Страница:
Глеб застонал и открыл глаза.
– Ну, – невозмутимо сказала я, – и стоило падать в обморок из-за такой ерунды?
Глеб коснулся раны и изумленно поглядел на меня.
– Как ты умудрилась?..
– Секрет фирмы! А если честно, то и сама толком не знаю. В любом случае, сейчас нам пора домой. Завтра бои… И я собираюсь участвовать!
– Нет, Керен, это невозможно.
– Почему?
– Мы можем солгать, что рука у тебя не сломана, на ребрах только синяки, но в любом случае ЗАВТРА ты не выйдешь! И это не обсуждается, Керен, ты же не хочешь подставить нас всех?!
– Ну-у!
– Нет, нет и еще раз нет! Глеб, подтверди!
– Арс прав, Керен! Завтра ты сидишь в скиту. В конце концов, неужели ты не найдешь занятия поинтереснее боев? – Глеб подмигнул.
Пока я принимала душ и приводила себя в порядок, ребята ушли в холл – там поставили несколько диванов и столов – и по вечерам резались в карты, немного выпивали, болтали… Развлекались, в общем. Мне там было не слишком уютно – сплошной мужской треп и все смотрят на меня либо как на пустое место, либо, наоборот, – как на пятно на скатерти.
Но сегодня делать мне было абсолютно нечего – после того как мой комп непонятным образом вышел из строя, я даже поиграть не могла! Поэтому решила зайти, посмотреть, что они там делают.
Народу было мало – видимо, большинство уже пошло спать. Арс, Глеб и Инг разливали вино по бокалам.
– Можно глоточек? – попросила у Арса, уже отхлебывая. Очень красивый цвет – фиолетовый, искрящийся… Никогда такого не видела. И вкус – терпкий, вяжущий, хоть и приятный.
Инг смерил меня крайне недовольным взглядом, после чего не оставалось ничего другого, как ретироваться, ничего не говоря. Ну мало ли какие у девушки могут быть дела?
К комнате вел длинный коридор, и сегодня он почему-то казался совсем уж нескончаемым… Вдруг резко заалели щеки, я вся загорелась – как изнутри, так и снаружи. Терпкий вкус этого странного вина никак не хотел исчезать.
Закружилась голова.
Я почувствовала, что не могу встать.
Встать?
Почему я на полу?
Что происходит? Я ведь сделала всего один глоток… Из бокала Арса…
Арс?!
Если со мной такое творится от одного глотка…
А вино жгло меня, я ощущала каждую его каплю в своем теле…
Кто угостил Арса и Глеба этим вином?
В глазах помутилось, когда я все же, держась за стенку встала и попыталась выйти из комнаты.
Комната? Уже в ней?
Голова кружится…
«Арс в опасности…» – это была единственная мысль, пробивавшаяся сквозь туман вина.
Я едва не заплакала, когда поняла, что мне не открыть дверь – потому что она исчезла.
Вокруг меня были только деревянные стены, никакого намека на двери или окна.
Я забарабанила кулаком в стену, пытаясь кричать, но язык меня не слушался.
Было ужасно жарко, словно в пустыне. Пот лил с меня градом, я пыталась снять одежду, но сумела содрать лишь верхнюю кофту.
Откуда-то сверху спустилось существо – оно было все красное и страшное, но я не боялась – я думала лишь о том, что Арс в беде и никто, кроме меня, его не спасет.
Поэтому я бросилась на существо – ведь если оно угрожает мне, оно угрожает и Арсу, а, в отличие от меня, он выпил не глоток, а целый бокал…
Но существо не дало мне его ударить, перехватив за руки и удерживая.
Оно что-то то ли рычало, то ли шипело:
– Кьекьер-р-рн!
Я отбивалась, но вино все больше и больше овладевало моим телом. Я уже почти ничего не видела – глаза опухли и не открывались, а руки-ноги абсолютно перестали мне подчиняться.
Существо уронило меня в реку, и, как назло, прямо по течению низвергался водопад, а меня сносило к нему, и я ничегошеньки не могла сделать…
Наглоталась воды, а существо продолжало рычать:
– Кьекьер-р-рин!
Ушла с головой под воду и упала вниз вместе с ревущей водой, на острые камни…
От боли все съежилось, меня стало рвать водой, которой я наглоталась…
«Надо встать, – думала я, – надо идти на помощь Арсу», – но существо снова схватило меня и не отпускало.
– Кьер-р-рин!
Я все же встала, но меня снова зашатало, упала… Полетела куда-то вниз, с высоченной горы, ударяясь лицом о ветви деревьев…
– Кьерин!
Внизу снова была вода – крошечный прудик, но мне повезло упасть точно в его центр.
Меня вновь скрючила судорога, меня вырвало…
Но я снова попыталась встать и идти.
– Керен!
Кто-то обнял меня… Как давным-давно…
– Папа… – шептали мои губы, но что-то ударило меня по голове, и я окончательно потеряла сознание…
Я открыла глаза.
Темно.
Лицом уткнулась во что-то мягкое.
Пощупав, я поняла, что это свитер. И он на ком-то надет.
И этот кто-то лежал, обнимая меня.
– Керен? – раздался озабоченный шепоток.
– Да?
– Тебе уже лучше?
– Мне?.. – я пыталась вспомнить, что произошло.
– Ну да.
– Наверное… – неуверенно ответила я. – Хотя если сейчас мне лучше, то как же мне было до этого?
– Хочешь пить?
– Безумно!
– Только сразу много не пей. Опять вырвет.
Совет был хорош – да запоздал. Только и успела перегнуться через край гроба, как все содержимое моего желудка оказалось в тазике, стоящем на полу.
– Что со мной произошло? – спросила я, попытавшись сесть, не рискуя при этом резко двигаться.
– Позже расскажу, – уклонился от ответа Арс. – Сходи в душ, умойся, расслабься и возвращайся.
С трудом, я все же встала на собственные ноги.
Странно, но сейчас оборот «встала на собственные ноги» не показался мне неправильным.
Через полчаса, вся мокрая, завернутая в махровый халат ядовито-желтого цвета, я вернулась.
– Иди сюда, – позвал Арс, успевший прибраться в комнате. Свет он, правда, так и не зажег. И это к лучшему. От света моя несчастная голова только разболелась бы.
Я залезла к нему, крепко прижавшись мокрым телом.
– Так что случилось?
– Ты выпила отравленное вино.
– Как это?
Арс усмехнулся:
– Мастер Иан угостил всех бойцов парой бутылочек. К счастью, когда ты пришла, мы разговорились и так и не успели его выпить. Мы… немного поспорили с Ингом, и он ушел. К счастью для нас всех. Потому что я уже собирался выпить, как он вернулся и сказал, что ты ползешь по коридору, в глазах пелена и кричишь. Могу сделать тебе комплимент – ты очень его напугала.
– Мы можем доказать, что это именно мастера упырей вино? Он не отопрется? А то ведь скажет, что и ему самому подарили.
– Он сбежал, когда Глеб с Ингом отправились к нему, пока я сидел с тобой. Но в его комнате нашли еще одну бутылку – в коробке. В той самой, которую ему дал Леша. А я промыл тебе желудок, заставил выпить, наверное, несколько галлонов воды, нашел некоторые лечебные травки, о которых вычитал в книге.
– В какой книге? – удивилась я.
Арс помахал у меня перед носом небольшой книжечкой в обложке из алой кожи, с крошечным сломанным замком.
– Это та книга, которую мы конфисковали у Иванушки. Ты лежала без сознания, оставлять тебя одну я не хотел… Вот и решил почитать. Тут всякие заклинания, отвары, чары… Потом на досуге я с ней как следует разберусь. – Арс снова спрятал куда-то томик. – В общем, Керен, могу тебя обрадовать – сделай ты хоть на глоток больше, мы бы уже не разговаривали. И если б ты не выпила, мы бы тоже не разговаривали…
– Получается, что это было очень глупое покушение: если б он устроил нам банкет с медленно действующими ядами – это одно, а так… Больше трех-четырех человек не погибло бы в любом случае!
– Может, ты и права… И что тогда позволишь думать? Что кто-то решил подставить мастера упырей? После того, как он говорил с Лешей на берегу? Он явно против нас!
– Я не спорю. Просто это как-то очень глупо. Ладно, давай пока забудем об этом. Позже найдем его и поговорим. А сейчас… – Арс, как всегда, все правильно понял – мне не пришлось даже договаривать, как его теплые губы коснулись моих.
Утром Арс и Глеб ушли на бои, а я осталась в комнате. После вчерашнего, даже захоти я, – меня бы не взяли с собой. Ну, может, и правильно. Пора отдохнуть. К тому же Глеб прав – ну неужели не придумаю, чем заняться?
И отправилась в трапезную. Дверь была заперта, но открыть ее для меня не составило проблемы – замок был амбарный, старый, поржавевший от дождей и снега. Войдя внутрь, я постаралась идти как можно медленнее – ступеньки лестницы, да и сам паркет, ужасно скрипели.
Трапезная располагалась сразу же, как поднимешься по лестнице, а в комнаты вела вторая лестница, на третий этаж. Там жили седой, колобок и мастер Иан. Именно к ним-то я и решила наведаться.
Единственная незапертая дверь, конечно же, принадлежала мастеру. Там все было перевернуто кверху дном и действительно стояла коробка с единственной бутылкой. Как Глебу с Ингом не пришло в голову ее убрать? А если кто-то возьмет и выпьет? Ну, молодых дураков, кроме нас троих, тут нет, но все же…
До того как ребята проводили обыск, комната была обставлена весьма аскетично – кроме единственной кровати и бурого коврика в углу, одна только тумбочка, теперь перевернутая, служила своему хозяину. По полу были разбросаны самые обыкновенные вещи: зубная паста – господи, неужели упыри чистят зубы?! Никогда бы не подумала! – пластмассовая розовая чашка – омерзительный цвет, – открывашка, синяя ручка, зубная щетка, пара нераспечатанных носков.
Похоже, Иан сбежал через окно. Да, вон даже на подоконнике отпечаток ботинка. А это что?..
На полу, около подоконника, лежал кусочек странной желтой, очень плотной бумаги.
«3. Наина Воронцова. Санкт-Петербург.
4. Илья Виноградов. Тихвин.
5. Ро…»
Дальше ничего нельзя было прочитать. Странный список. Сунув его в карман джинсов, я решила попозже выяснить, что это такое.
Две соседние комнаты – седого и колобка – оказались заперты, причем не абы как – современные замки, в современных же псевдодеревянных дверях. Такие мне не открыть…
А жаль. Можно было бы выяснить много интересного.
Ладно, тогда попробую выследить Иана. Может, он отправился не к князю?
– А-а-у-у-у! – почему колючие именно те кусты, в которые я прыгаю?!
Выдрав колючки из всех мягких частей тела, я двинулась по следу. Ну это, конечно, громко сказано – я просто пошла по тропинке, протоптанной в лес прямо от окна мастера Иана.
Интересно, это означает, что он регулярно выпрыгивал из окна? Чтобы, например, не тревожить седого? Вполне вероятно – если прыгать не вниз, а слегка вперед, то кусты останутся позади. Может, потренироваться?
Ладно, хватит заниматься ерундой! Надеюсь, мастер упырей не приведет меня в свое логово… Или где там он обычно тренирует своих зверюшек?
Тропинка крутилась и вертелась, уже через полчаса я совершенно не могла определить, с какой стороны пришла. Впрочем, идти было одно удовольствие – вкусный аромат елок, солнышко, с трудом пробивающееся сквозь ветви, шишки под ногами и легкий ветерок. Наконец впереди показался мост – почти такой же, как и ведущий на Оборонный остров, к ристалищу. В первый момент я даже подумала, что туда и вышла. Но нет – этот мост очень уж старый, в середине пробоины, в одном месте сломаны перила. Осторожно ступая, перебралась на ту сторону – все скрипело и шаталось, но, как ни странно, искупаться мне, похоже, было не суждено. От моста вела дорога – старая-старая, на ней даже следов не было, да и трава, которой она поросла, нигде не была примята. Зато налево снова уходила тропинка – и, судя по всему, именно ею и воспользовался упыриный мастер.
Мне уже порядком надоело идти – красота природы это, конечно, хорошо, но сколько можно?! – когда впереди показалась соломенная крыша крошечного домика. Даже, пожалуй, избушки.
Ну да, избушка на курьих ножках.
Нахально выйдя из лесу и даже не думая таиться, я громко прокричала:
– Избушка-избушка, а ну повернись ко мне передом, к лесу задом!
Я ожидала чего угодно… Но только не того, что избушка и в самом деле повернется вокруг своей оси, нервно переступив выглянувшими из крапивы лапками. Причем повернулась абсолютно бесшумно – никакого скрипа и покряхтываний.
– Кого там еще нечистый принес? – Из приоткрывшейся двери выглянула старушка – вполне приличная, без всяких там кривых носов и бородавок в пол-лица.
– Здравствуй, бабушка! Это я, Красная Шапочка, пирожки тебе несла, но встретила по дороге серого волка – пришлось ему все скормить. Лежит теперь зубатый, желудком мается…
– Погоди, погоди, ишь девка языкатая попалась!
– Да что ты, бабушка! Я так рада тебя видеть! Можно…
– Я сказала: погоди! – старушка стукнула кулаком по косяку. Раздался гром. Рефлекторно втянув голову в плечи, я замолкла. – Заходи уж, раз пришла. И помолчи – умная девушка семь раз подумает, а лишь потом говорить будет. А ты, похоже, из тех, кто наоборот поступает.
Пожав плечами, решила не возражать и последовала за старушкой. Внутри оказалась одна-единственная крошечная комната, тесно заставленная мебелью – узкая кровать, застеленная лоскутным одеялом, какие-то кухонные принадлежности за цветастой шторкой, огромный кованый сундук – прямо как в фильмах про 18 век, – на котором стоял телевизор. Работающий, без звука, правда, – канал MTV, клип «Арии» – «Колизей».
Опаньки… Вилка от телика просто лежит себе на полу… Вот это да… Может, это другой провод?..
– Не лезь никуда, девка! Сядь на кровать и посиди спокойно!
Едва я выполнила просьбу – пусть будет просьба, хотя я проверила, насколько легко вынимается Вита, – как старушка протянула мне стакан в серебряном подстаканнике – у моего отца похожий был – со странным, но очень ароматным чаем.
– Пей, не тревожься – травы все лесные, лешак собирал.
Отхлебнула.
Вкусно. Земляника, мята, смородина – это наверняка. Но вкус просто непередаваемый. Обалденно!
– Зачем пожаловала-то?
От этого простого вопроса я вдруг растерялась. «Хотела спросить, правда ли вы в ступе летаете», – но…
– Не знаю, искала мастера Иана, а попала к вам. – Я изумленно посмотрела на старушку. Она довольно ухмылялась.
– Что, девонька, не привыкла правду сказывать? Все вы так – лжете даже в мелочах, не задумываясь. А попробуй-ка только правду речь.
– И надолго это со мной? – слегка испуганно спросила – еще бы: прожить в нашем мире, не умея лгать!
Старушка понимающе улыбнулась, от чего морщинки ее почти полностью разгладились:
– День и ночь, может, еще полдня. А мастер Иан и в самом деле здесь был. Но ты не ищи его – он улетел, совсем. Венцеславушка погубил-таки Амелфу, дитя невинное, любовь Иана. Он и улетел.
– Куда? Зачем?
– На тот свет, милая. Душу Амелфы искать. Спасти eё надеется.
– Вот это любовь… А зачем он пытался Арса отравить?
– Арса? – удивилась старушка. – А, мальчика твоего!
– Он… – я привычно собиралась солгать. – Да, его.
– Приказ был, от Венцеславушки, – отравить бойцов христианства. Иану велено было перед очередным боем всех угостить. Не выполнить указание князя невозможно, но Иану удалось его обойти – и ведь не пострадал же никто.
– А я? Я пострадала!
– Ого! – старушка укоризненно качнула головой. – Как же в тебе необходимость лгать укоренилась – тебе легче поверить в это самой, чем сознаться вслух! Разве ж ты пострадала? Ну помутило слегка, головка закружилась… Совсем слабыми стали современные девушки… Разве ж так можно, а, красавица?
– Но… Хотя и в самом деле… Но ведь я чуток совсем выпила… А если б…
– Если бы да кабы! Раз все хорошо кончилось, значит, так и суждено было!
– Простите, а кто вы? – спросила я вдруг, осознав, что странная старушка откуда-то знает абсолютно все.
– Яга. Баба-яга.
– Очень… удивлена, – опять сказала правду! – А я…
– Керен, обыкновенная человеческая девчонка, затесавшаяся в команду воинов, и потому думающая, что ей все позволено, – бесцеремонно изрекла Баба-яга. – Не переживай, ты сама это сказала.
– Я не сказала…
– Но подумала, не успела сказать. Это одно и то же. И не спрашивай, откуда я все это знаю. Лучше слушай меня внимательно. Тебе пора уже уходить, сюда ты больше не вернешься, и не пытайся. Вот тебе клубочек, как принято, авось не понадобится… Хотя вряд ли. Он сам подскажет, когда сможет помочь. Ну и напоследок… Нет, не меч-кладенец, почему ты такая кровожадная? Всего лишь ножны зачарованные для кинжала твоего.
– А на что они зачарованы?
– Не говорят «на что зачарованы»! Никто, кроме тебя, твоего кинжала не увидит, даже если ты обнажена будешь! Никакой обыск его не обнаружит.
– Даже металлоискатели? – Вот это круто! В аэропорту, например…
– Да… Эй-эй, что за мысли! Надеюсь, ты не будущая… как у это у вас говорится? Ага, террористка!
– Спасибо, бабушка! – вопрос о террористке я проигнорировала.
– Все, деточка. – Баба-яга мягко улыбнулась. – Тебе пора.
– Погодите! А почему вы мне помогаете? Вы же… тоже нечисть, как и Кощей!
Баба-яга молчала, молчала, но все же ответила:
– Скажу я, так и быть. Венцеслава я воспитывала. Еще с младенчества. И сама теперь не пойму – то ли где ошибку допустила, то ли гены… Он, конечно, не человек, ему положено другим быть, но… Устрашать чужих избиением своих – это никуда не годится. Всех он запугал, подкупил, кого не смог запугать и подкупить, того уничтожил. Иан один из сильнейших на нашей стороне… Был. И мог бы быть, если б не Амелфа. Не тронул бы ее Венцеславушка, и никто не мог бы побить ни Иана, ни его упырей. Поэтому-то я и считаю, что проучить его надобно. Победите вы – он, может, задумается, почему проиграл. Все, деточка, я и так лишнего наговорила. Иди. Ах, да, совет тебе еще на дорожку – хочешь быть счастливой, уезжай с Валаама в ту минуту… Нет, даже в ту секунду, как все кончится, если выживешь. Не задерживайся ни на мгновение, кто бы куда тебя ни звал. Иначе долго еще по всему свету за ним гоняться будешь.
Старушка добро улыбнулась, солнечный лучик попал мне в глаза… Когда солнечные зайчики перестали мелькать, я обнаружила, что стою перед мостом. Внезапно раздался характерный треск, и середина моста обвалилась вниз.
Привиделось…
Нет.
Иначе в моих руках вряд ли был бы шелковый мешочек…
Я долго стояла, сжимая его в руках, не рискуя заглянуть внутрь. Дома посмотрю.
Совершенно ошалелая, двинулась обратно, проигрывая в голове странный диалог с Бабой-ягой. С Бабой-ягой! С ума сойти! Не знаю, правда, почему так поражена – ведь уже видела упырей, навий, Кощея – неделю назад я бы и в них не поверила! Но эта встреча… Может, потому, что все существа до нее проявляли агрессию по отношению ко мне? И моей естественной реакцией было не удивляться, а защищаться. Что это я в психологию ударилась?
Хм, интересно, неужели я действительно не могу солгать?
– Мне в… во… вос… двадцать пять лет. Это просто невероятно!
Вот бы Арса таким чайком напоить… Эх, мечты-мечты…
Значит, еще один судья накрылся. Сначала Амелфа погибла, теперь вот Иан ушел… Кто же, интересно, завтра судить будет? Как найдут нейтрального судью? Вот Яга, кстати, вполне подошла бы. Может, поэтому она и сказала, чтоб я не возвращалась – потому что не хотела становиться между нами и Венцеславом?
– Знаешь, почему незабудку называют «наперстком гоблина»? Ты слышишь перезвон колокольчиков? Значит, ты слышишь свою смерть. Ты знаешь, что такое пишог?
– Не-е-ет, – растерянно ответила, оборачиваясь. Странное зеленоватое существо с длинными жабьими лапками сидело на пеньке, невесть откуда взявшемся посреди тропинки. Раньше его точно не было… Ни пенька, ни мордастого существа, с наглым мохнатым носом. – А что это?
Существо сморщилось, словно обожгло язык, и мяукнуло:
– Мя-я-я-у!
– Кто ты?
– Все знают, кто опасен ночью, но никто не опасается днем. Кто на свете всех красивей? У кого самые пушистый хвост? – Болотно-зеленые глаза существа – весьма красивые – чуть сожмурились.
– У тебя? – попробовала вмешаться в монолог.
– Кто-то, кто считает себя умным, всегда не прав. Зато другой – сомневается и потому побеждает.
– Я часто сомневаюсь…
– Когда раскрывается бутон, рождается пчела.
– Я не понимаю…
Жабеныш широко распахнул глаза и, словно объясняя маленькому ребенку, сказал:
– Иногда нужно не понимать, а слушать. Пишог – заклинание, ты – человеческое существо, на тебя оно подействует. Ты начинаешь видеть то, чего не существует.
– Я под его действием?
– Мало кто умеет правильно бегать. И почти никто – в нужное время.
Существо вдруг сгруппировалось и прыгнуло, выкрикивая мне в лицо:
– Беги-и!!!
Перепугавшись и шарахнувшись в сторону, я и в самом деле понеслась по тропинке. Страшно мне не было, скорее присутствовало изумление и желание понять, что происходит. И кто это странное существо.
Бежала я довольно долго, пока не заметила странную вещь – тропинка все так же шла сквозь еловый лес. Сухой, пахнущий хвоей, заваленный иголками и шишками, тропинку пересекали бугристые массивные корни, все выглядело вполне натурально… Но мои кроссовки – несмотря на платформу! – почему-то промокли насквозь, а под ногами ощутимо хлюпало.
Ты начинаешь видеть то, чего не существует, теряешь ориентацию в пространстве.
Я встала на колени, не обращая внимания на мгновенно намокшие джинсы, закрыла глаза и стала ощупывать землю вокруг себя руками. Не верилось, но никакой тропинки не было – я нащупала лишь мокрую траву, больно порезала ладонь, и убедилась, что никаких елок нет, хотя мое зрение и обоняние четко показывали обратное. Тропинка, которую я видела, вела вперед, явно прямо в болото. Повернувшись назад, я пошла обратно, туда, откуда вернулась, но уже через несколько шагов провалилась в воду по щиколотку.
Тут-то мне и стало страшно. Куда бы я ни пошла – обманчивое пространство заведет меня лишь глубже в болото. Но и оставаться на месте мне не хотелось – леший знает, где я нахожусь, не дай дьявол, в этом болоте водится какая-нибудь дрянь вроде упырей. Разорвут меня на куски раньше, чем я что-нибудь пойму.
Делать было нечего, опустившись на колени, вновь закрыла глаза и поползла. Ощупывать дорогу руками было страшно и непривычно, пальцы все время натыкались на разные предметы, которые каждый раз едва не заставляли меня вскрикивать – например, скользкие от воды палки, – сердце замирало, уверенное, что я «ловко» прихватила гадюку.
Ползла я долго, не будучи уверена, что выбираюсь из болота, а не наоборот, захожу глубже. Впрочем, скоро стало посуше, и мне заметно полегчало. Открывать глаза все еще не решалась – сама не знаю почему.
– Все когда-то уходят. А чаще других уходят те, кого ты любишь.
Я вздрогнула, вцепившись руками в землю, словно это могло как-то спасти меня.
– Самое вкусное вино – то, которое пьешь на поминках. Пей, если не решаешься бежать, – голос затихал, словно существо удалялось от меня.
Все еще не открывая глаз, я встала и неуверенно, выставив руки вперед, пошла.
Споткнувшись обо что-то, я полетела на землю, больно ударившись локтем. Не удержавшись, я все же открыла глаза. Пенек. Около него островок голубеньких колокольчиков. Мои любимые цветы. С детства обожаю колокольчики и ромашки. Я огляделась. Место, в принципе, знакомое – полянка недалеко от нашего корпуса – вот тут слева должна быть тропинка, ведущая к Никольскому скиту.
Здесь растерзали Риту.
При этой мысли, словно сопровождая и поддерживая ее, раздался легкий тревожный перезвон.
Огляделась. Непонятно, откуда доносится звук.
Перезвон стал громче.
– Ты слышишь свою смерть, разве ты не поняла, человеческая девочка? – на пеньке, нагло щурясь, сидело все то же существо, смахивающее на мохнатую жабу.
Не верю в такую чушь.
– Здесь двое слышат смерть, – спокойно возразила я, выхватывая Виту. – Может, смерть пророчат кому-то другому?
Вогнав Виту в брюхо существу, я едва не выпустила рукоять, настолько сильным и… неаппетитным был поток энергии. Жабьи ножки дрыгнули и утихли. Навсегда.
– Никогда не предсказывай другому то, что он сможет обернуть против тебя, – довольно объявила я, озираясь. Пейзаж вокруг меня полностью поменялся, за исключением пенька и колокольчиков. Позади разрасталась осока и болиголов, а впереди, там, куда я двигалась и куда бы дошла, если б не споткнулась о пень – обрыв. Внизу – острые камни, заливаемые ленивыми волнами. Похоже, таинственный «пишог» мне больше не угрожает. Теперь можно попробовать выбраться отсюда.
Я пошла по краю – между обрывом и болотом. Обрыв исчез очень скоро, в отличие от болота, которое, похоже, закачиваться не собиралось, и даже понять не могу, как умудрилась живой и невредимой его миновать? Дуракам везет…
– Стой! – раздался вдруг грозный оклик. Я послушно остановилась. – Ты нарушила частную территорию! – Из болота ко мне направлялась велхва – по крайней мере, она была очень похожа на велхву. Куда более загорелая, чем пресловутая Дарья, она сжимала в руках почти такой же посох. Шикарная блестящая черная грива волос на спине, обманчиво хрупкая фигура, минимум одежды и презрительно-жестокое выражение лица.
– Простите, я не знала, что здесь частные владения.
– Незнание закона… Откуда я знаю, что ты не шпионишь?
– Я даже не знаю, где нахожусь, и буду очень благодарна, если вы покажете мне путь.
– Ты воин? – спросила вдруг велхва. – Я чувствую, ты воин. На твоих руках смерть.
– Да. И что в этом удивительного? На Валааме сейчас почти никого из людей кроме воинов нет.
– Ну, – невозмутимо сказала я, – и стоило падать в обморок из-за такой ерунды?
Глеб коснулся раны и изумленно поглядел на меня.
– Как ты умудрилась?..
– Секрет фирмы! А если честно, то и сама толком не знаю. В любом случае, сейчас нам пора домой. Завтра бои… И я собираюсь участвовать!
– Нет, Керен, это невозможно.
– Почему?
– Мы можем солгать, что рука у тебя не сломана, на ребрах только синяки, но в любом случае ЗАВТРА ты не выйдешь! И это не обсуждается, Керен, ты же не хочешь подставить нас всех?!
– Ну-у!
– Нет, нет и еще раз нет! Глеб, подтверди!
– Арс прав, Керен! Завтра ты сидишь в скиту. В конце концов, неужели ты не найдешь занятия поинтереснее боев? – Глеб подмигнул.
Пока я принимала душ и приводила себя в порядок, ребята ушли в холл – там поставили несколько диванов и столов – и по вечерам резались в карты, немного выпивали, болтали… Развлекались, в общем. Мне там было не слишком уютно – сплошной мужской треп и все смотрят на меня либо как на пустое место, либо, наоборот, – как на пятно на скатерти.
Но сегодня делать мне было абсолютно нечего – после того как мой комп непонятным образом вышел из строя, я даже поиграть не могла! Поэтому решила зайти, посмотреть, что они там делают.
Народу было мало – видимо, большинство уже пошло спать. Арс, Глеб и Инг разливали вино по бокалам.
– Можно глоточек? – попросила у Арса, уже отхлебывая. Очень красивый цвет – фиолетовый, искрящийся… Никогда такого не видела. И вкус – терпкий, вяжущий, хоть и приятный.
Инг смерил меня крайне недовольным взглядом, после чего не оставалось ничего другого, как ретироваться, ничего не говоря. Ну мало ли какие у девушки могут быть дела?
К комнате вел длинный коридор, и сегодня он почему-то казался совсем уж нескончаемым… Вдруг резко заалели щеки, я вся загорелась – как изнутри, так и снаружи. Терпкий вкус этого странного вина никак не хотел исчезать.
Закружилась голова.
Я почувствовала, что не могу встать.
Встать?
Почему я на полу?
Что происходит? Я ведь сделала всего один глоток… Из бокала Арса…
Арс?!
Если со мной такое творится от одного глотка…
А вино жгло меня, я ощущала каждую его каплю в своем теле…
Кто угостил Арса и Глеба этим вином?
В глазах помутилось, когда я все же, держась за стенку встала и попыталась выйти из комнаты.
Комната? Уже в ней?
Голова кружится…
«Арс в опасности…» – это была единственная мысль, пробивавшаяся сквозь туман вина.
Я едва не заплакала, когда поняла, что мне не открыть дверь – потому что она исчезла.
Вокруг меня были только деревянные стены, никакого намека на двери или окна.
Я забарабанила кулаком в стену, пытаясь кричать, но язык меня не слушался.
Было ужасно жарко, словно в пустыне. Пот лил с меня градом, я пыталась снять одежду, но сумела содрать лишь верхнюю кофту.
Откуда-то сверху спустилось существо – оно было все красное и страшное, но я не боялась – я думала лишь о том, что Арс в беде и никто, кроме меня, его не спасет.
Поэтому я бросилась на существо – ведь если оно угрожает мне, оно угрожает и Арсу, а, в отличие от меня, он выпил не глоток, а целый бокал…
Но существо не дало мне его ударить, перехватив за руки и удерживая.
Оно что-то то ли рычало, то ли шипело:
– Кьекьер-р-рн!
Я отбивалась, но вино все больше и больше овладевало моим телом. Я уже почти ничего не видела – глаза опухли и не открывались, а руки-ноги абсолютно перестали мне подчиняться.
Существо уронило меня в реку, и, как назло, прямо по течению низвергался водопад, а меня сносило к нему, и я ничегошеньки не могла сделать…
Наглоталась воды, а существо продолжало рычать:
– Кьекьер-р-рин!
Ушла с головой под воду и упала вниз вместе с ревущей водой, на острые камни…
От боли все съежилось, меня стало рвать водой, которой я наглоталась…
«Надо встать, – думала я, – надо идти на помощь Арсу», – но существо снова схватило меня и не отпускало.
– Кьер-р-рин!
Я все же встала, но меня снова зашатало, упала… Полетела куда-то вниз, с высоченной горы, ударяясь лицом о ветви деревьев…
– Кьерин!
Внизу снова была вода – крошечный прудик, но мне повезло упасть точно в его центр.
Меня вновь скрючила судорога, меня вырвало…
Но я снова попыталась встать и идти.
– Керен!
Кто-то обнял меня… Как давным-давно…
– Папа… – шептали мои губы, но что-то ударило меня по голове, и я окончательно потеряла сознание…
Я открыла глаза.
Темно.
Лицом уткнулась во что-то мягкое.
Пощупав, я поняла, что это свитер. И он на ком-то надет.
И этот кто-то лежал, обнимая меня.
– Керен? – раздался озабоченный шепоток.
– Да?
– Тебе уже лучше?
– Мне?.. – я пыталась вспомнить, что произошло.
– Ну да.
– Наверное… – неуверенно ответила я. – Хотя если сейчас мне лучше, то как же мне было до этого?
– Хочешь пить?
– Безумно!
– Только сразу много не пей. Опять вырвет.
Совет был хорош – да запоздал. Только и успела перегнуться через край гроба, как все содержимое моего желудка оказалось в тазике, стоящем на полу.
– Что со мной произошло? – спросила я, попытавшись сесть, не рискуя при этом резко двигаться.
– Позже расскажу, – уклонился от ответа Арс. – Сходи в душ, умойся, расслабься и возвращайся.
С трудом, я все же встала на собственные ноги.
Странно, но сейчас оборот «встала на собственные ноги» не показался мне неправильным.
Через полчаса, вся мокрая, завернутая в махровый халат ядовито-желтого цвета, я вернулась.
– Иди сюда, – позвал Арс, успевший прибраться в комнате. Свет он, правда, так и не зажег. И это к лучшему. От света моя несчастная голова только разболелась бы.
Я залезла к нему, крепко прижавшись мокрым телом.
– Так что случилось?
– Ты выпила отравленное вино.
– Как это?
Арс усмехнулся:
– Мастер Иан угостил всех бойцов парой бутылочек. К счастью, когда ты пришла, мы разговорились и так и не успели его выпить. Мы… немного поспорили с Ингом, и он ушел. К счастью для нас всех. Потому что я уже собирался выпить, как он вернулся и сказал, что ты ползешь по коридору, в глазах пелена и кричишь. Могу сделать тебе комплимент – ты очень его напугала.
– Мы можем доказать, что это именно мастера упырей вино? Он не отопрется? А то ведь скажет, что и ему самому подарили.
– Он сбежал, когда Глеб с Ингом отправились к нему, пока я сидел с тобой. Но в его комнате нашли еще одну бутылку – в коробке. В той самой, которую ему дал Леша. А я промыл тебе желудок, заставил выпить, наверное, несколько галлонов воды, нашел некоторые лечебные травки, о которых вычитал в книге.
– В какой книге? – удивилась я.
Арс помахал у меня перед носом небольшой книжечкой в обложке из алой кожи, с крошечным сломанным замком.
– Это та книга, которую мы конфисковали у Иванушки. Ты лежала без сознания, оставлять тебя одну я не хотел… Вот и решил почитать. Тут всякие заклинания, отвары, чары… Потом на досуге я с ней как следует разберусь. – Арс снова спрятал куда-то томик. – В общем, Керен, могу тебя обрадовать – сделай ты хоть на глоток больше, мы бы уже не разговаривали. И если б ты не выпила, мы бы тоже не разговаривали…
– Получается, что это было очень глупое покушение: если б он устроил нам банкет с медленно действующими ядами – это одно, а так… Больше трех-четырех человек не погибло бы в любом случае!
– Может, ты и права… И что тогда позволишь думать? Что кто-то решил подставить мастера упырей? После того, как он говорил с Лешей на берегу? Он явно против нас!
– Я не спорю. Просто это как-то очень глупо. Ладно, давай пока забудем об этом. Позже найдем его и поговорим. А сейчас… – Арс, как всегда, все правильно понял – мне не пришлось даже договаривать, как его теплые губы коснулись моих.
Утром Арс и Глеб ушли на бои, а я осталась в комнате. После вчерашнего, даже захоти я, – меня бы не взяли с собой. Ну, может, и правильно. Пора отдохнуть. К тому же Глеб прав – ну неужели не придумаю, чем заняться?
И отправилась в трапезную. Дверь была заперта, но открыть ее для меня не составило проблемы – замок был амбарный, старый, поржавевший от дождей и снега. Войдя внутрь, я постаралась идти как можно медленнее – ступеньки лестницы, да и сам паркет, ужасно скрипели.
Трапезная располагалась сразу же, как поднимешься по лестнице, а в комнаты вела вторая лестница, на третий этаж. Там жили седой, колобок и мастер Иан. Именно к ним-то я и решила наведаться.
Единственная незапертая дверь, конечно же, принадлежала мастеру. Там все было перевернуто кверху дном и действительно стояла коробка с единственной бутылкой. Как Глебу с Ингом не пришло в голову ее убрать? А если кто-то возьмет и выпьет? Ну, молодых дураков, кроме нас троих, тут нет, но все же…
До того как ребята проводили обыск, комната была обставлена весьма аскетично – кроме единственной кровати и бурого коврика в углу, одна только тумбочка, теперь перевернутая, служила своему хозяину. По полу были разбросаны самые обыкновенные вещи: зубная паста – господи, неужели упыри чистят зубы?! Никогда бы не подумала! – пластмассовая розовая чашка – омерзительный цвет, – открывашка, синяя ручка, зубная щетка, пара нераспечатанных носков.
Похоже, Иан сбежал через окно. Да, вон даже на подоконнике отпечаток ботинка. А это что?..
На полу, около подоконника, лежал кусочек странной желтой, очень плотной бумаги.
«3. Наина Воронцова. Санкт-Петербург.
4. Илья Виноградов. Тихвин.
5. Ро…»
Дальше ничего нельзя было прочитать. Странный список. Сунув его в карман джинсов, я решила попозже выяснить, что это такое.
Две соседние комнаты – седого и колобка – оказались заперты, причем не абы как – современные замки, в современных же псевдодеревянных дверях. Такие мне не открыть…
А жаль. Можно было бы выяснить много интересного.
Ладно, тогда попробую выследить Иана. Может, он отправился не к князю?
– А-а-у-у-у! – почему колючие именно те кусты, в которые я прыгаю?!
Выдрав колючки из всех мягких частей тела, я двинулась по следу. Ну это, конечно, громко сказано – я просто пошла по тропинке, протоптанной в лес прямо от окна мастера Иана.
Интересно, это означает, что он регулярно выпрыгивал из окна? Чтобы, например, не тревожить седого? Вполне вероятно – если прыгать не вниз, а слегка вперед, то кусты останутся позади. Может, потренироваться?
Ладно, хватит заниматься ерундой! Надеюсь, мастер упырей не приведет меня в свое логово… Или где там он обычно тренирует своих зверюшек?
Тропинка крутилась и вертелась, уже через полчаса я совершенно не могла определить, с какой стороны пришла. Впрочем, идти было одно удовольствие – вкусный аромат елок, солнышко, с трудом пробивающееся сквозь ветви, шишки под ногами и легкий ветерок. Наконец впереди показался мост – почти такой же, как и ведущий на Оборонный остров, к ристалищу. В первый момент я даже подумала, что туда и вышла. Но нет – этот мост очень уж старый, в середине пробоины, в одном месте сломаны перила. Осторожно ступая, перебралась на ту сторону – все скрипело и шаталось, но, как ни странно, искупаться мне, похоже, было не суждено. От моста вела дорога – старая-старая, на ней даже следов не было, да и трава, которой она поросла, нигде не была примята. Зато налево снова уходила тропинка – и, судя по всему, именно ею и воспользовался упыриный мастер.
Мне уже порядком надоело идти – красота природы это, конечно, хорошо, но сколько можно?! – когда впереди показалась соломенная крыша крошечного домика. Даже, пожалуй, избушки.
Ну да, избушка на курьих ножках.
Нахально выйдя из лесу и даже не думая таиться, я громко прокричала:
– Избушка-избушка, а ну повернись ко мне передом, к лесу задом!
Я ожидала чего угодно… Но только не того, что избушка и в самом деле повернется вокруг своей оси, нервно переступив выглянувшими из крапивы лапками. Причем повернулась абсолютно бесшумно – никакого скрипа и покряхтываний.
– Кого там еще нечистый принес? – Из приоткрывшейся двери выглянула старушка – вполне приличная, без всяких там кривых носов и бородавок в пол-лица.
– Здравствуй, бабушка! Это я, Красная Шапочка, пирожки тебе несла, но встретила по дороге серого волка – пришлось ему все скормить. Лежит теперь зубатый, желудком мается…
– Погоди, погоди, ишь девка языкатая попалась!
– Да что ты, бабушка! Я так рада тебя видеть! Можно…
– Я сказала: погоди! – старушка стукнула кулаком по косяку. Раздался гром. Рефлекторно втянув голову в плечи, я замолкла. – Заходи уж, раз пришла. И помолчи – умная девушка семь раз подумает, а лишь потом говорить будет. А ты, похоже, из тех, кто наоборот поступает.
Пожав плечами, решила не возражать и последовала за старушкой. Внутри оказалась одна-единственная крошечная комната, тесно заставленная мебелью – узкая кровать, застеленная лоскутным одеялом, какие-то кухонные принадлежности за цветастой шторкой, огромный кованый сундук – прямо как в фильмах про 18 век, – на котором стоял телевизор. Работающий, без звука, правда, – канал MTV, клип «Арии» – «Колизей».
Опаньки… Вилка от телика просто лежит себе на полу… Вот это да… Может, это другой провод?..
– Не лезь никуда, девка! Сядь на кровать и посиди спокойно!
Едва я выполнила просьбу – пусть будет просьба, хотя я проверила, насколько легко вынимается Вита, – как старушка протянула мне стакан в серебряном подстаканнике – у моего отца похожий был – со странным, но очень ароматным чаем.
– Пей, не тревожься – травы все лесные, лешак собирал.
Отхлебнула.
Вкусно. Земляника, мята, смородина – это наверняка. Но вкус просто непередаваемый. Обалденно!
– Зачем пожаловала-то?
От этого простого вопроса я вдруг растерялась. «Хотела спросить, правда ли вы в ступе летаете», – но…
– Не знаю, искала мастера Иана, а попала к вам. – Я изумленно посмотрела на старушку. Она довольно ухмылялась.
– Что, девонька, не привыкла правду сказывать? Все вы так – лжете даже в мелочах, не задумываясь. А попробуй-ка только правду речь.
– И надолго это со мной? – слегка испуганно спросила – еще бы: прожить в нашем мире, не умея лгать!
Старушка понимающе улыбнулась, от чего морщинки ее почти полностью разгладились:
– День и ночь, может, еще полдня. А мастер Иан и в самом деле здесь был. Но ты не ищи его – он улетел, совсем. Венцеславушка погубил-таки Амелфу, дитя невинное, любовь Иана. Он и улетел.
– Куда? Зачем?
– На тот свет, милая. Душу Амелфы искать. Спасти eё надеется.
– Вот это любовь… А зачем он пытался Арса отравить?
– Арса? – удивилась старушка. – А, мальчика твоего!
– Он… – я привычно собиралась солгать. – Да, его.
– Приказ был, от Венцеславушки, – отравить бойцов христианства. Иану велено было перед очередным боем всех угостить. Не выполнить указание князя невозможно, но Иану удалось его обойти – и ведь не пострадал же никто.
– А я? Я пострадала!
– Ого! – старушка укоризненно качнула головой. – Как же в тебе необходимость лгать укоренилась – тебе легче поверить в это самой, чем сознаться вслух! Разве ж ты пострадала? Ну помутило слегка, головка закружилась… Совсем слабыми стали современные девушки… Разве ж так можно, а, красавица?
– Но… Хотя и в самом деле… Но ведь я чуток совсем выпила… А если б…
– Если бы да кабы! Раз все хорошо кончилось, значит, так и суждено было!
– Простите, а кто вы? – спросила я вдруг, осознав, что странная старушка откуда-то знает абсолютно все.
– Яга. Баба-яга.
– Очень… удивлена, – опять сказала правду! – А я…
– Керен, обыкновенная человеческая девчонка, затесавшаяся в команду воинов, и потому думающая, что ей все позволено, – бесцеремонно изрекла Баба-яга. – Не переживай, ты сама это сказала.
– Я не сказала…
– Но подумала, не успела сказать. Это одно и то же. И не спрашивай, откуда я все это знаю. Лучше слушай меня внимательно. Тебе пора уже уходить, сюда ты больше не вернешься, и не пытайся. Вот тебе клубочек, как принято, авось не понадобится… Хотя вряд ли. Он сам подскажет, когда сможет помочь. Ну и напоследок… Нет, не меч-кладенец, почему ты такая кровожадная? Всего лишь ножны зачарованные для кинжала твоего.
– А на что они зачарованы?
– Не говорят «на что зачарованы»! Никто, кроме тебя, твоего кинжала не увидит, даже если ты обнажена будешь! Никакой обыск его не обнаружит.
– Даже металлоискатели? – Вот это круто! В аэропорту, например…
– Да… Эй-эй, что за мысли! Надеюсь, ты не будущая… как у это у вас говорится? Ага, террористка!
– Спасибо, бабушка! – вопрос о террористке я проигнорировала.
– Все, деточка. – Баба-яга мягко улыбнулась. – Тебе пора.
– Погодите! А почему вы мне помогаете? Вы же… тоже нечисть, как и Кощей!
Баба-яга молчала, молчала, но все же ответила:
– Скажу я, так и быть. Венцеслава я воспитывала. Еще с младенчества. И сама теперь не пойму – то ли где ошибку допустила, то ли гены… Он, конечно, не человек, ему положено другим быть, но… Устрашать чужих избиением своих – это никуда не годится. Всех он запугал, подкупил, кого не смог запугать и подкупить, того уничтожил. Иан один из сильнейших на нашей стороне… Был. И мог бы быть, если б не Амелфа. Не тронул бы ее Венцеславушка, и никто не мог бы побить ни Иана, ни его упырей. Поэтому-то я и считаю, что проучить его надобно. Победите вы – он, может, задумается, почему проиграл. Все, деточка, я и так лишнего наговорила. Иди. Ах, да, совет тебе еще на дорожку – хочешь быть счастливой, уезжай с Валаама в ту минуту… Нет, даже в ту секунду, как все кончится, если выживешь. Не задерживайся ни на мгновение, кто бы куда тебя ни звал. Иначе долго еще по всему свету за ним гоняться будешь.
Старушка добро улыбнулась, солнечный лучик попал мне в глаза… Когда солнечные зайчики перестали мелькать, я обнаружила, что стою перед мостом. Внезапно раздался характерный треск, и середина моста обвалилась вниз.
Привиделось…
Нет.
Иначе в моих руках вряд ли был бы шелковый мешочек…
Я долго стояла, сжимая его в руках, не рискуя заглянуть внутрь. Дома посмотрю.
Совершенно ошалелая, двинулась обратно, проигрывая в голове странный диалог с Бабой-ягой. С Бабой-ягой! С ума сойти! Не знаю, правда, почему так поражена – ведь уже видела упырей, навий, Кощея – неделю назад я бы и в них не поверила! Но эта встреча… Может, потому, что все существа до нее проявляли агрессию по отношению ко мне? И моей естественной реакцией было не удивляться, а защищаться. Что это я в психологию ударилась?
Хм, интересно, неужели я действительно не могу солгать?
– Мне в… во… вос… двадцать пять лет. Это просто невероятно!
Вот бы Арса таким чайком напоить… Эх, мечты-мечты…
Значит, еще один судья накрылся. Сначала Амелфа погибла, теперь вот Иан ушел… Кто же, интересно, завтра судить будет? Как найдут нейтрального судью? Вот Яга, кстати, вполне подошла бы. Может, поэтому она и сказала, чтоб я не возвращалась – потому что не хотела становиться между нами и Венцеславом?
– Знаешь, почему незабудку называют «наперстком гоблина»? Ты слышишь перезвон колокольчиков? Значит, ты слышишь свою смерть. Ты знаешь, что такое пишог?
– Не-е-ет, – растерянно ответила, оборачиваясь. Странное зеленоватое существо с длинными жабьими лапками сидело на пеньке, невесть откуда взявшемся посреди тропинки. Раньше его точно не было… Ни пенька, ни мордастого существа, с наглым мохнатым носом. – А что это?
Существо сморщилось, словно обожгло язык, и мяукнуло:
– Мя-я-я-у!
– Кто ты?
– Все знают, кто опасен ночью, но никто не опасается днем. Кто на свете всех красивей? У кого самые пушистый хвост? – Болотно-зеленые глаза существа – весьма красивые – чуть сожмурились.
– У тебя? – попробовала вмешаться в монолог.
– Кто-то, кто считает себя умным, всегда не прав. Зато другой – сомневается и потому побеждает.
– Я часто сомневаюсь…
– Когда раскрывается бутон, рождается пчела.
– Я не понимаю…
Жабеныш широко распахнул глаза и, словно объясняя маленькому ребенку, сказал:
– Иногда нужно не понимать, а слушать. Пишог – заклинание, ты – человеческое существо, на тебя оно подействует. Ты начинаешь видеть то, чего не существует.
– Я под его действием?
– Мало кто умеет правильно бегать. И почти никто – в нужное время.
Существо вдруг сгруппировалось и прыгнуло, выкрикивая мне в лицо:
– Беги-и!!!
Перепугавшись и шарахнувшись в сторону, я и в самом деле понеслась по тропинке. Страшно мне не было, скорее присутствовало изумление и желание понять, что происходит. И кто это странное существо.
Бежала я довольно долго, пока не заметила странную вещь – тропинка все так же шла сквозь еловый лес. Сухой, пахнущий хвоей, заваленный иголками и шишками, тропинку пересекали бугристые массивные корни, все выглядело вполне натурально… Но мои кроссовки – несмотря на платформу! – почему-то промокли насквозь, а под ногами ощутимо хлюпало.
Ты начинаешь видеть то, чего не существует, теряешь ориентацию в пространстве.
Я встала на колени, не обращая внимания на мгновенно намокшие джинсы, закрыла глаза и стала ощупывать землю вокруг себя руками. Не верилось, но никакой тропинки не было – я нащупала лишь мокрую траву, больно порезала ладонь, и убедилась, что никаких елок нет, хотя мое зрение и обоняние четко показывали обратное. Тропинка, которую я видела, вела вперед, явно прямо в болото. Повернувшись назад, я пошла обратно, туда, откуда вернулась, но уже через несколько шагов провалилась в воду по щиколотку.
Тут-то мне и стало страшно. Куда бы я ни пошла – обманчивое пространство заведет меня лишь глубже в болото. Но и оставаться на месте мне не хотелось – леший знает, где я нахожусь, не дай дьявол, в этом болоте водится какая-нибудь дрянь вроде упырей. Разорвут меня на куски раньше, чем я что-нибудь пойму.
Делать было нечего, опустившись на колени, вновь закрыла глаза и поползла. Ощупывать дорогу руками было страшно и непривычно, пальцы все время натыкались на разные предметы, которые каждый раз едва не заставляли меня вскрикивать – например, скользкие от воды палки, – сердце замирало, уверенное, что я «ловко» прихватила гадюку.
Ползла я долго, не будучи уверена, что выбираюсь из болота, а не наоборот, захожу глубже. Впрочем, скоро стало посуше, и мне заметно полегчало. Открывать глаза все еще не решалась – сама не знаю почему.
– Все когда-то уходят. А чаще других уходят те, кого ты любишь.
Я вздрогнула, вцепившись руками в землю, словно это могло как-то спасти меня.
– Самое вкусное вино – то, которое пьешь на поминках. Пей, если не решаешься бежать, – голос затихал, словно существо удалялось от меня.
Все еще не открывая глаз, я встала и неуверенно, выставив руки вперед, пошла.
Споткнувшись обо что-то, я полетела на землю, больно ударившись локтем. Не удержавшись, я все же открыла глаза. Пенек. Около него островок голубеньких колокольчиков. Мои любимые цветы. С детства обожаю колокольчики и ромашки. Я огляделась. Место, в принципе, знакомое – полянка недалеко от нашего корпуса – вот тут слева должна быть тропинка, ведущая к Никольскому скиту.
Здесь растерзали Риту.
При этой мысли, словно сопровождая и поддерживая ее, раздался легкий тревожный перезвон.
Огляделась. Непонятно, откуда доносится звук.
Перезвон стал громче.
– Ты слышишь свою смерть, разве ты не поняла, человеческая девочка? – на пеньке, нагло щурясь, сидело все то же существо, смахивающее на мохнатую жабу.
Не верю в такую чушь.
– Здесь двое слышат смерть, – спокойно возразила я, выхватывая Виту. – Может, смерть пророчат кому-то другому?
Вогнав Виту в брюхо существу, я едва не выпустила рукоять, настолько сильным и… неаппетитным был поток энергии. Жабьи ножки дрыгнули и утихли. Навсегда.
– Никогда не предсказывай другому то, что он сможет обернуть против тебя, – довольно объявила я, озираясь. Пейзаж вокруг меня полностью поменялся, за исключением пенька и колокольчиков. Позади разрасталась осока и болиголов, а впереди, там, куда я двигалась и куда бы дошла, если б не споткнулась о пень – обрыв. Внизу – острые камни, заливаемые ленивыми волнами. Похоже, таинственный «пишог» мне больше не угрожает. Теперь можно попробовать выбраться отсюда.
Я пошла по краю – между обрывом и болотом. Обрыв исчез очень скоро, в отличие от болота, которое, похоже, закачиваться не собиралось, и даже понять не могу, как умудрилась живой и невредимой его миновать? Дуракам везет…
– Стой! – раздался вдруг грозный оклик. Я послушно остановилась. – Ты нарушила частную территорию! – Из болота ко мне направлялась велхва – по крайней мере, она была очень похожа на велхву. Куда более загорелая, чем пресловутая Дарья, она сжимала в руках почти такой же посох. Шикарная блестящая черная грива волос на спине, обманчиво хрупкая фигура, минимум одежды и презрительно-жестокое выражение лица.
– Простите, я не знала, что здесь частные владения.
– Незнание закона… Откуда я знаю, что ты не шпионишь?
– Я даже не знаю, где нахожусь, и буду очень благодарна, если вы покажете мне путь.
– Ты воин? – спросила вдруг велхва. – Я чувствую, ты воин. На твоих руках смерть.
– Да. И что в этом удивительного? На Валааме сейчас почти никого из людей кроме воинов нет.