Ирина Шевченко. И придет волчица…

   – Мертв? – сощурился он. – И что навело вас на подобные предположения?
   – Не знаю, – ответила я честно. – Но обряд проводил не он. Почему же тогда тот, кто это делал, имитировал его голос, который опознали знавшие Феаста ребята? Чтобы перевести подозрения на старика-артефактора. Если бы потом кто-нибудь сказал…
   – Погоди, Галла, – оборвал меня наставник. – Кто сказал бы? Прости, но колдун не предполагал, что кто-то из вас выживет.
   – Значит, это был спектакль для его сообщников. Наверняка они были уверены в том, что их нанял хриплый инструменталист, как и те маги, которых задержали в городе во время проверок, как и те двое, которых поймали в Нулании. Все до единого были убеждены, что организатор – Феаст.
   – Возможно, он и был организатором, а после по каким-то причинам…
   Нет, колдун убил Феаста, а затем, прикрываясь его личиной, занялся подготовкой к обряду, нанял головорезов в каком-нибудь портовом притоне и подкупил нескольких чародеев с сомнительным прошлым, не отягощенных высокими моральными принципами. И пусть у меня нет доказательств, я уверена, что так и было.
   – Зачем убил? – спросил Медведь, когда я высказала все это вслух. – Только для того, чтобы было на кого свалить вину?
   – Может быть. Или колдун пытался вовлечь старика в свои делишки, а тот пригрозил, что сообщит в орден или куда-нибудь еще.
   Вот уже второй день я совершаю невероятные открытия, что не может не смущать опытных чародеев, потративших впустую почти три месяца.
   – Все, что сказала тэсс Галла, не лишено смысла, – изрек после недолгого раздумья Ворон. – И если она права, я, в силу своей специализации, найду магистра Феаста куда быстрее. Если только тело не распылили или не сожгли.
   – Если он мертв, вы могли бы вызвать его дух и расспросить, кто его убил? – В некромантии я не сильна.
   – Опять же если тело не было сожжено. Вы знаете, отчего некоторые народы Восточных земель и практически все жители Саатара используют сожжение, а не погребение? Чтобы никто не потревожил покой мертвеца и сам усопший не являлся своим близким бесплотным духом или зловонным умертвием. Пламя воздвигает нерушимую границу между живыми и мертвыми. Огонь…
   …Огонь встает стеной, перекрывая путь. Выжигает воздух, наполняет легкие едкой гарью. Касается тела, сначала легко и ласково, а после требовательно и властно. Пронизывает болью. И даже крик, срываясь с губ, сгорает в беспощадном пламени… А еще он разделяет навсегда. И ты даже призраком не явишься ко мне, Ил…
   – Галла, простите, я…
   – Ничего, магистр. Все в порядке. Ищите тело. Мы с наставником проверим списки. Выделим всех черноглазых. Выберем тех, кто отсутствовал в школе во время обряда. Перепроверим маронских волшебников, возможно, тэр Марко все-таки прав. Я так понимаю, кроме нас троих, этим делом заниматься некому?
   – Сначала нужно определить, кому можно доверять, а кому – нет. К тому же чем меньше людей будет в курсе событий, тем больше у нас шансов.
 
   Битый час я перелопачивала груды бессмысленных записей, из которых какой-нибудь Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро уже давно сделал бы нужные выводы, безошибочно определив убийцу. Но, увы, земные детективы и тарская реальность мало соответствовали друг другу.
   – Келай, Эвил, Багур, Никос. – Я выписала на листочек имена наставников, имевших черные глаза и отсутствовавших в школе в день попытки изъятия силы. – И это не считая младших.
   – Никос был дома, и при нем неотлучно находилась сиделка из лечебницы Белых Сестер, – сказал Медведь. – Он сломал ногу накануне, ты должна помнить.
   Точно. Наставник воздушников опростоволосился перед всем своим курсом, когда демонстрировал тонкое искусство левитации: не учел силу и скорость ветра, и его приложило о замковую стену. Ребра срастили сразу же, а с ногой возникли проблемы – оказалось, он уже ломал ее раз пять до этого. Видимо, тем же способом.
   – Все равно нужно проверить, – не сдавалась я. – Может, это он для вида.
   – Хорошо, – не спорил Медведь. – Проверим. А что с городскими магами? Я, знаешь ли, всем в глаза не заглядывал и какого они у них цвета – понятия не имею.
   – Выберем мужчин, а там определимся, согласны?
   – Вполне. – Он тяжело вздохнул. – Стало быть, с наших начнем? Давай я сам? Поговорю с каждым ненавязчиво, разузнаю. А ты… Пожалуйста, старайся вести себя с наставниками как обычно…
   Покидая школу, я столкнулась с каждым: Эвил разговаривал с Гиратом на лестнице, Багур просматривал тетради у окна в холле, Келай отчитывал прислужника, опрокинувшего вазу. Любой из них мог быть тем, кого я ищу. А мог и не быть. Ведь есть еще и младшие наставники, и регулярно приходящие в замок маронские маги. И ученики… Почему никто не подумал об учениках? Они ведь далеко уже не дети, и кто знает, не нашелся ли среди них достаточно одаренный парень? Или даже не один…
   Никаких шансов – все равно что искать иголку в стогу сена. Но нужно попытаться. Потому что в противном случае нам все же придется уехать, малыш.
 
   Маг был в ярости. Сначала в стену полетела толстая книга, затем со звоном разбилась чашка с остывшим утренним чаем. Как эта дрянь смогла выжить? Как? Все от начала и до конца испаскудила! Она и дружок ее. Эльф, скотина, и околеть спокойно не мог: с огоньком свою смерть обставил, с фейерверком – такой план на корню сгубил, мерзавец! Но ведь упокоился в конце-то концов. А эта тварь даже сдохнуть не желает!
   Колдун в растерянности вертел в руках флакон с ядом, что так и пролежал в его кармане со вчерашнего дня. Так хорошо все складывалось: и девчонка как специально вчера обессилела, что Медведь ее в лечебницу приволок, и он как раз в школе оказался, и яд хороший в запасе был. Кошачья петрушка, настоянная на костях пещерного нетопыря, – действует безотказно и следов, в отличие от простой вытяжки, не оставляет. Не могла она после такого выжить!
   Или яд потерял силу за те два года, что он его хранил?
   – Простите, магистр, вы не заняты? – В кабинет заглянула еще одна саатарская выскочка – Лейна Тило.
   Эта девка тоже должна была умереть на кладбище в холмах, чтобы отдать ему свою силу, а теперь благодаря другой девке и ее ушастому приятелю – Пожиратель возьми его душу! – расхаживает по школе и смеет входить в его кабинет без стука!
   – Нет, тэсс Тило, – улыбнулся он, – не занят. Вы что-то хотели?
   – Наставница не может найти свой ключ от оранжереи, попросила одолжить у вас.
   – Ключ? Да, конечно. А вы, я слышал, ассистируете тэсс Лоне на летних курсах. Не собираетесь подать прошение о зачислении младшей наставницей после получения перстня в следующем году?
   Девица смущенно зарделась. Собирается, естественно. И подаст. И ведь возьмут!
   – Я думала об этом. – Она вынула из кармашка платочек и одним мимолетным жестом стерла выступившие на лбу капельки пота.
   – Жарко сегодня, – посочувствовал маг. – Не хотите попить?
   – Да, если можно, – потупилась она.
   Он прошел в соседнюю комнату, вынул из шкафа окутанный чарами холода кувшин и налил в стакан прозрачный напиток с приятным ароматом. Несколько темных капель, и к букету запахов добавился еще один, едва различимый.
   – Пожалуйста, – протянул он стакан полуэльфке. – Сейчас найду ключ, он где-то в столе.
   А через час узнаем, действует яд или все же выдохся…
 
   Галла
   Тошнота уже не донимала, но от обеда я отказалась: горячего в такую жару не хотелось. Перебилась куском соленого козьего сыра и чашкой холодного отвара из ягод лимонника. Подумав, налила кисленького напитка во флягу и приготовила взять с собой: и жажду хорошо утоляет, и мутит после него меньше, да и витамины как-никак.
   – А теперь ты куда? – нахмурился Лайс.
   – На полянку схожу, разомнусь.
   – Ты уже вчера размялась, – припомнил он. – Так размялась, что вся помятая явилась!
   – Тренироваться нужно каждый день.
   Меня так Ил учил: один день пропустишь – один бой проиграешь.
   – Только не в твоем положении, – вклинилась в разговор Мариза.
   – А как же движение и активный образ жизни?
   – Но не до такой же степени!
   – А в Школе Огненного Клинка женщины до самых родов занимаются, – произнес вдруг Лайс. – И сразу после родов тоже.
   – Я думала, ты хочешь, чтобы она осталась! – возмутилась карди.
   – Хочу. Просто вспомнил…
   – Ты еще Дижели Крилло вспомни, ту дуру, что на седьмом месяце с парашютом прыгала! – раскраснелась докторша.
   – Прыгала, – кивнул братишка. – И родила в срок здорового мальчишку.
   – Она родила девочку!
   – Да нет, я же помню, мальчика.
   – Девочку!
   – Это ты мне говоришь? Да у меня, если хочешь знать, память абсолютная!
   – Абсолютная? А как же!
   Похоже, из-за какой-то роженицы-экстремалки родственники завелись не на шутку.
   – Ну вам и без меня есть что обсудить, – пробормотала я, бочком придвигаясь к двери.
   – Она девочку родила, я это точно помню!
   За спором они вряд ли заметили мой уход.
   Дойдя до окружавших поляну кустов, я услыхала неразборчивый говор и насторожилась. Но скоро опознала томный шепоток майлы и невозмутимо-ровный голос Ромара.
   – Что, приспособили мое убежище под место для свиданий? – сказала я им вместо «здравствуйте».
   – Нет, – улыбнулась лафия. – Мы разговариваем. О тебе.
   – Обо мне?
   Взгляд зацепился за лежавшую у ног облаченного в походный костюм орка сумку.
   – Добрый день, Галла, – поклонился идущий. – Да, мы говорили о тебе. О том путешествии, что ты вчера совершила.
   Я машинально обернулась через плечо, туда, где выделялся на фоне яркой зелени круг пожухлой травы. Путешествие. Прогулка в безвозвратно ушедшее прошлое.
   – А ты, смотрю, собрался в путешествие прямо сейчас. Уходишь?
   – Не так далеко, как ты могла бы подумать.
   – Добрый тэр собрался прогуляться по лесу, – вздохнула крадущая силы. – Скажи ему, чтобы не ходил, чародейка. Там много темных.
   – Это ненадолго, – успокоила я ее. – Наши разъехались на практику, почистят твой лес, не переживай. Но тебе-то зачем эта прогулка, идущий?
   Орк промолчал весьма красноречиво: не твое дело, открывающая.
   – Он ищет чащобы и овраги, куда не заглядывает солнце, – выдала его планы майла и удостоилась порции укора во взгляде недавнего любовника.
   – Ты, часом, не перевертыш, Ром? Подыскиваешь местечко для схрона?
   – Нет. – В этот раз он шутку не понял. – Я не перевертыш.
   – Что же ты ищешь по оврагам?
   – Я скажу тебе, если найду, принцесса, – пообещал он. – А сейчас прости, мне нужно идти. И если хочешь еще один мой совет, не ходи больше на ту сторону – не каждому дано вернуться.
   Мужчина поднял с травы сумку, перебросил ремень через плечо.
   – Счастливо вам оставаться, добрые тэсс.
   – Возвращайся скорей, – прошептала лафия.
   – Возвращайся, Ром, – сказала я.
   Мне действительно хотелось, чтобы он вернулся, странный орк, ведомый своими странными принципами по дорогам Сопределья.
   – Он вернется, – эхом моих мыслей прозвучал голос майлы. – Вернется. Он понравился тебе, чародейка? Вы быстро нашли общий язык.
   Мы всегда находим общий язык, мы все, причастные к тайне врат, независимо от расовой принадлежности и социального положения в родном мире: учительница с Кайры, степняк-кочевник с Каэлера, танцовщица с Фелли – все мы в чем-то близки друг другу. Менеджер по туризму с Земли, инженер-конструктор со Свайлы, эльфийский лорд и командир отряда егерей с Тара, а теперь еще и эльмарский наемный убийца – нам достаточно мгновения, чтобы начать понимать друг друга, но не хватит и сотни лет, чтобы понять до конца.
   – Он понравился тебе, – повторила майла. – И мне тоже. Он сильный. И красивый. Это чужая красота, дикая. Но мне нравится. Но если тебе он нравится больше, можешь взять его себе…
   Что?!
   – Тебе нужен мужчина, чародейка. Чтобы ты забывала своего эльфа.
   – Я не хочу ничего забывать. И давай сменим тему. На вот, это тебе.
   Я вынула из сумки небольшую книгу.
   – Хотела поблагодарить за вчерашнее. Думала подарить тебе приличное платье, но ты вряд ли его носила бы. А забавные книжки ты любишь.
   «Нежить и нечисть, в Восточных землях обитающая» – школьный справочник, который мне уже не нужен. Была там статейка и о лафиях, ее я заранее заложила свернутым тетрадным листком, и сообразительная нежить тут же открыла нужную страницу.
   – Тварь паскудная, – с обидой прочитала она о себе, – но лицом и телом соблазнительна весьма… Правда соблазнительна?
   – Угу. А меч мой где?
   – Под листьями погляди, – махнула она, не отрываясь от нового чтива. – А про темных здесь написано?
   – Написано. А ботинки?
   – В кустах. Плохие ботинки. Жесткие.
   – Мерила, что ли?
   – Хотела. Не налезли. У тебя нога маленькая. И сама ты маленькая. Снаружи. А внутри – большая-большая.
   – Это как? – спросила я, вытаскивая из колючих зарослей свою обувь.
   – Не знаю. Но я так вижу. Ты внутри другая. Не такая, как человек. Не такая, как эльф. Другая. Я таких не встречала.
   – Ты говорила об этом кому-нибудь? – насторожилась я.
   – Нет. Зачем?
   – Верно, незачем.
   – Будешь танцевать? С неправильным мечом?
   – Нормальный у меня меч.
   Тоже мне советчица выискалась. Наслушалась чужих слов, будет теперь указывать. Но братцев трофей нужно в город отвезти, ножны заказать.
   – Лучше уж танцуй. – Майла уселась на свое любимое место под деревом и раскрыла книгу. – А к эльфу больше не ходи. И камень я тебе не отдам.
   – Какой камень?
   – С огнем. Но он не горячий. Холодный совсем, как лед.
   – Кристалл? – не поверила я. – У тебя остался кристалл?
   – Да. Чародей бородатый его взял, посмотрел, а потом в сторонку отложил. За тебя переживал, а про камень забыл. Я его и взяла. Красивый же. Можно в нем дырочку проделать и на шнурок повесить.
   – Дырочку?! Да я в тебе сейчас дырочку проделаю!
   Я не собиралась ее пугать, но пальцы сами собой окутались лиловым сиянием, и лафия в страхе вжала голову в плечи. Я поспешно тряхнула рукой, развеивая не успевшее сформироваться заклятие, и осторожно подошла к майле.
   – Прости. Я не хотела на тебя кричать. Только нельзя в этом камне дырочку. И на шее его лучше не носить. Для тебя же лучше.
   – Огонь выйдет? – спросила она робко.
   – Да, огонь. И будешь потом гореть, как я вчера. А я такого никому не пожелаю, разве что той твари…
   Я умолкла так внезапно, что лафия на всякий случай отодвинулась подальше.
   – Камень где? – спросила я требовательно.
   – Спрятала.
   – Отдай.
   – Не отдам.
   – Отдай. Тебе от него никакого толку. Только выбросить останется. А мне пригодится.
   – К эльфу ходить? – нахмурилась она.
   Вот чудачка! И какое ей до меня дело? Ан нет, переживает, волнуется. Силой делится. А еще меня странной называет.
   – Отдай, пожалуйста. А я тебе еще книжек принесу. И платье подарю – есть у меня одно, как раз в твоем вкусе. Еды нашей принесу, самой вкусной. Тебе ведь нравилось когда-то?
   – Не помню.
   – Халвы принесу. Меда. А хочешь, шоколад?
   – Шоколад? – улыбнулась она. – Шоколад помню. Сладкий и чуть-чуть горький. Как сильный мужчина, да?
   У меня подобных ассоциаций не было, но со сравнением лафии я с честным видом согласилась.
   – Да. Принести?
   – Принеси.
   – А ты мне – камень.
   Знать бы еще, откуда она его вынула.
   – Бери.
   – Спасибо. Завтра же шоколад тебе куплю. И еще сладостей, много-много, весь день будешь лопать. А сейчас посиди в сторонке, ладно? У меня тут мыслишка одна появилась.
   И если получится, то никуда этот урод от меня не денется.
   В стороне от вчерашнего круга я начертила еще один. Как и накануне вписала в него квадрат и вычертила в углах руны стихий.
   Получится.
   – Не делай так, – попросила майла.
   – Сиди, читай.
   – Не ходи к эльфу. Там огонь.
   – Не волнуйся, – успокоила я заботливую нежить. – У меня сегодня другие планы.
 
   …Тьма. Непроглядная тьма и холод. И пустота. Словно в башке у колдуна сквозит вместо мыслей холодный ветер. Но мне и не нужно знать твоих мыслей, тварь. Нет, у меня совсем другие цели. Ил ведь ранил тебя. Твоя кровь пролилась в тот день, и я чувствую ее теперь. Твоя кровь – твоя тень, она сама отыщет тебя. А мне нужно лишь связать две тонкие ниточки воедино, и ни один щит тебя не закроет…
 
   – Вот и все, – сказала я, выходя из круга. – Ничего не случилось.
   – А ты злая, чародейка. Я видела, что ты сделала. Ты очень злая.
   – Я зла с теми, кто не был добр ко мне. Считаешь это несправедливым?
   Она покачала головой.
   Я тоже так думаю. Нет ничего несправедливого в том, чтобы убийца хотя бы ненадолго ощутил себя на месте жертвы. Хотя бы во сне почувствовал боль и ужас, на которые обрек другого. А я буду наблюдать. И я найду тебя, тварь. Узнаю по красным после бессонной ночи глазам, по тому, как ты станешь шарахаться даже крохотного лепесточка пламени свечи.
   Я найду тебя, и та боль, что сегодня лишь коснется тебя во сне, сожрет тебя заживо.
 
   В планах на вечер было возвратиться домой, перекусить, закрыться в спальне и долго думать о том, как жить дальше. Или постараться уснуть и таким способом избежать безрадостных размышлений.
   Не удалось ни то ни другое – во дворе меня поджидал Сэллер.
   Компанию гостю составлял Лайс, но при моем появлении братишка поспешно удалился, сославшись на какие-то дела. Коротать время в обществе местных магов не доставляло Эн-Ферро удовольствия, а Сэл как раз один из них, пусть и не самый опытный, но и не самый слабый.
   – Здравствуй. Я тут…
   После вчерашней размолвки он чувствовал себя неуютно.
   – Вот и хорошо, что ты тут, – улыбнулась я.
   Извиняться мы оба не умели. Вместо этого поболтали о пустяках: о школе, о летних курсах, о том, что не мешало бы в весел собраться и устроить достойные проводы нашим «странствующим магам». А когда подобные темы себя исчерпали, Сэллер все же изволил сообщить истинную причину визита:
   – Гал, я тут штуку одну придумал. Хочу завтра Багуру показать, но не все получается пока. Может, глянешь?
   – Показывай! – с готовностью согласилась я, удобнее устраиваясь на скамейке.
   – К воде спуститься нужно, это с водой…
   – Ну пошли.
   – Ага. – Он подскочил с места и едва ли не кубарем слетел с холма на морской берег.
   Мальчишка!
   Я неспешно спустилась следом.
   – Стой, – велел он мне. – Нет, лучше сядь. Или… Ладно, стой. Смотри туда.
   Он указал на какую-то точку на воде, примерно в двадцати гиарах от берега.
   Сначала ничего не происходило, только волны в том месте стали повыше, как будто им приходилось перекатываться через какую-то преграду. Потом еще выше. Через минуту они поднимались уже в человеческий рост. А в какой-то миг одна из гигантских волн вдруг застыла. Несколько секунд она стояла стеной, через которую просвечивало клонившееся к закату солнце, и стала медленно меняться. Впечатление было такое, словно это не морская вода, а какой-то неведомый до сих пор сорт глины, которую разминает в своих руках опытный скульптор. Еще мгновение, и невидимые руки вылепили из прозрачной массы фигурку криволапого кера. Один удивленный взмах ресниц, и этот кер отряхнулся, словно со сна, и лениво побрел по водной глади к берегу.
   – Ну как? – обернулся ко мне Сэллер.
   На его лбу поблескивали капельки пота, голос звучал натужно, – очевидно, новое умение требовало больших затрат.
   – Впечатляет. – Я положила руку ему на плечо и сплела тоненькую энергетическую ниточку прямой передачи.
   – Спасибо, – благодарно кивнул водник, в то время как выполненная в натуральную величину ящерка прогуливалась перед нами. – Я еще не определился с подпиткой, думаю, есть другой способ, не такой емкий. Может, ты разберешься?
   – Попробую. Если расскажешь, как ты это делаешь.
   Со временем из Сэла получится очень хороший маг. И как любой хороший маг он всегда маскирует создаваемые плетения – уверена, даже Медведь не разглядел бы, что за рисунок пропустил водник в основу заклинания.
   – Гляди. – По прозрачному боку морского кера поползли извилистые линии. – Это держит жидкость. А форму я беру из памяти, воссоздаю перед внутренним взглядом требуемый образ. Вот так, например…
   Симпатяга-ящер сплюснулся и оплыл. То, что от него осталось, вытянулось в высоту, вниз схлынула ненужная масса воды, и перед моим взором предстала тощая девица с переброшенной через плечо косой.
   – Похоже?
   – Не совсем. – Я провела рукой по волосам, которые еле-еле прикрывали шею. – И меча не хватает.
   – Я помню тебя такой. Без меча и…
   Девчонка на воде тряхнула головой, коса взметнулась вверх и улетела за спину, а по прозрачной физиономии расплылась счастливая улыбка. Теперь совсем не похоже.
   – Верни лучше кера, – попросила я. – И убери среднюю линию – она не нужна, только оттягивает энергию. Сдерживающий круг можно подключить напрямую к основному потоку, это должно облегчить передачу. А когда формируешь образ…
   До остального парень додумался сам. Наверное, после проведенных усовершенствований на водной ящерке можно было бы даже прокатиться, но мочить одежду никому из нас не хотелось, и колченогий скакун умчался в закат, на бегу распадаясь тысячей изумрудных брызг.
   А когда Сэллер ушел, я снова спустилась на берег. Недолго любовалась до половины ушедшим за горизонт золотисто-багряным диском и скользящими по воде сполохами, а потом прикрыла глаза и окунулась в воспоминания улыбчивой длинноволосой девчонки.
   …Серое зимнее утро. Серое небо. Серое море с узкой кромкой тонкого прибрежного льда. Черная фигура на белом снегу. И танец. Стремительный и прекрасный….
 
   Мариза стояла, опершись на невысокий заборчик, и смотрела на море. Рядом с самодельным луком в руке замер Ласси. Вряд ли их так привлекло закатное зарево над заливом.
   Эн-Ферро не удержался и подошел ближе.
   – Наверное, тот парень ее научил, – тихо сказала карди, услышав за спиной его шаги. – Только у него была ящерица.
   Это было как удар под дых. И так реально, так…
   – Это он, да?
   – Да, – с трудом проглотив воздух, ответил Лайс.
   – Красивый.
   Мазохизм чистейшей воды. Причем в прямом смысле.
   – Больше месяца уже прошло.
   Кому он это сказал?
   – И год пройдет. И десять.
   А она это кому?
   – Мариза, ты прости за сегодняшнее. Сам не знаю, с чего завелся. Может, Дижели девочку родила. Моя память тоже иногда шутки играет.
   – Да нет, это ты извини, – не оборачиваясь, произнесла женщина. – Мальчик у нее. Я потом вспомнила. Девочка у ее сестры, у Флоры.
   У Фиоры. Сестру Дижели звали Фиорой. Но он промолчал. Какая, в конце концов, разница?
 
   Галла
   Следующее утро стало для меня утром надежд. Если все удалось, то, возможно, уже сегодня, вглядываясь в лица наставников, их помощников и учеников, я найду того, кто этой ночью не сомкнул глаз, боясь оказаться в огненном аду…
   Но надеждам не суждено было сбыться.
   Неладное я почуяла, едва въехав в замок. Неестественно тихо во дворе. Мальчишка в керсо серьезный и хмурый. Келая на крыльце нет. Мара прикладывает платок к покрасневшим глазам. Лона в строгом платье, без обычных своих иллюзорных штучек, и лицо, в кои-то веки не скрытое вуалью, бледное и усталое. Медведь показательно спокоен.
   – Что-то случилось, наставник?
   – Случилось. Помнишь Лейну? Она умерла вчера. Здесь, в школе. Сердце.
   – Сердце?
   Мое собственное сердце замерло, прежде чем взволнованно ускорить ход: неужели снова?
   – Да, – подтвердил волшебник. – Тэсс Мара говорит, что несколько лет назад у нее были проблемы со здоровьем. Думали, все уже в прошлом… И не нужно так на меня смотреть, прошу! Люди умирают и без постороннего вмешательства.
   Лейна была одной из лучших на отделении иллюзионистов. Наверняка с первого же года перешла на специальность, потом на таких же, как нынешние, летних курсах перескочила еще год, а в следующем июне должна была окончить школу. Значит, ей было не больше двадцати двух. И вдруг сердечный приступ?
   – Я осматривал тело. Я, магистр Салзар, Мара, Гират. Нет никаких признаков использования магии или следов отравления.
   И все же что-то мешало поверить в то, что эта смерть не имеет отношения к разыскиваемому нами колдуну. Может быть, то, что Лейна уже была в списке приговоренных еще тогда, в апреле. Нас было двенадцать. Томас и Кайт погибли в тот же день. Ил – спустя месяц. Вчера – Лейна. Осталось еще восемь. Двое уже получили перстни и покинули Марони. Двое отдыхают или подрабатывают где-нибудь во время каникул. Мы с Рисой ходим в школу, как обычно. Рей Дари помогает Гейнре на летних занятиях, подменяет кого-то из младших наставников. А Ферт в компании таких же безголовых мальчишек со следующей длани отправляется в поход за славой, деньгами и записью в рекомендательном листке.
   – Когда похороны? – Мы не были подругами, но я должна была с ней проститься, взглянуть на нее еще раз. Лично убедиться в отсутствии на теле следов смертоносных заклинаний.
   – Сегодня в три.
 
   Яд действовал. Теперь он знал это наверняка. Круглолицая иллюзионистка Лейна Тило подтвердила это в течение одного часа. А ведь он дал ей меньше того, что выпила ученица Медведя, и тем не менее…
   – Ты пойдешь на похороны? – тихо спросила Лона.
   – Конечно.
   – Это так ужасно. И ведь ничто не предвещало беды, даже тэсс Дэвина не почувствовала, что что-то может случиться.