Страница:
Валерка часто закивал, будто измученный жаждой воробей, добравшийся до лужи. Конечно, будет молчать… Пусть они не сомневаются…
— Документы? — потребовал сержант, склонившись к окошечку. Два его товарища стоят поодаль, непряженно фиксируя стволами малейшее движение проверяемых.
— Что случилось, сержант? — подав документы, поинтересовался сидящий рядом с водителем. — Кого-нибудь ищете?
И тут Валерка узнал его. Господи, как же он был прав в поезде, зря многоопытный Гордеев укорял своего спутника в мальчишестве! Впереди сидел любитель преферанса, золотозубый мужик из соседнего купе.
Сидящий в Чудине страх расправил крылья и зашуршал ими.
— Обычная проверка, — коротко ответил милиционер. — Права? — перешел он к окошку водителя. — Что же вы не сказали раньше? — укоризненно покачал он головой. — Машины Алминистрации Президента мы не проверяем… Можете ехать.
Очередная новость! Похитители безбоязненно раскатывают по Москве на машине самого Президента? Плохо это или хорошо? Наверно, хорошо, радостно подумал Валерка, видимо, никакие это не бандиты и не похитители — разладилась компьютерная система в Администрации и потребовался опытный специалист. Вспомнили про Чудина.
Страх улегся, только изредка, напоминая о себе, покалывал парня острым жалом.
Он не знал, что пред"явленные патрулю документы получены бандитами у Николаева, который в свою очередь добыл их при посредстве Молвина. Правда, разворотливому и хитрому помощнику советника Президента было неизвестно для какой цели он передает двоюродному брату «корочки». Тот об"яснил: чисто коммерческие дела, никакого криминала, машины, перевозящие товары, часто останавливают даже обыскивают. Теряется дорогое время, банк терпит убытки. Следовательно, теряет прибыль вкладчик Молвин…
Иномарка поворачивала то вправо, то влево, разворачивалась и мчалась в обратном направлении. С тем, чтобы снова развернуться. Пассажиры угрюмо молчали. Золотозубый работал языком за всех — анекдоты, пикантные историйки, откровенные повествования о ночах, проведенных с женами известных артистов и политиков сыпались из него, как крупа через прорехи в мешке.
Напарники анекдотиста изредка подавали подбадривающие смешки. Похищенный помалкивал — ему было не до зубоскальства.
Наконец, машина остановилась возле под"езда одной из жилых башен.
— Прибыли, ваше превосходительство, — оповестил пленника главарь. — Иди за мной.
Можно было бы и не приказывать — сопровождающие снова взяли Валерку под руки и повели в под"езд. Зашли в лифт. Загораживая широкой спиной кнопки, золотозубый нажал на одну из них.
Обычная московская квартира. Для семьи со средним достатком. Три комнаты, две — смежных, одна — небольшая — с отдельным выходом в кухоный коридорчик. В нее и завели пленника.
— Похавать нет желания? — заботливо спросил главарь.
— Спасибо, сыт. Давайте поговорим — мне домой нужно…
— Придется потерпеть до утра. Базарить с тобой будет босс, сейчас он занят… Не штормуй, дружан, все образуется. Обедать станешь вместе с предками…
Обещание — малоприятное, до завтрашнего обеда мать с ума сойдет, «скорую» придется вызывать. Отец поставит на уши всю московскую милицию.
— А ускорить нельзя?
— Банкует босс, я — шестерка. Он цынканет — мы выполняем… Ништяк, обойдется… Если не хочешь спать, может распишем пулечку? По гусарски — втроем: я, ты, и Водила?
Отказываться не менее опасно, чем соглашаться. Валерка слышал — преступники легко меняют свое настроение. От дружбы и любви до варварских пыток и убийства. Лучше не рисковать.
— Не умею играть в преферанс — не приходилось.
— Мигом научу, — обрадовался главарь. — Капусту имеешь?
Валерка развел руками — откуда? Оставшихся от гордеевского дара триста или четыреста рублей для похитителей — не деньги. Они, наверняка, прокручивают миллионы.
— Тогда — спи, — разочаровался золотозубый. — Набирайся силенок для базара с боссом.
Какой там сон, когда голова кругом идет!
Прежде всего, почему его задержали? Потом — что за босс, с которым предстоит «базарить»? По какой причине его не пытают, вообще не задают ни одного вопроса? По мнению Чудина, бандиты просто обязаны привязать голого парня к стулу или к столу, поставить на пузо раскапленный утюг, загнать в задницу электропаяльник. То-есть, поступить по всем правилам, принятым в бандитском сообществе.
Вместо пыток и допросов, парнишка лет семнадцати с синяками под испуганными глазищами принес задержанному ужин. И не просто воду с ломтем хлеба — варенную курицу с кетчупом, несколько разрезанных пополам помидоров, зеленый лук. Дымящееся в расписной чашке кофе, вазочка с черной икрой.
— Это… мне? — заикаясь задал Валерка глупейший вопрос.
— А кому же еще? — удивился малолетний бандит. — Больше, вроде, здесь никто не сидит. Хавай, кореш, да укладывайся. Слыхал, завтра с тобой станут базарить.
Снова его нацеливают на завтрашний непонятный разговор. Если станут расспрашивать о дискетах — ни слова не скажет, собственный язык проглотит. Ибо компромат — единственное средство для того, чтобы выбраться из карусели повседневности, почувствовать себя Человеком.
Чудин последовал благому совету, после обильного ужина стащил с ног босоножки и, не раздеваясь, улегся на жесткую тахту. Провертелся на ней часов до трех ночи и вдруг будто в черную пропасть провалился — заснул без сновидений.
Пробуждение — продолжение фантастического сна. Открыв глаза, он сразу же их закрыл. Будто ослеп.
В дверях — золотозубый, рядом с ним — Гордеев…
34
35
— Документы? — потребовал сержант, склонившись к окошечку. Два его товарища стоят поодаль, непряженно фиксируя стволами малейшее движение проверяемых.
— Что случилось, сержант? — подав документы, поинтересовался сидящий рядом с водителем. — Кого-нибудь ищете?
И тут Валерка узнал его. Господи, как же он был прав в поезде, зря многоопытный Гордеев укорял своего спутника в мальчишестве! Впереди сидел любитель преферанса, золотозубый мужик из соседнего купе.
Сидящий в Чудине страх расправил крылья и зашуршал ими.
— Обычная проверка, — коротко ответил милиционер. — Права? — перешел он к окошку водителя. — Что же вы не сказали раньше? — укоризненно покачал он головой. — Машины Алминистрации Президента мы не проверяем… Можете ехать.
Очередная новость! Похитители безбоязненно раскатывают по Москве на машине самого Президента? Плохо это или хорошо? Наверно, хорошо, радостно подумал Валерка, видимо, никакие это не бандиты и не похитители — разладилась компьютерная система в Администрации и потребовался опытный специалист. Вспомнили про Чудина.
Страх улегся, только изредка, напоминая о себе, покалывал парня острым жалом.
Он не знал, что пред"явленные патрулю документы получены бандитами у Николаева, который в свою очередь добыл их при посредстве Молвина. Правда, разворотливому и хитрому помощнику советника Президента было неизвестно для какой цели он передает двоюродному брату «корочки». Тот об"яснил: чисто коммерческие дела, никакого криминала, машины, перевозящие товары, часто останавливают даже обыскивают. Теряется дорогое время, банк терпит убытки. Следовательно, теряет прибыль вкладчик Молвин…
Иномарка поворачивала то вправо, то влево, разворачивалась и мчалась в обратном направлении. С тем, чтобы снова развернуться. Пассажиры угрюмо молчали. Золотозубый работал языком за всех — анекдоты, пикантные историйки, откровенные повествования о ночах, проведенных с женами известных артистов и политиков сыпались из него, как крупа через прорехи в мешке.
Напарники анекдотиста изредка подавали подбадривающие смешки. Похищенный помалкивал — ему было не до зубоскальства.
Наконец, машина остановилась возле под"езда одной из жилых башен.
— Прибыли, ваше превосходительство, — оповестил пленника главарь. — Иди за мной.
Можно было бы и не приказывать — сопровождающие снова взяли Валерку под руки и повели в под"езд. Зашли в лифт. Загораживая широкой спиной кнопки, золотозубый нажал на одну из них.
Обычная московская квартира. Для семьи со средним достатком. Три комнаты, две — смежных, одна — небольшая — с отдельным выходом в кухоный коридорчик. В нее и завели пленника.
— Похавать нет желания? — заботливо спросил главарь.
— Спасибо, сыт. Давайте поговорим — мне домой нужно…
— Придется потерпеть до утра. Базарить с тобой будет босс, сейчас он занят… Не штормуй, дружан, все образуется. Обедать станешь вместе с предками…
Обещание — малоприятное, до завтрашнего обеда мать с ума сойдет, «скорую» придется вызывать. Отец поставит на уши всю московскую милицию.
— А ускорить нельзя?
— Банкует босс, я — шестерка. Он цынканет — мы выполняем… Ништяк, обойдется… Если не хочешь спать, может распишем пулечку? По гусарски — втроем: я, ты, и Водила?
Отказываться не менее опасно, чем соглашаться. Валерка слышал — преступники легко меняют свое настроение. От дружбы и любви до варварских пыток и убийства. Лучше не рисковать.
— Не умею играть в преферанс — не приходилось.
— Мигом научу, — обрадовался главарь. — Капусту имеешь?
Валерка развел руками — откуда? Оставшихся от гордеевского дара триста или четыреста рублей для похитителей — не деньги. Они, наверняка, прокручивают миллионы.
— Тогда — спи, — разочаровался золотозубый. — Набирайся силенок для базара с боссом.
Какой там сон, когда голова кругом идет!
Прежде всего, почему его задержали? Потом — что за босс, с которым предстоит «базарить»? По какой причине его не пытают, вообще не задают ни одного вопроса? По мнению Чудина, бандиты просто обязаны привязать голого парня к стулу или к столу, поставить на пузо раскапленный утюг, загнать в задницу электропаяльник. То-есть, поступить по всем правилам, принятым в бандитском сообществе.
Вместо пыток и допросов, парнишка лет семнадцати с синяками под испуганными глазищами принес задержанному ужин. И не просто воду с ломтем хлеба — варенную курицу с кетчупом, несколько разрезанных пополам помидоров, зеленый лук. Дымящееся в расписной чашке кофе, вазочка с черной икрой.
— Это… мне? — заикаясь задал Валерка глупейший вопрос.
— А кому же еще? — удивился малолетний бандит. — Больше, вроде, здесь никто не сидит. Хавай, кореш, да укладывайся. Слыхал, завтра с тобой станут базарить.
Снова его нацеливают на завтрашний непонятный разговор. Если станут расспрашивать о дискетах — ни слова не скажет, собственный язык проглотит. Ибо компромат — единственное средство для того, чтобы выбраться из карусели повседневности, почувствовать себя Человеком.
Чудин последовал благому совету, после обильного ужина стащил с ног босоножки и, не раздеваясь, улегся на жесткую тахту. Провертелся на ней часов до трех ночи и вдруг будто в черную пропасть провалился — заснул без сновидений.
Пробуждение — продолжение фантастического сна. Открыв глаза, он сразу же их закрыл. Будто ослеп.
В дверях — золотозубый, рядом с ним — Гордеев…
34
Когда недавние попутчики вышли из под"езда башни, Валерка недоуменно огляделся. По его мнению, их должна ожидать, если не колесница, доставившая спасителя прямо от Божьего престола, то хотя бы «линкольн».
— Вызывать машину не было времени, — коротко об"яснил Гордеев. — Узнал, что ты попал в беду и бросился на помощь.
— А как удалось узнать, куда меня увезли? — машинально поинтересовался Чудин, хотя считал, что спаситель — некто вроде экстрасенса — все обязан знать.
Гордеев ответил многозначительной улыбкой.
— У каждого человека, дорогой друг, имеются свои секреты. Тем более, у бизнесмена. Предпочитаю их не разглашать… Лучше поговорим о тебе.
Друзья медленно шли по теневой стороне улицы. Солнечные лучи, пронизывая листву, рисовали на асфальте загадочные фигуры. Прохожих мало, время ранее, первая волна — работяг — уже схлынула, вторая — чиновничья — еще не зародилась. Только мамаши и бабушки раскатывали в колясках своих младенцев да старики-пенсионеры с тоской просматривали газетные развороты.
В душе недавнего пленника распевали звонкоголосые птицы, исчезли мучающие его страхи, он снова обрел уверенность и надежду. Ему удивительно повезло — волшебница-судьба свела с таким сильным и богатым человеком, как Гордеев.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне удалось вытащить тебя из бандитского логова, как, надеюсь, ты сам понимаешь, с помощью денег. И — немалых. Похитители назначили зверский выкуп, пришлось раскошелиться…
Да, кто я вам? — едва не заорал компьюторщик, окончательно потеряв способность мыслить и оценивать. — Сват, брат, незаконорожденный сын? Почему выкладываете миллионы, для чего или для кого?
Но эти вопросы жалили сознание компьюторщика не так болезненно, как другие, набросившиеся на него на подобии безжалостных пчел.
Почему, спрашивается, похитители обратились с требованием выкупа не к родителям, а именно к попутчику? Каким образом узнали его адрес либо номер домашнего телефона? Какими невидимыми нитями Гордеев связан с мафией?
Парень не решался задавать эти вопросы в лоб, боялся даже намекнуть на их существование. Понимал: обидеть Николая — потерять его поддержку, а эта потеря невозместима. Особенно, когда бандиты неизвестно по какой причине положили на него глаз.
— Надеюсь, ты понимаешь сложнось создавшейся ситуации?
— Понимаю, — кивнул ничего не понимающий Валерка. — Постараюсь отработать.
— Ты? Отработать? — рассмеялся Николай, останавливаясь. — Да тебе всей жизни не хватит. Чудак-человек, неужто не понимаешь, что и у бизнесменов бывают привязанности и душевные порывы? Или — считаешь всех нас оглохшими и ослепшими, вместо сердца — золотой насос? Ты пришелся мне по душе — вот и вся разгадка моих действий. Что же касается потраченных денег — их возместят мои комки… Сейчас нас с тобой должно тревожить совсем другое.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился парень.
Огорошенный случившимся, заинтригованный туманными выражениями собеседника, Валерка начисто позабыл о родителях, с нетерпением ожидающих беспутного отпрыска, о матери-сердечницы, об отце, штурмующем сейчас милицию и уголовный розыск. Все заслонил человек с шрамом на лбу. Строгий и добрый, ласковый и сердитый. От которого прямо зависит сама жизнь неопытного парня.
Собеседники дошли до тенистого бульвара, присели на свободную скамью.
— Не нравится мне интерес, который проявляют бандиты к скромному компьюторщику. Стремление поживиться отпадает — что можно вытянуть у человека, сидящего на зарплате? Значит, существует более весомая причина. Признайся, ты ни в чем не замешан?
Выдать недоумевающую гримасу, отрицательно помотать одуревшей башкой? Слишком скромная плата за спасение от пыток и, возможно, от смерти. Это — с одной стороны. А с другой — открыть тайну спрятанных и почти проданных дискет казалось невероятной глупостью. Ибо она, эта глупость, взрывала их с Людкой мечту на обеспеченную жизнь где-нибудь на амурских берегах.
Что выбрать: благородство или почетную подлость?
Валерка ограничился пожатием плечами, которое можно расценить, как угодно — от признания до отрицания.
— Ты, конечно, имеешь право промолчать, — обиженно покривился спаситель. — Видимо, я не заслужил откровенности. Ну, что ж, переживем. Меня радует твое спасение, постараюсь больше не вмешиваться. Живи как знаешь.
Гордеев поднялся со скамьи, потянулся.
— Подождите, Николай Николаевич, — всполошился Чудин, ухватившись за его руку. — Извините… У меня, действительно… Впрочем, по порядку…
Не прошло и десяти минут, как Гордеев оказался посвященным в компроматную тайну. Во всех тонкостях, начиная от необычной для политика такого ранга, как Молвин, доверчивости по отношению к простой секретарше, и кончая хищением дискет с изложением страшных секретов.
Одно только скрыл обалдевший парень — место, где он хранил бесценный клад. Да и то был уверен — откроет. Еще один легкий нажим Николая — во всем признается, все выложит.
— Покупатель нашелся?
— Да. Помощник советника Президента Молвин… Владелец компромата…
— И когда ты собираешься передать ему дискеты? И, главное, как?
— Еще не решил… Думаю…
— Могу тебя огорчить, птенец ты этакий, задуманная продажа не состоится. Просто тебя похоронят вместе с Людмилой. Теперь мне понятна заинтересованность мафии скромным компьюторщиком. То, что я тебя освободил — случайность, основанная на жадности похитителей. Узнает босс — не сносить им головы. И тебе — тоже… Впрочем, до тех пор, пока у тебя не выудят дискеты, за свою жизнь можешь не волноваться.
— Что же делать?
Гордеев задумался.
Мимо беседующих прошли две женщины с колясками. В них спали младенцы, которых еще не коснулись мерзкие щупальцы современных проблем. Как же завидовал им одуревший парень, как ему хотелось возвратиться в прошлое, где — никаких забот и тревог, за исключением — набить желудок и освободить его!
— Есть один выход, — нерешительно начал Николай Николаевич и умолк.
— Какой? — воспрянул духом Чудин.
Снова этот непонятный человек приходит к нему на помощь, снова протягивает утопающему спасательный круг!
— Не уверен, что ты согласишься, зато знаю другое. Рано или поздно, преступники докопаются до места захоронения твоих дискет. Ведь для продажи ты должен извлечь их из тайника, не так ли? А они сядут тебе на хвост, не пропустят ни единного движения, приспособят зарубежную технику. Сядешь на унитаз — засветишься на экранах мониторов, установленных за несколько километров от твоей квартиры. Станешь ласкать в постели женщину, ту же Людмилу, кто-то будет подтирать слюнки, следить за каждым вашим движением. Пойдешь к другу — проследят. Видишь вон ту деваху?
На соседней лавочке миловидная девчонка активно целовалась с парнем.
— Обычная картинка…
— Если не считать, что партнера девахи я недавно видел рядом с золотозубым… Нисколько, не сомневаюсь, что телка выпорхнула из того же гнезда. Вот как тебя пасут! Через час босс этой парочки будет осведомлен о нашем с тобой свидании.
— Что же делать? — обреченно повторил Чудин, умоляюще глядя на спасителя. — Подскажи…
И Гордеев подсказал. Единственное, по его мнению, средство — доверить хранение дискет ему. У бизнесмена — достаточное количество тайников, до которых не докопаются самые умелые и знающие бандитские шестерки. Когда Чудин наладит контакт с покупателем, Николай самолично принесет компромат по адресу, который ему укажет «владелец». Без проблем.
— Но вас тоже могут… убить?
— Руки коротки у киллеров, — скупо усмехнулся Гордеев. — К тому же, признаюсь, наконец, я не только занимаюсь куплей-продажей… Распространяться на эту тему нет необходимости. Пока — нет.
Значит, подозрения были верны, возликовал про себя Валерка, начиная успокаиваться, его покровитель связан с мафией. И все же умело нарисованная и раскрашенная картина слежки изрядно подкосила его самоуверенность. Отсюда — умоляющие взгляды на собеседника, тон голоса, похожий на всхлипывания смертельно раненного щенка, подрагивание пальцев рук.
— Поэтому и предлагаю свои услуги? Хотя, признаюсь, не очень-то хочется подставлять свою голову, — Николай вздохнул. — Ничего не попишешь, такой уж у меня характер.
Недавняя нерешительность покинула Чудина. А кому, спрашивается, он может еще довериться, если не человеку, неоднократно доказавшему свою доброту и силу? Они с Людкой находятся в плотном кольце врагов, без посторонней помощи им из этого кольца не выбраться.
— Но для того, чтобы передать вам дискеты, я должен пойти к тайнику. А меня в это время…
— Мало ты ценишь своего друга, — пренебрежительно отмахнулся Гордеев. — Погляди на скамейку напротив, видишь двух мужчин, разгадывающих кроссворд? Мои телохранители.
— Может быть мы сейчас и пойдем? — заторопился Валерка. — К чему терять дорогое время… Не волнуйся, Николай, завтра же займусь покупателем…
— Я вовсе не волнуюсь.
Через час заветные дискеты — в кармане Гордеева.
Распрощавшись и еще раз пообещав в самое ближайшее время избавить друга от опасного замшевого мещочка, Валерка побежал к остановке автобуса. Бежал и радостно думал о невероятной удаче. Если бы не покровитель, проследили бы бандюги компьюторщика, захватили дискеты, а их владельца спровадили на тот свет…
Гордеев в сопровождении двух телохранителей медленно пошел по бульвару. Вышел к перекрестку, остановился возле телефона-автомата.
Абонент ответил сразу же.
— Вас слушают?
— Мне — Ивана Герасимовича.
— Простите, кто говорит? Представьтесь.
— Бывший его ученик. В Москве — проездом, хотелось бы повидаться.
— Иван Герасимович сейчас — на заседании Ученого Совета. Освободится приблизительно в семнадцать. Что передать?
— Поклон и благодарность от Никанорова.
Парольные фразы излишне громоздки, но ничего не поделаешь — в чужой монастырь со своим Уставом не ходят. Хорошо еще, что встреча назначена на пять вечера, в прошлый раз ответили: в командировке.
Ровно в семнадцать Гордеев позвонил в квартиру на окраине Москвы. После очередного обмена условленными фразами, ему открыли. Бомбообразный телохранитель провел посетителя в гостиную.
Шютцер изучал газеты. Именно, изучал, а не читал, будто в статьях и коротких, в несколько строк, заметках находился ответ на мучающие его вопросы. А может быть и находился? Не секрет, что разведчики больше пятидесяти процентов информации выуживают из периодики.
При появлении Гордеева резидент отложил «Советскую Россию», приветливо поднялся и, протянув обе руки, пошел гостю навстречу,
— Здравствуйте, Николай Николаевич! Редкий гость, я уже начал, признаться, забывать. Присаживайтесь. Видите, приходится читать макулатуру, — презрительно показал он на разбросанные вокруг газеты. — Раньше было проще — прочитаешь пяток изданий и все становится ясным. Сейчас одна газета врет, вторая опровергает, третяя ставит под сомнение. Пока докопаешься до истины — семь потов сходит. А докапываться необходимо — такая уж у нас с вами работенка…
Хитрюга, мужик! Ловко об"единил себя с рядовым агентом, дал понять: моя судьба — твоя. Меня засекут, тебя, тем более, не помилуют. Если резиденту покажут на дверь, русского его агенту спровадят в камеру… Сравнил, называется!
Гордеев опустился в кресло, стоящее возле журнального столика, сбросил с него «Российские вести» и «Московский комсомолец». С Геннадием Шиловым, он же Ганс Шютцер, нужно быть максимально осторожным, предельно внимательным, как можно короче отвечать на поставленные вопросы, не лезть с советами и предложениями.
Таковы правила «игры».
Хозяин неторопливо накрывал на стол. Появился неизменный шнапс, блюдо с фруктами. Охранник принес любимое немецкое кушанье — сосиски с тушенной капустой.
— Может быть, предпочитаете коньячок? — предупредительно спросил Ганс, открывая бар, набитый фигурными бутылками. — Лично я — за водку, после одной единственной рюмки того же «Наполеона» — страшная тошнота.
— Последую вашему примеру.
Любой, даже самый опытный контрразведчик не увидел и не услышал бы ни одного подозрительного словечка или жеста — благодарный ученик навестил давно не виденного преподавателя, который дал ему путевку в жизнь. Впрочем, подслушивание или подсматривание начисто исключено — не только квартира, но и весь дом тщательно охраняется — использованы новейшие достижения шпионской техники. Типа магнитной защиты, этакого колпака.
— Что нового? — выпив рюмку и подцепив на вилку упругий грибок, наконец, перешел к делу Шютцер. — Удалось?
Вместо ответа Гордеев положил на стол перед боссом замшевый мешочек. Ганс вытряхнул из него дискеты, шевеля тонкими губами, пересчитал их.
— Благодарность и прочая мишура — потом. В начале проверим — не подделка ли, стоила ли овчинка выделки… Так, кажется, говорят на Руси?
Перешли в комнату рядом со спальней. На столе — монитор компьютера. Потирая ноющую поясницу, разведчик уселся на стул. Приглашающе показал на место рядом с собой. Вложил в щель первую дискету.
Прослушивание заняло не менее трех часов. После вычитки каждой дискеты — пятнадцатиминутная остановка, Ганс вслух комментирует прочитанное, определяет важность компромата, не стесняясь Гордеева, беседует сам с собой.
Наконец, информация исчерпана и введена в память компьютера. На всякий случай. Дискеты имеют гнусную способность исчезать, перелетать в другие руки, а вот компьютерную память не украдешь… Впрочем, и такое возможно — замочат владельца и его телохранителей, вывинтят из компьютера жесткий диск с записанной на нем информацией.
— Ну, что я могу сказать — поработали вы классно, как сейчас говорит ваша молодежь, круто. Осталось немного. Посидите в соседней комнате, составьте финансовый отчет… Потом потолкуем о вознаграждении…
Слова босса будто скопированы с неоднократно слышанного ранее. «Финансовый отчет» — полное перечисление понесенных затрат. На подкуп кубанских преступников, организовавших наезд на пассажира стариковского «запорожца». Стоимость железнодорожных билетов, с"естных припасов, даже мороженного, которым Гордеев угостил попутчика. Не забыты пожертвованные продавцам и кассирам сдачи с полтинников и стольников. Учтена немалая сумма, выплаченная «похитителям» Чудина.
Но разве учтешь все? Агент Шютцера круглосуточно дежурил на берегу реки, питался галетами, запивая их водой. Он отлично понимал — с сушм хутор надежно блокирован милицией и николаевцами, единственный выход в мир — Кубань. Вот он, на подобии охотника у лаза в зверенную берлогу, подстерегал девку с хахалем. В какую графу отнести нервные затраты и издевательство над собственным желудком?
Но шеф лишен чувство юмора, ему чужд моральный ущерб агента. Деньги, только деньги! Все должно быть расписано до пфенинга, до рубля.
Николай Николаевич вынул из бокового кармана заранее составленный отчет. Положил на столик и щелчком отправил к хозяину.
— О, вы начинаете исправляться! — воскликнул Шютцер, бегло просмотрев бумагу. — Как говорят немцы, зер гут… Да еще как исправляетесь! — добавил он, вчитавшись в цифры. — Никаких выделенных фондов мне не хватит при таком «исправлении»… Круто, слишком круто!
— Дискеты стоят дороже, — напомнил Николай Николаевич. _ Сейчас в России ничего на общественных началах не делается. Рынок он и есть рынок.
Напоминание пришлось разведчику не по вкусу. Он нахмурился и поторопился приступить к завершающему этапу переговоров — гонорарному…
— Вызывать машину не было времени, — коротко об"яснил Гордеев. — Узнал, что ты попал в беду и бросился на помощь.
— А как удалось узнать, куда меня увезли? — машинально поинтересовался Чудин, хотя считал, что спаситель — некто вроде экстрасенса — все обязан знать.
Гордеев ответил многозначительной улыбкой.
— У каждого человека, дорогой друг, имеются свои секреты. Тем более, у бизнесмена. Предпочитаю их не разглашать… Лучше поговорим о тебе.
Друзья медленно шли по теневой стороне улицы. Солнечные лучи, пронизывая листву, рисовали на асфальте загадочные фигуры. Прохожих мало, время ранее, первая волна — работяг — уже схлынула, вторая — чиновничья — еще не зародилась. Только мамаши и бабушки раскатывали в колясках своих младенцев да старики-пенсионеры с тоской просматривали газетные развороты.
В душе недавнего пленника распевали звонкоголосые птицы, исчезли мучающие его страхи, он снова обрел уверенность и надежду. Ему удивительно повезло — волшебница-судьба свела с таким сильным и богатым человеком, как Гордеев.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне удалось вытащить тебя из бандитского логова, как, надеюсь, ты сам понимаешь, с помощью денег. И — немалых. Похитители назначили зверский выкуп, пришлось раскошелиться…
Да, кто я вам? — едва не заорал компьюторщик, окончательно потеряв способность мыслить и оценивать. — Сват, брат, незаконорожденный сын? Почему выкладываете миллионы, для чего или для кого?
Но эти вопросы жалили сознание компьюторщика не так болезненно, как другие, набросившиеся на него на подобии безжалостных пчел.
Почему, спрашивается, похитители обратились с требованием выкупа не к родителям, а именно к попутчику? Каким образом узнали его адрес либо номер домашнего телефона? Какими невидимыми нитями Гордеев связан с мафией?
Парень не решался задавать эти вопросы в лоб, боялся даже намекнуть на их существование. Понимал: обидеть Николая — потерять его поддержку, а эта потеря невозместима. Особенно, когда бандиты неизвестно по какой причине положили на него глаз.
— Надеюсь, ты понимаешь сложнось создавшейся ситуации?
— Понимаю, — кивнул ничего не понимающий Валерка. — Постараюсь отработать.
— Ты? Отработать? — рассмеялся Николай, останавливаясь. — Да тебе всей жизни не хватит. Чудак-человек, неужто не понимаешь, что и у бизнесменов бывают привязанности и душевные порывы? Или — считаешь всех нас оглохшими и ослепшими, вместо сердца — золотой насос? Ты пришелся мне по душе — вот и вся разгадка моих действий. Что же касается потраченных денег — их возместят мои комки… Сейчас нас с тобой должно тревожить совсем другое.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился парень.
Огорошенный случившимся, заинтригованный туманными выражениями собеседника, Валерка начисто позабыл о родителях, с нетерпением ожидающих беспутного отпрыска, о матери-сердечницы, об отце, штурмующем сейчас милицию и уголовный розыск. Все заслонил человек с шрамом на лбу. Строгий и добрый, ласковый и сердитый. От которого прямо зависит сама жизнь неопытного парня.
Собеседники дошли до тенистого бульвара, присели на свободную скамью.
— Не нравится мне интерес, который проявляют бандиты к скромному компьюторщику. Стремление поживиться отпадает — что можно вытянуть у человека, сидящего на зарплате? Значит, существует более весомая причина. Признайся, ты ни в чем не замешан?
Выдать недоумевающую гримасу, отрицательно помотать одуревшей башкой? Слишком скромная плата за спасение от пыток и, возможно, от смерти. Это — с одной стороны. А с другой — открыть тайну спрятанных и почти проданных дискет казалось невероятной глупостью. Ибо она, эта глупость, взрывала их с Людкой мечту на обеспеченную жизнь где-нибудь на амурских берегах.
Что выбрать: благородство или почетную подлость?
Валерка ограничился пожатием плечами, которое можно расценить, как угодно — от признания до отрицания.
— Ты, конечно, имеешь право промолчать, — обиженно покривился спаситель. — Видимо, я не заслужил откровенности. Ну, что ж, переживем. Меня радует твое спасение, постараюсь больше не вмешиваться. Живи как знаешь.
Гордеев поднялся со скамьи, потянулся.
— Подождите, Николай Николаевич, — всполошился Чудин, ухватившись за его руку. — Извините… У меня, действительно… Впрочем, по порядку…
Не прошло и десяти минут, как Гордеев оказался посвященным в компроматную тайну. Во всех тонкостях, начиная от необычной для политика такого ранга, как Молвин, доверчивости по отношению к простой секретарше, и кончая хищением дискет с изложением страшных секретов.
Одно только скрыл обалдевший парень — место, где он хранил бесценный клад. Да и то был уверен — откроет. Еще один легкий нажим Николая — во всем признается, все выложит.
— Покупатель нашелся?
— Да. Помощник советника Президента Молвин… Владелец компромата…
— И когда ты собираешься передать ему дискеты? И, главное, как?
— Еще не решил… Думаю…
— Могу тебя огорчить, птенец ты этакий, задуманная продажа не состоится. Просто тебя похоронят вместе с Людмилой. Теперь мне понятна заинтересованность мафии скромным компьюторщиком. То, что я тебя освободил — случайность, основанная на жадности похитителей. Узнает босс — не сносить им головы. И тебе — тоже… Впрочем, до тех пор, пока у тебя не выудят дискеты, за свою жизнь можешь не волноваться.
— Что же делать?
Гордеев задумался.
Мимо беседующих прошли две женщины с колясками. В них спали младенцы, которых еще не коснулись мерзкие щупальцы современных проблем. Как же завидовал им одуревший парень, как ему хотелось возвратиться в прошлое, где — никаких забот и тревог, за исключением — набить желудок и освободить его!
— Есть один выход, — нерешительно начал Николай Николаевич и умолк.
— Какой? — воспрянул духом Чудин.
Снова этот непонятный человек приходит к нему на помощь, снова протягивает утопающему спасательный круг!
— Не уверен, что ты согласишься, зато знаю другое. Рано или поздно, преступники докопаются до места захоронения твоих дискет. Ведь для продажи ты должен извлечь их из тайника, не так ли? А они сядут тебе на хвост, не пропустят ни единного движения, приспособят зарубежную технику. Сядешь на унитаз — засветишься на экранах мониторов, установленных за несколько километров от твоей квартиры. Станешь ласкать в постели женщину, ту же Людмилу, кто-то будет подтирать слюнки, следить за каждым вашим движением. Пойдешь к другу — проследят. Видишь вон ту деваху?
На соседней лавочке миловидная девчонка активно целовалась с парнем.
— Обычная картинка…
— Если не считать, что партнера девахи я недавно видел рядом с золотозубым… Нисколько, не сомневаюсь, что телка выпорхнула из того же гнезда. Вот как тебя пасут! Через час босс этой парочки будет осведомлен о нашем с тобой свидании.
— Что же делать? — обреченно повторил Чудин, умоляюще глядя на спасителя. — Подскажи…
И Гордеев подсказал. Единственное, по его мнению, средство — доверить хранение дискет ему. У бизнесмена — достаточное количество тайников, до которых не докопаются самые умелые и знающие бандитские шестерки. Когда Чудин наладит контакт с покупателем, Николай самолично принесет компромат по адресу, который ему укажет «владелец». Без проблем.
— Но вас тоже могут… убить?
— Руки коротки у киллеров, — скупо усмехнулся Гордеев. — К тому же, признаюсь, наконец, я не только занимаюсь куплей-продажей… Распространяться на эту тему нет необходимости. Пока — нет.
Значит, подозрения были верны, возликовал про себя Валерка, начиная успокаиваться, его покровитель связан с мафией. И все же умело нарисованная и раскрашенная картина слежки изрядно подкосила его самоуверенность. Отсюда — умоляющие взгляды на собеседника, тон голоса, похожий на всхлипывания смертельно раненного щенка, подрагивание пальцев рук.
— Поэтому и предлагаю свои услуги? Хотя, признаюсь, не очень-то хочется подставлять свою голову, — Николай вздохнул. — Ничего не попишешь, такой уж у меня характер.
Недавняя нерешительность покинула Чудина. А кому, спрашивается, он может еще довериться, если не человеку, неоднократно доказавшему свою доброту и силу? Они с Людкой находятся в плотном кольце врагов, без посторонней помощи им из этого кольца не выбраться.
— Но для того, чтобы передать вам дискеты, я должен пойти к тайнику. А меня в это время…
— Мало ты ценишь своего друга, — пренебрежительно отмахнулся Гордеев. — Погляди на скамейку напротив, видишь двух мужчин, разгадывающих кроссворд? Мои телохранители.
— Может быть мы сейчас и пойдем? — заторопился Валерка. — К чему терять дорогое время… Не волнуйся, Николай, завтра же займусь покупателем…
— Я вовсе не волнуюсь.
Через час заветные дискеты — в кармане Гордеева.
Распрощавшись и еще раз пообещав в самое ближайшее время избавить друга от опасного замшевого мещочка, Валерка побежал к остановке автобуса. Бежал и радостно думал о невероятной удаче. Если бы не покровитель, проследили бы бандюги компьюторщика, захватили дискеты, а их владельца спровадили на тот свет…
Гордеев в сопровождении двух телохранителей медленно пошел по бульвару. Вышел к перекрестку, остановился возле телефона-автомата.
Абонент ответил сразу же.
— Вас слушают?
— Мне — Ивана Герасимовича.
— Простите, кто говорит? Представьтесь.
— Бывший его ученик. В Москве — проездом, хотелось бы повидаться.
— Иван Герасимович сейчас — на заседании Ученого Совета. Освободится приблизительно в семнадцать. Что передать?
— Поклон и благодарность от Никанорова.
Парольные фразы излишне громоздки, но ничего не поделаешь — в чужой монастырь со своим Уставом не ходят. Хорошо еще, что встреча назначена на пять вечера, в прошлый раз ответили: в командировке.
Ровно в семнадцать Гордеев позвонил в квартиру на окраине Москвы. После очередного обмена условленными фразами, ему открыли. Бомбообразный телохранитель провел посетителя в гостиную.
Шютцер изучал газеты. Именно, изучал, а не читал, будто в статьях и коротких, в несколько строк, заметках находился ответ на мучающие его вопросы. А может быть и находился? Не секрет, что разведчики больше пятидесяти процентов информации выуживают из периодики.
При появлении Гордеева резидент отложил «Советскую Россию», приветливо поднялся и, протянув обе руки, пошел гостю навстречу,
— Здравствуйте, Николай Николаевич! Редкий гость, я уже начал, признаться, забывать. Присаживайтесь. Видите, приходится читать макулатуру, — презрительно показал он на разбросанные вокруг газеты. — Раньше было проще — прочитаешь пяток изданий и все становится ясным. Сейчас одна газета врет, вторая опровергает, третяя ставит под сомнение. Пока докопаешься до истины — семь потов сходит. А докапываться необходимо — такая уж у нас с вами работенка…
Хитрюга, мужик! Ловко об"единил себя с рядовым агентом, дал понять: моя судьба — твоя. Меня засекут, тебя, тем более, не помилуют. Если резиденту покажут на дверь, русского его агенту спровадят в камеру… Сравнил, называется!
Гордеев опустился в кресло, стоящее возле журнального столика, сбросил с него «Российские вести» и «Московский комсомолец». С Геннадием Шиловым, он же Ганс Шютцер, нужно быть максимально осторожным, предельно внимательным, как можно короче отвечать на поставленные вопросы, не лезть с советами и предложениями.
Таковы правила «игры».
Хозяин неторопливо накрывал на стол. Появился неизменный шнапс, блюдо с фруктами. Охранник принес любимое немецкое кушанье — сосиски с тушенной капустой.
— Может быть, предпочитаете коньячок? — предупредительно спросил Ганс, открывая бар, набитый фигурными бутылками. — Лично я — за водку, после одной единственной рюмки того же «Наполеона» — страшная тошнота.
— Последую вашему примеру.
Любой, даже самый опытный контрразведчик не увидел и не услышал бы ни одного подозрительного словечка или жеста — благодарный ученик навестил давно не виденного преподавателя, который дал ему путевку в жизнь. Впрочем, подслушивание или подсматривание начисто исключено — не только квартира, но и весь дом тщательно охраняется — использованы новейшие достижения шпионской техники. Типа магнитной защиты, этакого колпака.
— Что нового? — выпив рюмку и подцепив на вилку упругий грибок, наконец, перешел к делу Шютцер. — Удалось?
Вместо ответа Гордеев положил на стол перед боссом замшевый мешочек. Ганс вытряхнул из него дискеты, шевеля тонкими губами, пересчитал их.
— Благодарность и прочая мишура — потом. В начале проверим — не подделка ли, стоила ли овчинка выделки… Так, кажется, говорят на Руси?
Перешли в комнату рядом со спальней. На столе — монитор компьютера. Потирая ноющую поясницу, разведчик уселся на стул. Приглашающе показал на место рядом с собой. Вложил в щель первую дискету.
Прослушивание заняло не менее трех часов. После вычитки каждой дискеты — пятнадцатиминутная остановка, Ганс вслух комментирует прочитанное, определяет важность компромата, не стесняясь Гордеева, беседует сам с собой.
Наконец, информация исчерпана и введена в память компьютера. На всякий случай. Дискеты имеют гнусную способность исчезать, перелетать в другие руки, а вот компьютерную память не украдешь… Впрочем, и такое возможно — замочат владельца и его телохранителей, вывинтят из компьютера жесткий диск с записанной на нем информацией.
— Ну, что я могу сказать — поработали вы классно, как сейчас говорит ваша молодежь, круто. Осталось немного. Посидите в соседней комнате, составьте финансовый отчет… Потом потолкуем о вознаграждении…
Слова босса будто скопированы с неоднократно слышанного ранее. «Финансовый отчет» — полное перечисление понесенных затрат. На подкуп кубанских преступников, организовавших наезд на пассажира стариковского «запорожца». Стоимость железнодорожных билетов, с"естных припасов, даже мороженного, которым Гордеев угостил попутчика. Не забыты пожертвованные продавцам и кассирам сдачи с полтинников и стольников. Учтена немалая сумма, выплаченная «похитителям» Чудина.
Но разве учтешь все? Агент Шютцера круглосуточно дежурил на берегу реки, питался галетами, запивая их водой. Он отлично понимал — с сушм хутор надежно блокирован милицией и николаевцами, единственный выход в мир — Кубань. Вот он, на подобии охотника у лаза в зверенную берлогу, подстерегал девку с хахалем. В какую графу отнести нервные затраты и издевательство над собственным желудком?
Но шеф лишен чувство юмора, ему чужд моральный ущерб агента. Деньги, только деньги! Все должно быть расписано до пфенинга, до рубля.
Николай Николаевич вынул из бокового кармана заранее составленный отчет. Положил на столик и щелчком отправил к хозяину.
— О, вы начинаете исправляться! — воскликнул Шютцер, бегло просмотрев бумагу. — Как говорят немцы, зер гут… Да еще как исправляетесь! — добавил он, вчитавшись в цифры. — Никаких выделенных фондов мне не хватит при таком «исправлении»… Круто, слишком круто!
— Дискеты стоят дороже, — напомнил Николай Николаевич. _ Сейчас в России ничего на общественных началах не делается. Рынок он и есть рынок.
Напоминание пришлось разведчику не по вкусу. Он нахмурился и поторопился приступить к завершающему этапу переговоров — гонорарному…
35
Тайная продажа за рубеж новейших танков разыграла у Николаева аппетит. Он понимает, не может не понимать: возможность поживиться, используя творящуюся в России неразбериху, — временная. Лавочку рано или поздно прикроют. Поэтому нужно торопиться, хватать, набивать мошну. То-бишь, счета в зарубежных банка, скупать виллы и дома, заводы и фабрики.
Не без дружеской подсказки Шютцера зародилось идея — купить целый комбинат. Используя двоюродного брата, Сергей Степанович узнал стартовую цену предприятия. По сравнению с действительной его стоимостью — мизер, баснословно дешево. Похоже, власти торопятся сделать процесс капитализации необратимым. Чувствуют, как под ними шатаются троны и кресла, ехидно кривятся трещины на потолках и стенах, опасно раскачиваются трибуны и микрофоны. Вот-вот все рухнет и провалится в черную пропасть.
Впрочем, черт с ними, с властями. Какой быть стране — социалистической, капиталистической или той и другой сразу — Николаева не беспокоит, он больше думает о собственном будущем, нежели о будущем государства.
Конечно, совет Щютцера-Шилова — чемодан с двойным дном, он меньше всего заботится о благостоянии давнего агента. Просто банкир узнал — неподалеку располагаются подземные старты баллистических ракет большой мощности. Вот куда протянул загребущую лапу резидент немецкой разведки!
Зря пыжишься, с насмешкой подумал Николаев, сейчас разгромленная Россия никого не тревожит, по уровню оборонноспособности она находится ниже самой захудалой африканской страны. Возникнет опасность нападения — предприимчивые энергетики отключат энергию, нищие связисты — связь, промышленность без предоплаты перестанет отгружать запчасти к ракетам, другая отрасль перекроет дыхание с поставками топлива.
И — все. Незачем посылать авианосцы и армады ракетоносцев, запускать дорогостоящие ракеты, подвергать опасности жизнь солдат и офицеров — русские сами себя разгромят. На коленках приползут за подачками — подкормите, не дайте умереть.
Так зачем, спрашивается в детской задачке, утруждать себя разными шпионскими внедрениями, слежкой, анализом грунта и воды?
Впрочем, это дело Шютцера, пусть старается. Главное, его подсказка о покупки комбината легла в удобренную почву и уже стала давать ростки.
Двоюродный братишка озадачен — шурует в Администрации Президента на подобии кочегара в котельной. Его можно понять — Николаев отстегивает помощнику советника столько баксов, сколько раньше тому не снилось.
Одно плохо — нет других связей, которые бы страховали «братскую». Подсидят Егорушку, выпихнут пинком под зад — куда деваться бедному родственнику?
В прошлом месяце попытался пооткровенничать с видным деятелем. Так и так, дескать, частное предпринимательство дышит на ладан, лично он, Николаев, готов подпереть начинания правительства мощным финансовым плечом. И не только правительство, но и отдельных его представителей.
— Вы что взятку мне предлагаете? — закипел чайником, поставленным на сильный огонь, какой-то второй заместитель третьего чиновника. — Немедленно обращусь в прокуратуру!
— Что вы говорите? Какая там взятка? Элементарная благодарность за хлопоты и помощь…
— Скажите спасибо — нет свидетелей… Еще раз появитесь с гнусными предложениями — запишу на магнитофон… Завтра же попрошу генерального прокурора заняться вами и вам подобными…
Пришлось отрабатывать задний ход. Самый настоящий идиот! Сергею Степановичу досконально известно — берет и берет немало. Соратник по бизнесу, с"умевший протолкнуть неплохое дельце с путевками и визами, божился и даже называл солидную сумму в сто тысяч баксов.
В России «брали», «берут» и будут «брать» — Николаев убежден в этом, как математик в аксиоме, не требующей доказательства. Все мыслимые и немыслимые лекарства бессильны в борьбе с этой хронической болезнью. Не помогут ни обширные программы борьбы с коррупцией, ни декларации о доходах и расходах чиновников, ни показательные процессы, которые призваны напугать взяточников.
Не без дружеской подсказки Шютцера зародилось идея — купить целый комбинат. Используя двоюродного брата, Сергей Степанович узнал стартовую цену предприятия. По сравнению с действительной его стоимостью — мизер, баснословно дешево. Похоже, власти торопятся сделать процесс капитализации необратимым. Чувствуют, как под ними шатаются троны и кресла, ехидно кривятся трещины на потолках и стенах, опасно раскачиваются трибуны и микрофоны. Вот-вот все рухнет и провалится в черную пропасть.
Впрочем, черт с ними, с властями. Какой быть стране — социалистической, капиталистической или той и другой сразу — Николаева не беспокоит, он больше думает о собственном будущем, нежели о будущем государства.
Конечно, совет Щютцера-Шилова — чемодан с двойным дном, он меньше всего заботится о благостоянии давнего агента. Просто банкир узнал — неподалеку располагаются подземные старты баллистических ракет большой мощности. Вот куда протянул загребущую лапу резидент немецкой разведки!
Зря пыжишься, с насмешкой подумал Николаев, сейчас разгромленная Россия никого не тревожит, по уровню оборонноспособности она находится ниже самой захудалой африканской страны. Возникнет опасность нападения — предприимчивые энергетики отключат энергию, нищие связисты — связь, промышленность без предоплаты перестанет отгружать запчасти к ракетам, другая отрасль перекроет дыхание с поставками топлива.
И — все. Незачем посылать авианосцы и армады ракетоносцев, запускать дорогостоящие ракеты, подвергать опасности жизнь солдат и офицеров — русские сами себя разгромят. На коленках приползут за подачками — подкормите, не дайте умереть.
Так зачем, спрашивается в детской задачке, утруждать себя разными шпионскими внедрениями, слежкой, анализом грунта и воды?
Впрочем, это дело Шютцера, пусть старается. Главное, его подсказка о покупки комбината легла в удобренную почву и уже стала давать ростки.
Двоюродный братишка озадачен — шурует в Администрации Президента на подобии кочегара в котельной. Его можно понять — Николаев отстегивает помощнику советника столько баксов, сколько раньше тому не снилось.
Одно плохо — нет других связей, которые бы страховали «братскую». Подсидят Егорушку, выпихнут пинком под зад — куда деваться бедному родственнику?
В прошлом месяце попытался пооткровенничать с видным деятелем. Так и так, дескать, частное предпринимательство дышит на ладан, лично он, Николаев, готов подпереть начинания правительства мощным финансовым плечом. И не только правительство, но и отдельных его представителей.
— Вы что взятку мне предлагаете? — закипел чайником, поставленным на сильный огонь, какой-то второй заместитель третьего чиновника. — Немедленно обращусь в прокуратуру!
— Что вы говорите? Какая там взятка? Элементарная благодарность за хлопоты и помощь…
— Скажите спасибо — нет свидетелей… Еще раз появитесь с гнусными предложениями — запишу на магнитофон… Завтра же попрошу генерального прокурора заняться вами и вам подобными…
Пришлось отрабатывать задний ход. Самый настоящий идиот! Сергею Степановичу досконально известно — берет и берет немало. Соратник по бизнесу, с"умевший протолкнуть неплохое дельце с путевками и визами, божился и даже называл солидную сумму в сто тысяч баксов.
В России «брали», «берут» и будут «брать» — Николаев убежден в этом, как математик в аксиоме, не требующей доказательства. Все мыслимые и немыслимые лекарства бессильны в борьбе с этой хронической болезнью. Не помогут ни обширные программы борьбы с коррупцией, ни декларации о доходах и расходах чиновников, ни показательные процессы, которые призваны напугать взяточников.