Иванов Борис. Джокер и Палач

   — Это с Тимоти Стрингом, что ли? — догадался Енот. — Так его ж обычно Толстяком дразнят...
   — Ну а по мне, Щука он, — отрубил Рутгерт. — Больно торговаться умеет. На днях ободрал меня как липку...
   Апостолос тяжело вздохнул. Он знал, что Тимоти хорошо умеет торговаться. И столь же хорошо информирован о веяниях черного рынка.

* * *

   И вот конспект этой истории — с купюрами и без ненужных деталей, но в сильно запутанном виде — обрушил Енот на голову своего инфернального гостя.
   Если тот и не понял чего (а чудом было бы, если бы он понял хоть что-то вообще), то ничем не выдал этого. Он только смотрел на Енота холодным взглядом, терпеливо дожидаясь, когда тот наконец выдохнется. Когда дождался, сказал только:
   — Вы слишком много говорите, господин Челлини. Так каким образом я могу как можно скорее увидеть господина Паркера? Повторяю, вы должны мне говорить только правду.
   Апостолос тяжело вздохнул.
   — Я уже объяснил вам, что сегодня с утра Родни загребли рыцари Ордена «Своих». Вы в курсе того, что это такое?
   — Я хотел бы выслушать ваше объяснение, — несколько уклончиво, но очень строго произнес Палач.
   По всей видимости, он знал некий тайный способ извлекать из запутанной речи Енота какую-то смысловую составляющую. Или думал, что знает. Так или иначе, он сам напросился еще на четверть часа довольно сбивчивых и путаных объяснений того, что кто попал в лапы «Своих», еще иначе как конченым психом воли не видел. И на этих ребят, кроме Престола, никакой управы нет. И стволы у них разрешены любые, притом чаще всего они вооружены не по-детски... — И, несколько понизив голос, Апостолос Челлини стал пояснять, что вообще-то цели у «Своих» — чрезвычайно благородные. Но вот методы их получили в народе неоднозначную оценку...
   — Цели тех, кто послал меня, — прервал его наконец Палач, — точно совпадают с целями этих «Своих».
   Еноту ничего не оставалось, кроме как одеревенеть от изумления.
   — Кроме того, — продолжил гость из ящика, — я не собираюсь освобождать господина Паркера. Мне нужно только переброситься с ним парой слов. Пусть даже в присутствии посторонних...
   — Никто вас к нему не пустит, — сокрушенно развел руками Енот. — А если и пустит, то...
   Мысли бедолаги заклинило, когда он сообразил, что совершенно не может представить себе, как будет выглядеть это самое «то...». И еще он сообразил штуку куда более странную. А именно то, что этак запанибрата учит уму-разуму, как учил бы какого-нибудь новичка, объявившегося в Семи Городах, нечто, что вовсе не было никаким новичком. Оно вообще не было человеком. И всего лишь полчаса тому назад испугало его до полусмерти.
   — Мне придется немного подготовиться, — решительно произнес Палач. — Меня пропустят.
   — К-как подготовиться? — задал Енот, пожалуй, самый глупый вопрос, который можно было измыслить в сложившейся ситуации.
   — Собственно, это не должно вас волновать. Я достаточно подготовлен в вопросах организации вашей жизни здесь. Так что мне не надо будет тратить слишком много времени на то, чтобы найти Паркера. Единственное, что требуется от вас, — это забыть о моем появлении и о моем существовании вообще. Вы способны на это?
   Палач посмотрел на Енота испытующим взглядом. Ни капли иронии не было в его голосе.
   — Если нет... я могу помочь вам.
   — Можете быть во мне уверены, — торопливо ответствовал Апостолос. — Я...
   — Это вы должны быть уверены во мне! — оборвал его Палач. — Во мне и в моих возможностях!
   — Я только хочу предупредить вас... — все так же торопливо и услужливо затараторил Енот. — В таком виде, как вы сейчас одеты... И вообще... Вам так не стоит появляться в городе...
   Палач смотрел на него отеческим терпеливым взглядом. И только когда Апостолос запнулся, захлебнувшись в желании доказать свое искреннее желание быть полезным гостю, пусть и незваному, заговорил.
   — Вы очень заботливы, — все с той же ледяной серьезностью произнес гость. — Но я в курсе дела. Вы можете оказать мне только единственную услугу.
   Енот принял позу полнейшей готовности действительно быть полезным. И оставаться таковым как можно дольше.
   — Удалитесь в свое жилище, — объяснил ему смысл ожидаемой услуги гость. — Удалитесь и сделайте так, чтобы... Чтобы, скажем, полчаса, сюда... в это помещение, я имею в виду, не прошел никто. В случае если это будет невозможно, предупредите меня.
   Он взял со стола мобильник Енота и кинул его хозяину резко и неожиданно. Так что тому пришлось проделать сложное балетное па, чтобы перехватить телефон в полете. То, что ему это удалось, он записал в число самых больших достижений своей жизни. Учитывая его комплекцию и балетную подготовку, он был прав.
   Совершив сей отчаянный подвиг, Енот уставился на гостя совершенно круглыми глазами.
   — К-как?.. Каким образом я вас предупрежу?
   Палач еле заметно улыбнулся:
   — Просто быстренько наберите любой номер. Чтобы вызов поступил в эфир... Можете даже номер полиции или этих... Ордена «Своих». Я способен воспринимать сигналы этих штучек... — Он кивнул на мобильник. — Этого мне будет достаточно. У вас здесь есть утилизатор?
   Енота обдало ледяной волной страха. Он представил себе собственный расчлененный труп, исчезающий в пасти утилизатора.
   — В-вот... — кивнул он в сторону громоздящегося в углу агрегата.
   — Он действует? — осведомился гость. Енот нашел в себе силы кивнуть.
   — Благодарю вас, — тоном, не подразумевающим продолжения разговора, сказал Палач. — Ступайте!
   — Д-да... Разумеется! — затараторил Енот. — Я сейчас! Я немедленно!
   И его словно ветром вынесло в дверь, ведущую в дом.

* * *

   На черной лестнице, куда выходила эта дверь, Енот, чтобы не рухнуть, вцепился в перила и, обливаясь холодным потом, на подкашивающихся ногах стал карабкаться наверх. «Необходимо наглухо запереться в своем кабинете и не выходить оттуда, даже если сам Сатана явится по мою душу! — Мозги его работали на полных оборотах. — Защита! Вот что тебе нужно! — объяснил Енот сам себе. — Кто-нибудь из тех, кто с такими штуками запанибрата... Ведь есть же такие! Здесь, на чертовой Заразе!..»
   И тут внутренний голос сказал ему: «Стоп! Ты уже знаешь такого человека! Разговаривал с ним только сегодняшним утром. И это не просто человек, которому приходилось иметь дело с Магией. Это — человек со связями при Дворе!»
   Енот уже чуть было не надавил клавишу мобильника, чтобы немедленно набрать номер Шишела, но вовремя схватил себя за руку.
   «Полчаса! — сказал он себе. — Полчаса надо выждать, чтобы эта тварь убралась из гаража! Но боже ж ты мой! Что, если через эти полчаса меня уже по кускам сбросят в глотку утилизатора? Недаром же эта тварь о нем спрашивала!»
   Он кое-как добрался до двери кабинета. С трудом сообразил, как отпереть собственным ключом собственный замок. Но запер дверь за собой — стремительно!
   И тут же обернулся, так, словно его окликнул нечистый. В голову стукнула мысль, что в его святая святых — где-нибудь под столом или за креслом притаилось и сейчас кинется на него еще какое-нибудь чудище.
   Но никакого чудища в кабинете не было. От пережитого страха ноги Енота стали совершенно ватными, и он, прислонившись к стене, начал медленно сползать на пол.
   Как вдруг сам себя — мысленно, конечно, — за шиворот подтянул вверх и привел в некое подобие стойки «смирно» — ну, такой, какую бы сделала наделенная громадной силой воли медуза.
   «Полчаса, — сказал он себе снова, зажигая все, что только имелись в кабинете, лампы и панели освещения. — Бежать не годится. Эта тварь, должно быть, подсматривает за тобой и использует твою, Енот, попытку к бегству как повод, чтобы с тебя заживо содрать шкуру... Хотя зачем ему повод, скажите мне, пожалуйста?»
   В том, что Палач не простит ему ни одного ложного шага, Енот был уверен — эта уверенность таилась в нем где-то на уровне спинного мозга. И это — несмотря на то что общение их длилось, пожалуй, менее получаса. Это была Ее Величество Интуиция. А на интуицию свою Енот полагался всегда, когда Логика и Опыт молчали, поджав хвосты и норовя укрыться в уголке сознания потемнее.
   Он посмотрел на часы: ждать оставалось двадцать семь минут.
   «Потом пойду, — решил Енот, — и, не заглядывая в гараж, запру его. А потом ломану в город и сниму номер в гостинице подальше. А лучше — в кемпинге. И отсижусь с недельку. На дно лягу. Но прежде всего свяжусь с Шишелом. Так вернее...»
   Енот снова бросил на часы нервный взгляд. Положительно — время остановилось в его кабинете. Он заглянул в ящик стола — проверить, не затерялась ли там, вопреки законам природы и эдиктам принцессы Фесты, какая-нибудь пушка.
   Пушки не было. Оно и к лучшему. Енот подошел к холодильнику, открыл его и задумчиво посмотрел на томящуюся батарею банок пива. Покачал головой и закрыл холодильник. Подошел к заветному шкафчику с «тяжелой артиллерией» и извлек оттуда бутыль контрабандной граппы. Задумался, выбирая подходящую случаю емкость, махнул рукой и основательно приложился к горлышку. Резко выдохнул и задумался — ставить граппу на место или приложиться к целительному напитку еще раз.
   И в этот момент в дверь постучали.
   Енот решительно приложился еще.
   «Ты идиот! — бросил он себе, закрывая шкафчик со спиртным и решительно направляясь к двери. — Оставил, старый дурак, дверь незапертой... И вот теперь — все, кто угодно... Все, кто угодно, и всё, что угодно... шастают... по... твоему... дому!»
   — Кто там! — рявкнул он так, что впервые сам испугался своего голоса. — Кого принес черт?!
   Вполне возможно, что он кого другого и испугал бы. Но только не старую грымзу Пьеретту де Сен-Пьер. Его секретаршу и по совместительству домохозяйку с функциями уборщицы.
   — Я, конечно, слышала, что вам туго пришлось этим утром, мсье Челлини, — с большим ядом в голосе произнесла она. — Но это еще не повод, чтобы повышать голос на даму...
   — Простите, мэм, — только и вымолвил Енот, отворяя дверь. — Я совершенно забыл за всеми делами, что у вас сегодня день уборки...
   — Принимаю ваши извинения, мсье... — сухо парировала все еще уязвленная Пьеретта. — Уборку я закончила, вот ваши ключи. Должна сообщить вам, что там внизу один джентльмен желает вас видеть... Не знаю, правда, пожелает ли мсье встречаться с...
   — Джентльмен уже не внизу, — раздалось у нее за спиной.
   Пьеретта дернулась, как ужаленная, Апостолос же ограничился тем, что удивленно выкатил глаза. Посетитель был худощав, наряжен в свитер с высоким горлом, легкого брезента брюки и тяжелые армейские ботинки.
   Родни Паркер почти всегда одевался так.

* * *

   — Джентльмен уже наверху, — устало продолжил Родни. — И мсье с ним встретиться пожелает... Обязательно пожелает. Ведь я не обманываю мадам де Сен-Пы, а, Енотик?
   «Енотик» только посторонился, давая проход своему неведомо как покинувшему узилище Ордена партнеру. Он молча принял ключи из рук мадам и с максимально возможной благодарностью во взгляде отвесил ей поклон-кивок. Та в знак глубочайшего неодобрения происходящего поджала губы и торопливо удалилась.
   Этим она, по крайней мере, избежала очень больших неприятностей.
   Енот прислушался, сработал ли автоматический замок, после того как захлопнулась наружная дверь за его столь универсальной и столь деспотичной служащей, и тщательно запер дверь своего кабинета. Родни уже устроился в кресле «для почетных посетителей» и покручивался в нем направо-налево.
   — Весь город только и судачит, — начал разговор Енот, — о том, что тебя заграбастали люди Байера. А ты жив-здоров, сидишь у меня в офисе: еще и рассчитывая угоститься виски? Объясни мне: почему это так?
   Родни поморщился.
   — Политика, дорогой мой... Орден у Престола в немилости... Кстати, от виски я бы не отказался.
   Енот молча поставил перед еще одним незваным гостем шкалик «Шивас-Регаль» и высказал свое мнение:
   — Орден-то с принцессой не в ладах с самого начала. Но пока что нашего брата из тюряги не выпускали, чтоб Престолу угодить. Такого еще не было. Скажи честно: «хвост» тебе не привесили?
   Родни проглотил виски и скроил брезгливую мину.
   Ничего необычного в противоречиях Двора и Престола с некоторыми особо шустрыми Орденами не было. На системе рыцарских Орденов держалось многое на Заразе и даже в Семи Городах, где Закон более или менее подавал признаки жизни. Но полностью отдавать свои прерогативы бандам вооруженных «братков» в планы Престола не входило. Тем более когда какая-то из таких банд претендовала на то, чтобы монополизировать право «охоты на ведьм», что было чревато раздвоением всех вообще силовых структур в поддающихся контролю районах планеты. Ссылка на эти противоречия выглядела, однако, не очень убедительной. Обычно судьбы жертв «простого звания» не становились предметом особого внимания Престола. И Ордену любые действия в их отношении сходили с рук.
   Так что чудесное освобождение Родни вызывало у Енота вполне обоснованные подозрения.
   — Что ж я, сука, что ли, хвост за собой приводить? Ты лучше расскажи, — усмехнулся Родни, — как это вы с Дорожниками засаду на лихих братцев устроили? Об этом тоже все Семь Городов шелестят... Неужели у тебя смелости хватило живцом-приманкой работать и в луже под каром лежать, поджидая этих типов? Не побоялся воспаление легких заработать? Братьев действительно обоих в капусту изрубили?
   — Воспаление — не знаю, а радикулит точно я себе обеспечил, — вздохнул Енот. Только никакой засады никакие Дорожники не устраивали. Все наоборот было. Один только Фого и убит был. Точней — сам себя своим же топором и уделал.
   — Ты даешь... — с нескрываемой иронией заметил Родни. Енот махнул рукой.
   — Трудно тут эту петрушку объяснить.
   Ну не объяснять же человеку, что большую часть произошедшего сражения он просто пропустил, забившись под кузов «лендровера» — зажмурив глаза и зажав ладонями уши.
   — Вот видишь, — попенял ему Родни. — Не все так просто в двух словах объяснить. А поэтому давай по делу. Ты товар у Щуки перекупил?
   Холодок прошелся по спине Енота.
   — Ты, я вижу, уже успел с Зильберманом переговорить? — с неудовлетворением констатировал он. — Ну так вот: глюконавт наш старый Ари! Не было у Просыпы никакого твоего товара. Просто сроду не было — и всё! — Енот замолчал, придерживая Родни энергичным жестом короткой ручки. — Но я могу тебе устроить встречу с одним интересующим тебя лицом. Прямо сейчас. Если ты сможешь подождать пять минут. Здесь. В этом кресле.
   Родни с прищуром уставился на Енота.
   — Слушай... — произнес он. — Я, конечно, доверяю тебе, Апостолос. Но было бы очень хорошо, если бы ты не говорил загадками. В той истории, в которую мы влипли, нам нужно предельно доверять друг другу...
   — Я тебе, Родни, полностью доверяю, но еще больше — своей интуиции, которая подсказывает, что ты пришел ко мне за своим товаром. Забирай его и уноси подальше! Старик Зильберман все перепутал, но я эту хрень все-таки для тебя достал! Не спрашивай, как и откуда...
   Родни перегнулся через стол, и глаза его, до сих пор ироничные и глубоко упрятанные в складках тяжело набрякших век, вдруг выкатились, грозя выскочить из орбит.
   — Говори честно, Енот! Я удвою сумму! Говори — что произошло?! Оно... Ну то, что было в ящике... Оно заработало? Оно должно было заработать! Если его не активировали до контрольного срока, он должен был активироваться сам!
   — Он и активировался, — подтвердил Енот. — Он активировался, твой чертов Терминатор!.. Палач... Удваиваешь, говоришь? Да мне за все, что я натерпелся, за то, что ты в дело меня втравил такое, за которое головы снимают, надо, блин, столько заплатить, что ты всю жизнь не отработаешь! Ты ж как подставил меня, задница! Так что не надо мне никаких денег! Только забери эту сволочь и вали от меня подальше! Я на такие штучки не подписывался!
   — Не вибрируй! — прервал его Родни. И грохнул кулаком по столу. — Да ты не знаешь, дурачина, что, можно сказать, помогаешь спасать человечество. По крайней мере, ту его часть, что имела глупость здесь, на Заразе, собраться!
   — Не знаю и знать не хочу! — Енот тоже приложился к столу своим полным кулачком. — Я не хочу в таких делах светиться, за которые лишают жизни без суда и следствия!
   — То, что было в ящике, — продолжал гнуть свое Родни, — это дар очень высокоразвитой цивилизации. От наших, можно сказать, небесных кураторов. Это высокоспециализированный робот. Масса функций и возможностей. Искусственный интеллект и все такое... Он должен найти и уничтожить очень опасное наследие сгинувшей цивилизации. Она оставила после себя устройство, которое, если попадет в руки разумных существ, приведет их к гибели! Этакий информационный и экономический наркотик, которому не сможет противостоять наша цивилизация...
   — Кончай хмуреж! — мрачно отрубил Енот, судорожно дуя на ушибленную об стол руку. — Сейчас я тебя сведу с роботом этим высокоспециализированным, и можешь с ним целоваться. Только не здесь, а где угодно в другом месте. От меня подальше. — И вольный предприниматель двинулся к двери. — Сиди здесь, — распорядился он уже в дверях. — Сиди и не отворяй никому, кроме меня!

* * *

   Спускаясь по черной лестнице, Енот мысленно клял себя за легкомысленный, под наплывом эмоций сделанный им отказ от вознаграждения за труды. Тем более — от двойного вознаграждения.
   «Ладно, ладно, — утешал он себя, входя в гараж. — Все тот же старый Ари не устает повторять. “Не заглатывайте наживку слишком глубоко, господа! Ее могут из вас вытащить вместе с желудком!” — Енот завертел головой, отыскивая в полутьме фигуру Палача. — Господи, может, его уже черти унесли куда-нибудь подальше? — подумал с надеждой. — Жаль, конечно, что денежки просвистели мимо, но...»
   Тут его мысли резко изменили свое направление.
   Потому что кого-то он все-таки узрел. И потому еще, что фигура, маячившая в царившем в гараже полумраке, никак не была фигурой Палача. Это была другая, неплохо знакомая жителям Семи Городов, фигура.
   Высокий, крепко сбитый тип, одетый словно для верховой охоты. Но скроен его наряд был не из шерстяной ткани, а из суперкевлара, и был «охотник» при орденском мече — длинном и узком. Эфес меча украшала эмблема «Своих».
   Аккуратная, черная, словно бархатная, бородка. Въевшийся в каждую черточку лица, годами не проходящий скепсис. И пронзительные, глубоко посаженные темно-карие глаза.
   Коннетабль Лео Байер собственной персоной.
   — К вашим услугам! — пятясь к двери, поклонился ему Енот с отрешенно-ошалелым видом. — Чем обязан видеть вас в моем... э-э... доме, Коннетабль?
   Последовала несколько затянувшаяся пауза. Появление столь высокой персоны в захламленном гараже дома, расположенного далеко не в самом фешенебельном районе Семи Городов, было, вообще-то говоря, неким очередным нарушением естественного хода вещей во Вселенной, в которой привык обретаться Апостолос Челлини. Но на сегодня его способность удивляться уже исчерпала свои ресурсы на пару недель вперед.
   А вот Коннетабль еще не утратил способности удивляться и смотрел на Енота с некоторой оторопью.
   — Это что? — спросил он наконец не без растерянности в голосе, привычно въедливом и мягком. — Ваш персональный трюк?
   — Вы про что? — и вовсе уж недоуменно воззрился на него Енот.
   — Да про то, как вы умудрились, только что покинув меня и выйдя вон в те ворота, через пять секунд скатиться мне на голову, выходя из этой вот двери?
   — А... Э... Вы что, застали меня здесь? — начиная о чем-то наконец догадываться, спросил Енот. — И что я делал здесь?
   Сэр Байер пожал плечами:
   — Вы сжигали какой-то хлам в утилизаторе...
   — В утилизаторе?
   Енот шагнул к утилизатору. Тот еще излучал тепло. Енот растерянно оглядел внутренность гаража. И тут Ее Величество Интуиция подсказала ему, что именно распалось на молекулы в плазменной мусоросжигательной печи.
   Нигде не было видно и следа от контейнера, содержавшего якобы некое устройство с нелепейшим названием «Ангроглиссада».
   — Вы этого что — не помните? — продолжал допытываться Байер. — Не помните нашего разговора?
   И вдруг лицо Коннетабля изменилось, озаренное догадкой.
   — Черт возьми! — вскричал он. — Вы только что из дома?! Родни Паркер у вас? Там?! Быстрее туда!

* * *

   Только сейчас Енот понял, что кроме них в гараже и во дворике его дома в неприметных углах и за всяческими подходящими предметами притаились еще пять-шесть человек Ордена. Сейчас они — все при оружии — не дожидаясь дополнительных команд, вроссыпь кинулись блокировать ходы-выходы дома.
   В левой руке у Байера, словно по мановению волшебной палочки, возник здоровенный пистолет, а правая привычно скользнула на рукоять меча: раздался еле слышный среди поднявшегося шума щелчок, и ножны его распахнулись, как распахивается футляр для очков, выпустив из себя узкий прямой клинок, они тут же сами собой захлопнулись.
   Ощетинившись оружием, Коннетабль бросился в дверь, ведущую в дом. Енот никогда бы и не вздумал последовать за ним, если бы не страх остаться одному в пустом, темном гараже, в котором явился ему Палач.
   Как это ни странно, но Енот лишь на шаг-два отстал от стремительного Лео Байера. Возиться с дверью кабинета не пришлось — та была отперта и открылась настежь под ударом Байерового сапога.
   Сам Лео сразу же занял позицию посередине комнаты и лихорадочно осматривался по сторонам. А Енот влетел в собственный офис от толчка ринувшихся туда же двух бойцов орденской дружины. Один из них бросился к окнам, другой — занял позицию у двери.
   В комнате стало тесно от клинков и стволов. Только один лишь Родни Паркер не проявил ни малейших признаков суеты. Он сидел все в том же вращающемся кресле «для почетных посетителей», блаженно развалясь в нем и ласково удерживая на коленях свою начисто срубленную голову.

* * *

   — Знаете ли, дражайший мой Шишел, — гудел сэр Стрит, жестом приглашая Дмитрия пройти в трапезную. — Кой черт их разберет: Фого это был или Хого... Док Крузерс утверждает, что ему все равно не поможешь. Так что нам остается только выпить за ужином хорошего «Замкового» за то, чтобы негодяю потеплее было в аду. Вот даст о себе знать тот из братьев, кто остался в живых, — тогда и выяснится, кто есть кто... А покойника сегодня же заберут люди из Городской Стражи. Я уже отправил курьера на Крутые холмы... А пока полежит у меня в леднике.
   Шишел тяжело вздохнул и осведомился, где перед ужином можно вымыть руки. А также и отлить.
   — Пойдемте, провожу вас, а заодно составлю и компанию, — добродушно пробасил сэр Стрит. — У меня есть что показать вам...
   — Не сомневаюсь, — заверил его Шишел несколько растерянно.
   — Я имею в виду, что я ремонт учинил. И теперь в Стриткасле сантехника не хуже, чем во Дворце... А вовсе не то, что вы подумали. Впрочем, не смущайтесь. Сегодня вы у меня почетный гость... Даже не представляете, от какой докуки вы избавили меня, устранив одного из двух ушлепков. А что до того, которого из них именно, так их родная мама не различала, говорят. Мало того что они похожи как две капли воды, так они вдобавок еще и рожи себе разрисовывали то так, то этак. В общем, различать их можно только по мечам, а не по лицам... Я имею в виду магические мечи. Вы знаете историю этих их мечей?
   — Замечательная у вас в замке сантехника, — отозвался Шишел, ополаскивая руки в пахнущей свежими яблоками воде. — Производства Океании? Большая редкость на рынке... Мечи, говорите?.. — Он подставил руки под струю горячего сухого воздуха. — Если их можно различить по мечам, то один — у меня в машине. Прикажете принести?
   Сэр Стрит изменился в лице.
   — Магический меч — у вас в машине? Один из пары мечей Ньюмена?! Господи! Как я не сообразил! Как же я не сообразил, что братья-негодяи беспрерывно таскают эти мечи при себе! Как я не сообразил, что это ваш законный боевой трофей!
   Войдя в трапезную, сэр Стрит принялся энергично щелкать пальцами и хлопать в ладоши, вызывая дежурных учеников Ордена, в обязанности которых заодно входило и исполнение роли прислуги в замке Коннетабля. Меч был доставлен наиболее шустрым из них — в наилучшем виде и всего через несколько минут.
   После чего всем посторонним велено было оставить сэра Стрита и Дмитрия наедине — для конфиденциальной беседы. Тем более что общая трапеза уже закончилась. Для хозяина замка и его гостя ужин был сервирован отдельно, и прислуживал за столом лишь верный оруженосец Коннетабля — андроид по имени Тригг, выходец с Большой колонии. Да еще один из пажей был послан к библиотекарю замка за потребовавшимся сэру Стриту фолиантом. Как только фолиант был доставлен, паж был с благодарностью выставлен вон.
   Шишела проблемы Магии волновали мало — и то только в том отношении, что старался держаться как можно дальше от них Поэтому он без лишних слов отдавал должное ужину, вполглаза оценивая реакцию хозяина на вид его боевого трофея. Стол был представлен в основном продукцией придорожных ферм, процветающих под патронажем Ордена Дорог и лично сэра Стрита, и винокуренного заводика, также процветающего, но уже прямо при замке Коннетабля. Так закусить можно было далеко не везде в Семи Городах. И тем более где-нибудь окрест. Так что Шишел не намерен был пренебрегать редкостным угощением.
   После выпитого за здоровье гостеприимного хозяина объемистого бокала мысль еще об одной возможности, которую дарит ему случай, посетила его. Но он не стал торопиться, предоставляя партнеру начать партию первым.