Страница:
Ох, спасибо за совет, добрый дедушка, как я сам до такого не допетрил-то?
Подпоясал Иван кушак свой кафтаном, нацепил нунчаки-пассатижицы, натянул тетиву между пальцами, навострил болт булатный в голенище, натянул до бровей латы латанные, зарядил автомат калашникова, сел на коня стреноженного. Вызверился на битву лютую, да понесся куда глаза глядят.
Глядь - посреди поля стоит бел горюч камень - селитра с магнием - и говорит человечьим голосом: "Налево сходишь - по малому, что есть моченьки, направо сходишь - по большому, не сойти тебе с поля с ратного. А прямо сходишь - скоро сказка сказывается, не скоро дело делается."
Хотел было Иван-Хомяк назад повернуть, да уж конь его более догадливый несется на Змея Горыныча.
Подбоченился Иван-Хомяк к Змею Клятому, залудил кайло булатное в пуп вражий ненавистный по самую варежку, да как молвит слово грозное: "Ой ты гой еси лютый враженек, рожа хамская, все три!"
Порубал Иван-Хомяк, бурундучий сын, Змея Лютого, ослобонил красну девицу Свету из темницы, где томилась она, плёнки проявляючи.
И поженились они венцом да холодцом, не сходя с этого места. Нарожали детей полну горницу, жили долго и счастливо и умерли в один день, от одной и той же инфекции, как показала потом эксгумация.
22 января 1998, Москва
РОЖДЕСТВЕНСКИЕ СКАЗКИ
ЧЕТВЕРТЫЙ ЯРУС
До Нового года оставалось не больше часа, из-за прикрытой двери гостиной доносился звон посуды и смех гостей, но здесь, в детской, было тихо и наряженная ёлка выглядела сурово и торжественно.
Первым нарушил молчание заяц, висевший на четвертой ветке снизу. Это был пожелтевший заяц с барабаном, он был сделан из папье-маше и раскрашен давно уже выцветшими красками.
– Эх, - вздохнул он, - Разве ж мы раньше так встречали?
– А чего не нравится? - тут же повернулся к нему здоровенный румяный шар, расписанный золотыми цветами. - Ты, дед, висишь, никто тебя не трогает. Какие проблемы?
– Да радости никакой нет, - вздохнул заяц и плюнул вниз.
– Я сейчас не понял, - сказал румяный шар. - Какой тебе радости не хватает? Может мне сплясать?
Заяц вздохнул и ничего не ответил. Зато вступил в беседу потертый стеклянный огурец - коренастый и толстостенный.
– Да тьфу на тебя! - сказал он и плюнул зайцу на барабан, - А кому сейчас легко висеть?
– Это свинство, - тихо сказал заяц, вытирая барабан.
– Радости ему… - подала голос стеклянная тыква, - А поживи как я! В самой глубине, у ствола! А я, между прочим, инвалид, я на левый бок треснутая!
– И тьфу на тебя! - сказал огурец и плюнул в тыкву.
– На тебя самого тьфу! - взвилась тыква и плюнула в огурца пару раз.
– Вот оно и видно что треснутая, - сказал огурец и постучал по ветке.
– По башке себе постучи! - рявкнул вдруг кто-то сверху и сразу все загалдели.
– Вау! Нас здесь плющит не по детски! - закричали издалека маленькие жестяные колокольчики, скрытые ветвями верхнего яруса.
– Раньше с такими не церемонились! - проорала тыква, - Раз - и к стенке! К стенке бы повесили! На дальнюю сторону ёлки!
– Простите, я прослушал - кого? Уж не меня ли? - спросил заяц.
Вместо ответа тыква плюнула сначала в зайца, затем в огурца, но в огурца не попала.
– Это свинство, - тихо сказал заяц.
– А кому сейчас легко? Я может тоже из последних сил цепляюсь, - проворчал огурец и поскреб крепкими ладонями по ветке.
– Хватит орать, Новый год скоро! - снова рявкнул голос сверху и всё утихло.
– А я же ничего и не говорю, - сказал заяц в наступившей тишине, - Я только говорю что раньше все были как-то добрее что ли… А теперь сволочь на сволочи!
– Я сейчас не понял. Ты кого сволочью назвал? - повернулся румяный шар и плюнул в зайца.
– Не связывайся ты с ним, - сказал огурец и плюнул в зайца, - это ж коммунист!
– А что, коммунист - это так плохо? - подскочила на месте тыква, но ударилась боком о ствол и прикусила язык.
– Я разве коммунист? - сказал заяц, - Я наоборот говорю - власть сменилась и ничего не изменилось. Как висели, так и висим. Иногда местами меняют. А при коммунистах время было страшное - не дай Бог пережить ещё раз! Но висели мы тогда лучше. Веселее, кучнее, со смыслом висели. Дай Бог каждому! А жить было страшно. Но так хорошо было жить! А так в общем ничего и не изменилось.
– Ничего и не изменится, - кивнул огурец после паузы. - Пока у нас на верхушке по прежнему сам знаешь чего… - он вдруг испуганно смолк и закончил совсем шёпотом, - никакой новогодней радости не будет…
Все как по команде посмотрели вверх, где сквозь ветки и мишуру горела рубиновым светом пятиконечная звезда.
– Предлагаешь разбить? - деловито осведомился румяный шар и плюнул вверх, но не доплюнул.
– Зачем разбить? Захоронить. Предать вате, - ответил огурец и плюнул вниз.
– Какой вате?
– Вон на полу вата разложена. Туда и предать.
– Предатель! Ты бы и ёлку родную предал! Империалистам! - заорала тыква и плюнула в зайца. - А мы, народ, не позволим! Эй, молодёжь, колокольчики!
– Вау! Нас здесь плющит не по детски! - откликнулись колокольчики.
– И хорошо! - крикнула тыква, - И давайте хором! Три-четыре: Огурец-иуда! Огурец-иуда!
Но никто её не поддержал и тыква замолчала.
– Завалить звезду не проблема, пожалуй… - размышлял шар, задумчиво глядя вверх, - А кого туда посадим? Разве что меня?
– Тебя только пусти, всё и разворуешь! - проворчал огурец и плюнул вниз.
– А чего там воровать? - искренне удивился шар и плюнул вниз, - Там же голая верхушка?
– Ты и на голой верхушке найдешь чего спереть! - заявил огурец и плюнул.
Под их ногами зашевелились иголки и показалась ярко накрашенная сосулька-стекляшка.
– Я не понимаю, что такое? - заявила она капризным тоном. - Четвертый ярус, вы что здесь, совсем прям обалдели? Кто это все время плюётся?
– Пардон, мадам, - сказал огурец. - И кстати к вам вопрос - вы от имени женщин не хотели бы сесть на верхушку?
– Какую верхушку? - растерялась сосулька.
– Голую.
Сосулька фыркнула и покраснела.
– Блин, больные какие-то! - сказала она и исчезла.
– Видал? - кивнул шар, - Значит сажаем меня без вопросов.
– Вау! Как мы здесь оттягиваемся в полный рост! - зазвенели издалека жестяные колокольчики.
– Ну а ты управлять умеешь? - возразил огурец. - Это ж правящая верхушка, не просто тебе. Куда её наклонишь - туда и ёлка, надо ж уметь держать курс!
– Правый курс! - поддакнула тыква.
– Вот такие как вы и довели нас до такого! - неожиданно вмешался заяц и собрался плюнуть в тыкву, но в последний момент сдержался и плюнул себе под ноги. - Правый курс вам? Может ещё ультраправый? А о последствиях думали? Грохнется ёлка вправо об батарею!
– Костей не соберёшь, - кивнул шар и плюнул в тыкву. - Хватит нам правых курсов, нужен левый.
– Левый курс?! - подпрыгнул заяц, ударил в барабан и немедлено плюнул в шара, - Завалить ёлку на комод?!
– А куда ж тогда править? - спросил шар, растерянно вытирая плевок на румяном боку.
– Молодой человек! - заявил заяц с ударением, - Обратите внимание - ёлка наша стоит, не падает? Раскреплена веревками к карнизу и письменному столу? Так что ещё надо? Виси в свое удовольствие!
– Консерватор, - зевнул огурец и плюнул вниз.
– Я сейчас не понял, - сказал шар. - А кто здесь бухтел что ему плохо висится? Что ему нет радости?
– А это не из-за верхушки! Нет-с! Это из-за социума окружающего, сволочного! Нда-с! - заяц ткнул палочкой в грудь шару.
– Я сейчас не понял, - рявкнул шар и покатился на зайца, ритмично его оплевывая, - Ты меня второй раз сволочью назвал?
– Мальчики, мальчики, - заволновалась тыква, - ну что вы в самом деле, Новый год ведь… Господи, он ведь убьёт старика!
– Отставить шум! - рявкнул голос сверху и все замолчали. - Последнее предупреждение четвёртому ярусу!
Наступила тишина.
– Может зайца на верхушку? - сказал огурец, - Он умный, старый.
– Хватит старья наверху! - решительно отмахнулся шар и плюнул в зайца.
– Тогда из молодых! - не унимался огурец.
– А я какой? - удивился шар и приосанился.
– Из совсем молодых! - упрямо продолжал огурец.
– Из этих, сопляков жестяных? - шар кивнул вверх и влево.
– Почему? Вот у нас в этом году разноцветные шарики появились. Эй, шарики, слышите?
Шарики, облепившие соседнюю ветку, закивали, заулыбались и хором запищали по-китайски.
– Во как… - удивился румяный шар.
– Ишь, твари! - возмутилась тыква и плюнула несколько раз в самую гущу шариков, - Понаехало вас тут на наши ветки! Валите в свой Израиль!
Шарики тут же окружили тыкву, деловито заплевали её со всех сторон и так же деловито разошлись.
– Господи, где взять силы, где взять силы? - всхлипнула оплёванная тыква и разрыдалась.
– Считаю до трех! Заткнулись все быстро! Новый год скоро! - рявкнул голос сверху и все замолчали кроме румяного шара.
– Вот я сейчас не понял, - громко сказал румяный шар, запрокинул голову и плюнул вверх. - Слышь, ты! А ты вообще кто такой?
– Я Дед Мороз! - раздалось сверху, сквозь ветви просунулась свирепая стеклянная физиономия, повращала черными точками глаз и смачно плюнула на голову шара.
– А мне побоку что дед! Полетишь в вату башкой вперёд! - гаркнул шар и плюнул вверх, но плевок не долетел и тоже упал ему на голову.
– Мальчики, мальчики, перестаньте… - забеспокоилась тыква, хлопая мокрыми ещё глазами, - Ну в самом деле, Новый год… Надо веселиться!
– И тьфу на вас, - сказал Дед Мороз, плюнул на тыкву и исчез в хвое.
– И пошел вон! - оглушительно рявкнул шар вдогонку.
Повисла зловещая пауза.
– Терпение кончилось! - сообщил сверху бас и угрожающе посыпались иголки, - Я спускаюсь!
– Вау! Нас здесь классно кумарит и плющит! - зазвенели колокольчики.
– Вот молодежь веселится! - крикнула тыква, - Смотрите как здорово! А вам не стыдно скандалить, взрослые люди? Как дети малые - ссоритесь, плюётесь. Стыд!
Ветка закачалась и появился Дед Мороз. Он был совсем низкорослым, даже ниже огурца.
– Кто здесь на деда быковал? - рявкнул он, оглядываясь.
Все замолчали, а румяный шар даже отвернулся.
– Ты что ли? - Дед Мороз сгреб рукавицами огурца, который висел ближе всех.
Огурец испуганно дернулся, звякнул и сорвался вниз, на ветке осталась только металлическая чашка с пружинкой.
– Уби-и-ли! - завыла тыква.
– Вот чёрт. Я не хотел! - сказал Дед Мороз. - Эй, ты не ушибся?
– Подонок! - раздался снизу глухой голос огурца.
Дед Мороз поглядел вниз долгим изучающим взглядом, затем отряхнул рукавицы и обвёл глазами ветку.
– Ещё слово услышу! - прошипел он, развернулся и полез наверх.
Как только красные сапоги Деда Мороза скрылись в хвое, зашевелилась нижняя ветка, сквозь иголки просунулся огурец и в два перехвата ловко повис на своей крепёжке.
– Фашист! - сказал он шепотом.
– С такими и звезду не завалишь, - кивнул шар.
– Развели дедовщину на ёлке! - сказал огурец.
– Бесится дед, - подтвердил шар.
– Климакс! - взвизгнула тыква.
– И главное сам мелкий такой. - сказал огурец.
– Вырождение нации! - взвизгнула тыква.
– Он бесится потому что их Санта-Клаусы вытесняют, - вступил в разговор заяц.
– А не один хрен? - удивился шар. - Мороз или Клаус?
– Нет, молодой человек, не один! Настоящий русский Дед Мороз - это человек пожилой, суровый, мужественный, сильный, уравновешенный…
– Да-а-а… - задумчиво протянула тыква.
– С бородой, в длинном тулупе и шапке. А Санта-Клаус - это западный вариант. Навроде домового - маленький, вертлявый, в короткой куртке и в колпаке. И ходит - заметьте - через каминную трубу! Абсолютно несерьёзный персонаж. Абсолютно.
– Да-а-а… - задумчиво протянула тыква.
– Зато наш серьёзный, - сказал огурец и хмуро почесал щеку.
– А всё равно их время кончается, - вздохнул заяц. - Теперь даже на любой открытке одних Санта-Клаусов печатают. Потому что импортные и дешевле. А про наших забыли. Наши дети уже не знают как настоящий Дед Мороз выглядит.
– Да-а-а… - задумчиво сказала тыква, - Вырождение нации.
– Что творят уроды! - с чувством произнес огурец.
– Кто там плохо понимает слова на четвёртом ярусе?! - раздался сверху окрик Деда Мороза, - Новый год скоро наступит! Я же сказал всем заткнуться!! Я неясно сказал?
– Вау! Как нас здесь плющит! - донеслось со стороны колокольчиков, - Ваще улетаем! Вау-у-у-у!
Крик перешёл в ликующий пронзительный вопль, наверху загремело раскатисто и натужно, и ёлку здорово тряхнуло. Тыква стукнулась боком о ствол и охнула.
– Вот полюбуйтесь! - заорала она, - Вырастили на свою голову! Жестянки тупые!
Немедленно сверху высунулась голова колокольчика и показала язык.
– Бабка, чо орешь? - сказала голова, примерилась, плюнула в тыкву и исчезла в ветвях.
– Господи, где взять силы? Вот сучий потрох! - заохала тыква.
– Я сейчас не понял! - заявил шар, - Ты, щенок, а ну подойди и извинись перед старухой!
– Какая я тебе старуха! - взвизгнула тыква и плюнула в шара, но попала в огурца.
– Это к тебе летело, - сказал огурец и плюнул в шара.
– Я сейчас не понял, - сказал шар. - Это чего за дела? А ну подойди!
– Я подойду - так ты не встанешь! - тихо сказал огурец и отвернулся.
– Повтори? - шар встал и вразвалочку подкатился к огурцу.
Огурец молчал, отвернувшись. Шар отвесил ему презрительный подзатыльник, повернулся и пошёл на своё место, но тут огурец весь подобрался и со всей силы пихнул шара коленом под зад. Шар ойкнул, свалился с ветки и увяз в хвое на нижних ярусах. Оттуда раздался визг сосульки.
– Санта Клаус! На помощь! - завопила тыква. - На помощь!!! Беда на нашей ёлке!!!
– Ну я предупреждал!! - раздался сверху грозный бас, ветки тревожно зашевелились. - Я разве не предупреждал? Из-за ваших воплей прозевали когда Новый год начался!! А он уже три минуты идет!!!
– Господи! - перекрестилась тыква.
– Сейчас вы за всё ответите! - рявкнул Дед Мороз.
– Помогите! Санта Клаус!!! - из последних сил взвизгнула тыква и смолкла, прижавшись к стволу.
– Кто тут звал Санта Клауса? - рявкнул Дед Мороз, тяжело спрыгивая на ветку. - Ты звал? - он повернулся к огурцу. - Ты опять здесь?
Огурец ловко выскочил из своей чашки и нырнул вниз. Дед Мороз оглядел опустевшую ветку и повернулся к зайцу.
– Значит ты, дед, буянишь? А вот это не хочешь? Я ж не посмотрю! - он сложил варежку в кулак и начал трясти им перед мордой зайца.
– Борода из ваты! А-ха-ха!!! - вдруг раздалось сверху и на Деда Мороза полетели плевки.
– Это что такое??? - заорал мигом побагровевший Дед Мороз и обернулся.
Заяц тут же отцепил от ветки свою прищепку и проворно сполз вниз.
– Кому тут висеть надоело?! - проорал Дед Мороз на верхние ветки.
В ответ на это сверху высунулась дюжина блестящих языков молодых колокольчиков и в Деда полетел второй залп плевков. Дед взвыл и прыгнул наверх. Оттуда послышалась возня, мат и истошные вопли. И вдруг зажглась гирлянда. Она вспыхнула всего на миг разноцветными огнями и сразу погасла. Затем наверху щёлкнул хлыстом электроразряд и гирлянда засветилась снова.
– Искру дава-а-а-а-ай! - раздался ломающийся голос колокольчика.
Снова захлопали электрические разряды и на четвертый ярус сквозь ветки высыпался целый сноп ярко-оранжевых искр.
– Поджига-а-а-а… - снова раздался голос колокольчика, но резко оборвался.
Гирлянда потухла, и теперь отчетливо потянуло дымом. Сверху доносилась глухая возня и вопли. Кто-то стеклянный уже летел сверху на вату, звонко стукаясь о каждую ветку. Внизу нестройным хором затянули песню про ёлку.
– Господи! - охнула тыква и перекрестилась. - Как же мы так Новый год встретили?
– Как-как… - передразнил её огурец, вылезая прямо перед ней из хвои и цепляясь за свою чашку. - Как всегда встречаем так и встретили.
– Эх, - вздохнул снизу заяц, - Разве ж мы раньше так встречали?
– Да ещё хуже встречали! Вспомни позапрошлый, - сказал шар, выкатываясь из-за ствола. На его боку алела свежая царапина.
– А пока ты не зарекайся, - сказал огурец, тревожно принюхиваясь.
– Такая уж у нас ёлка, - сказал шар, философски пошевелил толстыми бровями и плюнул вниз.
– А чем виновата ёлка, молодой человек? - сказал заяц, цепляясь прищепкой за своё место, - По-вашему ёлка нам помешала хорошо Новый год встретить? Или верхушка? Или кто?
– Да ты, урод всё и начал! - взревел шар и плюнул в зайца. - Ты же всем настроение угробил!
– Это ложь и свинство, - тихо сказал заяц и плюнул в шара.
Сквозь верхние ветки просыпался сноп искр и исчез, затухая, внизу.
– Мужчины, ша-а-ампанского не нальёте? - кокетливо высунулась с нижнего яруса голова сосульки. - А чё это у вас так дымом воняет? А чё вы все такие заплёванные?
– А сама-то!! А на себя!! - гаркнула тыква, но сорвалась, истошно закашляла и закончила совсем спокойно, - С Новым годом! И дай всем нам Бог здоровья! И дай нам Бог чтоб в наступающем жить стало лучше! Дай нам!
30 ноября 2000, Москва
ЗАГАДАТЬ ЖЕЛАНИЕ
Подпоясал Иван кушак свой кафтаном, нацепил нунчаки-пассатижицы, натянул тетиву между пальцами, навострил болт булатный в голенище, натянул до бровей латы латанные, зарядил автомат калашникова, сел на коня стреноженного. Вызверился на битву лютую, да понесся куда глаза глядят.
Глядь - посреди поля стоит бел горюч камень - селитра с магнием - и говорит человечьим голосом: "Налево сходишь - по малому, что есть моченьки, направо сходишь - по большому, не сойти тебе с поля с ратного. А прямо сходишь - скоро сказка сказывается, не скоро дело делается."
Хотел было Иван-Хомяк назад повернуть, да уж конь его более догадливый несется на Змея Горыныча.
Подбоченился Иван-Хомяк к Змею Клятому, залудил кайло булатное в пуп вражий ненавистный по самую варежку, да как молвит слово грозное: "Ой ты гой еси лютый враженек, рожа хамская, все три!"
Порубал Иван-Хомяк, бурундучий сын, Змея Лютого, ослобонил красну девицу Свету из темницы, где томилась она, плёнки проявляючи.
И поженились они венцом да холодцом, не сходя с этого места. Нарожали детей полну горницу, жили долго и счастливо и умерли в один день, от одной и той же инфекции, как показала потом эксгумация.
22 января 1998, Москва
РОЖДЕСТВЕНСКИЕ СКАЗКИ
ЧЕТВЕРТЫЙ ЯРУС
(рождественская сказка)
До Нового года оставалось не больше часа, из-за прикрытой двери гостиной доносился звон посуды и смех гостей, но здесь, в детской, было тихо и наряженная ёлка выглядела сурово и торжественно.
Первым нарушил молчание заяц, висевший на четвертой ветке снизу. Это был пожелтевший заяц с барабаном, он был сделан из папье-маше и раскрашен давно уже выцветшими красками.
– Эх, - вздохнул он, - Разве ж мы раньше так встречали?
– А чего не нравится? - тут же повернулся к нему здоровенный румяный шар, расписанный золотыми цветами. - Ты, дед, висишь, никто тебя не трогает. Какие проблемы?
– Да радости никакой нет, - вздохнул заяц и плюнул вниз.
– Я сейчас не понял, - сказал румяный шар. - Какой тебе радости не хватает? Может мне сплясать?
Заяц вздохнул и ничего не ответил. Зато вступил в беседу потертый стеклянный огурец - коренастый и толстостенный.
– Да тьфу на тебя! - сказал он и плюнул зайцу на барабан, - А кому сейчас легко висеть?
– Это свинство, - тихо сказал заяц, вытирая барабан.
– Радости ему… - подала голос стеклянная тыква, - А поживи как я! В самой глубине, у ствола! А я, между прочим, инвалид, я на левый бок треснутая!
– И тьфу на тебя! - сказал огурец и плюнул в тыкву.
– На тебя самого тьфу! - взвилась тыква и плюнула в огурца пару раз.
– Вот оно и видно что треснутая, - сказал огурец и постучал по ветке.
– По башке себе постучи! - рявкнул вдруг кто-то сверху и сразу все загалдели.
– Вау! Нас здесь плющит не по детски! - закричали издалека маленькие жестяные колокольчики, скрытые ветвями верхнего яруса.
– Раньше с такими не церемонились! - проорала тыква, - Раз - и к стенке! К стенке бы повесили! На дальнюю сторону ёлки!
– Простите, я прослушал - кого? Уж не меня ли? - спросил заяц.
Вместо ответа тыква плюнула сначала в зайца, затем в огурца, но в огурца не попала.
– Это свинство, - тихо сказал заяц.
– А кому сейчас легко? Я может тоже из последних сил цепляюсь, - проворчал огурец и поскреб крепкими ладонями по ветке.
– Хватит орать, Новый год скоро! - снова рявкнул голос сверху и всё утихло.
– А я же ничего и не говорю, - сказал заяц в наступившей тишине, - Я только говорю что раньше все были как-то добрее что ли… А теперь сволочь на сволочи!
– Я сейчас не понял. Ты кого сволочью назвал? - повернулся румяный шар и плюнул в зайца.
– Не связывайся ты с ним, - сказал огурец и плюнул в зайца, - это ж коммунист!
– А что, коммунист - это так плохо? - подскочила на месте тыква, но ударилась боком о ствол и прикусила язык.
– Я разве коммунист? - сказал заяц, - Я наоборот говорю - власть сменилась и ничего не изменилось. Как висели, так и висим. Иногда местами меняют. А при коммунистах время было страшное - не дай Бог пережить ещё раз! Но висели мы тогда лучше. Веселее, кучнее, со смыслом висели. Дай Бог каждому! А жить было страшно. Но так хорошо было жить! А так в общем ничего и не изменилось.
– Ничего и не изменится, - кивнул огурец после паузы. - Пока у нас на верхушке по прежнему сам знаешь чего… - он вдруг испуганно смолк и закончил совсем шёпотом, - никакой новогодней радости не будет…
Все как по команде посмотрели вверх, где сквозь ветки и мишуру горела рубиновым светом пятиконечная звезда.
– Предлагаешь разбить? - деловито осведомился румяный шар и плюнул вверх, но не доплюнул.
– Зачем разбить? Захоронить. Предать вате, - ответил огурец и плюнул вниз.
– Какой вате?
– Вон на полу вата разложена. Туда и предать.
– Предатель! Ты бы и ёлку родную предал! Империалистам! - заорала тыква и плюнула в зайца. - А мы, народ, не позволим! Эй, молодёжь, колокольчики!
– Вау! Нас здесь плющит не по детски! - откликнулись колокольчики.
– И хорошо! - крикнула тыква, - И давайте хором! Три-четыре: Огурец-иуда! Огурец-иуда!
Но никто её не поддержал и тыква замолчала.
– Завалить звезду не проблема, пожалуй… - размышлял шар, задумчиво глядя вверх, - А кого туда посадим? Разве что меня?
– Тебя только пусти, всё и разворуешь! - проворчал огурец и плюнул вниз.
– А чего там воровать? - искренне удивился шар и плюнул вниз, - Там же голая верхушка?
– Ты и на голой верхушке найдешь чего спереть! - заявил огурец и плюнул.
Под их ногами зашевелились иголки и показалась ярко накрашенная сосулька-стекляшка.
– Я не понимаю, что такое? - заявила она капризным тоном. - Четвертый ярус, вы что здесь, совсем прям обалдели? Кто это все время плюётся?
– Пардон, мадам, - сказал огурец. - И кстати к вам вопрос - вы от имени женщин не хотели бы сесть на верхушку?
– Какую верхушку? - растерялась сосулька.
– Голую.
Сосулька фыркнула и покраснела.
– Блин, больные какие-то! - сказала она и исчезла.
– Видал? - кивнул шар, - Значит сажаем меня без вопросов.
– Вау! Как мы здесь оттягиваемся в полный рост! - зазвенели издалека жестяные колокольчики.
– Ну а ты управлять умеешь? - возразил огурец. - Это ж правящая верхушка, не просто тебе. Куда её наклонишь - туда и ёлка, надо ж уметь держать курс!
– Правый курс! - поддакнула тыква.
– Вот такие как вы и довели нас до такого! - неожиданно вмешался заяц и собрался плюнуть в тыкву, но в последний момент сдержался и плюнул себе под ноги. - Правый курс вам? Может ещё ультраправый? А о последствиях думали? Грохнется ёлка вправо об батарею!
– Костей не соберёшь, - кивнул шар и плюнул в тыкву. - Хватит нам правых курсов, нужен левый.
– Левый курс?! - подпрыгнул заяц, ударил в барабан и немедлено плюнул в шара, - Завалить ёлку на комод?!
– А куда ж тогда править? - спросил шар, растерянно вытирая плевок на румяном боку.
– Молодой человек! - заявил заяц с ударением, - Обратите внимание - ёлка наша стоит, не падает? Раскреплена веревками к карнизу и письменному столу? Так что ещё надо? Виси в свое удовольствие!
– Консерватор, - зевнул огурец и плюнул вниз.
– Я сейчас не понял, - сказал шар. - А кто здесь бухтел что ему плохо висится? Что ему нет радости?
– А это не из-за верхушки! Нет-с! Это из-за социума окружающего, сволочного! Нда-с! - заяц ткнул палочкой в грудь шару.
– Я сейчас не понял, - рявкнул шар и покатился на зайца, ритмично его оплевывая, - Ты меня второй раз сволочью назвал?
– Мальчики, мальчики, - заволновалась тыква, - ну что вы в самом деле, Новый год ведь… Господи, он ведь убьёт старика!
– Отставить шум! - рявкнул голос сверху и все замолчали. - Последнее предупреждение четвёртому ярусу!
Наступила тишина.
– Может зайца на верхушку? - сказал огурец, - Он умный, старый.
– Хватит старья наверху! - решительно отмахнулся шар и плюнул в зайца.
– Тогда из молодых! - не унимался огурец.
– А я какой? - удивился шар и приосанился.
– Из совсем молодых! - упрямо продолжал огурец.
– Из этих, сопляков жестяных? - шар кивнул вверх и влево.
– Почему? Вот у нас в этом году разноцветные шарики появились. Эй, шарики, слышите?
Шарики, облепившие соседнюю ветку, закивали, заулыбались и хором запищали по-китайски.
– Во как… - удивился румяный шар.
– Ишь, твари! - возмутилась тыква и плюнула несколько раз в самую гущу шариков, - Понаехало вас тут на наши ветки! Валите в свой Израиль!
Шарики тут же окружили тыкву, деловито заплевали её со всех сторон и так же деловито разошлись.
– Господи, где взять силы, где взять силы? - всхлипнула оплёванная тыква и разрыдалась.
– Считаю до трех! Заткнулись все быстро! Новый год скоро! - рявкнул голос сверху и все замолчали кроме румяного шара.
– Вот я сейчас не понял, - громко сказал румяный шар, запрокинул голову и плюнул вверх. - Слышь, ты! А ты вообще кто такой?
– Я Дед Мороз! - раздалось сверху, сквозь ветви просунулась свирепая стеклянная физиономия, повращала черными точками глаз и смачно плюнула на голову шара.
– А мне побоку что дед! Полетишь в вату башкой вперёд! - гаркнул шар и плюнул вверх, но плевок не долетел и тоже упал ему на голову.
– Мальчики, мальчики, перестаньте… - забеспокоилась тыква, хлопая мокрыми ещё глазами, - Ну в самом деле, Новый год… Надо веселиться!
– И тьфу на вас, - сказал Дед Мороз, плюнул на тыкву и исчез в хвое.
– И пошел вон! - оглушительно рявкнул шар вдогонку.
Повисла зловещая пауза.
– Терпение кончилось! - сообщил сверху бас и угрожающе посыпались иголки, - Я спускаюсь!
– Вау! Нас здесь классно кумарит и плющит! - зазвенели колокольчики.
– Вот молодежь веселится! - крикнула тыква, - Смотрите как здорово! А вам не стыдно скандалить, взрослые люди? Как дети малые - ссоритесь, плюётесь. Стыд!
Ветка закачалась и появился Дед Мороз. Он был совсем низкорослым, даже ниже огурца.
– Кто здесь на деда быковал? - рявкнул он, оглядываясь.
Все замолчали, а румяный шар даже отвернулся.
– Ты что ли? - Дед Мороз сгреб рукавицами огурца, который висел ближе всех.
Огурец испуганно дернулся, звякнул и сорвался вниз, на ветке осталась только металлическая чашка с пружинкой.
– Уби-и-ли! - завыла тыква.
– Вот чёрт. Я не хотел! - сказал Дед Мороз. - Эй, ты не ушибся?
– Подонок! - раздался снизу глухой голос огурца.
Дед Мороз поглядел вниз долгим изучающим взглядом, затем отряхнул рукавицы и обвёл глазами ветку.
– Ещё слово услышу! - прошипел он, развернулся и полез наверх.
Как только красные сапоги Деда Мороза скрылись в хвое, зашевелилась нижняя ветка, сквозь иголки просунулся огурец и в два перехвата ловко повис на своей крепёжке.
– Фашист! - сказал он шепотом.
– С такими и звезду не завалишь, - кивнул шар.
– Развели дедовщину на ёлке! - сказал огурец.
– Бесится дед, - подтвердил шар.
– Климакс! - взвизгнула тыква.
– И главное сам мелкий такой. - сказал огурец.
– Вырождение нации! - взвизгнула тыква.
– Он бесится потому что их Санта-Клаусы вытесняют, - вступил в разговор заяц.
– А не один хрен? - удивился шар. - Мороз или Клаус?
– Нет, молодой человек, не один! Настоящий русский Дед Мороз - это человек пожилой, суровый, мужественный, сильный, уравновешенный…
– Да-а-а… - задумчиво протянула тыква.
– С бородой, в длинном тулупе и шапке. А Санта-Клаус - это западный вариант. Навроде домового - маленький, вертлявый, в короткой куртке и в колпаке. И ходит - заметьте - через каминную трубу! Абсолютно несерьёзный персонаж. Абсолютно.
– Да-а-а… - задумчиво протянула тыква.
– Зато наш серьёзный, - сказал огурец и хмуро почесал щеку.
– А всё равно их время кончается, - вздохнул заяц. - Теперь даже на любой открытке одних Санта-Клаусов печатают. Потому что импортные и дешевле. А про наших забыли. Наши дети уже не знают как настоящий Дед Мороз выглядит.
– Да-а-а… - задумчиво сказала тыква, - Вырождение нации.
– Что творят уроды! - с чувством произнес огурец.
– Кто там плохо понимает слова на четвёртом ярусе?! - раздался сверху окрик Деда Мороза, - Новый год скоро наступит! Я же сказал всем заткнуться!! Я неясно сказал?
– Вау! Как нас здесь плющит! - донеслось со стороны колокольчиков, - Ваще улетаем! Вау-у-у-у!
Крик перешёл в ликующий пронзительный вопль, наверху загремело раскатисто и натужно, и ёлку здорово тряхнуло. Тыква стукнулась боком о ствол и охнула.
– Вот полюбуйтесь! - заорала она, - Вырастили на свою голову! Жестянки тупые!
Немедленно сверху высунулась голова колокольчика и показала язык.
– Бабка, чо орешь? - сказала голова, примерилась, плюнула в тыкву и исчезла в ветвях.
– Господи, где взять силы? Вот сучий потрох! - заохала тыква.
– Я сейчас не понял! - заявил шар, - Ты, щенок, а ну подойди и извинись перед старухой!
– Какая я тебе старуха! - взвизгнула тыква и плюнула в шара, но попала в огурца.
– Это к тебе летело, - сказал огурец и плюнул в шара.
– Я сейчас не понял, - сказал шар. - Это чего за дела? А ну подойди!
– Я подойду - так ты не встанешь! - тихо сказал огурец и отвернулся.
– Повтори? - шар встал и вразвалочку подкатился к огурцу.
Огурец молчал, отвернувшись. Шар отвесил ему презрительный подзатыльник, повернулся и пошёл на своё место, но тут огурец весь подобрался и со всей силы пихнул шара коленом под зад. Шар ойкнул, свалился с ветки и увяз в хвое на нижних ярусах. Оттуда раздался визг сосульки.
– Санта Клаус! На помощь! - завопила тыква. - На помощь!!! Беда на нашей ёлке!!!
– Ну я предупреждал!! - раздался сверху грозный бас, ветки тревожно зашевелились. - Я разве не предупреждал? Из-за ваших воплей прозевали когда Новый год начался!! А он уже три минуты идет!!!
– Господи! - перекрестилась тыква.
– Сейчас вы за всё ответите! - рявкнул Дед Мороз.
– Помогите! Санта Клаус!!! - из последних сил взвизгнула тыква и смолкла, прижавшись к стволу.
– Кто тут звал Санта Клауса? - рявкнул Дед Мороз, тяжело спрыгивая на ветку. - Ты звал? - он повернулся к огурцу. - Ты опять здесь?
Огурец ловко выскочил из своей чашки и нырнул вниз. Дед Мороз оглядел опустевшую ветку и повернулся к зайцу.
– Значит ты, дед, буянишь? А вот это не хочешь? Я ж не посмотрю! - он сложил варежку в кулак и начал трясти им перед мордой зайца.
– Борода из ваты! А-ха-ха!!! - вдруг раздалось сверху и на Деда Мороза полетели плевки.
– Это что такое??? - заорал мигом побагровевший Дед Мороз и обернулся.
Заяц тут же отцепил от ветки свою прищепку и проворно сполз вниз.
– Кому тут висеть надоело?! - проорал Дед Мороз на верхние ветки.
В ответ на это сверху высунулась дюжина блестящих языков молодых колокольчиков и в Деда полетел второй залп плевков. Дед взвыл и прыгнул наверх. Оттуда послышалась возня, мат и истошные вопли. И вдруг зажглась гирлянда. Она вспыхнула всего на миг разноцветными огнями и сразу погасла. Затем наверху щёлкнул хлыстом электроразряд и гирлянда засветилась снова.
– Искру дава-а-а-а-ай! - раздался ломающийся голос колокольчика.
Снова захлопали электрические разряды и на четвертый ярус сквозь ветки высыпался целый сноп ярко-оранжевых искр.
– Поджига-а-а-а… - снова раздался голос колокольчика, но резко оборвался.
Гирлянда потухла, и теперь отчетливо потянуло дымом. Сверху доносилась глухая возня и вопли. Кто-то стеклянный уже летел сверху на вату, звонко стукаясь о каждую ветку. Внизу нестройным хором затянули песню про ёлку.
– Господи! - охнула тыква и перекрестилась. - Как же мы так Новый год встретили?
– Как-как… - передразнил её огурец, вылезая прямо перед ней из хвои и цепляясь за свою чашку. - Как всегда встречаем так и встретили.
– Эх, - вздохнул снизу заяц, - Разве ж мы раньше так встречали?
– Да ещё хуже встречали! Вспомни позапрошлый, - сказал шар, выкатываясь из-за ствола. На его боку алела свежая царапина.
– А пока ты не зарекайся, - сказал огурец, тревожно принюхиваясь.
– Такая уж у нас ёлка, - сказал шар, философски пошевелил толстыми бровями и плюнул вниз.
– А чем виновата ёлка, молодой человек? - сказал заяц, цепляясь прищепкой за своё место, - По-вашему ёлка нам помешала хорошо Новый год встретить? Или верхушка? Или кто?
– Да ты, урод всё и начал! - взревел шар и плюнул в зайца. - Ты же всем настроение угробил!
– Это ложь и свинство, - тихо сказал заяц и плюнул в шара.
Сквозь верхние ветки просыпался сноп искр и исчез, затухая, внизу.
– Мужчины, ша-а-ампанского не нальёте? - кокетливо высунулась с нижнего яруса голова сосульки. - А чё это у вас так дымом воняет? А чё вы все такие заплёванные?
– А сама-то!! А на себя!! - гаркнула тыква, но сорвалась, истошно закашляла и закончила совсем спокойно, - С Новым годом! И дай всем нам Бог здоровья! И дай нам Бог чтоб в наступающем жить стало лучше! Дай нам!
30 ноября 2000, Москва
ЗАГАДАТЬ ЖЕЛАНИЕ
Я еще в своем уме, поэтому прекрасно понимаю, что теперь уж никто не поверит ни единому слову из моего рассказа. Поэтому давайте сразу расслабимся, сядем поудобнее и договоримся: все, что вы сейчас прочтете, просто бредовая выдумка. Идет? Ничего подобного не было и быть не могло. Все это лишь плод моей фантазии, хорошо? Вот и ладненько.
Ну а теперь расскажу по порядку. Надо отдать должное нашим спецслужбам - сюрприз хранился в тайне до последней минуты. Это уже потом, в январе, я вспоминал загадочные лица некоторых крупных политиков и телеведущих, ту необычную протяжную интонацию, с которой они произносили "в Но-о-овом году…". И сейчас я уже понимаю, что кому-то было известно заранее. Но страна ничего не подозревала.
Вышло так, что Новый год мы отмечали на даче у родителей жены. Дача - вполне благоустроенный кирпичный коттедж со всеми удобствами, который тесть, человек, в общем, толковый и интеллигентный, успел выстроить еще до того, как начал всерьез пить и был уволен из налоговой. Итак, за столом собрались: я с Оксаной, тесть с тещей, соседи по коттеджному поселку - толстенький бизнесмен Филипп с женой Валей и их двенадцатилетняя дочка Ксения. Ну и наш неизменный Костик, бывший одноклассник Оксанки и вообще хороший друг нашей семьи.
Я понял, что что-то не так, когда на экране появился президент - лицо его светилось совершенно необычной для имиджа радостью и озорством. В точности его речь я сейчас не воспроизведу, но звучало примерно так: "Дорогие Россияне! Окончился еще один год. Был он не самым легким, однако в целом итог позитивен. В преддверии Нового года хочется верить, что в наступающем году жизнь россиян станет в тысячи раз счастливее. Ведь мы, руководство страны, немало сделали для этого. Буду краток. Нам удалось полностью скоординировать усилия ведущих экстрасенсов, магов, контактеров и, конечно же, священнослужителей всех конфессий и религиозных направлений. В результате удалось выйти на контакт с Высшей космической силой, и в ходе конструктивных переговоров была достигнута договоренность, в рамках которой каждому россиянину предоставляется право загадать одно желание, пока бьют куранты, и это желание исполнится…"
– Они там уже совсем ипанулись! - удивленно брякнул Филипп, но Валя на него шикнула.
– Чего болтовню слушать, - пробормотал тесть, вторые сутки не выходивший из запоя. - У всех налито?
– Ну, дай бог, чтоб все были здоровы! - подняла теща бокал с шампанским.
И тут начали бить куранты. И хотя слова президента все поняли в переносном смысле, но лица сделались задумчивыми, как всегда в этот момент: каждый загадывал желание. Пожалуй, кроме Филиппа - его громадная туша парила над столом со стопкой водки, а лицо было безмятежным.
Но именно с Филиппа все и началось. Опрокинув стопку, он опустился обратно на стул и крякнул. Тут же привстал с недоуменным видом, полез в задний карман штанов и выудил оттуда громадные наручные часы.
– Опа-на! - изумился Филипп. - "Ролекс"! Как я и загадывал!
И умолк, тяжело задумавшись.
– Покажи, покажи! - зашумела Валя и выхватила у него из рук часы. - Золотые, с бриллиантами!
Но Филипп, казалось, был не рад - выглядел он потерянно, а рука хлопала по пиджаку. Наконец он нащупал мобильник, недоуменно подержал его в руке и сунул обратно.
– Черте что, - сказал Филипп. - Я и телефона-то ее не знаю.
– Кого это ее? - насторожилась Валя.
– Валек, ты уж извини… - потупился Филипп. - Пойми правильно… Решил вернуться к первой жене.
– Какой такой первой жене? - ахнула Валя. - Ты разве был женат?!
– Всего-то полгода, - сказал Филипп. - Пятнадцать лет как расстались.
– Так? Так, да? - вскрикнула Валя и вскочила, ее нижняя губа мелко тряслась. - Пятнадцать лет ты с ней встречаешься! Ты меня обманывал! Ты… А я… Я ж тебе верила! Я ж тебе все прощала… что ни одна женщина бы не прощала!… все прощала ради Ксюши! А ты… "люблю, люблю…" обманывал…
– Валек, да не обманывал! Я эту клячу с тех пор и не видел! Но сейчас понял: я должен от тебя вернуться к ней…
– Папа! - крикнула Ксюшка со слезами. - Папа!
Я только теперь посмотрел на Ксюшу - вокруг ее ног крутился неизвестно откуда появившийся пушистый щенок сенбернара.
Филипп что-то буркнул и выскочил в коридор с мобильником. Вслед за ним вскочила Оксанка, и в первый момент я испугался, что она тоже бросится кому-то звонить, но она подлетела к зеркалу. Платье болталось на ней мешком, нескладно торчали острые локти и коленки. Ее великолепная грудь исчезла, вместо нее в глубине обвисшего декольте угадывались лишь два небольших бугорка. Мне всегда казалось странным ее навязчивое желание похудеть - ведь толстой она совсем не была, наоборот, в самый раз. А ее бормотания в ванной "самой смотреть противно на это вымя, вот бы сделать операцию и уменьшить грудь" я, конечно, никогда не воспринимал всерьез - может ли женщина в своем уме пожелать расстаться с такой красотищей? Оказывается, может. Насмотревшись в зеркало, жена повернулась ко мне с видом совершенно счастливым и торжествующим.
Торжествующий вид был и у тестя - до этого он сидел в оцепенении, словно прислушивался к внутренним ощущениям, затем что-то горячо зашептал на ухо теще. Та сперва недоуменно подняла брови, а затем вдруг зарумянилась и поглядела на него игриво и ласково.
– И это надо отметить! - сказал тесть.
Под ее жестким, но бессильным взглядом он деловито налил очередную рюмку и опрокинул ее в рот. Но закашлялся, побагровел, и водка полилась обратно.
– Слава тебе, господи! - сказал теща и перекрестилась, - Услышал господь мои молитвы! Пойдем, чайку, простого чайку попьем, милый ты мой…
Она схватила его и утащила на веранду.
Я перевел взгляд на Костика. Костик потупился и покраснел, и я заподозрил неладное.
– Ты извини, - сказал Костик. - Я ведь Оксанку только один разок…
– Трахал… - огорченно кивнул я. - А я ведь, кстати, догадывался!
– Нет, трахну, - потупился Костик. - Я так и загадал - хоть раз в жизни. С девятого класса ведь мечтал…
– Ну ты болван! - На такое я даже и не смог обидеться. - У тебя столько времени было до свадьбы, ну и трахал бы как угодно!
– Дурак был, - сказал Костик. - Стеснялся. Не знал, как предложить…
– А теперь знаешь, как предложить?
– А теперь мне ж не надо ничего предлагать? Загадал, значит сбудется.
– Ну и катись трахай, - обиделся я и стиснул зубы.
– Что, прямо сейчас? - изумился Костик.
– А ты когда хотел? Раньше начнешь, раньше кончишь… - Я осекся, поняв, что заговариваюсь.
– Ну… - мялся Костик. - Ну как же так? Я уж сам не рад…
– Давай-давай, - разозлился я. - Оксаночка, солнышко! Оторвись от зеркала, не на что там глядеть, тут вот тебя Костик хочет.
Костик совсем побагровел.
– Что? - обернулась Оксанка.
– Что слышала. Костик загадал тебя трахнуть. Валите на второй этаж, даю вам… ладно, полчаса. - Я поглядел на часы.
– Вы что, с ума сошли оба? - изумилась Оксанка.
– Проехали, - сказал я. - Желание должно исполниться, так исполняйте немедленно, чтоб мне весь год сюрпризов не ждать.
Я вытолкал их прочь, и мы остались за столом с Валей. Ксюшка печально возилась у камина со своим щенком.
– Если бы ты знал, как хочется сейчас напиться… - вздыхала Валя, - Как хочется напиться.
– Ну и пей.
– Нельзя мне, я беременная. Я ж знаешь что загадала? Я ребенка загадала. Сына от этого подонка… Дура, да? Вот все было у меня, все! Ничего не ценила! Хоть кто-нибудь в этой долбанной стране загадал, чтоб просто все осталось как было? И не хуже, чем раньше?
– Может, кто-то и загадал, - кивал я. - Может, у того и не хуже.
Вскоре вернулся Костик, но вид у него был совсем потерянный.
– Радуйся, - зло буркнул он. - Ничего не вышло. Хотя формально - трахнул.
– Как это? - удивился я.
– Как. У меня не вышло! Объяснять тебе? Унижаться? - Он помолчал, глядя в одну точку, затем налил себе водки и выпил, не закусывая. - Так мне и надо, дебилу, - сказал Костик тихо. - Таких друзей потерял…
Вышло так, что Новый год мы отмечали на даче у родителей жены. Дача - вполне благоустроенный кирпичный коттедж со всеми удобствами, который тесть, человек, в общем, толковый и интеллигентный, успел выстроить еще до того, как начал всерьез пить и был уволен из налоговой. Итак, за столом собрались: я с Оксаной, тесть с тещей, соседи по коттеджному поселку - толстенький бизнесмен Филипп с женой Валей и их двенадцатилетняя дочка Ксения. Ну и наш неизменный Костик, бывший одноклассник Оксанки и вообще хороший друг нашей семьи.
Я понял, что что-то не так, когда на экране появился президент - лицо его светилось совершенно необычной для имиджа радостью и озорством. В точности его речь я сейчас не воспроизведу, но звучало примерно так: "Дорогие Россияне! Окончился еще один год. Был он не самым легким, однако в целом итог позитивен. В преддверии Нового года хочется верить, что в наступающем году жизнь россиян станет в тысячи раз счастливее. Ведь мы, руководство страны, немало сделали для этого. Буду краток. Нам удалось полностью скоординировать усилия ведущих экстрасенсов, магов, контактеров и, конечно же, священнослужителей всех конфессий и религиозных направлений. В результате удалось выйти на контакт с Высшей космической силой, и в ходе конструктивных переговоров была достигнута договоренность, в рамках которой каждому россиянину предоставляется право загадать одно желание, пока бьют куранты, и это желание исполнится…"
– Они там уже совсем ипанулись! - удивленно брякнул Филипп, но Валя на него шикнула.
– Чего болтовню слушать, - пробормотал тесть, вторые сутки не выходивший из запоя. - У всех налито?
– Ну, дай бог, чтоб все были здоровы! - подняла теща бокал с шампанским.
И тут начали бить куранты. И хотя слова президента все поняли в переносном смысле, но лица сделались задумчивыми, как всегда в этот момент: каждый загадывал желание. Пожалуй, кроме Филиппа - его громадная туша парила над столом со стопкой водки, а лицо было безмятежным.
Но именно с Филиппа все и началось. Опрокинув стопку, он опустился обратно на стул и крякнул. Тут же привстал с недоуменным видом, полез в задний карман штанов и выудил оттуда громадные наручные часы.
– Опа-на! - изумился Филипп. - "Ролекс"! Как я и загадывал!
И умолк, тяжело задумавшись.
– Покажи, покажи! - зашумела Валя и выхватила у него из рук часы. - Золотые, с бриллиантами!
Но Филипп, казалось, был не рад - выглядел он потерянно, а рука хлопала по пиджаку. Наконец он нащупал мобильник, недоуменно подержал его в руке и сунул обратно.
– Черте что, - сказал Филипп. - Я и телефона-то ее не знаю.
– Кого это ее? - насторожилась Валя.
– Валек, ты уж извини… - потупился Филипп. - Пойми правильно… Решил вернуться к первой жене.
– Какой такой первой жене? - ахнула Валя. - Ты разве был женат?!
– Всего-то полгода, - сказал Филипп. - Пятнадцать лет как расстались.
– Так? Так, да? - вскрикнула Валя и вскочила, ее нижняя губа мелко тряслась. - Пятнадцать лет ты с ней встречаешься! Ты меня обманывал! Ты… А я… Я ж тебе верила! Я ж тебе все прощала… что ни одна женщина бы не прощала!… все прощала ради Ксюши! А ты… "люблю, люблю…" обманывал…
– Валек, да не обманывал! Я эту клячу с тех пор и не видел! Но сейчас понял: я должен от тебя вернуться к ней…
– Папа! - крикнула Ксюшка со слезами. - Папа!
Я только теперь посмотрел на Ксюшу - вокруг ее ног крутился неизвестно откуда появившийся пушистый щенок сенбернара.
Филипп что-то буркнул и выскочил в коридор с мобильником. Вслед за ним вскочила Оксанка, и в первый момент я испугался, что она тоже бросится кому-то звонить, но она подлетела к зеркалу. Платье болталось на ней мешком, нескладно торчали острые локти и коленки. Ее великолепная грудь исчезла, вместо нее в глубине обвисшего декольте угадывались лишь два небольших бугорка. Мне всегда казалось странным ее навязчивое желание похудеть - ведь толстой она совсем не была, наоборот, в самый раз. А ее бормотания в ванной "самой смотреть противно на это вымя, вот бы сделать операцию и уменьшить грудь" я, конечно, никогда не воспринимал всерьез - может ли женщина в своем уме пожелать расстаться с такой красотищей? Оказывается, может. Насмотревшись в зеркало, жена повернулась ко мне с видом совершенно счастливым и торжествующим.
Торжествующий вид был и у тестя - до этого он сидел в оцепенении, словно прислушивался к внутренним ощущениям, затем что-то горячо зашептал на ухо теще. Та сперва недоуменно подняла брови, а затем вдруг зарумянилась и поглядела на него игриво и ласково.
– И это надо отметить! - сказал тесть.
Под ее жестким, но бессильным взглядом он деловито налил очередную рюмку и опрокинул ее в рот. Но закашлялся, побагровел, и водка полилась обратно.
– Слава тебе, господи! - сказал теща и перекрестилась, - Услышал господь мои молитвы! Пойдем, чайку, простого чайку попьем, милый ты мой…
Она схватила его и утащила на веранду.
Я перевел взгляд на Костика. Костик потупился и покраснел, и я заподозрил неладное.
– Ты извини, - сказал Костик. - Я ведь Оксанку только один разок…
– Трахал… - огорченно кивнул я. - А я ведь, кстати, догадывался!
– Нет, трахну, - потупился Костик. - Я так и загадал - хоть раз в жизни. С девятого класса ведь мечтал…
– Ну ты болван! - На такое я даже и не смог обидеться. - У тебя столько времени было до свадьбы, ну и трахал бы как угодно!
– Дурак был, - сказал Костик. - Стеснялся. Не знал, как предложить…
– А теперь знаешь, как предложить?
– А теперь мне ж не надо ничего предлагать? Загадал, значит сбудется.
– Ну и катись трахай, - обиделся я и стиснул зубы.
– Что, прямо сейчас? - изумился Костик.
– А ты когда хотел? Раньше начнешь, раньше кончишь… - Я осекся, поняв, что заговариваюсь.
– Ну… - мялся Костик. - Ну как же так? Я уж сам не рад…
– Давай-давай, - разозлился я. - Оксаночка, солнышко! Оторвись от зеркала, не на что там глядеть, тут вот тебя Костик хочет.
Костик совсем побагровел.
– Что? - обернулась Оксанка.
– Что слышала. Костик загадал тебя трахнуть. Валите на второй этаж, даю вам… ладно, полчаса. - Я поглядел на часы.
– Вы что, с ума сошли оба? - изумилась Оксанка.
– Проехали, - сказал я. - Желание должно исполниться, так исполняйте немедленно, чтоб мне весь год сюрпризов не ждать.
Я вытолкал их прочь, и мы остались за столом с Валей. Ксюшка печально возилась у камина со своим щенком.
– Если бы ты знал, как хочется сейчас напиться… - вздыхала Валя, - Как хочется напиться.
– Ну и пей.
– Нельзя мне, я беременная. Я ж знаешь что загадала? Я ребенка загадала. Сына от этого подонка… Дура, да? Вот все было у меня, все! Ничего не ценила! Хоть кто-нибудь в этой долбанной стране загадал, чтоб просто все осталось как было? И не хуже, чем раньше?
– Может, кто-то и загадал, - кивал я. - Может, у того и не хуже.
Вскоре вернулся Костик, но вид у него был совсем потерянный.
– Радуйся, - зло буркнул он. - Ничего не вышло. Хотя формально - трахнул.
– Как это? - удивился я.
– Как. У меня не вышло! Объяснять тебе? Унижаться? - Он помолчал, глядя в одну точку, затем налил себе водки и выпил, не закусывая. - Так мне и надо, дебилу, - сказал Костик тихо. - Таких друзей потерял…