Иванов Борис. Джокер и Палач

   — Ребятки отдали долг без проблем? — поинтересовался он. — Денежки чистые?
   Ларри пожал плечами:
   — Может, у Тимми с компанией и есть проблемы, но они уже вас не касаются, мистер Гордон. Я еще одну вещь вам принес. Можно считать, что — от них. — Он положил на стол брезентовый сверток. — Сам я в таких вещах не разбираюсь. Но знаю, что вы интересуетесь...
   Секач с довольно безразличным видом начал разворачивать брезент. Но, как только взгляду его открылся пасмурный блеск хищного клинка, глаза его вспыхнули желтым огнем. Он торопливо завернул меч в брезент и воззрился на Ларри:
   — Это было у этих, ребят? Откуда они это достали?
   Ларри неопределенно пожал плечами.
   Секач знал, что если Ларри Брага не хочет давать объяснений, то этих объяснений от него и требовать бесполезно. Поэтому он не стал повторять свои вопросы, а просто молча, сохраняя значительно-безразличное выражение лица, достал бумажник, отсчитал вполне приличное количество банкнот и протянул Ларри.
   Тот только слегка заломил бровь в знак удивления. Секач сегодня оказался более чем щедр.
   Когда дверь за Ларри Брагой затворилась, Мочильщик позволил и себе высказаться по поводу текущих событий:
   — Сегодня у вас удачный день, мистер Гордон, — осклабился он.
   Но это было не совсем так.

* * *

   Ларри окинул взглядом дождливый небосвод, проверил, удобно ли устроились в его внутреннем кармане заработанные баксы, и направился к своему кару.
   — Этот тип вышел, — сообщил толстяк. — И ковыряльника при нем нет. Снова накладка. Надо было не тащиться за ним, а ухлопать прямо сразу. Или по дороге.
   — Ты знаешь, чем вообще дурак отличается от умного? — отозвался его приятель.
   — И чем же? — заинтересовался толстяк.
   — Тем, что он, дурак я имею в виду, делает то же самое, что и умный. Только на пять минут позже...
   Ларри тем временем поместился в своем каре и тронул его по какому-то своему маршруту.
   — Что это за шарага? — спросил лопоухий, кивая на дверь, из которой вышел Ларри. — Похоже, что он кому-то там оставил нашу железяку... Надо зайти туда...
   — Вот ты и заходи! — зло прошипел в ответ толстяк.
   — А ты очень сильно хочешь мило побеседовать с Мочильщиком? — спросил лопоухий. — Без ковыряльника на руках. Или с этим, как его... Секачом? Деваться некуда!
   Они обменялись выразительными взглядами и, не говоря больше ни слова, вылезли из кабины и осторожно двинулись ко входу в Чоп-хаус. Конечно, оба они, скорее всего, узнали бы это здание, если бы подрулили к нему с фасада. Но, преследуя Ларри, они причалили именно к тыльной стороне этого всем в Семи Городах известного заведения. И поэтому смутно представляли, где вообще они находятся.

* * *

   Все складывалось наилучшим образом. Секач получил сполна деньги, получить которые, вообще-то, и не рассчитывал. Кроме того, буквально с неба на него свалился парный, так не достававший ему меч Ньюмена. Причем фактически даром. Те гроши, что получил от него Ларри, были совершенно не в счет.
   Перед тем как положить перед собой оба меча, Секач извлек из шкафа увесистый графин с виски и отмерил себе в стакан на три пальца крепкого «Гранта». Потом — снова развернул брезент, извлек меч из ножен и осторожно провел кончиками пальцев по лезвию, украшенному морозным узором таинственной чеканки. Взвесил меч на руке.
   Прихлебнув янтарной жидкости из стакана, Секач кивнул Мочильщику, и тот поспешно потянулся к дверце шкафа, в котором покоился второй из «симметричных» мечей — зеркальная копия того, что лежал на столе шефа. Но взять второй меч из рук Себастьяна Секач не успел.
   Его внимание отвлек силуэт, неожиданно обрисовавшийся в дверном проеме. Держа наготове револьвер покойного Коннетабля, лопоухий шагнул в кабинет, не сводя взгляда с темного пламени, источаемого металлом меча. Секач среагировал на вид ствола молниеносно. Он резко выбросил меч в сторону незваного гостя коротким и точным движением. И меч сделал свое дело — вошел тому в горло, выйдя из загривка сантиметров на тридцать. Лопоухий, отброшенный в дверь, грянулся навзничь прямо под ноги своему напарнику. Выпавший из его руки револьвер волчком закрутился по полу. Толстяк онемел. Потом, дрожа от страха и бешенства, выдернул меч из горла своего приятеля. Кровь струей хлынула на ковер. Толстяк окончательно обезумел.
   Он подхватил с пола револьвер, вскинул его перед собой и, паля напропалую, ринулся в кабинет. Первые же два заряда опрокинули Секача через его стол — модными сапогами вверх.
   А через секунду в спину толстяка вошел второй из мечей. Тот, что только что вынул из шкафа Мочильщик. Толстяк не глядя разрядил последние патроны себе за спину, попробовал повернуться и рухнул под ноги Себастьяну. Тот, продырявленный тремя пулями, пошатнулся, выронил меч и уткнулся лицом в пол рядом с ним.
   С минуту-другую в кабинете царила воистину мертвая тишина. Затем в двери осторожно заглянула явившаяся на шум Тася Млинская.

* * *

   Страх так же легко покинул душу Апостолоса Челлини, как он сам — место происшествия. Вместо страха им владели сугубо деловые соображения. На его глазах хорошо знакомый ему сверток, в котором не могло покоиться ничего, кроме меча, «замазанного» в деле об убийстве Коннетабля Стрита, весьма драматическим образом перешел из рук в руки. И последними из этих рук были руки хорошо знакомого ему Ларри Браги. Сам Ларри антикварным железом не занимался. Но легко было догадаться, для кого он прихватил вещицу. О страсти Гарри Гордона к колекционному оружию знали все антиквары и менялы Семи Городов. Тут было о чем поговорить и о чем подумать. Стоило предупредить и Ларри, и его покровителя о том, что их приобретение может вызвать нездоровый интерес и Городской Стражи, и — что хуже — Комитета Мстителей. Такое вовремя сделанное предупреждение могло быть достойно оплачено. Хотя затея и была рискованной.
   Того, что в нескольких сотнях метров за ним пошатываясь следовал Билли, он не подозревал.
   Билли, в свою очередь, и не думал выслеживать менялу и даже не обращал на него внимания. Просто цель у них была одна и та же — Чоп-хаус. Билли довольно хорошо представлял, куда и кому снесет свою добычу Ларри Брага. Добычу эту он твердо намерен был вернуть себе. Она стала много ценнее для него уже потому, что, по всей видимости, делить ее ему было уже не с кем. И его вовсе не останавливало то, что для этого ему придется иметь дело не с одним только Брагой. Охваченному яростью Билли не страшен был и целый батальон.

* * *

   К Чоп-хаусу Енот подобрался, как и все сегодняшние его посетители, с тыла. К его удивлению, на многократное нажатие звонка никакой реакции не последовало. Зато дубовая дверь черного входа оказалась не заперта. Да что — не заперта! На ней хорошо виднелись следы грубого взлома (работа покойного лопоухого).
   Енот промокнул лоб платком и, подумав немного, осторожно — через этот самый платок — взялся за дверную ручку, отворил дверь и заглянул внутрь. И почти нос к носу столкнулся со спускающейся по лестнице Тасей Млинской. Потомственная аристократка была бледна как смерть и, казалось, ничего не видела перед собой.
   — Шеф у себя? — с тревогой в голосе осведомился Енот, заглядывая ей в глаза. Глаза эти казались мутными и белыми, как у вареной рыбы. Енот порядком испугался.
   Млинская не удостоила его ответом и прошла мимо — в распахнутую дверь. Если бы меняла вовремя не посторонился, она, видимо, просто прошла бы сквозь него. Енот пару раз окликнул Мочильщика и самого господина Гордона, а затем стал, осторожно ступая, подниматься наверх, в зловещую тишину кабинета Секача. Первый труп — в луже крови — попался ему уже в «предбаннике» кабинета.
   Помянув Пресвятую Богородицу, меняла обошел покойника и осторожно заглянул внутрь логова хозяина Чоп-хауса. Увиденное его потрясло не меньше, чем Млинскую.
   «Старик Ари на моем месте непременно сказал бы: “Вот оно — еврейское счастье!” — подумал он. — Это надо уметь — смыться с места одного побоища, чтобы как раз успеть на другое. Правда, слава богу, кажется, уже закончившееся».
   Он опустился на колени и заглянул в лицо второго из убитых незнакомцев. Да, эти двое и были именно той парочкой, что вымогала у него меч и похозяйничала в Стриткасле. Кстати, вот и меч — тут же. А рядом, черт возьми, второй! Один все еще сжимал в руке убитый незнакомец, другой выпал из руки лежавшего рядом Мочильщика. Неподалеку лежали и ножны. Одни — на столе, другие — на диване.
   Помимо собственной воли, как показалось ему, он потянулся к окровавленным клинкам. Поднял с пола один и вынул из коченеющей руки толстяка другой.
   И тут произошло нечто странное.
   По обоим клинкам — от острия к рукояти — пробежали волны темного, сумеречного света. Перекинулись, холодные как лед, на его руки. И встретились где-то внутри его. Что-то словно взорвалось там, и Енот ощутил одновременно и леденящий ужас, и какой-то небывалый прилив сил и уверенности в себе. Даже какую-то радость. Холодную и отстраненную от его прежней жизни. Словно в нем родился кто-то иной. Тот, кем он должен был стать в своих детских мечтах. Но так и не стал.
   Енот завороженно уставился на мечи, держа их перед собой параллельно друг другу. Странности меж тем продолжались. Кровь, уже было начавшая запекаться на лезвиях мечей, вдруг стала чернеть и исходить каким-то темным маревом, словно превращаясь в клубящийся, черный, смрадный пар. Через несколько мгновений от нее не осталось и следа. Сталь мечей была девственно чиста.
   Енот не удивился бы, если бы покойники, заполнявшие кабинет, один за другим очнулись и снова начали выяснять отношений. Но те вели себя сообразно своему статусу — не шалили. Он медленно приходил в себя после неожиданной волны ощущений. Его внимание привлек какой-то звук. Оказывается, все это время на столе надрывался сигналом вызова высившийся там стационарный блок связи. Енот, снова подумав чуть-чуть, положил мечи на стол и так же, как прикасался к дверной ручке — осторожно, через платок, — поднял трубку.
   — Городская Стража, — представился ему чей-то сердитый голос. — Отдел происшествий. Сержант Бредли.
   Последовала пауза. Видно, сержант ждал, что абонент представится ему и путно объяснит, что там у него такое приключилось. Или хотя бы буркнет, что вышло недоразумение. Но Еноту очень не с руки было оставлять на пленке свой голос. То, что приключившееся здесь отнюдь не недоразумение, станет ясно очень скоро. И тогда все, что будет найдено в кабинете мистера Гордона, будет изучено самым тщательным образом. И тогда уважаемому меняле — скажи он в трубку хоть слово — пришлось бы давать пренеприятные объяснения своего присутствия на месте массового кровопролития.
   Сержант подождал немного и еще более сердитым голосом поинтересовался:
   — С кем я говорю?
   Енот опять промолчал в ответ, стараясь подавить в себе напавшее на него нервическое посапывание.
   — Кто у телефона? — все допытывался сердитый сержант. — Вы слышите меня? — Снова не дождавшись ответа, он продолжил: — Несколько минут назад с вашего номера позвонили нам. Но не сказали ни слова. В чем дело? Что у вас происходит? Вы можете говорить? — В голосе сержанта прозвучала тревога. — Вам угрожают? Вы ранены?
   «Млинская, — догадался Енот. — С перепугу кинулась звонить Страже, но тут же сообразила, старая стерва, что лучше не фигурировать в этой истории. И смылась. Хотя бы меня предупредила, что здесь такое... А Стража-то все равно через считаные минуты будет здесь!»
   Он тихонько опустил трубку на рычаг, торопливо вдел мечи в ножны и, как мог, завернул их в расстеленный на столе Секача брезент. Потом припустился прочь из рокового дома. Интуиция подсказала ему, что не стоит возвращаться по собственным следам. Енот выскочил на улицу через боковой выход — мимо спуска в игральный зал. Это помогло ему не встретиться нос к носу с Билли.

* * *

   Буффало слегка подивился распахнутой задней двери заведения Секача, вынул пистолет, энергично взлетел по лестнице и очутился перед трупом лопоухого. Перешагнул через него и вломился в кабинет, целя перед собой в предполагаемого противника. Пару-тройку минут у него ушло на оценку обстановки. Спрятав пистолет, он одного за другим осмотрел участников недавнего побоища. Наклонившись над Секачом, чьи сапоги продолжали украшать его стол, Билли присвистнул.
   Скрытая тумбами стола, чуть поодаль от покойного мистера Гордона стояла до боли ему знакомая сумка. Билли нагнулся за ней, поставил на стол и расстегнул. Теперь он вздохнул облегченно: деньги были на месте. Он снова — уже более внимательно — осмотрелся по сторонам. Меча нигде не было. Ну и черт с ним! Зато на полу — возле руки чудака, заколотого со спины, валялась неплохого калибра пушка. Жаль, что разряженная. С патронами в Семи Городах было туговато.
   Билли поднял револьвер, прокрутил барабан и бросил ствол в сумку — до кучи, к деньгам. Конечно, «игрушка» «замазана». Но слишком хороша, чтобы оставлять ее на память экспертам, прокурорам и прочей судейской братии. Застегнув кожаное вместилище денег и оружия, он повернулся к выходу. На пороге стоял пренеприятный тип. Капитан Ганнес. Сегодня у него был, несомненно, «банный» день.
   Билли затравленно оглянулся на две другие двери. В обеих уже маячили фигуры стражников с автоматами на изготовку. Окна кабинета снаружи были забраны решеткой — хотя с виду и декоративной, но достаточно крепкой. Да, впрочем, кидаться к окну было бы сейчас не с руки. При всех своих недостатках Городская Стража плохой стрельбой не грешила и превратила бы беглеца в решето задолго то того, как он достиг бы подоконника.
   Билли тяжело вздохнул и поставил сумку на пол. Из вместилища добычи, она мгновенно превратилась в коллекцию вещественных доказательств. Улик, каждая из которых просто с убийственной силой свидетельствовала против него.
   — Кажется, нам не надо представляться друг другу, — проскрипел капитан. — У нас был случай познакомиться. И не один. Объясните мне, пожалуйста, и в этот раз некоторые вещи, которые я что-то не могу понять. Например, что тут произошло у вас с этими джентльменами?
   Такой уж выдался денек, когда на вопросы капитана Ганнеса было исключительно трудно ответить.

* * *

   Фландерс позвонил Шишелу только на следующий день, но был, судя по голосу, бодр и полон оптимизма. Встретиться договорились в Музее Первопоселенцев. В полдень Шишел уже мерил шагами пустынный вестибюль музея, временами неодобрительно косясь на собственный портрет, украшавший одну из торцевых стен этого вестибюля.
   Доктор наук был пунктуален и вошел в музей точно с двенадцатым ударом часов на башне Ратуши. Некоторое время они с Шишелом бродили вдоль разложенных на полочках и пюпитрах экспонатов, делая вид, что совершенно незнакомы. Затем Шишел осторожно кивнул доктору в нужном направлении, и оба они, друг за другом, с небольшим интервалом, перекочевали в зал истории Семи Городов.
   Здесь оба включили карманные «глушилки», и, наконец поздоровавшись, они заговорили между собой открытым текстом.
   — Я передал необходимые данные нашему специалисту, — сообщил док, стараясь не называть имен. — При условии, что мы сразу выплатим ему на руки двадцать тысяч федеральных баксов, он берется выполнить работу в рекордный срок — к этой ночи. Максимум — к завтрашнему утру. — Он с тревогой покосился на Шишела. — Я могу обещать ему это?
   Дмитрий вздохнул с облегчением. Если, конечно, этот Клайв Мэтчисон не надувал бедного дока Фландерса, то обстоятельства складывались самым наилучшим образом. Поисковый прибор он получит на руки вовремя, а двадцать тысяч федеральными банкнотами после сегодняшней ночи не были для него такой уж большой суммой.
   — Можете, — кивнул он. — Можете обещать ему это с чистой совестью.

* * *

   Ночь Кай Санди провел неспокойно. Обычно даже перед нелегкими и опасными спецоперациями бессонница не посещала его. Но то ли нервы стали не те, то ли аура Закрытого Мира не стыковалась с его собственной аурой, только сон его в этот раз был зыбок и прерывист, словно боги снов провели его нить неровным пунктиром. Под самое утро ему удалось нырнуть в темную глубину сна, и почти сразу же его выдернул из нее сигнал вызова блока связи. Секретарь сэра Байера приглашал его на рандеву в городе.
   Встреча была назначена в месте, на первый взгляд не слишком серьезном — в малофешенебельном и даже малоопрятном кафе на улочке, довольно удаленной от Замка задушевных бесед. Но Каю вовсе не было предложено занять место за столиком и принять участие в беседе со своим визави. Почти сразу после того, как он вошел в кафе, молодой человек, околачивавшийся у витрины, быстро вошел вслед за ним и со словами: «Пройдемте, господин аббат» — увлек его через кухню к незаметной лестнице, ведущей в подвал. Оба повара-оператора, скучающие на кухне, не обратили на это вторжение никакого внимания. Видимо, это было для них не впервой. Кафе явно числилось по ведомству Ордена «Своих». Подвал кафе содержал все атрибуты такого рода помещений: батарею холодильников и полки, уставленные коробками со снедью и питьем.
   Отличие этого помещения от многих ему подобных состояло в том, что за одним из стеллажей находилась тоже совершенно незаметная дверь кабинки лифта. Чтобы добраться до нее, проводник извлек из кармана обычный для автомобилиста пультик-брелок и «выстрелил» сигналом в нужном направлении. Полки тотчас откатились в сторону. Лифт доставил Кая в довольно длинный, слабо освещенный коридор. Он прикинул, что коридор этот тянется под дном реки в направлении резиденции сэра Байера.
   Так оно и оказалось.
   В конце коридора находился еще один лифт, доставивший господина аббата и его энергичного проводника в небольшой лабиринт переходов между помещениями, назначение которых было не совсем ясно. Затем последовал недолгий подъем еще в одном лифте, который отворил свои двери прямо в «предбанник» кабинета сэра Байера. Секретарь, ожидавший конспиративного визита, молниеносно распахнул перед посетителем двери. В кабинете ждали сам Коннетабль и доктор Мэтчисон. Взаимные приветствия не заняли и десятка секунд.
   На столе лежали два предмета, ничем на первый взгляд не отличающиеся от компов-планшеток, довольно популярных среди делового люда Семи Городов.
   — Как видите... — Коннетабль сопроводил свои слова широким жестом в сторону «планшеток», — ваш заказ выполнен самым срочным образом и даже в двух экземплярах. Выбирайте любой из аппаратов. Они совершенно одинаковы.
   — Второй вы оставляете за собой? — уточнил Кай.
   — Но вас, господин аббат, я думаю, это не удивляет? — любезно улыбнулся в ответ сэр Байер.
   — Разумеется, — столь же любезно улыбнулся «господин аббат». — Я надеюсь, вы помните обе мои просьбы, относящиеся к такой ситуации?
   — О, поверьте моему слову, — ответствовал Коннетабль, — я всегда буду иметь ваши просьбы в виду... Так делайте свой выбор.
   Кай не мудрствуя лукаво взял тот аппарат, что лежал справа от него. Взвесил «планшетку» в руке.
   — Довольно легкое устройство, — слегка удивленно произнес он.
   Док Мэтчисон довольно рассмеялся:
   — Само устройство, ваше преподобие, весит четверть тоны и находится в подвале замка. А то, что вы держите в руках, это всего лишь антенный модуль, управляющее устройство и переносной дисплей, замаскированные под комп. Кстати, функции компа этот модуль тоже выполняет. С вашего разрешения, — он взглянул на Коннетабля, — я приступлю к инструктажу... Ведь вы, — теперь ученый повернулся к «господину аббату», — вы готовы к этому и располагаете временем?
   — О да, — с готовностью откликнулся Кай.
   — Отлично, — улыбнулся Мэтчисон. — Пройдемте в мой кабинет. С вашего разрешения, господин Коннетабль, мы покинем вас.
   Глава Ордена отпустил своих посетителей широким жестом руки.

* * *

   Доктор Фландерс удобно устроился на садовой скамейке, придерживая на коленях распечатку карты центра Семи Городов, скачанную из Сети. Холодный утренний ветерок норовил унести карту и забраться доктору за воротник, но док только слегка ежился и крепко придерживал карту ладонью левой руки. В правой у него был зажат фломастер, которым док энергично размечал карту. Он то и дело сверялся с похожим на комп-планшетку прибором, лежащим рядом с ним на скамейке. На спинку этой скамейки с недовольным видом опирался Шишел. Временами он поглядывал по сторонам: нет ли слежки. Впрочем в основном он был занят тем, что внимательно следил за пометками, которые делал Фландерс на карте.
   — Он где-то здесь, — заключил наконец док, очерчивая в районе Красных Камней неровный овал. Не большой, но и не слишком маленький — охватывающий квартала три-четыре.
   Оба охотника на Джокера задумчиво уставились на карту.
   — Ну... — вздохнул Фландерс. — Дальнейшее уже не проблема. Надо только подойти к этому району поближе. Точность определения сразу возрастет. Пойдемте в ваш кар.
   — Минутку, — попридержал его Шишел. — Сдается мне, что задачу можно порядком упростить.
   Он обошел вокруг лавки, устроился рядом с Фландерсом (лавка скрипнула под его немалым весом) и положил на колени свой дорожный, изрядно побитый комп. Немного попыхтев, он вывел на экран тот же участок городской карты и принялся изучать его при большем увеличении, тыча курсором то в одно, то в другое строение. Возле курсора тут же возникала справка о назначении строения и его особенностях.
   — Склад тканей?.. Нет, — бормотал себе под нос Шишел. — Парикмахерская? Гм... Ресторан? Может быть... О! Вот он наверняка где! Антикварная лавка. Там ему самое место! Сначала и двинем туда!
   Фландерс с сомнением глянул на партнера, но послушно заспешил вслед за ним к «лендроверу».

* * *

   Догадка Шишела подтвердилась на все сто процентов. С расстояния в несколько десятков метров ошибиться было невозможно. Резонансный сигнал сочился из-за витрины «Лавки двух фараонов» — магазинчика, торгующего антиквариатом, мимо которого Шишелу приходилось проезжать сотни раз. Жалюзи на витрине магазина были закрыты, а надпись на дверях гласила, что открывается магазинчик ровно в девять часов утра. Оставалось ждать почти три часа. Здешний час, к несчастью, был не ровня часам матушки-Земли, а длился почти на двадцать минут дольше.
   Шишел откашлялся. Фландерс строго покосился на него.
   — Я понимаю вас, Дмитрий, — произнес он тоном строгого учителя. — Но — не надо! Дождемся открытия магазина и приобретем нашего гостя самым цивильным образом. Я не думаю, что за него нам заломят сумасшедшую цену. А пока пойдемте и выпьем где-нибудь поблизости по паре чашек горячего кофе — я порядком отвык от утренних прогулок на холодном ветру.
   Хороший кофе в Семи Городах искать надо было днем с огнем. В то же время сладкой, темно-коричневой бурды в центре можно было вдоволь напиться почти на каждом углу. Ни Шишел, ни док Фландерс не отличались высокой требовательностью к этому напитку и заняли позицию за столиком круглосуточного кафе-автомата в двух кварталах от «Лавки двух фараонов». Кофе здесь подавался на стол в объемистых керамических кружках — должно быть, чтобы количеством компенсировать качество.
   Шишел, как лекарство, проглотил первую такую кружку — больше из солидарности с замерзшим доком — и уже успел сделать глоток из второй, когда «запел» его блок связи. Он поднес трубку к уху, выслушал нечто довольно длинное, сунул трубку на место и выругался плохим словом.
   — Срочный сбор Комитета Мстителей! — объяснил он. — Я с этой колготой уже и позабыл, что сам в нем второе лицо... Ждите, доктор, меня здесь и не предпринимайте никаких экстренных действий. Я обернусь мигом. В полчаса.

* * *

   Инструктаж док Мэтчисон провел энергично и даже вдохновенно. Отчасти это объяснялось тем, что слушатель был достаточно понятлив, отчасти тем, что это был второй однотипный инструктаж за это утро: первый получили от него его хороший приятель, эрудит и космический странник Рафаэль Фландерс и какой-то молчаливый бородатый детина, которого Рафаэль зачем-то приволок с собой. А главное, вдохновение Клайву Мэтчисону придавало то обстоятельство, что бумажник его в это утро потяжелел примерно на треть его годового оклада. Притом — без всякого намека на налоги. О чем он не мог и мечтать всего двадцать четыре часа назад.
   Убедившись, что все сказанное и показанное им вполне усвоено, он связался с Коннетаблем и вместе с «аббатом Шануа» был немедленно приглашен в кабинет шефа.
   Сэр Байер был в благостном расположении духа. Он коротким жестом отклонил попытку дока Мэтчисона представить подробный отчет о проделанной работе.
   — Скажите мне просто, доктор, — попросил он чуть расслабленно. — Вы довольны своим учеником? Все обошлось нормально?
   — Вполне! — уверенно заверил его док. — Господин аббат вполне может управиться с прибором. Мало того, в ходе тренировочных прогонов мы установили, что объект обнаружения находится в черте города.
   — Просто чудесно! — развел руками Коннетабль и полез в ящик стола за своей трубкой.
   Многоопытный Мэтчисон тут же предусмотрительно захлопал себя по карманам в поисках зажигалки.
   — Ну что ж, — произнес не без торжественной интонации в голосе сэр Байер, держа трубку перед собой, словно дирижерскую палочку. — За дело! Я вас не задерживаю, аббат. Счет за выполненные для вас работы я перешлю в бухгалтерию Консистории.
   — Лучше сразу на имя монсеньора Люстига, — посоветовал «господин аббат». — Так будет быстрее. И поменьше лишнего народу будет знать об этих выплатах.