Тим хмыкнул. Неважно, в общем-то. Значит он - оно. Чудище. Этот, как его - гермафродит. Тим вспомнил непристойный школьный стишок и ухмыльнулся. Под ногами у Годзиллы захрустели ветки кустов - они дошли до границы леса.
   Сегодняшнее путешествие по лесу понравилось Тиму куда больше вчерашнего. Годзилла пер по лесу, как танк, с треском проламываясь сквозь кусты. Лесные обитатели уже не поглядывали на Тима с гастрономическим интересом, а наоборот - разбегались с писком. Если успевали. Тим несколько раз замечал, как Годзилла выстреливает своими складчатыми конечностями в сторону, выхватывает какую-нибудь истошно верещащую зверюшку и подносит к себе. Что он там с этими зверюшками делает, Тим не видел, но догадывался. Уж явно не по шерстке гладит и отпускает. Это наблюдение Тима ничуть не испугало, скорее даже наоборот - он чувствовал мрачное удовлетворение. Во-первых, у него не было не малейших причин сочувствовать обитателям этого леса, а во-вторых - то, что Годзилла не прочь пожевать мяса, только отдаляло его от местных сбрендивших вегетарианцев и делало более человечным, что-ли. Тим сидел, пригнувшись, держа перед собой 'тарелку', почти прижавшись всем телом к горячей коже чудища (от веток прятался) и думал злорадно, - 'шаретор-хератор, напридумывали тут - то нельзя, се нельзя, радоваться нельзя, мясо есть нельзя, и че, помогло это им? Вот отнеслись бы к Годзилле по-человечески, были бы живы'.
   Наступление темноты движения Годзиллы не остановило и не замедлило - он так же продолжал ломиться в каком-то, только ему ведомом направлении. Тиму же приходилось хуже - его зверски клонило в сон. Тепло, идущее от кожи Годзиллы в паре с накопившейся усталостью делали свое черное дело - Тим периодически проваливался в дремоту, просыпаясь оттого, что стукался лбом в порядком нагревшуюся 'тарелку'. Пожалуй, пора было остановиться на ночевку - один раз Тим уже чуть не слетел на землю, получив по лбу веткой - хорошо еще, не слишком толстой. Тим уже собрался попросить Годзиллу об остановке, но тут его транспортное средство решило подраться с кем-то. Или кто-то решил с ним подраться - Тим не рассмотрел в темноте. Этот 'кто-то', судя по звукам, был тоже приличных размеров и Тим испытал несколько неприятных моментов, с трудом удержавшись на спине Годзиллы, когда тот резко отпрыгивал в сторону. Удержаться ему таки удалось, но 'тарелку' он выронил. Схватка закончилась секунд через тридцать после начала, безоговорочной победой Годзиллы. Причем последние десять секунд, невидимый противник, похоже, пытался сбежать, но у него не вышло. Годзилла потоптался возле неприятно булькающей, смутно видимой в темноте туши, и уже нацелился двинуться дальше, но Тим его остановил:
   - Стой. Я 'тарелку' выронил.
   - Что выронил? - не понял Годзилла.
   - Эту... предмет, который ты мне дал. Я его так называю.
   - Зачем выронил? - в голосе чудища явно прозвучала какая-то эмоция, но Тим не понял - удивление это было или злость.
   - Блин! - сказал, оскорбленный в лучших чувствах, Тим и едва-едва сдержался, чтобы не ляпнуть: 'захотелось - вот и выкинул' - с этого тугодума станется взять и поверить.
   - Я сам с трудом удержался, когда ты прыгал в стороны, - сказал Тим с некоторой обидой в голосе, - вот свалился бы, свернул бы себе шею - пришлось бы тебе тогда другого помощника искать.
   Годзилла постоял секунд десять, потом спросил:
   - Где выронил?
   - Почти с самом начале вашей драки, - ответил Тим, повергнув Годзиллу в полуминутное раздумье - он, видимо, пытался соотнести свой вопрос 'где' с тимовским ответом 'когда'. В конце концов, у него это получилось, он развернулся и пошагал куда-то, временами рыская то вправо, то влево.
   - Вон! - громко сказал Тим, первый заметив мягко блеснувший в свете звезд металлический бок 'тарелки'. Но Годзилла не обратил на его выкрик ни малейшего внимания, продолжая идти, куда шел.
   - Э! - Тим, хлопнул Годзиллу по загривку, - Стой, пришли!
   Годзилла сделал еще пару неуверенных шагов, потом остановился. Но не совсем - он слегка присел и начал водить всем телом из стороны в сторону, одновременно издавая уже знакомый Тиму свистящий звук - принюхивался. Сначала Тим решил, что Годзилла почуял какого-то другого крупного хищника, но через мгновение заподозрил неладное.
   - Годзилла, - позвал Тим тихонько, - ты меня слышишь?
   Чудище не ответило, но слышать оно его явно слышало - вздрогнуло, шагнуло в сторону, Тим покачнулся и тут же с коротким 'фьюить', мимо его лица пронеслось что-то стремительное.
   - Блин, - сказал Тим одними губами, осторожно приподнялся и скользнул по хвосту Годзиллы на землю. Чувствительность кожи у чудища определенно была совершенно никакая - двигаться Годзилла начал, только когда Тим уже был на земле и с шумом несся в направлении упавшей 'тарелки'. К счастью, Тим был не единственным существом, шуршащим в этом лесу, поэтому Годзилле понадобилось некоторое время, чтобы определиться с выбором. Секунд пять, примерно. За это время Тим почти добежал до 'тарелки', он уже ясно видел ее смутно белеющее донышко, когда Годзилла двинулся с места и в два шага настиг убегавшего Тима.
   Что-то плотно обхватило его за ступню, резко потянуло, подняло вверх и потащило назад. Тим, вращаясь в воздухе, разглядел на фоне темно-синего неба силуэт головы Годзиллы. Она выглядела как-то странно трансформировавшейся, но Тим не стал приглядываться - он вовсю дергал ногой и, наконец, она выскользнула из кроссовка. Тим грохнулся на землю, к счастью, с небольшой высоты, тут же вскочил и бросился к 'тарелке'. Упал на нее, обхватил обеими руками и перевернулся на спину. 'По часовой или против часовой?' - попытался вспомнить Тим, и, панически понимая, что не успевает сообразить, крутанул наугад ладонями верхнюю часть 'тарелки'. Направлять ее куда-то не было необходимости - Годзилла уже нависал над ним, загородив своей тушей звездное небо.
   'Тарелка' провернулась, Тим сжался и закрыл глаза в ожидании.
   Ничего не происходило. Получилось? Или нет? Тим, не открывая глаз, осторожно-осторожно, по пол-миллиметра, принялся двигать тарелку в другом направлении. Наконец, сопровождаемые громким шипением, перед глазами пронеслись цепочки странных знаков и Тим, со вздохом разжал руки. Открыл глаза - Годзилла все так же стоял над ним, загораживая небо, но что-то в нем изменилось. Тим не мог сказать, откуда он это знал, но знал он это со всей определенностью.
   - Отойди, - попросил Тим, спихивая 'тарелку' в сторону.
   - Как далеко? - поинтересовался Годзилла. Тим хихикнул и уточнил:
   - На два шага. В любую сторону.
   Годзилла послушно повернулся и сделал два шага, сразу оказавшись метрах в шести. Тим встал на ноги и, хромая от впивающихся в ногу травинок, принялся искать потерянную обувь. Кроссовок нашелся минут через пять, точнее, нашлись два его куска. Тим покрутил их в руках, рассматривая в свете звезд гладкий срез подошвы - кроссовок был разрезан пополам чем-то очень острым.
   - Ну и, - сказал Тим по-русски, - какого хрена ты мне кроссовок располовинил? Думаешь, тут Рибоки на каждом углу продаются?
   - Хозяин, я не понял задания, - сказал Годзилла глухим голосом.
   Тим сначала махнул рукой, бормотнув, - 'а, не заморачивайся', потом застыл и задумался. ''Хозяин'? Вот как? Очень интересно. Очень-очень интересно'.
   - Что я должен сделать? - спросил Годзилла.
   'Ну', - подумал Тим, - 'Пожалуй, тебе надо прочитать те листки... но... завтра. А сегодня я бы лучше поспал. Только как бы ты не обиделся, если вдруг сам их прочитаешь...' Ухмыльнулся криво и сообщил:
   - Охраняй меня, пока я не дам тебе нового задания. И ничего не читай.
   - Понял, - ответил Годзилла и сделал пару шагов, подойдя к Тиму вплотную. Тим хмыкнул, зевнул и улегся на землю.

Глава 9

   Тим проснулся от неприятного запаха и еще более неприятного жужжания. Он перевернулся в полудреме, спрятал голову под руку, но ни запах, ни жужжание не исчезали, и Тим нехотя открыл глаза. Потянулся, морщась от боли в отлежанных мышцах, и принюхался. Пахло чем-то кислым, а жужжали, несомненно, насекомые. Тим быстро приподнялся и огляделся. Годзилла безмолвной статуей маячил неподалеку от места, где лежал Тим, а вокруг этого места, радиусом примерно метра два, были вперемешку навалены трупы всяких животных - местами аж в три ряда. Пирующие насекомые облепляли туши так, что те казались живыми и шевелящимися. Тим сглотнул и перевел взгляд на неподвижного Годзиллу.
   - Ну, ты, тля, Терминатор, - сказал Тим с уважением.
   Годзилла пошевелился.
   - Не понял задания, - сообщил он, переступил с ноги на ногу, и добавил:
   - Я съел некоторых из нападавших, но это же не было запрещено?
   Тима слегка замутило.
   - Нет, - сказал он, перейдя на язык Сай, - все правильно.
   Встал, выбрал участок, где трупов было поменьше, разбежался и перепрыгнул границу. Вспугнутые насекомые поднялись жужжащим облаком, Тим почувствовал в прыжке несколько мягких шлепков по телу, но кусать его никто не стал - спасибо тому мудрому ученому. Тим сделал по инерции пару шагов и зашипел от боли - в необутую ногу впился сучок. Тим сел на землю, вытащил его из пятки, мрачно осмотрел ранку и замотал ее импровизированным бинтом, сделанным из носка со второй, обутой ноги.
   - Надеюсь, местные ученые позаботились насчет заражения крови, - пробормотал он, поднимаясь и пробуя перенести вес на раненую ногу. Терпимо. Но обувь надо найти.
   - Хозяин, - сказал Годзилла, - мне следовать за тобой, охраняя?
   Тим вздохнул и повернулся к чудищу.
   - У тебя где-то есть листки с записями, прочитай их, - сказал он.
   Тим ожидал, что чудище сейчас достанет листки и примется их перелистывать, но Годзилла не стал этого делать. Он постоял в раздумьях секунд десять, потом издал какой-то странный урчащий звук, слегка присел, снова встал и замер минут на пять.
   - Э! - встревожился Тим, - что случилось?
   - Ничего, - ответил Годзилла секунд через пятнадцать, странно изменившимся голосом, - я прочитал. Дозволяешь ли ты мне действовать в соответствии с собственными желаниями?
   Тим вопрос озадачил. Вчера Годзилла ничего такого не спрашивал. А вот в соответствии с чем он вчера действовал - это вопрос. Интересно, что будет, если сказать 'да'? В смысле - не будет ли чего плохого? Может, сказать 'нет' и просто приказать ему идти к этому Сейесу? А если он как-нибудь сам освободится? Вряд ли Руша Хем разрешал ему делать что захочется.
   - Дозволяю, - сказал Тим и напрягся.
   - Я удовлетворен твоим дозволением, - сообщил Годзилла и повернулся, - ты можешь продолжать сопровождать меня в Сейес?
   - Могу, - сказал Тим, - правда, перекусить бы не мешало. Я с позавчерашнего вечера ничего не ел.
   - Можешь съесть любого из них, - великодушно предложил Годзилла, подразумевая, видимо, гору трупов, - я уже сыт и мне они больше не нужны.
   - Нет, - сказал Тим, - я, пожалуй, еще поголодаю. Пошли к Сейсу. Далеко до него?
   - Двадцать девять ланов.
   'Ага', - прикинул Тим, - 'Одиннадцать ланов, мы, стало быть, отшагали. Нормально, почти треть. Может, к вечеру доберемся'. А вслух сказал:
   - Подними меня и пошли. Тарелку только не забудь.
   Годзилла молча и стремительно посадил его себе на спину, Тим поморщился - слегка обожженную за вчерашний вечер кожу седалища тут же начало пощипывать. Он поерзал, устраиваясь поудобнее, а Годзилла уже шагнул внутрь круга трупов, подхватил с земли 'тарелку' и поднял ее наверх. Тим, отмахиваясь от туч насекомых, быстро схватил протянутый предмет и с нетерпением сказал:
   - Пошли быстрее.
   Годзилла пожелание Тима воспринял буквально и рванул так, что у Тима ветер в ушах засвистел, он едва успел пригнуться и спрятаться за загривком чудища от летящих навстречу веток. 'Клево', - подумал Тим, - 'я и не знал, что он так быстро умеет. Теперь мы точно до этого Сейеса сегодня доберемся - с такой-то скоростью'.
   Но радовался Тим рано - лес скоро стал зеленее и гуще, так что даже Годзилле пришлось поумерить прыть. А если бы Тим шел тут один, он бы, наверное, и километра за день не проходил - такая вокруг раскинулась непролазная чаща. Умершие деревья здесь не падали, а засыхали над землей, удерживаемые ветвями других деревьев и разросшихся кустов. Годзилла выставил вперед две свои 'руки' и работал ими, как топорами - только щепки летели. Получалось у него неплохо, но двигались они теперь медленно, тем более что рельеф местности значительно ухудшился - им постоянно попадались овраги с ткущими по дну ручейками, просто овраги, обрывы и косогоры. Так что когда к полудню Тим поинтересовался, сколько еще осталось до Сейеса, то получил ответ, который его ничуть не порадовал:
   - Двадцать один лан.
   Тим сначала расстроился, но, подумав, расстраиваться перестал - подумаешь, на день больше, на день меньше. Воды тут хватает, от жажды он не умрет, есть, правда, хочется, ну так это ничего страшного - Тим слышал, что человек может месяц без еды прожить, а уж дней пять-шесть так это даже полезно. А столько они уж всяко не будут по лесам шляться, да и вообще - вовсе не обязательно месяц голодать, когда совсем припрет, можно будет и тушку какого-нибудь животного сжевать. Ну и что, что костер развести нечем - жить захочешь, как-нибудь и сырое мясо проглотишь. Но пока - сырого мяса не хотелось, более того, как ни странно, кушать вообще хотелось намного меньше, чем вчера.
   Еще неделю назад, первый раз обдумывая бегство, Тим рассчитывал, что в лесу можно будет легко прокормиться подножным кормом. Несколько видов местных фруктов он знал - по десертам в столовой - и полагал, что они просто обязаны расти и в лесу. Взять тот же Крым - персики не персики, но абрикосы запросто можно было найти и на диких деревьях. Но тут его поджидало разочарование - сколько он не всматривался в кроны деревьев и в кусты за все дни пребывания в лесу - что с Годзиллой, что без - но ни разу не заметил не только знакомых фруктов, но и вообще никаких. Ягоды всевозможных форм и расцветок попадались под ногами довольно часто, но Тим их трогать опасался, справедливо полагая, что уж лучше съесть кусок сырого мяса, чем потенциально ядовитую неизвестную ягоду. Ладно еще, Годзилла в состоянии сам себя прокормить, не отвлекаясь от дороги.
   Ближе к вечеру лес стал чуточку более проходимым, и скорость передвижения Годзиллы снова увеличилась. Но было уже совершенно очевидно, что достичь города до заката солнца они не успеют, и Тим забеспокоился:
   - Как скоро ты снова потеряешь способность логически мыслить? - спросил он у мерно шагающего Годзиллы.
   - Об этом нет записей в моем дневнике, - прозвучал безразличный ответ, но Тиму в нем послышался легкий сарказм. 'В самом деле', - подумал Тим со стыдом, - 'как бы он мог записать, во сколько это с ним происходит? Хотя...'
   - Это понятно, - сказал Тим, - может, по ним можно как-нибудь догадаться? Например, если в твоих записях упомянут закат, это означает, что, как минимум до заката ты остаешься разумным.
   - Это означало бы, что один раз я оставался разумным до заката, но не то, что так бывает каждый день, - возразило чудище, немало удивив Тима - он-то уже привык считать Годзиллу простоватым и не слишком умным.
   - Но и это рассуждение лишено смысла, - добавил Годзилла, - в моих записях нет упоминаний заката или других явлений, по которым можно было бы определить время.
   - Понятно, - сказал Тим с сожалением и задумался. 'Пожалуй, зря я его тупым считаю', - решил он после некоторых раздумий, - 'ему же, фактически, день от роду, он ни фига не помнит и не знает. Мне сотри всю память, я бы, наверное, с месяц полным идиотом выглядел. А этот - ничего. Раз-раз, прочел свои записки, все заново сообразил и дальше топает. Молодец'. Потом мысли Тима приняли другое направление, - 'А интересно, как он их читает? У него глаза внутри что-ли? Будто это не листки с надписями, а компакт-диск какой-то... Точно!' Тим улыбнулся неожиданно удачному сравнению, - 'я, стало быть, ему компашку с вирусом подсунул. Эти, Руша Хем со своими волинами - каждый день Годзилле вирус чистили, а компакт-диск вынуть забывали. Нормальное дело, с кем не бывает. Вот и допрыгались...' Но тут Годзилла вдруг неожиданно встал неподвижно и Тим напрягся. 'Уже?' - подумал он, - 'вчера пол-ночи прошагал, а сейчас еще и не стемнело...'. Осторожно положил руки на 'тарелку', и тихонько спросил:
   - Почему стоишь?
   Против ожидания, Годзилла ответил и ответил сразу же:
   - Река. Обрыв. Я могу перепрыгнуть, но не уверен, сможешь ли ты удержаться.
   'Обрыв?', - Тим посмотрел вниз и с удивлением заметил, что ровная поверхность заканчивается буквально в метре от ног Годзиллы. Растущие по краю обрыва кусты и нависающие над ним деревья маскировали обрыв своей листвой, но теперь Тим видел, что за листьями расстилается чистое пространство. Он вгляделся, прищурив глаза, и с трудом рассмотрел сквозь листву деревья и камни на другом берегу. Было до него, по прикидкам Тима, метров тридцать-сорок. 'Перепрыгнуть? Ничего себе'. Река глухо рокотала где-то далеко внизу, видно ее не было, да и слышно тоже не очень. Тиму совершенно не улыбалось измерить глубину обрыва самим собой, поэтому идея с 'перепрыгнуть' ему не понравилась. Очень не понравилась.
   - Нет, - сказал Тим, - я против. Если я упаду, то погибну, и ты не сможешь дойти до Сейеса, потому что некому будет использовать эту 'тарелку'.
   - Что ты предлагаешь?
   - Я предлагаю сейчас остановиться на ночь, а с утра продолжить путь. Вчера ночью ты меня чуть не убил, когда потерял это... способность логически мыслить. Мне просто повезло, что я успел применить 'тарелку'. Сегодня может и не повезти.
   - Что ты предлагаешь? - повторил Годзилла.
   - Есть одна мысль, - Тим скинул 'тарелку' вниз, встал, прошел к хвосту Годзиллы и, уже испробованным способом, съехал по нему вниз. Спрыгнул с конца хвоста на землю, прошелся, остужая ноющую обожженную кожу.
   - Если использовать этот предмет, - Тим подобрал 'тарелку', - до того, как ты все позабудешь, это не... поможет? Как думаешь?
   Годзилла глухо уркнул и повернулся к Тиму.
   - Полагаю, что не поможет. Или подействует непредсказуемым образом, например, отсрочит потерю мной способности логически мыслить на срок, значительно меньший обычного. Кроме того, я не хочу, чтобы ты применял предмет до того, как это будет необходимо.
   'Ага', - подумал Тим, пряча усмешку, - 'как я и полагал. Значит, достаточно крутнуть эти тарелки и ты снова станешь считать меня своим хозяином'.
   - Понял. Тогда такое предложение. Я сяду от тебя шагах в трех - твоих шагах, конечно же - а ты будешь потихоньку считать вслух до... до скольки получится. Как только ты замолчишь, я буду крутить тарелки. Пойдет?
   - Кто пойдет и куда?
   Тим в досаде махнул рукой.
   - Никто. Это я интересовался - приемлемо ли мое предложение?
   - Да, - Годзилла помедлил, - приемлемо. Я нахожу его разумным и достаточно надежным.
   - Тогда, - Тим немного отошел от обрыва и сел на землю, - давай устраиваться на ночь.
   Годзилла постоял секунд десять в раздумьях, потом шагнул наискосок от обрыва, встал боком к Тиму и сказал глухим голосом:
   - Один... два...
   Тим зевнул и пристроил перед собой 'тарелку'.
   Замолчал Годзилла на счете 'восемь тысяч семьсот семьдесят три'. Или что-то около того. К этому моменту Тим успел уже десять раз проклясть свою идею, которая поначалу казалась очень умной, но с каждым часом, проведенным рядом с бубнящим цифры Годзиллой, выглядела все тупее и тупее. Кроме того, монотонный счет глухим голосом, в сочетании с мерным рокотом реки, навевали сон похлеще снотворного газа. Тим уже и по щекам себя хлестал, и рожи корчил, и уши тер - тщетно. Веки тянуло вниз с такой силой, словно весили они кило по три каждая. Так что, когда Годзилла, наконец, замолчал, Тим даже не сразу среагировал. Секунд пять он тупо пялился на замерший в полутьме силуэт, и, только когда Годзилла присел и резко развернулся к Тиму, крутнул ладонями внешнюю 'тарелку' по часовой стрелке. Годзилла, уже поднявший ногу для шага вперед, поставил ногу обратно и замер.
   - Ничего не читай, - Тим зевнул, - и охраняй меня, пока я не дам тебе другого задания.
   - Понял, - глухо отозвался Годзилла.
   Тим облегченно вздохнул, оттолкнул от себя 'тарелку' и лег набок.
   Видимо, хищников в этих краях водилось меньше, чем там, где они шли вчера - круг трупов поутру выглядел вовсе не так внушительно. Это даже и не круг был - просто штук десять тушек лежали на разных расстояниях от места, где спал Тим. Годзилла тем же безмолвным изваянием торчал неподалеку. Тим встал, потянулся, осмотрел ноющую и слегка распухшую ступню, потом похромал к торчащему неподалеку пеньку. Отломал большой кусок коры, приложил его к пятке и надел сверху оба носка. Критически осмотрел результат, хмыкнул и повернулся к Годзилле. Вряд ли эта 'обувь' продержится хотя бы пару километров, но Тим пока пешком идти и не собирался. Зато теперь можно было наступать на правую ногу, не опасаясь новых заноз.
   - У тебя есть листки с записями, - сказал Тим Годзилле, - прочитай их. Потом можешь делать, что захочешь.
   Годзилла постоял немного, дернулся, уркнул.
   - Я удовлетворен твоим пожеланием, - сообщил он, - ты можешь продолжать сопровождать меня в Сейес?
   - День Сурка, блин, - пробормотал Тим по-русски, подбирая с земли 'тарелку' и осторожно подходя к обрыву, - Да, могу. Только сначала надо придумать, как мы на другой берег переберемся. Сейес же на другом берегу, как я понимаю?
   - Сейес на другом берегу, - согласился Годзилла, - я могу перепрыгнуть.
   - Но не уверен, что я удержусь, - отмахнулся Тим, ложась на землю и подползая к самому краю, - плавали, знаем. Сделаем так - я спущусь вниз, обрыв не такой уж крутой, перейду речку и поднимусь с другой стороны. А ты перепрыгивай. И тарелку с собой прихвати.
   Суставчатая конечность подхватила лежащую на земле 'тарелку', Тим же вздохнул, развернулся спиной к обрыву и принялся нашаривать ногами опору. Но тут его плотно обхватило поперек спины и подняло в воздух.
   - Ты чего?! - возмутился Тим, болтая ногами, - отпусти меня!
   - Не согласен, - сказал Годзилла, усаживая Тима себе на спину, но захвата не ослабляя, - выполнение твоего предложения займет много времени. Я буду тебя держать в момент прыжка.
   - Стой! - крикнул Тим, но чудище его не слушало - молча сделало два шага назад, потом рвануло к обрыву. Листья метнулись в глаза Тиму, он попытался пригнуться, но не смог - Годзилла по-прежнему крепко держал его. Тогда Тим закрыл глаза и заорал. Ветки больно хлестнули его по щекам, потом остались только ветер в лицо и ощущение свободного полета. Тим открыл глаза, увидел стремительно приближающиеся камни противоположного берега, сжался и снова закрыл глаза - берег был слишком высоко. Вдруг его резко дернуло вверх, потом Тим почувствовал сильный удар по ногам, упал и покатился, ничем не удерживаемый.
   Полежал пару секунд, сел, отплевался от набившейся в рот пыли, протер глаза. Он сидел посредине развесистого куста и смотрел сквозь свежий пролом на освещенный солнцем обрыв другого берега. Похоже, Годзилла успел закинуть его на ровную поверхность. 'А где же он сам?' - встревожился Тим, вставая на ноги, но подойти к обрыву не успел - из-за его края выметнулись две... нет - три(!) суставчатые конечности и принялись шарить по округе, сдирая дерн и кроша кусты. Тим на всякий случай выбрался из 'своего' кустика и быстро отошел подальше от края обрыва, сразу заметив, что его нехитрая обувь на правой ноге приказала долго жить - видимо, от удара. Наконец, Годзилла зацепился всеми конечностями за более-менее крупные деревья, потом, с корнем вырвав одно из них, вылез на край обрыва. Задумчиво покрутил в лапе вырванное дерево (Тим хлопал глазами, открыв рот), лениво отшвырнул его в сторону, спрятал все конечности обратно в тело и повернулся к Тиму.
   - Круто, - сказал Тим, - уважаю.
   Годзилла молча протянул ему 'тарелку'. Тим взял ее обеими руками, посмотрел на чудище.
   - Ну, пошли дальше.
   На этом берегу лес снова стал вполне проходимым, Годзилла прибавил скорость и понесся сквозь кусты, как взбесившийся бульдозер. Тим только и делал, что отряхивался от сыплющихся со всех сторон листьев и отломанных веток. Он периодически интересовался у бегущего Годзиллы, сколько еще осталось до Сейеса, и сделал вывод, что до своей цели они доберутся не просто сегодня, а уже к полудню. Если, разумеется, им не встретится каких-нибудь непредвиденных препятствий.
   Не встретилось. Солнце едва висело в самом зените, ощутимо припекая даже сквозь листву, когда Годзилла вдруг резко снизил скорость, а потом и совсем остановился. Тим выпрямился, отряхнулся и поинтересовался:
   - Что случилось.
   - Сейес, - последовал ответ. Тим недоуменно огляделся, но по-прежнему не видел ничего, кроме листьев и веток.
   - Где?
   - Впереди. До него меньше лана. Прямо перед нами дорога, которая ведет к нему.
   Годзилла обхватил Тима за пояс, поднял его в воздух и поставил на землю прямо перед собой.
   - Мне требуется помощь, - сообщил он, - я размышлял, и сделал вывод, что в Сейесе есть люди, которые могут навязать мне свою волю без моего на то желания.
   Тим подумал и кивнул.
   - Ну да, логично. Раз такие, как ты, появляются в этом мире через Сейес, пожалуй, там знают, как с тобой обращаться.
   - Поэтому я сам не могу пойти в Сейес.
   Тим нахмурился, предчувствуя что-то неприятное.
   - Ты пойдешь туда без меня.
   - Я же..., - начал возражать Тим, но чудище его не слушало:
   - Ты не отличаешься внешне от жителей этого мира, поэтому ты сможешь проникнуть в Сейес и привести сюда человека, который сможет открыть для меня дверь.
   - И как я это сделаю?! - возмутился Тим, - думаешь, так он меня и послушается?