Ирина Шевченко. И придет волчица…

   – Жалеешь, что не ты убил его?
   – Нет, принцесса. Мне жаль, что он умер так. Он заслуживал лучшей смерти. – В ровном голосе в самом деле прорезалась печаль.
   – Ты странный, Убийца. И он был странный. Все вы, с Эльмара, ненормальные.
   – Что есть норма, принцесса? – спросил он спокойно. – Ты считаешь, что я ненормальный, потому что дарую никчемным тварям достойную смерть. А я считаю, что ты ненормальная, потому что у тебя хорошая техника, но меч, который не подходит ни к руке, ни к шагу.
   – Ты псих, Убийца, – вздохнула я, рассматривая свой меч. – Тебя нужно с Гайли познакомить.
   – Я уже знаком с доктором Миалланом. И смею заметить, он ответственно подходит к выбору оружия.
   – Все вы ненормальные. Чокнутые эльфы, чокнутые орки. И я в вашу компанию не хочу.
   – Ты уже в нашей компании, открывающая. И все мы, приобщившиеся к тайне врат, – ненормальные. Ибо один мир – одна норма, другой мир – другая. Если в каждом новом мире ты будешь пытаться жить по его нормам, на самом деле сойдешь с ума. Поэтому мы никогда не меняем имен и не отказываемся от привычного образа жизни. Свой мир и свои нормы мы носим с собой, как улитка тащит за собой свою раковину. Разве это не так, принцесса?
   В чем-то он был прав. Мои нормы, к примеру, не позволяли мне терпеть фривольных обращений, вроде «цыпа», «крошка» или «милашка». Слово «принцесса» тоже было в этом списке.
   – Еще раз назовешь меня так, и я тебя убью. – Над моей ладонью завис огненный шар. – И мне безразлично, что это будет смерть, недостойная прославленного воина.
   – Назову тебя как? – с непониманием нахмурился орк.
   – Принцессой.
   – А мне нравится, – напомнила о себе устроившаяся под деревом лафия.
   – Вот, – ткнула я пальцем в смазливую нежить. – Ее и называй так сколько угодно.
   В глазах, таких черных, что зрачок был неотделим от радужки, отразилось искреннее удивление.
   – Не понимаю тебя. Зачем мне так звать ее? Разве на ней сейчас ожерелье владетельницы? Разве она была избранницей моего принца?
   Я обещала больше не плакать, любовь моя, и я не стану. Лишь опустилась на траву и обхватила руками голову, чтобы она не разорвалась от убийственного стука в висках.
   – Она теперь всегда такая, – донесся издалека голос майлы. – Грустная. И совсем не светится. Это потому, что ее эльфа больше нет и ей не с кем теперь танцевать.
   – Прости, если обидел тебя, при… Галла. – Ромар опустился на корточки рядом со мной. – Я не желал тебе зла.
   – С ума сойти! – Я сильнее сдавила пульсирующие виски. – Ты явился на Тар, чтобы убить его, а теперь говоришь, что не желал мне зла, а его зовешь своим принцем. Это тоже твоя норма?
   – Я был меченосцем владетеля Стиара и принес роду Т’арэ клятву верности. И в той клятве были такие слова: «Если я не смогу спасти своего господина от смерти, я спасу его от позора». Спасти его от смерти я не мог. Если бы я не принял заказ, они нашли бы другого наемника, и последний из древнего рода принял бы смерть от пущенной из укрытия стрелы или яда. Плохая смерть для настоящего воина. Если бы я его убил, это был бы честный бой и славная смерть.
   – А если бы он убил тебя?
   – Это тоже была бы хорошая смерть. Для меня. А он был бы предупрежден, и тот, кого послали бы вслед за мной, не смог бы застать его врасплох.
   – Разве нельзя было предупредить его иначе? Зачем кому-то из вас было умирать? Кому нужен был этот честный бой?
   – Я знал, что ты не поймешь. Я не мог предупредить его, не обесчестив свое имя. Если бы я сделал это, никто больше не стал бы искать помощи Ромара Убийцы.
   – Ил никогда не называл тебя так.
   – Я знаю. Это был наш молчаливый уговор: он никогда не звал меня Убийцей, а для меня не существовало имени Ваол.
   Он терпеть не мог это имя, так же как своего подонка отца, докатившегося до того, чтобы подослать к родному сыну убийцу. И, наверное, если сравнивать беспринципного князя Окнира и повернутого на своих нелепых принципах орка, Ромар покажется не так уж плох.
   – Я планирую задержаться в этих краях, принцесса, но постараюсь ходить по дорогам, на которых нет твоих следов. – Он поднялся и развернулся к майле: – До свидания, милая тэсс. С вами я надеюсь еще встретиться.
   – Буду рада, любезный тэр, – промурчала она. – Я живу здесь неподалеку, и если вы станете прогуливаться у Серебряного родничка…
   – Потанцуй со мной, Ромар.
   – Что?
   – Потанцуй со мной. Даже это странное создание видит, как тяжело танцевать этот танец без партнера.
   И я тоже ненормальная. Но разве существует понятие какой-либо нормы, когда ты – человек-дракон-маг-открывающая с ожерельем эльмарской принцессы на шее, а рядом с книгой хороших манер сидит обворожительная лафия и уже вынимает свой меч честный наемный убийца?..
 
   – Ты сказала, он учил тебя три месяца.
   – Да.
   – Не верю. За этот срок ты не освоила бы и сотой части того, что только что показала.
   – Зачем мне лгать? Я использовала кое-какие магические уловки, чтобы запомнить все эти приемы и стойки. Есть такая руна концентрации – можно трехтомник самых нудных сочинений заучить от корки до корки.
   – А твое тело? То, как ты движешься, – тоже работа магии?
   – Ну я тренировалась. У меня неплохая растяжка, подвижные суставы… И наследственность хорошая.
   «Ты не учишься, малыш, – говорил отец в последнем нашем сне. – Ты вспоминаешь. Помнишь, как было с кассаэл? В тебе знания драконов и сила магов-людей. Твой разум и твое тело откликаются на зов памяти…»
   – Наследственность? Твой отец был мечником?
   – Нет. Но мама обожала фильмы про Зорро. – Я со свистом вычертила в воздухе символ героя Мексики.
   – Фильмы? – растерялся орк. – А их что, несколько? Я видел только один.
   – Бывал в моем мире?
   – Нечасто. Но шутку про наследственность понял.
   Хвала богам! У невозмутимого сгустка непостижимых принципов имеются зачатки чувства юмора.
   – Только все, что ты сказала, не объясняет, как ты за три месяца достигла того, на что у меня самого ушло больше года.
   – Значит, я способная.
   – Я был бы рад такой ученице, принцесса.
   Ясный день вдруг померк, и на полянку легла тень моей памяти.
   – Нет. Прости, Ром. Ты лучший в своем деле, но… Мне не нужны больше учителя.
   – Ты становишься похож на ее эльфа, когда танцуешь с мечами. – Я вздрогнула, услышав из уст майлы то, о чем не хотела сказать сама. – Она смотрит на тебя, а видит его. Это грустно.
   – В воспоминаниях нет ничего постыдного, принцесса. И если они приносят боль, нужно радоваться – это означает, что сердце твое еще живо. Только раненый чувствует боль, убитому она безразлична.
   – Наверное, моя рана еще слишком свежа. И с такой болью доктора не разрешают мне брать уроки фехтования. Может быть, однажды я найду тебя на одной из дорог Сопределья и попрошу научить тому, чему ты учил его. Но не сейчас. Сейчас мне нужно домой, я и так задержалась.
   Я пристегнула к поясу ножны.
   – Тебе нужен другой меч, принцесса. Этот немного тяжел для твоей руки.
   – Может быть. Но это…
   – Память? Не память станет защищать тебя от врагов. Носи свою память в сердце, а на поясе носи нормальное оружие. Это мой профессиональный совет.
   – Я подумаю над твоими словами, Ромар Меч. И если ты решил тут задержаться, будь осторожен. Эта прелестная девушка, что сейчас постигает премудрости хорошего тона, не что иное, как немного странный суккуб. И она способна вытянуть из тебя сил больше, чем сотня поединков. Это мой профессиональный совет.
   …Что за сны мне приснятся сегодня, любимый? Будут ли в них манерные лафии, убийцы-философы и неправильные мечи, рассекающие падающие сквозь листву солнечные лучи, или вновь появится мрачное облако-силуэт и протянет ко мне холодные руки?..
 
   Ни Маризы, ни Ласси дома не оказалось. Отправились на пляж или в Улики за очередной порцией меда. Но воспользоваться отсутствием племянника и насладиться тишиной не удалось – у Лайса был гость.
   – Здравствуй, Брайт.
   Надоели мне эти официальные приветствия! В конце концов, тут не станция.
   – Здравствуй, Галла. Я ненадолго.
   – Отчего же? Можешь на ужин остаться, если других планов нет.
   – Оставайся, – поддержал меня Эн-Ферро.
   Обычно тэра Клари упрашивать не приходилось: поесть и выпить он никогда не отказывался.
   – Спасибо, но я поеду, – удивил он нас. – Завтра в лагерь, а мне еще к оружейнику успеть надо. С последней вылазки пару трофейных ножей прихватил. Думал продать, если выйдет. Да и наконечники для стрел Алез просил заказать.
   – Трофеи! – хлопнул себя по лбу Лайс. – Забыл совсем!
   – Ты о чем? – удивилась я. Обычно он ничего не забывает.
   – Меч. Помнишь, тот, с пустошей? Я тут тоже успел трофейным оружием разжиться, – похвастался он Брайту. – Еще прошлым летом, по дороге сюда. Мы с обозом через Рваные пустоши шли, на разбойничью засаду нарвались – насилу отбились.
   – Ты не рассказывал.
   – Так я ж и говорю, совсем из головы вылетело. А меч хороший.
   – Продать думаешь?
   – Не знаю. Я бы оставил, но, во-первых, к своему уже привык, а во-вторых, у трофейного ножен нет.
   – Так заказать не проблема! – махнул рукой полусотенный. – Хочешь, поехали сейчас со мной. Или давай я сам отвезу. Сделают, какие хочешь! Можно попроще, недорого выйдет.
   – Нет, брат, – усмехнулся Эн-Ферро, – к такому попроще не подойдут! Сейчас достану, оценишь!
   Извечные темы мужских бесед: оружие, машины (лошади, керы) и женщины. Возможно, стоило оставить их наедине, но о керах и женщинах речи пока не шло, а разговоры об оружии с некоторых пор стали интересны и мне.
   Из своей комнаты Лайс вынес перетянутый бечевкой сверток и бережно сгрузил его на стол в гостиной.
   – За шкаф сунул и забыл. Самому странно – ведь этот клинок чуть было не забрал мою жизнь.
   – А вместо этого ты забрал меч, – усмехнулся Брайт, глядя, как кард разворачивает трофей.
   – Вот именно. Гляди. Красавец, правда?
   Красавец. Даже моих скудных познаний в этом вопросе хватало, чтобы понять, что оружие не из дешевых и сделано на совесть. Наверняка идеальный баланс, нетяжелый, судя по узкому клинку с широким долом, а рукоять так и просилась в ладонь…
   – Хорош, – севшим вдруг голосом выговорил Брайт. – Слишком хорош для простого разбойника.
   – Я тогда тоже так подумал. – Лайс медленно поднял меч и повертел, любуясь. – Но тот мальчишка был не так уж прост. Опытный мечник. Хорошо обученный. А ведь совсем сопляк был, лет двадцать – не больше.
   Лайс-Лайс, как же придавило тебя этими блоками! Ничего не видишь, не чувствуешь. А может, и не в блоках дело. Может, это я после того, как не стало Ила, после того, как душу наполнила собственная боль, стала так резко слышать чужую. Сначала Миласа, застывшая в нерешительности на пороге нашего дома, теперь Брайт. И мне, с трудом освоившей простейшие приемы ментального воздействия, не нужно даже напрягаться, чтобы впитать горечь чужих мыслей…
   – Девятнадцать. – Полусотенный тяжело опустился на стул. – Тем летом ему было всего девятнадцать.
   Он как будто постарел в один миг лет на десять. Заметнее стала седина, обозначились четче морщины.
   – Не вини Лайса, Брайт, – сказала я, пока кард растерянно глядел на старого приятеля. – Он защищал свою жизнь, выхода у него не было. И твоей вины в этом тоже нет. Твой сын сам выбрал свою судьбу.
   Мужчина обхватил голову руками, а Эн-Ферро, до которого дошел смысл моих слов, брезгливо отложил злополучное оружие.
   – Брайт?
   На Лайса он даже не глянул. Сухие, но неестественно тусклые глаза недавнего весельчака смотрели на меня.
   – Ты неправа, открывающая, – покачал он головой. – Лайс – да, не было у него вариантов. А вот я… Трудно усидеть в одном мире, когда врата зовут. И с матерью его у нас не сложилось. Я… не бросил – так думал. Деньгами помогал, домик им прикупил в Орешниках – недалеко здесь, полдня на восток… И меч ему этот я подарил. Хороший меч, в Западных землях его ковали, на Гребне. И учил, чему мог… Только вышло, что ничему, кроме как мечом владеть, и не научил. Три года назад вернулся на Тар, в гости зашел, как обычно, а Зарна… мать его, говорит, пропал… Сбежал. Кера забрал, сбережения все подчистую выгреб… Поэтому ты не говори, что я не виноват. Виноват…
   Брайт встал и, покачиваясь, словно пьяный, направился к двери.
   – Я виноват, – остановился он напротив Лайса. – Меня не было рядом, когда мальчишке был нужен отец. Каждому мальчишке нужен отец, Эн-Ферро. Так что ты… своего не бросай больше…
   – Не брошу, – пообещал кард, сглотнув.
   – А меч… И меч ему отдай…
   Наверное, он уйдет теперь с Тара. Ведь все эти годы, живя в Кармоле, он надеялся отыскать сына и в охотники Марега пошел, рассчитывая на помощь капитана Алеза. А сейчас его ничего уже не держит в этом мире. И встречаться с Эн-Ферро после всего вряд ли будет ему в радость.
   – Странная штука – судьба, да? – подошла я к Лайсу, с ненавистью глядящему на трофей.
   – Безумно.
   – А меч неплох. – Я сжала обтянутую кожей рукоять и без усилий подняла оружие. – Оставишь для Ласси?
   – Нет. Продам… Или даже выброшу.
   – Отдай мне.
   – Это плохое оружие, Галчонок.
   – Неужели? Не думала, что ты такой суеверный. Я возьму его, Лайс, и плевать я хотела на все приметы Сопределья. Закажу новые ножны и очищу клинок огнем.
   И даже дам ему имя, как это принято у настоящих мечников.
   Убийца, например…

Глава 4

   Раз уж я решила начать новую жизнь, то пора бы ее немного разнообразить. И у меня есть для этого все необходимое. У меня невероятная скорость чтения и потрясающая память. Я могу удерживать в своем мозгу символ концентрации в течение целой длани. Во мне живет тысячелетняя память драконов… И собственная врожденная вредность.
   Тебе бы это понравилось, солнце мое.
   – Здравствуйте, магистр.
   Взгляды, которыми встречал меня Келай в предыдущие дни, – ничто по сравнению с этой гримасой удивления.
   – Рада видеть вас, тэсс Гейнра.
   И магичка ошеломленно протирает глаза.
   Теперь последняя проверка – лавочка у Северной башни. Компания в урезанном составе: Алатти, Сэллер и Риса. Но мне хватит.
   – Доброе утро.
   Тридцатисекундная немая сцена.
   – Сегодня прекрасный день, не так ли?
   – Мм… да, – с трудом выдавливает маркиза Весара.
   Расправляю складки элегантного темно-синего платья с не слишком глубоким вырезом и присаживаюсь на краешек скамьи.
   – Позвольте узнать у вас, досточтимые тэры и тэсс, как прошел первый день на летних курсах. К моему огромному сожалению, вчера я не имела возможности дождаться окончания занятий на ваших отделениях.
   Вытянутые к вискам глаза Рисы приобретают форму идеального круга, напомнив мне об одном эльфийском лорде:
   – Неплохо.
   – Безмерно рада за вас. – Небрежным жестом поправляю волосы. – Алатти, милая, надеюсь, ваш перевод прошел без осложнений?
   Я определенно сволочь: нельзя же так пугать людей.
   – Гал, а можно я тебя стукну? – приходит в себя Сэл.
   – Ни в коем случае, тэр Кантэ. Мне еще к наставнику идти.
   – И за что ты его так? – ухмыляется друг.
   – Сам напросился.
   Не меняя интонаций, сообщаю друзьям о том, как жестоко поступил со мной магистр, заменив занятия «Воспитанием учтивости».
   – Ваша мстительность войдет в легенды, тэсс Эн-Ферро, – понимающе ухмыляется после моего рассказа Сэллер. – Позволите проводить вас к достопочтенному тэру Марко?
   – А это еще зачем? – на мгновение выхожу я из образа.
   – За Марой сбегаю, если Медведя при виде тебя удар хватит.
 
   Удар чуть было не случился с самой целительницей, когда мы столкнулись с ней в холле.
   – Доброе утро, тэсс Мара. – Я ткнула локтем давящегося смехом Сэла. – Чудная погода, не правда ли?
   На лестнице статуей Командора застыл Гират.
   – Доброе утро, магистр.
   – Тэ… тэсс Эн-Ферро…
   А ты говорил, родной, что в платье мне очень даже ничего. Ничего? Да ни одна светская дама не производила такого фурора! А всего-то стоило промучиться ночь на самодельных бигуди, чтобы потом уложить остриженные волосы пышным облаком, подвести глаза и накрасить губы, вдеть в уши капельки-сережки и вспомнить непростое искусство передвижения на каблуках. А еще потренироваться перед зеркалом, подбирая соответствующее учтивой девице выражение лица, такое, чтобы с первого взгляда было понятно, что успех в высшем обществе и удачное замужество – наиглавнейшие цели моей жизни.
   Стучать в дверь учительского кабинета пришлось долго. Потому как согласно пособию по учтивости стук должен быть «негромким и нетребовательным».
   – А? Что? – застыл в проеме тэр Марко. – Галла?!
   – Доброе утро, наставник. Рада видеть вас в добром здравии.
   С добрым здравием я несколько поторопилась.
   – Благодарю вас за помощь, тэр Кантэ, – повернулась я к неестественно серьезному воднику. – Надеюсь увидеться с вами по окончании занятий.
   – Непременно, тэсс Эн-Ферро. – Вдоволь посмеяться Сэл предпочел подальше от кабинета.
   Войдя в комнату, я скромно присела у стола, чинно сложив руки на коленях. Не хватало веера.
   – С тобой все в порядке, Галла? Ты сегодня немного… Хорошо выглядишь.
   Немного хорошо выгляжу?
   – Благодарю вас, тэр Марко.
   – Я планировал разобрать с тобой некоторые формулы. Ты бы не могла достать с полки «Списки Шафра»?
   – С превеликим удовольствием.
   Приподняв подол платья обеими руками («чтобы видны были носки туфель и каблук»), я процокала по паркету до шкафа. Изящно приподнялась на цыпочки и достала нужную книгу. Нежно прижала к себе толстый том и неспешно возвратилась на место.
   – Прошу вас, наставник. – Глазки скромно в пол.
   – Мы с тобой уже изучали смешанные плетения…
   Все точно по книге: во взгляде живейшая заинтересованность, губы приоткрыты в одобрительной улыбке. Наставнику явно не по себе.
   – …но то, что я хотел показать тебе сегодня…
   Легонько киваю в такт его речи.
   – …несколько отличается…
   Хмурю брови, демонстрируя наличие интеллекта («девица должна казаться в меру разумной»).
   – …от того, что мы проходили раньше.
   Испуганно ахаю, приложив ладошку ко рту.
   – Но если ты не прекратишь паясничать, мы будем читать баллады Криспина!
   – О, вы любите Криспина? Я его обожаю! Особенно то место в «Вечной зелени», где прекрасная лесная дева уходит от своего возлюбленного…
   – Галла!
   – Простите, наставник, но поэзия – это моя слабость. Не хочу показаться хвастливой, но я и сама порой пишу…
   – Галла! – Почти звериное рычание.
   – Если бы вы позволили, я прочла бы вам несколько своих вещей. Как раз вчера я написала небольшую поэму о юной волшебнице, которая была вынуждена прервать свои занятия и погрузиться в дивный мир церемониального этикета…
   Тебе бы определенно это понравилось, солнце мое.
 
   Ромар вышел на поляну и огляделся. Вытоптанная трава, зелень кустов. И ни души. Впрочем, есть ли у лафий душа?
   Она появилась спустя несколько минут. Наверное, услышала. Или почувствовала, как зверь чует свою добычу.
   – Ищешь меня, добрый тэр? Или пришел посмотреть на странную чародейку?
   – Отчего она странная?
   – Не знаю. Странная, и все. Неправильная. Ты пришел к ней?
   – Нет, к тебе. Поговорить.
   – Поговорить? – надулась она.
   – Ты хорошо знаешь этот лес?
   – Это не лес, – поморщилась майла. – Три осины, три сосны. Лес начинается дальше.
   – Ты знаешь лес, который начинается дальше?
   – Да. – Она откинулась на траву и перекатилась на живот. Подперла ладошками щеки. – Я жила там, пока не пришли темные. А зачем тебе лес, добрый тэр?
   – Ищу кое-что: дикие чащи, овраги, заброшенные медвежьи берлоги. Можешь поводить меня по таким местам?
   – По оврагам? – игриво уточнила черноволосая прелестница.
   – По местам, куда не попадает солнечный свет. Проведешь меня?
   – Нет. Я не стану ходить по темным местам – там прячутся темные. Темные не любят таких, как я. И таких, как ты, они тоже не любят. Только чародейка может пойти – она не боится темных. Она никого не боится.
   – Я тоже. Значит, не пойдешь?
   – Нет.
   – Хорошо. Тогда подскажи мне, куда идти.
   – Туда. – Лафия ткнула пальцем в куст. – И туда. И туда. Только туда не ходи – там город. И туда не ходи – там море. И туда тоже не ходи, добрый тэр, там много оврагов, но там живут твари разлома, они не испугаются твоих мечей. И вообще никуда не ходи, оставайся со мной.
   Твари разлома – это серьезно. Да и темных не стоит списывать со счетов. Нужно подготовиться. Серебра купить. Зайти в магическую лавку…
   – Оставайся со мной. – Подобравшись к орку поближе, лафия обхватила его ногу.
   – Не сегодня. Мне еще понадобятся силы, милая тэсс.
   – А завтра? – прошептала майла. – Придешь завтра?
   – Завтра приду.
   Отчего бы и нет?
 
   Галла
   Еще недавно они отводили глаза и перешептывались за моей спиной. Теперь улыбаются, приветливо кивают и уступают дорогу. Может, оттого, что прошло уже достаточно времени и все стало забываться. А может, не узнают меня. Сейчас я мало похожа на ту девицу в узких штанах и коротенькой курточке, потертой на рукавах. Сегодня я благопристойная юная тэсс. Волосы, даже после четырех часов занятий, лежат аккуратно, ресницы – зависть любой буренки, и неглубокий вырез не так уж неглубок. Встречные мужчины вежливо кланяются, женщины натянуто улыбаются и прячут ревнивые огоньки в глазах – и то и другое можно расценивать как комплимент. Но это мне безразлично. Я просто гуляю по Торговому городу. Захожу в лавки, глазею на витрины и жую мятную пастилу. Купила яблок и халвы для Ласси. Примерила несколько шляпок, отобрала самую несуразную и попросила доставить ее в Розовый переулок – Милара любит подобные штучки. Уличный художник предложил нарисовать мой портрет: сначала почти бесплатно, потом совсем бесплатно – отказалась. К чему мне портрет незнакомки, когда завтра я снова стану собой?
   – Тэсс Галла? – Изумленный возглас догнал меня на подступах к району школяров. – Простите, не сразу узнал вас. Едва не прошел мимо.
   – Ну и прошли бы, – бросила я раздраженно.
   – Увы, но под этим глянцем вы все та же, – с сожалением заключил магистр Салзар. – Я уж было решил, что свершилось чудо.
   – Вы же маг, – ввернула я язвительно, – должны знать, что чудес не бывает.
   Но, боги, как хотелось бы…
   – Тэсс Галла! Это уж верх невежливости – поворачиваться спиной во время разговора.
   – Я с вами не говорила, – буркнула я, не сбавляя шага.
   Еще тогда, в храме, сказала этому горбоносому типу, что не желаю общаться с ним ни при каких обстоятельствах, а он все лезет и лезет!
   – Я думал, вас интересуют подробности расследования.
   Остановилась. Совершенно неприличным образом сплюнула на тротуар прилипающую к зубам конфету и развернулась к азгарцу.
   – Узнали что-то новое?
   – Немного, но…
   – Я так и знала.
   – Мы изменили охранные заклинания, и теперь столбы ордена…
   – Боги пресветлые, – пробормотала я, собираясь вновь продемонстрировать некроманту спину. – Дались вам эти столбы! Кому они теперь нужны?
   – Не скажите. – Он догнал меня и пошел рядом. – Ошибки прошлого заставляют задуматься о будущем.
   – Из-за ваших ошибок кое у кого этого будущего уже нет.
   – В одном из городов Нулании поймали магов, сбежавших из Марони вместе с Феастом. Сейчас проверяют, были ли они причастны к поджогу. Но скорее всего, нет. Единственная их вина – помощь в организации обряда изъятия, который вы с… покойным сидэ так успешно сорвали…
   – Успешно?! – И тут меня прорвало. – У вас странное представление об успехе, тэр смертепоклонник! Погибли люди, молодые ребята, у которых впереди была целая жизнь, а вы говорите, что мы с покойным сидэ… И если вы не помните, его звали Иоллар. Иоллар! Не эльф, не сидэ и не какой-то там парень из Леса! И он умер, потому что тоже весьма успешно сорвал планы не пойманного вами колдуна!
   – Галла! – Его пальцы сжали мой локоть. – Успокойтесь! На нас уже смотрят.
   – И пусть! Пусть смотрят, пусть слышат! И пусть знают, что пока этот город охраняют такие доблестные волшебники, как вы, то, что случилось с Илом, может произойти с любым из них!
   Шедшая по тротуару парочка испуганно отшатнулась: юные влюбленные предпочли обойти меня по дороге, рискуя угодить под повозку.
   – Тэсс Галла, – прошипел некромант, – прекратите истерику!
   – Да иди ты!
   Такого хамства я себе еще не позволяла. Мало того что послала, так еще и на «ты», и без почтительного «тэр». Хотя «Идите вы, тэр магистр!» звучало бы ненамного лучше. И в тот момент мне было начхать на приличия. Единственное, чего мне хотелось, – это убраться подальше от никчемного колдунишки, который и палец о палец не ударил, чтобы предотвратить трагедию всей моей жизни.
   Я крутанулась, вырываясь, и…
   – Ах…
   – Я… Простите… Вы…
   Теперь на нас точно смотрят! И зрелище еще то: обычно белый как мел некромант медленно приобретает окрас вареного рака, а я, напротив, бледнею, наблюдая, как он комкает рукав моего нового платья и не может отвести взгляда от расползающейся по швам ткани на груди.
   – Да вы… – Я хватанула ртом воздух. – Вы… Отдайте!
   Выхватила у растерявшегося мужчины ненужную уже деталь одежды, прижала к груди пакет с покупками и намеревалась, прикрывшись продуктовым набором, бежать к порталу, покуда разорванное вверху платье окончательно не сползло на землю под тяжестью накрахмаленных юбок.