Страница:
напоминают нам о смертном часе, но не смущайся,--любовь вечна, ее поцелуи
горят на моем разгоряченном челе." Этот приподнятый стиль
437
органически чужд натуре Николая II. Его представление о жизни, о
семейном счастье самое естественное, самое простое. У каждого человека есть
обязанности, служба, дела--скучная, но неизбежная сторона жизни. Обязанности
царя тяжелы, порой несносны, но такова уж царская участь. Как ни утомительны
доклады министров, их надо изо дня в день выслушивать, как ни скучно
"расчищать письменный стол", до боли в суставах кладя резолюции и ставя
пометки,-- делать это необходимо.
Зато после трудового дня его ждет удобное кресло, вкусный чай, прогулка
пешком или в санях и все это "с моей ненаглядной красавицей
и душкой Аликс". "Принял Ванновского, Победоносцева, Витте. Много читал
и успел все накопившееся окончить. Завтракал позже обыкновенного, т. к.
опоздал из-за приема..." Нудный, полный неприятных хлопот день. "Зато провел
чудный вечер с дорогой моей Аликс."
По вечерам Николай II любит читать вслух. Иногда царь и царица играют в
четыре руки. Очень нравится государю разбирать фотографии и наклеивать их в
альбом. Он употребляет для этого особенный белый клей, выписываемый из
Англии, и гордится, что никогда не сделал в альбоме ни пятнышка. Чем больше
эти досуги отвлекают от государственных забот, заставляют их забыть, тем
приятней царю, тем полней ощущение покоя и семейного счастья. Но время от
времени, не удержавшись, царица заговаривает на политические темы. Тогда
голубые сияющие глаза царя сразу тускнеют. "Чудный вечер" испорчен.
Александра Федоровна это знает. Она знает также, что из ее попыток
вмешаться в политику получаются одни неудачи. Не таков характер государя, не
такова обстановка. "Надо учиться трудному искусству ждать",-- часто
повторяет царица. Эта фраза, прочитанная в детстве в английской
нравоучительной книжке, помогла ей перенести многое, должна помочь и теперь.
Две страсти мучают Александру Федоровну: жажда власти и страх. С
ненасытной жаждой власти она
438
родилась. С тех пор как она стала царицей, к этому прибавился страх. По
настоянию царицы караулы вокруг дворца удвоены. По новой инструкции часовым
вменено в обязанность ночью стрелять по посторонним без предупреждения.
Николай II, еще недавно гулявший по Петербургу без всякой охраны,
недоумевает--к чему это? Царица говорит, что боится революционеров. Но
гораздо больше, чем
революции, она страшится и ждет дворцового переворота.
"Как профиль твоего мужа похож на профиль императора Павла",-- говорит
ей принц Уэльский за свадебным завтраком. Эти случайные, неосторожно
оброненные слова потрясают царицу. Блеснув, как луч прожектора, в ее
разгоряченном воображении, они выхватывают из тьмы прошлого страшный призрак
задушенного придворными самодержца и переносят его в будущее.
Он был сам виноват, этот бедный Павел, знавший, как она, что "Россия
любит почувствовать хлыст", но не сумевший удержать хлыст
в руках. Царь обязан подозревать каждого, а он был доверчив. Верил
министрам, верил великим князьям, верил всей этой льстивой челяди, которая
низко кланяется, подобострастно заглядывает в глаза, а потом бежит в Аничков
дворец, к императрице-матери, интриговать, высмеивать, распространять
отвратительные сплетни. Теперь сплетничают, потом подошлют убийц. Народ
как-нибудь обманут.
Народ боготворит царя. Но между царем и народом-- Витте, Аничков,
Синод, масоны, жиды, придворные, революционеры. Стена. Самое главное --
разрушить эту стену. Но сразу сделать ничего нельзя. Надо еще и еще учиться
искусству ждать. Надо ждать многого. Ждать охлаждения между матерью и сыном.
Николай II изо дня в день приближается к этому, но связь еще очень крепка.
Если сейчас идти
ва-банк, неизвестно еще, кто перетянет -- властная мама, запретившая
когда-то жениться, или жена, теперь обожаемая, но тогда так легко
оставленная по первому слову матери. Ждать, чтобы любовь мужа, нежная, даже
439
пылкая, стала чем-то большим, надо подменить своей его неустойчивую,
колеблющуюся волю. Нельзя оставаться так, как она живет теперь,-- в
одиночестве среди семейного счастья, в беззащитности среди поклонения и
блеска. Надо искать друзей. Хоть одного, но верного друга. Хоть одну руку,
на которую можно опереться, хоть одно сердце, преданное до конца.
Путешествие на "Полярной звезде" длится три недели. Оно
приятно и успокоительно. Яхта плывет вдоль берегов Финского залива,
останавливаясь, где заблагорассудится пассажирам. На берегу устраиваются
привалы и пикники. Царица с детьми собирает чернику, царь ищет грибы и очень
доволен, что набрал больше боровиков, чем нерасторопный адмирал. Император и
императрица всероссийские на время как бы перестали существовать. Есть
добродушный, благовоспитанный, очаровательный гвардейский полковник и его
жена, красивая, грустная дама. Они отдыхают в обществе друзей на лоне
природы и, словно навсегда, забыли, что где-то есть двор, империя, династия,
интриги придворных, бомбы революционеров. Если бы не серые силуэты
миноносцев, конвоирующих яхту, и не странное безлюдье на берегах, заранее
оцепляемых полицией,-- иллюзия была бы полной.
Императрица играет с Танеевой в четыре руки. Царь находит, что у нее
сонный вид, и предлагает вставить в каждый глаз по спичке, чтобы не
смыкались веки. Честолюбивая Аня пьянеет, как от вина, от этой такой
неожиданной и такой полной близости к царской семье. Она ни на минуту не
забывает, чьи пальцы бегают рядом с ее по клавишам рояля, кто, мягко
улыбаясь в рыжеватые усы, протягивает ей спичечницу с бриллиантовой
монограммой. Затаив дыхание, она прислушивается и приглядывается. Она
знает--перед ней шахматная доска власти, и выигрыш почти обеспечен: царица
правдива и простодушна, горда и одинока -- против тонкой паутины лживого,
обожания, притворной преданности, которую плетет вокруг нее "лучший друг",
ей не устоять.
Теперь -- царская яхта и Орлов, потом белый домик в Царском Селе и
Распутин. Царица, царь, Россия,
440
война... Надо всем маячит магически-влекущая, самой Вырубовой неясная
цель. К ней стремится все ее истерическое существо, к ней влечет
безошибочный кошачий инстинкт,-- но цель скрыта в тумане. Она станет ясней
позже... спустя тринадцать лет.
Схваченная во время бегства в Финляндию, измученная, растерзанная
Вырубова, лежа в кишащем вшами трюме, всю ночь слышит споры пьяных
матросов-- кому и как прикончить "царскую наперсницу" и придется ли рубить
труп пополам, чтобы протиснуть в люк. По дикой насмешке судьбы--это трюм той
самой "Полярной звезды", где началась ее близость с царицей. Понимает ли
Вырубова хоть теперь, к какой страшной именно цели она стремилась, увлекая
за собой царицу, царя и Россию?
Стр. 374. ...по совету отца Иоанна Кронштадтского.-- См. Комм. к очерку
"Московский Форштадт".
Его презрение к медицине непреодолимо: за него он и расплачивается
преждевременной смертью.-- Ср. с воспоминаниями
С. Ю. Витте: "Но сам государь болезнь свою не признавал. Вообще в
царской семье есть какой-то странный--не то обычай, не то чувство--не
признаваться в своей болезни и по возможности не лечиться, и вот это-то
чувство, эта привычка у императора Александра III были особенно развиты" (В
и т т е С. Ю. Воспоминания: В 3-х т. М., 1960, т. 1,с. 448).
...чуть не плачущего преданного Захарьина...-- Захарьин Григорий
Антонович (1829/1830--1897), профессор Московского университета, выдающийся
врач-терапевт.
...берлинского профессора Лейдена...--Лейден Эрнст, врач, профессор
Страсбургского, Кенигсбергского и Берлинского университетов.
...второй сын его -- Георгий...-- Георгий Александрович (1871 -- 1899),
великий князь, умер от туберкулеза в Абастумане.
Стр. 375. ...телеграфируют принцессе Алисе Гессенской...-- т. е.
будущей императрице Александре Федоровне (1872--1918), урожденной
Алисе-Виктории-Елене-Луизе-Беатрисе, принцессе Гессен-Да-рмштадтской.
Стр. 376. ...ни особенно Марии Федоровне...-- Мария Федоровна, собств.
Мария-София-Фредерика-Дагмара, принцесса Датская (1847--1928) --
императрица, жена Александра III и мать Николая И.
Стр. 377. ...сошелся с балериной Кшесинской...-- Кшесинская
Матильда-Мария Феликсовна (1872--1971), въедающаяся русская балерина. Об
этой связи императора писал в своем дневнике 8 февраля 1893 г. А. С.
Суворин: "Наследник посещает Кшесинскую и (...) ее. Она живет у родителей,
которые устраняются и притворяются, что ничего не знают. Он ездит к ним,
даже не нанимает ей квартиры и ругает родителя, который держит его ребенком,
хотя ему 25 лет. Очень неразговорчив, вообще сер, пьет коньяк и сидит у
Кшесинских по 5--6 часов, так что очень скучает и жалуется на скуку"
(Дневник А. С. Суворина. М.-- Пг., изд-во Л. Д. Френкель, 1923, с. 24).
При посредничестве великого князя Михаила Николаевича...-- Михаил
Николаевич (1832--1909), великий князь, генерал-фельдмаршал.
Стр. 378. ...старшая сестра, великая княгиня Елизавета Федоровна...--
Елизавета Федоровна, принцесса Гессенская (1864--1918), великая княгиня,
старшая сестра императрицы Александры; расстреляна в Алапаевске в ночь с 17
на 18 июля 1918 г.
...у бабушки, королевы Виктории.-- Виктория, английская королева
(1837--1901).
Стр. 379. Эта черта -- истерия.-- Истерические припадки царицы вполне
соответствовали стилю этого правления, вовлекшего Россию в две большие войны
и уничтожившего страну и ее древние институты. Александра Федоровна
использовала истерические припадки как средство достижения своих весьма
прагматических целей. В. И. Гурко, знавший в подробностях историю последнего
царствования, писал об Александре Федоровне: "Она умела настоять на
исполнении другими ее пожеланий, которые она высказывала в императивной
форме, но собою она владела далеко не всегда и, случалось, весьма бурно
выражала овладевшие ею в данную минуту чувства, впадая даже порою в
истерические припадки. К ним она, по-видимому, прибегала в крайних случаях и
сознательно для получения согласия Государя на то, в чем он упорно не
соглашался. Устоять перед истерикой страстно любимой им женщины Николай II
был не в состоянии, в чем будто бы в отдельных случаях и сознавался" (Гурко
В. И. Царь и царица. Париж, изд-во "Возрождение", 1927, с. 29).
Стр. 382. ...особенно великий князь Владимир...-- Владимир
Александрович (1847--1909), великий князь, занимал должность командующего
гвардией и войсками Петербургского округа.
...будущий диктатор Трепов.-- Трепов Дмитрий Федорович (1862--1928) --
обер-полицмейстер в Москве в 1896--1904 гг., позднее генерал-майор, с 1905
г. петербургский генерал-губернатор, с апреля того же года был назначен
товарищем министра внутренних дел. По словам Витте, Трепов своей политикой
революционизировал Москву, превратив ее в центр восстания. Случай с Треповым
заимствован Г. Ивановым из воспоминаний Витте: "На Невском проспекте вдруг я
слышу голос: "Смирно".--Я невольно поднял глаза и увидел молодого офицера,
который при приближении духовенства и гроба скомандовал своему эскадрону:
"Смирно".-- Но вслед за этой командой "смирно" он скомандовал еще следующее:
"Голову направо, смотри веселей".
Последние слова мне показались такими странными, что я спросил
у своего соседа:
-- Кто этот дурак?
На что мой сосед мне ответил, что это ротмистр Трепов, тот самый
Трепов, который впоследствии сыграл такую удивительную роль..."
(Воспоминания, т. 2, с. 4--5).
Стр. 383. После свадебной церемонии новобрачные... едут в Казанский
собор.-- Императорское бракосочетание состоялось
14 ноября, т. е. через три недели после смерти Александра III.
Свадебная церемония явилась фактически первым событием нового
царствования. На 22-летнюю императрицу первое время общество возлагало
некоторые надежды, предполагая, что "она внесет в
русскую жизнь те начала, среди которых была воспитана" (см. Ольденбург
С, Царствование императора Николая П. Белград, 1939,
с. 48).
Стр. 384. Граф Муравьев-Амурский...-- Имеется в виду граф Валериан
Валерианович Муравьев-Амурский (1861--после 1911), полковник Генерального
штаба, с 1901 г.-- генерал-майор в отставке. Муравьев-Амурский, пишет Витте,
"был человек положительно ненормальный, он все хотел нас втащить в историю с
ненавистным ему республиканским правительством (...) граф Муравьев-Амурский
и
другие поклонники Филиппа провозгласили его святым, во всяком
случае они уверяли, что он не родился, а с небес сошел на землю и так
же уйдет обратно" (Воспоминания, т. 2, с. 263).
...отец Филипп обладает и большой гипнотической силой.-- Первым в
череде мистических увлечений царствующей супружеской четы был известный
автор оккультных сочинений француз Папюс. Повидимому, вторым в этом ряду был
Филипп -- человек, не лишенный мистических способностей и одаренный живым и
гибким умом -- отличным подспорьем в карьере авантюриста. Во Франции он
преследовался полицией за шарлатанство и мечтал переселиться в
какую-нибудь другую страну. Мечта показалась осуществимой, когда Филипп
познакомился с российским военным агентом во Франции В. В.
Муравьевым-Амурским. Через последнего Филипп познакомился с дочерьми
Николая, князя Черногорского (Негоша). Так называемые "черногорки", сестры
Милица Николаевна (1866--1951), жена великого князя Петра Николаевича
(1864--1931), и Анастасия Николаевна ("Стана") (1867-- 1935), жена великого
князя Николая Николаевича "младшего" (1856--1929), были близки к императрице
Александре Федоровне. Филипп не то чтобы переселился в Россию, однако
подолгу проживал при дворе в Царском Селе и Петергофе. Военный министр
А. Н. Куропаткин ходатайствовал, чтобы Филиппу был вручен диплом
Петербургской военно-медицинской академии. Пожалован он был и чином
действительного статского советника, равным генеральскому. О степени влияния
Филиппа на императрицу говорят ее письма. В одном из них, адресованном
Николаю II, где речь идет о невозможности введения в России конституционного
строя, в качестве особенно веского довода сказано: "Ты помнишь, мосье Филипп
говорил то же самое". В другом письме Александры Федоровны к Николаю
проглядывает даже более фанатичная вера: "Бог и наш дорогой Друг помогут
нам. Я знаю это". Под "дорогим Другом", располагавшим божественными силами,
имеется в виду тот же Филипп.
...в день смерти Людовика XVI.-- Французский король Людовик ХVI
(1754--1793) был низложен в 1792 г. и казнен в 1793 г. по приговору
Конвента,-- иначе говоря, Филипп демонстрирует на своем "сеансе" событие
более чем столетней давности.
Стр. 385. ...с гостящей во Франции великой княгиней Милицей
Николаевной...-- См. выше в комм, к данной главе.
Стр. 386. ...из справок Сюрте Женераль...-- Сюрте Женераль -- главное
управление французской полиции.
...будет лежать на столе Рачковского.-- Рачковский П. И., главный агент
департамента полиции в Париже в 1885--1902 гг.; заведующий заграничной
цензурой. Его характеризует Витте: "Рачковский, несомненно, был чрезвычайно
умный человек и умел организовать дело полицейского надзора. Несомненно, как
полицейский агент Рачковский был одним из самых умных и талантливых
полицейских, с которыми мне приходилось встречаться" (Воспоминания, т. 2, с.
167). Рачковский, по воспоминаниям современников, оказал влияние на процесс
сближения России с Францией. Рачковский был близок к И. Л. Горемыкину,
министру внутренних дел, который считал Рачковского своим лучшим иностранным
агентом.
Министр внутренних дел Сипягин... -- Сипягин Дмитрий Сергеевич
(1853--1902), министр внутренних дел и шеф жандармов в 1899--1902 гг. Убит
эсером С. Балмашевым.
...Рачковский не слушается разумного совета.-- Рачковский пользовался
покровительством Д. С. Сипягина, оно окончилось только со смертью
последнего, и при В. К. Плеве Рачковскому припомнили его негативные
характеристики Филиппа. Фраза "Бросьте это в камин" заимствована из
"Воспоминаний" Витте (т. 2, с. 273--274). При Плеве на место Рачковского в
качестве резидента в Париже был назначен журналист Манасевич-Мануйлов.
Впрочем, при диктаторе Трепове карьера Рачковского снова пошла в гору.
Вместе со знаменитым С. В. Зубатовым Рачковский стал приближенным Трепова.
Стр. 388. ...становится известно в императорском Яхт-клубе.--
Ср. с аналогичным абзацем в кн. В. И. Гурко "Царь и царица": "Досужая
болтовня великосветского, посещавшегося всеми великими князьями Яхт-клуба,
этого центра столичных политических и светских сплетен, где перемывали
косточки всех и каждого и где не щадили императрицы, действительно не
заслуживала со стороны императрицы иного отношения. Распространению по
городу небла-гоприятных для государыни рассказов впоследствии
способствовали... кн. В. Н. Орлов и С. И. Тютчев" (с. 70). О том же читаем в
воспоминаниях одного из членов царской свиты В. И. Мамантова: "Русское
общество даже в высших слоях всегда было склонно к распространению самых
невероятных слухов и сплетен про царскую фамилию" (Мамантов В. И. На
государевой службе. Таллин 1926, с. 79).
Она так же застенчива, как самолюбива...-- Тот же верноподданный
Мамантов писал о своем первом впечатлении от императрицы: "Государыня
показалась мне выдающейся красавицей с величественною, царственною осанкой и
удивила меня сохранившеюся у нее способностью часто смущаться и краснеть"
(с. 50). И в другом месте: "Крайне застенчивая с посторонними, стеснявшаяся
еще в то время недостаточного знания русского языка..." (с. 136).
...пишет ей королева Виктория...-- Очевидно, эти выбранные места из
переписки королевы Виктории с внучкой-императрицей Г. Иванов заимствовал из
книги В. И. Гурко "Царь и царица". У Гурко эти цитаты приведены в следующем
переводе: "Английская королева, узнав, что молодая царица не завоевала
симпатий Петербург- ского общества, писала ей приблизительно (разрядка здесь
и ниже моя.-- В. К.) следующее: "Нет более трудного ремесла, нежели наше
царское ремесло. Я царствую более сорока лет, царствую в моей родной стране,
которую знаю с детства, и тем не менее каждый день я раздумываю над тем, что
мне надо сделать, чтобы сохранить и укрепить любовь ко мне моих
соотечественников.Каково же твое положение, и сколь оно безмерно труднее: ты
находишься в чужой стране, в стране, тебе совершенно незнакомой, где быт,
умственное настроение и сами люди тебе совершенно чужды, и все же твоя
первейшая обязанность--завоевать любовь и уважение".
На это письмо Александра Федоровна будто бы отвечала: "Вы ошибаетесь,
дорогая бабушка, Россия не Англия. Здесь нам нет надобности прилагать
какие-либо старания для завоевания любви народа. Русский народ почитает
своих царей за божество, от которого исходят все милости и все блага. Что же
касается петербургского общества, то это величина, которой можно вполне
пренебречь. Мнение лиц, составляющих это общество, и их зубоскальство не
имеют никакого значения. Зубоскальство--их природная особенность, и с ней
так же тщетно бороться, как напрасно придавать ей какое-либо значение".
Я, конечно,--добавляет Гурко,-- не ручаюсь за достоверность приведенных
писем, но, во всяком случае, они ходили в Петербурге по рукам и, разумеется,
не способствовали установлению добрых отношений между молодой царицей и тем
единственным внешним миром, с которым она входила в непосредственное
соприкосновение" (с. 69--70).
Стр. 389. Царь может все, даже если ему заблагорассудится ...губить
монархию.-- Однажды обер-прокурор Синода -
К. П. Победоносцев получил царское приглашение к завтраку. Победоносцев
был удивлен, так как некоторое время чувствовал, что более не пользуется
былым расположением Николая II. После завтрака царь сказал Победоносцеву,
что хотел бы, чтобы последний издал указ о провозглашении Серафима
Саровского святым. Победоносцев возразил, что провозгласить святым имеет
право не обер-прокурор, а святейший Синод в целом. На что присутствовавшая
во время разговора императрица заметила: "Государь все может". Витте писал,
что эти слова он слышал от императрицы по самым разнообразным поводам.
Стр. 390. ...которую княгине Белосельской...-- видимо, княгиня
Белосельская-Белозерская, сестра М. Д. Скобелева.
...со слов барона Остен-Сакена...-- Остен-Сакен Николай Дмитриевич
(1831--1912), граф, русский посол в Берлине в 1895--1912 гг.
"Какое счастье, что вы берете ее от нас".-- Этот же анекдот встречается
в книге: Poliakoff V. (Augur). The Tragic Bride. D. Appleton and Company,
1926. "Имеются записи о том,-- пишет Поляков,--что русский дипломат,
осторожно выспрашивавший маршала при дворе великого герцога относительно
характера принцессы Алисы, был удивлен, когда старый джентльмен поднялся,
закрыл дверь и затем прошептал дипломату, что все были бы рады, если бы ее
величество покинула Дармштадт" (с. 21).
...великая княгиня Мария Павловна...-- По всей видимости,
великая княгиня Мария Павловна (1854--1920), урожд. графиня
Мекленбург-Шверинская, супруга великого князя Владимира Александровича
(1847--1909), младшего брата императора Александра III; их сын Кирилл
Владимирович (1876--1938) в 1920-е годы оказался
во Франции старшим из уцелевших потомков рода царствовавших Романовых и
весьма условно именовался "главой русского императорского дома".
В имении великого князя Петра Николаевича...-- О великом князе Петре
Николаевиче см. Комм. к гл. "Предшественник Распутина". Он был
генерал-инспектором по инженерной части. На даче Петра Николаевича была
устроена встреча Филиппа с Иоанном Кронштадтским. Петр Николаевич был одним
из главных посредников в знакомстве Филиппа с императорской четой.
Стр. 391. ...и уланский полковник Александр Орлов.-- Об Орлове см. ниже
в Комм, к главе "Аня Вырубова". Он действительно участвовал в спиритических
сеансах, устраиваемых при дворе.
Он дарит царице икону с колокольчиком...-- Имеются свидетельства, что и
после смерти Филиппа, последовавшей в июле 1905 г. в Лионе, куда он поехал
для проверки своих финансовых дел, императрица все еще дорожила подаренной
ей Филиппом иконой с серебряным колокольчиком, указывающим приближение
неприятеля или недоброжелателя ее лично и Николая II. В Петербурге
распространялись также слухи, что император ходит на прогулку с тростью,
некогда принадлежавшей Филиппу и подаренной последним "на счастье".
...посол князь Урусов...-- Князь А. П. Урусов был русским послом во
Франции в 1898--1903 гг. По словам Витте, человек "совершенно бесцветный".
Именно Урусов менее чем за год до начала войны с Японией уверял и, кажется,
уверил французского министре иностранных дел, что слухи о возможной
русско-японской войне -- совершенный вздор.
Стр. 394. ...знаменитый клоун Владимир Дуров ..-- Дуров
Владимир Леонидович (1863--1934), вместе со своим братом
А. Л. Дуровым создатель новой русской школы дрессировки.
Стр. 395. 9 мая коронационные торжества открываются высочайшим въездом
в Москву.-- Краткое описание в "Дневнике"
А. С. Суворина от 9 мая 1896 г.: "Погода хорошая. Есть облачка. Выезд
царя. <...> Народ стал собираться в 5 часов утра. Все заметили, что
государь был чрезвычайно бледен, сосредоточен. Он все время держал руку под
козырек во время выезда и смотрел внутрь себя. Императрицу-мать народ
особенно горячо приветствовал. Она почти разрыдалась перед Иверской, когда
государь, сойдя с коня, подошел к ней высадить из кареты" (с. 100).
Далее говорится с чужих слов о том, что некто видел и слышал "смех
американцев над этой помпой. Они делали ядовитые замеча-ния
и говорили, что это сказочно" (с. 101).
Царь приехал в Москву 5 мая, в день своего рождения, и остановился в
подмосковном Петровском дворце. Торжественный въезд
9 мая был первым со дня окончания траура по Александру III "явлением"
нового царя во всем блеске и пышности, которые подобали церемонии.
13 мая Николай II и Александра переехали в другую резиденцию -- в
Кремль. "Новое время" сообщало, что на коронационные торжества прибыли
греческая королева, два владетельных князя, три правящих герцога, двенадцать
наследных принцев и принцесс. Еще две существенные подробности относительно
коронационных торжеств: вопервых, в их сценарии Николай II не пожелал ничего
менять и
приказал следовать каждой детали, тому порядку и программе, которые
были установлены в дни Александра III, отца Николая; во-вторых, следует
отметить слухи, уже тогда проползшие по Москве: "Немка (т. е. Александра
Федоровна),--говорили в толпе,-- принесет династии несчастье".
Стр. 396. Обер-полицмейстер Власовский...-- Полковник А. А. Власовский
был назначен на должность московского
обер-полицмейстера, которую он потом исполнял и в дни Ходынки,
великим князем Сергеем Александровичем. Очень резкую характеристику дал
ему в своих "Воспоминаниях" С. Ю. Витте: "Власовский же (как я с ним
познакомился) действительно принадлежит к числу таких людей, которых
достаточно видеть и поговорить с ними минут 10, чтобы усмотреть, что он
представляет собой такого рода тип, который на русском языке называется
"хамом" (т. 2, с. 70). Впрочем, именно Власовский оказался тем
"стрелочником", которого сочли едва
ли не единственным виновником ходынской трагедии.
Стр. 398. ...великий князь Сергей...-- великий князь Сергей
горят на моем разгоряченном челе." Этот приподнятый стиль
437
органически чужд натуре Николая II. Его представление о жизни, о
семейном счастье самое естественное, самое простое. У каждого человека есть
обязанности, служба, дела--скучная, но неизбежная сторона жизни. Обязанности
царя тяжелы, порой несносны, но такова уж царская участь. Как ни утомительны
доклады министров, их надо изо дня в день выслушивать, как ни скучно
"расчищать письменный стол", до боли в суставах кладя резолюции и ставя
пометки,-- делать это необходимо.
Зато после трудового дня его ждет удобное кресло, вкусный чай, прогулка
пешком или в санях и все это "с моей ненаглядной красавицей
и душкой Аликс". "Принял Ванновского, Победоносцева, Витте. Много читал
и успел все накопившееся окончить. Завтракал позже обыкновенного, т. к.
опоздал из-за приема..." Нудный, полный неприятных хлопот день. "Зато провел
чудный вечер с дорогой моей Аликс."
По вечерам Николай II любит читать вслух. Иногда царь и царица играют в
четыре руки. Очень нравится государю разбирать фотографии и наклеивать их в
альбом. Он употребляет для этого особенный белый клей, выписываемый из
Англии, и гордится, что никогда не сделал в альбоме ни пятнышка. Чем больше
эти досуги отвлекают от государственных забот, заставляют их забыть, тем
приятней царю, тем полней ощущение покоя и семейного счастья. Но время от
времени, не удержавшись, царица заговаривает на политические темы. Тогда
голубые сияющие глаза царя сразу тускнеют. "Чудный вечер" испорчен.
Александра Федоровна это знает. Она знает также, что из ее попыток
вмешаться в политику получаются одни неудачи. Не таков характер государя, не
такова обстановка. "Надо учиться трудному искусству ждать",-- часто
повторяет царица. Эта фраза, прочитанная в детстве в английской
нравоучительной книжке, помогла ей перенести многое, должна помочь и теперь.
Две страсти мучают Александру Федоровну: жажда власти и страх. С
ненасытной жаждой власти она
438
родилась. С тех пор как она стала царицей, к этому прибавился страх. По
настоянию царицы караулы вокруг дворца удвоены. По новой инструкции часовым
вменено в обязанность ночью стрелять по посторонним без предупреждения.
Николай II, еще недавно гулявший по Петербургу без всякой охраны,
недоумевает--к чему это? Царица говорит, что боится революционеров. Но
гораздо больше, чем
революции, она страшится и ждет дворцового переворота.
"Как профиль твоего мужа похож на профиль императора Павла",-- говорит
ей принц Уэльский за свадебным завтраком. Эти случайные, неосторожно
оброненные слова потрясают царицу. Блеснув, как луч прожектора, в ее
разгоряченном воображении, они выхватывают из тьмы прошлого страшный призрак
задушенного придворными самодержца и переносят его в будущее.
Он был сам виноват, этот бедный Павел, знавший, как она, что "Россия
любит почувствовать хлыст", но не сумевший удержать хлыст
в руках. Царь обязан подозревать каждого, а он был доверчив. Верил
министрам, верил великим князьям, верил всей этой льстивой челяди, которая
низко кланяется, подобострастно заглядывает в глаза, а потом бежит в Аничков
дворец, к императрице-матери, интриговать, высмеивать, распространять
отвратительные сплетни. Теперь сплетничают, потом подошлют убийц. Народ
как-нибудь обманут.
Народ боготворит царя. Но между царем и народом-- Витте, Аничков,
Синод, масоны, жиды, придворные, революционеры. Стена. Самое главное --
разрушить эту стену. Но сразу сделать ничего нельзя. Надо еще и еще учиться
искусству ждать. Надо ждать многого. Ждать охлаждения между матерью и сыном.
Николай II изо дня в день приближается к этому, но связь еще очень крепка.
Если сейчас идти
ва-банк, неизвестно еще, кто перетянет -- властная мама, запретившая
когда-то жениться, или жена, теперь обожаемая, но тогда так легко
оставленная по первому слову матери. Ждать, чтобы любовь мужа, нежная, даже
439
пылкая, стала чем-то большим, надо подменить своей его неустойчивую,
колеблющуюся волю. Нельзя оставаться так, как она живет теперь,-- в
одиночестве среди семейного счастья, в беззащитности среди поклонения и
блеска. Надо искать друзей. Хоть одного, но верного друга. Хоть одну руку,
на которую можно опереться, хоть одно сердце, преданное до конца.
Путешествие на "Полярной звезде" длится три недели. Оно
приятно и успокоительно. Яхта плывет вдоль берегов Финского залива,
останавливаясь, где заблагорассудится пассажирам. На берегу устраиваются
привалы и пикники. Царица с детьми собирает чернику, царь ищет грибы и очень
доволен, что набрал больше боровиков, чем нерасторопный адмирал. Император и
императрица всероссийские на время как бы перестали существовать. Есть
добродушный, благовоспитанный, очаровательный гвардейский полковник и его
жена, красивая, грустная дама. Они отдыхают в обществе друзей на лоне
природы и, словно навсегда, забыли, что где-то есть двор, империя, династия,
интриги придворных, бомбы революционеров. Если бы не серые силуэты
миноносцев, конвоирующих яхту, и не странное безлюдье на берегах, заранее
оцепляемых полицией,-- иллюзия была бы полной.
Императрица играет с Танеевой в четыре руки. Царь находит, что у нее
сонный вид, и предлагает вставить в каждый глаз по спичке, чтобы не
смыкались веки. Честолюбивая Аня пьянеет, как от вина, от этой такой
неожиданной и такой полной близости к царской семье. Она ни на минуту не
забывает, чьи пальцы бегают рядом с ее по клавишам рояля, кто, мягко
улыбаясь в рыжеватые усы, протягивает ей спичечницу с бриллиантовой
монограммой. Затаив дыхание, она прислушивается и приглядывается. Она
знает--перед ней шахматная доска власти, и выигрыш почти обеспечен: царица
правдива и простодушна, горда и одинока -- против тонкой паутины лживого,
обожания, притворной преданности, которую плетет вокруг нее "лучший друг",
ей не устоять.
Теперь -- царская яхта и Орлов, потом белый домик в Царском Селе и
Распутин. Царица, царь, Россия,
440
война... Надо всем маячит магически-влекущая, самой Вырубовой неясная
цель. К ней стремится все ее истерическое существо, к ней влечет
безошибочный кошачий инстинкт,-- но цель скрыта в тумане. Она станет ясней
позже... спустя тринадцать лет.
Схваченная во время бегства в Финляндию, измученная, растерзанная
Вырубова, лежа в кишащем вшами трюме, всю ночь слышит споры пьяных
матросов-- кому и как прикончить "царскую наперсницу" и придется ли рубить
труп пополам, чтобы протиснуть в люк. По дикой насмешке судьбы--это трюм той
самой "Полярной звезды", где началась ее близость с царицей. Понимает ли
Вырубова хоть теперь, к какой страшной именно цели она стремилась, увлекая
за собой царицу, царя и Россию?
Стр. 374. ...по совету отца Иоанна Кронштадтского.-- См. Комм. к очерку
"Московский Форштадт".
Его презрение к медицине непреодолимо: за него он и расплачивается
преждевременной смертью.-- Ср. с воспоминаниями
С. Ю. Витте: "Но сам государь болезнь свою не признавал. Вообще в
царской семье есть какой-то странный--не то обычай, не то чувство--не
признаваться в своей болезни и по возможности не лечиться, и вот это-то
чувство, эта привычка у императора Александра III были особенно развиты" (В
и т т е С. Ю. Воспоминания: В 3-х т. М., 1960, т. 1,с. 448).
...чуть не плачущего преданного Захарьина...-- Захарьин Григорий
Антонович (1829/1830--1897), профессор Московского университета, выдающийся
врач-терапевт.
...берлинского профессора Лейдена...--Лейден Эрнст, врач, профессор
Страсбургского, Кенигсбергского и Берлинского университетов.
...второй сын его -- Георгий...-- Георгий Александрович (1871 -- 1899),
великий князь, умер от туберкулеза в Абастумане.
Стр. 375. ...телеграфируют принцессе Алисе Гессенской...-- т. е.
будущей императрице Александре Федоровне (1872--1918), урожденной
Алисе-Виктории-Елене-Луизе-Беатрисе, принцессе Гессен-Да-рмштадтской.
Стр. 376. ...ни особенно Марии Федоровне...-- Мария Федоровна, собств.
Мария-София-Фредерика-Дагмара, принцесса Датская (1847--1928) --
императрица, жена Александра III и мать Николая И.
Стр. 377. ...сошелся с балериной Кшесинской...-- Кшесинская
Матильда-Мария Феликсовна (1872--1971), въедающаяся русская балерина. Об
этой связи императора писал в своем дневнике 8 февраля 1893 г. А. С.
Суворин: "Наследник посещает Кшесинскую и (...) ее. Она живет у родителей,
которые устраняются и притворяются, что ничего не знают. Он ездит к ним,
даже не нанимает ей квартиры и ругает родителя, который держит его ребенком,
хотя ему 25 лет. Очень неразговорчив, вообще сер, пьет коньяк и сидит у
Кшесинских по 5--6 часов, так что очень скучает и жалуется на скуку"
(Дневник А. С. Суворина. М.-- Пг., изд-во Л. Д. Френкель, 1923, с. 24).
При посредничестве великого князя Михаила Николаевича...-- Михаил
Николаевич (1832--1909), великий князь, генерал-фельдмаршал.
Стр. 378. ...старшая сестра, великая княгиня Елизавета Федоровна...--
Елизавета Федоровна, принцесса Гессенская (1864--1918), великая княгиня,
старшая сестра императрицы Александры; расстреляна в Алапаевске в ночь с 17
на 18 июля 1918 г.
...у бабушки, королевы Виктории.-- Виктория, английская королева
(1837--1901).
Стр. 379. Эта черта -- истерия.-- Истерические припадки царицы вполне
соответствовали стилю этого правления, вовлекшего Россию в две большие войны
и уничтожившего страну и ее древние институты. Александра Федоровна
использовала истерические припадки как средство достижения своих весьма
прагматических целей. В. И. Гурко, знавший в подробностях историю последнего
царствования, писал об Александре Федоровне: "Она умела настоять на
исполнении другими ее пожеланий, которые она высказывала в императивной
форме, но собою она владела далеко не всегда и, случалось, весьма бурно
выражала овладевшие ею в данную минуту чувства, впадая даже порою в
истерические припадки. К ним она, по-видимому, прибегала в крайних случаях и
сознательно для получения согласия Государя на то, в чем он упорно не
соглашался. Устоять перед истерикой страстно любимой им женщины Николай II
был не в состоянии, в чем будто бы в отдельных случаях и сознавался" (Гурко
В. И. Царь и царица. Париж, изд-во "Возрождение", 1927, с. 29).
Стр. 382. ...особенно великий князь Владимир...-- Владимир
Александрович (1847--1909), великий князь, занимал должность командующего
гвардией и войсками Петербургского округа.
...будущий диктатор Трепов.-- Трепов Дмитрий Федорович (1862--1928) --
обер-полицмейстер в Москве в 1896--1904 гг., позднее генерал-майор, с 1905
г. петербургский генерал-губернатор, с апреля того же года был назначен
товарищем министра внутренних дел. По словам Витте, Трепов своей политикой
революционизировал Москву, превратив ее в центр восстания. Случай с Треповым
заимствован Г. Ивановым из воспоминаний Витте: "На Невском проспекте вдруг я
слышу голос: "Смирно".--Я невольно поднял глаза и увидел молодого офицера,
который при приближении духовенства и гроба скомандовал своему эскадрону:
"Смирно".-- Но вслед за этой командой "смирно" он скомандовал еще следующее:
"Голову направо, смотри веселей".
Последние слова мне показались такими странными, что я спросил
у своего соседа:
-- Кто этот дурак?
На что мой сосед мне ответил, что это ротмистр Трепов, тот самый
Трепов, который впоследствии сыграл такую удивительную роль..."
(Воспоминания, т. 2, с. 4--5).
Стр. 383. После свадебной церемонии новобрачные... едут в Казанский
собор.-- Императорское бракосочетание состоялось
14 ноября, т. е. через три недели после смерти Александра III.
Свадебная церемония явилась фактически первым событием нового
царствования. На 22-летнюю императрицу первое время общество возлагало
некоторые надежды, предполагая, что "она внесет в
русскую жизнь те начала, среди которых была воспитана" (см. Ольденбург
С, Царствование императора Николая П. Белград, 1939,
с. 48).
Стр. 384. Граф Муравьев-Амурский...-- Имеется в виду граф Валериан
Валерианович Муравьев-Амурский (1861--после 1911), полковник Генерального
штаба, с 1901 г.-- генерал-майор в отставке. Муравьев-Амурский, пишет Витте,
"был человек положительно ненормальный, он все хотел нас втащить в историю с
ненавистным ему республиканским правительством (...) граф Муравьев-Амурский
и
другие поклонники Филиппа провозгласили его святым, во всяком
случае они уверяли, что он не родился, а с небес сошел на землю и так
же уйдет обратно" (Воспоминания, т. 2, с. 263).
...отец Филипп обладает и большой гипнотической силой.-- Первым в
череде мистических увлечений царствующей супружеской четы был известный
автор оккультных сочинений француз Папюс. Повидимому, вторым в этом ряду был
Филипп -- человек, не лишенный мистических способностей и одаренный живым и
гибким умом -- отличным подспорьем в карьере авантюриста. Во Франции он
преследовался полицией за шарлатанство и мечтал переселиться в
какую-нибудь другую страну. Мечта показалась осуществимой, когда Филипп
познакомился с российским военным агентом во Франции В. В.
Муравьевым-Амурским. Через последнего Филипп познакомился с дочерьми
Николая, князя Черногорского (Негоша). Так называемые "черногорки", сестры
Милица Николаевна (1866--1951), жена великого князя Петра Николаевича
(1864--1931), и Анастасия Николаевна ("Стана") (1867-- 1935), жена великого
князя Николая Николаевича "младшего" (1856--1929), были близки к императрице
Александре Федоровне. Филипп не то чтобы переселился в Россию, однако
подолгу проживал при дворе в Царском Селе и Петергофе. Военный министр
А. Н. Куропаткин ходатайствовал, чтобы Филиппу был вручен диплом
Петербургской военно-медицинской академии. Пожалован он был и чином
действительного статского советника, равным генеральскому. О степени влияния
Филиппа на императрицу говорят ее письма. В одном из них, адресованном
Николаю II, где речь идет о невозможности введения в России конституционного
строя, в качестве особенно веского довода сказано: "Ты помнишь, мосье Филипп
говорил то же самое". В другом письме Александры Федоровны к Николаю
проглядывает даже более фанатичная вера: "Бог и наш дорогой Друг помогут
нам. Я знаю это". Под "дорогим Другом", располагавшим божественными силами,
имеется в виду тот же Филипп.
...в день смерти Людовика XVI.-- Французский король Людовик ХVI
(1754--1793) был низложен в 1792 г. и казнен в 1793 г. по приговору
Конвента,-- иначе говоря, Филипп демонстрирует на своем "сеансе" событие
более чем столетней давности.
Стр. 385. ...с гостящей во Франции великой княгиней Милицей
Николаевной...-- См. выше в комм, к данной главе.
Стр. 386. ...из справок Сюрте Женераль...-- Сюрте Женераль -- главное
управление французской полиции.
...будет лежать на столе Рачковского.-- Рачковский П. И., главный агент
департамента полиции в Париже в 1885--1902 гг.; заведующий заграничной
цензурой. Его характеризует Витте: "Рачковский, несомненно, был чрезвычайно
умный человек и умел организовать дело полицейского надзора. Несомненно, как
полицейский агент Рачковский был одним из самых умных и талантливых
полицейских, с которыми мне приходилось встречаться" (Воспоминания, т. 2, с.
167). Рачковский, по воспоминаниям современников, оказал влияние на процесс
сближения России с Францией. Рачковский был близок к И. Л. Горемыкину,
министру внутренних дел, который считал Рачковского своим лучшим иностранным
агентом.
Министр внутренних дел Сипягин... -- Сипягин Дмитрий Сергеевич
(1853--1902), министр внутренних дел и шеф жандармов в 1899--1902 гг. Убит
эсером С. Балмашевым.
...Рачковский не слушается разумного совета.-- Рачковский пользовался
покровительством Д. С. Сипягина, оно окончилось только со смертью
последнего, и при В. К. Плеве Рачковскому припомнили его негативные
характеристики Филиппа. Фраза "Бросьте это в камин" заимствована из
"Воспоминаний" Витте (т. 2, с. 273--274). При Плеве на место Рачковского в
качестве резидента в Париже был назначен журналист Манасевич-Мануйлов.
Впрочем, при диктаторе Трепове карьера Рачковского снова пошла в гору.
Вместе со знаменитым С. В. Зубатовым Рачковский стал приближенным Трепова.
Стр. 388. ...становится известно в императорском Яхт-клубе.--
Ср. с аналогичным абзацем в кн. В. И. Гурко "Царь и царица": "Досужая
болтовня великосветского, посещавшегося всеми великими князьями Яхт-клуба,
этого центра столичных политических и светских сплетен, где перемывали
косточки всех и каждого и где не щадили императрицы, действительно не
заслуживала со стороны императрицы иного отношения. Распространению по
городу небла-гоприятных для государыни рассказов впоследствии
способствовали... кн. В. Н. Орлов и С. И. Тютчев" (с. 70). О том же читаем в
воспоминаниях одного из членов царской свиты В. И. Мамантова: "Русское
общество даже в высших слоях всегда было склонно к распространению самых
невероятных слухов и сплетен про царскую фамилию" (Мамантов В. И. На
государевой службе. Таллин 1926, с. 79).
Она так же застенчива, как самолюбива...-- Тот же верноподданный
Мамантов писал о своем первом впечатлении от императрицы: "Государыня
показалась мне выдающейся красавицей с величественною, царственною осанкой и
удивила меня сохранившеюся у нее способностью часто смущаться и краснеть"
(с. 50). И в другом месте: "Крайне застенчивая с посторонними, стеснявшаяся
еще в то время недостаточного знания русского языка..." (с. 136).
...пишет ей королева Виктория...-- Очевидно, эти выбранные места из
переписки королевы Виктории с внучкой-императрицей Г. Иванов заимствовал из
книги В. И. Гурко "Царь и царица". У Гурко эти цитаты приведены в следующем
переводе: "Английская королева, узнав, что молодая царица не завоевала
симпатий Петербург- ского общества, писала ей приблизительно (разрядка здесь
и ниже моя.-- В. К.) следующее: "Нет более трудного ремесла, нежели наше
царское ремесло. Я царствую более сорока лет, царствую в моей родной стране,
которую знаю с детства, и тем не менее каждый день я раздумываю над тем, что
мне надо сделать, чтобы сохранить и укрепить любовь ко мне моих
соотечественников.Каково же твое положение, и сколь оно безмерно труднее: ты
находишься в чужой стране, в стране, тебе совершенно незнакомой, где быт,
умственное настроение и сами люди тебе совершенно чужды, и все же твоя
первейшая обязанность--завоевать любовь и уважение".
На это письмо Александра Федоровна будто бы отвечала: "Вы ошибаетесь,
дорогая бабушка, Россия не Англия. Здесь нам нет надобности прилагать
какие-либо старания для завоевания любви народа. Русский народ почитает
своих царей за божество, от которого исходят все милости и все блага. Что же
касается петербургского общества, то это величина, которой можно вполне
пренебречь. Мнение лиц, составляющих это общество, и их зубоскальство не
имеют никакого значения. Зубоскальство--их природная особенность, и с ней
так же тщетно бороться, как напрасно придавать ей какое-либо значение".
Я, конечно,--добавляет Гурко,-- не ручаюсь за достоверность приведенных
писем, но, во всяком случае, они ходили в Петербурге по рукам и, разумеется,
не способствовали установлению добрых отношений между молодой царицей и тем
единственным внешним миром, с которым она входила в непосредственное
соприкосновение" (с. 69--70).
Стр. 389. Царь может все, даже если ему заблагорассудится ...губить
монархию.-- Однажды обер-прокурор Синода -
К. П. Победоносцев получил царское приглашение к завтраку. Победоносцев
был удивлен, так как некоторое время чувствовал, что более не пользуется
былым расположением Николая II. После завтрака царь сказал Победоносцеву,
что хотел бы, чтобы последний издал указ о провозглашении Серафима
Саровского святым. Победоносцев возразил, что провозгласить святым имеет
право не обер-прокурор, а святейший Синод в целом. На что присутствовавшая
во время разговора императрица заметила: "Государь все может". Витте писал,
что эти слова он слышал от императрицы по самым разнообразным поводам.
Стр. 390. ...которую княгине Белосельской...-- видимо, княгиня
Белосельская-Белозерская, сестра М. Д. Скобелева.
...со слов барона Остен-Сакена...-- Остен-Сакен Николай Дмитриевич
(1831--1912), граф, русский посол в Берлине в 1895--1912 гг.
"Какое счастье, что вы берете ее от нас".-- Этот же анекдот встречается
в книге: Poliakoff V. (Augur). The Tragic Bride. D. Appleton and Company,
1926. "Имеются записи о том,-- пишет Поляков,--что русский дипломат,
осторожно выспрашивавший маршала при дворе великого герцога относительно
характера принцессы Алисы, был удивлен, когда старый джентльмен поднялся,
закрыл дверь и затем прошептал дипломату, что все были бы рады, если бы ее
величество покинула Дармштадт" (с. 21).
...великая княгиня Мария Павловна...-- По всей видимости,
великая княгиня Мария Павловна (1854--1920), урожд. графиня
Мекленбург-Шверинская, супруга великого князя Владимира Александровича
(1847--1909), младшего брата императора Александра III; их сын Кирилл
Владимирович (1876--1938) в 1920-е годы оказался
во Франции старшим из уцелевших потомков рода царствовавших Романовых и
весьма условно именовался "главой русского императорского дома".
В имении великого князя Петра Николаевича...-- О великом князе Петре
Николаевиче см. Комм. к гл. "Предшественник Распутина". Он был
генерал-инспектором по инженерной части. На даче Петра Николаевича была
устроена встреча Филиппа с Иоанном Кронштадтским. Петр Николаевич был одним
из главных посредников в знакомстве Филиппа с императорской четой.
Стр. 391. ...и уланский полковник Александр Орлов.-- Об Орлове см. ниже
в Комм, к главе "Аня Вырубова". Он действительно участвовал в спиритических
сеансах, устраиваемых при дворе.
Он дарит царице икону с колокольчиком...-- Имеются свидетельства, что и
после смерти Филиппа, последовавшей в июле 1905 г. в Лионе, куда он поехал
для проверки своих финансовых дел, императрица все еще дорожила подаренной
ей Филиппом иконой с серебряным колокольчиком, указывающим приближение
неприятеля или недоброжелателя ее лично и Николая II. В Петербурге
распространялись также слухи, что император ходит на прогулку с тростью,
некогда принадлежавшей Филиппу и подаренной последним "на счастье".
...посол князь Урусов...-- Князь А. П. Урусов был русским послом во
Франции в 1898--1903 гг. По словам Витте, человек "совершенно бесцветный".
Именно Урусов менее чем за год до начала войны с Японией уверял и, кажется,
уверил французского министре иностранных дел, что слухи о возможной
русско-японской войне -- совершенный вздор.
Стр. 394. ...знаменитый клоун Владимир Дуров ..-- Дуров
Владимир Леонидович (1863--1934), вместе со своим братом
А. Л. Дуровым создатель новой русской школы дрессировки.
Стр. 395. 9 мая коронационные торжества открываются высочайшим въездом
в Москву.-- Краткое описание в "Дневнике"
А. С. Суворина от 9 мая 1896 г.: "Погода хорошая. Есть облачка. Выезд
царя. <...> Народ стал собираться в 5 часов утра. Все заметили, что
государь был чрезвычайно бледен, сосредоточен. Он все время держал руку под
козырек во время выезда и смотрел внутрь себя. Императрицу-мать народ
особенно горячо приветствовал. Она почти разрыдалась перед Иверской, когда
государь, сойдя с коня, подошел к ней высадить из кареты" (с. 100).
Далее говорится с чужих слов о том, что некто видел и слышал "смех
американцев над этой помпой. Они делали ядовитые замеча-ния
и говорили, что это сказочно" (с. 101).
Царь приехал в Москву 5 мая, в день своего рождения, и остановился в
подмосковном Петровском дворце. Торжественный въезд
9 мая был первым со дня окончания траура по Александру III "явлением"
нового царя во всем блеске и пышности, которые подобали церемонии.
13 мая Николай II и Александра переехали в другую резиденцию -- в
Кремль. "Новое время" сообщало, что на коронационные торжества прибыли
греческая королева, два владетельных князя, три правящих герцога, двенадцать
наследных принцев и принцесс. Еще две существенные подробности относительно
коронационных торжеств: вопервых, в их сценарии Николай II не пожелал ничего
менять и
приказал следовать каждой детали, тому порядку и программе, которые
были установлены в дни Александра III, отца Николая; во-вторых, следует
отметить слухи, уже тогда проползшие по Москве: "Немка (т. е. Александра
Федоровна),--говорили в толпе,-- принесет династии несчастье".
Стр. 396. Обер-полицмейстер Власовский...-- Полковник А. А. Власовский
был назначен на должность московского
обер-полицмейстера, которую он потом исполнял и в дни Ходынки,
великим князем Сергеем Александровичем. Очень резкую характеристику дал
ему в своих "Воспоминаниях" С. Ю. Витте: "Власовский же (как я с ним
познакомился) действительно принадлежит к числу таких людей, которых
достаточно видеть и поговорить с ними минут 10, чтобы усмотреть, что он
представляет собой такого рода тип, который на русском языке называется
"хамом" (т. 2, с. 70). Впрочем, именно Власовский оказался тем
"стрелочником", которого сочли едва
ли не единственным виновником ходынской трагедии.
Стр. 398. ...великий князь Сергей...-- великий князь Сергей