Страница:
Этой ночью в доме, вокруг озера, да и во всём Высоком Лесу установилась особая, чистая и торжественная тишина. И бесшумно скользящий по комнатам да коридорам меховой клубочек даже тихо и умиротворённо напевал про себя. Вот он на цыпочках сунулся в комнату старого чародея. Сторожко моргнул изумрудно светящимися глазищами, присмотрелся - спит ли? Подоткнул плотнее под спину человеку одеяло, легонько пофыркал над ухом - подите прочь, гадкие беспокойные сны! Пусть придут другие, тихие и умиротворённые. И когда на усталое человековское лицо сквозь бороду выплыла невесомая улыбка, домовёнок удовлетворённо кивнул и бесшумно направился дальше.
В коридоре у выхода на лестницу запрыгнул на подоконник, озабоченно подёргал раму - заперто ли? Выглянул наружу, полюбовался на никогда не спящих чёрных коней, которые не признавали конюшни и в лесу чувствовали себя как дома. Вот и сейчас - они лениво обгладывали кору с ясеня и приветливо махнули в сторону дома мордами. Ишь, заметили, зоркие. Отчего-то Флисси из всех лошадей не боялся именно их. Доверял - почти как хозяину. А потому он помахал ушками в ответ и припустил дальше.
Заглянул в никогда не угасающий камин, где нынче два ало пламенеющих неугомонных бесёнка азартно наяривали огненную саламандру. Фыркнул и деликатно отвернулся. Пускай их…
В небольшой уютной комнатке, где спала разметавшаяся во сне девочка человеков, он осторожно поправил на ней одеяльце. Подумав, смотался вниз, в гардеробную - и скоро вернулся, притащив пару тёплых вязаных носочков. Одел на детские ножки, затолкал их под одеяло. Полюбовался спящей малышкой. Уж ей-то не надо хорошие грёзы навевать - ишь, как улыбается во сне!
Быстро оттарабанил на кухню забытую на столе в гостиной вазу с яблоками. Одно, впрочем, с хрустом и довольным чавканьем умолотил сам. Облизнул сладкую от сока мордашку, огляделся. Скоро и утро - а там придёт из села болтушка Тамми, она обещалась сделать пирожки с куриными потрошками… Закатив от восторженного предвкушения глазёнки, Флисси облизнулся опять и понёсся делать свой обход дальше.
В прихожей ещё раз придирчиво осмотрел каждый сапог и каждую туфельку - хорошо ли начистил? Скорчив уморительную рожицу своему отражению в сияющем сапоге хозяина, помчался дальше. Заглянул в погреба, принюхался. Нет, крысы ушли. Правильно сделали, неча им тут околачиваться, наглым мордам усатым.
Под конец он осторожно, еле дыша, заглянул в спальню, где на плече хозяина тихо посапывала проснувшаяся сегодня от смерти чародейка человеков. Какая красивая… Флисси осторожно коснулся рыжих волос лапкой, поспешно отдёрнул. Ну, уж этим точно не надо приятность в сновидениях навевать - всё у них ладненько, даже во сне друг в дружку вцепились ласково. Дай-то Беор…
Ну что ж - домовёнок огляделся, умиротворённо урча и еле слышно посапывая от усталости. Можно и баюшки. Вона, уж светает?
Он взобрался на подоконник в своей крохотной комнатушке. Да какое там светает, какое там спать? Вы только посмотрите, какое чудо!
Этой ночью в доме, вокруг озера, да и во всём Высоком Лесу установилась особая, чистая и торжественная тишина.
А ещё - этой ночью выпал первый снег.
Александр напрягся ещё раз - не мышцами, нет - чем-то таким в голове, что словно спало от рождения, но теперь оказалось разбужено упражнениями и неутомимыми стараниями Лючике да мастера Пенна. Неведомое, но хорошо ощущаемое нечто слегка согрело голову, в которой от натуги словно поселился целый рой гудящих пчёл… и маленькое пуховое пёрышко, на коем сосредоточил поток внимания взмокший старлей, отчётливо шевельнулось.
Шевельнулось! Вовсе не от надсадного дыхания или сквозняка! А от мысленного усилия человека! Ура! Правда, затраченных усилий с лихвой достало бы, чтобы собрать-разобрать носовую стойку шасси истребителя или протолкать легковушку эдак с километр - но всё же в занятиях наметился определённый прогресс. Как там сказал тот астронавт - маленький шаг для одного человека, но огромный скачок для всего человечества?
С другой стороны, Тиль просто беззастенчиво потешалась над багровым от натуги здоровенным доном. Ну да, ей проще, малявке, с её-то способностями - вон как её пёрышко порхает по всей комнате. И всё же, и всё же… стоило теперь признать откровенно, что магия вовсе не шарлатанство на потеху толпе и не жуткие обряды на полночных кладбищах. А следовательно, стоило круто пересмотреть прежние взгляды - колдовство вовсе не миф.
Реальность, суровая и неприглядная реальность. Правда, как весьма быстро выяснилось, со своими правилами и ограничениями. Например, закона сохранения энергии и массы, так лихо сформулированного незабвенным Михайлой Ломоносовым "ежели в одном месте чего убудет…", никто не отменял - просто к химической, электрической и прочим видам энергии добавилась и магическая.
"Ну и что с того?" - подумал старлей в каком-то весёлом и злом азарте. - "Мир перевернулся, что ли?"
Он огляделся. Да нет, вон он мир, стоит себе вокруг, такой же настоящий и реальный как прежде. Выпал снег, и в деревне пришла пора свадеб, например. А поскольку мастер Пенн вроде как исполняет обязанности здешнего лорда, то без его присутствия и отеческого благословения такие мероприятия, естественно, не проходят. И коль скоро здешние крестьяне горазды и работать, и гулять, то неудивительно, что едва проспавшийся после вчерашнего взъерошенный колдун с утра находился в откровенно раздражённом состоянии…
– Я спрашиваю - кто разбил мою любимую чашку? - лохматые брови старика угрожающе сошлись на переносице.
Высунув нос из толстенного фолианта, Тиль украдкой покосилась под стол. Флисси тут же состроил виноватую мордашку и жестами изобразил - дескать, ночью вымыл, да вот потом до посудной полки не дотянулся. А подлая чашка возьми да и выскользни из лапок…
– Да что за кавардак в доме творится? - голос вставшего не с той ноги колдуна уже стал опасно накаляться.
И тут девчушка елейным голоском поинтересовалась:
– Мастер Пенн, вы с утра колбасу ели?
Тот запнулся, миг-другой соображая. Зачем-то ухватился за животик, прислушался. Снова недоумённо воззрился на свою ученицу.
– Э-э, не помню. А к чему ты это про колбасу спросила? - во взгляде старика мелькнуло подозрение.
– Да так, - Тиль снова уткнулась в учебник. - Чтобы вы в себя пришли немного…
Несколько секунд царила напряжённая тишина, в течение которой Александр и обретающаяся подле него Лючике тихо давились со смеху, домовёнок в ужасе закрыл глаза и ушки лапками, а почтенный колдун то краснел, то бледнел попеременно.
– Ишь, умница выискалась… - пробурчал он, но даже отсюда, от стола было заметно, что старик улыбнулся. - Грамотно отвлекла, ничего не скажешь!
Наутро после теперь кажущихся просто кошмарным сном событий, когда Александр со своей ведьмой гуляли по первому снежку, всем естеством впитывая ни с чем не сравнимую чистоту и прелесть, до хмельной одури целуясь под величавой исполинской елью, их в Лесу и нашёл мастер Пенн.
Деликатно покашляв издали, старикан некоторое время помялся, разглядывая разрумянившиеся то ли от мороза, то ли ещё от чего лица, а затем заявил напрямик.
– Да оставайтесь на зиму, дон Александр и донья Лючике. Куда теперь, по снегу-то…
Получив вдобавок заверения, что его они нисколько не стеснят, и заниматься надо всем троим. Да и самому мастеру Пенну тоже, пришедшему в неистовый восторг после мимолётной фразы старлея "угол падения равен углу отражения". Опять же, давно таких хороших гостей дом не видал. И вообще, и в частности…
Переглянувшись, влюблённая парочка согласилась, что спешить им решительно некуда. Да и гостеприимство почтенного чародея не только весьма кстати, но и очень по душе им, соскучившимся по хорошим людям.
И вот Александр, добавив к фехтовальным упражнениям и учёбе ещё и уроки магии, вполголоса поинтересовался у тут же подлетевшего Гана (Бену для отличия повязали на хвостик зелёную ниточку бантиком, а братцу жёлтую):
– Эй, а керамика-фарфор для вас очень трудно?
Маленький бесёнок пожал плечиками и заверил - ничуть, хозяин! Мало того, есть лишний повод припахать духа земли, а то тот от сна и безделья скоро совсем опухнет…
На том и порешили. А посему старлей, кое-как остыв после неимоверно тяжёлой первой удачной попытки магического воздействия, вознамерился наведаться к деревенскому гончару. Дескать, Флисси жалуется, что в одном месте крыша прохудилась, а что такое черепица, здешние умники ещё не додумались. Да и сантехнику заказать - ванную-умывальники, да плитку облицовочную, опять же. Кроме того, обещанный господину чародею ватерклозет это вовсе не ругательство и не изощрённое орудие пытки, а очень даже удобное в хозяйстве дело. И вообще, надо наладить водопровод, элекстричество и прочие семью семь прелестей цивилизации.
Почтенный колдун во время этой отповеди едва не проглотил гусиное перо, коим имел обыкновение записывать пришедшие на ум хорошие идеи или мысли, и которое в задумчивости обычно покусывал.
– Э-э, благородный дон, пожалуй, я с вами. Глядишь, научусь чему или подскажу…
Вот так вот вся компания, оставив дом на попечение где-то неслышно обретающегося домовёнка и двух сельских женщин, и отправилась в пешую прогулку вокруг озера. Лючике, куда более ловко и привычно общающаяся с духом земли, по совету Александра прихватила колечко, а оба маленьких бесёнка угнездились на мочках ушек Тиль на манер изумительной красоты и оргинальности серьг алого золота. И оттуда корчили рожицы да нескромные жесты всем, кому бы ни вздумалось посмотреть на девчушку. А та в своём наряде, при шпаге и спрятанной за пазухой стрекоталкой, смотрелась весьма импозантно - отросшие до плеч белые лохмы стараниями Лючике превратились в симпатичную причёску. Тоже мне, сероглазая блондинка…
Мастер Пенн, плащ и шляпу коему по совету Александра Лючике перешила по-новой (куда теплее и практичнее, между нами - да и красивее), вышагивал рядом с той величавой неспешностью и таким видом, что за километр становилось не только видно, но и ясно - дедуля преисполнен силы и достоинства.
– Хорошо, - улыбнулся Александр, поскрипывая снегом под сапогами.
Да и в самом деле, приятно пройтись по чистому снежку, на бодрящем свежем воздухе под ручку с красивой женщиной. Дела и долги над душой не висят, ещё один снегопад - и затерянная в лесу деревушка с резиденцией лорда окончательно станут отрезаны от окружающего мира, и всю зиму никто их не побеспокоит. Ни добрый человек, ни… не очень добрый.
Да и Беор с ними со всеми!
Пока почтенный колдун, пришедший просто в восторг от идеи и замысла черепичных крыш, подбирал с гончаром и духом земли состав глины, Александр с Лючике коротко посовещались под ревнивое подслушивание вездесущих бесенят. И после подсказки всунувшей в обсуждение и своё ухо Тиль, приступили к реализации.
Первый образец развалился сам. Второй после тщательной проверки забраковали - и лишь третий девчушка на тряпице преподнесла колдуну. Тот воззрился удивлённо на простецкую, цилиндрической формы прозрачную кружку - правда, весьма "сиротских" размеров. Повертел в пальцах, хмыкнул.
– Ишь, какая лёгкая… Это и есть моя новая любимая чашка? - в голосе старика скользнуло этакое лёгонькое недоверие.
Тиль зачерпнула кипятка из чана, демонстративно взяла кружку ладошками и поднесла старому чародею. Тот пощупал, улыбнулся.
– Ага - не греется… стало быть, мой излюбленный травяной чай долго не будет остывать? - затем он присмотрелся к исходящей паром посуде и заулыбался вовсю - на стенках от кипятка проступили прихотливые цветочно-древесные узоры, медленно вьющиеся от ручки.
– Это ещё не всё, мастер Пенн, - хитрющая девчонка откровенно развлекалась. - Найдётся у вас какая-нибудь откровенная отрава?
Разумеется, у каждого уважающего себя колдуна при себе обязательно окажется если не отрава, то какая-нибудь подобная гадость точно. И заинтересованно сощурившийся старик сыпанул в чашку щепотку пропитки от плесени, что он обещал занести здешнему столяру. Чашка сразу гневно полыхнула тревожными алыми сполохами, задёргалась в ладони колдуна и не успокоилась до тех пор, пока тот не выплеснул содержимое в поддувало печи.
– Недурственно, - кивнул он, но оказалось, что сюрпризы на этом не закончились.
Тиль отобрала у мастера Пенна ёмкость и демонстративно размашисто хряпнула о кирпичный угол печи для обжига. Ставшая вновь стеклянно-прозрачной чашка заныла глубоким нутряным звоном, запрыгала по полу - но потом оказалась совершенно целой.
– Мастеру - от благодарных учеников, - девчушка с лёгким поклоном теперь уже официально и окончательно преподнесла подарок расстроганному до слёз старику.
Лючике и Александр захлопали в ладоши, чмокнули деда в щёки и пообещались быть белыми-мягкими-пушистыми. Особенно Тиль. Колдун недоверчиво покосился на совсем по-ангельски хлопающую ресницами девчушку - и улыбнулся.
Черепичная кровля, которую трое сельских умельцев уложили в пару дней под недрёманым оком вездесущего домовёнка, оказалась что вблизи, что издали откровенно тёмно-оранжевого, почти морковного цвета. Но все согласились, что в сочетании с почти такого же колера стенами выглядит на редкость удачно. А на фоне величественных, укрытым снегом деревьев так и вообще смотрится просто игрушечкой.
А пока Лючике на пару с мигом освоившейся Тиль осваивала премудрости такого нововведения, как лыжи, Александр ломал голову над подачей воды в дом. От идеи сделать электродвигатель с приводом от маленького элементаля молнии, Ган и Бен пришли в неописуемый ужас. Таскать вёдрами заморишься - не припахивать же для этой цели мужиков из села. И в конце концов старлей обратился к мучающемуся с дробями колдуну. Тот выслушал, поглажиая бороду, покивал.
– Дон Александр, существует более простое решение, - он достал с полки толстый фолиант, порылся в нём и торжествующе ткнул костлявым пальцем в некую витиеватую формулу. - Есть редкая разновидность - так называемые вихревые демоны. Если приспособить его в этом вашем насосе…
В самом деле, вышло всё на диво просто и даже элегантно. Бешено крутящийся в диковинном подобии центробежного насоса вихрь эдакой турбинкой создавал такой великолепный напор, что после первой пробы струя подаваемой из озера воды вылетела куда выше черепичной крыши. Нагревать воду в баке оба огненных бесёнка вызвались бесплатно и своевременно - дескать, им это не в тягость.
И вот Лючике, недоверчиво погладив сияющие позолотой краны, осмотрела выложенную полированной мраморной плиткой роскошную ванну с зеркалом в одну стену, и открыла воду. По очереди обновив сооружение и вволю наплескавшись да понежившись в горячей воде, а также оценив быстроту и удобство самого обычного душа, все единодушно признали, что "дон Александр сибарит и эстет, но толк в роскоши знает".
Зато ватерклозет с его причиндалами поначалу вызывал откровенное недоумение - но замечание Лючике, что "по крайней мере чисто и не попахивает", всё же перевесило чашу общественного мнения. Правда, Флисси поначалу шарахался от урчащего сливом унитаза, как от огня, но постепенно привык и он.
Метели окончательно занесли снежным покровом весь мир, и в небольшом уютном домике воцарился мир и покой. Ведь что надо людям для счастья? Да сами знаете… Бывают, правда, беспокойные особи, так и ищущие - как бы напакостить ближним. Но таковых, слава Беору, среди нынешних обитателей Апельсинового домика не нашлось.
Дорогу к селу немного расчистили, немного укатали санями с широкими полозьями, так что с сообщением проблем не возникло. А большой и кажущийся почти нереальным мир там, где-то за заснеженными лесами, мало кого волновал. И Александр, сидя вечером с трубочкой на лавке у крыльца, легко признался сияющей лицом Лючике, что да - он счастлив.
– Понимаешь, Лю - не рвусь я в благодетели мира или в его завоеватели. Ему на меня по большому счёту начихать, и мне на него тоже.
– Не тронь меня, и я не покусаю? - ведьмочка, от которой после занятий в лаборатории колдуна так и разило какой-то цветочно-фруктовой эссенцией, ласково куснула за ухо.
Ага, как же-с - прямо тебе идиллия! Щас расплачусь от умиления, ждите.
Только мало кто знал, что вечерами старлей поглаживал пальцами хрустальную капельку на заскорузлом от крови кожаном шнурке. Рылся в библиотеке, перечитывал записанные сведения, что вызнал от крестьян и приезжих. Советовался втихомолку с ведьмой, и всё думал, думал, думал…
Кто же тебя науськал, Иоахиммус Борх?
Нет, всё-таки, что ни говори, а есть какая-то тихая прелесть в такой размеренной жизни… а вот швейную машинку соорудить, пожалуй, стоило бы. Разумеется, не "Чайку", а простенький "Зингер" с ножным приводом… И механик с присущим ему прилежанием принялся втолковывать Гану и Бену свои идеи. Правда, над устройством оверлока пришлось попыхтеть, да ещё и ведьмочку привлечь к обсуждению. Хоть Лючике и совершенно не соображала в железках и механизмах, но на пальцах идею подсказала. А уж реализовать её, как говорится, дело техники.
Правда, ведьмочка глубоко задумалась - а возможно ли сделать подобную "скорошвейку" на чисто магическом принципе? Ко всеобщему удивлению, идеей всерьёз заинтересовался мастер Пенн, ради такого дела даже оторвавшийся от такого архиважнейшего дела, как изучение свойств корня какого-то растения с заковыристым названием. И теперь на ставших традиционными посиделках у камина в словесных баталиях дым и магия просто стояли коромыслом. Бедняжка Тиль металась, не будучи в силах решить, к какому же лагерю примкнуть - ибо возможности магии прочувствовала на собственной шкуре. Сегодня утром она сумела одним только взглядом сбить с ног и отшвырнуть дона Александра через весь длинный коридор. Ответных усилий едва хватило, чтобы взъерошить ей волосы - но согласитесь, нельзя же иметь всё сразу.
Почёсывая бока, старлей пока что распорядился Бену отштамповать сотню напёрстков, до которых тут пока ещё не доизобретались, да через сельского старосту раздать по домам.
Но когда Ган, устало отдуваясь, доложил, что очередное чудо техники готово, вокруг столпились все - даже пришедший брать урок кузнец и кучка тарахтящих селянок. Долго пробовали, рассматривали так и этак сшитые и обмётанные лоскуты. Затем навалились на благородного дона всей гурьбой - пришлось тому на едином взлёте вдохновения изобрести и прялку, и домашний ткацкий станок с приводом от тех же вихревых демонов, и даже их с мастером Пенном совместную гордость - лампу. Не простую, естественно - не керосинку и не электрическую.
В шаре из четырёх скрученных проволок особое заклинание удерживало маленького огненного элементаля, и безмозглый комок энергии безропотно проделывал единственно предназначенное для него дело. Стоило "лампу" с полчасика подержать в печи или на углях костра, как потом подкормленный элементаль сутки мог светиться довольно ярким, ничуть не обжигающим светом. Присутствующие сначала от восторга впали в полную прострацию, но потом кузнец рванул к себе за мотком проволоки и клещами. Так что пришлось Александру с колдуном взять патент и продавать по отнюдь не бедным хатам сие нехитрое изобретение. Многие крестьяне, безоговорочно доверяя свему лорду и его благородному другу, заказывали сразу десяток - в погреб, на чердак, да и вообще про запас.
Но больше всех изумил людей домовёнок. Несколько раз по ночам слышалось подозрительное шуршание и поскрёбывание у стоящей в углу швейной машинки - а затем оказалось, что Флисси пристрастился к этому делу и теперь лихо работает на жутковатом агрегате, потрясая воображение трудолюбием и качеством вышивки. А мастер Пенн, обнаружив на каждом предмете одежды и даже носовых платках изящно вышитую родовую монограмму, даже прослезился.
Зато через неделю напряжённой работы и он с Лючике - при помощи неизменно сующей нос во всё Тиль, тоже представил на суд своё детище. Как Александр ни пытался, он так и не смог понять - как оно работает и как вообще устроено. Но чародейская "скорошвейка" работала ничуть не хуже механической - разве что периодически стреляла небольшими молниями, чем немало огорчала своих создателей. И до слёз пугала неосторожно прошмыгнувшего мимо домовёнка, у которого от таких разрядов шёрстка вставала дыбом.
В конце концов на суд - что лучше, магия или технология, собрались сельские бабы едва ли не с полдеревни. Долго судили да рядили, ахали да охали. Попутно припомнили друг дружке пару давних обид да выдрали клок волос, но в общем ни к чему не пришли. Но приценились - во сколько встанут такие полезные в каждом доме приспособления? Александр втихомолку посмеивался - литейные формы для "Зингера" уже давно были готовы, так что вполне можно было разворачивать серийное производство.
С магией такие штуки не проходят, с этим согласился даже многомудрый мастер Пенн. Хотя и заметил, что идея "лепить" заклинания по шаблону весьма интересна.
Но как бы то ни было, ни одна идиллия не может продолжаться вечно. Едва отшумели первые зимние метели и установилась ясная морозная погода, как в двери дома постучалась беда. Правда, сама она о том ещё не знала - да и приняла облик замёрзшей и уставшей до немогу деревенской девахи. Однако, когда гостью с охами и причитаниями размотали из промёрзшего до сосулек платка и принялись растирать магической настойкой на семи травах, Тиль вскинулась и заметила:
– Эй, а я тебя знаю! - она прищёлкнула пальцами, столь очевидно переняв этот вполне земной жест у своего дона, что все улыбнулись, и вспомнила. - Служанка из кабака, где мы разбойников изводили?
Когда побелевшие щёки девицы разрумянились от усилий обоих чародеев да благодаря немалой порции горячего чая пополам с вином, та открыла глаза. Ещё сиплым с мороза голосом вытребовала дона Александра. И поведала такое, что все призадумались от ощущения ещё какого-то не до конца осознанного нехорошего предчувствия.
Приехали в Хватовку люди пришлые. Много, десятка четыре. Все с громовыми палками - но серьёзные. Не озоруют, с людом вежливые. Да вот приметила скромная и незаметная, но всё замечающая подавальщица в трактире, что нет-нет, да исподволь наводят они разговоры с местными на тему о недавних событиях, о которых до сих пор тайно и явно гутарят по всем углам. И тонко так, с подходцем выспрашивают, сразу вроде и не сообразил никто. Только вызнают они все подробности, даже походку и манеру речи. Исподволь и про ведьму пытали - не слыхал ли кто чего? А уж за медные штучки от громовых машинок дона и доньи да за пару выковырянных из стен пулек серебром платили - сама то видела.
– Староста в них души не чает, - дивчина чихнула и тут же в наказание получила вторую чашку исходящего ароматным паром чая. - Ведь не буянят, всё чинно. Да и деньгу за постой и еду платят справно.
Она отпила чаю, блаженно вздохнула от ощущения разливающегося по намёрзшемуся телу тепла.
– Я с малолетства при трактире в Хватовке - сирота. Санкой кличут, - спохватилась она. - Так вот - всякого люду повидала, все они через мою обслугу прошли. И лордов богатых, и купцов, и разбойников, а уж простых и вовсе не счесть. Глаз намётанный… только кто на порог, я уж по мордам вижу - при деньгах ли, да что закажет. И станет ли буянить потом - хозяин мне за то лишнюю денежку платит да кусок посытнее не жалеет.
– Не такие они! - от её горячечного шёпота Тиль и сама почувствовала, как вдоль хребта поднимается несуществующая шерсть. - Эти серьёзные. Вроде солдат или убивцев найманых… только волки они. Слышите - волки!
С немалыми трудностями удалось немного успокоить принимающуюся то рыдать, то клясться Беором молодую женщину. Мастер Пенн хмурился, хмурился, но всё же, переглянувшись с кивнувшей в ответ донельзя серьёзной Лючике, накапал гостье особой, хранящейся в толстом пузырьке настойки. Прокашлявшись и дождавшись, пока от того зелья перестанут лезть глаза на лоб, Санка слабо отдувалась некоторое время, а затем ощутимо успокоилась. На лице выступил пот, речь постепенно стала бессвязной, а зрачки сделались бездонными.
– Я д'старосты - а оне на смех п'дымают. Хозяин мой токмо… радый, да деньгу считат… считаить… вот я и сорвалась… преду…предить… никого у меня… нема…
– Пусть поспит, - хмуро распорядилась Лючике, ставшая непререкаемым авторитетом в некоторых вопросах - после того, как выяснилось, что в "женских болестях" да в сердешных невзгодах разбирается как бы не лучше самого хозяина домика-на-утёсе.
Согласно кивнув, озабоченный колдун потрогал лоб спящей, покачал головой. Наложил ещё вдобавок какое-то заклятье - и жестом стал выпроваживать всех.
– Что скажете, дон Александр? - колдун казался легонько - самую малость - встревоженным. Он потеребил зачем-то рукав и, не дождавшись ответа, сел в своё излюбленное кресло у камина. - Ведь и правда, дивчина при трактире в людях разбирается куда там любому целителю…
В коридоре у выхода на лестницу запрыгнул на подоконник, озабоченно подёргал раму - заперто ли? Выглянул наружу, полюбовался на никогда не спящих чёрных коней, которые не признавали конюшни и в лесу чувствовали себя как дома. Вот и сейчас - они лениво обгладывали кору с ясеня и приветливо махнули в сторону дома мордами. Ишь, заметили, зоркие. Отчего-то Флисси из всех лошадей не боялся именно их. Доверял - почти как хозяину. А потому он помахал ушками в ответ и припустил дальше.
Заглянул в никогда не угасающий камин, где нынче два ало пламенеющих неугомонных бесёнка азартно наяривали огненную саламандру. Фыркнул и деликатно отвернулся. Пускай их…
В небольшой уютной комнатке, где спала разметавшаяся во сне девочка человеков, он осторожно поправил на ней одеяльце. Подумав, смотался вниз, в гардеробную - и скоро вернулся, притащив пару тёплых вязаных носочков. Одел на детские ножки, затолкал их под одеяло. Полюбовался спящей малышкой. Уж ей-то не надо хорошие грёзы навевать - ишь, как улыбается во сне!
Быстро оттарабанил на кухню забытую на столе в гостиной вазу с яблоками. Одно, впрочем, с хрустом и довольным чавканьем умолотил сам. Облизнул сладкую от сока мордашку, огляделся. Скоро и утро - а там придёт из села болтушка Тамми, она обещалась сделать пирожки с куриными потрошками… Закатив от восторженного предвкушения глазёнки, Флисси облизнулся опять и понёсся делать свой обход дальше.
В прихожей ещё раз придирчиво осмотрел каждый сапог и каждую туфельку - хорошо ли начистил? Скорчив уморительную рожицу своему отражению в сияющем сапоге хозяина, помчался дальше. Заглянул в погреба, принюхался. Нет, крысы ушли. Правильно сделали, неча им тут околачиваться, наглым мордам усатым.
Под конец он осторожно, еле дыша, заглянул в спальню, где на плече хозяина тихо посапывала проснувшаяся сегодня от смерти чародейка человеков. Какая красивая… Флисси осторожно коснулся рыжих волос лапкой, поспешно отдёрнул. Ну, уж этим точно не надо приятность в сновидениях навевать - всё у них ладненько, даже во сне друг в дружку вцепились ласково. Дай-то Беор…
Ну что ж - домовёнок огляделся, умиротворённо урча и еле слышно посапывая от усталости. Можно и баюшки. Вона, уж светает?
Он взобрался на подоконник в своей крохотной комнатушке. Да какое там светает, какое там спать? Вы только посмотрите, какое чудо!
Этой ночью в доме, вокруг озера, да и во всём Высоком Лесу установилась особая, чистая и торжественная тишина.
А ещё - этой ночью выпал первый снег.
Александр напрягся ещё раз - не мышцами, нет - чем-то таким в голове, что словно спало от рождения, но теперь оказалось разбужено упражнениями и неутомимыми стараниями Лючике да мастера Пенна. Неведомое, но хорошо ощущаемое нечто слегка согрело голову, в которой от натуги словно поселился целый рой гудящих пчёл… и маленькое пуховое пёрышко, на коем сосредоточил поток внимания взмокший старлей, отчётливо шевельнулось.
Шевельнулось! Вовсе не от надсадного дыхания или сквозняка! А от мысленного усилия человека! Ура! Правда, затраченных усилий с лихвой достало бы, чтобы собрать-разобрать носовую стойку шасси истребителя или протолкать легковушку эдак с километр - но всё же в занятиях наметился определённый прогресс. Как там сказал тот астронавт - маленький шаг для одного человека, но огромный скачок для всего человечества?
С другой стороны, Тиль просто беззастенчиво потешалась над багровым от натуги здоровенным доном. Ну да, ей проще, малявке, с её-то способностями - вон как её пёрышко порхает по всей комнате. И всё же, и всё же… стоило теперь признать откровенно, что магия вовсе не шарлатанство на потеху толпе и не жуткие обряды на полночных кладбищах. А следовательно, стоило круто пересмотреть прежние взгляды - колдовство вовсе не миф.
Реальность, суровая и неприглядная реальность. Правда, как весьма быстро выяснилось, со своими правилами и ограничениями. Например, закона сохранения энергии и массы, так лихо сформулированного незабвенным Михайлой Ломоносовым "ежели в одном месте чего убудет…", никто не отменял - просто к химической, электрической и прочим видам энергии добавилась и магическая.
"Ну и что с того?" - подумал старлей в каком-то весёлом и злом азарте. - "Мир перевернулся, что ли?"
Он огляделся. Да нет, вон он мир, стоит себе вокруг, такой же настоящий и реальный как прежде. Выпал снег, и в деревне пришла пора свадеб, например. А поскольку мастер Пенн вроде как исполняет обязанности здешнего лорда, то без его присутствия и отеческого благословения такие мероприятия, естественно, не проходят. И коль скоро здешние крестьяне горазды и работать, и гулять, то неудивительно, что едва проспавшийся после вчерашнего взъерошенный колдун с утра находился в откровенно раздражённом состоянии…
– Я спрашиваю - кто разбил мою любимую чашку? - лохматые брови старика угрожающе сошлись на переносице.
Высунув нос из толстенного фолианта, Тиль украдкой покосилась под стол. Флисси тут же состроил виноватую мордашку и жестами изобразил - дескать, ночью вымыл, да вот потом до посудной полки не дотянулся. А подлая чашка возьми да и выскользни из лапок…
– Да что за кавардак в доме творится? - голос вставшего не с той ноги колдуна уже стал опасно накаляться.
И тут девчушка елейным голоском поинтересовалась:
– Мастер Пенн, вы с утра колбасу ели?
Тот запнулся, миг-другой соображая. Зачем-то ухватился за животик, прислушался. Снова недоумённо воззрился на свою ученицу.
– Э-э, не помню. А к чему ты это про колбасу спросила? - во взгляде старика мелькнуло подозрение.
– Да так, - Тиль снова уткнулась в учебник. - Чтобы вы в себя пришли немного…
Несколько секунд царила напряжённая тишина, в течение которой Александр и обретающаяся подле него Лючике тихо давились со смеху, домовёнок в ужасе закрыл глаза и ушки лапками, а почтенный колдун то краснел, то бледнел попеременно.
– Ишь, умница выискалась… - пробурчал он, но даже отсюда, от стола было заметно, что старик улыбнулся. - Грамотно отвлекла, ничего не скажешь!
Наутро после теперь кажущихся просто кошмарным сном событий, когда Александр со своей ведьмой гуляли по первому снежку, всем естеством впитывая ни с чем не сравнимую чистоту и прелесть, до хмельной одури целуясь под величавой исполинской елью, их в Лесу и нашёл мастер Пенн.
Деликатно покашляв издали, старикан некоторое время помялся, разглядывая разрумянившиеся то ли от мороза, то ли ещё от чего лица, а затем заявил напрямик.
– Да оставайтесь на зиму, дон Александр и донья Лючике. Куда теперь, по снегу-то…
Получив вдобавок заверения, что его они нисколько не стеснят, и заниматься надо всем троим. Да и самому мастеру Пенну тоже, пришедшему в неистовый восторг после мимолётной фразы старлея "угол падения равен углу отражения". Опять же, давно таких хороших гостей дом не видал. И вообще, и в частности…
Переглянувшись, влюблённая парочка согласилась, что спешить им решительно некуда. Да и гостеприимство почтенного чародея не только весьма кстати, но и очень по душе им, соскучившимся по хорошим людям.
И вот Александр, добавив к фехтовальным упражнениям и учёбе ещё и уроки магии, вполголоса поинтересовался у тут же подлетевшего Гана (Бену для отличия повязали на хвостик зелёную ниточку бантиком, а братцу жёлтую):
– Эй, а керамика-фарфор для вас очень трудно?
Маленький бесёнок пожал плечиками и заверил - ничуть, хозяин! Мало того, есть лишний повод припахать духа земли, а то тот от сна и безделья скоро совсем опухнет…
На том и порешили. А посему старлей, кое-как остыв после неимоверно тяжёлой первой удачной попытки магического воздействия, вознамерился наведаться к деревенскому гончару. Дескать, Флисси жалуется, что в одном месте крыша прохудилась, а что такое черепица, здешние умники ещё не додумались. Да и сантехнику заказать - ванную-умывальники, да плитку облицовочную, опять же. Кроме того, обещанный господину чародею ватерклозет это вовсе не ругательство и не изощрённое орудие пытки, а очень даже удобное в хозяйстве дело. И вообще, надо наладить водопровод, элекстричество и прочие семью семь прелестей цивилизации.
Почтенный колдун во время этой отповеди едва не проглотил гусиное перо, коим имел обыкновение записывать пришедшие на ум хорошие идеи или мысли, и которое в задумчивости обычно покусывал.
– Э-э, благородный дон, пожалуй, я с вами. Глядишь, научусь чему или подскажу…
Вот так вот вся компания, оставив дом на попечение где-то неслышно обретающегося домовёнка и двух сельских женщин, и отправилась в пешую прогулку вокруг озера. Лючике, куда более ловко и привычно общающаяся с духом земли, по совету Александра прихватила колечко, а оба маленьких бесёнка угнездились на мочках ушек Тиль на манер изумительной красоты и оргинальности серьг алого золота. И оттуда корчили рожицы да нескромные жесты всем, кому бы ни вздумалось посмотреть на девчушку. А та в своём наряде, при шпаге и спрятанной за пазухой стрекоталкой, смотрелась весьма импозантно - отросшие до плеч белые лохмы стараниями Лючике превратились в симпатичную причёску. Тоже мне, сероглазая блондинка…
Мастер Пенн, плащ и шляпу коему по совету Александра Лючике перешила по-новой (куда теплее и практичнее, между нами - да и красивее), вышагивал рядом с той величавой неспешностью и таким видом, что за километр становилось не только видно, но и ясно - дедуля преисполнен силы и достоинства.
– Хорошо, - улыбнулся Александр, поскрипывая снегом под сапогами.
Да и в самом деле, приятно пройтись по чистому снежку, на бодрящем свежем воздухе под ручку с красивой женщиной. Дела и долги над душой не висят, ещё один снегопад - и затерянная в лесу деревушка с резиденцией лорда окончательно станут отрезаны от окружающего мира, и всю зиму никто их не побеспокоит. Ни добрый человек, ни… не очень добрый.
Да и Беор с ними со всеми!
Пока почтенный колдун, пришедший просто в восторг от идеи и замысла черепичных крыш, подбирал с гончаром и духом земли состав глины, Александр с Лючике коротко посовещались под ревнивое подслушивание вездесущих бесенят. И после подсказки всунувшей в обсуждение и своё ухо Тиль, приступили к реализации.
Первый образец развалился сам. Второй после тщательной проверки забраковали - и лишь третий девчушка на тряпице преподнесла колдуну. Тот воззрился удивлённо на простецкую, цилиндрической формы прозрачную кружку - правда, весьма "сиротских" размеров. Повертел в пальцах, хмыкнул.
– Ишь, какая лёгкая… Это и есть моя новая любимая чашка? - в голосе старика скользнуло этакое лёгонькое недоверие.
Тиль зачерпнула кипятка из чана, демонстративно взяла кружку ладошками и поднесла старому чародею. Тот пощупал, улыбнулся.
– Ага - не греется… стало быть, мой излюбленный травяной чай долго не будет остывать? - затем он присмотрелся к исходящей паром посуде и заулыбался вовсю - на стенках от кипятка проступили прихотливые цветочно-древесные узоры, медленно вьющиеся от ручки.
– Это ещё не всё, мастер Пенн, - хитрющая девчонка откровенно развлекалась. - Найдётся у вас какая-нибудь откровенная отрава?
Разумеется, у каждого уважающего себя колдуна при себе обязательно окажется если не отрава, то какая-нибудь подобная гадость точно. И заинтересованно сощурившийся старик сыпанул в чашку щепотку пропитки от плесени, что он обещал занести здешнему столяру. Чашка сразу гневно полыхнула тревожными алыми сполохами, задёргалась в ладони колдуна и не успокоилась до тех пор, пока тот не выплеснул содержимое в поддувало печи.
– Недурственно, - кивнул он, но оказалось, что сюрпризы на этом не закончились.
Тиль отобрала у мастера Пенна ёмкость и демонстративно размашисто хряпнула о кирпичный угол печи для обжига. Ставшая вновь стеклянно-прозрачной чашка заныла глубоким нутряным звоном, запрыгала по полу - но потом оказалась совершенно целой.
– Мастеру - от благодарных учеников, - девчушка с лёгким поклоном теперь уже официально и окончательно преподнесла подарок расстроганному до слёз старику.
Лючике и Александр захлопали в ладоши, чмокнули деда в щёки и пообещались быть белыми-мягкими-пушистыми. Особенно Тиль. Колдун недоверчиво покосился на совсем по-ангельски хлопающую ресницами девчушку - и улыбнулся.
Черепичная кровля, которую трое сельских умельцев уложили в пару дней под недрёманым оком вездесущего домовёнка, оказалась что вблизи, что издали откровенно тёмно-оранжевого, почти морковного цвета. Но все согласились, что в сочетании с почти такого же колера стенами выглядит на редкость удачно. А на фоне величественных, укрытым снегом деревьев так и вообще смотрится просто игрушечкой.
А пока Лючике на пару с мигом освоившейся Тиль осваивала премудрости такого нововведения, как лыжи, Александр ломал голову над подачей воды в дом. От идеи сделать электродвигатель с приводом от маленького элементаля молнии, Ган и Бен пришли в неописуемый ужас. Таскать вёдрами заморишься - не припахивать же для этой цели мужиков из села. И в конце концов старлей обратился к мучающемуся с дробями колдуну. Тот выслушал, поглажиая бороду, покивал.
– Дон Александр, существует более простое решение, - он достал с полки толстый фолиант, порылся в нём и торжествующе ткнул костлявым пальцем в некую витиеватую формулу. - Есть редкая разновидность - так называемые вихревые демоны. Если приспособить его в этом вашем насосе…
В самом деле, вышло всё на диво просто и даже элегантно. Бешено крутящийся в диковинном подобии центробежного насоса вихрь эдакой турбинкой создавал такой великолепный напор, что после первой пробы струя подаваемой из озера воды вылетела куда выше черепичной крыши. Нагревать воду в баке оба огненных бесёнка вызвались бесплатно и своевременно - дескать, им это не в тягость.
И вот Лючике, недоверчиво погладив сияющие позолотой краны, осмотрела выложенную полированной мраморной плиткой роскошную ванну с зеркалом в одну стену, и открыла воду. По очереди обновив сооружение и вволю наплескавшись да понежившись в горячей воде, а также оценив быстроту и удобство самого обычного душа, все единодушно признали, что "дон Александр сибарит и эстет, но толк в роскоши знает".
Зато ватерклозет с его причиндалами поначалу вызывал откровенное недоумение - но замечание Лючике, что "по крайней мере чисто и не попахивает", всё же перевесило чашу общественного мнения. Правда, Флисси поначалу шарахался от урчащего сливом унитаза, как от огня, но постепенно привык и он.
Метели окончательно занесли снежным покровом весь мир, и в небольшом уютном домике воцарился мир и покой. Ведь что надо людям для счастья? Да сами знаете… Бывают, правда, беспокойные особи, так и ищущие - как бы напакостить ближним. Но таковых, слава Беору, среди нынешних обитателей Апельсинового домика не нашлось.
Дорогу к селу немного расчистили, немного укатали санями с широкими полозьями, так что с сообщением проблем не возникло. А большой и кажущийся почти нереальным мир там, где-то за заснеженными лесами, мало кого волновал. И Александр, сидя вечером с трубочкой на лавке у крыльца, легко признался сияющей лицом Лючике, что да - он счастлив.
– Понимаешь, Лю - не рвусь я в благодетели мира или в его завоеватели. Ему на меня по большому счёту начихать, и мне на него тоже.
– Не тронь меня, и я не покусаю? - ведьмочка, от которой после занятий в лаборатории колдуна так и разило какой-то цветочно-фруктовой эссенцией, ласково куснула за ухо.
Ага, как же-с - прямо тебе идиллия! Щас расплачусь от умиления, ждите.
Только мало кто знал, что вечерами старлей поглаживал пальцами хрустальную капельку на заскорузлом от крови кожаном шнурке. Рылся в библиотеке, перечитывал записанные сведения, что вызнал от крестьян и приезжих. Советовался втихомолку с ведьмой, и всё думал, думал, думал…
Кто же тебя науськал, Иоахиммус Борх?
* * *
– Вот так, правильно. Теперь смотрите - петельку надо обмётывать, да ровненько, стежок к стежку, - негромкий голос Лючике, от зимней скуки взявшейся втолковывать деревенским мастерицам таинства кройки и шитья, так хорошо контрастировал с негромким гулом в каминной трубе, что Александр против воли улыбнулся.Нет, всё-таки, что ни говори, а есть какая-то тихая прелесть в такой размеренной жизни… а вот швейную машинку соорудить, пожалуй, стоило бы. Разумеется, не "Чайку", а простенький "Зингер" с ножным приводом… И механик с присущим ему прилежанием принялся втолковывать Гану и Бену свои идеи. Правда, над устройством оверлока пришлось попыхтеть, да ещё и ведьмочку привлечь к обсуждению. Хоть Лючике и совершенно не соображала в железках и механизмах, но на пальцах идею подсказала. А уж реализовать её, как говорится, дело техники.
Правда, ведьмочка глубоко задумалась - а возможно ли сделать подобную "скорошвейку" на чисто магическом принципе? Ко всеобщему удивлению, идеей всерьёз заинтересовался мастер Пенн, ради такого дела даже оторвавшийся от такого архиважнейшего дела, как изучение свойств корня какого-то растения с заковыристым названием. И теперь на ставших традиционными посиделках у камина в словесных баталиях дым и магия просто стояли коромыслом. Бедняжка Тиль металась, не будучи в силах решить, к какому же лагерю примкнуть - ибо возможности магии прочувствовала на собственной шкуре. Сегодня утром она сумела одним только взглядом сбить с ног и отшвырнуть дона Александра через весь длинный коридор. Ответных усилий едва хватило, чтобы взъерошить ей волосы - но согласитесь, нельзя же иметь всё сразу.
Почёсывая бока, старлей пока что распорядился Бену отштамповать сотню напёрстков, до которых тут пока ещё не доизобретались, да через сельского старосту раздать по домам.
Но когда Ган, устало отдуваясь, доложил, что очередное чудо техники готово, вокруг столпились все - даже пришедший брать урок кузнец и кучка тарахтящих селянок. Долго пробовали, рассматривали так и этак сшитые и обмётанные лоскуты. Затем навалились на благородного дона всей гурьбой - пришлось тому на едином взлёте вдохновения изобрести и прялку, и домашний ткацкий станок с приводом от тех же вихревых демонов, и даже их с мастером Пенном совместную гордость - лампу. Не простую, естественно - не керосинку и не электрическую.
В шаре из четырёх скрученных проволок особое заклинание удерживало маленького огненного элементаля, и безмозглый комок энергии безропотно проделывал единственно предназначенное для него дело. Стоило "лампу" с полчасика подержать в печи или на углях костра, как потом подкормленный элементаль сутки мог светиться довольно ярким, ничуть не обжигающим светом. Присутствующие сначала от восторга впали в полную прострацию, но потом кузнец рванул к себе за мотком проволоки и клещами. Так что пришлось Александру с колдуном взять патент и продавать по отнюдь не бедным хатам сие нехитрое изобретение. Многие крестьяне, безоговорочно доверяя свему лорду и его благородному другу, заказывали сразу десяток - в погреб, на чердак, да и вообще про запас.
Но больше всех изумил людей домовёнок. Несколько раз по ночам слышалось подозрительное шуршание и поскрёбывание у стоящей в углу швейной машинки - а затем оказалось, что Флисси пристрастился к этому делу и теперь лихо работает на жутковатом агрегате, потрясая воображение трудолюбием и качеством вышивки. А мастер Пенн, обнаружив на каждом предмете одежды и даже носовых платках изящно вышитую родовую монограмму, даже прослезился.
Зато через неделю напряжённой работы и он с Лючике - при помощи неизменно сующей нос во всё Тиль, тоже представил на суд своё детище. Как Александр ни пытался, он так и не смог понять - как оно работает и как вообще устроено. Но чародейская "скорошвейка" работала ничуть не хуже механической - разве что периодически стреляла небольшими молниями, чем немало огорчала своих создателей. И до слёз пугала неосторожно прошмыгнувшего мимо домовёнка, у которого от таких разрядов шёрстка вставала дыбом.
В конце концов на суд - что лучше, магия или технология, собрались сельские бабы едва ли не с полдеревни. Долго судили да рядили, ахали да охали. Попутно припомнили друг дружке пару давних обид да выдрали клок волос, но в общем ни к чему не пришли. Но приценились - во сколько встанут такие полезные в каждом доме приспособления? Александр втихомолку посмеивался - литейные формы для "Зингера" уже давно были готовы, так что вполне можно было разворачивать серийное производство.
С магией такие штуки не проходят, с этим согласился даже многомудрый мастер Пенн. Хотя и заметил, что идея "лепить" заклинания по шаблону весьма интересна.
Но как бы то ни было, ни одна идиллия не может продолжаться вечно. Едва отшумели первые зимние метели и установилась ясная морозная погода, как в двери дома постучалась беда. Правда, сама она о том ещё не знала - да и приняла облик замёрзшей и уставшей до немогу деревенской девахи. Однако, когда гостью с охами и причитаниями размотали из промёрзшего до сосулек платка и принялись растирать магической настойкой на семи травах, Тиль вскинулась и заметила:
– Эй, а я тебя знаю! - она прищёлкнула пальцами, столь очевидно переняв этот вполне земной жест у своего дона, что все улыбнулись, и вспомнила. - Служанка из кабака, где мы разбойников изводили?
Когда побелевшие щёки девицы разрумянились от усилий обоих чародеев да благодаря немалой порции горячего чая пополам с вином, та открыла глаза. Ещё сиплым с мороза голосом вытребовала дона Александра. И поведала такое, что все призадумались от ощущения ещё какого-то не до конца осознанного нехорошего предчувствия.
Приехали в Хватовку люди пришлые. Много, десятка четыре. Все с громовыми палками - но серьёзные. Не озоруют, с людом вежливые. Да вот приметила скромная и незаметная, но всё замечающая подавальщица в трактире, что нет-нет, да исподволь наводят они разговоры с местными на тему о недавних событиях, о которых до сих пор тайно и явно гутарят по всем углам. И тонко так, с подходцем выспрашивают, сразу вроде и не сообразил никто. Только вызнают они все подробности, даже походку и манеру речи. Исподволь и про ведьму пытали - не слыхал ли кто чего? А уж за медные штучки от громовых машинок дона и доньи да за пару выковырянных из стен пулек серебром платили - сама то видела.
– Староста в них души не чает, - дивчина чихнула и тут же в наказание получила вторую чашку исходящего ароматным паром чая. - Ведь не буянят, всё чинно. Да и деньгу за постой и еду платят справно.
Она отпила чаю, блаженно вздохнула от ощущения разливающегося по намёрзшемуся телу тепла.
– Я с малолетства при трактире в Хватовке - сирота. Санкой кличут, - спохватилась она. - Так вот - всякого люду повидала, все они через мою обслугу прошли. И лордов богатых, и купцов, и разбойников, а уж простых и вовсе не счесть. Глаз намётанный… только кто на порог, я уж по мордам вижу - при деньгах ли, да что закажет. И станет ли буянить потом - хозяин мне за то лишнюю денежку платит да кусок посытнее не жалеет.
– Не такие они! - от её горячечного шёпота Тиль и сама почувствовала, как вдоль хребта поднимается несуществующая шерсть. - Эти серьёзные. Вроде солдат или убивцев найманых… только волки они. Слышите - волки!
С немалыми трудностями удалось немного успокоить принимающуюся то рыдать, то клясться Беором молодую женщину. Мастер Пенн хмурился, хмурился, но всё же, переглянувшись с кивнувшей в ответ донельзя серьёзной Лючике, накапал гостье особой, хранящейся в толстом пузырьке настойки. Прокашлявшись и дождавшись, пока от того зелья перестанут лезть глаза на лоб, Санка слабо отдувалась некоторое время, а затем ощутимо успокоилась. На лице выступил пот, речь постепенно стала бессвязной, а зрачки сделались бездонными.
– Я д'старосты - а оне на смех п'дымают. Хозяин мой токмо… радый, да деньгу считат… считаить… вот я и сорвалась… преду…предить… никого у меня… нема…
– Пусть поспит, - хмуро распорядилась Лючике, ставшая непререкаемым авторитетом в некоторых вопросах - после того, как выяснилось, что в "женских болестях" да в сердешных невзгодах разбирается как бы не лучше самого хозяина домика-на-утёсе.
Согласно кивнув, озабоченный колдун потрогал лоб спящей, покачал головой. Наложил ещё вдобавок какое-то заклятье - и жестом стал выпроваживать всех.
– Что скажете, дон Александр? - колдун казался легонько - самую малость - встревоженным. Он потеребил зачем-то рукав и, не дождавшись ответа, сел в своё излюбленное кресло у камина. - Ведь и правда, дивчина при трактире в людях разбирается куда там любому целителю…