В нем можно только наблюдать, а взаимодействовать с миром - никак. Вот, смотри, - Кир погрузил руку в песок. Сергей посмотрел и поначалу ничего особенного не увидел. Пожал плечами:
   - И что?
   Кир нахмурился:
   - Лучше смотри, - и поводил рукой, не вынимая ее из песка.
   Сергей посмотрел еще раз и заметил - песчинки не двигались, они, похоже, просто проходили через руку Кира. Да и сидел он, если присмотреться - не на песке, а в песке. И еще - у него не было тени! Этот факт Сергея так удивил, что он даже рот раскрыл. Хотя, если вдуматься, удивляться было нечему. Учитывая, что весь мир вокруг существует только в памяти компьютера, ничего сверхъестественного в этом феномене не было, но мозги от такого зрелища клинило. Сергей, внимательно следя за своей тенью, поводил рукой перед лицом Кира. Тень руки на песке послушно шевелилась, словно для лучей здешнего солнца никакого Кира не было и в помине.
   - Что-то мне непонятно, - сказал Чесноков, - пусть мир вокруг искусственный, но тень-то от моей руки падает? Значит, световые лучи распространяются как обычно. Но если они сквозь тебя проходят, не задерживаясь, то - как я тебя вижу? Ведь все, что я вижу, это отраженный солнечный свет...
   Кир молчал, иронически глядя на Сергея. Чесноков смешался:
   - Ах, да... глупость сказал. Ну, я не это имел в виду. Ты ж говорил, что только наблюдать можешь, а взаимодействовать не можешь? А сейчас ты что делаешь? Если я тебя вижу и слышу, разве это не взаимодействие?
   Кир торжествующе улыбнулся.
   - Молодец. Логика у тебя... железная. Не обижайся, это я так, не удержался. Ты прав на все сто, тут у них промашка вышла. Видишь ли, программа-спутник не наследует функции и свойства других персонажей, это отдельный объект. Раньше так не было, но полгода назад после очередного обновления вылез глюк с общим инвентарем - все, что клиент передавал программе-спутнику, тут же размножалось и оказывалось в инвентаре у всех персонажей игры. Починили на скорую руку - просто сделали спутника отдельным объектом. Получилось кривовато, зато работает. Так и оставили. Я, как понял, что теперь призрак, сразу про это вспомнил - ведь функции общения у спутника с остальными не связаны. Пусть для всех персонажей и предметов этого мира я не существую, для тебя все должно было остаться по-прежнему. Ну, я за тобой по следам и рванул. И очень рад, что не ошибся, теперь у меня есть шанс.
   Сергей поджал губы, подумал.
   - И какой же шанс? Какая разница, вижу я тебя или нет? Я же все равно - программа. И ничего с внешним миром сделать не смогу, я даже не уверен, что он вообще существует.
   - Не можешь, - Кир кивнул, - зато ты можешь встретить других людей, не людей-программ, а людей-игроков, и рассказать им, что происходит. Видишь ли, похоже, у Лахнова не так уж много доверенных людей, а проблем у них - и без меня по горло. Иначе зачем им меня обратно в игру закидывать? Своего он уже добился, акции купил, так что держать меня здесь ему имеет смысл только, чтобы я под ногами не путался. Уверен, они решили, что пока от меня избавились и сейчас своими делами занимаются. Когда они про меня вспомнят - не знаю, но думаю, дня два-три реального времени у меня есть.
   - И как я найду этих людей-игроков? В смысле - как отличу от программ? И самый главный вопрос - зачем мне это?
   - Отличить довольно просто, на самом деле. Я про тест Тьюринга много читал, за две минуты разницу увижу, так что это - не проблема. А что же до последнего вопроса - так я тебе нужен не меньше, чем ты мне. У них там, - Кир мотнул головой, - просто руки до этой игры пока не доходят. А потом ее если и не потрут целиком, то конкретный объект - тебя - потрут наверняка. А если ты мне поможешь, я в долгу не останусь - у тебя будет все. В буквальном смысле - что ни пожелаешь. Я здесь, - Кир обвел вокруг рукой, - низвергнутый бог. Помоги мне вернуться на Олимп, и проси все, что хочешь.
   - Сделай меня человеком, - сумрачно попросил Сергей. Кир смутился:
   - Ну, почти все. Да ладно, - ухмыльнулся, - инстинкт самосохранения у тебя точно есть - сам закладывал - так что, как минимум, жить ты хочешь. Это раз. А два - меня-то ты в чем обвиняешь? Бесчеловечных экспериментов я на тебе не ставил, и вообще, если на то пошло - я тебя создал. Так в чем твои претензии?
   - А меня ты спросил, нужна мне такая жизнь?
   Кир рассмеялся:
   - Ну, друг, извини. Меня, кстати, папа с мамой тоже не спрашивали - нужна ли мне такая жизнь, - Кир выразительно провел ладонью по ногам, - так что?
   Сергей кивнул, поднял автомат, закинул его за спину.
   - Ладно, Люцифер хренов, пошли твоих настоящих людей искать. И не думай, что это я из-за инстинкта самосохранения или ради выполнения желаний делаю. Просто так хоть смысл какой-то есть, живым себя чувствуешь, черт побери.
   - Спасибо, - сказал Кир, тоже вставая, - ты не пожалеешь, уверяю.
   - Там посмотрим... Куда пойдем-то? В Москву неплохо вернуться бы, наверное?
   - В этой Москве, - Кир хихикнул, - кроме твоей квартиры, да аэропорта Домодедово, ничего нет. Основное игровое поле здесь. Но нам все равно здесь делать нечего - видишь, верблюды стоят и не шевелятся?
   Сергей механически кивнул.
   - Это значит, что людей в игре нет.
   - Почему?
   - Потому что.
   Кир посмотрел на собеседника, вздохнул и пояснил, - все персонажи в игре бывают трех типов. Первый, и самый редкий - люди-игроки. Второй тип - активные программы, типа твоей. Они действуют в соответствии со своими поведенческими моделями, даже если рядом никого нет. И третий тип, самый распространенный - триггерные программы. Они стоят и не шевелятся на стартовых позициях, пока поблизости не появится игрок.