Где напишу, что столько дам прекрасных
К ним очи обращают с упованьем.
Чтоб вдохновить воителей отважных,
Подвигнуть их на новые дерзанья,
Заступникам вы сами отпишите
И рыцарей своих приободрите".
И герцог, долгой жизнью умудренный,
Назвал для дам двенадцать кавалеров
И каждой из красавиц удрученных
Велел о друге жребий кинуть смело.
К заступнику от дамы оскорбленной
Письмо помчалось в дальние пределы,
А герцог к королю гонца направил,
Чтоб тот в беде красавиц не оставил.
Посланец в Португалию явился,
Весь двор своим известьем взбудоражив.
Король отплыть в Британию грозился,
Свой сан высокий забывая даже.
Но герцог сам бойцов назвать решился,
И просьбу тестя властелин уважил,
Сказав, чтоб в добрый час, без промедленья
Воители готовились к сраженью.
И в городе, который дал названье
Навеки Португалии прекрасной,
Ладью готовить отдал приказанье
Страны великой рулевой бесстрашный.
Оружьем запасались неустанно
В те дни двенадцать рыцарей отважных,
Булатные доспехи начищали
И шлемы плюмажами украшали.
И час настал - двенадцать кавалеров
Для подвига отчизну покидали.
Воителей отважных и умелых
Их близкие с тоскою провожали.
Но одного из сих героев смелых
О странствиях мечтанья увлекали.
Тот рыцарь прозывался Худощавым
И гордостью был доблестной державы.
И он сказал: "Друзья мои и братья!
Давно я божий мир познать желаю.
И, пользуясь сим славным предприятьем,
Путь по земле на север избираю.
Хочу вас ныне заключить в объятья,
И всех вас непритворно уверяю:
Хоть мне придется странствовать по суше,
Я своего обета не нарушу.
Моей судьбой, как ходом мирозданья,
Всевышний безраздельно управляет.
И если он, презрев мои мечтанья,
От вас меня отторгнуть пожелает,
Я верю, что и в этом испытанье
Победа ваше дело увенчает.
Что до меня, то через все препоны
Я буду к вам стремиться неуклонно".
С друзьями славный рыцарь распрощался
И спешно отбыл в дальнюю дорогу.
В Кастилии сначала оказался,
Где Марс прославил Луза род высокий.
Затем в Наварру славную умчался,
По Франции он странствовал далекой,
И наконец во Фландрию явился,
И там свой долгий путь прервать решился.
Во Фландрии наш странник задержался,
Меж тем как к берегам чужой державы
Корабль дружины Луза приближался,
И дамы Бога славили по праву.
Их в Лондоне Ланкастер дожидался,
Он в честь гостей устроил пир на славу,
Красавицы заступников встречали,
Их слух беседой нежной услаждали.
Но пробил час, в который кавалерам
На поле битвы выйти надлежало.
Суровый Марс сплотил отряд умелый,
Надежда португальцев вдохновляла.
Победу проча лузитанам смелым,
Родня красавиц рыцарей встречала,
Все дамы в драгоценностях явились
И в светлые одежды облачились.
Лишь та, которой рыцарь Худощавый
По жребию злосчастному достался,
В тоске и скорби облачилась в траур,
И взор ее печалью омрачался,
Хоть из сынов воинственной державы
Пред поединком каждый даме клялся,
Что даже коль скиталец не найдется,
Победы племя Лузово добьется.
Король английский с доблестною свитой
Смотреть турнир явился беспримерный.
Двенадцать ратоборцев именитых,
Прославленных в Британии всемерно,
С противником сходились знаменитым,
Грозой кастильцев и бичом неверных.
От Тежу и до Бактрии пределов
Потомков Луза слава прогремела.
Алкая битвы, кони боевые
Уж удила златые закусили.
Искрясь на солнце, латы дорогие
Все очи гордым блеском ослепили.
Печальны были рыцари младые,
Их думы невеселые томили.
Они неравный бой начать решились,
Но англичане вдруг засуетились.
И дети Луза мигом встрепенулись,
Завидев Худощавого героя.
В когорту неприступную сомкнулись,
Воителя встречая дружным строем.
К нему все дамы тут же обернулись,
Чтоб вдохновить скитальца перед боем.
Он короля приветствовал учтиво,
Затем к друзьям подъехал горделиво.
Прослышав о приезде кавалера,
Одежды дама темные сменила
И в цвет руна барана юной Геллы
Свой гибкий стан немедля облачила.
Тут трубный глас взманил героев смелых,
Прибавил им и бодрости и силы.
При звуках битвы копья заблистали
И лошади ретивые заржали.
Казалось, ходуном земля ходила,
Под конскими копытами стеная.
А зрителей тревога истомила,
Отчаяньем сердца их наполняя.
Меж тем уж кровь доспехи обагрила:
Кто по земле влачился, умирая,
Кто в поднебесье на коне взвивался,
Кто с жизнью драгоценною прощался.
Там лошади без всадников носились,
Седую пыль копытами вздымая,
Там седоки без лошадей влачились,
К себе Господню милость призывая.
На шпагах вскоре рыцари сразились,
Узнали англичане, отступая,
Что дети Луза славятся недаром
Отточенным и дерзостным ударом.
Я не хочу потоки слов бессильных
Здесь расточать, сраженье воспевая.
Немало крови, жаркой и обильной,
Из ран струилось, удержу не зная,
Кто был повержен в прах, сухой и пыльный,
Над кем Фортуна сжалилась благая.
Но в битве наши предки победили
И честь прекрасных дам восстановили.
Счастливый герцог празднество устроил
И егерей отправил на охоту,
Чтоб пир задать бестрепетным героям
И поварам искусным дать работу.
К пришельцам подойдя чредою стройной,
Их окружили женщины заботой,
Досуг их беспрестанно украшали
И доблесть их повсюду восхваляли.
И слышал я, что рыцарь Худощавый,
Свершив свой долг, во Фландрию отчалил.
Там в поединке трудном и кровавом
Соперника он к праотцам отправил.
Как Корвин, победил в бою он правом
И, как Торкат, в веках себя прославил.
Так, проявив геройство на чужбине,
Он защитил фламандскую графиню.
А друг его в Германии далекой
Затеял бой с воителем двуличным,
И, быстро разгадав обман жестокий,
Противника он покарал публично".
И тут Beлозу замолчал со вздохом,
Прервав на миг рассказ свой необычный,
Но моряки собрата обступили
И продолжать историю просили.
Но тут раздался голос капитана:
"На марсы! Быстро! Парус зарифляйте!
Нам ветер угрожает ураганный,
Товарищей немедля пробуждайте!"
В тревоге пред опасностью нежданной,
Друзьям кричали моряки: "Вставайте!
К нам градобойная несется туча
И предвещает ураган могучий".
Но мореходы в спешке не сумели,
Чтоб защитить корабль, убавить парус.
И флот лихие ветры одолели,
Обрушив на него свой гнев и ярость.
От паруса вмиг клочья полетели,
Ткань с грохотом и шумом разрывалась.
В стенаньях мир, казалось, разрушался
И с чадами заблудшими прощался!
И на борт волны хлынули мгновенно.
Судьбу ругали моряки безбожно.
Но Гама с хладнокровьем неизменным
Вскричал: "Кидайте за борт все, что можно!
Насос сюда тащите непременно.
Приказ мой выполняйте непреложно
И помните: любое промедленье
Армаде угрожает затопленьем!"
Солдаты устремились за насосом,
Но качка всю команду с ног сбивала.
У трех бывалых опытных матросов
Кормило сдвинуть силы не хватало.
И с двух сторон, чтоб справиться с заносом,
К рулю команда тали привязала.
В отчаянье пытались мореходы
Преодолеть бушующие воды.
И ветры, на армаду ополчась,
Неслись с такою силой исступленной,
Как будто снова сокрушить решась
Незыблемую башню Вавилона.
И тщетно мореходы, суетясь,
Сражались с океаном разъяренным.
Когда они с валами состязались,
Их корабли скорлупками казались.
У Паулу да Гамы ураганом
Снесло огромной мачты половину,
На борт помчались воды невозбранно,
Все затопляя мощною лавиной.
Корабль Куэлью в возмущенье рьяном
Готова растерзать была пучина.
Хоть капитан успел убавить парус,
Но кораблю немало бед досталось.
То к небесам суда волна вздымала,
Несчастных мореходов не жалея,
То с высоты их разом низвергала
И в бездну увлекала, свирепея.
Армаду стая ветров донимала,
Борей и Нот спустились с эмпиреев,
Объяли землю яростным дыханьем,
Стремясь разбить машину мирозданья.
И жалобно кричала Альциона,
Вдоль берега в смятении летая,
Вздыхая над волнами удрученно,
Страдания былые вспоминая.
Дельфины в суете неугомонной
Метались, от испуга замирая,
В подводных гротах жаждали укрыться,
Чтоб от безумных вихрей защититься.
Подобных молний мир еще не знал.
И тот кузнец, что пасынку когда-то
Доспехи несравненные ковал,
Придав красу жестокому булату,
Таких еще зарниц не создавал
В те дни, когда отправил в бездну ада
Гигантов разъяренный громовержец,
Вселенной безраздельный самодержец.
Незыблемые горы распадались,
Не в силах злым волнам сопротивляться!
Треща, деревья мощные ломались,
Устав с ветрами дикими сражаться!
Из недр подземных корни вырывались,
В земле не в силах слабой удержаться.
Песчаный столп на берегу поднялся
И к морю разъяренному помчался.
Тут Гама, увидав, что погибает
Поблизости от берегов желанных,
Что море пасть зловеще разевает,
Армаде угрожая неустанно,
То к небу корабли стремглав вздымает,
То в бездну их ввергает океана,
С молитвой обратился к Провиденью,
Чтоб обрести надежду на спасенье.
"Великая, божественная сила!
К тебе я ныне, бедный, припадаю,
Ты иудеям жизни сохранила,
Сквозь волны привела к родному краю.
Ты Павла от оков освободила
И Ноя в трудный час спасла, я знаю.
Ты небом, сушей, морем управляешь
И нашей жизни срок определяешь.
Неужто мне не раз еще придется
Меж Сциллой и Харибдой пробираться?
Неужто шторм ужасный не уймется
И нам еще придется с ним сражаться?
И разве лучшей доли не найдется
Для тех, кто ныне обречен скитаться,
Кто славит твое имя неустанно
Средь волн неумолимых океана!
О! Счастлив тот, кто в землях мавританских
Погиб, святую веру защищая,
Кто не страшился копий мусульманских
И славу умножал родного края,
Кто верен был державе христианской,
Кто получил бессмертье, умирая,
Оставшись в нашем сердце незабвенном,
В глазах потомства став благословенным".
Пока он говорил, неутомимо
Лихие ветры такелаж крушили.
Подобные быкам неукротимым,
Сменить свой гнев на милость не спешили.
И вереницы молний негасимых
Нахмуренное небо озарили.
Уже стихии меж собой сражались.
На землю небо сбросить собирались.
Но вот на небе, хмуром и ненастном,
Звезда Венеры нежной появилась,
И тут же светом, радостным и ясным,
Разгневанное море озарилось.
Прелестница с улыбкою прекрасной
Вмиг с Орионом яростным простилась,
Затем на море взор свой обратила
И в горести невиданной застыла.
"Ах, это Вакха мерзкого деянья! -
Воскликнула прекрасная богиня. -
Он флот отдал ветрам на растерзанье,
Упорствуя в неистовой гордыне".
И, не желая скрыть негодованье,
Сошла с небес красавица в пучину.
За ней помчалась нимф веселых стая,
Гирлянды роз на кудри возлагая.
Младых красавиц локоны златые,
Казалось, сам Амур убрал цветами.
И вскоре нимфы нежные, младые
Предстали пред безумными ветрами.
"Смирите вы ветров порывы злые,
Пусть обо всем они забудут с вами", -
Венера юным нимфам говорила,
Чья красота сиянье звезд затмила.
И сразу ветры гневные смирились,
Забыв закончить жаркое сраженье,
Мгновенно нежным нимфам подчинились,
Как будто преградили им движенье
Те локоны, что среди волн струились,
С лучами солнца споря дерзновенно.
И, ярого Борея укрощая,
Сказала Орития молодая:
"Не верю я тебе, Борей суровый,
Меня ты, видно, бедную, не любишь,
Ты сбросил страсти трепетной оковы
И флот несчастный беспощадно губишь.
А коль не так, стань другом нежным снова.
Я знаю, ты супругу приголубишь,
Любовь и ярость в мире несовместны.
Оставь свой гнев, будь другом мне любезным".
И точно так же нимфа Галатея
Разгневанного Нота укрощала
И, нежных слов и взглядов не жалея,
Его свирепость лаской усмиряла.
Ей покорился Нот, от счастья млея,
Прелестница его очаровала.
Смягчился Нот близ юной нереиды,
Забыв все шквалы, бури и обиды.
И вскорости красавицы младые
Ветров могучих стаю укротили.
Те позабыли замыслы былые
И о любви прекрасных дам молили.
Придя к Венере, ветры удалые
Союз с ней долговечный заключили,
Она в любви им счастье посулила
И флот от тяжких мук освободила.
Вершины гор, где Ганг берет рожденье,
Денница ярким светом озарила,
Когда дозорный закричал в волненье:
"К земле нас мчит неведомая сила!"
Затихли мореходы в восхищенье,
Их чувство страха сразу отпустило,
А кормчий сообщил им, улыбаясь:
"То Каликут, коль я не ошибаюсь.
Вот берег, что сквозь слезы и туман
Сиял вам в ваших грезах просветленных.
Неистовый смирился ураган,
Закончился ваш труд непревзойденный".
Услышав это, славный капитан,
Страданьями и бурей изнуренный,
Со вздохом на колени опустился
И к Господу с молитвой обратился.
Он к небесам вознес благодаренье
За то, что верный путь ему открыли
И, флот ведя сквозь муки и лишенья,
Его от страшной гибели хранили,
За то, что жгучих ветров озлобленье
Они, щадя армаду, прекратили
И обуздали ураган суровый,
Скитальцев бедных погубить готовый.
Изведав страх и горькие страданья
И побывав меж небом и землею,
Мужают души в буре испытаний,
Рождаются отважные герои.
Чтя предков добродетельных деянья,
Они не ищут с робостью покоя,
Не устилают ложа соболями,
Московии бесценными дарами.
Их не прельщает трапез пышных сладость,
Веселие пирушек и гуляний
И не влечет изменчивая радость
Пленительных и трепетных лобзаний.
Стремится упоительная младость
К геройским и возвышенным деяньям
И гордо слабых духом презирает,
Покою ратный труд предпочитает.
Взяв в руки меч и натянув кольчуги,
Отечество герои защищают
И, не пугаясь с Родиной разлуки,
Пределы дальних вод пересекают.
От знойных ветров принимают муки
И средь снегов бескрайних замерзают,
Своей рукою славу добывая
И грудь свою под копья подставляя.
И к свисту пуль их души привыкают,
Пройдя сквозь бури дерзостных сражений,
А лица их сиянье излучают,
В сердца других вселяя уваженье.
Звон золота герои презирают,
Пустые отвергая наслажденья,
Смеясь над переменчивой фортуной,
Лишь добродетель в мире чтут подлунном.
И после стольких тягот и мучений
Их мудрость и величье посещают.
В горниле бед и горестных лишений
Они законы мира постигают.
И кажется, как будто с возвышений
Герои даль земную наблюдают,
Спокойно относясь к капризам славы,
Что лаврами венчает их по праву.
Армада Луза подошла к пределам,
Где плещет Инд своей волной свободной
И где, покинув рай небесный, смело
Струится Ганг потоком полноводным.
Ты с честью завершил святое дело,
Народ отважный, гордый, благородный.
Желанный край детей твоих встречает
И им свои богатства обещает.
Я к вам, о дети Луза, обращаюсь.
Хоть вас в подлунном мире так немного,
Вам по плечу, я честию ручаюсь,
Разбить навеки мусульман жестоких.
Насчет соседей я не заблуждаюсь,
И в верности мы Небу одиноки.
Соседи наши в дьявольской гордыне
Царю небес уж неподвластны ныне.
Чем меньше вас, герои-португальцы,
Тем больше сил вам небо придает,
Ведь только вы, бесстрашные скитальцы,
Христовой веры истинный оплот.
Дерзайте же, счастливые страдальцы,
Судьба великий жребий Лузу шлет,
Униженных и малых возвышает,
Ценой их смерти веру укрепляет.
Пусть видит вас германцев гордых паства,
Что от Петра потомков отвернулась,
Войною изнуряя государство,
Вкруг пастыря мятежного сомкнулась
И, духом раздираема бунтарства,
От истины господней отшатнулась,
Не Порте Оттоманской угрожая,
А мощную державу ослабляя.
Воззри на племя Луза, англичанин.
Ты королем святой земли зовешься,
Но ею правит алчный мусульманин,
Покуда ты порокам предаешься
И сам, как недостойный агарянин,
Над верой предков доблестных смеешься,
Бесстыдно христианство исправляешь,
Священные законы попираешь.
Земной Ерусалим, о ложный царь,
Ты захватил коварно и бесчестно,
Раз христиан законный государь
Теперь отверг Ерусалим небесный,
А что сказать о Галле мне, что встарь
Был древним благочестием известен?
Он титулов своих не защищает
И братьев в ослепленье убивает.
Ты кровь детей Христовых проливаешь.
Бесчинствуешь, как тать, в чужих владеньях,
А на Восток свой взор не обращаешь,
Язычникам не мстишь за преступленья.
В беспечности ты, видно, полагаешь,
Что ныне надлежит предать забвенью
Людовика священные заветы
И Карла несравненного победы?
А что сказать о тех, кто расточает
Всю жизнь свою в постыдных наслажденьях,
Кто в неге утонченной утопает,
Забыв о славной древности свершеньях,
Кто Родину на части раздирает,
Предавшись нечестивым помышленьям?
К тебе я, о Италия, взываю,
Хоть слов своих бессилье понимаю.
О христиане! Волей Провиденья
Вы, словно зубы Кадмова дракона,
Восстали друг на друга в озлобленье,
Забыв родства священные законы,
Меж тем как Гроб Господень оскверненью
Подвергли исламитов легионы.
Они единым строем выступают
И вас поодиночке разбивают.
И, чтя пророка ложного заветы,
Неверных толпы миру угрожают.
Презренные потомки Магомета
Христово войско поразить желают.
А вы погрязли в распрях и наветах,
Вас фурии свирепые терзают.
Вы скоро пред неверными смиритесь
И подлым святотатцам покоритесь.
Коль слухи о сокровищах несметных
В чужие земли путь ваш направляют,
То средь песков Востока заповедных
Вас россыпи златые ожидают.
Раз Гроб Господень призывал вас тщетно
И вас одни богатства увлекают,
То в Африку иль в Лидию идите
И там алмазы царские ищите.
И в Византии, в стороне далекой,
Пора вам пушки испытать в сраженье,
Чтоб силой артиллерии жестокой
Начать свирепых турок покоренье.
Пусть к Каспию, к горам его высоким
Бегут они в испуге и смятенье.
Прекрасную Европу пусть оставят
И в Скифию стопы свои направят.
Почто армяне, греки и грузины
К вам взоры с упованьем обращают,
Покуда турки их детей невинных
Твердить Коран постылый заставляют?
В вас не осталось доблести старинной,
Вас мусульмане всюду восхваляют
За то, что милых братьев предаете
И в мире с исламитами живете.
Пока вы братской кровью упивались,
Позоря славных пращуров знамена,
Герои христианские рождались
В державе небольшой и отдаленной.
Они и в Новом Свете подвизались,
И к Африке стремились неуклонно.
Я знаю, все непознанные страны
Познают в этом мире лузитане.
Однако возвратимся к мореходам,
Которые стараньями Венеры
Преодолели бури и невзгоды
И вышли в заповедные пределы,
Стремясь среди неведомых народов
Посеять семена Христовой веры,
Обычаи туземцев изменить,
Правителей неправедных сместить.
И вот, вблизи брегов уединенных,
Герои рыболовов повстречали.
Те, глядя на пришельцев удивленно,
Им в Каликут дорогу указали,
Сказав, что в этом граде просвещенном
Владыки Малабара обитали.
И, развернув послушные ветрила,
Туда армада бег свой устремила.
Могучий Инд и Ганг - поток священный
Вдоль Индии теченье направляют.
А с Севера от ветров дерзновенных
Ее надежно горы укрывают.
И волны океана неизменно
Ее просторы с юга обнимают.
Богов там знают самых разнородных -
Чтут Магомета, идолов, животных.
А с гор, что сердце Азии пустынной
Из края в край грядой пересекают,
Потоки низвергаются стремниной,
В Индийский океан они впадают.
А воды океана-исполина
Те земли в полуостров превращают,
Волной его лазурной окружая
И с трех сторон край светлый обнимая.
К ним очи обращают с упованьем.
Чтоб вдохновить воителей отважных,
Подвигнуть их на новые дерзанья,
Заступникам вы сами отпишите
И рыцарей своих приободрите".
И герцог, долгой жизнью умудренный,
Назвал для дам двенадцать кавалеров
И каждой из красавиц удрученных
Велел о друге жребий кинуть смело.
К заступнику от дамы оскорбленной
Письмо помчалось в дальние пределы,
А герцог к королю гонца направил,
Чтоб тот в беде красавиц не оставил.
Посланец в Португалию явился,
Весь двор своим известьем взбудоражив.
Король отплыть в Британию грозился,
Свой сан высокий забывая даже.
Но герцог сам бойцов назвать решился,
И просьбу тестя властелин уважил,
Сказав, чтоб в добрый час, без промедленья
Воители готовились к сраженью.
И в городе, который дал названье
Навеки Португалии прекрасной,
Ладью готовить отдал приказанье
Страны великой рулевой бесстрашный.
Оружьем запасались неустанно
В те дни двенадцать рыцарей отважных,
Булатные доспехи начищали
И шлемы плюмажами украшали.
И час настал - двенадцать кавалеров
Для подвига отчизну покидали.
Воителей отважных и умелых
Их близкие с тоскою провожали.
Но одного из сих героев смелых
О странствиях мечтанья увлекали.
Тот рыцарь прозывался Худощавым
И гордостью был доблестной державы.
И он сказал: "Друзья мои и братья!
Давно я божий мир познать желаю.
И, пользуясь сим славным предприятьем,
Путь по земле на север избираю.
Хочу вас ныне заключить в объятья,
И всех вас непритворно уверяю:
Хоть мне придется странствовать по суше,
Я своего обета не нарушу.
Моей судьбой, как ходом мирозданья,
Всевышний безраздельно управляет.
И если он, презрев мои мечтанья,
От вас меня отторгнуть пожелает,
Я верю, что и в этом испытанье
Победа ваше дело увенчает.
Что до меня, то через все препоны
Я буду к вам стремиться неуклонно".
С друзьями славный рыцарь распрощался
И спешно отбыл в дальнюю дорогу.
В Кастилии сначала оказался,
Где Марс прославил Луза род высокий.
Затем в Наварру славную умчался,
По Франции он странствовал далекой,
И наконец во Фландрию явился,
И там свой долгий путь прервать решился.
Во Фландрии наш странник задержался,
Меж тем как к берегам чужой державы
Корабль дружины Луза приближался,
И дамы Бога славили по праву.
Их в Лондоне Ланкастер дожидался,
Он в честь гостей устроил пир на славу,
Красавицы заступников встречали,
Их слух беседой нежной услаждали.
Но пробил час, в который кавалерам
На поле битвы выйти надлежало.
Суровый Марс сплотил отряд умелый,
Надежда португальцев вдохновляла.
Победу проча лузитанам смелым,
Родня красавиц рыцарей встречала,
Все дамы в драгоценностях явились
И в светлые одежды облачились.
Лишь та, которой рыцарь Худощавый
По жребию злосчастному достался,
В тоске и скорби облачилась в траур,
И взор ее печалью омрачался,
Хоть из сынов воинственной державы
Пред поединком каждый даме клялся,
Что даже коль скиталец не найдется,
Победы племя Лузово добьется.
Король английский с доблестною свитой
Смотреть турнир явился беспримерный.
Двенадцать ратоборцев именитых,
Прославленных в Британии всемерно,
С противником сходились знаменитым,
Грозой кастильцев и бичом неверных.
От Тежу и до Бактрии пределов
Потомков Луза слава прогремела.
Алкая битвы, кони боевые
Уж удила златые закусили.
Искрясь на солнце, латы дорогие
Все очи гордым блеском ослепили.
Печальны были рыцари младые,
Их думы невеселые томили.
Они неравный бой начать решились,
Но англичане вдруг засуетились.
И дети Луза мигом встрепенулись,
Завидев Худощавого героя.
В когорту неприступную сомкнулись,
Воителя встречая дружным строем.
К нему все дамы тут же обернулись,
Чтоб вдохновить скитальца перед боем.
Он короля приветствовал учтиво,
Затем к друзьям подъехал горделиво.
Прослышав о приезде кавалера,
Одежды дама темные сменила
И в цвет руна барана юной Геллы
Свой гибкий стан немедля облачила.
Тут трубный глас взманил героев смелых,
Прибавил им и бодрости и силы.
При звуках битвы копья заблистали
И лошади ретивые заржали.
Казалось, ходуном земля ходила,
Под конскими копытами стеная.
А зрителей тревога истомила,
Отчаяньем сердца их наполняя.
Меж тем уж кровь доспехи обагрила:
Кто по земле влачился, умирая,
Кто в поднебесье на коне взвивался,
Кто с жизнью драгоценною прощался.
Там лошади без всадников носились,
Седую пыль копытами вздымая,
Там седоки без лошадей влачились,
К себе Господню милость призывая.
На шпагах вскоре рыцари сразились,
Узнали англичане, отступая,
Что дети Луза славятся недаром
Отточенным и дерзостным ударом.
Я не хочу потоки слов бессильных
Здесь расточать, сраженье воспевая.
Немало крови, жаркой и обильной,
Из ран струилось, удержу не зная,
Кто был повержен в прах, сухой и пыльный,
Над кем Фортуна сжалилась благая.
Но в битве наши предки победили
И честь прекрасных дам восстановили.
Счастливый герцог празднество устроил
И егерей отправил на охоту,
Чтоб пир задать бестрепетным героям
И поварам искусным дать работу.
К пришельцам подойдя чредою стройной,
Их окружили женщины заботой,
Досуг их беспрестанно украшали
И доблесть их повсюду восхваляли.
И слышал я, что рыцарь Худощавый,
Свершив свой долг, во Фландрию отчалил.
Там в поединке трудном и кровавом
Соперника он к праотцам отправил.
Как Корвин, победил в бою он правом
И, как Торкат, в веках себя прославил.
Так, проявив геройство на чужбине,
Он защитил фламандскую графиню.
А друг его в Германии далекой
Затеял бой с воителем двуличным,
И, быстро разгадав обман жестокий,
Противника он покарал публично".
И тут Beлозу замолчал со вздохом,
Прервав на миг рассказ свой необычный,
Но моряки собрата обступили
И продолжать историю просили.
Но тут раздался голос капитана:
"На марсы! Быстро! Парус зарифляйте!
Нам ветер угрожает ураганный,
Товарищей немедля пробуждайте!"
В тревоге пред опасностью нежданной,
Друзьям кричали моряки: "Вставайте!
К нам градобойная несется туча
И предвещает ураган могучий".
Но мореходы в спешке не сумели,
Чтоб защитить корабль, убавить парус.
И флот лихие ветры одолели,
Обрушив на него свой гнев и ярость.
От паруса вмиг клочья полетели,
Ткань с грохотом и шумом разрывалась.
В стенаньях мир, казалось, разрушался
И с чадами заблудшими прощался!
И на борт волны хлынули мгновенно.
Судьбу ругали моряки безбожно.
Но Гама с хладнокровьем неизменным
Вскричал: "Кидайте за борт все, что можно!
Насос сюда тащите непременно.
Приказ мой выполняйте непреложно
И помните: любое промедленье
Армаде угрожает затопленьем!"
Солдаты устремились за насосом,
Но качка всю команду с ног сбивала.
У трех бывалых опытных матросов
Кормило сдвинуть силы не хватало.
И с двух сторон, чтоб справиться с заносом,
К рулю команда тали привязала.
В отчаянье пытались мореходы
Преодолеть бушующие воды.
И ветры, на армаду ополчась,
Неслись с такою силой исступленной,
Как будто снова сокрушить решась
Незыблемую башню Вавилона.
И тщетно мореходы, суетясь,
Сражались с океаном разъяренным.
Когда они с валами состязались,
Их корабли скорлупками казались.
У Паулу да Гамы ураганом
Снесло огромной мачты половину,
На борт помчались воды невозбранно,
Все затопляя мощною лавиной.
Корабль Куэлью в возмущенье рьяном
Готова растерзать была пучина.
Хоть капитан успел убавить парус,
Но кораблю немало бед досталось.
То к небесам суда волна вздымала,
Несчастных мореходов не жалея,
То с высоты их разом низвергала
И в бездну увлекала, свирепея.
Армаду стая ветров донимала,
Борей и Нот спустились с эмпиреев,
Объяли землю яростным дыханьем,
Стремясь разбить машину мирозданья.
И жалобно кричала Альциона,
Вдоль берега в смятении летая,
Вздыхая над волнами удрученно,
Страдания былые вспоминая.
Дельфины в суете неугомонной
Метались, от испуга замирая,
В подводных гротах жаждали укрыться,
Чтоб от безумных вихрей защититься.
Подобных молний мир еще не знал.
И тот кузнец, что пасынку когда-то
Доспехи несравненные ковал,
Придав красу жестокому булату,
Таких еще зарниц не создавал
В те дни, когда отправил в бездну ада
Гигантов разъяренный громовержец,
Вселенной безраздельный самодержец.
Незыблемые горы распадались,
Не в силах злым волнам сопротивляться!
Треща, деревья мощные ломались,
Устав с ветрами дикими сражаться!
Из недр подземных корни вырывались,
В земле не в силах слабой удержаться.
Песчаный столп на берегу поднялся
И к морю разъяренному помчался.
Тут Гама, увидав, что погибает
Поблизости от берегов желанных,
Что море пасть зловеще разевает,
Армаде угрожая неустанно,
То к небу корабли стремглав вздымает,
То в бездну их ввергает океана,
С молитвой обратился к Провиденью,
Чтоб обрести надежду на спасенье.
"Великая, божественная сила!
К тебе я ныне, бедный, припадаю,
Ты иудеям жизни сохранила,
Сквозь волны привела к родному краю.
Ты Павла от оков освободила
И Ноя в трудный час спасла, я знаю.
Ты небом, сушей, морем управляешь
И нашей жизни срок определяешь.
Неужто мне не раз еще придется
Меж Сциллой и Харибдой пробираться?
Неужто шторм ужасный не уймется
И нам еще придется с ним сражаться?
И разве лучшей доли не найдется
Для тех, кто ныне обречен скитаться,
Кто славит твое имя неустанно
Средь волн неумолимых океана!
О! Счастлив тот, кто в землях мавританских
Погиб, святую веру защищая,
Кто не страшился копий мусульманских
И славу умножал родного края,
Кто верен был державе христианской,
Кто получил бессмертье, умирая,
Оставшись в нашем сердце незабвенном,
В глазах потомства став благословенным".
Пока он говорил, неутомимо
Лихие ветры такелаж крушили.
Подобные быкам неукротимым,
Сменить свой гнев на милость не спешили.
И вереницы молний негасимых
Нахмуренное небо озарили.
Уже стихии меж собой сражались.
На землю небо сбросить собирались.
Но вот на небе, хмуром и ненастном,
Звезда Венеры нежной появилась,
И тут же светом, радостным и ясным,
Разгневанное море озарилось.
Прелестница с улыбкою прекрасной
Вмиг с Орионом яростным простилась,
Затем на море взор свой обратила
И в горести невиданной застыла.
"Ах, это Вакха мерзкого деянья! -
Воскликнула прекрасная богиня. -
Он флот отдал ветрам на растерзанье,
Упорствуя в неистовой гордыне".
И, не желая скрыть негодованье,
Сошла с небес красавица в пучину.
За ней помчалась нимф веселых стая,
Гирлянды роз на кудри возлагая.
Младых красавиц локоны златые,
Казалось, сам Амур убрал цветами.
И вскоре нимфы нежные, младые
Предстали пред безумными ветрами.
"Смирите вы ветров порывы злые,
Пусть обо всем они забудут с вами", -
Венера юным нимфам говорила,
Чья красота сиянье звезд затмила.
И сразу ветры гневные смирились,
Забыв закончить жаркое сраженье,
Мгновенно нежным нимфам подчинились,
Как будто преградили им движенье
Те локоны, что среди волн струились,
С лучами солнца споря дерзновенно.
И, ярого Борея укрощая,
Сказала Орития молодая:
"Не верю я тебе, Борей суровый,
Меня ты, видно, бедную, не любишь,
Ты сбросил страсти трепетной оковы
И флот несчастный беспощадно губишь.
А коль не так, стань другом нежным снова.
Я знаю, ты супругу приголубишь,
Любовь и ярость в мире несовместны.
Оставь свой гнев, будь другом мне любезным".
И точно так же нимфа Галатея
Разгневанного Нота укрощала
И, нежных слов и взглядов не жалея,
Его свирепость лаской усмиряла.
Ей покорился Нот, от счастья млея,
Прелестница его очаровала.
Смягчился Нот близ юной нереиды,
Забыв все шквалы, бури и обиды.
И вскорости красавицы младые
Ветров могучих стаю укротили.
Те позабыли замыслы былые
И о любви прекрасных дам молили.
Придя к Венере, ветры удалые
Союз с ней долговечный заключили,
Она в любви им счастье посулила
И флот от тяжких мук освободила.
Вершины гор, где Ганг берет рожденье,
Денница ярким светом озарила,
Когда дозорный закричал в волненье:
"К земле нас мчит неведомая сила!"
Затихли мореходы в восхищенье,
Их чувство страха сразу отпустило,
А кормчий сообщил им, улыбаясь:
"То Каликут, коль я не ошибаюсь.
Вот берег, что сквозь слезы и туман
Сиял вам в ваших грезах просветленных.
Неистовый смирился ураган,
Закончился ваш труд непревзойденный".
Услышав это, славный капитан,
Страданьями и бурей изнуренный,
Со вздохом на колени опустился
И к Господу с молитвой обратился.
Он к небесам вознес благодаренье
За то, что верный путь ему открыли
И, флот ведя сквозь муки и лишенья,
Его от страшной гибели хранили,
За то, что жгучих ветров озлобленье
Они, щадя армаду, прекратили
И обуздали ураган суровый,
Скитальцев бедных погубить готовый.
Изведав страх и горькие страданья
И побывав меж небом и землею,
Мужают души в буре испытаний,
Рождаются отважные герои.
Чтя предков добродетельных деянья,
Они не ищут с робостью покоя,
Не устилают ложа соболями,
Московии бесценными дарами.
Их не прельщает трапез пышных сладость,
Веселие пирушек и гуляний
И не влечет изменчивая радость
Пленительных и трепетных лобзаний.
Стремится упоительная младость
К геройским и возвышенным деяньям
И гордо слабых духом презирает,
Покою ратный труд предпочитает.
Взяв в руки меч и натянув кольчуги,
Отечество герои защищают
И, не пугаясь с Родиной разлуки,
Пределы дальних вод пересекают.
От знойных ветров принимают муки
И средь снегов бескрайних замерзают,
Своей рукою славу добывая
И грудь свою под копья подставляя.
И к свисту пуль их души привыкают,
Пройдя сквозь бури дерзостных сражений,
А лица их сиянье излучают,
В сердца других вселяя уваженье.
Звон золота герои презирают,
Пустые отвергая наслажденья,
Смеясь над переменчивой фортуной,
Лишь добродетель в мире чтут подлунном.
И после стольких тягот и мучений
Их мудрость и величье посещают.
В горниле бед и горестных лишений
Они законы мира постигают.
И кажется, как будто с возвышений
Герои даль земную наблюдают,
Спокойно относясь к капризам славы,
Что лаврами венчает их по праву.
Армада Луза подошла к пределам,
Где плещет Инд своей волной свободной
И где, покинув рай небесный, смело
Струится Ганг потоком полноводным.
Ты с честью завершил святое дело,
Народ отважный, гордый, благородный.
Желанный край детей твоих встречает
И им свои богатства обещает.
Я к вам, о дети Луза, обращаюсь.
Хоть вас в подлунном мире так немного,
Вам по плечу, я честию ручаюсь,
Разбить навеки мусульман жестоких.
Насчет соседей я не заблуждаюсь,
И в верности мы Небу одиноки.
Соседи наши в дьявольской гордыне
Царю небес уж неподвластны ныне.
Чем меньше вас, герои-португальцы,
Тем больше сил вам небо придает,
Ведь только вы, бесстрашные скитальцы,
Христовой веры истинный оплот.
Дерзайте же, счастливые страдальцы,
Судьба великий жребий Лузу шлет,
Униженных и малых возвышает,
Ценой их смерти веру укрепляет.
Пусть видит вас германцев гордых паства,
Что от Петра потомков отвернулась,
Войною изнуряя государство,
Вкруг пастыря мятежного сомкнулась
И, духом раздираема бунтарства,
От истины господней отшатнулась,
Не Порте Оттоманской угрожая,
А мощную державу ослабляя.
Воззри на племя Луза, англичанин.
Ты королем святой земли зовешься,
Но ею правит алчный мусульманин,
Покуда ты порокам предаешься
И сам, как недостойный агарянин,
Над верой предков доблестных смеешься,
Бесстыдно христианство исправляешь,
Священные законы попираешь.
Земной Ерусалим, о ложный царь,
Ты захватил коварно и бесчестно,
Раз христиан законный государь
Теперь отверг Ерусалим небесный,
А что сказать о Галле мне, что встарь
Был древним благочестием известен?
Он титулов своих не защищает
И братьев в ослепленье убивает.
Ты кровь детей Христовых проливаешь.
Бесчинствуешь, как тать, в чужих владеньях,
А на Восток свой взор не обращаешь,
Язычникам не мстишь за преступленья.
В беспечности ты, видно, полагаешь,
Что ныне надлежит предать забвенью
Людовика священные заветы
И Карла несравненного победы?
А что сказать о тех, кто расточает
Всю жизнь свою в постыдных наслажденьях,
Кто в неге утонченной утопает,
Забыв о славной древности свершеньях,
Кто Родину на части раздирает,
Предавшись нечестивым помышленьям?
К тебе я, о Италия, взываю,
Хоть слов своих бессилье понимаю.
О христиане! Волей Провиденья
Вы, словно зубы Кадмова дракона,
Восстали друг на друга в озлобленье,
Забыв родства священные законы,
Меж тем как Гроб Господень оскверненью
Подвергли исламитов легионы.
Они единым строем выступают
И вас поодиночке разбивают.
И, чтя пророка ложного заветы,
Неверных толпы миру угрожают.
Презренные потомки Магомета
Христово войско поразить желают.
А вы погрязли в распрях и наветах,
Вас фурии свирепые терзают.
Вы скоро пред неверными смиритесь
И подлым святотатцам покоритесь.
Коль слухи о сокровищах несметных
В чужие земли путь ваш направляют,
То средь песков Востока заповедных
Вас россыпи златые ожидают.
Раз Гроб Господень призывал вас тщетно
И вас одни богатства увлекают,
То в Африку иль в Лидию идите
И там алмазы царские ищите.
И в Византии, в стороне далекой,
Пора вам пушки испытать в сраженье,
Чтоб силой артиллерии жестокой
Начать свирепых турок покоренье.
Пусть к Каспию, к горам его высоким
Бегут они в испуге и смятенье.
Прекрасную Европу пусть оставят
И в Скифию стопы свои направят.
Почто армяне, греки и грузины
К вам взоры с упованьем обращают,
Покуда турки их детей невинных
Твердить Коран постылый заставляют?
В вас не осталось доблести старинной,
Вас мусульмане всюду восхваляют
За то, что милых братьев предаете
И в мире с исламитами живете.
Пока вы братской кровью упивались,
Позоря славных пращуров знамена,
Герои христианские рождались
В державе небольшой и отдаленной.
Они и в Новом Свете подвизались,
И к Африке стремились неуклонно.
Я знаю, все непознанные страны
Познают в этом мире лузитане.
Однако возвратимся к мореходам,
Которые стараньями Венеры
Преодолели бури и невзгоды
И вышли в заповедные пределы,
Стремясь среди неведомых народов
Посеять семена Христовой веры,
Обычаи туземцев изменить,
Правителей неправедных сместить.
И вот, вблизи брегов уединенных,
Герои рыболовов повстречали.
Те, глядя на пришельцев удивленно,
Им в Каликут дорогу указали,
Сказав, что в этом граде просвещенном
Владыки Малабара обитали.
И, развернув послушные ветрила,
Туда армада бег свой устремила.
Могучий Инд и Ганг - поток священный
Вдоль Индии теченье направляют.
А с Севера от ветров дерзновенных
Ее надежно горы укрывают.
И волны океана неизменно
Ее просторы с юга обнимают.
Богов там знают самых разнородных -
Чтут Магомета, идолов, животных.
А с гор, что сердце Азии пустынной
Из края в край грядой пересекают,
Потоки низвергаются стремниной,
В Индийский океан они впадают.
А воды океана-исполина
Те земли в полуостров превращают,
Волной его лазурной окружая
И с трех сторон край светлый обнимая.