Зарегистрировавшись и сдав громоздкие вещи «семья» двинулась в зону контроля. Снова — паспорта, сумочки, дипломаты. Проход под аркой магнита.
   Все это — чепуха, шелуха от семячек, новорожденную госпожу Коптяеву подобные процедуры не стращат, пусть их опасается скончавшаяся Новожилова.
   В сопровождении дежурной авиапассажиры вышли на летное поле, сели в автобус. Он остановился возле трапа лайнера, будто катерок причалил к огромному теплоходу.
   Людмила специально замешкалась, запутавшись в ремешках сумки. Горпына и Иван терпеливо ожидали. Вышли они к трапу последними, пристроились к хвосту очереди, за спиной толстенного мужика, килограмм под стопятьдесят весом.
   Возле трапа — еще одна проверка билетов. А рядом с двумя девчонками в форме три парня отслеживают девушек, сверяя их личики со спрятанными в ладонях фотокарточками. Всех, без исключения — и тех, кто — с родителями или — с мужьями-любовниками, и тех, кто движется на посадку самостоятельно, без сопровождения.
   По другую сторону движущегося потока — два человека в милицейской форме с таким же вниманием осматривают проходящих мимо, так же сверяют их внешность со своими фотоотпечатками.
   Это уже не «шелуха от семячек» — почти провал. Сейчас молвиновскую секретаршу выдернут из толпы пассажиров, как глупую рыбешку, позарившуюся на подброшенного червяка. Что же делать? Бежать глупо — догонят. Спрятать под надвинутой косынкой лицо еще глупей — мигом вычислят. Остается понадеяться на счастливый «авось».
   «Авось» на помощь не пришел.
   — Девушка, задержитесь, — вежливо взял ее под руку один из парней. — Мы — из госбезопасности, пройдете с нами в здание, проверим и… отпустим.
   Второй «госбезопасник» предупредительно снял с плеча Людмила ремень сумки.
   — Глянь, Иванко, до дивчины чипляются нелюди… Ратуйте! — в полную силу закричала на все летное поле Горпына, заглушив на мгновение рев двигателей.
   Глыбообразный Иван вытаращил глуповатые глаза, сжар руки в кувалдообразные кулаки.
   — Чого к дивчине пристали? Она — наша сродственница, вместях летим на ридну Кубань. Геть витциля!
   — Не вмешивайтесь, уважаемый… Госбезопасность…
   — Чихать мени на безопасность! — взревел Иван на подобии быка при виде красной тряпки. — Кажу видпускай дивчину!
   Парень, держащий под руку Людмилу, совершил тактическую ошибку — попытался оттеснить казака. Громадный кулак обрушился молотом на его башку. Второй бросился на помощь и получил мощный удар по челюсти. Третий предпочел не рисковать — остановился на приличном расстоянии от богатыря.
   Иван вертел головой, ожидая новых противников, Горпына с восхищением глядела на мужа.
   Два милиционера до этого равнодушно взирающие на схватку, поторопились вмешаться — размахивая палками ринулись к бравому казаку. Один огрел его по спине, второй — по плечу. Иван рассвирепел, вырвал у первого палку, походя, врезал ему по скуле, отбил удар второго и отправил его в глубокий нокаут.
   Воспользовавшсь общим замешательством, Людмила скользнула за тушу стопятидесятикилограммового мужика, легко взбежала по трапу. Сумку оставила преследователям в качестве заслуженного трофея.
   Преследовать девушку никто не собирался — разборка между могучим казаком, шестерками Николаева и милиционерами набирала силу. Иван, размахивая пудовыми кулаками, отбрехивался, ссылался на то, что он, дескать, защищал честь и достоинство своей «сродственницы» от посягательства паскудных «насильников». Горпына активно поддерживала мужа.
   В конце концов, участники схватки под конвоем прибывшего милицейского подкрепления отправились в здание аэровокзала.
   Людмила вздохнула с облегчением — первый этап ее путешествия к Валерке завершился, вроде, благополучно. Но она нисколько не сомневалась — продолжение ожидает ее в Краснодаре. Молвин ни за что не выпустит секретаршу и похищенные ею дискеты из цепких своих рук… А они, эти руки, не только цепкие, но и длинные…

11

   Настроение Чегодина — на уровне московской пасмурной погоды. Все плохо, все отвратительно. Надежда на некий толчок, который должно была дать изучение обстановки в приемной советника Президента, оказалась призрачной. Единственное достижение — неожиданная слежка.
   Правда, достижение — немаловажное, интерес, проявленный к его особе показал — сыщик наступил кому-то на лохматую лапу, причинил, если не боль, то, по крайней мере, неудобство.
   Но вот как развить это самое «неудобство», как выкачать из него что-нибудь полезное?
   Виктор размышлял в своем закутке, машинально бросая отточенные стрелки в нарисованную на стене мишень. Просто так, без загадывания, от нечего делать. Странно, но, несмотря на неприцельность «выстрелов», почти все стрелки попадали или в яблочко, или в ближайший к нему круг.
   Единственная зацепка в расследовании — парень с пучком волос на затылке, связанным обычной аптекарской резинкой. Если верить интуиции, именно он должен быть сказочным колобком, который приведет детектива к цели.
   Зацепка была с длинным «хвостиком» — Пелагея Марковна, наряду с множеством других, ничего не говорящих данных, сообщила две интересных. Первая — Валерка работал компьютерщиком, но не состоял в штате Администрации — обслуживал современную технику от какой-то фирмы.
   Других, более перспективных путей не существует.
   Чегодин собрал игральные стрелки, поощрительно оглядел их — работайте, милые, подсказывайте свежие идеи, на вас — единственная надежда — и аккуратно сложил в ящик письменного стола. Придирчиво оглядел себя в потускневшем, оставшемся от старых хозяев квартиры, зеркале. На него глядел интересный мужчина с кокетливой прядью русых волос, полный, среднего роста, как любят говорить сыщики и оперативники: без особых примет. Небольшой рост и полнота придавали сыщику внешность преуспевающего дельца. И некоторую наивность.
   Вот только галстук подводит — слишком яркий, за два квартала бросается в глаза. Если направиться в офис фирмы, обслуживаюий компьютерную технику — годится, а вот ежели — к родителям, лучше повязать более скромный.
   Виктор поразмыслил и вообще избавился от «удавки». Сразу стало легче дышать, прибавилось энергии и уверенности. Решено, сегодня — родители длиноволосого.
   Но уйти не удалось — от двери вернуло хриплое, болезненное хрипение старого телефонного аппарата. Разбогатею, обзаведусь сотовым, плюс — японский, многофункциональный, сам себе пообещал Чегодин, снимая трубку.
   — Слушаю вас…
   — Это офис частного детектива? — одышливо спросила трубка и добавила с плохо спрятанной иронией. — Специалиста по сложным проблемам?
   — Вы не ошиблись, — сухо, как и положено солидному бизнесмену, подтвердил Виктор. — Наша фирма мелочевкой не занимается…
   Неужели, еще один клиент? Дай-то Бог. Если подтвердится, придется отставить на время визит к Чудиным, перенести его на другое время.
   — У меня именно такая сложная проблема, — одышливо заверил звонивший. — Когда прием?
   — Видите ли, — с показной нерешительностью проговорил Чегодин. — Время у меня расписано буквально по минутам. Дел множество… Впрочем, если вас не затруднит, приезжайте сегодня часов в семь вечера. К этому времени я, возможно, освобожусь.
   — Приеду…
   Вместо того, чтобы поторопиться к родителям Валерки, Виктор возвратился на свое рабочее место. Из-за туч дурного настроения вынырнуло улыбчивое солнышко. Правильно он сделал, покинув государственную службу, жизнь постепенно налаживается: один заказчик, вернее, заказчица, внесла аванс, если повезет — завяжется еще с одним.
   Узнав через справочное домашний телефон Чудиных, Виктор равнодушно набрал номер. Равнодушно потому что не рассчитывал на золотую рыбку, которая попадет в заброшенный невод — обычная разведка.
   В трубке — бархатистый мужской баритон.
   — Квартира Чудиных.
   — Простите, не знаю вашего имени-отчества, — почтительно принялся вживаться в обстановку Чегодин.
   — Марк Евгеньевич, — безбоязненно отрекомендовался абонент. — С кем имею честь?
   Обороты речи будто срисованы с времен проклятого капитализма. Или — врожденные, впитанные с молоком матери и общением с дворянином-отцом. Впрочем, реформы насильно возвратили россиян в прошлое — одно обращение «господин» или «госпожа» чего стоят!
   — Частный детектив Чегодин Виктор Юрьевич, — в свою очередь представился сыщик. — Я по поводу вашего сына, — закинул он леску с обнаженным крючком.
   — Что еще натворил этот оболтус?
   Или «дворянин» искусно притворяется, или его абсолютно не интересует судьба родного сына.
   — Никакого криминала. Валерий, как бы это выразиться, проходит свидетелем по одному расследуемому мною делу… Не беспокойтесь…
   — А кто вам сказал, что я беспокоюсь? — возмутился отец. — Не замешан в криминале — слава Богу. Остальным у нас в семье занимается хозяйка… Лидия Афанасьевна, тебя к телефону! — гулко прокричал он в глубь квартиры.
   — Я просто хотел…
   Закончить начатую фразу Виктору не удалось — вместо баритона трубка зазвенела высоким женским голосом.
   — Вас слушают.
   Пришлось повторить только-что сказанное о непричастности сына к преступным деяниям, о том, что он в проводимом Чегодиным расследовании проходит неким рикошетом, в качестве невинной фигуры свидетеля.
   — Но в наше время свидетелей… убирают.
   — Совершенно безопасно… Впрочем, это не телефонный разговор. Разрешите нанести вам визит в удобное для вас время.
   В свою очередь Виктор непроизвольно начал говорить языком царских сановников. Ничего не поделаешь, любой детектив, любящий и ценящий свою невероятно тяжелую и опасную профессию, обязан быть талантливым актером. Эту прописную истину Виктору внушил первый его начальник, который спустя два года получил пулю в сердце.
   — Пожалуйста, — кисло разрешила хозяйка. — С нетерпением ожидаем ваших раз"яснений завтра в восемь вечера. Просьба не опаздывать — в девять мы с мужем приглашены в гости.
   Крепко любят свое чадо преданные родители! Вместо того, чтобы потребовать немедленной встречи, откладывают ее на сутки, да еще ограничивают по времени. Видите ли, в гости приглашены, к друзьям торопятся, что перед этим судьба родного сына?
   Бешенство закружило голову Чегодину. Он привык к другим отношениям между сыном и отцом-матерью, любовными, заботливыми. А тут — голый, ничем не прикрытый, эгоизм.
   Необходимо успокоиться, уговаривал он себя, любому человеку, тем более, частному детективу не пристало распускать нервы и слюни. Средство — опробованное и надежное, не зря на стене очерчены круги мишени. Прицельные «выстрелы» успокаивают лучше валерьянки. Оставшееся до появления одышливого господина время Чегодин метал в мишень стрелки и размышлял.
   Кажется, настало время подумать о расширении фирмы, привлечь свежие силы в виде того же Володьки Кудрина. Пусть даже по совместительству. Не помешает секретарша в короткой юбчонке и с умопомрачительным декольте. Расширенная фирма потребует для офиса другое, более удобное помещение. Для солидности — иномарка возле под"езда. Две-три иномарки.
   Представив свое будущее в таких розовых красках, Виктор начисто позабыл о стрелках и предстоящем визите. Он, на подобии гордого орла, плавал в небесной синеве, рассматривая оттуда блестящие перспективы.
   В чувство его привлекло негромкое постукивание во входную дверь. Черт возьми, лучше бы вместо бесподных мечтаний исправил звонок, выбегая в прихожую, подумал он, в очередной раз давая сам себе самое твердое обещание наладить свой быт. Начиная от дверного звонка и кончая хрипящим телефонным аппаратом.
   На лестничной площадке — двое: седоватый одышливый толстяк и улыбчивый парнишка, белобрысый, с буграми мускулов, распирающих голубую безрукавку. Мужик явно незнаком, а вот сопровождающий кого-то напоминает. Где Чегодин его видел? И не в далеком прошлом — совсем недавно.
   Заработала натренированная память профессионального сыщика, по извилинам и тайникам мозга пробежал поисковый луч.
   Все— таки нашел, высветил! Топтун, сопровождавший частного детектива от здания Администрации Президента до станции метро «Семеновская», где Виктор с помощью примитивного маневра оставил его с носом… Похоже, не оставил -остался сам. Наверняка, тогда была «подстава», улыбчивый парнишка работал не один. Пока наивный сыщик торжествовал победу, какая-нибудь длинноногая девица пасла его в вагоне метро.
   — Здравствуйте, уважаемый Мегре, — раздвинул губы в иронической усмешке толстяк. — Мы с вами сговорились встретиться в семь. Сейчас — семь минут восьмого, — сверился посетитель с наручными часами. — Надеюсь, мы не оторвали вас от детективных исследований?
   В каждой фразе по пять ехидин, длсадливо поморщился в душе Чегодин, отвечая улыбкой на улыбку. Впрочем, все эти насмешки будут учтены при обозначении суммы сделки.
   — Прошу в мой кабинет… Должен извиниться — сотрудники в офисе не задерживаются, разлетелись на задания, — врал он с невинным взглядом и святой улыбкой. — Соберутся не раньше десяти вечера. Естественно, с «трофеями»…
   Посетители вошли в кабинет главы фирмы, он же — спальня-гостиная, устроились на скрипучих стульях: толстяк рядом с письменным столом, парнишка — возле двери. Чегодин занял «председательское» место.
   — Кофе, чай? Может быть, коньяк?
   — Обойдемся. Разговор предстоит серьезный, не стоит туманить мозги.
   Виктор положил перед собой «представительский блокнот», новенький, только что купленный за невероятную сумму, в кожаном футляре с тисненным наименованием американской фирмы-производителя. Старые, рабочие, исписанные вдоль и поперек, задвинул поглубже в стол.
   — Тогда — весь внимание!
   — Исчезла девушка, — грустно проинформировал детектива толстяк. — Молодая, красивая. Подозреваю — похищена преступниками.
   — Может быть, мы начнем со знакомства? — перебил горюющего посетителя Чегодин.
   — Извините, горестное событие просто выбило меня из колеи… Сергей Степанович Николаев, предприниматель… Со мной — наш сотрудник. Семен Вертаев. По малости лет — без упоминания отчества. Ему предстоит работать вместе с вами.
   Это называется: еще хомут не надел, а уже погоняет! Но Виктор в лучших дипломатических традициях пропустил не совсем вежливую фразу мимо ушей.
   — Рад знакомству… Теперь — к делу. Где, когда, для чего похитили девушку. Пока — в общих чертах. После подписании договора — более подробные сведения… Начнем со знакомства с пострадавшей, — детектив выжидательно занес ручку над чистой страницей блокнота.
   — Новожилова Людмила Савельевна.
   Жало ручки уткнулось в бумагу, изобразив волнистый зигзаг. Подумать только — два разных клиента в разное время заказываают одно и то же расследование? Впору больно щипать себя за ягодицу, скрещивать пальцы — чур меня.
   Но внешне — никаких эмоций, чисто служебный интерес.
   — Где работала похищенная?
   — Секретарем советника Президента… А это имеет значение?
   — Конечно… Указанное вами место работы усложняет расследование, соответственно…
   Многозначительная пауза, стеснительный взгляд, убегающий в дальний угол комнаты.
   — Все понятно, — опять запустил злющую ехидину клиент. — За гонорор можете не волноваться, какой назначите, такой и будет. Одно непременное условие: Сема будет вам помогать. Всегда и повсюду.
   Вернее сказать, контролировать и направлять.
   Виктор мысленно приплюсовал к уже определенной им сумме десять процентов за работу в «стесненных условиях».
   — И еще одна доза информации. Мы попытались организовать поиск пропавшей девицы своими силами. Вышли на ее мать, Новожилову Пелагею Марковну… К сожалению, поздно, — заказчик наклонил голову и вытащил из кармана носовой платок.
   — Почему поздно?
   — За день до нашего посещения ограблена и зверски убита… Страшные люди, ужасные нравы…

12

   Чегодин не сомневался — договор с одышливым господином не что иное, как соглашение с бандой преступников. Именно она, эта банда, наведалась к матери Людмилы, пытала ее, стараясь добыть сведения об исчезнувшей секретарше советника Президента. Когда ничего узнать не удалось — убили несчастную женщину. Или Пелагея Марковна не выдержала средневековых пыток. Более достоверная причина убийства — опасная информация, полученная убитой от дочери.
   Если это так, частный детектив невольно превратился в пособника бандитов… Сомнительно! В нынешних преступных группировках — почти государственная структура: свои адвокаты, органы безопасности, разведки и контрразведки, отделы кадров, психологи и политологи, журналисты и писатели. Спрашивается, зачем им зачуханный частный детектив, не имеющий ни помощников, ни секретарши?
   Какая, в конце концов, разница на кого работать? Деньги не пахнут, они, наверняка, вычищены и отмыты, перейдут в карман нищего сыщика чистенькими. Деньги, предложенные Николаевым раз в десять превышают договорную сумму, которую должна выплатить покойная Новожилова.
   В сопровождении немногословного Семена Виктор поехал на квартиру родителей Валерки. Не обращая внимания на приставленного пастуха, он мысленно планировал трудную беседу.
   — Далеко еще? — спросил Вертаев, сопроводив вопрос обворожительной улыбкой.
   — Минут тридцать… Твое дело — помалкивать, не лезть в разговор. Позже обсудим, — смягчил резкость приказания сыщик. Не стоит портить отношения с парнем — вдруг пригодится. Помолчал и в свою очередь спросил. — Кто замочил Новожилову, не знаешь?
   Парень пожал плечами — откуда, дескать, ему знать о бандитских разборках. Для этого имеется босс, он и поощряет и наказывает.
   — За что — тоже неизвестно?
   Аналогичный жест, означающий святую невинность. Но сыщик подметил насмешливую гримасу, на секунду исказившую лицо Семена. Этого оказалось достаточным для определенного вывода: как он и предполагал, Пелагею Марковну убрали люди Николаева…
   Дверь открыла высокая, худая женщина в домашнем халате. Не спрашивая, кто нарушает семейный покой, молча кивнула в сторону гостиной, пошла впереди, показывая дорогу. Из другой комнаты вышел низкий, толстенький мужчина с обширной лысиной. Типа Карлсона, сидящего на крыше. Равнодушно поздоровался.
   — Вы — частный детектив?
   Вопрос задан повелительно, будто армейский приказ. Впору по-гусарски щелкнуть каблуками и поклониться.
   — Чегодин Виктор Юрьевич. Со мной — помощник, Семен Вертаев.
   Гости прошли в гостиную. Повинуясь повелительному жесту, присели на диван. Хозяин устроился в кресле под торшером, хозяйка на низеньком пуфике рядом. Будто уравнивала маленький рост мужа с гренадерским своим.
   — Мы вас слушаем, — мелодично проинформировала Лидия Афанасьевна, поглядев на напольные часы. — К сожалению, время ограниченно…
   Чегодин кратко сообщил о цели визита. Нет, сынок ни в чем преступном не замешан, суд и отсидка ему не грозит, речь идет о девушке, с которой Валерка проводил время и которая исчезла. Поэтому частный детектив горит желанием пообщаться с молодым Чудиным, выяснить некоторые обстоятельства… И так далее.
   — Как звать знакомую сына?
   — Людмилой.
   Чудин-отец брезгливо поморщился. Будто любовные шалости оболтуса наносят непоправимый вред моральному облику семьи.
   — Сын с нами предельно откровенен, мы с женой заочно знакомы со всеми его… пассиями. Вынужденны мириться с сексуальной нечистоплотностью Валерия. Понимаем — возраст, мужские потребности… Но среди его многочисленных поклонниц лично я Людмилу не упомню… Как ты? — наклонился Чудин к жене, словно разрешил шепнуть ему на ухо особое мнение по затронутой проблеме.
   — Я тоже не в курсе, — не снижая звонкого голоса, повинилась Лидия Афанасьевна.
   — Но вы разрешите пообщаться с сыном?
   Виктор недоумевающе обвел взглядом комнату, будто Валерка спрятался за напольными часами или скорчился за телевизором.
   — Дело в том, что мы с мужем ездили в Петербург к заболевшей дочери, а по возвращению нашли на телефонном столике записку от сына… Маркуша, ты не помнишь, куда я ее положила?
   Густые брови супруга полезли на высокий лоб.
   — Лидочка, почему я должен помнить, куда ты прячешь адресованные тебе письма? Ради Бога, избавь меня от этой обязанности.
   Лидия Афанасьевна густо покраснела. Назревала семейная разборка, не предназначенная для посторонних ушей. Виктор захотелось откланяться и поскорей очутиться на лестнице. Вертаев задумчиво улыбался.
   — Вспомнила! Сейчас принесу.
   Чудин иронически вздохнул. Дескать, все женщины одинаковы, живут не умом — эмоциями, поэтому вечно что-то теряют и находят.
   Записка написана каллиграфическим почерком, почти печатными буквами. Сын ставит родителей в известность: убывает по личным делам на Урал к родному дядьке, просит не волноваться и не придумывать несуществующих ужасов, через месяц появится.
   Нечто подобное Виктор предвидел, поэтому нисколько не удивился. Ему стало ясно только одно: Чудин-младший поехал не на Урал, скорей всего — в противоположную сторону.
   Насторожило другое — почерк записки напоминает почерк письма Людмилы. Конечно, не во всем — в очертаниях некоторых букв, в манере расставлять знаки препинания, часто не обращая внимания на текст.
   — Вашего сына нужно спасать, — безжалостно проговорил Чегодин. — Ему угрожает опасность. Мы готовы помочь, но для этого должны знать адреса всех ваших родственников. И друзей Валерки — тоже.
   Женщина неуверенно всхлипнула. Будто не знала: устраивать истерику или обойтись страдальческими вздохами. Заволновался и Марк Евгеньевич.
   — Я жду, — загробным голосом поторопил Чудиных сыщик. — Учтите — промедление сейчас опасно.
   Насмерть перепуганные родители, перебивая друг друга, стали перечислять адреса дедушек и бабушек, дядей и теть, двоюродных братьев и сестер. На Украине, в Средней Азии, на севере и на юге. Подняты записные книжки, старые письма.
   Виктор во всю работал ручкой, заполнял страницу за страницей.
   — Кажется, все, — нерешительно поставил точку отец. — Других родственников у нас нет…
   — А друзья сына?
   На свет появились записные книжки Валерия. Его друзья, в основном, проживают в Москве, только трое — за ее пределами: один — в Хабаровске, второй — в Тихорецком, третий — в Архангельске.
   — Есть еще один сокурсник, уехал в Израиль, — вспомнила мать. — Может быть, Валерочка улетел к нему?
   Израиль пришлось отставить. Для получения загранпаспортов и виз требуется немалое время, которого у беглецов не было.
   — Еще один вопрос, — продолжил беседу Чегодин. — У вашего сына есть деньги?
   Женщина повернула голову к мужу. Будто перепасовала мяч, который находится в опасной близости от «ворот».
   — Есть или нет — растяжимое понятие, — углубился в философские дебри Марк Евгеньевич. — Рубль — тоже деньги, но на него и коробка спичек не купить… Что могу сказать? Сына мы особо не балуем, понимаем — возраст, эмоции. Больше полтинника в день он не получает — на сигареты, транспорт, обеды в кафе — мелочевка. Нынче на такую сумму не разгуляешься…
   — Понятно, — иронически протянул Виктор. — У вас деньги не пропадали?
   — То-есть, как «не пропадали»? Что вы имеете в виду?
   Пришлось об"ясниться. В более открытой и даже грубой форме. Возмущению не было границ, у Чудина-отца лысина превратилась в яркокрасный шар, жена вытирала несуществующие слезы.
   — Наш сын никогда не опустится до подобной низости! Он воспитан на уважении к собственности, в духе высших моральных принципов! В доме — полная открытость, деньги лежат в секретере, мы их не пересчитываем!
   Виктор обменялся с «помощником» понимающими взглядами. Родители либо скрывают пропажу денег, либо, действительно, не ведут им счета.
   Вопросы все, можно прощаться.
   Чудин поднялся с кресла, открыл секретер, возвратился с двумя сотнями баксов.
   — Любой труд должен оплачиваться — непременный закон бизнеса, — протянул он деньги. — Возьмите, пожалуйста.
   — Я не госчиновник, взяток не беру! — резко отказался Чегодин. — Расследование оплачивается заказчиком!…
   Возвратившись в свой офис, Виктор написал добытые номера телефонов на бумажных квадратиках, разложил их перед собой. Озабоченно вздохнул.
   — Ну, что ж, помощничек, приступим к работе.
   Семен ответил лучезарной улыбкой.
   Четыре дня, с утра жо вечера, частный детектив под надзором «конвоира» терзал телефонный аппарат. Вопросы, адресованные абонентам, однотипны.
   — Здравствуйте. Вас беспокоят с места работы Валерия Чудина. Он должен уже возвратиться из отпуска, но не вернулся. К вам приезжал?
   Ответы — такие же однотипные и короткие.
   — Нет, не было. А что случилось?
   Вступать в длительные раз"яснительные беседы нет ни времени, ни желания. К тому же, телефонные разговоры слишком дороги, Николаев вполне может отказаться компенсировать их. Поэтому Чегодин либо прощался, либо молча бросал трубку.
   Обзвон родственников ничего не дал. Пришлось перейти к друзьям.
   Хабаровск.
   — Простите, вас беспокоят с работы Валерия Чудина. Он поехал к вам и до сих пор не возвратился.