Иващенко Валерий. Механик её Величества

   Для порядку легонько, но обидно шлёпнув тотчас же скуксившуюся проказницу пониже спины, Александр напомнил ей о вчерашней договорённости. Тиль надулась, словно мышь на крупу - но едва хозяин обмолвился насчёт умыться-позавтракать, как тотчас же кубарем слетела с пышной постели и с воплем:
   – Благородный дон проснуться изволили! Воды для умывания, завтрак в комнату! - помчалась к дверям, на ходу спасаясь от утренней прохлады под давешним полотенцем.
   То ли Александр вчера навёл уважения своим плечистым видом, то ли дворянское сословие и впрямь пользовалось в городе известным почтением, но шорох среди рабов и прислуги поднялся изрядный. Всё-таки, хоть и приучали его всю жизнь к тому, что "все люди равны", а что-то в таком есть - быть немного равнее других…
   И наконец, облачившись в принесённую служанкой форму и всунув в седельные сумы подбитую мехом лётную куртку, Александр обратил внимание на бледный и осунувшийся вид женщины. Да что ж тут не понять - всю ночь ведь вкалывала, небось. А потому старлей втихомолку, загородив её вычищенным до блеска лоснящимся конём от взоров хозяина и прочей челяди, сунул служанке пару самых крупных медяков. И, судя по вспыхнувшему в её глазах радостно-изумлённому выражению, угадал.
   – Да ладно тебе, - бросил он уже на улице девчушке, сидящей в своём седле по-прежнему закутанной в полотенце и осуждающе поджавшей губы. - Попрошайке не дал бы, а хорошему человеку за работу - отчего бы и нет…
   В одёжной лавке торговец попытался всучить ему откровенную дрянь, но Александр, ухватив ветхую одежонку за рукава, легко разорвал её пополам с треском ветхой материи.
   – Вы что же это, почтеннейший? - горой навис он над обомлевшим купчишкой с воровато бегающими глазками. - Я хочу потратить в вашей лавке хорошие деньги, а вы мне халтуру подсовываете?
   И, насупившись, сделал вид, что тянется за болтающейся на ремне палице.
   – Без этого, - шикнула втихомолку Тиль. - В городе оружием размахивать нельзя.
   А затем, стоя у ноги Александра на манер закутанного в белоснежную хламиду ангелочка, начала громко и азартно чехвостить торгаша. Так мол тебя и разэдак, ведь благородный дон в плечах как двое солдат - вона какие кулачищи ведёрные. А вот как начнёт тут сейчас всё разносить вдоль и поперек! Или, быть может, пойти насчёт покупок в лавку напротив? Словом, малышка развлекалась вовсю - даже румянец появился на отмытых щёчках.
   Разнос удался на славу - при последних словах купчишка и вовсе переменился в лице. И погнал своих приказчиков за товаром получше. Правда, теперь уже стала удивляться Тиль, ибо оправившийся от смущения старлей, впечатлённый тирадой девчонки, с великолепным негодованием отбросил в сторону одежды из какой-то хоть и весьма крепкой, но откровенной дерюги. И в конце концов подобрал для маленькой служанки крепкую и практичную одежду походно-милитаристского стиля. Да пару добротных полусапожек на шнуровке. Ну, и себе такое же заодно. А затем, поддавшись внезапному вдохновению, придирчиво выбрал для Тиль ещё один комплект - на этот раз девчушка с круглыми от удивления глазами выглядела в точности как щёгольски выряженный маленький и чертовски симпатичный паж.
   – Сестра благородного дона должна выглядеть так, чтобы все прохожие кланялись да уважение проявляли, - кажется, он начал входить во вкус.
   Затем втихомолку осведомился у откровенно обалдевшей Тиль насчёт бельишка - как тут в этом мире? Та едва успела подхватить отпавшую было челюсть и ответствовала в том духе, что трусишки положены только благородным дамам и их не менее благородным повелителям.
   – Глупышка - да все эти дамы просто пыль под ногами моей сестры! - уверенно заявил Александр.
   И заставил девчушку пойти обзавестись сией деталью туалета. И пока та, заалевшись от смущения, выбрала себе чего надо, Александр втихомолку задумался - а ведь пигалица ничего не упомянула о верхней, весьма соблазнительно выглядящей части дамского белья. И, загружая покупки в сумы, тоже положил себе это на память.
   Подумав чуть, вернулся в лавку. Купил ещё один комплект походной одежды себе и тут же переоделся. Мундир лучше бы и поберечь…
   Прикупив по случаю ещё разных мелочей да на рынке пополнив лошадиные торбы тем, на что указывал пальчик красующейся в новой одежде Тиль, Александр обратил внимание на старую торговку возле колодца, у коей на прилавке красовались всякие ленточки, ремешки и нити самодельных бус. Втолковав наконец, что именно ему надо, и даже начертив в пыли узор перед заинтересованным взглядом изрядно польщённой вниманием благородного дона женщины и получив заверение, что сынишка сей момент всё устроит, он великодушно кивнул и отправился побродить по рынку.
   – Да, на всякий случай, - он бросил Тиль небольшой поясной кошель, куда перед этим ссыпал хорошую щепоть медяков и даже одну серебрушку.
   – Мало ли, вдруг отстанешь. Да и так, на булавки, - добавил он в обалдело хлопающие ресницами глаза. - И вообще, сестра моя. Одежду красивую ты одела, попробуй теперь и вести себя не как сорванец, а как благородная леди.
   – Так? - Тиль откровенно задрала нос и стала посматривать по сторонам с некоторым превосходствои да презрением.
   – Нет, - Александр внутренне содрогнулся от таких замашек, хотя и признал, что девчонка ему досталась - прямо сборище талантов. - Догадываешься, что это такое - достоинство, внутреннее благородство?
   Тиль помолчала некоторое время, обдумывая услышанное чуть опустив глаза, затем вздохнула.
   – Не знаю, мой дон. Меня столько лет с удовольствием втаптывали в грязь… Но я попробую.
   Мало-помалу, прикупив кой-чего по мелочам да распив у торговки по стаканчику холодного напитка, до жути напоминающего слегка подслащённый родной квас, вернулись к давешней торговке кожгалантереей, или как тут оно называется. И Александр под заинтригованным взглядом Тиль придирчиво осмотрел добротный кожаный ремешок, вышитый узором из тонкой, кожаной же тесьмы и с блестящим зелёным камушком посредине. Скинул со лба дрянную верёвочку - и надел почти точную копию налобного ремня то ли Чингачгука, то ли и вовсе Виннету - зря, что ли, в детстве ни одного кино "с индейцами" не пропускал.
   – Ну, как? - спросил он у заинтересованно приглядывающейся девчушки.
   – Охренеть! Уписаться можно! - восхищённо заявила та, но тут же спохватилась и поправилась. - Красиво, мой дон - и вам очень идёт.
   – То-то же, - улыбнулся свысока старлей, и под недоверчивым взглядом Тиль перепоясал её вторым точно таким же, тонким, изящно вышитым ремешком.
   Тоговка осторожно попросила за работу мелкую медную монетку. Александр великодушно отмахнулся от поклонов, заплатив две и заметив, что вторая мастеру. И уже отъезжая с рынка, ответил Тиль, что не просто так сорит деньгами.
   – Одно дело, когда заработал своими трудом или головой. А эти… жгут они мне руки, понимаешь?
   Неуверенно кивнув, девчушка крепко задумалась. Настолько крепко, что не сразу откликнулась, когда благородный дон пожелали теперь ехать в гильдию местных убивцев.
   Только теперь, отдохнув и выспавшись, он и обратил внимание на городское обустройство. Не без труда совладав с воняющим керосином здешним изыском научной мысли под диковинным названием "высекатель огня", что язык и в самом деле не поворачивался назвать зажигалкой, он всё же раскурил купленную на рынке глиняную трубку и, безмятежно пуская в небо горьковато-непривычный дымок здешнего табачку, теперь с любопытством разглядывал и мощёные улицы, и разношерстно одетый люд - да мало ли чего попадётся по дороге?
   Высящиеся по бокам двух- и трёхэтажные добротные дома привлекли его особое внимание. Первые, а то и вторые этажи оказались выложены из грубо обтёсанного камня, и в отличие от верхних, смотрели на улицу узкими, стрельчатыми и непременно зарешёченными оконцами, столь откровенно напоминающими бойницы, что старлей не без удивления сообразил, что уличные бои здесь, похоже, не в диковинку.
   За разъяснениями он обратился к лакомящейся какой-то пародией на большое яблоко Тиль. Та облизнула с губ сладкий сок и ответствовала в том духе, что большинство шастающих по округе вельдов город не трогают. Но иногда находятся отморозки, коим моча в голову шибает - и тогда только держись! Собираются сотен пятнадцать, а то и поболе, налетают всей оравой - и в такой день или воинская гильдия отмахается, или приходится городским старшинам платить неслабую дань. И вдов да сирот после такого в городе прибавляется изрядно. Но в основном торговать приезжают и новостями обменяться.
   Всё одно и то же, дамы и господа, всё одно и то же. Сообразив, что здешние вельды ничто иное, как эдакая помесь разбойников и кочевников, Александр неодобрительно покачал головой. Поглазел на позеленевшую от старости статую мужика на мощёной площади, полюбовался вычурными каменными завитушками перил моста через сонную речушку - и поехал дальше.
   День тянулся так утомительно и спокойно, что трое крепких парней, мающиеся у главных ворот Воинской Гильдии, едва сдерживали зевоту. Вот уж правду говорят - лучше на тренировке попотеть, чем до сонной одури прохаживаться в карауле. Да и от безделья какая только дрянь в голову не лезет! Уже и обсудили цены на хлеб, и вдоволь прошлись по вчера проигравшему учебный бой сынку лорда Веллера - а солнце едва сместилось в своём пути по небу. Всё так же равнодушно и беспощадно вылизывало яростным светом и почти пустынную в этот час улицу с редкими прохожими, и имеющуюся перед воротами площадку.
   Потому-то часовые и обрадовались хоть какому-то разноообразию, заметив, как из-за угла вывернула парочка всадников. Высекая искры из булыжника, те неспешно ехали, и не иначе как сюда.
   Посмотрев на худосочную, выряженную как павлин девчушку, что таращилась из седла хоть и высокомерно, но в общем-то спокойно, мающиеся у ворот парни куда внимательнее оглядели массивную фигуру благородного лорда, поглядывающего на них эдак откровенно-оценивающе.
   – Не велено, - безо всякой почтительности ответил старшой, едва приезжий осведомился - а как бы побеседовать с умным человечком, хоть бы и с самым старшим? - Если нужда есть нанять кого, так ступайте в ворота для наёмников.
   И понёс прочую чепуху. Александр внимал в общем-то спокойно, хотя уже понял, что без показательной трёпки тут не обойдётся. Видимо, до Тиль тоже дошло это, поскольку она на полуслове прервала ворчливого сержанта и звонко огласила на всю сонную округу:
   – Да заедьте вы ему в ухо, вашсветлость!
   Умный человек тем и отличается от дурака, что хорошим советам всё-таки следует. Спрыгнув из седла и бросив поводья поспешившей сделать то же девчонке, старший лейтенант шагнул к напрягшимся солдатам. Однако сержант, положив ладонь на рукоять меча, процедил:
   – Ехали бы вы отседова, вашсветлость - неровен час, можем и шкурку подпортить. А потом и шлюшку вашу разложить…
   Зря он это сказал, ей богу! Ибо небо и земля пару раз перекрутились перед глазами сержанта, пока он наконец-то приземлился на грешную землю - правда, улетев далеко в сторону. Сделав робкую попытку подняться, пару раз дёрнул конечностями и затих.
   Двое оставшихся опасливо переглянулись, впечатлённые столь наглядным уроком хороших манер. Один смущённо пожал плечами - и отворил створку выкрашенных в тёмный цвет да окованных железом ворот.
   Во дворе гильдии обнаружилось много чего интересного. И стайка новобранцев на пробежке, предводительствуемая неимоверно усатым плотненьким сержантом, и разнообразные… тьфу, чуть не подумал "физкультурные" снаряды - где изощрялись в прыжках, отскоках и ударах потные солдаты. А за фонтаном сбитый в шеренгу и ощетинившийся учебными копьями десяток парней отчаянно отбивался от наседающих на них нескольких всадников с деревянными пиками и мечами в руках.
   Поймав за ухо щуплого парнишку, пробегавшего мимо со щитом в руках, Александр великосветски поинтересовался насчёт старшого. Тот указал на конного русоволосого мужичка с багровым шрамом через пол-лица, а затем спешно удрал, потирая пострадавшую и изрядно покрасневшую часть головы. Однако старшой, сосредоточенно натаскивающий своих парней отбиваться от конницы, лишь оглянулся мельком через плечо, и приказал очистить двор от посторонних.
   Ну что ж, пришлось и тут кое-кого, не видевшего сценки у ворот, маленько помять. Благо сразу выяснилось, что начищенные до блеска медные шлемы ничуть не спасают от доброго удара кулаком в лоб. Старшой оглянулся на шум, поморщился при виде по-прежнему невозмутимо стоящего посреди груды поверженных и стенающих солдат благородного дона - да ещё и в сопровождении едва сдерживающей злорадный хохот пигалицы с парой лошадей.
   – В чём дело? Вы ищете неприятностей? - и потянул из ножен боевое оружие.
   – Разговор есть, - коротко процедил Александр и негромко добавил. - Я механик, и кой-чего смыслю в громовых палках…
   При этих словах бородач переменился в лице и так страшно гаркнул в сторону обступивших их солдат, что тех как ветром сдуло:
   – Все вон! - и соскочив из седла, поклонился с таким уважением, что Александр поздравил себя с правильно выбранной линией поведения.
   Сначала представившийся лордом Эрликом глава воинской гильдии не знал, как себя вести, но получив милостивое разрешение смыть с себя пот и сменить одежду, умчался. И пока Александр сидел на пару с любопытно оглядывающейся Тиль в приятно прохладной и затенённой комнате да пощипывал кисть розового винограда, успел вернуться посвежевшим и даже причёсанным.
   Разговор старлей повёл издалека. И только в конце с намёком поинтересовался - есть ли тут чем немного подзаработать хорошему механику? Да и самому неплохо бы кой-чему научиться - железку какую в руке держать, или там с коняшками обходиться… И про мир здешний узнать поболе.
   Нет, что ни говори, а во всех мирах наличествует странная тяга людей к орудиям убийства себе подобных! Ибо переменившийся в лице оказавшийся русобородым пожилой бородач долго не раздумывал.
   – Есть лишь один способ проверить ваши слова… - и распорядился принести громовую палку, которая отчего-то не работает.
   Не без любопытства Александр осмотрел изыск оружейников, работающих в неведомых краях - в Изеке ничего даже близко подобного делать не умели. Это оказался всего лишь один из редких трофеев, захваченный у вельдов. По устройству ружьё обнаружилось до жути похожим на знаменитую Мосинскую трёхлинейку - разве что большего калибра и куда короче. Да и магазина не наблюдалось - похоже, здешние умники до такого ещё не дошли. "Или это устаревший образец" - поправил себя Александр. Вынув вполне привычного вида затвор, он мгновенно нашёл причину - обломался выступ бойка.
   Правда, вслух он прежде всего возмутился грязным видом оружия, и неодобрительно заметил внимательнейше наблюдающему бородачу, что за такое небрежное отношение он своих солдатиков на гауптвахту сажал. И безо всякого зазрения совести - оружие такого отношения не терпит. Тот согласился, заметив лишь, что даже как ухаживать за этими редкими образцами, никто понятия не имеет.
   – Ну что ж, - механик на время заменил в нём старлея. - Починить можно, и даже без особого труда. Но тут ещё должны быть патроны. Заряды или как вы их называете…
   И описал остроносые или закруглённые с одного конца цилиндрики. И как оказалось, именно эти его слова, когда человек запросто описывает то, чего в этом мире почти никто не видел, окончательно убедили лорда Эрлика в правдивости слов пришельца. Он кивнул, встал и прошёлся по комнате, пытаясь унять волнение.
   – Да, немного патронов у нас есть. Если вы сможете починить наше оружие и научить с ним обходиться, серебра и даже золота у вас будет вдоволь. Но тут есть ещё одно… Я могу говорить при этом ребёнке?
   Тиль поёжилась, умоляюще глядя глазёнками, а затем ответила сама.
   – Можете.
   Эрлик заколебался, а затем попросил дона Александра пока что отремонтировать громовую палку, продемонстрировать её исправность - а он вызовет нескольких городских старшин, ибо есть кое-какие дела настолько остро горящие, что ну просто жуть. И если судьба послала славному городу Изеку помощь в лице офицера и механика из неведомого далека, то этим просто грех не воспользоваться.
   Уже догадываясь, что местные воротилы хотят воспользоваться его знаниями и опытом, дабы наконец освободиться от кабалы душащих город вельдов, механик вытребовал тонкую спицу калёного железа, напильник. А к этому масла и тряпку. И пока лорд Эрлик лихорадочно написал письмо и отправил его со сразу десятком охраны, Александр сделал новый боёк, приладил его и подогнал. С удовольствием вычистил ружьё, придав ему хотя бы в первом приближении нужный блеск и удалив проявившийся кое-где налёт ржавчины.
   С удовлетворением осмотрев результат и клацнув затвором, он заглянул в пустой пока ещё патронник и со значением показал внимательно наблюдающему лорду один палец. Тот очнулся от зачарованного созерцания ловких рук, вышел из комнаты. И через некоторое время вернулся, самолично принеся в тряпице вполне знакомого облика патрон. Кивнув, Александр поинтересовался - где можно испытать? Эрлик пригласил их за собой в подвал, где чадно светящие факелы освещали сырые стены и сваленную в углу рухлядь.
   – Сильнее к плечу прижимать, - буркнул старлей, кое-как объяснив и показав волнующемуся лорду, как обращаться с ружьём. - Отдача такая, словно жеребец лягается…
   Тот неуверенно открыл затвор, вложил патрон и кое-как защёлкнул. И когда Александр указал рукой на массивную колоду и проворчал Тиль:
   – Ушки заткни - сейчас бабахнет! - Эрлик судорожно вжал спуск.
   Бабахнуло добряче - по мнению механика, даже чересчур. Хотя, возможно, и за счёт замкнутого пространства…
   Порох оказался даже бездымным. Хоть и заволокло подвал едкой и тухлой пороховой гарью, но ошеломлённый лорд Эрлик, которого отдачей едва не сбило с ног, с изумлением взирал на расщеплённую колоду в углу. А затем осторожно опустил ружьё и так уважительно поклонился "благородному дону Александру", что тому даже стало неудобно.
   Наверху оказались трое городских старшин, изрядно обеспокоенных тем, что где-то неподалёку стреляли вельды. Однако лорд Эрлик разъяснил ситуацию и даже оказался столь щедр, что вновь продемонстрировал действие оружия старшинам, ещё долго потом выковыривавшим грохот из ушей. Те немного перепугались и обрадовались одновременно. Затем переглянулись, и переговоры пошли по новой - но на куда более высоком уровне.
   – Нет, дамы и господа, - хмурый и задумчивый старший лейтенант отвернулся от окна, куда смотрел бездумно, прежде чем сформулировать и озвучить своё решение. - Вы говорите, что вельды отбирают из поставляющих еду караванов немногим более половины еды и прочих припасов? А ведь это только одна сторона медали.
   Он отошёл от окна, где над выжженной и словно порыжевшей от зноя степью величественно и неспешно опускалось солнце. Посмотрел на внимательно слушающих его старшин и насупленного лорда Эрлика.
   – Другая сторона - выходит, если вельды перестанут получать продовольствие, то от голода вымрет примерно столько же их людей, сколько в самом Изеке. То есть около трёхсот тысяч. Нет, я не стану способствовать вам в изменении ситуации.
   – Но город задыхается! - с жаром воскликнул низенький и плотный глава почтенной Гильдии Купцов. - Как вы не понимаете - мы на грани разорения! Невозможно ни вести дела, ни развивать ремёсла или науки! Не говоря уж о благотворительности или помощи неимущим…
   – К тому же, по нашим данным, у вельдов нет постоянных мест проживания. И трёхсот тысяч народу уж тем более, - лорд Эрлик поморщился. - Но пожалуй, вы правы - кто-то же потребляет пищу? И без ограбления караванов люди где-то попросту вымрут.
   Тут отозвалась красивая высокомерная дама с властным голосом - леди Ульрика из Дворянского Собрания. Она даже среди такой представительной компании выглядела словно золотая монета в куче медяков.
   – А какое нам дело до смердов, пусть даже и в таком количестве? У нас свои дети и нищие с голоду пухнут, - её взгляд неприязненно упёрся в старлея. - Город избрал меня в Совет Старшин, и я, извините, отстаиваю прежде всего интересы Изека.
   – Давайте не горячиться, дамы и господа, - румяный и живой как ртуть человечек, против обыкновения, отличался уравновешенностью мышления. Оно и понятно - лекарь из городской лечебницы…
   – Давайте обдумаем ещё раз ситуацию - неужели нельзя придумать вариант, чтобы более-менее удовлетворил всех?
   – Так не бывает, - проворчал купец, - Чтоб и посрать, и задницу не замарать…
   Леди Ульрика только поморщилась на такие простецкие выражения торговца, но с общим смыслом его слов склонна была согласиться.
   Так и препирались бы собравшиеся в каморке начальника воинской гильдии, однако наступившая ночь вкупе с изрядной усталостью и одеревенением языков постепенно свела дискуссию на нет. И кисло согласившись на непреклонное требование Александра найти иной выход, твёрдо поддержанное целителем, высокое собрание нехотя дало обещание подумать.
   Проводив взглядом из окна золотящиеся в свете оранжевой луны фигуры знатных старшин и их сопровождающих, лорд Эрлик запахнулся в свой длинный чёрный плащ и зашагал по комнате. Посмотрел на факел, поправил его в держаке и вздохнул.
   – Не знаю, что тут можно придумать, но что-то делать надо - со своей стороны они тоже правы… Ладно, пойдёмте спать - завтра много работы.
   Вот в чём был Александр уверен точно - так это в том, что у него нет ни одной мышцы, которая бы не болела. На следующее утро после памятного совещания лорд Эрлик отвёл его к тощему старикану. Тот хмуро выслушал приказ "подобрать оружие и научить паре-тройке приёмов". Обошёл настороженно озирающегося старлея по кругу, покачал жидкой бородёнкой.
   – Ладно, толстый лорд - я с вас жирок быстро сгоню, - и вручил ему просто ужасающего вида бронзовую секиру.
   Однако когда Александр скинул куртку и рубаху, дедок изрядно удивился тугим пластам мышц, переливающимся на оказавшемся чуть ли не легендарным богатырём благородном доне. Так удивился, что даже попятился, когда тот одним молодецким ударом развалил пополам истыканное мечами и копьями чучело. Но дрессировать принялся на совесть - благо оружие в руках механика порхало ласточкой. До обеда погонял и по качающемуся бревну, вдоволь поиздевался у вращающегося столба с двумя поперечинами - снизу и сверху. Так что ученику вдоволь пришлось и покланяться, и попрыгать, и оружием до нехочу помахать.
   После обеда, проглоченного только изрядным усилием воли, в угловой башенке его уже ждали "головастые и смекалистые парни" из гильдий - Кузнецов, Строителей и Воинов. Как и договаривались они накануне с лордом Эрликом. И втихомолку матерящийся от боли в истерзанном и молящем о пощаде теле Александр изо всех сил вспоминал уроки Бауманки. Если принцип рычага оказался понят с лёту - всё-таки нехитрое дело, то над "золотым правилом механики" попотеть пришлось изрядно. Но когда через неделю тощий глава Гильдии Строителей в одиночку с помощью изготовленного по рисунку Александра полиспаста поднял каменную глыбу весом около тонны - вот тут все буквально ох… ой! - охренели, в общем. А впереди замаячил закон сохранения энергии и печь для выжига цемента. Да ветряная мельница, над чертежами коей до хрипоты спорили плотники…
   А вечером, когда глаза слипались от усталости так, что хоть спички вставляй, он спускался в кузницу, где рассказывал и показывал недоверчиво хмыкающим мастерам всё, что только и мог вспомнить из курса металловедения. И поскольку ни о каком легировании или цементировании железа здесь даже и не помышляли - простейшая закалка и всё - то откровения Александра поначалу восприняли скептически. И пришлось ему пожаловаться лорду Эрлику. Тот взъярился так, что почтенные мастера огребли розгами, да не легонько.
   Немного отдохнувший к ночи механик снова проковывал и проковывал полосу железа. Посыпал вспыхивающей золотыми с зеленью искорками пыльцой одного растения, в котором заподозрил следы никеля, складывал заготовку пополам и снова проковывал - и так до тех пор, пока не надоело ему самому. Затем, крепко помня о том, что "вязкая сердцевина, калёная кромка", принялся подбирать способ закалки. Вспомненная из книг легенда, что дамасскую сталь калили в крови раба, вонзая светящуюся оранжевым светом заготовку в живого человека, тут явно не годилась - но чудесным образом преобразившиеся после порки мастера предложили на пробу масло, жир разных животных и даже такой экзотический рецепт, как сметана.
   – Благородный дон… - перед загнанным старлеем в здешнем подобии книксена присели две весьма интересные девахи.
   Только вчера, взмыленный после дебатов с металлургами по поводу раскисляющих флюсов Александр, в приватном разговоре попросил очаровательную леди Ульрику помочь в одном деликатном дельце. Вызнав в чём дело, дама сначала круглыми и весьма осуждающими глазами посмотрела на громилу с огромным топором в руках, собирающегося тотчас же убежать на тренировку. Но потом этак тонко усмехнулась, обозначив свою лёгкую заинтересованность. И пообещала прислать к нему кого-нибудь из портних по тонкой работе.
   И вот старлей с вниманием, в коем оказалось куда больше мужского интереса нежели делового, присматривался к представившимися белошвейками дамочкам. И против воли признался себе, что ради свидания с такими отмахал бы через полмира, по пути развалив бы несколько государств. Чуть выше здешнего невысокого росточка, стройные и в то же время фигуристые в нужных местах - и с еле заметным прищуром чуть раскосых глаз. Впору хоть на японский календарь, блин! И куда такие прячутся, когда выбираешь, на ком бы жениться?..