Страница:
А может, все же слишком легко Козельскому все далось: посадили на подготовленную фирму, подготовленные связи – командуй и зашибай деньгу. Поначалу вроде еще понимал и помнил, что он – всего лишь ширма, за которую ему и отваливается приличная сумма. Но аппетит в самом деле приходит во время еды. А тут еще эти дурацкие должности – президент, управляющий, глава корпорации, фирмы… Вот дали забаву – вложили соску в рот.
Но ничего, посчитаем цыплят по осени. В октябре, даст аллах, все закончится. Или, наоборот, все начнется. При удачном ходе операции и ему, Асафу, должно что-либо выгореть. «Шахматист» в этом случае не скупится. По крайней мере за десять лет совместной работы ни разу не обидел. А теперь даже приблизил настолько, что садится играть с ним в шахматы.
Вспомнив, что не ответил на последний вопрос Черевача, Асаф сказал:
– Контакт надо найти. Вернее, он найден твоим предшественником, а ты его должен удержать. За то и получаем деньги.
Черевач согласно-задумчиво кивнул, но, похоже, оставил за собой тень сомнения: что в этой жизни можно гарантировать?
– Для беседы лучше никуда не заходить, – помня о проколе Василия Васильевича, посоветовал Асаф. – Покатай его на машине. Доверенность на нее оформил?
– Без проблем.
– Вот вдвоем и покатайтесь. Нужно, чтобы оперативник рассказал как можно больше. Даже если это ерунда и нам никогда не пригодится. Пусть заглатывает крючок. Не забудь про магнитофон. Деньги – при следующей встрече.
Говорить начал так, будто Иван уже принял правила их новой игры.
А разве не принял? В машину сел, деньги получил, в должность вступил – это что, не правила? Себе-то уж можно признаться, что он – обслуга. И не просто дискомфорт у него на душе, как предполагает Асаф. Горит, горит душа бывшего капитана, не приемля настоящего своего положения. И сдерживается Иван только потому, что прошлого уже нет, а будущего – еще нет…
– Я жду результатов в офисе, – отпустил его коротышка.
21
22
Но ничего, посчитаем цыплят по осени. В октябре, даст аллах, все закончится. Или, наоборот, все начнется. При удачном ходе операции и ему, Асафу, должно что-либо выгореть. «Шахматист» в этом случае не скупится. По крайней мере за десять лет совместной работы ни разу не обидел. А теперь даже приблизил настолько, что садится играть с ним в шахматы.
Вспомнив, что не ответил на последний вопрос Черевача, Асаф сказал:
– Контакт надо найти. Вернее, он найден твоим предшественником, а ты его должен удержать. За то и получаем деньги.
Черевач согласно-задумчиво кивнул, но, похоже, оставил за собой тень сомнения: что в этой жизни можно гарантировать?
– Для беседы лучше никуда не заходить, – помня о проколе Василия Васильевича, посоветовал Асаф. – Покатай его на машине. Доверенность на нее оформил?
– Без проблем.
– Вот вдвоем и покатайтесь. Нужно, чтобы оперативник рассказал как можно больше. Даже если это ерунда и нам никогда не пригодится. Пусть заглатывает крючок. Не забудь про магнитофон. Деньги – при следующей встрече.
Говорить начал так, будто Иван уже принял правила их новой игры.
А разве не принял? В машину сел, деньги получил, в должность вступил – это что, не правила? Себе-то уж можно признаться, что он – обслуга. И не просто дискомфорт у него на душе, как предполагает Асаф. Горит, горит душа бывшего капитана, не приемля настоящего своего положения. И сдерживается Иван только потому, что прошлого уже нет, а будущего – еще нет…
– Я жду результатов в офисе, – отпустил его коротышка.
21
Хотя и после некоторых колебаний, но Моржаретов все же решился отправить Вараху на встречу без сопровождения. И не то чтобы он был большим гуманистом и последователем Макаренко, давая возможность Григорию исправиться доверием. Тот никуда теперь не денется и без этого. Важнее – по крайней мере на данный момент – было не спугнуть Василия Васильевича. После автомобильной гонки по Москве он будет осторожнее и, если заподозрит что-то неладное еще раз, исчезнет навсегда. И Вараха ему со своими сведениями не нужен будет. Свобода дороже.
– Может, диктофон взять? – предложил Вараха,
Даже сейчас, по прошествии времени после объяснения с начальником, Григорий не утратил чувства стыда от всего случившегося. И готов теперь был повернуть пластинку вспять хотя бы на полоборота.
Моржаретов понял его состояние, как можно беззаботнее махнул рукой – не стоит рисковать.
– Сам потом все расскажешь.
В такую степень доверия Вараха боялся уже и верить. Ну не может, не имеет права полковник так поступать. Ни по службе, ни по жизни.
– Держись свободнее, заинтригуй их новыми проработками, – наставлял начальник управления.
Генерал из «безпеки», подошедший к этому времени, молча кивал. Добавил совсем немного:
– Попытайся по задаваемым вопросам определить, в какой степени они владеют информацией. В какой области. По какому направлению. В каком объеме.
Если Моржаретов в самом деле полагался на честный доклад, то Беркимбаев согласился посылать подполковника без «жучков» по более прозаической причине: у Василия Васильевича мог быть такой же «сторож», что сработал в кабинете у Серафима. Шпионской техникой торгует сейчас всякий уважающий себя ларек, и, чтобы установить противоподслушивающее устройство, криминальные ребята разрешения у судьи запрашивать не будут.
Когда подчиненный вышел, Моржаретов задумчиво повертел в руках карандаш. Уронил его. Нагнулся, но тот закатился куда-то далеко под стол или кресло, и он оставил попытку найти его. Генерал же барабанил пальцами по столу, но, когда Серафим Григорьевич забыл про потерю, нагнулся сам: карандаш оказался у него под ногой. Вот так бы накрыть всю компанию – от осведомителя до тех, кто интересуется жизнью налоговой полиции: вроде занимаешься посторонним делом, барабанишь пальцами по столу, а нога уже рядом. Остается только поднять ее и наступить…
– Ну, и что мы имеем на сегодняшний день? Пройдемся по ключевым точкам? – предложил генерал.
Его больше интересовала утечка информации. Моржаретов же хотел посмотреть глубже и шире – ради чего эта информация уходит. Последние вопросы, заданные Ермеком Варахе, били как раз в точку, помогая сузить круг лиц, где можно поискать осведомителя. Помогло бы это и выстроить линию: какая информация интересует в первую очередь и зачем.
Собственно, многое и так ясно – интересует нефть. Но она интересует слишком многих. Если бросить все силы на проверку только нефтяных компаний, все равно не хватит ни людей, ни сил. Надо найти точку. Полиция, чтобы не распылиться, должна не просто идти туда, где криминал – он, собственно, почти всюду, – а где ядро преступления.
Да, сети разбрасываются, сотни запросов ушли по разным адресам, и ответы уже позволили сузить круг поиска. И хотя сроки никто не определял, всем ясно: каждый минувший день – безвозмездно ушедшие в никуда ресурсы страны. Без политики, без крика – но это так.
– А что, если пустить через коммерческие структуры слух о, допустим, подготовке какой-нибудь новой правительственной программы. По разработке того же самого континентального шельфа в Баренцевом море, – вместо «прокачки» по ключевым точкам, как просил генерал, предложил вариант Моржаретов.
– А что его распускать, если этот вопрос на самом деле решается, – как всегда, спокойно продемонстрировал свою осведомленность генерал.
– Но здесь можно действовать с доворотом в нашу сторону. Я не думаю, что те, кто наживается на нефти, сами добывают ее. Они – посредники, они присасываются к ней после того, как ее доставили наверх. Поэтому нужна программа под нефть. Якобы ради добычи нефти готовится программа развития Севера.
– Ты думаешь, клюнут?
– Любая государственная программа – это живые деньги. Огромные деньги. Получив под себя подобный заказ, можно так крутануть деньги через свои же коммерческие банки, что лоб не успеет вспотеть, а прибыль уже пойдет. Убежден, что с десяток банков, всевозможных фондов и фирм завтра же начнут выстраиваться за получением подрядов. Там же наверняка будут и те, кто нам нужен. Мы просто еще более сужаем круг.
– Хорошо, но это только один из моментов. И, кстати, достаточно длинный по времени, – не очень согласился Ермек. – Нужно поискать что-либо более быстрое. Например, идти от убийств.
– Мы не вправе расследовать дела об убийстве в Берлине или даже нашего депутата Госдумы. Это дело Глебыча, его конторы. Нам нужно ухватить тех, кто уходит от налогов, – мне ли тебе это объяснять.
– А ты мне всегда все объясняешь, – поддел друга Ермек. И тут же деликатно сгладил свой выпад: – Но согласись, что в криминальном мире все взаимосвязано.
– Кто спорит! Алло, кто здесь спорит? – Моржаретов оглядел кабинет, дурашливо заглянул в тумбочки стола. – Никто не спорит. Больше того, именно через неуплату налогов мы можем быстрее выйти на убийц.
– А вдруг они налоги платят?
Моржаретов так посмотрел на друга, что тому впору было провалиться сквозь землю. Но он спокойно выдержал взгляд: да, я, мол, понимаю, что сейчас практически нет тех, кто исправно платит налоги. К тому же еще с таких сумм, что выручаются за нефть. Но я специально проговариваю все версии и готов ради этого выглядеть, мягко говоря, не совсем компетентным.
– Кто же против, пусть платят, – согласился и Моржаретов. – Но более шестидесяти процентов несобранных налогов в бюджет государства, и это только по предварительным прикидкам – это что, на Луне происходит? Так что мы, к сожалению, пришли надолго. Если не навсегда. И если, конечно, государство хочет иметь деньги в своей казне.
В кабинет заглянул Тарахтелюк, и Моржаретов жестом разрешил ему войти.
– Что-нибудь свежее?
Подполковник протянул начальнику записку из приемной департамента, где собиралась вся информация, пришедшая от потусторонних лиц:
– Конкурент сдает конкурента.
Аноним сообщал, что появившаяся несколько недель назад фирма «Южный крест», получив право распоряжаться дополнительными квотами на продажу нефти из Западно-Сибирского региона, уходит от налогов, подписывая двойные соглашения. Подлинные документы будут сверяться на встрече, которая планируется на ближайшее время.
– Это уже что-то, – оживился Моржаретов. – Даже больше, чем что-то.
На разговоры о гуманности или негуманности именно такого способа получения информации он не обращал никакого внимания: кто не нарушает законы, на того не указывают. Его интересовали не мотивы, которыми руководствовались конкуренты, а признаки преступления. Есть они – пошла работа. Нет – счастливо работать дальше. А здесь скорее всего на «Южный крест» пошел накат от опомнившихся сибиряков и москвичей.
– Что еще? – потребовал Моржаретов, зная характер подчиненного: тот не придет к начальству с одной бумажкой. На то он и Тарахтелюк, чтобы сначала выстроить всю цепочку сообщения, подкрепить ее другими данными и лишь затем постучаться в дверь к руководству.
Не ошибся он и на этот раз.
– В Новороссийск, Одессу и Калининград, практически одновременно, в конце этой недели приходят нефтеналивные суда. Порты приписки у них у всех разные, но, насколько удалось узнать через таможню и контрразведку, все они планируют затем взять курс к берегам Африки.
Моржаретов редко удивлялся, еще реже показывал это на людях, но здесь не сдержался:
– Африки?
Хотя чему, собственно, удивляться? Не в Калифорнию же им идти. Туда пойдет кувейтская нефть, она и подешевле, и получше. Америка в свое время не зря начала войну против Ирака именно на стороне Кувейта – теперь тот расплачивается за победу своей нефтью. Американцы умеют даже чужие войны вести с выгодой для себя, а не просто потому, что им хочется повоевать, или потому, что их Конгрессу или президенту не нравится кто-то из правителей других стран.
Хотя, когда и правители им не нравятся, они особо не церемонятся. Умыкнули в свое время президента Панамы Норьегу, привезли к себе в Штаты, осудили – и будь здоров, не кашляй, господин бывший президент. Ну не понравился ты Америке, что поделаешь. А в мире хоть бы кто-нибудь возмутился или сказал слово против?
– Африка. Но почему она? – не отпускал пока от себя известие Моржаретов. – Почему она? Ведь выгоднее перекачать голую нефть на те же белорусские, украинские, даже словацкие заводы. Почему в Африку? Из наших сотрудников кто-нибудь работал на континенте? – обратился он за информацией к генералу.
– Надо позвонить в наш отдел внешних связей, и чистейший «африканец» тотчас предстанет пред тобой, – уж что-что, а про биографии сотрудников департамента Беркимбаев знал побольше начопера.
– Вот африканские заводы, которые ориентированы на нашу нефть. – Тарахтелюк протянул очередной документ.
Полковник сначала отметил, что еще две бумажки остались в папке у подчиненного, а потом только глянул на списки стран, работающих в контакте с Россией. Пока работающих, потому что и здесь идет вытеснение страны с мирового торгового рынка. Если шагать такими темпами, то можно будет к двухтысячному году не отдельные квартиры получить, как обещал Горбачев, а дождаться того, что страна станет отдавать нефть или за бесценок – лишь бы хоть что-то взяли, или даст захиреть скважинам и разработкам, которые не получают денег от государства взамен своей продукции. И, что удивительно, по каким-то политическим соображениям почти даром продолжает гнаться сырье в ближнее зарубежье, особенно в Прибалтику. Как всегда, впереди шагают политики, думая, что экономика сама подстроится под их пристрастия.
Не подстраивается. Не успевает.
– Кто, на каком основании и на каком уровне пробивал эту дополнительную квоту? – Моржаретов теперь тянул поводок, нащупывая след. Какое наслаждение идти по следу!
– Схема проста. – Подполковник достал предпоследний документ.
Моржаретову не терпелось получить последнюю, наверняка самую важную и интересную бумажку из папки подчиненного, но он сумел сдержать свое нетерпение.
– Администрация региона при составлении плана преднамеренно занижает уровень добычи. Когда план сверстан, следует записка на имя премьера: используя внутренние резервы, мы можем дополнительно поставить еще определенное количество нефти. Но в связи с тяжелым экономическим положением региона, отсутствием денежной массы для выплаты зарплаты, что грозит социальным взрывом, то есть забастовкой, просим это количество выделить как дополнительную квоту.
– И появляется возможность самостоятельно продавать нефть за рубеж, минуя государство, – пояснил Моржаретов другу.
Он исходил из того, что Беркимбаев – дока в своем вопросе: вычислить, поймать, уличить и обезвредить. А здесь всякие оперативные и экономические термины могли быть не совсем понятны Ермеку. Однако тот опять улыбнулся: спасибо, я все понимаю.
Тарахтелюк, дав начальникам время «попинать» для разминки друг друга, дождался, когда можно продолжить доклад:
– Раньше подобные сделки совершались через свою сибирскую группу. Правда, когда центр чувствовал жирный кусок, то лез нахрапом и в конце концов добывал это разрешение для себя. Ныне же вперед выскочил все тот же «Южный крест». Вот его договор с администрацией края. – Подполковник наконец освободил свою папку полностью, закольцевав все сообщение на том же, с чего начал.
– Немедленно служебную записку начальнику управления местной налоговой полиции: на каких условиях идет сделка и все ее концы. Проанализировать все имеющиеся по «Южному кресту» документы – от юридического дела до банковских счетов и дочерних предприятий. Проработать возможные варианты, по которым они могут действовать при сокрытии доходов. Не забудьте конкурента, – напомнил он о первой записке.
– Есть, – спокойно отреагировал на шквал первоначальных указаний Тарахтелюк: по всей видимости, он уже заранее прогнозировал их.
– Необходим список лиц, которые выходили на правительство с просьбой о квотах.
– Попытаемся, хотя решение могло быть принято где-нибудь за обеденным столом. – Тарахтелюк впервые обернулся за поддержкой к службе безопасности.
– Хорошо, свободен, – отпустил подчиненного Моржаретов. – Единственное – зайди в отдел внешних связей, найди того, который там «африканец». Попроси заглянуть ко мне.
Как только за подполковником закрылась дверь, генерал с прежней долей доброго сарказма поздравил:
– Берете за вымя. Молодцы. Теперь остается только дерзать. А я пойду копаться в своих мелочах. Кстати, как там моя симпатия поживает?
– Людмила? Жаловаться грех – и исполнительна, и корректна, ровна со всеми. Работает. Молодец.
Здесь Моржаретов немного слукавил. Не нужно было двадцать пять лет пахать на «оперативке», чтобы не заметить и не почувствовать флюидов между его делопроизводителем и Борисом Соломатиным. Для Ермека она лишь симпатия, в чем он не стыдится признаваться и даже подчеркивает это, чтобы сразу отмести все любые другие домыслы, а у тех по молодости, может быть, что-нибудь и получится.
Удовлетворившись ответом, генерал подал руку:
– Привет.
Теперь в одиночестве Моржаретов сам попытался расставить знаки препинания в неясно пока начертанном предложении. Его подчиненные по мелочам, в клювиках уже наносили ему достаточно всякой информации. Разрозненная, она мало о чем говорила. Может, на то и рассчитывал «Южный крест» – не до него будет в России? Что вряд ли при сегодняшней нестабильности и достаточном бардаке кто-то начнет анализировать, вязать какие-то узоры, ломать голову над логикой поведения сотен тысяч фирм и искать недостающие звенья в их работе? Он был не прав в разговоре с Ермеком, когда утверждал, что их дело – неуплата налогов. Ерунда. Основная задача налоговой полиции – оперативно-розыскная работа. Кроме них, никто не соберет информацию, которая уличит фирму в неуплате налогов. Это делает оперативный розыск. Он всему основа и голова. А Африка…
Додумать не успел – в дверном проеме показалось вначале лицо с небольшой, только отращиваемой бородкой, потом вошел коренастый парень.
– Вызывали?
Поняв, что Моржаретов не узнает его, сам же и пояснил свое появление:
– Мне передали, что вы Африкой интересуетесь.
– Фу ты черт. Если бы вошел негр, я бы сообразил быстрее. Извини.
– Извиняю, – скромно разрешил «африканец».
– Ну спасибо, – не остался в долгу полковник. – Слушай, ты обедал? А в Африке что сейчас – день или ночь?
– Что-то ближе к утру, – прикинул посетитель.
По тому, как свободно он держался, чувствовалась выучка «вышки», но в воспоминания об «альма-матер» Моржаретову ударяться времени не было. Предложил лишь:
– Давай попьем хотя бы чайку, и ты расскажешь мне в двух словах об этой своей Африке.
Полковник хотел попросить приготовить чай секретаршу, но потом пригласил парня в гостевую комнатку, потрогал рукой самовар. По ходу познакомился с гостем и даже обрадовался, когда узнал, что капитан пришел в департамент лишь недавно: это оправдывало, почему он, начопер, не знает своих людей.
– С чего начинать? – попросил определить круг интересов начопера капитан.
– Начнем с чая, – подвинул к нему чашку Моржаретов. Однако «африканец» воспринял слова полковника за чистую монету и с готовностью откликнулся:
– Можно и с чая. Самый лучший – кабиндский чай – настой тропических трав. Очень сильно повышает мужскую потенцию.
– Неплохие сведения, – вполне серьезно отозвался полковник. – За что я люблю нашу службу – это за возможность узнать такое, что ни в одном справочнике не отыщешь. Ну, а что еще плохого в Африке?
– Плохого?
Похоже, капитан или совсем не знал, или очень мало представлял манеру общения основного опера ДНП. Сказали про чай – он ответил. Требуется про плохое? Пожалуйста.
– В бытность моей службы там одним из самых кровавых, по идеологии «холодной войны», считался режим Заира во главе с президентом Мобуту Сесе Секо Кулу Нгвенду Ва За Банга.
– Это сколько же нужно времени, чтобы выучить имя самого «кровожадного»?
– А я шел от обратного. По одному из местных диалектов это, по словам африканистов, переводится как «Петушок, не пропускающий мимо ни одной курочки».
– Видать, ежедневно пил кабиндский чай, – продемонстрировал великолепнейшие успехи в познании Африки Моржаретов. – Ну, а мы попьем индийский рязанского развеса. Слушай, а что ты, с таким познанием страны пребывания, делаешь в отделе внешних связей?
– Налаживаю внешние связи. – Капитан оставался невозмутим и даже, в отличие от всех бородачей, не пощипывал и не поглаживал бороду. – Готовим соглашения, договора.
– Интересно, а кто будет заниматься международным розыском? Как всегда – Пушкин? Индийский слон? – Моржаретов приблизил к глазам коробочку чая с этикеткой. – Или твой Мобуту Сесе Секо Кулу Нгвенду Ва За Банга?
Имя президента он произнес столь четко и без каких-либо искажений, что наконец достал и капитана. Тот даже сел прямее, хоть таким образом выказывая свое уважение профессиональной памяти и хватке Моржаретова.
Но выдержал и свою марку, ответив независимо и конкретно:
– Мы работаем согласно штатному расписанию и должностным обязанностям.
– Штаты – не догма, в этих делах наш Директор гибок, как Майя Плисецкая. Считай, что я ему уже доказал необходимость иметь в оперативном управлении свой заграничный отдел. Пойдешь ко мне работать?
Капитан впервые тронул бородку. Однако спохватился: начопер скорее всего ведет чаевнический треп. И промолчал.
– Ладно, – принял условие не делить раньше времени шкуру неубитого медведя Моржаретов. – А что там на континенте с нефтью?
– Нефть – хорошая. Но практически все скважины работают на Америку. Если по памяти, где-то процентов шестьдесят идет в Штаты.
– Хочешь сказать, голая, не переработанная нефть?
– Зачем им голая нефть? Они у себя «грязные» заводы не строят. Они построили их в том же Тринидаде и Тобаго, например. Перерабатывают нефть там, а себе везут уже чистый продукт.
– Значит, посторонних американцы в Африку не пускают?
– Стараются не пускать. По крайней мере в зоне их влияния чужая капля мазута не капнет.
– А если все-таки пускают? Тогда что: дурь, блажь, новые экономические отношения?
– Политика, – решительно и без тени сомнения отмел все остальное капитан. – Там, где Америка, – только политика. И с дальним прицелом.
– Значит, нужно искать политику? – вернул в нужное для себя русло разговор Моржаретов.
– Ее, – без колебания подтвердил капитан. Для убедительности даже чуть приоткрыл причину своего «африканского» происхождения: – Я ведь тоже ехал туда вроде бы как эксперт по внешнеэкономическим вопросам. А на деле, как всегда, усиливал наше политическое присутствие.
Побоявшись, что эта фраза сейчас, в эпоху всеобщего охаивания прошлых действий советского руководства, может выглядеть как конъюнктура, не забыл добавить:
– В ответ на подобные же действия своих коллег из ЦРУ.
Здесь капитан мог бы и не извиняться – Моржаретов сам занимался подобным, пока не сгорел с Глебычем на Аппенинах. Их сообщение оцоздало тогда на два часа к началу переговоров по стратегическим вооружениям. И никак не повлияло на их результат. А могло…
Поняв, что его миссия окончена, капитан встал, поблагодарил за угощение. «Будет у меня», – все же начал делить шкуру медведя полковник. А вот теперь предстояло думать над африканскими делами. Вновь справки, запросы, анализ… И в самом деле, наверное, интересно узнавать что-то новое для себя, если, конечно, ты турист, а не полковник налоговой полиции.
– Может, диктофон взять? – предложил Вараха,
Даже сейчас, по прошествии времени после объяснения с начальником, Григорий не утратил чувства стыда от всего случившегося. И готов теперь был повернуть пластинку вспять хотя бы на полоборота.
Моржаретов понял его состояние, как можно беззаботнее махнул рукой – не стоит рисковать.
– Сам потом все расскажешь.
В такую степень доверия Вараха боялся уже и верить. Ну не может, не имеет права полковник так поступать. Ни по службе, ни по жизни.
– Держись свободнее, заинтригуй их новыми проработками, – наставлял начальник управления.
Генерал из «безпеки», подошедший к этому времени, молча кивал. Добавил совсем немного:
– Попытайся по задаваемым вопросам определить, в какой степени они владеют информацией. В какой области. По какому направлению. В каком объеме.
Если Моржаретов в самом деле полагался на честный доклад, то Беркимбаев согласился посылать подполковника без «жучков» по более прозаической причине: у Василия Васильевича мог быть такой же «сторож», что сработал в кабинете у Серафима. Шпионской техникой торгует сейчас всякий уважающий себя ларек, и, чтобы установить противоподслушивающее устройство, криминальные ребята разрешения у судьи запрашивать не будут.
Когда подчиненный вышел, Моржаретов задумчиво повертел в руках карандаш. Уронил его. Нагнулся, но тот закатился куда-то далеко под стол или кресло, и он оставил попытку найти его. Генерал же барабанил пальцами по столу, но, когда Серафим Григорьевич забыл про потерю, нагнулся сам: карандаш оказался у него под ногой. Вот так бы накрыть всю компанию – от осведомителя до тех, кто интересуется жизнью налоговой полиции: вроде занимаешься посторонним делом, барабанишь пальцами по столу, а нога уже рядом. Остается только поднять ее и наступить…
– Ну, и что мы имеем на сегодняшний день? Пройдемся по ключевым точкам? – предложил генерал.
Его больше интересовала утечка информации. Моржаретов же хотел посмотреть глубже и шире – ради чего эта информация уходит. Последние вопросы, заданные Ермеком Варахе, били как раз в точку, помогая сузить круг лиц, где можно поискать осведомителя. Помогло бы это и выстроить линию: какая информация интересует в первую очередь и зачем.
Собственно, многое и так ясно – интересует нефть. Но она интересует слишком многих. Если бросить все силы на проверку только нефтяных компаний, все равно не хватит ни людей, ни сил. Надо найти точку. Полиция, чтобы не распылиться, должна не просто идти туда, где криминал – он, собственно, почти всюду, – а где ядро преступления.
Да, сети разбрасываются, сотни запросов ушли по разным адресам, и ответы уже позволили сузить круг поиска. И хотя сроки никто не определял, всем ясно: каждый минувший день – безвозмездно ушедшие в никуда ресурсы страны. Без политики, без крика – но это так.
– А что, если пустить через коммерческие структуры слух о, допустим, подготовке какой-нибудь новой правительственной программы. По разработке того же самого континентального шельфа в Баренцевом море, – вместо «прокачки» по ключевым точкам, как просил генерал, предложил вариант Моржаретов.
– А что его распускать, если этот вопрос на самом деле решается, – как всегда, спокойно продемонстрировал свою осведомленность генерал.
– Но здесь можно действовать с доворотом в нашу сторону. Я не думаю, что те, кто наживается на нефти, сами добывают ее. Они – посредники, они присасываются к ней после того, как ее доставили наверх. Поэтому нужна программа под нефть. Якобы ради добычи нефти готовится программа развития Севера.
– Ты думаешь, клюнут?
– Любая государственная программа – это живые деньги. Огромные деньги. Получив под себя подобный заказ, можно так крутануть деньги через свои же коммерческие банки, что лоб не успеет вспотеть, а прибыль уже пойдет. Убежден, что с десяток банков, всевозможных фондов и фирм завтра же начнут выстраиваться за получением подрядов. Там же наверняка будут и те, кто нам нужен. Мы просто еще более сужаем круг.
– Хорошо, но это только один из моментов. И, кстати, достаточно длинный по времени, – не очень согласился Ермек. – Нужно поискать что-либо более быстрое. Например, идти от убийств.
– Мы не вправе расследовать дела об убийстве в Берлине или даже нашего депутата Госдумы. Это дело Глебыча, его конторы. Нам нужно ухватить тех, кто уходит от налогов, – мне ли тебе это объяснять.
– А ты мне всегда все объясняешь, – поддел друга Ермек. И тут же деликатно сгладил свой выпад: – Но согласись, что в криминальном мире все взаимосвязано.
– Кто спорит! Алло, кто здесь спорит? – Моржаретов оглядел кабинет, дурашливо заглянул в тумбочки стола. – Никто не спорит. Больше того, именно через неуплату налогов мы можем быстрее выйти на убийц.
– А вдруг они налоги платят?
Моржаретов так посмотрел на друга, что тому впору было провалиться сквозь землю. Но он спокойно выдержал взгляд: да, я, мол, понимаю, что сейчас практически нет тех, кто исправно платит налоги. К тому же еще с таких сумм, что выручаются за нефть. Но я специально проговариваю все версии и готов ради этого выглядеть, мягко говоря, не совсем компетентным.
– Кто же против, пусть платят, – согласился и Моржаретов. – Но более шестидесяти процентов несобранных налогов в бюджет государства, и это только по предварительным прикидкам – это что, на Луне происходит? Так что мы, к сожалению, пришли надолго. Если не навсегда. И если, конечно, государство хочет иметь деньги в своей казне.
В кабинет заглянул Тарахтелюк, и Моржаретов жестом разрешил ему войти.
– Что-нибудь свежее?
Подполковник протянул начальнику записку из приемной департамента, где собиралась вся информация, пришедшая от потусторонних лиц:
– Конкурент сдает конкурента.
Аноним сообщал, что появившаяся несколько недель назад фирма «Южный крест», получив право распоряжаться дополнительными квотами на продажу нефти из Западно-Сибирского региона, уходит от налогов, подписывая двойные соглашения. Подлинные документы будут сверяться на встрече, которая планируется на ближайшее время.
– Это уже что-то, – оживился Моржаретов. – Даже больше, чем что-то.
На разговоры о гуманности или негуманности именно такого способа получения информации он не обращал никакого внимания: кто не нарушает законы, на того не указывают. Его интересовали не мотивы, которыми руководствовались конкуренты, а признаки преступления. Есть они – пошла работа. Нет – счастливо работать дальше. А здесь скорее всего на «Южный крест» пошел накат от опомнившихся сибиряков и москвичей.
– Что еще? – потребовал Моржаретов, зная характер подчиненного: тот не придет к начальству с одной бумажкой. На то он и Тарахтелюк, чтобы сначала выстроить всю цепочку сообщения, подкрепить ее другими данными и лишь затем постучаться в дверь к руководству.
Не ошибся он и на этот раз.
– В Новороссийск, Одессу и Калининград, практически одновременно, в конце этой недели приходят нефтеналивные суда. Порты приписки у них у всех разные, но, насколько удалось узнать через таможню и контрразведку, все они планируют затем взять курс к берегам Африки.
Моржаретов редко удивлялся, еще реже показывал это на людях, но здесь не сдержался:
– Африки?
Хотя чему, собственно, удивляться? Не в Калифорнию же им идти. Туда пойдет кувейтская нефть, она и подешевле, и получше. Америка в свое время не зря начала войну против Ирака именно на стороне Кувейта – теперь тот расплачивается за победу своей нефтью. Американцы умеют даже чужие войны вести с выгодой для себя, а не просто потому, что им хочется повоевать, или потому, что их Конгрессу или президенту не нравится кто-то из правителей других стран.
Хотя, когда и правители им не нравятся, они особо не церемонятся. Умыкнули в свое время президента Панамы Норьегу, привезли к себе в Штаты, осудили – и будь здоров, не кашляй, господин бывший президент. Ну не понравился ты Америке, что поделаешь. А в мире хоть бы кто-нибудь возмутился или сказал слово против?
– Африка. Но почему она? – не отпускал пока от себя известие Моржаретов. – Почему она? Ведь выгоднее перекачать голую нефть на те же белорусские, украинские, даже словацкие заводы. Почему в Африку? Из наших сотрудников кто-нибудь работал на континенте? – обратился он за информацией к генералу.
– Надо позвонить в наш отдел внешних связей, и чистейший «африканец» тотчас предстанет пред тобой, – уж что-что, а про биографии сотрудников департамента Беркимбаев знал побольше начопера.
– Вот африканские заводы, которые ориентированы на нашу нефть. – Тарахтелюк протянул очередной документ.
Полковник сначала отметил, что еще две бумажки остались в папке у подчиненного, а потом только глянул на списки стран, работающих в контакте с Россией. Пока работающих, потому что и здесь идет вытеснение страны с мирового торгового рынка. Если шагать такими темпами, то можно будет к двухтысячному году не отдельные квартиры получить, как обещал Горбачев, а дождаться того, что страна станет отдавать нефть или за бесценок – лишь бы хоть что-то взяли, или даст захиреть скважинам и разработкам, которые не получают денег от государства взамен своей продукции. И, что удивительно, по каким-то политическим соображениям почти даром продолжает гнаться сырье в ближнее зарубежье, особенно в Прибалтику. Как всегда, впереди шагают политики, думая, что экономика сама подстроится под их пристрастия.
Не подстраивается. Не успевает.
– Кто, на каком основании и на каком уровне пробивал эту дополнительную квоту? – Моржаретов теперь тянул поводок, нащупывая след. Какое наслаждение идти по следу!
– Схема проста. – Подполковник достал предпоследний документ.
Моржаретову не терпелось получить последнюю, наверняка самую важную и интересную бумажку из папки подчиненного, но он сумел сдержать свое нетерпение.
– Администрация региона при составлении плана преднамеренно занижает уровень добычи. Когда план сверстан, следует записка на имя премьера: используя внутренние резервы, мы можем дополнительно поставить еще определенное количество нефти. Но в связи с тяжелым экономическим положением региона, отсутствием денежной массы для выплаты зарплаты, что грозит социальным взрывом, то есть забастовкой, просим это количество выделить как дополнительную квоту.
– И появляется возможность самостоятельно продавать нефть за рубеж, минуя государство, – пояснил Моржаретов другу.
Он исходил из того, что Беркимбаев – дока в своем вопросе: вычислить, поймать, уличить и обезвредить. А здесь всякие оперативные и экономические термины могли быть не совсем понятны Ермеку. Однако тот опять улыбнулся: спасибо, я все понимаю.
Тарахтелюк, дав начальникам время «попинать» для разминки друг друга, дождался, когда можно продолжить доклад:
– Раньше подобные сделки совершались через свою сибирскую группу. Правда, когда центр чувствовал жирный кусок, то лез нахрапом и в конце концов добывал это разрешение для себя. Ныне же вперед выскочил все тот же «Южный крест». Вот его договор с администрацией края. – Подполковник наконец освободил свою папку полностью, закольцевав все сообщение на том же, с чего начал.
– Немедленно служебную записку начальнику управления местной налоговой полиции: на каких условиях идет сделка и все ее концы. Проанализировать все имеющиеся по «Южному кресту» документы – от юридического дела до банковских счетов и дочерних предприятий. Проработать возможные варианты, по которым они могут действовать при сокрытии доходов. Не забудьте конкурента, – напомнил он о первой записке.
– Есть, – спокойно отреагировал на шквал первоначальных указаний Тарахтелюк: по всей видимости, он уже заранее прогнозировал их.
– Необходим список лиц, которые выходили на правительство с просьбой о квотах.
– Попытаемся, хотя решение могло быть принято где-нибудь за обеденным столом. – Тарахтелюк впервые обернулся за поддержкой к службе безопасности.
– Хорошо, свободен, – отпустил подчиненного Моржаретов. – Единственное – зайди в отдел внешних связей, найди того, который там «африканец». Попроси заглянуть ко мне.
Как только за подполковником закрылась дверь, генерал с прежней долей доброго сарказма поздравил:
– Берете за вымя. Молодцы. Теперь остается только дерзать. А я пойду копаться в своих мелочах. Кстати, как там моя симпатия поживает?
– Людмила? Жаловаться грех – и исполнительна, и корректна, ровна со всеми. Работает. Молодец.
Здесь Моржаретов немного слукавил. Не нужно было двадцать пять лет пахать на «оперативке», чтобы не заметить и не почувствовать флюидов между его делопроизводителем и Борисом Соломатиным. Для Ермека она лишь симпатия, в чем он не стыдится признаваться и даже подчеркивает это, чтобы сразу отмести все любые другие домыслы, а у тех по молодости, может быть, что-нибудь и получится.
Удовлетворившись ответом, генерал подал руку:
– Привет.
Теперь в одиночестве Моржаретов сам попытался расставить знаки препинания в неясно пока начертанном предложении. Его подчиненные по мелочам, в клювиках уже наносили ему достаточно всякой информации. Разрозненная, она мало о чем говорила. Может, на то и рассчитывал «Южный крест» – не до него будет в России? Что вряд ли при сегодняшней нестабильности и достаточном бардаке кто-то начнет анализировать, вязать какие-то узоры, ломать голову над логикой поведения сотен тысяч фирм и искать недостающие звенья в их работе? Он был не прав в разговоре с Ермеком, когда утверждал, что их дело – неуплата налогов. Ерунда. Основная задача налоговой полиции – оперативно-розыскная работа. Кроме них, никто не соберет информацию, которая уличит фирму в неуплате налогов. Это делает оперативный розыск. Он всему основа и голова. А Африка…
Додумать не успел – в дверном проеме показалось вначале лицо с небольшой, только отращиваемой бородкой, потом вошел коренастый парень.
– Вызывали?
Поняв, что Моржаретов не узнает его, сам же и пояснил свое появление:
– Мне передали, что вы Африкой интересуетесь.
– Фу ты черт. Если бы вошел негр, я бы сообразил быстрее. Извини.
– Извиняю, – скромно разрешил «африканец».
– Ну спасибо, – не остался в долгу полковник. – Слушай, ты обедал? А в Африке что сейчас – день или ночь?
– Что-то ближе к утру, – прикинул посетитель.
По тому, как свободно он держался, чувствовалась выучка «вышки», но в воспоминания об «альма-матер» Моржаретову ударяться времени не было. Предложил лишь:
– Давай попьем хотя бы чайку, и ты расскажешь мне в двух словах об этой своей Африке.
Полковник хотел попросить приготовить чай секретаршу, но потом пригласил парня в гостевую комнатку, потрогал рукой самовар. По ходу познакомился с гостем и даже обрадовался, когда узнал, что капитан пришел в департамент лишь недавно: это оправдывало, почему он, начопер, не знает своих людей.
– С чего начинать? – попросил определить круг интересов начопера капитан.
– Начнем с чая, – подвинул к нему чашку Моржаретов. Однако «африканец» воспринял слова полковника за чистую монету и с готовностью откликнулся:
– Можно и с чая. Самый лучший – кабиндский чай – настой тропических трав. Очень сильно повышает мужскую потенцию.
– Неплохие сведения, – вполне серьезно отозвался полковник. – За что я люблю нашу службу – это за возможность узнать такое, что ни в одном справочнике не отыщешь. Ну, а что еще плохого в Африке?
– Плохого?
Похоже, капитан или совсем не знал, или очень мало представлял манеру общения основного опера ДНП. Сказали про чай – он ответил. Требуется про плохое? Пожалуйста.
– В бытность моей службы там одним из самых кровавых, по идеологии «холодной войны», считался режим Заира во главе с президентом Мобуту Сесе Секо Кулу Нгвенду Ва За Банга.
– Это сколько же нужно времени, чтобы выучить имя самого «кровожадного»?
– А я шел от обратного. По одному из местных диалектов это, по словам африканистов, переводится как «Петушок, не пропускающий мимо ни одной курочки».
– Видать, ежедневно пил кабиндский чай, – продемонстрировал великолепнейшие успехи в познании Африки Моржаретов. – Ну, а мы попьем индийский рязанского развеса. Слушай, а что ты, с таким познанием страны пребывания, делаешь в отделе внешних связей?
– Налаживаю внешние связи. – Капитан оставался невозмутим и даже, в отличие от всех бородачей, не пощипывал и не поглаживал бороду. – Готовим соглашения, договора.
– Интересно, а кто будет заниматься международным розыском? Как всегда – Пушкин? Индийский слон? – Моржаретов приблизил к глазам коробочку чая с этикеткой. – Или твой Мобуту Сесе Секо Кулу Нгвенду Ва За Банга?
Имя президента он произнес столь четко и без каких-либо искажений, что наконец достал и капитана. Тот даже сел прямее, хоть таким образом выказывая свое уважение профессиональной памяти и хватке Моржаретова.
Но выдержал и свою марку, ответив независимо и конкретно:
– Мы работаем согласно штатному расписанию и должностным обязанностям.
– Штаты – не догма, в этих делах наш Директор гибок, как Майя Плисецкая. Считай, что я ему уже доказал необходимость иметь в оперативном управлении свой заграничный отдел. Пойдешь ко мне работать?
Капитан впервые тронул бородку. Однако спохватился: начопер скорее всего ведет чаевнический треп. И промолчал.
– Ладно, – принял условие не делить раньше времени шкуру неубитого медведя Моржаретов. – А что там на континенте с нефтью?
– Нефть – хорошая. Но практически все скважины работают на Америку. Если по памяти, где-то процентов шестьдесят идет в Штаты.
– Хочешь сказать, голая, не переработанная нефть?
– Зачем им голая нефть? Они у себя «грязные» заводы не строят. Они построили их в том же Тринидаде и Тобаго, например. Перерабатывают нефть там, а себе везут уже чистый продукт.
– Значит, посторонних американцы в Африку не пускают?
– Стараются не пускать. По крайней мере в зоне их влияния чужая капля мазута не капнет.
– А если все-таки пускают? Тогда что: дурь, блажь, новые экономические отношения?
– Политика, – решительно и без тени сомнения отмел все остальное капитан. – Там, где Америка, – только политика. И с дальним прицелом.
– Значит, нужно искать политику? – вернул в нужное для себя русло разговор Моржаретов.
– Ее, – без колебания подтвердил капитан. Для убедительности даже чуть приоткрыл причину своего «африканского» происхождения: – Я ведь тоже ехал туда вроде бы как эксперт по внешнеэкономическим вопросам. А на деле, как всегда, усиливал наше политическое присутствие.
Побоявшись, что эта фраза сейчас, в эпоху всеобщего охаивания прошлых действий советского руководства, может выглядеть как конъюнктура, не забыл добавить:
– В ответ на подобные же действия своих коллег из ЦРУ.
Здесь капитан мог бы и не извиняться – Моржаретов сам занимался подобным, пока не сгорел с Глебычем на Аппенинах. Их сообщение оцоздало тогда на два часа к началу переговоров по стратегическим вооружениям. И никак не повлияло на их результат. А могло…
Поняв, что его миссия окончена, капитан встал, поблагодарил за угощение. «Будет у меня», – все же начал делить шкуру медведя полковник. А вот теперь предстояло думать над африканскими делами. Вновь справки, запросы, анализ… И в самом деле, наверное, интересно узнавать что-то новое для себя, если, конечно, ты турист, а не полковник налоговой полиции.
22
Однако посидеть и подумать над полученной информацией не удалось. Вернулся невозмутимый Ермек, погладил свою стриженую голову и словно между прочим сообщил:
– Есть сведения – у кого, где и когда в руках будут те самые «черные списки», о которых ты, конечно же, знаешь. Директор дает «добро» на мероприятие по их захвату. Мой зам уже выехал к судье за санкциями на его проведение. Нужен надежный «физик». Как насчет того, чтобы задействовать группу твоего крестника и моего соперника?
Моржаретов, насколько мог, непонимающе поглядел на Беркимбаева, но тот оставил без внимания притворство начопера. Он в самом деле был сед от мудрости, их начальник «безпеки»: пока другие делают вид, он делает дело. Похвально и поучительно, ничего не скажешь.
– «За» – обеими руками, хотя пока и не знаю, что ему предстоит сделать. Но он сделает, – подтвердил полковник свою прежнюю оценку Соломатина.
Первый раз Ермек подробно просил рассказать о нем, когда они сначала вдвоем, а затем с подошедшим «физиком» нервно ждали результатов по освобождению несчастного автора «Независимой газеты». Уже тогда, кажется, Ермек положил глаз на новичка из физзащиты, и именно тогда Моржаретов, мысленно опережая его, решил: «Нет уж, дудки. Заберу к себе».
Про то, отдаст ли Соломатина начальник физзащиты и захочет ли сам Борис менять профиль своей работы, не говорилось. Такие офицеры обычно готовы идти туда, куда их позовут – лишь бы не засиживаться на одном месте и лишь бы это было не менее интересно. А веселую жизнь начопер мог ему гарантировать: в департаменте все подчинены и работают на оперативников. Они – коренники, а остальные, как ни называй, – при них. Не беда, что у Бориса нет оперативной практики. Жизнь показала, что прекрасно тянут эту лямку и бывший «звездочет» – офицер космической разведки Генштаба, и «Пржевальский» – бывший военный топограф, и даже бывший командир подводной лодки. Научится и спелеолог-дельтапланерист Соломатин.
– Значит, одобряешь, – обрадовался генерал. И не потому, что мнение Моржаретова было определяющим, просто на серьезное дело по сложившейся практике людей в департаменте всегда подбирали сообща. – От Варахи сведений нет?
– Договорились, что встретимся утром. Ему нет смысла вечером возвращаться сюда. – Про «хвост», который поведет Вараху до дома, полковник даже не сомневался.
И ошибся.
Черевач, высадив оперативника у ближайшего метро, взял курс на Хорошевское шоссе. Там, на его стыке с Беговой улицей, в уютном двухэтажном особнячке-офисе фирмы «Орион» ему должны были передать «дипломат». На два часа. Как понял Иван, только за то, чтобы посмотреть его содержимое, коротышка заплатил немалую сумму начальнику охраны этой фирмы. Обладатель же загадочного «дипломата» словно специально тянул время, дожидаясь отъезда «покупателя» за океан, которому в свою очередь очень хотелось приехать к своим хозяевам с какой-нибудь дополнительной информацией. По крайней мере уже трижды Черевач должен был ехать по этому адресу, и каждый раз поездка откладывалась. Теперь торгующиеся стороны сошлись, видимо, и на сумме, и на условиях: за сутки до отлета Асафа. На два часа.
– Получишь – и ко мне, я жду здесь. На связи быть постоянно. За «дипломат» отвечаешь головой, – лично проинструктировал коротышка.
– Есть сведения – у кого, где и когда в руках будут те самые «черные списки», о которых ты, конечно же, знаешь. Директор дает «добро» на мероприятие по их захвату. Мой зам уже выехал к судье за санкциями на его проведение. Нужен надежный «физик». Как насчет того, чтобы задействовать группу твоего крестника и моего соперника?
Моржаретов, насколько мог, непонимающе поглядел на Беркимбаева, но тот оставил без внимания притворство начопера. Он в самом деле был сед от мудрости, их начальник «безпеки»: пока другие делают вид, он делает дело. Похвально и поучительно, ничего не скажешь.
– «За» – обеими руками, хотя пока и не знаю, что ему предстоит сделать. Но он сделает, – подтвердил полковник свою прежнюю оценку Соломатина.
Первый раз Ермек подробно просил рассказать о нем, когда они сначала вдвоем, а затем с подошедшим «физиком» нервно ждали результатов по освобождению несчастного автора «Независимой газеты». Уже тогда, кажется, Ермек положил глаз на новичка из физзащиты, и именно тогда Моржаретов, мысленно опережая его, решил: «Нет уж, дудки. Заберу к себе».
Про то, отдаст ли Соломатина начальник физзащиты и захочет ли сам Борис менять профиль своей работы, не говорилось. Такие офицеры обычно готовы идти туда, куда их позовут – лишь бы не засиживаться на одном месте и лишь бы это было не менее интересно. А веселую жизнь начопер мог ему гарантировать: в департаменте все подчинены и работают на оперативников. Они – коренники, а остальные, как ни называй, – при них. Не беда, что у Бориса нет оперативной практики. Жизнь показала, что прекрасно тянут эту лямку и бывший «звездочет» – офицер космической разведки Генштаба, и «Пржевальский» – бывший военный топограф, и даже бывший командир подводной лодки. Научится и спелеолог-дельтапланерист Соломатин.
– Значит, одобряешь, – обрадовался генерал. И не потому, что мнение Моржаретова было определяющим, просто на серьезное дело по сложившейся практике людей в департаменте всегда подбирали сообща. – От Варахи сведений нет?
– Договорились, что встретимся утром. Ему нет смысла вечером возвращаться сюда. – Про «хвост», который поведет Вараху до дома, полковник даже не сомневался.
И ошибся.
Черевач, высадив оперативника у ближайшего метро, взял курс на Хорошевское шоссе. Там, на его стыке с Беговой улицей, в уютном двухэтажном особнячке-офисе фирмы «Орион» ему должны были передать «дипломат». На два часа. Как понял Иван, только за то, чтобы посмотреть его содержимое, коротышка заплатил немалую сумму начальнику охраны этой фирмы. Обладатель же загадочного «дипломата» словно специально тянул время, дожидаясь отъезда «покупателя» за океан, которому в свою очередь очень хотелось приехать к своим хозяевам с какой-нибудь дополнительной информацией. По крайней мере уже трижды Черевач должен был ехать по этому адресу, и каждый раз поездка откладывалась. Теперь торгующиеся стороны сошлись, видимо, и на сумме, и на условиях: за сутки до отлета Асафа. На два часа.
– Получишь – и ко мне, я жду здесь. На связи быть постоянно. За «дипломат» отвечаешь головой, – лично проинструктировал коротышка.