Кард Орсон Скотт. Тень Гегемона

   Почти как ответ прозвучали выстрелы снаружи.
   Петра ощутила трепет надежды: Ахилл попытался сбежать и был застрелен.
   Но надежда сменилась более вероятным предположением: Ахилл предвидел эту возможность и у него есть собственные силы для прикрытия бегства.
   И последняя мысль, отчаянная: когда Ахилл придет за ней, он ее убьет или возьмет с собой?
   Снова выстрелы.
   — Наверное, — сказал Саяджи, — нам следовало бы разойтись.
   Он направился к двери, но тут она распахнулась, и вошел Ахилл в сопровождении шести сикхов с автоматами.
   — Саяджи, сядь, — сказал Ахилл. — Боюсь, у нас тут нечто вроде ситуации с заложниками. Кто-то поместил обо мне в сети клеветнические утверждения, а когда я отказался быть отстраненным на время расследования, началась стрельба. К счастью, у меня есть друзья, и пока мы будем ждать, чтобы они обеспечили мой перевод в нейтральную страну, вы будете гарантами моей безопасности.
   Тут же два выпускника Боевой школы, сикхи, встали и обратились к солдатам Ахилла:
   — И вы грозите нам смертью?
   — Да, пока вы служите угнетателям, — ответил один из них.
   — Это он угнетатель! — Сикх из Боевой школы показал рукой на Ахилла.
   — Вы думаете, что китайцы лучше обойдутся с нашим народом, чем Нью-Дели? — спросил другой.
   — Вспомните, что сделали китайцы с Тибетом и Тайванем! Это нас ждет, и все из-за него!
   Сикхские солдаты, видимо, заколебались.
   Ахилл выхватил из-за спины пистолет и перестрелял солдат одного за другим. Последние двое попытались наброситься на него, но все пули Ахилла попали в цель.
   Пистолетные выстрелы еще гремели в ушах, когда Саяджи спросил:
   — Почему они тебя не застрелили?
   — Я им велел разрядить оружие перед входом в зал, — ответил Ахилл. — Сказал, что не хочу несчастных случаев. Но не думайте, что можете меня одолеть, потому что я здесь один с полупустой обоймой. Этот зал давно заминирован и взорвется, если мое сердце перестанет биться или если я включу контроллер, вживленный у меня под кожей на груди.
   Загудел карманный телефон, и Ахилл ответил, не опуская пистолета:
   — Нет. Боюсь, мои солдаты вышли из повиновения, и мне пришлось ради спасения детей перестрелять собственных людей. Ситуация не изменилась. Я слежу за периметром. Держитесь подальше, и дети не пострадают.
   Петра хотела засмеяться. Почти все выпускники Боевой школы были старше его.
   Ахилл щелкнул телефоном и сунул его в карман.
   — Боюсь, я сказал им, что вы — мои заложники, когда это еще было неправдой.
   — Поймали тебя на вранье? — спросил Саяджи. — Ты не мог знать, что тебе понадобятся заложники или что мы все здесь будем. В зале нет мин.
   Ахилл повернулся к нему и хладнокровно выстрелил ему в голову. Саяджи скорчился и рухнул. Несколько ребят вскрикнули. Ахилл спокойно сменил обойму.
   И никто не бросился на него, пока он перезаряжал пистолет.
   «Даже я», — подумала Петра.
   Ничто так не заставляет свидетелей остолбенеть, как небрежное убийство.
   — Сатьяграха, — сказала Петра.
   — Что ты сказала? — резко обернулся к ней Ахилл. — На каком языке?
   — На хинди, — ответила она. — Это значит: «Человек выносит то, что должен вынести».
   — Не надо больше на хинди, — сказал Ахилл. — Никому. Ни на одном языке не надо, кроме общего. А если кто вообще заговорит, то лучше всего — со мной, и чтобы это не было глупостью или наглостью, за которые Саяджи заплатил жизнью. Если все пойдет как надо, меня освободят через пару часов. Потом мы с Петрой улетим, оставив вас вашему новому правительству. Китайскому.
   Многие посмотрели на Петру. Она улыбнулась Ахиллу:
   — Значит, вход в твой шатер все еще открыт?
   Он улыбнулся в ответ. Тепло. С любовью. Будто поцеловал.
   Но Петра знала, зачем он берет ее с собой. Лишь чтобы насладиться временем, когда она будет питать ложные надежды, а потом выбросить из вертолета, или задушить на асфальте, или, если потеряет терпение, застрелить ее, выходя из комнаты. Он с ней уже покончил. Близок был его триумф — архитектор победы Китая над Индией возвращается в Китай героем. Уже строя планы, как захватить власть в этой стране и начать завоевание другой половины мира.
   Но пока что она жива, и другие выпускники Боевой школы тоже, кроме Саяджи. Он погиб, конечно, не из-за того, что сказал Ахиллу. Погиб он потому, что Именно он послал планы отступления на форум Локи. Эти планы отхода под непредсказуемым огнем могли пригодиться, даже если китайские войска хлынут в Бирму, даже если отходящую армию начнут бомбить китайские самолеты. Индийские генералы смогут организовать сопротивление. Китайцам придется тяжело повоевать, чтобы победить.
   Но они победят. Индийская оборона продержится считанные дни, как бы храбро ни бились солдаты. Перестанут ездить грузовики и кончатся патроны и провиант. Война уже проиграна. Очень мало времени есть у индийской элиты, чтобы бежать до прихода китайцев, у которых метод контроля над оккупированным обществом прост — обезглавить его.
   Пока разворачивались эти события, выпускники Боевой школы, которые прежде всего могли бы не дать Индии попасть в это опасное положение и чья штабная работа дала единственное средство, чтобы временно сдержать китайцев, сидели в большом зале с семью трупами, одним пистолетом и одним юношей, который их всех предал.
   Прошло больше трех часов, и снова началась стрельба — где-то далеко. Тяжелый говор зенитных пулеметов.
   Ахилл тут же включил телефон:
   — По приближающимся вертолетам не стрелять. Иначе ваши гении начнут погибать по одному.
   И он отключился, не ожидая ответа.
   Стрельба прекратилась.
   Послышался гул моторов и шелест винтов — на крышу садились вертолеты.
   Дурацкий выбор посадочной площадки, подумала Петра. То, что на крыше обозначена вертолетная площадка, еще не значит, что надо этой маркировке следовать. Индийским солдатам, собравшимся вокруг, будет легко прицелиться и будет видно все, что происходит. Они увидят, когда на крыше появится Ахилл. Будут знать, какой вертолет сбивать в первую очередь, потому что он в нем. Если это лучший план, который смогли придумать китайцы, Ахиллу придется попотеть больше, чем он думает, чтобы использовать Китай как средство завоевания мира.
   Еще вертолеты. Крыша была заполнена, и некоторые садились на землю.
   Дверь распахнулась, с десяток китайских солдат рассыпались по комнате. За ними вошел офицер и отдал честь Ахиллу:
   — Мы прибыли, сэр!
   — Отличная работа, — ответил Ахилл. — Ведите всех этих на крышу.
   — Ты же сказал, что отпустишь нас! — крикнул кто-то.
   — Так или иначе, а в конце концов вы окажетесь в Китае, — ответил Ахилл. — А теперь встать и построиться у стены.
   Снова вертолеты. Потом свист рассекаемого воздуха и тяжелый удар взрыва.
   — Идиоты штабные, — сказал тамил. — Из-за них нас всех перебьют.
   — Просто стыд и позор, — согласился Ахилл, наводя на тамила пистолет.
   Китаец вел разговор по спутниковой рации.
   — Погодите, — сказал он. — Это не индийцы. Опознавательные знаки тайские.
   Боб, подумала Петра. Наконец-то ты пришел. Либо Боб, либо смерть. Потому что если налетом командует не Боб, у тайцев может быть только одна цель — перебить в Хайдарабаде все живое.
   Снова свист и взрыв. Еще раз,
   — Они взорвали все, что было на крыше, — сообщил китайский офицер. — Здание горит, надо выбираться.
   — Чья это вообще была дурацкая идея там садиться? — зло спросил Ахилл.
   — Это был самый короткий путь эвакуации! — ощетинился китаец. — Сейчас не хватит вертолетов вывезти всех этих.
   — Вывезем, — ответил Ахилл. — Даже если придется оставить солдат здесь.
   — Через несколько дней мы все равно захватим этих людей. Я не брошу своих солдат!
   Неплохой командир, решила Петра, хотя в тактике слабоват.
   — Нам не дадут взлететь, если с нами не будет этих индийских гениев.
   — Тайцы и без того не дадут нам взлететь!
   — Еще как дадут, — сказал Ахилл. — Они прилетели убивать меня и спасать ее. — Он показал на Петру.
   Значит, Ахилл знал, что это Боб.
   Петра сумела ничего не выразить на лице.
   Если Ахилл решил лететь без заложников, то он почти наверняка собирается их всех убить. Лишить противника ресурса. И того важнее — лишить надежды.
   — Ахилл, — сказала она. — Давай бросим этих и уходим. Взлетим с земли. Они не будут знать, кто в вертолете — если мы улетим сейчас.
   Она пошла к нему, и он направил пистолет ей в грудь. Она даже не замедлила шаг, просто шла к нему, мимо него, к двери. Открыла дверь.
   — Немедленно, Ахилл. Тебе не обязательно сегодня погибать в пламени, но чем дольше ты будешь ждать, тем это вероятнее.
   — Она права, — сказал китаец.
   Ахилл осклабился, поглядел на Петру, на офицера, снова на Петру. Мы опозорили тебя перед людьми, подумала Петра. Мы показали, что мы знаем, что делать, а ты нет. Теперь ты вынужден убить нас обоих. Офицер еще не знает, что он мертв, но я знаю. Но все равно я уже мертва. Так что давай, выбираемся отсюда, никого не убив.
   — В этой комнате единственное, что важно, — это ты, — сказала Петра и тоже усмехнулась. — Допирай, мальчик.
   Ахилл отвернулся и наставил пистолет на одного выпускника Боевой школы, потом на другого. Они сжимались от страха, но он не стал стрелять. Уронив руку с пистолетом, он вышел из комнаты, по дороге прихватив Петру за руку и потащив за собой.
   — Пошли, Пет, — произнес он. — Будущее зовет.
   Приближается Боб, подумала Петра, и Ахилл меня даже на метр от себя не отпустит. Он знает, что Боб прилетел за мной, и потому сделает все, чтобы именно меня Боб не мог спасти.
   Может быть, сегодня мы все друг друга поубиваем.
   Она вспомнила полет с Ахиллом в Индию. Когда они стояли у открытой двери. Может быть, сегодня выпадет еще один шанс погибнуть, прихватив с собой Ахилла. Интересно, понимает ли Боб, что важнее убить Ахилла, чем спасти ее? Еще важнее: понимает ли это она? Это то, что надо сделать, и сегодня, зная Ахилла по-настоящему, зная, что он за человек, Петра с радостью заплатит эту цену и будет считать, что это еще дешево.

19
СПАСЕНИЕ

   Кому: Wahabi % inshailah @ pakistan. gov
   От: Chapekar % hope @ lndia. gov
   Тема: Ради народа Индии
 

   Мой дорогой друг Джафар!
   Я чту тебя, потому что когда я пришел к тебе с предложением мира между нашими двумя семьями народов Индостана, ты принял его и сдержал свое слово во всем..
   Я чту тебя, потому что ты в жизни своей ставил благо своего народа выше собственного честолюбия.
   Я чту тебя, потому что лишь в тебе надежда на будущее моего народа.
   Я публикую это письмо одновременно с тем, как отправляю его тебе, не зная, каков будет твой ответ, потому что мой народ должен знать сейчас, когда я еще могу к нему обратиться, что я у тебя прошу и что я тебе даю.
   Вероломные китайцы нарушили свое обещание и грозят уничтожением нашей армии, ослабленной предательством человека по имени Ахилл, которого мы считали гостем и другом. Теперь мне ясно, что, если не случится чуда, огромные массы индийского народа останутся беззащитны перед захватчиками, рвущимися в нашу страну с севера. Скоро жестокий завоеватель будет диктовать свою волю от Бенгалии до Пенджаба. Из всех народов Индостана лишь Пакистан, руководимый тобою, останется свободным.
   И теперь я прошу тебя взять на себя все надежды народа Индии. Наша борьба в течение ближайших дней даст тебе время, я надеюсь вернуть свои армии на нашу границу, чтобы они укрепились против китайских захватчиков.
   Я даю тебе разрешение пересекать эту границу в любой точке, где это будет необходимо, чтобы укрепить свои оборонительные позиции. Я приказываю всем индийским солдатам, оставшимся на пакистанской границе, не оказывать сопротивления каким бы то ни было пакистанским силам, входящим на нашу территорию, и сотрудничать с ними, предоставляя в их распоряжение полные карты наших оборонительных сооружений, все шифры и шифровальную аппаратуру. Все наше военное имущество на границе тоже будет предоставлено в распоряжение Пакистана.
   Я прошу тебя, чтобы все граждане Индии, перешедшие под правление Пакистана, встретили такое же великодушное обращение, какое вы хотели бы встретить от нас, будь ситуация обратной. Какие бы прежние обиды ни были между нашими семьями, да простим мы друг друга и не будем наносить новых, но отнесемся друг к другу как братья и сестры, верные разным ипостасям одного и того же Бога, которые должны сейчас плечом к плечу защитить родной Индостан от захватчика, единственный бог которого — сила, и способ почитания его — жестокость.
   Многие чиновники, офицеры, учителя попытаются бежать в Пакистан. Я молю тебя открыть для них границы, ибо, если они останутся в Индии, их ждет лишь смерть или плен. Остальным индийцам не приходится опасаться личного преследования китайцев, и потому вас, братья и сестры, я прошу не покидать Индии, которую, да будет на то воля Божья, мы с вами вскоре освободим.
   Я лично останусь в Индии, чтобы нести то иго, что будет возложено завоевателем на мой народ. Роль Манделы я предпочитаю роли де Голля. Правительства в изгнании быть не должно. Отныне правительством индийского народа будет Пакистан. Я говорю это, имея все полномочия от Конгресса.
   Да благословит Бог всех достойных людей, да сохранит Он им свободу.

Твой брат и друг, Тикал Чапекар.

 
   Над просторами Южной Индии Боб летел как в странном сне, где местность никогда не меняется. Нет, как в компьютерной игре, где процессор создает пейзажи на ходу, одними и теми же алгоритмами, в целом одни и те же, но никогда не совпадающие в деталях.
   Как люди. ДНК у двух разных людей отличаются лишь крошечными кусочками, но эта разница создает святых и чудовищ, дураков и гениев, строителей и разрушителей, щедрых и жадных. В этой стране, в Индии, сейчас живет больше людей, чем было во всем мире три-четыре века назад. Больше, чем их было за всю мировую историю до Христа. Все драмы истории библейской, истории «Илиады» и Геродота, истории Гильгамеша и все вообще, что было собрано археологами и антропологами, все взаимоотношения, все достижения человечества могут быть разыграны теми людьми, над которыми Боб сейчас летит, кому досталось быть участниками событий, о которых никто никогда не услышит.
   За эти несколько дней Китай завоюет этот народ, лепя по-своему пять тысяч лет истории человечества, и люди эти будут для него лишь травой, которую надо выкосить до одного роста, и все, что выше, выбросить в компост.
   А что делаю я? Лечу тут па машине, от которой у старика Иезекииля случился бы разрыв сердца раньше, чем он мог бы написать, что видел в небе акулу. Сестра Карлотта часто шутила, что Боевая школа и есть то колесо, которое Иезекииль видел в небе. И вот я здесь как персонаж древнего видения, и чем же я занят? Это правда: из миллиардов людей, которых можно было бы спасти, я выбрал человека, которого знаю и люблю больше других, и рискую жизнями пары сотен хороших солдат ради нее. И если мы выйдем из этой передряги живыми, что я тогда буду делать? Проведу оставшиеся мне годы, помогая Питеру Виггину победить Ахилла, чтобы он мог сделать то, что делает сейчас Ахилл, — объединить человечество под правлением болезненно честолюбивого мачо?
   Сестра Карлотта любила цитировать и другие слова из Библии — суета сует, все суета. Нет ничего нового под солнцем. Время собирать камни и время разбрасывать камни.
   Ладно. Пока Бог никому не говорит, что делать с камнями, я могу оставить их в покое и выручить своего друга — если удастся.
   На подлете к Хайдарабаду послышались радиопереговоры. Тактические переговоры по спутниковым рациям, а не просто сетевой трафик, которого можно было бы ожидать из-за внезапного нападения Китая на Бирму, последовавшего за статьей Питера. Когда дистанция сократилась, компьютеры смогли различить радиоподписи китайских и индийских войск.
   — Кажется, команда вывоза Ахилла опередила нас, — сказал Сурьявонг.
   — Но стрельбы нет, — добавил Боб. — Значит, они пробились в зал планирования и взяли выпускников Боевой школы в заложники.
   — И ты прав, — ответил Сурьявонг. — На крыше три вертолета.
   — На земле должны быть еще, но давай усложним им жизнь и уберем эти три.
   У Вирломи были мрачные предчувствия.
   — Что, если они примут это за нападение индийской армии и убьют заложников?
   — Ахилл не настолько глуп, чтобы не разобраться, кто стреляет, до того, как начнет рвать в клочья свой билет домой.
   Стрельба прошла как на учениях, и три ракеты разнесли три вертолета.
   — А теперь переходим на лопасти и показываем тайские эмблемы, — сказал Сурьявонг.
   Как всегда, от резкого подъема и падения замутило, пока лопасти не подхватили машину. Но Бобу это ощущение было привычно, и он успел заметить из окна, что индийские войска радостно вопят и машут руками.
   — Ну-ну, вдруг мы стали хорошими парнями, — сказал Боб.
   — Наверное, просто не такими уж плохими парнями, — заметил Сурьявонг.
   — Я думаю, что вы безответственно рискуете жизнью моих друзей, — сердито сказала Вирломи.
   Боб сразу стал серьезен:
   — Вирломи, я знаю Ахилла, и единственный способ не дать ему убить твоих друзей — просто всем назло — это заставить его беспокоиться и создать неуверенность. Не дать времени проявить свою злобность.
   — Я в том смысле, что если бы одна из ваших ракет не попала в цель, она могла бы угодить в комнату, где они сидят, и убить всех.
   — Ах ты об этом? — удивился Боб. — Вирломи, этих людей обучил я. Есть ситуации, когда они могли бы промахнуться, но эта — не такая.
   Вирломи кивнула:
   — Понимаю. Уверенность командира. Много времени прошло с тех пор, как я сама командовала взводом.
   Несколько вертолетов остались в воздухе, держа периметр; остальные сели на здание, где располагался зал планирования. Сурьявонг по спутниковой рации информировал командиров рот, которые брал с собой внутрь здания. Сейчас он выпрыгнул из вертолета, Вирломи сразу за ним, и повел группу.
   Тут же вертолет Боба взлетел снова и вместе с еще одним перепрыгнул на другую сторону здания. Там стояли еще два китайских вертолета, вращая лопастями. Пилот Боба посадил машину так, что ее оружие было направлено в бока китайских вертолетов. Тут же он и его тридцать человек выскочили из обеих дверей одновременно с китайцами.
   Второй вертолет Боба остался в воздухе, наблюдая, что понадобится раньше — его ракеты или сидящие в нем солдаты.
   Китайцы имели над Бобом численное превосходство, но это было не важно. Никто не стрелял, потому что китайцы хотели уйти живыми, а на это не было бы надежд, если бы началась стрельба — висящий в воздухе вертолет разнес бы обе китайские машины, а потом уже не имело бы значения, что произойдет на земле. Вернуться они не смогут, и задание будет провалено.
   И потому две маленькие армии построились, как полки времен Наполеона, в аккуратные шеренги друг напротив друга. Бобу захотелось крикнуть что-нибудь вроде «примкнуть штыки!» или «заряжай!» — но мушкетов ни у кого не было, а кроме того, то, что его интересует, появится из дверей здания,..
   И вот он спешит прямо к ближайшему вертолету, крепко держа Петру за руку, почти волоча за собой. У бока Ахилл держал пистолет. Мелькнула мысль приказать снайперу снять Ахилла, но китайцы тогда откроют огонь и Петра наверняка погибнет. Поэтому Боб окликнул Ахилла.
   Ахилл не реагировал. Боб знал, что он задумал — влезть в вертолет, пока никто не стреляет, и тогда Боб будет беспомощен — он не сможет повредить Ахиллу, не тронув Петру.
   И Боб по спутниковой рации велел висящему вертолету сделать то, чему стрелок был обучен — пустить ракету рядом с ближайшим китайским вертолетом. Машина прикрыла от взрыва Ахилла и Петру, но сама опрокинулась набок, вертящиеся лопасти разлетелись на куски от ударов о землю, вертолет перевернулся несколько раз и врезался в стену казармы. Выскочившие оттуда солдаты стали вытаскивать своих раненых товарищей, пока машина не успела загореться.
   Ахилл и Петра оказались на открытом месте. Единственный уцелевший китайский вертолет был слишком далеко, чтобы до него добежать, и Ахилл сделал единственное, что мог в этих обстоятельствах. Он поставил Петру перед собой и приставил ствол к ее голове. Такому в Боевой школе не учили, так только в кино бывает.
   Тем временем командовавший операцией китайский офицер — полковник, если Боб правильно понял знаки различия, то есть очень высокий чин для такой мелкомасштабной операции, — вышел из здания со своими людьми. Бобу не пришлось командовать ему не подходить к Ахиллу и Петре. Полковник и сам понял, что любая попытка встать между Ахиллом и людьми Боба приведет к стрельбе, потому что патовая ситуация держится лишь до тех пор, пока Боб имеет возможность убить Ахилла в тот самый миг, когда Ахилл убьет Петру.
   Боб, не оборачиваясь, спросил:
   — У кого пистолет с транквилизатором?
   Кто-то сунул пистолет ему в руку. Кто-то другой буркнул:
   — Держите настоящий пистолет под рукой, сэр. И еще чей-то голос:
   — Надеюсь, они не догадаются, что индийских детей с Ахиллом нет. На армянку им полностью наплевать.
   Боб ценил, когда его люди умели продумывать ситуацию. Но сейчас было не время для похвалы.
   Он отошел от своих людей и направился к Ахиллу с Петрой. Из двери, откуда вышел китайский полковник, появились Вирломи и Сурьявонг. Сурьявонг объявил:
   — Все чисто. Грузимся. Ахилл убил только одного нашего.
   — «Нашего»? — переспросил Ахилл. — С каких это пор Саяджи стал «вашим»? В смысле, вам плевать, кого я еще убью, но тронь только сопляка из Боевой школы, и я уже убийца?
   — Ты не взлетишь с Петрой на борту, — сказал Боб.
   — Я точно знаю, что без нее не взлечу, — ответил Ахилл. — Если ее со мной не будет, ты разнесешь этот вертолет на такие клочки, что их даже расческой не собрать.
   — Тогда мне придется дать команду снайперу тебя застрелить.
   Петра улыбнулась. Она ему тоже это говорила.
   — Тогда полковник Юаньчжи сочтет задание проваленным и убьет стольких из вас, сколько сможет. Петру первой.
   Боб заметил, что полковник грузит на вертолет своих людей — тех, кто вышел с ним из здания, и тех, кто высыпал из вертолетов, когда садился Боб. Снаружи остались только полковник, Боб, Ахилл и Петра.
   — Полковник! — обратился к нему Боб. — Единственный путь, который не поведет к крови, — это если мы в этом мире можем друг другу верить. Я обещаю вам, что если Петра будет жива, невредима и останется со мной, вы можете спокойно взлетать, не опасаясь моих войск. Будет с вами Ахилл или нет — для меня не играет роли.
   Петра перестала улыбаться, ее лицо превратилось в маску злобы. Она явно не хотела, чтобы Ахилл смог уйти.
   Но она все еще надеялась остаться в живых — вот почему она ничего не сказала, и Ахилл не узнал, что она требовала его смерти, пусть даже ценой своей собственной.
   О чем она забыла — это о том факте, что китайскому офицеру достаточно было выполнить минимальные условия успеха задания — он должен был улететь вместе с Ахиллом. Если нет, то погибнет еще много людей, а ради чего? Худшее Ахилл уже сделал. Теперь никто не станет верить ни одному его слову. Он еще может достигнуть власти, но лишь силой и страхом, а не обманом. Это значит, что он каждый день будет наживать себе врагов, толкая людей в объятия своих противников.
   Он будет выигрывать битвы и войны, может быть, даже добьется полного триумфа, но он, подобно Калигуле, превратит людей своего окружения в убийц. Когда он погибнет, его место займут люди столь же злобные, но, быть может, не столь безумные. Убить его сейчас — это уже ничего в мире не изменит.
   А сохранить жизнь Петре — это изменит мир для Боба. Он допустил ошибки, из-за которых погибли Недотепа и сестра Карлотта. Но сегодня он не сделает такой ошибки. Петра будет жить, потому что ни о каком другом исходе Боб думать не будет. Ей даже права голоса не будет дано в этом вопросе.
   Полковник взвешивал ситуацию. Ахилл этого не делал.
   — Я иду к вертолету. Палец у меня очень крепко лежит на курке. Не заставь меня вздрогнуть, Боб.
   Боб знал, что думает Ахилл. «Успею ли я в последний момент убить Боба, или надо будет отложить это удовольствие до другого раза?»
   И в этом было преимущество Боба, потому что его мысли не были затуманены жаждой мести.
   Да нет, понял он, затуманены. Он тоже ищет способ спасти Петру и все равно убить Ахилла.
   Полковник подошел ближе и встал позади Ахилла, который произносил свое обращение к Бобу:
   — Этот юноша — архитектор великой победы Китая и должен быть доставлен в Пекин, где будет вознагражден. Об армянской девушке в моих приказах не говорится ничего.
   — Дурак, без нее они нам даже взлететь не дадут! — рявкнул на него Ахилл.
   — Сэр, я обещаю вам, я даю слово чести. Хотя Ахилл убил женщину и девочку, которые ему ничего, кроме хорошего, не сделали, и заслужил за свои преступления смерти, я его отпущу и вас отпущу.
   — Тогда наши задачи не входят в противоречие, — сказал полковник. — Я согласен на ваши условия, если вы также обеспечите, чтобы с моими людьми, которые здесь останутся, обошлись как с военнопленными.
   — Согласен, — ответил Боб.
   — Я здесь командую, и я не согласен, — заявил Ахилл.
   — Здесь командуете не вы, сэр, — сказал полковник. Боб точно знал, что собирается сделать Ахилл. Он на миг отведет пистолет от головы Петры, чтобы застрелить полковника. Он думает, что этот ход застанет всех врасплох, но Боб его ждет. Его рука с пистолетом, заряженным транквилизатором, уже поднималась, когда Ахилл только начал движение.