Кэролайн удивлялась собственным словам. Она не хотела их произносить, но не могла справиться с желанием ранить Даруэнта как можно больнее.
— Два дня назад, — продолжала она, — эта угроза могла бы подействовать. Но не сейчас, милорд. Чтобы не унижаться перед вами, я бы пожертвовала двумя состояниями и пошла бы под арест, как обычная шлюха с Шарлотт-стрит! Так что ваша угроза не сработает.
Даруэнт внимательно смотрел на нее.
— Признаюсь, я думал о такой угрозе. Но не бойтесь. Я не смогу ею воспользоваться.
— Не сможете? Интересно, почему?
— Потому что я люблю вас, — отчеканил Даруэнт. Внезапно его гнев вырвался наружу, и он громко крикнул: — А теперь заткнитесь, пока я не скажу вам то, что собирался сказать!
Послышался негромкий стук, словно Кэролайн ударилась о стол. Позади нее усмехался бог Пан.
— Я не ожидаю, что вы меня поймете, — продолжал Даруэнт, взяв себя в руки. — Несомненно, в строго анатомическом смысле вы обладаете таким жизненно важным органом, как сердце. Если после смерти вы подвергнетесь вскрытию, этот орган, по всей видимости, обнаружат. Я не вижу иного способа убедиться в его существовании. Да, я люблю вас. Все, что я говорил вам в оперной ложе, вернее, все, что вы вытянули из меня, бог знает почему, — истинная правда. Даже проклиная себя, неизвестно за что, у смертного одра бедной Долли, я знал, что никогда не любил ее. По какой-то нелепой причине я выбрал вас. Примите мои проклятия, но не опасайтесь никаких угроз и никакого вреда с моей стороны. Даже зная, что вы собой представляете, я не мог бы вынести вашего горя и унижения и не дал бы ломаного гроша за жизнь того, кто попытался бы причинить вам зло. Можете считать это особой формой идиотизма!
Он был так взбешен, что не слышал голоса Кэролайн:
— Постойте, Дик! Вы никогда не говорили...
— А теперь, — закончил Даруэнт, — пожалуйста, заберите ваши драгоценные деньги и уматывайте к дьяволу! Набейте ими карманы, съешьте их — приятного вам аппетита и хорошего пищеварения!
Внезапно он обнаружил, что Элфред, появившийся рядом с ним, словно джинн из арабских сказок, протягивает ему письмо, запечатанное зеленым сургучом с гербом Кэролайн.
— От мистера Херфорда, милорд. Если вы прислушаетесь, то услышите, как отъезжает его карета. Кажется, письмо очень срочное.
— Срочное? — тупо переспросил Даруэнт.
Элфред выскользнул из комнаты. Все еще держа свечу в правой руке, Даруэнт сломал печать и неловким движением развернул послание. Слова, написанные мелким аккуратным почерком, расплывались у него перед глазами.
"Милорд!
Если я рискую вмешиваться в дела Вашей милости, то лишь потому, что знаю по собственному опыту — я приношу пациенту куда меньше пользы, чем те, кто его окружает, приносят ему вреда.
Если бы Вы расспросили миссис Демишем (экономку) и Мег Сондерс (горничную), то узнали бы, что покойной мисс Спенсер чудом удалось так долго продержаться на ногах. Она в любой момент могла свалиться в обморок. Ее слух и зрение уже были поражены.
А если бы Вы удосужились расспросить непредубежденных свидетелей сцены на лестнице... "
Глаза Даруэнта широко открылись. Буквы стали четкими, как текст в газете.
«...то узнали бы, что, судя по вопросам, задаваемым мисс Спенсер, ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять по лицу Вашей супруги, что случилась какая-то беда. Думаю, она едва слышала слова Вашей жены. Ее обморок надолго задержался, но был неизбежен».
Вновь прервав чтение, Даруэнт посмотрел на Кэролайн, чей силуэт темнел на фоне белой статуи.
"Как я уже упоминал, я прибыл в карете, когда Вы поднимались по ступенькам к парадному входу, поэтому многое видел сам. Если Вы в состоянии объяснить, каким образом леди, стоящая в освещенном холле с полными слез глазами, могла узнать человека в черном на фоне ночного неба, я думаю, Ваши теории могли бы представить интерес для изучающих оптику.
С возрастом, милорд, мы понимаем всю степень нашей глупости. Но мудрец находит утешение в знании того, как не стать круглым дураком.
Ваш покорный слуга
Сэмюэл Херфорд".
Даруэнт медленно опустил руку с письмом и уставился в иол. К его удивлению, Кэролайн подбежала к нему. В ее голубых глазах светился испуг.
— Что там такое, Дик?
Даруэнт протянул ей письмо.
— Если мы возьмем термин «круглый дурак», — с горечью усмехнулся он, — и прибавим к нему все известные крепкие эпитеты, какой высоты достигнет подобное сооружение? Монблана? Вавилонской башни? Но все равно моя глупость окажется выше.
Прочитав письмо, Кэролайн посмотрела на Даруэнта с удивлением и нежностью.
— Но что это меняет, если вы любите меня? — нежно прошептала девушка.
— Что меняет? Кэролайн, я...
— Почему бы вам не спросить, что думаю я? Чего я хочу?
— Чего же?
— Вашей любви.
— Вы уже ее имеете.
— Тогда это все, что мне нужно... Хотя подождите!
— Да?
— "У меня есть поместье в Кенте, — процитировала Кэролайн, — где среди зеленых деревьев текут ручьи. Если бы я мог увезти вас туда, спрятав от всего мира... "
— Вы действительно хотите туда поехать?
Ее ответные действия не оставили в этом сомнения. Они так долго держали друг друга в объятиях, что время перестало для них существовать, пока Даруэнт не заметил, что за дверью стало светлее. Он вывел Кэролайн в холл.
— Уже рассвело! — удивленно воскликнула счастливая супруга.
Парадная дверь была распахнута. Бело-розовый свет проникал в пыльный холл. Даруэнт задул последнюю свечу и поставил ее на стойку перил. Теплый ветерок шевелил деревья на Сент-Джеймс-сквер.
— Вашу руку, лорд Даруэнт, — улыбнулась Кэролайн.
Он протянул ей руку, улыбаясь в ответ.
— Мне вы нужны целиком и полностью, леди Даруэнт.
— Не сомневаюсь, — отозвалась Кэролайн.
Взявшись за руки, они шагнули в рассвет.
— Два дня назад, — продолжала она, — эта угроза могла бы подействовать. Но не сейчас, милорд. Чтобы не унижаться перед вами, я бы пожертвовала двумя состояниями и пошла бы под арест, как обычная шлюха с Шарлотт-стрит! Так что ваша угроза не сработает.
Даруэнт внимательно смотрел на нее.
— Признаюсь, я думал о такой угрозе. Но не бойтесь. Я не смогу ею воспользоваться.
— Не сможете? Интересно, почему?
— Потому что я люблю вас, — отчеканил Даруэнт. Внезапно его гнев вырвался наружу, и он громко крикнул: — А теперь заткнитесь, пока я не скажу вам то, что собирался сказать!
Послышался негромкий стук, словно Кэролайн ударилась о стол. Позади нее усмехался бог Пан.
— Я не ожидаю, что вы меня поймете, — продолжал Даруэнт, взяв себя в руки. — Несомненно, в строго анатомическом смысле вы обладаете таким жизненно важным органом, как сердце. Если после смерти вы подвергнетесь вскрытию, этот орган, по всей видимости, обнаружат. Я не вижу иного способа убедиться в его существовании. Да, я люблю вас. Все, что я говорил вам в оперной ложе, вернее, все, что вы вытянули из меня, бог знает почему, — истинная правда. Даже проклиная себя, неизвестно за что, у смертного одра бедной Долли, я знал, что никогда не любил ее. По какой-то нелепой причине я выбрал вас. Примите мои проклятия, но не опасайтесь никаких угроз и никакого вреда с моей стороны. Даже зная, что вы собой представляете, я не мог бы вынести вашего горя и унижения и не дал бы ломаного гроша за жизнь того, кто попытался бы причинить вам зло. Можете считать это особой формой идиотизма!
Он был так взбешен, что не слышал голоса Кэролайн:
— Постойте, Дик! Вы никогда не говорили...
— А теперь, — закончил Даруэнт, — пожалуйста, заберите ваши драгоценные деньги и уматывайте к дьяволу! Набейте ими карманы, съешьте их — приятного вам аппетита и хорошего пищеварения!
Внезапно он обнаружил, что Элфред, появившийся рядом с ним, словно джинн из арабских сказок, протягивает ему письмо, запечатанное зеленым сургучом с гербом Кэролайн.
— От мистера Херфорда, милорд. Если вы прислушаетесь, то услышите, как отъезжает его карета. Кажется, письмо очень срочное.
— Срочное? — тупо переспросил Даруэнт.
Элфред выскользнул из комнаты. Все еще держа свечу в правой руке, Даруэнт сломал печать и неловким движением развернул послание. Слова, написанные мелким аккуратным почерком, расплывались у него перед глазами.
"Милорд!
Если я рискую вмешиваться в дела Вашей милости, то лишь потому, что знаю по собственному опыту — я приношу пациенту куда меньше пользы, чем те, кто его окружает, приносят ему вреда.
Если бы Вы расспросили миссис Демишем (экономку) и Мег Сондерс (горничную), то узнали бы, что покойной мисс Спенсер чудом удалось так долго продержаться на ногах. Она в любой момент могла свалиться в обморок. Ее слух и зрение уже были поражены.
А если бы Вы удосужились расспросить непредубежденных свидетелей сцены на лестнице... "
Глаза Даруэнта широко открылись. Буквы стали четкими, как текст в газете.
«...то узнали бы, что, судя по вопросам, задаваемым мисс Спенсер, ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять по лицу Вашей супруги, что случилась какая-то беда. Думаю, она едва слышала слова Вашей жены. Ее обморок надолго задержался, но был неизбежен».
Вновь прервав чтение, Даруэнт посмотрел на Кэролайн, чей силуэт темнел на фоне белой статуи.
"Как я уже упоминал, я прибыл в карете, когда Вы поднимались по ступенькам к парадному входу, поэтому многое видел сам. Если Вы в состоянии объяснить, каким образом леди, стоящая в освещенном холле с полными слез глазами, могла узнать человека в черном на фоне ночного неба, я думаю, Ваши теории могли бы представить интерес для изучающих оптику.
С возрастом, милорд, мы понимаем всю степень нашей глупости. Но мудрец находит утешение в знании того, как не стать круглым дураком.
Ваш покорный слуга
Сэмюэл Херфорд".
Даруэнт медленно опустил руку с письмом и уставился в иол. К его удивлению, Кэролайн подбежала к нему. В ее голубых глазах светился испуг.
— Что там такое, Дик?
Даруэнт протянул ей письмо.
— Если мы возьмем термин «круглый дурак», — с горечью усмехнулся он, — и прибавим к нему все известные крепкие эпитеты, какой высоты достигнет подобное сооружение? Монблана? Вавилонской башни? Но все равно моя глупость окажется выше.
Прочитав письмо, Кэролайн посмотрела на Даруэнта с удивлением и нежностью.
— Но что это меняет, если вы любите меня? — нежно прошептала девушка.
— Что меняет? Кэролайн, я...
— Почему бы вам не спросить, что думаю я? Чего я хочу?
— Чего же?
— Вашей любви.
— Вы уже ее имеете.
— Тогда это все, что мне нужно... Хотя подождите!
— Да?
— "У меня есть поместье в Кенте, — процитировала Кэролайн, — где среди зеленых деревьев текут ручьи. Если бы я мог увезти вас туда, спрятав от всего мира... "
— Вы действительно хотите туда поехать?
Ее ответные действия не оставили в этом сомнения. Они так долго держали друг друга в объятиях, что время перестало для них существовать, пока Даруэнт не заметил, что за дверью стало светлее. Он вывел Кэролайн в холл.
— Уже рассвело! — удивленно воскликнула счастливая супруга.
Парадная дверь была распахнута. Бело-розовый свет проникал в пыльный холл. Даруэнт задул последнюю свечу и поставил ее на стойку перил. Теплый ветерок шевелил деревья на Сент-Джеймс-сквер.
— Вашу руку, лорд Даруэнт, — улыбнулась Кэролайн.
Он протянул ей руку, улыбаясь в ответ.
— Мне вы нужны целиком и полностью, леди Даруэнт.
— Не сомневаюсь, — отозвалась Кэролайн.
Взявшись за руки, они шагнули в рассвет.