Кармен Рид. Мир перевернулся

   – Поздравляю тебя. – Она обняла Еву и заплакала, потому что только сейчас приняла внука своей лучшей подруги и чувствовала себя так, словно сама сделала ей драгоценный подарок. – Ты стала бабушкой. У Дипы родился замечательный мальчик, четыре килограмма. Ева, он такой красивый!
   Все вскочили и столпились вокруг Джен.
   – Как она себя чувствует? – пыталась узнать Ева. – Мы можем сейчас навестить ее?
   – Конечно! Дипа, разумеется, устала, но, в общем, все в порядке. Подожди, пока их увидишь.

Глава 33

   В палату пустили всех, даже Джозефа, которого сестра Пенни сначала остановила в дверях, сказав, что войти могут только члены семьи. На что Том заявил:
   – Все нормально. Это мой отец.
   У Евы промелькнула мысль, что сестра Пенни может чего-то не понять, но она тут же обо всем забыла. Перед ними только что образовалась еще одна семья, из трех человек – Тома, Дипы и их крошечного сына.
   – Боже мой! Поздравляю вас!
   Ева обняла и поцеловала полностью измученного, однако сияющего от счастья сына в промокшей от пота свадебной рубашке, потом подошла к невестке, уже вымытой, в белоснежной сорочке. Ребенок спал у нее на руках.
   – Он такой красивый, – прошептала Ева и позволила Анне и Робби подойти поближе, чтобы посмотреть на племянника. – Как ты себя чувствуешь? – спросила она у Дипы.
   – Хорошо… но, конечно, было больно. – Дипа попыталась оторвать взгляд от сына, чтобы посмотреть на Еву. – Он чудесный, – прошептала она, и несколько минут все рыдали от умиления.
   – Отличная работа, дорогая, – сказала Ева, целуя Дипу в макушку. – Твоя семья уже знает?
   – Да. Том позвонил.
   – Нам не дадут забыть о годовщине свадьбы, – заметил Том, который тоже не мог оторвать взгляд от жены и сына. – Мы хотим назвать его в твою честь, мам.
   – Евой? – спросила Анна.
   – Нет… Адамом, – улыбнулся Том.
   – Замечательно! – таким было общее мнение.
   – Спасибо, – пробормотала Ева, слишком взволнованная, чтобы что-то добавить.
   – Дипа, а ребеночек будет пить молочко отсюда? – поинтересовался Робби, показывая пальцем на ее грудь.
   Наконец пришло время отправляться домой. Ева повела Робби, а Джозеф – Анну к своим машинам.
   – Тебе надо поспать, прежде чем ехать в Манчестер. Может, выпьешь чашку чаю или кофе? – спросила Ева, когда они вошли в квартиру, надеясь, что Джозеф решит остаться.
   Ей очень хотелось, чтобы рядом был близкий человек.
   – Ты позволишь мне немного поспать на диване в гостиной?
   – Конечно. А я, наверное, совсем не смогу сегодня уснуть.
   Они уложили Анну и Робби спать, сняв с них праздничную одежду и поцеловав на ночь.
   В кухне он сидел за столом и наблюдал, как Ева, облаченная в цветастый поношенный халат, готовит чай. Она взяла две чайницы, из каждой зачерпнула по ложке чайных листьев, положила их в чайник и залила кипятком. Джозеф почувствовал тоску по прежней жизни. Это был его дом. Именно здесь он должен жить и именно с этой женщиной. Чувство оказалось таким сильным, что требовало выхода. Надо что-то сделать или хотя бы что-то сказать. По крайней мере попытаться. Более подходящего момента не будет.
   Ева поставила на стол две чашки.
   – Почему Том поблагодарил тебя за кольцо? – спросила она, прежде чем он успел промолвить хоть слово. – Ты давал ему взаймы денег?
   – Нет… Я дал ему кольцо. Мне показалось, что Дипе оно понравится.
   Ева нахмурилась, ожидая дальнейших объяснений.
   – Это кольцо Мишель, – пробормотал он.
   – О! – Она замерла на месте.
   – Мы расстались. Прекратили отношения… Нет нужды выражать сочувствие, – добавил Джозеф. – Виноват только я.
   В кухне повисла наполненная ожиданием тишина. У Евы перехватило дыхание. Она опять поставила чайник на стол.
   – Думаю, тебе хорошо известно, как остро ощущаешь любовь к человеку, когда отношения с ним заканчиваются, – сказал Джозеф, проявляя неожиданный интерес к пятну на скатерти, которое он старательно тер пальцем. – Я не любил Мишель достаточно, чтобы на ней жениться… А то, что случилось между нами, до сих пор мне кажется чрезвычайно важным. Иногда я думаю, смогу ли когда-нибудь справиться с этим… если мне этого захочется.
   Ее взгляд переместился на пол и застыл на коричневых замшевых туфлях Джозефа. Он слегка выдвинул ногу вперед, и Ева увидела носок. Теперь она поняла, что имела в виду Джен. Носки, конечно, были очень дорогие – то ли от Пола Смита, то ли нет, но очень высокого качества, – однако они были полосатые, причем один в пурпурную, а другой в бирюзовую полоску.
   Она подняла глаза, стараясь прочесть мысли Джозефа. Откуда ей было знать, что он собирает все свое мужество, чтобы задать вопрос.
   – Ева. – Джозеф откашлялся. – Ты никогда не задумывалась, что, может быть… То есть ради детей… нам, возможно, следовало бы…
   Он посмотрел ей в глаза и замолчал в нерешительности. О чем она думает? Не совершает ли он ужасную ошибку?
   Джозеф оглядел кухню в поисках какого-нибудь знака.
   Пока он молчал, Ева потянулась к кружке. Что-то звякнуло, и Джозеф заметил, что она все еще носит то кольцо, которое он ей когда-то подарил. Платиновый обруч с изумрудом. Наверное, это что-то значит. Так, глубокий вдох…
   – Ева, я до сих пор очень тебя люблю, – чуть слышно произнес Джозеф.
   Молчание.
   – Ты сознаешь, что я уже бабушка? – спросила она.
   – Какая разница? – Джозеф чуть не рассмеялся.
   Ева долго на него смотрела. Он со страхом ждал, что она скажет.
   – Ты на самом деле думаешь, что у нас получится? Вернуться в прошлое? – Если бы он мог знать, как она этого хочет!
   – Нет. Мы не можем вернуться в прошлое. – Он взял Еву за руку. – Но мы можем пойти вперед.
   – Не знаю, готова ли я поверить…
   – А ты начни верить. Давай попробуем.
   «Кто не рискует, мам…» – вспомнила она слова Тома.
   Ева посмотрела на его руку.
   – Что будет с детьми? – подумала она вслух. – Я просто не переживу, если им придется еще раз страдать.
   – Я очень люблю детей, Ева, – ответил он. – Не надо ссылаться на них, если у тебя есть другие причины.
   Ева любовалась его лицом – таким серьезным, искренним, открытым и очень привлекательным. Как не мечтать каждое утро просыпаться рядом с ним?
   – Ты все неправильно делаешь.
   – Почему? – обеспокоенно спросил он.
   – Начать следовало с поцелуя. Сначала заставить меня потерять бдительность, а уж потом переходить к речам.
   – Ты так считаешь? – Джозеф почувствовал огромное облегчение. – Хорошо… Я могу исправиться? Еще не поздно тебя поцеловать?
   – Поцеловать сейчас? Самое время.
   Джозеф наклонился и чмокнул ее в кончик носа.
   – Я ужасно по тебе скучал, – сказал он. – Каждый день.
   – И ночь, – добавила Ева, наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы, обнять, позволить себе вернуться в прошлое и поспешить вперед к его любви.
   Вкус поцелуя и ощущения были такими же, какими она их помнила, и соответствовали самым прекрасным мечтам.
   – Выйди со мной, – попросила Ева и повела его за руку в сад.
   И там, под высокими пальмами, прижавшись к решетке, по которой карабкался вверх душистый горошек, они опять начали целоваться. Опять… опять… Он был бесподобен. Ева ворошила пальцами волосы, прижималась к его телу так крепко, как только могла, горя нетерпением испытать каждый нюанс незабываемых ощущений. Как она могла жить без всего этого? Жить без него?
   Халат упал к ее ногам. Ева лихорадочно пыталась расстегнуть пуговицы на рубашке, одновременно целуя Джозефа в мягкую кожу шеи, имеющую солоноватый привкус, потом дернула молнию и почувствовала, как он с силой прижимает ее к себе.
   И наконец, когда их тела слились, Ева осмелилась открыть глаза.
   – Все хорошо, – прошептала она ему в ухо. – Все хорошо.
   Ева имела в виду предпринятые им меры безопасности – никаких сюрпризов на фронте деторождения! – но это «хорошо» относилось и ко всему остальному. Ощущения были новыми – и уже испытанными, странными – и привычными. Джозеф прижался лицом к шее Евы. Родной и единственный. Ей так знакомо это прерывистое дыхание! Любовь всей ее жизни. Его руки крепко держат бедра Евы и задают ритм движения, ведущего к моменту, когда она, как фейерверк, вспыхнет под его телом. Именно так все и должно быть.
   Джозеф мог слышать только, как в висках стучит кровь, поскольку он тоже подлетал к вершине, с которой вот-вот сорвется в свободное падение.
   – Сейчас… сейчас… Ева… – шептал он ей в ухо.
   – Да… – выдохнула она.
   – Ты не представляешь себе…
   Нет сил объяснить, как прекрасно было испытать облегчение и физическое, и духовное. Земля снова вращалась, и ему не хотелось открывать глаза. Пусть возвращение к жизни происходит медленно.
   Он прислонился спиной к решетке, увитой душистыми цветами, понимая, что безнадежно испортит новый костюм, но какое это сейчас имело значение?
   – Эй, очнись! – воскликнула Ева, и Джозеф открыл глаза, чтобы увидеть улыбающееся лицо любимой.
   – Тебе было хорошо, правда? – задал он дурацкий вопрос.
   – Конечно, – серьезно ответила Ева. – Но секс, как ты знаешь, это не все.
   – Безусловно. Хотя начало очень недурное.
   – Как у нас сложится жизнь, ты думал? – спросила Ева.
   – Я съезжу на день в Манчестер, а потом перееду к вам.
   Ева покачала головой.
   – Нет?
   – Мы ведь собираемся идти вперед, а не возвращаться в прошлое, – напомнила она.
   – Правильно. Я изменился и собираюсь ездить на велосипеде, работать, копить деньги…
   – Подожди, – усмехнулась она. – Конечно, ты будешь все это делать. Но мы не можем здесь жить. Квартира слишком маленькая.
   И все моментально стало легко и просто. Ева перестала с собой бороться и позволила событиям развиваться своим чередом. Пусть жизнь меняется. Два дня назад ей предложили повышение по работе, она продаст квартиру, и, возможно, они вчетвером переедут в большой дом на углу, мимо которого она каждый день проходила. Просторное, но заброшенное здание с разбитыми окнами и огромным запущенным садом. Они приведут его в порядок и сделают своим домом.
   – Давай купим дом, – предложила Ева.
   – Дом?
   – Да. На углу, через три улицы. Он, конечно, в ужасном состоянии, но там большой сад…
   Джозеф увидел, как загорелись ее глаза.
   – Дом дорогой? Большая ссуда? Придется лезть из кожи вон, чтобы заработать побольше денег.
   Она кивнула.
   – Тебя это не пугает?
   Ева помотала головой.
   – Нет… разве что самую малость. Но у меня есть ты. Нам обоим надо менять жизнь… хотя бы немного.
   – Накинь халат, а то замерзнешь, – сказал он и поцеловал ее в губы.
   Ева оделась, потом повернулась к нему и обхватила его лицо ладонями.
   – Неужели у нас все получится?
   – Я люблю тебя. В этот раз все будет по-другому, гораздо лучше, обещаю. Я этого очень, очень, очень хочу. И не только я.
   И он был прав. Такие перемены понравятся Анне и, возможно, Робби.
   – Не отвечай пока, Джо, не говори ни слова. – Она приложила к его губам палец, набрала побольше воздуха и выпалила: – Ты думал о том, чтобы на мне жениться?
   Он отнял ее руку от лица и улыбнулся:
   – Да, да, да.
   – Не отвечай пока.
   – Почему? Ты чего-то боишься?
   – Да.
   – Плохо. В чем же дело?
   – Ты только что расторг помолвку.
   – И теперь я, как свободная кабинка в туалете… займите меня, пожалуйста.
   Ева рассмеялась, чувствуя, как ее заливает волна счастья.
   – Так ты выйдешь за меня замуж?
   – Посмотрим. – Она, конечно, была согласна, но никак не могла выговорить слово «да»… пока.
   – Это слишком сдержанный ответ.
   – Сдержанный? Я уже бабушка. Представляешь, какой ужас?
   – Меня не испугать… – Он обнял ее и прошептал на ухо: – Меньше юности – больше опыта.
   Они опять целовались, шептались, смеялись друг над другом. У них заканчивался период ожидания счастья и начинался период счастья как такового.
   – Неужели мы действительно снова вместе?.. Или ты сомневаешься?! – воскликнул он.
   – Дорогой, я давно ни с кем не сплю, – заметила Ева. – Ты напрасно ревнуешь меня к ветеринару.
   – Я ревную? Да он бросил на меня только один взгляд и поднял лапки кверху, – гордо произнес Джозеф.
   Ева засмеялась и опять его поцеловала.
   – Ты уверен, что затеял все это не из-за ревности к Нильсу? – с подозрением спросила она.
   – Совершенно уверен. Я делаю то, что хочет моя дочь.
   – Знаю. Мы просто пешки в ее игре. – Ева вдруг отодвинула Джозефа от решетки. – Бедный душистый горошек… мы его совсем смяли.
   – Мне, конечно, очень его жаль, но становится холодно. Давай пойдем в дом, – предложил Джозеф. – Там я собираюсь опять улечься на диван.
   – Почему?
   – Потому что ты выбросила нашу кровать, а та, в которой ты спишь, слишком мала для двоих.
   – Чтобы спать – возможно. Но ведь мы пока не собираемся спать, правда?
   – Ты права. Хотя нам всем иногда надо спать. Даже тебе.
   – Если я сегодня все-таки усну, то буду так крепко спать, что завтрак детям придется готовить тебе.
   – Идет. Хотя сначала я потребую некоторое вознаграждение.
   – Если ты приготовишь завтрак, то получишь любое вознаграждение, какое только захочешь, дорогой.
   Они опять обнялись и пошли к двери, слишком занятые собой, чтобы заметить в окне личико ребенка, наблюдавшего за ними.
   Анна, разбуженная тихими голосами и смехом, отодвинула штору, чтобы посмотреть, что происходит в саду. Ее очень удивило, что родители вместе, да еще и целуются.
   Сначала ей пришло в голову, что это не больше чем случайность… своего рода воспоминание о прошлом. Но потом она увидела, что они, обнявшись, идут к дому, и ее губы тронула улыбка.
   Ей достаточно было одного взгляда, чтобы все понять, хотя она видела подобную сцену только раз в жизни, да и то на видеопленке, когда папа дарил маме маленькое колечко.
   – Ура! – прошептала она сама себе.
   Счастливый конец возможен, да и счастливое новое начало тоже – надо только иметь немного веры и, может быть, запись «Бамбукового дома».
   – Ду-ду-ди-ду.