Кард Орсон Скотт. Тень Гегемона

   — Я не согласен, чтобы ты просто так взял и уехал, а мать тут будет волноваться, что там с тобой случилось, — сказал отец. — Я думаю, все мы понимаем, что юный мистер Дельфийски притягивает опасность, и думаю, твоя мать уже потеряла достаточно детей, чтобы не переживать, как бы с тобой не случилось еще худшего.
   Питер внутренне поморщился — отец всегда говорил так, будто только мать будет тревожиться, только мать будет думать, что с ним. А если это так — кто его, отца, знает? — то еще хуже. То ли отцу все равно, что с ним случится, то ли он так упрям, что не может признать обратного.
   — Я не уеду из города, не согласовав с мамой, — ответил Питер.
   — И не надо такой иронии, — сказал отец.
   — Милый, — вмешалась в разговор мать, — Питеру не пять лет, чтобы его отчитывать перед людьми.
   То есть уже наверняка шесть. Спасибо, мама.
   — Да, сложно жить в семье, — заметила сестра Карлотта. И тебе спасибо, монашеская стерва, сказал Питер про себя. Это же вы с Бобом усложнили положение и теперь отпускаете шуточки насчет того, насколько легче жить одиноким людям вроде вас. Да, эти родители — мое прикрытие. Я их не выбирал, но должен пользоваться тем, что есть. А ваши насмешки только показывают ваше невежество. Или зависть, когда вы видите семью и знаете, что у вас никогда детей не будет и никто с вами не ляжет, миссис Иисус.
   — Бедняге Питеру из обоих миров достается худшее, — сказала мать. — Он старший, и всегда к нему относились строже других, а теперь из всех детей дома остался только он, а это значит, что его нянчат больше, чем это можно выдержать. Это так ужасно, что родители — всего лишь люди и постоянно что-нибудь делают не так. Я думаю, Питеру иногда хочется, чтобы он был воспитан роботами.
   Питеру захотелось нырнуть в тротуар и остаток жизни пробыть незаметным пятном бетона.
   Я говорил со шпионами и военными, с политическими лидерами и воротилами, а моя собственная мать до сих пор сохраняет власть унизить меня, когда захочет!
   — Поступай как хочешь, — сказал отец. — Ты же не малыш. Мы тебе помешать не можем.
   — Мы никогда не могли помешать ему делать то, что он хочет, даже когда он был малышом.
   Чертовски правильно, подумал Питер.
   — Когда дети умнее тебя, то самое худшее в том, что они считают, будто рациональность их мышления искупает недостаток жизненного опыта.
   Если бы я был испорченным мальчишкой вроде Боба, это замечание было бы последней каплей. Я бы ушел и не приходил домой неделю, а то и никогда бы не пришел. Но я не ребенок, я умею контролировать эмоциональные побуждения и делать, что должно. Я не могу из-за каприза сбросить маску.
   И в то же время нельзя меня обвинять, если я иногда хочу, чтобы отца хватил удар и он онемел навсегда.
   Они подошли к станции. После раунда прощаний отец и мать поехали на север, домой, а Питер с Карлоттой и Бобом сели на автобус, едущий на восток.
   Как Питер и думал, они вышли на первой остановке и пересели на автобус, идущий на запад. Мания преследования была у них возведена в религию.
   Даже вернувшись к отелю аэропорта, они не вошли в здание, а пошли по рядам магазинов, где была автостоянка в те времена, когда люди приезжали в аэропорт на машинах.
   — Даже если здесь поставили жучки, — сказал Боб, — вряд ли у них хватит людей слушать все, что здесь говорят.
   — Если они поставили жучки у вас в номере, — ответил Питер, — значит, они уже напали на ваш след.
   — В номерах отелей постоянно ставят жучки, — возразил Боб. — Чтобы предотвращать вандализм и кражи. Сканирует компьютер, но ничто не мешает служащим подслушивать.
   — Но это же Америка! — удивился Питер.
   — Ты слишком много времени проводишь, думая о глобальных вопросах, — сказал Боб. — Если тебе когда-нибудь придется уходить в подполье, ты не будешь знать, как выжить.
   — Это ты меня позвал скрываться вместе с вами, — ответил Питер. — Зачем городить всю эту чушь? Я никуда не еду. У меня слишком много работы.
   — Ах да. Тянуть за ниточки из-за ширмы. Только беда в том, что мир готов перейти от политики к войне и твои ниточки обрежут.
   — Политика никуда не денется.
   — Но вопросы будут решаться на поле боя, а не в конференц-залах.
   — Знаю, — ответил Питер. — Вот почему мы должны работать вместе.
   — Не понимаю зачем, — возразил Боб. — Единственное, что я у тебя просил, — информацию о том, где Петра, — ты попытался мне продать, вместо того чтобы просто сообщить. Не похоже, что ты хотел завести союзника. Скорее клиента.
   — Мальчики! — одернула их сестра Карлотта. — Перепалка — это не то, что сдвинет дело с места.
   — Если это дело сдвинется с места, — произнес Питер, — оно сдвинется так, как сдвинем его мы с Бобом. Вдвоем.
   Сестра Карлотта замерла на полуслове, схватила Питера за плечо и притянула к себе.
   — Вот что запомни, ты, нахальный тип! Ты не единственный талант на свете, и далеко не единственный, кто думает, будто это он дергает за ниточки. Пока ты не наберешься храбрости вылезти из-за этого занавеса эрзац-личностей, ты мало что можешь предложить нам — тем, кто работает в реальном мире.
   — Никогда больше ко мне не прикасайтесь, — четко выговорил Питер.
   — Ах, священная особа? — спросила сестра Карлотта. — Ты и в самом деле живешь на «планете Питер»?
   Боб вмешался, пока Питер не успел ответить резкостью:
   — Послушай, мы тебе дали все, что у нас было по джишу Эндера, и без подвоха.
   — И я этим воспользовался. Я их почти всех вытащил, и притом быстро.
   — Но не ту, кто послала письмо, — возразил Боб. — Мне нужна Петра.
   — А мне нужен мир во всем мире. Мелко мыслишь.
   — Для тебя, может, я мыслю мелко, — ответил Боб, — а ты мыслишь мелко для меня. Играешь в свои компьютерные игры, жонглируешь статьями — а здесь друг доверился мне и попросил помощи. Она в руках убийцы-психопата, и всем, кроме меня, глубоко плевать, что с ней станется.
   — Есть еще ее семья, — тихо сказала Карлотта. Питеру было приятно узнать, что Боба она тоже подкалывает. Универсальная стерва.
   — Ты хочешь спасти мир, но тебе придется это делать постепенно — по одной битве, по одной стране. И тебе понадобятся такие люди, как я, которые не боятся испачкать руки, — сказал Боб.
   — Избавь меня от твоего самомнения, — фыркнул Питер. — Ты мальчик, который должен прятаться.
   — Я генерал, у которого сейчас нет армии. Иначе ты бы со мной и не разговаривал.
   — И ты хочешь получить армию, чтобы спасти Петру.
   — Значит, она жива?
   — Откуда мне знать?
   — Не знаю, откуда тебе знать. Но ты знаешь больше, чем говоришь, и если ты не дашь мне информацию прямо сейчас, самодовольный ты хмырь, то я с тобой расплююсь и оставлю тебя играть в твои сетевые игрушки и найду кого-нибудь, кто не испугается вылезти из-под маминой юбки и рискнуть.
   Питер был почти ослеплен яростью.
   На миг.
   И взял себя в руки, заставил себя взглянуть на ситуацию со стороны. Что показал сейчас Боб? Что для него личная дружба выше долговременной стратегии. Это опасно, но не фатально. И это дает Питеру рычаг — знать, что Боб тревожится о большем, чем личная карьера.
   — Вот что я знаю о Петре: когда исчез Ахилл, она тоже исчезла. Мои источники в России говорят, что лишь одна группа освобождения встретила препятствия: та, которая выручала Петру. Водитель, охранник и командир группы убиты. Нет свидетельств, что Петра была ранена, хотя известно, что она присутствовала при убийстве.
   — Откуда они знают? — спросил Боб.
   — Разлетающиеся брызги из головы, в которую попала пуля, нарисовали на стене фургона контур примерно ее размера. Она была покрыта кровью убитого, но не своей.
   — Они должны знать больше.
   — Небольшой частный самолет, когда-то принадлежавший преступному авторитету и используемый разведкой, которая поддерживала Ахилла, взлетел с расположенного неподалеку аэродрома и после дозаправки по дороге приземлился в Индии. Один из работников аэропорта сказал, что это было похоже на свадебное путешествие — пилот и молодая пара, и без багажа.
   — Значит, она с ним, — сказал Боб.
   — В Индии, — добавила сестра Карлотта.
   — А мои источники в Индии замолчали, — сообщил Питер.
   — Убиты? — спросил Боб.
   — Нет, просто осторожны. Самая населенная страна мира. Древняя вражда. Ущемленное самолюбие народа, который все считают нацией второго сорта.
   — Полемарх — индиец, — заметил Боб.
   — И это причина считать, что он передавал данные МКФ индийским военным, — сказал Питер. — Доказать ничего нельзя, но Чамраджнагар совсем не так беспристрастен, как притворяется.
   — Так ты думаешь, что Ахилл — это как раз то, чего хочет Индия? Чтобы он им помог развязать войну?
   — Не так, — возразил Питер. — Я думаю, Индия — это как раз то, чего хочет Ахилл, чтобы ему помогли построить империю. А Петра — это то, чего они хотят, чтобы им помогли развязать войну.
   — Значит, Петра — это пропуск Ахилла к власти в Индии?
   — Таково мое предположение, — ответил Питер. — Это все, что я знаю, и все, что предполагаю. Но еще я могу тебе сказать, что твои шансы врубиться туда и выручить ее — нулевые.
   — Прошу прощения, — возразил Боб, — но ты не знаешь, на что я способен.
   — А насчет сбора разведывательной информации, — продолжал Питер, — индийцы совсем не в той весовой категории, что русские. Не думаю, что ваша паранойя необходима по-прежнему. Ахилл не в том положении, чтобы прямо сейчас как-то действовать.
   — То, что Ахилл находится в Индии, — сказал Боб, — еще не значит, что он будет знать лишь то, что соберет для него индийская разведка.
   — Ведомство, которое помогало ему в России, переходит под новое руководство и будет, вероятно, расформировано, — сообщил Питер.
   — Я знаю Ахилла, — ответил Боб, — и могу тебя заверить: если он действительно в Индии и работает на индийцев, то он уже абсолютно точно их предал и имеет контакты и запасные аэродромы не меньше, чем в трех местах. И хотя бы в одном из них есть разведка с превосходными источниками по всему миру. Если ты будешь считать, что Ахилл связан границами или верностью, ты в борьбе с ним погибнешь.
   Питер опустил глаза на Боба и хотел сказать: это я и так знаю. Но это было бы ложью. Он не знал этого об Ахилле, поскольку никогда не пытался оценивать его как противника. Боб знал Ахилла получше.
   — Спасибо, — сказал Питер. — Я этого не учел.
   — Я знаю, — невежливо согласился Боб. — Это одна из причин, почему я думал, что тебя ждет провал. Ты думаешь, что знаешь больше, чем на самом деле.
   — Но я слушаю, — возразил Питер. — И учусь. А ты?
   Сестра Карлотта засмеялась:
   — Вот встретились два самых самоуверенных в мире мальчишки, и каждому из них очень не нравится то, что он увидел.
   Питер даже не глянул на нее, и Боб тоже.
   — На самом деле, — сказал Питер, — мне нравится то, что я вижу.
   — Хотелось бы мне, чтобы я тоже мог это сказать.
   — Давайте идти, — сказал Питер. — Слишком долго мы стоим на одном месте.
   — Наконец-то он заразился нашей паранойей, — отметила сестра Карлотта.
   — И где Индия сделает ход? — спросил Питер. — Наиболее вероятным местом был бы Пакистан.
   — Опять? — усомнился Боб. — Пакистан — кусок, который не переварить. Необходимость держать мусульман под контролем не позволит Индии продолжать экспансию. Будет такая партизанская война, что прежняя борьба с сикхами покажется детской игрой.
   — Но они же никуда не могут дернуться, пока Пакистан готов им всадить нож в спину, — возразил Питер.
   — Бирма? — усмехнулся Боб. — А стоит ли она того, чтобы ее захватывать?
   — Это будет путь к более ценным призам, если Китай не возразит, — ответил Питер. — А Пакистан ты просто игнорируешь?
   — Молотов и Риббентроп, — напомнил Боб.
   Эти двое заключили пакт о ненападении между Россией и Германией в тридцатых годах двадцатого века, поделив между собой Польшу. У Германии освободились руки, чтобы развязать Вторую мировую войну.
   — Мне кажется, что тут должно быть что-то посерьезнее, — сказал Питер. — Я думаю, нечто вроде союза.
   — Что, если Индия обещает Пакистану не вмешиваться в его борьбу с Ираном? Пакистан может попытаться заполучить нефть. У Индии освободятся руки для движения на восток. Захватить страны, давно находящиеся под ее культурным влиянием. Бирма, Таиланд. Страны не мусульманские, так что у Пакистана совесть будет чиста.
   — А китайцы будут сидеть и смотреть? — спросил Питер.
   — Могут, если Индия швырнет им Вьетнам. Мир созрел для раздела между великими державами. Индия хочет стать таковой. Если Ахилл будет направлять их стратегию, а Чамраджнагар — снабжать информацией, Петра — вести армии, они могут играть в крупную игру. А когда Пакистан выдохнется в борьбе с Ираном…
   Неизбежное предательство. Если только Пакистан не ударит первым.
   — Это слишком дальнее будущее для прогнозов, — сказал Питер.
   — Но так думает Ахилл, — пояснил Боб. — На два предательства вперед. Он использовал Россию и наверняка уже заранее договорился с Индией. А что? В долгосрочной перспективе весь мир — хвост, а Индия — собака.
   Куда важнее конкретных заключений Боба было то, что у него хороший глаз. Конечно, у него не было детальных разведданных — а где он мог бы их взять? — но картину в целом он видел. И думал так, как должен думать геополитик.
   С ним стоило говорить.
   — Ладно, Боб, — сказал Питер, — вот в чем моя проблема. Я думаю, что могу помочь тебе блокировать Ахилла. Но не могу тебе доверять, что ты не наделаешь глупостей.
   — Я не начну спасательную операцию для Петры, пока не буду знать, что она увенчается успехом.
   — Глупости. Никогда нельзя знать наверное, что та или иная военная операция будет успешной. И не это меня беспокоит. Я уверен, что если ты организуешь спасательную операцию, она будет отлично спланирована и проведена.
   — А что тебя беспокоит?
   Твое предположение, будто Петра хочет, чтобы ее спасли.
   — Она хочет.
   — Ахилл умеет соблазнять, — сказал Питер. — Я читал его досье, историю его поступков. Этот мальчик — златоуст. Он умеет заставить людей верить себе — даже тех, кто знает, что он змея. Они думают: «Меня-то он не предаст, мы так близки».
   — А потом он их убивает. Это мне известно.
   — А Петре? Она его досье не читала. Она не знала его на улицах Роттердама. Она даже не знала его в тот короткий период, когда он был в Боевой школе.
   — Теперь она его знает, — сказал Боб.
   — Ты уверен?
   — Я могу тебе обещать — я не буду ее спасать, пока не свяжусь с ней.
   Питер секунду подумал:
   — Она может тебя выдать.
   — Нет.
   — Доверие к людям приведет тебя к гибели. И я не хочу, чтобы ты утащил меня с собой вниз.
   — Ты все неправильно понимаешь, — объяснил Боб. — Я доверяю людям только в одном: человек будет делать то, что считает необходимым. То, что считает своим долгом. А Петру я знаю, и знаю, что она сочтет должным делать. Я себе доверяю, а не ей.
   — А вниз он тебя утащить не может, — вмешалась сестра Карлотта, — потому что ты не наверху.
   Питер поглядел на нее, не слишком пытаясь скрыть пренебрежение.
   — Я там, где я есть. И это не внизу.
   — Локи там, где он есть, — ответила Карлотта. — И Демосфен. А Питер Виггин — он нигде. И он никто.
   — Что вам не нравится? — спросил Питер в упор. — Что вот эта ваша марионетка может обрезать пару ниточек, которые вы держите?
   — Таких ниточек нет, — ответила Карлотта. — А ты, видно, слишком глуп, чтобы понять: это я верю в то, что ты делаешь, а не Боб. Ему абсолютно все равно, кто правит миром. А мне нет. Ты самодовольный и самовлюбленный, но я пришла к выводу, что если кто-нибудь остановит Ахилла, то это ты. А ты фатально ослаблен тем, что уже созрел для шантажа под угрозой разоблачения. Чамраджнагар знает, кто ты. Он передает информацию Индии. Ты действительно хоть на миг думаешь, что Ахилл не узнает — и очень скоро, если еще не знает, — кто скрывается под именем Локи? Кто вышиб его из России? И ты действительно думаешь, что сейчас он не обдумывает, как тебя убить?
   Питер вспыхнул от стыда. Эта монахиня ткнула его носом в то, что он сам должен был сообразить, и это было унизительно. Но она была права — он не привык думать о физической опасности.
   — Вот почему она позвала тебя с нами, — объяснил Боб.
   — Твое прикрытие уже раскрыто, — добавила Карлотта.
   — В тот момент, когда я открою, что я — подросток, пересохнут почти все мои источники.
   — Не обязательно, — возразила сестра Карлотта. — Зависит от того, как это сделать.
   — Неужели вы полагаете, что я не обдумал это уже тысячу раз? — сказал Питер. — Пока я не буду достаточно взрослым…
   — Да нет, — перебила Карлотта. — Подумай минуту, Питер. Правительства разных стран только что устроили бешеную грызню из-за десяти детей, которых хотели поставить во главе своих армий. Ты — старший брат величайшего из них. Твоя молодость — это достоинство! И если ты выдашь информацию так, как сам спланируешь, а не будешь ждать, пока тебя разоблачат…
   — Это будет жуткий скандал, — перебил Питер. — Каким бы образом это ни стало известно, будет моментальный вихрь комментариев, а потом я перестану вообще кого-нибудь интересовать, и печатать меня перестанут. Люди не будут перезванивать в ответ на мои звонки и перестанут отвечать на мои письма. Тут-то я и в самом деле стану студентом колледжа.
   — Звучит так, как будто ты это решил несколько лет назад и с тех пор не пересматривал, — сказала сестра Карлотта.
   — Ладно, раз мы сегодня играем в игру «Давайте скажем Питеру, какой он дурак», то давайте послушаем ваш план.
   Сестра Карлотта посмотрела на Боба и улыбнулась:
   — Согласна, я ошиблась. Он все-таки может выслушать чужое мнение.
   — А я тебе говорил, — ответил Боб.
   Питер подозревал, что эти реплики были произнесены, чтобы он считал, что Боб на его стороне.
   — Вы мне изложите ваш план, а умасливание меня опустим.
   — Срок теперешнего Гегемона истекает через восемь месяцев, — сказала сестра Карлотта. — Хорошо бы, если бы какие-то влиятельные люди назвали имя Локи как кандидата.
   — И это ваш план? Пост Гегемона ничего не стоит.
   — Неверно, — возразила Карлотта, — и еще раз неверно. Этот пост совсем не бесполезен — в конце концов тебе придется его занять, чтобы стать легитимным лидером мира, противостоящим угрозе, которую представляет собой Ахилл. Но это потом. А сейчас надо, чтобы всплыло имя Локи — не для того, чтобы ты получил этот пост, а чтобы у тебя был предлог публично объявить — от имени Локи, — что ты не можешь быть кандидатом на подобную должность, потому что ты в конце концов всего лишь подросток. Это ты сообщишь людям, что ты — старший брат Эндера Виггина, что это вы с Валентиной много лет работали, чтобы сохранить Лигу и подготовиться к войне Лиги, и все это для того, чтобы победа твоего маленького братца не привела к самоуничтожению человечества. Но все же ты слишком молод, чтобы занять общественный пост. Видишь, что получается? Твое объявление не будет ни покаянием, ни скандалом, а будет еще одним свидетельством, насколько ты ставишь интересы мира и порядка во всем мире выше личного честолюбия.
   — Но некоторые свои связи я все равно потеряю, — возразил Питер.
   — Да, но не очень много. Новость будет иметь положительную окраску и сработает тебе на руку. Оказывается, все эти годы под именем Локи скрывался брат гениального Эндера Виггина. И сам тоже вундеркинд.
   — Но времени терять нельзя, — сказал Боб. — Это надо сделать до того, как Ахилл сможет нанести удар. Потому что в ближайшие месяцы тебя все равно разоблачат.
   — В ближайшие недели, — поправила сестра Карлотта. Питер разозлился — на этот раз на себя:
   — Почему я сам до этого не дошел? Это же очевидно!
   — Ты работал годами, — объяснил Боб, — и выработал определенные схемы. Но появление Ахилла меняет все. Никто еще никогда не гонялся за тобой с пистолетом. Мне важно не то, что ты сам не додумался. Важно то, что, когда мы тебе на это указали, ты согласился слушать.
   — Значит, я выдержал твой экзамен? — саркастически спросил Питер.
   — Как и я, надеюсь, выдержал твой. Если нам предстоит работать вместе, мы должны уметь слушать друг друга. Теперь я знаю, что ты меня слушать будешь. А тебе придется поверить мне на слово, что я буду слушать тебя. Но ведь ее я слушаю?
   Питер был охвачен ужасом. Они были правы, время вышло, старые схемы больше не действуют. И это было страшно. Потому что сейчас придется выставить на кон все, и можно проиграть.
   Но если не действовать сейчас, если не рискнуть всем, то проигрыш гарантирован. Присутствие в расчетах Ахилла делает этот проигрыш неизбежным.
   — Так как, — спросил Питер, — мы запустим это массовое движение, чтобы я смог отклонить честь выдвижения на пост Гегемона?
   — Ну, это просто, — ответила Карлотта. — Если ты согласен, то завтра появятся статьи насчет того, что высокопоставленный источник в Ватикане подтверждает: кандидатура Локи обсуждается в качестве возможного преемника теперешнего Гегемона.
   — А потом, — добавил Боб, — высокопоставленный чиновник Гегемонии — точнее говоря, министр колонизации, хотя никто этого не скажет, — заявит, по сведениям журналистов, что Локи не просто хороший кандидат, а лучший из всех, и что поддержка Ватикана, по его мнению, делает Локи фаворитом гонки.
   — Вы, я вижу, долго это обдумывали.
   — Нет, — ответила Карлотта. — Просто мы знаем всего двух человек — мой высокопоставленный друг в Ватикане и наш общий старый друг, отставной полковник Графф.
   — Мы тратим все, что у нас есть, — сказал Боб, — но этого будет достаточно. Когда появятся эти статьи — то есть завтра, — ты будешь готов ответить в сетевых новостях следующего утра. Когда у людей будет только первая реакция на твое новое положение фаворита выборов, тут и появится твое объявление об отказе от поста, ибо ты считаешь, что слишком молод для такой ответственности и власти.
   — А тогда, — подхватила сестра Карлотта, — за тобой признают моральное право стать Гегемоном, когда придет время.
   — Отклоняя власть, — сказал Питер, — я повышаю вероятность ее в конце концов получить.
   — Не в мирное время, — возразила Карлотта. — Отказ от поста в мирное время исключает тебя из числа претендентов. Но будет война. И человек, пожертвовавший своим честолюбием ради блага всего мира, будет выглядеть все лучше и лучше. Особенно если его фамилия — Виггин.
   Они нарочно все время выпячивают, что мое родство с Эндером важнее многих лет работы?
   — Ты же не против использования семейных связей? — спросил Боб.
   — Я сделаю все, что будет нужно, — ответил Питер, — и использую все, что можно будет использовать. Но… завтра?
   — Ахилл попал в Индию вчера, так? — спросил Боб. — Каждый день задержки — это для него лишний шанс тебя разоблачить. Ты что, думаешь, он будет ждать? Ты разоблачил его — а он отплатит тебе той же монетой. Чамраджнагар ведь не постесняется его информировать?
   — Нет, — согласился Питер. — Чамраджнагар уже показал, как он ко мне относится. Для моей защиты он ничего не сделает.
   — Итак, мы пришли к тому, с чего начали, — сказал Боб. — Мы даем тебе кое-что, и ты это можешь использовать. А ты мне поможешь? Как мне добиться, чтобы я получил войска под свою команду? Конечно, не возвращаясь в Грецию.
   — Нет, только не в Греции, — ответил Питер. — Греки тебе бесполезны, и делают они лишь то, что позволяет Россия. Свободы действий у тебя не будет.
   — А тогда где? — спросила сестра Карлотта. — Где у тебя есть влияние?
   — Без ложной скромности — сейчас повсюду. А послезавтра, быть может, нигде.
   — Тогда будем действовать сейчас, — предложил Боб. — Где?
   — Таиланд, — ответил Питер. — Бирма не выстоит при нападении Индии и не сможет создать союза, который давал бы ей такой шанс. Но Таиланд — исторический лидер Юго-Восточной Азии. Эта страна никогда не была колонией. Естественный лидер всех тайскоговорящих народов. И у них сильная армия.
   — Но я не знаю их языка, — возразил Боб.
   — Это не проблема, — успокоил его Питер. — Тайцы уже несколько веков многоязычны, и у них много было иностранцев на высших постах в правительстве — лишь бы они были лояльны интересам Таиланда. Тебе придется связать свой жребий с ними. А им придется тебе довериться. Но вроде бы совершенно ясно, что ты знаешь, что такое лояльность.
   — Отнюдь, — возразил Боб. — Я абсолютно эгоистичен. Для меня главное — выжить.
   — Но ты выживаешь, — ответил Питер, — путем абсолютной лояльности тем немногим людям, от которых зависишь. Я о тебе читал не меньше, чем об Ахилле.
   — То, что обо мне пишут, отражает только фантазии журналистов.
   — Я не про журналистов, — сказал Питер. — Я читал докладные Карлотты в МКФ о твоем детстве в Роттердаме.
   Карлотта и Боб остановились. Ага, я вас все-таки удивил? Питер не мог не почувствовать удовольствия, показав, что и он о них тоже кое-что знает.
   — Эти докладные были представлены в собственные руки, и с них нельзя было снимать копии, — сказала Карлотта.
   — Да, но в чьи руки? — спросил Питер. — Для человека, имеющего нужных друзей, секретов нет.
   — Я сам их не читал, — сознался Боб.
   Карлотта посмотрела на Питера проницательными глазами:
   — Некоторая информация имеет ценность только в случае, когда ищешь способ уничтожить человека.