Иващенко Валерий. Механик её Величества

   В конце концов демоны поклялись пахать на совесть, если хозяин разрешит им потихоньку лакомиться этим адским зельем. Поскольку содержимого одного патрона им хватило бы на месяц, а в заначке было ещё пару десятков - то отчего бы и нет? Тем более, что Ган заявил, что вместо пороха можно приспособить и запаковывать в гильзы малых огненных элементалей.
   Или это был Бен?
   "Да в общем, какая разница?" - подумал механик, отправив обоих клоунов за сырьём и материалами. Те хором завопили, что тут нужен дух земли. Пришлось снова отвлекать от отдыха вернувшегося из деревни хозяина дома и втолковывать ему, в чём тут дело. Тот сквозь дрёму сунул Александру какое-то невзрачное колечко и засопел себе дальше.
   Старлей озадаченно почесал в затылке, признавая, что все эти сказочно-магические навороты ему откровенно нравятся. Особенно после того, как он надел на палец кольцо и по некому наитию совершенно по-Аладдиновски потёр облезлую дешёвую побрякушку, и из стены высунулась полупрозрачная харя совершенно трудновообразимого вида - такая образина, между нами говоря, что просто тьфу на неё!
   Спросонья дух земли совершенно не врубился, что никто не требует от него золота, алмазов и рубинов.
   – О светлейший дон, тут совсем неглубоко есть чудные изумруды - под новый цвет глаз вашей несравненной возлюбленной! - он принялся привычно нести подобную этой чушь.
   Но оба братца-демона пресекли его велеречия в столь энергичных выражениях, что тот даже проснулся. Выслушав список требуемого, взглянул на грозно подбоченившегося Александра с немалым почтением.
   – О, теперь вижу - солидный клиент попался! Уважаю! - воскликнул тот, и скрылся, заверив, что сей момент всё организует.
   Вот так в соседней с лабораторией колдуна комнате и возник маленький металлургический цех. По совместительству инструментальный, металлообрабатывающий и оружейный. Братцы-демоны с ужасающим Александра хладнокровием и аппетитом жрали руду и (извините за нескромные подробности) тут же в сторонке гадили крохотными слитками чистого железа, вольфрама или титана. Под руководством старлея прямо в старом глиняном горшке замесили нужную пропорцию и принялись раскочегаривать сплав.
   Что такое легирование, отжиг и закалка, братцы-демоны знали не хуже самого механика. И к концу дня они уже совещались над нарисованным Александром чертежом.
   – А круто нафантазёрил хозяин! - решили маленькие трудяги и принялись за дело, с жужжанием вгрызаясь в отлитые бруски неимоверной прочности стали своими не иначе как алмазными зубками.
   По правде говоря, старлей поначалу хотел сделать привычный "калаш" и знакомый до винтика "макаров", но потом спохватился - да какого лешего? И по памяти принялся изображать на потёртом листе пергамента примерный эскиз однажды держанного в своих руках шедевра Узиеля Гала (знаменитый пистолет-пулемёт УЗИ - прим.авт.). С некоторыми изменениями и улучшениями, естественно. Братцы-демоны одобрили, и даже предложили вот тут и тут сделать вот так и вот так.
   И вот теперь Александр с изумлением смотрел, как Бен, хитро подмигнув, скрылся в почти готовом, матово отблёскивающем стволе оружия, вгрызаясь в стенку зубками и выфрезеровывая нарезы. Через пару секунд чертёнок вынырнул с казённой стороны, выплюнул в сторону блестящую кучку стальной стружки и нырнул обратно. Как оказалось, демоны хоть и делали всё на глазок, но точность обещали "хоть бы и ювелиры проверять вздумали".
   В это время Ган, обожравшийся свинцовой руды, второй час маялся поносом. Весь зеленовато-ядовитого оттенка, он томно развалился в сторонке и постанывал, страдальчески закатив глаза. Но по мнению старлея, скорее всего - демонстративно сачковал, ибо исправно выдавал из-под хвоста горошинки тускло блестящего свинца.
   Когда механик принялся придирчиво и недоверчиво осматривать получившиеся детали, оба проказника под чутким руководством Тиль стали навивать пружины - Бен наматывал на пояс, вертясь и светясь на манер огненной юлы, а Ган деловито подавал кажущуюся толстенным канатом рядом с ним проволоку, раскаляя её и в нужных местах проворно перекусывая одним клацаньем зубок.
   Поскольку полведра блестящих медных гильз, кои братцы изготовили в минуту, одним плевком расплавляя медь, а затем ударом кулачка выштамповывая точную форму, уже остыли, то вошедшая в роль Тиль взялась руководить заполнением. Или заряжанием? Прямо из воздуха возникал крохотный, пышущий жаром огонёк. По указке девчоночьего пальчика элементаль нырял в гильзу, а Бен (или Ган) тут же подлетал с пулей в руках - и словно пробкой затыкал сверху. Ган (или Бен) тут же охватывал горловину хвостиком…
   Вжжжи-и-ик! - и завальцовывал на диво ловко да гладко.
   Тиль придирчиво осматривала изделие, протирала смоченной в льняном масле тряпицей и отставляла в сторону. И когда Александр смазал, собрал и даже поклацал затвором и спуском с виду вполне работоспособного пистолета-пулемёта, на другом конце стола уже ровными рядами стояли боеприпасы - хоть бы и маленькую войну устраивать.
   Ну что ж… испытания решено было проводить в многострадальном подвале. Наученная предыдущим опытом Тиль привычно зажала ушки. Кстати сказать, грохота оказалось куда меньше, чем от пороха - да и вони никакой. Вволю постреляв одиночными и короткими очередями, Александр оказался не просто доволен - но в полном восторге! Ибо толстое дубовое полено, прихваченное в качестве мишени, разлетелось в щепу. Ну какой настоящий мужик не любит оружие, особенно такое?
   Правда, когда Тиль осторожно протянула руку, намереваясь и себе "популять" из изрыгающей свинец машинки, старлей отрицательно покачал головой.
   – Отдача такая, что тебя просто унесёт, - и заказал уже собравшим гильзы братцам-демонам второй экземпяр УЗИ.
   Намного меньший, и со смешным "детским" калибром в пять милиметров. Александр нарисовал на обороте пергамента новый чертёж, изменил размеры и пропорции в нужных местах… Хм-м, а ведь недурственная штучка выходит - в умелых руках бед наделает нешутейных!
   – Послушай внимательно, Тиль, - обратился он к с восторгом смотрящей за его манипуляциями девчонке. - Это ведь не шутка. Хоть и послабее моей, но весьма смертельное оружие. Ты понимаешь, что это такое - убить человека? Представляешь ответственность решать судьбы других?
   Однако вздорная малышка только фыркнула.
   – Да никого я убивать и не собираюсь. В руку или ногу ещё ладно, - она призадумалась. - Ну, если уж совсем припрёт… но попробую обойтись - я ещё не готова к такому.
   В ответ на вопрос хозяина - а может, ей обойтись вообще без этого? - она только блеснула глазами от злости.
   – Послушайте, мой дон. В силе я никогда не сравняюсь не только с вами, но и с обычным воином. А с такой стрекоталкой мои возможности становятся куда выше, и я смогу противостоять насильникам или убивцам.
   Угу. Выходит, правду говорили циничные янкесы насчёт того, что бог создал людей, а полковник Кольт сделал их равными… Примерно такие мысли посетили Александра, когда он делал свой очень нелёгкий выбор. Правда, Тиль и раньше не отличалась душегубскими наклонностями, да и сейчас рассуждает вполне здраво. Да и обещал, опять же.
   И он кивнул мающимся от безделья братцам-демонам.
   – Сделайте стрекоталку. Да по паре запасных магазинов к обеим. Я пока подремаю немного - как всё будет готово, растолкайте, - и со сноровкой бывалого солдата, способного спать даже под вой выведенных на форсаж турбин Сушки, улёгся в уголке.
   Как же это здорово - поспать после хорошо сделанной работы…
   Будить его, по здравому размышлению умницы Тиль, не стали. Зато утром девчонка и пара сияющих демонят предъявили больше похожую на изящную игрушку машинку - "стрекоталку". Если свой большой и полноразмерный УЗИ старлей сделал привычного глазу солдата воронёного цвета, то девчушкино оружие на первый взгляд сияло никелировкой - но оказалось из нержавеющей стали-серебрянки.
   – Могём, когда захотим, - заулыбались братья, когда Александр вдумчиво собрал-разобрал оружие, заглядывая во все места и прицениваясь к каждой мелочи.
   Затем пострелял в подвале. По мнению самого механика, демонята сделали как бы не лучше, чем в первый раз. Лёгкая, удобная и почти без отдачи машинка сидела в руке немного непривычно, как слишком маленькая игрушка. Правда, патроны маленькие нахалы утворили такие, что старлей в сомнении почесал в затылке.
   – Да посмотрела я, подумала, посоветовалась с малявками, - Тиль казалась само простодушие и непосредственность. - Тонкая железная оболочка и свинцовая начинка. С острым носиком, даже довольно толстый доспех прошьёт - чем плохо?
   Сквозь зубы помянув нелёгким словом здешние пытливые умы, предвосхитившие изобретения земных оружейников, старлей не без вздоха согласился. Заказал и себе пару магазинов "бронебойных" патронов, ещё и с калёным стальным сердечником внутри. Воевать так воевать.
   Правда, от идеи соорудить десяток гранат, запихнув внутрь средних элементалей, он после совещания с бесенятами всё же отказался - неровен час, могут и невиновные от осколков пострадать. Зато набросал пару чертежей пистолетов под те же патроны, что и оба УЗИ - в качестве резервного оружия. И пока воодушевлённые похвалой и порцией пороха братья трудились, день пошёл своей чередой. Разминка со шпагой, затем с более серьёзным оружием - от одного только вида его утренней звезды Тиль откровенно побледнела - затем учёба.
   Сразу после обеда в ухо ввинтился зудящий голосок кого-то из огненных братцев - дескать, всё готово, хозяин. И подвал на время превратился в стрелковый тир. Девчонка поначалу нервничала, слишком резко нажимала на спусковой крючок, путала предохранитель и регулятор режима огня. Но выстреляв весь немалый боезапас, в конце концов освоилась и даже раскраснелась.
   – Вы были правы, дон Александр, - вздохнула она. - Когда держишь в руках такую опасную малышку и вдруг осознаёшь, что можешь прервать жизнь человека - ни с чем не сравнимое ощущение. И знаете, оно мне не очень-то понравилось…
   Старлей, что нёс обратно полведра стреляных гильз да собранных проворными демонятами искорёженных пуль, молча кивнул. Тиль повздыхала, и принялась с бесенятами в мастерской пополнять боезапас. Причём абсолютно молча!
   "Что-то в лесу сдохло" - решил старлей, прикидывая план обезвреживания бандитов. Хотя опыта в таких делах у него и было кот наплакал, но с другой стороны, у разбойников, только и привыкших запугивать безоружных, наверняка ещё меньше…
   – Ладно. Всё готово, до вечера спать! - распорядился он.
   Тощий пожилой крестьянин в ветхом зипуне и грубых домотканых штанах, что на горбу тащил от самого Леса немаленького размера вязанку хвороста и торопился, пока сумерки не перетекли в самую настоящую ночь, так и не успел понять - откуда перед ним появились двое. Статный, крепкого сложения благородный лорд, при нём пигалица с решительным лицом да сзади пара чёрных лошадей с самыми злющими мордами. Упав на колени, мужичок принялся умолять не лишать живота его, не оставлять деток и вообще, и в частности. Однако тут же выяснилось, что всё не так плохо, и благородного дона на самом деле прислали хорошие люди помочь разобраться с захватившей село бандой.
   Размазывая по землистым щекам слёзы, назвавшийся Зенором мужик снова бухнулся в ноги - но уже с прямо противоположными намерениями и благодарственными причитаниями. И лишь с трудом удалось Александру выжать из забитого крестьянина подробности. Да, наехали тут… крестьянин глухо ругнулся, упомянув, как лиходеи прямо посреди улицы насиловали его дочь. Вздохнув, поведал далее. Числом поболе дюжины - но счёту Зенор не обучен. Обосновались в кабаке и доме старосты. Буянят, грабят и к весне твёрдо намерены довести село до нищеты.
   – А приведи-ка к нам старосту, да тихонько… - решил Александр, у которого от ненависти уже закаменели скулы.
   Уже в потёмках унылый бородач, коего прислал к околице давешний Зенор, рассказал подробности и кое-как обрисовал то, что светлейший дон назвал мудрёным словом "диспозиция".
   – Да какая там позиция! - замахал руками староста, до сих пор вспоминающий отнятого поросёнка с такой злостью, что аж челюсти сводило. - Даж для присмотру никого не поставили - ить кого им тут бояться-то?
   Темнота не стала препятствием для парочки мстителей - перед отъездом Александр зашёл к читающему у себя толстую книгу мастеру Пенну и безоговорочно получил "то, что Лючике называла кошачьими глазами" - то ли заклинание, то ли ещё что. Главное, что работает, а подробности побоку. Зато староста тут же умчался в деревню по-тихому собрать надёжных робят - кузнеца, двоих рыбаков да известного на всю округу забойщика скота. И не успел старлей под прикрытием полуобсыпавшегося куста бузины докурить трубку, как к ним подвалили несколько решительного вида мужиков, среди коих кузнец выделялся не столько телосложением, сколько кувалдой в руках.
   Решили по-простому - не жалеть. Если кто из лихих ребят уцелеет, вязать. А нет, так никто плакать не станет - староста разрешил, да и благородный дон дозвол даёт, класть супостатов безжалостно.
   – Только атамана мне живым оставьте, - со сладковатым холодком в животе выдохнул Александр в подмораживающий к ночи воздух. - Так надо.
   Надо так надо. Крестьяне пожали плечами, а один рыбак, что жил совсем рядом, притащил моток конопляной верёвки - руки-ноги вязать…
   По ночной сельской улице почти бесшумно двигалась диковинная процессия. В середине ощетинившаяся "громовыми железками" парочка, а по сторонам крестьяне да староста с вилами. Александр и Тиль видели прекрасно даже в безлунной ночи - всё небо затянули облака, а местные и так знали тут каждую кочку и каждый ухаб.
   В хате старосты проблем не возникло - единственный более-менее трезвый разбойник не успел даже замахнуться мечом, как из сеней сухо, негромко и даже как-то буднично хлопнула машинка в руке Тиль, и раненого в ногу тут же упаковали на манер окорока или колбасы. Троих других вусмерть пьяных не стали даже будить - связали да уложили рядом под присмотром заглянувшего на шум трезвого и потому особено злого на лихоимцев пастуха.
   Ещё двоих выловили у местной самогонщицы бабы Тирги - ребята домогались дармового зелья. А получили по шее. Да так, что у одного голова разлетелась гнилой тыквой после удара кувалдой.
   – Звыняйте, благородный дон - это тот, хто мово помощника до смерти кнутом запорол, - засопел кузнец в ответ на сердитый взгляд Александра. - Парнишка зелёный совсем, ещё бабы не пробовал. Хотел за Енку заступиться, а энтот его тово… тьфу!
   И пнул изуродованный труп ногой.
   Ещё про одного донесли вездесущие деревенские сорванцы - уламывает на сеновале Лискину дочку, но та девка ловкая, пока отбивается.
   – Ваша милость, да то ж сам ихний старшой и есть! - тихо шепнул на ухо старлею взъерошенный мальчуган и тут же утёр длинным рукавом сопатый нос.
   Тихонько взобравшись по лесенке наверх, Александр улучил момент, когда девица завизжит особенно громко, и прыгнул на спину. Но то ли где-то выдал себя шорохом, то ли у вожака и впрямь оказалось воистину звериное чутьё, но по верху стога покатился клубок из двух сильных, неробкого десятка мужчин. Однако дышащий перегаром разбойник то ли оказался ловче, то ли старлей не привык к такому диковинному ходу дела - но никак не удавалось зацедить кулаком в глаз атаману, всё как-то вскользь приходилось.
   И уже когда жилистый разбойник извернулся, оказался сверху и, вырвав из захвата руку, цапнул за поясом кинжал, над дерущимися мелькнула тень - и рыбак аккуратно приложил вожака по темечку оторванной от амбара доской. Тот смешно хэкнул, дёрнулся и обмяк.
   – Вяжите, это мой, - Александр с трудом унимал рвущееся из груди дыхание. - Да покрепче - здоровый мужик, прямо тебе кабан.
   Староста заверил, что увяжут как раз как хряка перед забоем. И пока старлей осматривал опрометчиво оставленное разбойником чуть в сторонке дрянное ружьё с примотанным проволокой к ложу стволом, его помощница и ещё один мужик осторожно спустили вниз зарёванную и трясущуюся как в ознобе девчонку ростом едва ли больше самой Тиль. Взглянув на это дело, Александр высыпал в карман патроны, одним ударом кувалды изуродовал оружие разбойника и глухо проворчал:
   – Остальных можно не жалеть.
   Крестьяне помялись, но перечить благородному дону не осмелились.
   Затянутые тонким бычьим пузырём окошки так призывно светились в темноте, бросая в перемешанную с соломой и навозом блестящую жирную грязь мутно-жёлтые отблески, что ничуть не верилось в реальность всего происходящего. У кабака, оказавшегося к удивлению Александра, вовсе не убогой сельской корчмой, а вполне добротным заведением, разделились. Возле крыльца старлей оставил воодушевлённых первым успехом крестьян с наказом "если кто выскочит, сразу бить по ногам, чтоб не поднялись и не удрали, а потом уж и добивать сверху". Рыбаки спрятали свои острые ножи для разделки рыбы и вооружились добротными берёзовыми поленьями. Кузнец пожал внушительными плечами, но сделал то же. А забойщик почесал в затылке да намотал на кулак кусок собачьей цепи.
   – Я таким ударом по маковке бугая упокаиваю, - зловеще пообещал он. - Ежели что, так вусмерть лихоимца…
   Убедившись, что ребята крови не убоятся и подвести вроде не должны, Александр в сопровождении Тиль и старосты зашёл с тылу. Через службы и провонявшуюся неистребимыми запахами чеснока и перца закопчённую кухню, где унылый трактирщик сокрушённо подсчитывал убытки, проникли в коридор, из которого можно было попасть в главный зал. Оттуда доносился хохот нескольких весёлых мужских глоток да робкое женское причитание.
   Вертлявая ладная служанка, прибежавшая за новой порцией мяса "для господ разбойников", не успела даже охнуть, как притаившийся за одверком Александр ловко сграбастал её в охапку и зажал ладонью рот. Девица трепыхнулась пару раз, но из тёмного угла высунулся хмурый староста и шёпотом повелел дурёхе не визжать. Служанка затравленно кивнула, и старлей осторожно отпустил её. Та поведала, икая от испуга и беспрерывно теребя замызганный фартук, что в зале окромя разбойников ещё и здешняя гулящая девка Лушка.
   – Хоть и шлюха, а всё ж жалко, - судя по смущённой физиономии старосты, тот и сам не дурак был иной раз задрать подол Лушке… но в конце-то концов, Александра здешние перипетии никоим, как говорится, образом не касаются.
   – Как бы её выманить? - осведомился он. - Может ведь и под пулю ненароком попасть.
   Служанка оставила передник и с удивлённым интересом взглянула на благородного лорда. Чтоб их светлость заботились об серой крестьянской скотинке? Что-то новенькое…
   – Может - ик! - ей шепнуть - ик! - вроде как плохо - ик! - стало? - предложила она.
   – Не, пусть отпросится до ветру - шоб не оскорбить носы благородных господ разбойников, - не согласился умудрённый жизнью староста. На том и порешили.
   Накинув на руки засаленное полотенце, служанка ухватила с припечка аппетитно шкварчащий противень с мясом. Судорожно вздохнула для решимости и помчалась в залу.
   – Эй, руки убери, харя усатая! - сквозь гогот донёсся её задорный голос. - А пива к мясу тебе хто притащит? Потерпи, красавец…
   Через минуту служанка вернулась. Ухватившись за сердце, побледнела. Закатила глазоньки и, прислонившись к небеленной закопчёной стене, задышала часто. Через несколько секунд из двери, пошатываясь, в коридор втащилась нарумяненная и расхристанная Лушка - уж её не признать было бы мудрено. Служанка, что сразу прекратила умирать, и кабатчик тут же заботливо подхватили местную жрицу любви, усадили на лавку. Староста с круглыми от ужаса глазами прошептал:
   – Да хранит вас милость Беора, большой дон и маленькая донья! - и осенил по-крестьянски размашистым местным благословением.
   Тиль молча кивнула в ответ на взгляд Александра. В обеих руках она уже сжимала свои "стрекоталки", с которыми управлялась на удивление ловко - словно гвозди вколачивала. А в серых глазах светилась упрямая решительность. Как там она сказала - быть достойной своего дона?
   – Ну, где там пиво? - из залы донёсся удар по столу, перекрывший даже хохот подвыпивших разбойников.
   – Уже несу! - звонко отозвалась служанка и умоляющими глазами уставилась на обоих мстителей.
   – На счёт "три", - негромко распорядился девчушке старлей. - Ты слева и чуть сзади. Раз, два…
   Что произошло дальше, вспоминать попросту не хотелось - ни ему, ни бледной как полотно девчонке. Против двоих вооружённых изысками оржейного дела людей у бандитов попросту не было шансов. Воистину, как говорится, избиение младенцев - так потом подумалось Александру, стоящему в луже крови и зорко озирающему учинённый разгром. Всего лишь двое догадались выскочить в наружные двери - но донёсшийся оттуда хряск ударов и сдавленные вопли подтвердили, что притаившийся в темноте комитет по встрече не оплошал.
   Да ещё один, сидевший чуть осторонь вертлявый лохматый парень размахнулся, намереваясь метнуть нож - но Тиль сбоку вскинула ладонь, и в стрекотании бешено задёргавшейся машинки рука разбойника разлетелась кровавыми ошметьями. Как потом оказалось, железная оболочка с виду почти безобидных худеньких пуль при попадании разворачивалась зонтиком, разрывая плоть в клочья - как охотничий жакан. Бандита даже не успели перевязать ворвавшиеся в залу крестьяне с дубьём в руках. Так и истёк кровью…
   А наутро, хоть и отнекивался невыспавшийся Александр, коего немного отпустило только после хорошего кувшина местного пойла, но пришлось ему вершить суд над пятерыми дожившими до утра разбойниками. Вообще-то, их было семеро, но атаман не в счёт - да ещё одного, особо лютого насчёт попортить малолеток обоего пола, деревенские бабы растерзали в лохмотья. Староста лишь смущённо переминался с ноги на ногу, докладывая об этом.
   – Мой дон, - шепнула сбоку Тиль, успевшая пошептаться с местными насчёт обычаев и выяснить, что к чему. - Если мужики-от-сохи сами чего учудят, это самосуд - ни-ни! А вот если благородный дон дела решает, то дело другое.
   С захваченными трофеями он распорядился к обоюдному удовольствию - железо в кузню, барахло и лошадей раздать "на опчество". Половину денег повелел отдать пострадавшим за убытки и в моральную компенсацию, так сказать. А половину громогласно пообещал отдать колдуну-целителю.
   – Зелья редкие покупать, да лекарства делать, чтоб людей да скотину пользовать - по-доброму это?
   Крестьяне закивали, и даже прижимистый староста не без вздоха согласился - тем более, что по первому снегу и сам собирался везти к лесному колдуну расхворавшуюся жонку.
   Но как ни крепился старлей, а всё же вынужден был признать, что нелёгкое это дело - лордом быть. Ибо как ни искал он в себе или на сосредоточенных лицах собравшихся на околице крестьян хоть каплю сочувствия или жалости к уцелевшим, но так и не доискался. И когда чёрные кони увозили двоих людей и притихшего вожака прочь, под крепкими ветвями придорожных деревьев в петлях ещё подёргивались пять повисших на манер груш тел - с посиневшими лицами, высунутыми языками и стекающими по ногам нечистотами…
   – Осуждаете? - Александр взглянул в лицо мастера Пенна, чувствуя, как от бессонницы горят веки - словно под них сыпанули песка.
   Колдун вздохнул, присел над телом застывшего в ужасе разбойника, уже смутно догадывающегося об уготовленной ему участи, проделал некие отозвавшиеся зудом меж лопаток манипуляции.
   – А какое право я имею осуждать? - отозвался он. - У этого всё равно на руках больше крови, нежели у вашей светлости. Только вы сделали свой выбор - а он свой.
   – Знаете, дон Александр, - продолжил старик, пряча под плащ от вновь припустившего дождика свою роскошную бороду. - Мне ваша Тиль рассказала немного о том, что творили в деревне эти бандюки. Так что…
   Мастер Пенн нахмурился, отчего его кустистые седые брови словно сами собой почти съехали на нос.
   – Я попробовал спросить её - как она решилась? И знаете, что дитё ответило? Вот уж утёрло нос старику… - он покачал величавой головой и принялся снимать с лошади поклажу, готовя свой обряд.
   – А дитё ответило - свобода есть осознанная необходимость!
   – Как-как? - от удивления старлей едва не поперхнулся дымом из трубки.
   – Каком кверху, - въедливо отозвался колдун и жестом отодвинул его в сторону.
   Приглядевшись, Александр сообразил, что у корней исполинского даже по меркам здешнего Леса великана, которого мастер Пенн мимолётно назвал Прадубом, тот прямо в опавшей листве вычерчивает самую обыкновенную звезду. Пятиконечную звезду, заключённую в круг. И в центре обретается разбойный атаман.
   – Как говорила мать, это было любимое изречение отца, - глухо отозвалась сбоку Тиль, которая нахохленным воробышком сидела в седле и зыркала покрасневшими, как у кролика, глазами. - И я только сейчас начала его понимать…
   "Пентаграмма!" - обожгло усталый разум запоздавшее слово, и старлей осторожно поинтересовался у колдуна - уж не собирается ли тот заняться чёрной магией.
   – Глупости это всё, насчёт чёрной и белой магии, - сварливо отозвался тот, устанавливая в вершинах непонятные чаши со смесью до тошноты пряно пахучих порошков. - Скальпель в руке хирурга или нож в ладони убийцы суть одно и то же - сталь, разрезающая человеческую плоть. Инструмент. Но куда важнее, с какими целями он используется.
   Мысленно согласившись с этим куда более умудрённым жизнью человеком, Александр огляделся. Позади осталась и бешеная скачка через Лес, и холодная озабоченность - только бы не заснуть! И короткая отлучка отправившейся позвать сюда колдуна Тиль, и решительно отброшенные последние сомнения. Назад пути нет. Как там сказала девчушка? Да, именно осознанная…