– В ванную, – кивнул Гидеон Фелл. – А дверь из ванной в спальню супруги была открыта или закрыта?
– Закрыта и заперта изнутри.
– Каким образом вы узнали, что дверь заперта изнутри?
– Так случалось всегда, – пожал плечами Торли.
– Вы почистили зубы. А потом?
– Вернулся в спальню, закрыл дверь и лег. Но в тот вечер я не был настолько пьян, чтобы сразу уснуть.
– Продолжайте!
– Эта ночь была не из тех, когда стоит положить голову на подушку, как кровать под тобой начинает куда-то уплывать, и ты проваливаешься в небытие, – одним словом, меня не сморил беспробудный сон. Временами я погружался в тяжелое забытье, потом снова приходил в себя, то засыпал, то просыпался, – в общем, в голове все перепуталось. В конце концов я довольно крепко уснул, потому что после внезапного пробуждения выяснилось, что прошло довольно много времени.
– Что же вас разбудило? – заинтересовался доктор Фелл. – Вспомните! Может, какой-то шум?
– Не знаю. – Торли задумчиво покачал головой. – Потом мне почудился голос Марго – будто она стонала или звала на помощь откуда-то издалека.
– Продолжайте!
– Я сел на постели и зажег свет. Меня по-прежнему мутило, и голова трещала, но я порядком протрезвел. Часы показывали два. Потом я прислушался и снова уловил эти стоны – они были ужасны. Я встал с постели и поплелся в ванную.
Все, не шевелясь и затаив дыхание, молча слушали рассказчика.
– Свет в ванной был зажжен? – произнес доктор.
– Нет. Но я включил его. Дверь в спальню Марго была распахнута, – продолжал Марш. – Да, и вот еще что! Пока я спал, Марго, похоже, принимала ванну.
– Принимала ванну?!
– Да. На краю ванной висело полотенце, а пол был залит водой. Я помню, что здорово разозлился, – противно было ступать босиком по этим лужам! Я вернулся к себе, надел шлепанцы и снова вошел в ванную комнату. Там ничего не изменилось. Тогда я заглянул в спальню к Марго.
Ни единый мускул не дрогнул на лице Гидеона Фелла, рукой он по-прежнему упирался в стол, зато зрачки внезапно расширились, словно доктор что-то вспомнил или сообразил. Однако это неуловимое изменение не разрушило чар, околдовавших Торли. Голоса собеседников теперь звучали громче, и Торли все дальше и дальше углублялся в события той печальной ночи.
– Я заглянул в спальню. Свет не был зажжен, но я и так заметил, что комната пуста.
– Шторы были задернуты? – быстро спросил доктор Фелл.
– Нет. Поэтому-то я и разглядел, что жены нет в спальне, – через окно проникал слабый свет, наверное звездный. Покрывало на постели оставалось несмятым, а тишина и холод царили как в склепе. Потом я снова услышал стоны и крики, раздававшиеся так близко, что у меня мурашки побежали по коже. Под дверью в гостиную Марго я заметил полоску света.
– Продолжайте! – подбодрил рассказчика доктор.
Торли говорил громко и быстро:
– Я отворил дверь. В комнате было тепло – в камине еще горел огонь. Все светильники на стенах были зажжены. Возле столика я увидел шезлонг со множеством подушек.
– Продолжайте!
– Марго лежала на спине, только слегка завалившись на бок. Из горла у нее вырывалось невнятное бормотание. Я позвал ее: «Марго!» – она застонала и скрючилась, но глаз не открыла. Я попробовал усадить ее прямо, хотя жена никогда не была особенно легкой, но голова Марго все время клонилась вперед. Я пробовал встряхнуть ее, чтобы привести в чувство, но и это не помогло. Тогда я по-настоящему испугался и сломя голову бросился в ванную.
– Пузырек с ядом все еще находился в шкафчике? – быстро спросил собеседник. – Вы нашли его?
– Нет, он исчез! Марго могла… – Торли осекся на полуслове.
Наступила мертвая тишина. Торли все понял. Голос его дрожал и ломался, когда он медленно повторил: «Могла…» Затем вдовец окончательно сник, застыл, словно окаменелый, темные глаза потускнели и стали безжизненными.
Доктор Фелл наконец распрямился.
– Итак, мы только что узнали, – в его ровном голосе не слышалось удовлетворения или какой-либо иной интонации, – что в шкафчике действительно, как и утверждала мисс Силия Деверо, находился коричневый пузырек с надписью «Яд».
И снова никто не пошевельнулся. Собравшиеся не отваживались нарушить гробовое молчание, заполнявшее галерею.
– Это была ловушка! – в отчаянии крикнул Марш. – Самая настоящая ловушка! Подлая и бесчестная!
– Ничего подобного, – спокойно возразил Гидеон Фелл, кладя трость на стеклянную поверхность столика. – У меня, сэр, были все основания подозревать вас во лжи. Если вы знали о существовании флакона с ядом в аптечке, то, найдя жену при смерти, должны были первым делом броситься в ванную, проверяя, на месте ли пузырек. Видит бог, я всего лишь подтолкнул вас к откровенности, и не более. Теперь понимаете?
Дэнверс Локи, элегантный и надменный, поднялся.
– Уже поздно, – заметил он. – Думаю, Дорис, нам пора.
Силия тоже встала, глаза ее блестели.
– Я вовсе не хочу торжествовать победу, Торли, – проговорила она. – Но только больше никогда, никогда в жизни не называй меня сумасшедшей. – Она вдруг обернулась к Холдену и, едва сдерживая слезы, протянула к нему руки. – Дон, милый!..
Дональд бросился к возлюбленной и долго сжимал ее ладони, не в силах отвести глаз от ее лица, точно так же, как вчера вечером в парке.
– Господи! Да послушайте же меня! – взмолился Марш.
Все разом взглянули в его сторону.
– Я хочу все объяснить! В конце концов, я имею на это право! – Он проглотил тяжелый ком в горле. – Да, действительно, я солгал! Но солгал единственный раз! Ведь я хотел как лучше! Я…
– Единственный раз? – перебил его Холден, сейчас не испытывающий к Торли даже ненависти – только презрение. – Да нет, Торли, ты у нас сущий ангел! Ангел, да и только! Ведь остальные твои слова – чистая правда? Так надо понимать?
– Да, правда! – обиженно заявил маклер.
– Нет, Торли, ты пытался внушить всем, что Силия страдает галлюцинациями, Марго не переодевалась посреди ночи в черное платье. Но Марго действительно сменила наряд после вечеринки, и есть свидетель, подтвердивший это.
– Вот как? – холодно заметил Торли. – А ты, я вижу, уже вообразил, что видишь всех насквозь. Ну и кто же этот обличитель?
– Твоя заступница – Дорис Локи.
Дорис не смогла сдержать взволнованного возгласа. Ее отец мгновенно шагнул вперед, словно намереваясь защитить дочь даже от взглядов присутствующих.
– Думаю, Дорис, нам действительно пора.
Снаружи послышались торопливые шаги, и в комнату влетела Оби. Подбежав к доктору Феллу, она что-то быстро зашептала ему на ухо. Тот засуетился и принялся выбираться из-за стола, торопливо запихивая в карман конверт.
– Силы небесные! – воскликнул он. – Как я мог забыть! У меня же встреча! Церковный сторож, надо полагать, как всегда, пьян? Ну так как же, мой дорогой Холден? – Доктор, Рассеянно моргая, несколько минут озирался по сторонам, потом, поправив на носу очки, сказал: – Моя внушительная Комплекция не позволяет мне нагнуться, а между тем какими-то непостижимыми путями моя шляпа и трость оказались под столом. Если вас не затруднит… э-э… Благодарю! Вот так-то лучше. И позвольте напомнить вам, что нас уже ожидают.
И этот невероятный человек выбрался из алькова, помогая себе обеими тростями. Его уход оказался таким внезапным, что Локи возмутился:
– Но, доктор Фелл!..
– Да?
– Разве ваш опрос уже окончен?
– Окончен?! Хм! Я бы так не сказал, – прогудел доктор. – Но думаю, ситуация существенно прояснилась.
– Прояснилась? Прекрасно! – удовлетворенно заметил Локи. – Что ж, вы заявили, что сможете распутать эту историю, и мне кажется, вам это удалось. И что вы теперь предполагаете делать?
– Делать?! – удивленно переспросил человек-гора.
– Наш друг Марш был уличен во лжи. Я сейчас не стану цитировать дословно его измышления, – с достоинством произнес сэр Дэнверс. – Так что же вы, как представитель полиции, собираетесь с ним делать?
– Делать?! – снова переспросил доктор Фелл с неожиданной свирепостью. – А что, гром и молния, вы прикажете с ним делать? Этот человек не виновен!
Холден уже в который раз почувствовал, что в голове у него все смешалось.
– Не виновен? – удивился Локи. – Как это – не виновен?
– Мистер Марш никогда не оскорблял свою жену и никогда не обращался с нею дурно, – веско произнес доктор. – Он не доводил ее до самоубийства и не убивал.
Силия, спрятав лицо в ладонях, раскачивалась из стороны в сторону. Дональд обнял ее за плечи, пытаясь успокоить.
Зато по лицу мистера Херст-Гора, все это время предпочитавшему оставаться в тени, разлилась блаженная улыбка, словно бы говорящая: «Вот видишь? Разве я не сказал тебе, что все будет хорошо? Я все великолепно уладил!»
Холден не выдержал:
– Доктор Фелл, неужели вы, несмотря на вопиющую очевидность фактов, утверждаете, что Силия… что она не в своем уме?
– Бог ты мой! Нет, конечно! – прогремел Гидеон Фелл, стукнув наконечниками обеих тростей об пол. – Разумеется, она в своем уме! – Впервые за весь разговор старый друг «второй рамочки» посмотрел на девушку. В этом взгляде смешались нежность, доброта и озабоченность. – Может быть, мистер Марш мне и не поверит, – заявил доктор, – но эта девушка психически абсолютно здорова. Однако я обязан убедиться… Разрази меня гром, во что бы то ни стало обязан!.. Что она не…
– Что она не… что? – резко переспросил Локи.
– Сэр, у меня назначена встреча, – холодно проговорил Гидеон Фелл, превозмогая одышку.
И, взмахнув своей чудовищной накидкой, он повернулся и тяжеловесно зашагал к выходу.
Глава 11
– Закрыта и заперта изнутри.
– Каким образом вы узнали, что дверь заперта изнутри?
– Так случалось всегда, – пожал плечами Торли.
– Вы почистили зубы. А потом?
– Вернулся в спальню, закрыл дверь и лег. Но в тот вечер я не был настолько пьян, чтобы сразу уснуть.
– Продолжайте!
– Эта ночь была не из тех, когда стоит положить голову на подушку, как кровать под тобой начинает куда-то уплывать, и ты проваливаешься в небытие, – одним словом, меня не сморил беспробудный сон. Временами я погружался в тяжелое забытье, потом снова приходил в себя, то засыпал, то просыпался, – в общем, в голове все перепуталось. В конце концов я довольно крепко уснул, потому что после внезапного пробуждения выяснилось, что прошло довольно много времени.
– Что же вас разбудило? – заинтересовался доктор Фелл. – Вспомните! Может, какой-то шум?
– Не знаю. – Торли задумчиво покачал головой. – Потом мне почудился голос Марго – будто она стонала или звала на помощь откуда-то издалека.
– Продолжайте!
– Я сел на постели и зажег свет. Меня по-прежнему мутило, и голова трещала, но я порядком протрезвел. Часы показывали два. Потом я прислушался и снова уловил эти стоны – они были ужасны. Я встал с постели и поплелся в ванную.
Все, не шевелясь и затаив дыхание, молча слушали рассказчика.
– Свет в ванной был зажжен? – произнес доктор.
– Нет. Но я включил его. Дверь в спальню Марго была распахнута, – продолжал Марш. – Да, и вот еще что! Пока я спал, Марго, похоже, принимала ванну.
– Принимала ванну?!
– Да. На краю ванной висело полотенце, а пол был залит водой. Я помню, что здорово разозлился, – противно было ступать босиком по этим лужам! Я вернулся к себе, надел шлепанцы и снова вошел в ванную комнату. Там ничего не изменилось. Тогда я заглянул в спальню к Марго.
Ни единый мускул не дрогнул на лице Гидеона Фелла, рукой он по-прежнему упирался в стол, зато зрачки внезапно расширились, словно доктор что-то вспомнил или сообразил. Однако это неуловимое изменение не разрушило чар, околдовавших Торли. Голоса собеседников теперь звучали громче, и Торли все дальше и дальше углублялся в события той печальной ночи.
– Я заглянул в спальню. Свет не был зажжен, но я и так заметил, что комната пуста.
– Шторы были задернуты? – быстро спросил доктор Фелл.
– Нет. Поэтому-то я и разглядел, что жены нет в спальне, – через окно проникал слабый свет, наверное звездный. Покрывало на постели оставалось несмятым, а тишина и холод царили как в склепе. Потом я снова услышал стоны и крики, раздававшиеся так близко, что у меня мурашки побежали по коже. Под дверью в гостиную Марго я заметил полоску света.
– Продолжайте! – подбодрил рассказчика доктор.
Торли говорил громко и быстро:
– Я отворил дверь. В комнате было тепло – в камине еще горел огонь. Все светильники на стенах были зажжены. Возле столика я увидел шезлонг со множеством подушек.
– Продолжайте!
– Марго лежала на спине, только слегка завалившись на бок. Из горла у нее вырывалось невнятное бормотание. Я позвал ее: «Марго!» – она застонала и скрючилась, но глаз не открыла. Я попробовал усадить ее прямо, хотя жена никогда не была особенно легкой, но голова Марго все время клонилась вперед. Я пробовал встряхнуть ее, чтобы привести в чувство, но и это не помогло. Тогда я по-настоящему испугался и сломя голову бросился в ванную.
– Пузырек с ядом все еще находился в шкафчике? – быстро спросил собеседник. – Вы нашли его?
– Нет, он исчез! Марго могла… – Торли осекся на полуслове.
Наступила мертвая тишина. Торли все понял. Голос его дрожал и ломался, когда он медленно повторил: «Могла…» Затем вдовец окончательно сник, застыл, словно окаменелый, темные глаза потускнели и стали безжизненными.
Доктор Фелл наконец распрямился.
– Итак, мы только что узнали, – в его ровном голосе не слышалось удовлетворения или какой-либо иной интонации, – что в шкафчике действительно, как и утверждала мисс Силия Деверо, находился коричневый пузырек с надписью «Яд».
И снова никто не пошевельнулся. Собравшиеся не отваживались нарушить гробовое молчание, заполнявшее галерею.
– Это была ловушка! – в отчаянии крикнул Марш. – Самая настоящая ловушка! Подлая и бесчестная!
– Ничего подобного, – спокойно возразил Гидеон Фелл, кладя трость на стеклянную поверхность столика. – У меня, сэр, были все основания подозревать вас во лжи. Если вы знали о существовании флакона с ядом в аптечке, то, найдя жену при смерти, должны были первым делом броситься в ванную, проверяя, на месте ли пузырек. Видит бог, я всего лишь подтолкнул вас к откровенности, и не более. Теперь понимаете?
Дэнверс Локи, элегантный и надменный, поднялся.
– Уже поздно, – заметил он. – Думаю, Дорис, нам пора.
Силия тоже встала, глаза ее блестели.
– Я вовсе не хочу торжествовать победу, Торли, – проговорила она. – Но только больше никогда, никогда в жизни не называй меня сумасшедшей. – Она вдруг обернулась к Холдену и, едва сдерживая слезы, протянула к нему руки. – Дон, милый!..
Дональд бросился к возлюбленной и долго сжимал ее ладони, не в силах отвести глаз от ее лица, точно так же, как вчера вечером в парке.
– Господи! Да послушайте же меня! – взмолился Марш.
Все разом взглянули в его сторону.
– Я хочу все объяснить! В конце концов, я имею на это право! – Он проглотил тяжелый ком в горле. – Да, действительно, я солгал! Но солгал единственный раз! Ведь я хотел как лучше! Я…
– Единственный раз? – перебил его Холден, сейчас не испытывающий к Торли даже ненависти – только презрение. – Да нет, Торли, ты у нас сущий ангел! Ангел, да и только! Ведь остальные твои слова – чистая правда? Так надо понимать?
– Да, правда! – обиженно заявил маклер.
– Нет, Торли, ты пытался внушить всем, что Силия страдает галлюцинациями, Марго не переодевалась посреди ночи в черное платье. Но Марго действительно сменила наряд после вечеринки, и есть свидетель, подтвердивший это.
– Вот как? – холодно заметил Торли. – А ты, я вижу, уже вообразил, что видишь всех насквозь. Ну и кто же этот обличитель?
– Твоя заступница – Дорис Локи.
Дорис не смогла сдержать взволнованного возгласа. Ее отец мгновенно шагнул вперед, словно намереваясь защитить дочь даже от взглядов присутствующих.
– Думаю, Дорис, нам действительно пора.
Снаружи послышались торопливые шаги, и в комнату влетела Оби. Подбежав к доктору Феллу, она что-то быстро зашептала ему на ухо. Тот засуетился и принялся выбираться из-за стола, торопливо запихивая в карман конверт.
– Силы небесные! – воскликнул он. – Как я мог забыть! У меня же встреча! Церковный сторож, надо полагать, как всегда, пьян? Ну так как же, мой дорогой Холден? – Доктор, Рассеянно моргая, несколько минут озирался по сторонам, потом, поправив на носу очки, сказал: – Моя внушительная Комплекция не позволяет мне нагнуться, а между тем какими-то непостижимыми путями моя шляпа и трость оказались под столом. Если вас не затруднит… э-э… Благодарю! Вот так-то лучше. И позвольте напомнить вам, что нас уже ожидают.
И этот невероятный человек выбрался из алькова, помогая себе обеими тростями. Его уход оказался таким внезапным, что Локи возмутился:
– Но, доктор Фелл!..
– Да?
– Разве ваш опрос уже окончен?
– Окончен?! Хм! Я бы так не сказал, – прогудел доктор. – Но думаю, ситуация существенно прояснилась.
– Прояснилась? Прекрасно! – удовлетворенно заметил Локи. – Что ж, вы заявили, что сможете распутать эту историю, и мне кажется, вам это удалось. И что вы теперь предполагаете делать?
– Делать?! – удивленно переспросил человек-гора.
– Наш друг Марш был уличен во лжи. Я сейчас не стану цитировать дословно его измышления, – с достоинством произнес сэр Дэнверс. – Так что же вы, как представитель полиции, собираетесь с ним делать?
– Делать?! – снова переспросил доктор Фелл с неожиданной свирепостью. – А что, гром и молния, вы прикажете с ним делать? Этот человек не виновен!
Холден уже в который раз почувствовал, что в голове у него все смешалось.
– Не виновен? – удивился Локи. – Как это – не виновен?
– Мистер Марш никогда не оскорблял свою жену и никогда не обращался с нею дурно, – веско произнес доктор. – Он не доводил ее до самоубийства и не убивал.
Силия, спрятав лицо в ладонях, раскачивалась из стороны в сторону. Дональд обнял ее за плечи, пытаясь успокоить.
Зато по лицу мистера Херст-Гора, все это время предпочитавшему оставаться в тени, разлилась блаженная улыбка, словно бы говорящая: «Вот видишь? Разве я не сказал тебе, что все будет хорошо? Я все великолепно уладил!»
Холден не выдержал:
– Доктор Фелл, неужели вы, несмотря на вопиющую очевидность фактов, утверждаете, что Силия… что она не в своем уме?
– Бог ты мой! Нет, конечно! – прогремел Гидеон Фелл, стукнув наконечниками обеих тростей об пол. – Разумеется, она в своем уме! – Впервые за весь разговор старый друг «второй рамочки» посмотрел на девушку. В этом взгляде смешались нежность, доброта и озабоченность. – Может быть, мистер Марш мне и не поверит, – заявил доктор, – но эта девушка психически абсолютно здорова. Однако я обязан убедиться… Разрази меня гром, во что бы то ни стало обязан!.. Что она не…
– Что она не… что? – резко переспросил Локи.
– Сэр, у меня назначена встреча, – холодно проговорил Гидеон Фелл, превозмогая одышку.
И, взмахнув своей чудовищной накидкой, он повернулся и тяжеловесно зашагал к выходу.
Глава 11
В ясном безоблачном небе светила полная луна, окутывая серебристым сиянием касуоллские поля.
Холден торопливо пересекал каменный мостик. Впереди маячила фигура доктора Фелла, ковылявшего в сторону дороги. За лугами начиналась земля касуоллской церкви.
Дональд продирался по высокой траве вслед за доктором, вероятно не расслышавшим его шагов. Углубившись в свои мысли, друг «второй мамочки» разговаривал вслух, так что у стороннего наблюдателя могли бы возникнуть подозрения относительно здравости собственного рассудка Гидеона Фелла. Время от времени, поддавшись эмоциям, доктор взмахивал в воздухе тростью. Дону удалось различить последние слова.
– Если бы только он не надел шлепанцы! – воскликнул этот невероятный человек, в очередной раз взмахнув в воздухе тростью. – Подумать только! Если бы на парне не было шлепанцев!
Холден окликнул доктора. Тот очнулся от раздумий и, обернувшись, остановился под каштаном на обочине. Теперь его Широкополая шляпа покоилась не под мышкой, а на голове.
– Э-э!.. – пробормотал Гидеон Фелл, вглядываясь в темноту и узнавая Холдена. – А я думал, вы не пойдете.
– Я бы и не пошел, если бы Силия не попросила, – отозвался майор. – И в самом деле, доктор Фелл, как вы могли так внезапно все бросить?
– Бросить что?
Дон кивнул в сторону замка:
– Вы оставили за спиной бушующее пламя страстей!
– Я, признаться, тоже испугался, что они… э-э… вцепятся друг другу в глотки, – заметил доктор Фелл, с виноватым видом поправляя на носу очки. – И чем они там занимаются? Не передрались еще?
– Нет, – покачал головой Дональд. – Просто сидят и тупо смотрят друг на друга. Как вы могли уйти, оставив их в таком состоянии? Вероятно, вы сказали или слишком мало, или слишком много!
– Вы свидетель, что я пытался уходить от некоторых вопросов. Но все присутствующие так разволновались, что мне не удалось отделаться незначащими фразами. Пришлось говорить правду.
– Но в чем эта правда? – допытывался Дон.
– Хм-м…
– Позвольте мне понять вашу позицию. Торли Марш дважды попался на наглой лжи – он объявил бредовыми слова Силии о пузырьке с ядом и переодевании в черное платье. Но вы почему-то объявили этого человека невиновным. По-вашему, он ангел, не прикасавшийся к жене пальцем и не убивавший ее?
– Но суть именно в этом! – нахмурился доктор Фелл. – Именно из-за его лжи я и понял, что по поводу убийства мистер Марш ответил чистую правду!
Холден изумленно уставился на собеседника:
– Знаете, доктор, подобный парадокс мог бы…
– Сэр, я не создаю парадоксы, а объясняю реальную ситуацию, – напыщенно заявил человек-гора.
– Хорошо. Тогда давайте разбираться дальше, – вздохнул Дональд. – По вашим словам, Силия никогда не теряла рассудка (честь вам за них и хвала!), однако затем вы туманно намекнули…
– Ни на что я не намекал! – возразил доктор.
– Тогда получается, что и Силия, и Торли говорили правду? – не сдавался Дон. – И что эти долгие месяцы они жили не понимая друг друга? Так?
Глаза доктора Фелла блеснули в лунном свете из-под низко надвинутой шляпы.
– Да! Именно так! – Он стукнул по земле тростью.
– Но это же невозможно! – воскликнул Дональд.
– Почему?
– Потому что Силия и Торли противоречат друг другу! Их утверждения невозможно совместить, как нельзя смешать масло с водой. Любой человек либо говорит правду, либо лжет.
– Не обязательно, – возразил Гидеон Фелл.
– Но как же так?!
– Когда-нибудь я поведаю вам всю историю целиком, и вы измените свое мнение. А пока у нас есть просьба, которую надлежит выполнить.
– Ладно, – согласился Холден. – Простите мою настойчивость, доктор Фелл, но я хотел бы задать последний вопрос.
– Какой же?
– Как получилось, что вам известно об этом преступлении гораздо больше, чем можно было бы узнать из письма мисс Деверо в Скотленд-Ярд? Что за игра ведется между вами и Силией? А я могу поклясться, что такая игра идет. Она и вам рассказала о смерти Марго?
– Нет! – рявкнул доктор, яростно заколотив тростью по траве. – Если бы только она рассказала мне! – Он понизил голос и задышал ровнее. – Вам, возможно, известно, что Силии Деверо после смерти сестры мерещились привидения?
– Да, – кивнул Дон. – Только Силия не страдает галлюцинациями!
– Вот именно, – согласился доктор Фелл. – Как раз благодаря этим россказням о привидениях я и понял, что девушка не страдает галлюцинациями.
И снова Дональд не смог сдержать удивления:
– Доктор Фелл, боюсь, я понимаю вас не лучше, чем Торли. За каких-то две минуты вы произносите второй парадокс! Посудите сами: все ждут судью, выносящего смертный приговор, а вместо него приходите вы и начинаете говорить загадками, играть словами. Я, как и Силия, начинаю приходить в отчаяние.
– Говорю же вам, – собеседник Дональда энергично взмахнул тростью, – в моем умозаключении нет никакого парадокса или игры слов! Вы и сами могли бы догадаться, если бы внимательнее изучили очевидные факты. А сейчас… – Он помедлил. – Сейчас мы идем открывать склеп. И…
– И что?
– И это только часть нашей задачи, – прошептал доктор Фелл. – Должен признаться, я ужасно боюсь! Пойдемте!
Они пересекли дорогу и ступили на луг. Чуть поодаль, в тени дубов, буков и кипарисов, высилась касуоллская церковь.
Внутри этого древнего храма, чья история насчитывала много веков, стояло каменное изваяние сэра Уолтера Д'Эстервиля. Одетый в кольчугу, ногами он попирал мраморного льва – скульптурная группа символизировала участие Д'Эстервиля в крестовых походах. Когда сэр Уолтер погиб в Палестине, осененный знаменем с черным крестом тамплиеров, леди Д'Эстервиль дала монашеский обет, и «Касуолл-Хаус» стал аббатством. А каменное изваяние древнего рыцаря, как и сам «Касуолл», и поныне осталось памятником нетленной любви.
Эта церковь была священным хранилищем памяти. «Я, Марго, беру тебя, Торли… – словно наяву слышалось хрипловатое контральто, – в законные мужья». И снова призрачный голос: «Отныне и навеки… И в радости и в горести… И в богатстве и в бедности… И в болезни и в здравии… До скончания…»
Дональд даже мог бы различить цвета нарядов и расслышать звуки органа.
Двое мужчин подошли к невысокой чугунной ограде. Тронутая ржавчиной калитка была открыта. За нею виднелась сама церковь; обогнув ее слева, можно было выйти на тропинку, где когда-то Холден встретил Силию.
Сейчас по левую руку от Дона возвышалась западная стена церкви с высокими стрельчатыми окнами, справа аркой нависали ветви высоких раскидистых буков. Холдену был хорошо знаком запах запекшейся на дневном жаре земли и влажный аромат пропитанной росой травы – дыхание самой земли навевало мысли о вечности. Лунный свет пробивался сквозь густую неподвижную листву. Дон заново переживал встречу на тропинке и другие встречи с Силией.
– О чем вы задумались? – раздался рядом осторожный возглас доктора Фелла.
– «Куда бредем?.. Куда все подевалось?» – процитировал Холден старые строки, напевно прозвучавшие в тишине.
Спутник молча кивнул, ступив под тень кипарисов, где из неухоженной травы выглядывали почерневшие и покосившиеся от времени надгробия. Западная часть кладбища поднималась в гору. Там, на склоне, освещенном луной, могильные камни походили на уродливые деревья.
Дону вдруг вспомнилась Италия, деревенское кладбище и черный зрачок пистолетного дула, следящего за ним из-за каменного надгробия. Но внезапно все воспоминания улетучились. Впереди, на ровной площадке, замыкая длинный ряд могильных плит, вырастало из земли приземистое строение, которого Холден прежде не видел: тяжелый серый камень, аккуратные колонны и железная дверь посередине.
Восклицание Дональда прозвучало неожиданно громко в кладбищенской тишине:
– Это что же?..
– Новый склеп? Похоже, да! – кивнул Гидеон Фелл, тяжело дыша то ли от быстрой ходьбы, то ли от внезапного волнения. – А старый, – добавил он, – вон там, на холме.
– И что теперь будем делать? – уже спокойнее произнес Холден.
– Дождемся моего друга Кроуфорда, а потом снимем печать и отопрем склеп.
– Снимем печать? – удивился Дон.
– Да. И быстренько осмотрим его изнутри. Больше ничего.
– Но как же мистер Рейд, старый викарий? Разве такое надругательство над покойником ему понравится?
– Викарий живет по ту сторону холма и ничего не узнает, – успокоил Холдена доктор Фелл. – А что до мистера Уиндлзхэма, кладбищенского сторожа, то у меня есть основания надеяться, что этот достойный человек уже изрядно нагрузился пивом и не захочет ни во что вмешиваться.
– И что же вы ожидаете увидеть в склепе?
Оставив вопрос Дональда без ответа, доктор одышливо проговорил:
– Лучше послушайте, что я вам расскажу.
Стуча тростями по гравию дорожки, он подошел к одному из могильных камней, едва выступавших из земли справа от склепа, и присел.
– Так уж получилось, что я невольно оказался игрушкой в руках судьбы, – начал Гидеон Фелл, снимая шляпу и кладя ее на камень рядом с собой. – На Рождество… Да-да, на прошлое Рождество я гостил в Чиппенхэме у профессора Уэстбери. А через два дня мне вдруг пришло в голову навестить миссис Эндрю Деверо.
– Миссис?..
– Именно. «Вторую мамочку», которой уже несколько лет не было в живых. – И он с горечью прибавил: – Настолько «часто» в годы войны мы встречались с друзьями! Иные уж на небесах, а мы все считаем их живыми и пребывающими в добром здравии. Со свойственной мне беспечностью я не послал телеграмму и никак не сообщил о предполагаемом приезде, а просто взял такси и отправился за тридевять земель, в «Касуолл». Среди множества стоявших перед домом машин мне бросился в глаза катафалк. – Доктор Фелл прикрыл руками глаза. – Мой дорогой Холден, вы не представляете моей растерянности! Я просто не знал, что делать! Мой приезд оказался совершенно некстати. Я уже попросил шофера повернуть обратно, когда увидел бегущую ко мне по мостику…
– Силию? – догадался Дональд.
– Точно!
Собеседник снова умолк и задумался.
– Я сразу заметил, что девушка явно не в себе. Нет, нет, постойте! Я имел в виду нечто совсем иное! Я хотел сказать, что Силия выглядела сильно взволнованной и ее смятение передалось мне. Мисс Деверо попросила меня зайти на несколько минут в дом по делу, как она выразилась, чрезвычайной важности, причем, по возможности, незаметно. И мы действительно проникли в «Касуолл» незамеченными. Силия провела меня через черный ход и галерею наверх, в старую детскую.
Легкий ветерок колыхал траву и тихо шуршал ветвями кипарисов, порождая вокруг причудливую игру теней. Холдена беспокоила явная тревога спутника, то и дело с опаской поглядывавшего на дверь склепа, словно в дверном проеме могла внезапно возникнуть чья-то фигура. Беспокойство доктора постепенно передавалось Дональду.
– Да, Силия говорила вчера что-то о детской, – пробормотал майор. – Значит, она рассказала вам о…
– Об обстоятельствах смерти ее сестры? – догадался доктор.
– Да!
– К сожалению, только вкратце, – посетовал Гидеон Фелл. – И теперь понятно, почему она не рассказала больше. После гибели Марго она пошла к Эрику Шептону и вывалила на его голову всю историю целиком. Доктор – старый друг семьи и отнесся к мисс Деверо с терпением и вниманием, однако сразу заподозрил у нее психопатию. Черт бы побрал этого Шептона! – с досадой добавил Фелл.
Холден не мог не согласиться с собеседником.
– Доктор Фелл, вы видели Шептона?
– Да, – кивнул тот.
– Ну и как вы думаете: его провели или он просто болван?
Гидеон Фелл покачал головой:
– Нет, этого человека не проведешь, и он не болван. Он крепкий орешек и умеет держать язык за зубами. Так чертовски хорошо умеет, что даже…
– Даже – что? Продолжайте!
– Что чуть не разрушил с полдюжины жизней, – мрачно закончил доктор Фелл.
– Но мы говорили о чем-то другом? – напомнил Холден. – О Силии?
Понизив голос, его собеседник продолжил:
– Мисс Деверо сообщила, что ее сестру похоронят в тот же День, и слезно умоляла меня помочь ей в одном деле. Ну как я мог ей отказать? Силия обещала не совершать ничего противозаконного и никому не причинять вреда своим поступком. Мы Должны были действовать под прикрытием темноты, чтобы не опасаться помехи со стороны обитателей поместья. Ее наивность и доверчивость обезоружили меня, я был тронут до глубины души. А потом…
– Позвольте мне, доктор Фелл, закончить рассказ самой! – раздался вдруг совсем рядом знакомый голос.
Ветерок снова зашелестел листвой, и, сопровождаемая волной смутных шорохов, появилась Силия. Но девушка приближалась не со стороны церкви, а шла коротким путем, через кладбище. Натыкаясь на могильные плиты и хватаясь рукой за надгробия, она осторожно пробиралась среди трепещущих теней. Подойдя к Холдену и доктору Феллу, Силия взглянула на склеп и, вздрогнув, проговорила:
– Доктор Фелл, может, нам отложить нашу затею?
Человек-гора задумчиво смотрел в землю.
– Почему же вы хотите оттянуть время, моя дорогая?
– Я ужасно нервничаю! – Девушка обернулась к Холдену и растерянно улыбнулась. – Может… Может, мне это только привиделось?..
– Разумеется, мы могли бы забыть о вашей затее, если бы не письмо в полицию! – Доктор начал терять терпение. – В нем вы обратили внимание на факты, которые могут быть обнаружены сегодня при открытии склепа.
Дональд вспомнил, что девушка говорила примерно то же самое доктору Шептону вчера вечером, однако не упоминала о склепе.
С тяжелым вздохом Силия подошла поближе к Холдену и заглянула ему в глаза:
– Я не могла рассказать тебе о моем видении, Дон! Не могла! И поэтому нервничаю весь день. Я даже не хотела видеться с тобой. Но теперь я, наоборот, хочу, чтобы ты выслушал. Только, пожалуйста, не смейся! Хочешь, считай меня сумасшедшей, только не смейся.
– Я и не собираюсь, – успокоил возлюбленную Дон.
– Через два дня после Рождества, когда Марго положили… сюда, – девушка кивнула на склеп, – мы с доктором Феллом проделали одну операцию. После окончания похорон, когда все ушли с кладбища, мы с наступлением сумерек вернулись сюда. У меня был ключ от склепа. Вообще-то ключ принадлежит Торли, но я знала, где он хранится. Можешь считать меня чудовищем, только, пожалуйста, не смейся! Итак, мы с доктором Феллом открыли дверь, кое-что… кое-что сделали внутри и снова закрыли ее. Доктор по моей просьбе опечатал замок – залепил его специальной глиной и приложил свою печать, которая существует в единственном экземпляре. А потом…
– Ну же, Силия, продолжай! – воскликнул Дональд.
– Потом доктор уехал, забрав с собой печать и ключ. Мы договорились хранить совершенное в тайне до тех пор, пока я не напишу ему. – Силия вдруг замолчала и начала озираться по сторонам. – Не знаю, что заставило меня решиться на такой поступок, но мы сделали это! – произнесла она наконец.
– Сделали, но зачем? – удивился Холден.
– Не знаю. Возможно, из-за видения, явившегося мне в Длинной галерее ночью после смерти Марго. – Силия по-прежнему не поднимала глаз на Дональда, но, нуждаясь в чьей-то поддержке, придвинулась поближе к доктору Феллу. Страх ее, как ни странно, прошел, в движениях появилась уверенность, хотя девушка сидела на одной из могильных плит в каких-нибудь двадцати шагах от склепа. – Все началось как сон, – пояснила она. – Был канун Рождества, сочельник, только он оказался совсем не таким веселым, как мы надеялись. Марго была мертва, она убила себя, а ведь в прошлом самоубийство считалось страшным грехом! И вот в рождественскую ночь я легла в постель и уснула. Во сне я стояла на пороге Длинной галереи одна, в полной темноте, лишь за окнами ярко сияли звезды. Внезапно я заметила, что в комнате совершенно пусто, остались только портреты на стене. Я еще, помнится, во сне подумала: «Наверное, мебель специально вынесли из галереи, чтобы освободить ее для танцев и игр». И вдруг в дальнем алькове возникло бледное лицо. Даже часть лица, профиль с единственным открытым глазом. Разглядев волнистые волосы, высокий воротник-стойку и кусочек красного кителя, я узнала генерала Деверо, погибшего при Ватерлоо. А потом… Я почувствовала толчок, ощутила внезапный холод и поняла, что проснулась. В ужасе я обнаружила, что стою на пороге Длинной галереи, вокруг кромешная тьма и лишь свет звезд проникает в окна. Мое тело заледенело, потому что на мне не было никакой одежды, кроме ночной рубашки. Я нащупала под ногами ко вер, и сердце мое бешено заколотилось. Потом я дотронулась до стены и ощутила, что она настоящая. Все в комнате было настоящим. Затем мне почудилось, будто чьи-то пальцы схватили меня за горло, а я ужасе отшатнулась и заметила полупрозрачные лица и фигуры, заполнившие галерею. Будто портреты ожили и сошли со стен. Лица призраков были перекошены от злобы, и мне показалось, что их гнев направлен на меня. Галерея буквально наполнилась ненавистью, а эти существа продолжали медленно приближаться ко мне. Мою душу охватил ужас, потому что теперь, вблизи, я могла разглядеть, какой смертью умер каждый из них. Глаза скончавшихся в своей постели были закрыты, а лица напоминали застывшие маски. Те, кто принял насильственную смерть, смотрели широко раскрытыми глазами, радужную оболочку которых окружали белые кольца. Там была мадам Рамбуйе (я узнала ее по кудряшкам), вся разбухшая от водянки, и Джастин Деверо в накрахмаленном жабо – в боку у него зияла кровавая рана. Все эти давно умершие люди были настолько реальны, что можно было почувствовать прикосновение их пальцев! Они медленно миновали одно окно, затем другое, отбрасывая на ковер черные тени, а я по-прежнему не находила сил шевельнуться. Призраки подобрались уже совсем близко, и только тогда я поняла, что их злоба направлена не на меня, а на женщину, в ужасе прижимавшуюся к стене у меня за спиной. А мертвецы перешептывались друг с другом, сначала тихо, потом все громче, но их ропот доносился до меня словно сквозь плотную ткань. Потом генерал Деверо, во лбу которого зияли две огромных дыры от пуль, протянул руку и, схватив меня за запястье, оттащил в сторону. А остальные, не обращая на меня внимания, продолжали хором твердить: «Прогоните ее! Прогоните ее! Прогоните ее!»
Холден торопливо пересекал каменный мостик. Впереди маячила фигура доктора Фелла, ковылявшего в сторону дороги. За лугами начиналась земля касуоллской церкви.
Дональд продирался по высокой траве вслед за доктором, вероятно не расслышавшим его шагов. Углубившись в свои мысли, друг «второй мамочки» разговаривал вслух, так что у стороннего наблюдателя могли бы возникнуть подозрения относительно здравости собственного рассудка Гидеона Фелла. Время от времени, поддавшись эмоциям, доктор взмахивал в воздухе тростью. Дону удалось различить последние слова.
– Если бы только он не надел шлепанцы! – воскликнул этот невероятный человек, в очередной раз взмахнув в воздухе тростью. – Подумать только! Если бы на парне не было шлепанцев!
Холден окликнул доктора. Тот очнулся от раздумий и, обернувшись, остановился под каштаном на обочине. Теперь его Широкополая шляпа покоилась не под мышкой, а на голове.
– Э-э!.. – пробормотал Гидеон Фелл, вглядываясь в темноту и узнавая Холдена. – А я думал, вы не пойдете.
– Я бы и не пошел, если бы Силия не попросила, – отозвался майор. – И в самом деле, доктор Фелл, как вы могли так внезапно все бросить?
– Бросить что?
Дон кивнул в сторону замка:
– Вы оставили за спиной бушующее пламя страстей!
– Я, признаться, тоже испугался, что они… э-э… вцепятся друг другу в глотки, – заметил доктор Фелл, с виноватым видом поправляя на носу очки. – И чем они там занимаются? Не передрались еще?
– Нет, – покачал головой Дональд. – Просто сидят и тупо смотрят друг на друга. Как вы могли уйти, оставив их в таком состоянии? Вероятно, вы сказали или слишком мало, или слишком много!
– Вы свидетель, что я пытался уходить от некоторых вопросов. Но все присутствующие так разволновались, что мне не удалось отделаться незначащими фразами. Пришлось говорить правду.
– Но в чем эта правда? – допытывался Дон.
– Хм-м…
– Позвольте мне понять вашу позицию. Торли Марш дважды попался на наглой лжи – он объявил бредовыми слова Силии о пузырьке с ядом и переодевании в черное платье. Но вы почему-то объявили этого человека невиновным. По-вашему, он ангел, не прикасавшийся к жене пальцем и не убивавший ее?
– Но суть именно в этом! – нахмурился доктор Фелл. – Именно из-за его лжи я и понял, что по поводу убийства мистер Марш ответил чистую правду!
Холден изумленно уставился на собеседника:
– Знаете, доктор, подобный парадокс мог бы…
– Сэр, я не создаю парадоксы, а объясняю реальную ситуацию, – напыщенно заявил человек-гора.
– Хорошо. Тогда давайте разбираться дальше, – вздохнул Дональд. – По вашим словам, Силия никогда не теряла рассудка (честь вам за них и хвала!), однако затем вы туманно намекнули…
– Ни на что я не намекал! – возразил доктор.
– Тогда получается, что и Силия, и Торли говорили правду? – не сдавался Дон. – И что эти долгие месяцы они жили не понимая друг друга? Так?
Глаза доктора Фелла блеснули в лунном свете из-под низко надвинутой шляпы.
– Да! Именно так! – Он стукнул по земле тростью.
– Но это же невозможно! – воскликнул Дональд.
– Почему?
– Потому что Силия и Торли противоречат друг другу! Их утверждения невозможно совместить, как нельзя смешать масло с водой. Любой человек либо говорит правду, либо лжет.
– Не обязательно, – возразил Гидеон Фелл.
– Но как же так?!
– Когда-нибудь я поведаю вам всю историю целиком, и вы измените свое мнение. А пока у нас есть просьба, которую надлежит выполнить.
– Ладно, – согласился Холден. – Простите мою настойчивость, доктор Фелл, но я хотел бы задать последний вопрос.
– Какой же?
– Как получилось, что вам известно об этом преступлении гораздо больше, чем можно было бы узнать из письма мисс Деверо в Скотленд-Ярд? Что за игра ведется между вами и Силией? А я могу поклясться, что такая игра идет. Она и вам рассказала о смерти Марго?
– Нет! – рявкнул доктор, яростно заколотив тростью по траве. – Если бы только она рассказала мне! – Он понизил голос и задышал ровнее. – Вам, возможно, известно, что Силии Деверо после смерти сестры мерещились привидения?
– Да, – кивнул Дон. – Только Силия не страдает галлюцинациями!
– Вот именно, – согласился доктор Фелл. – Как раз благодаря этим россказням о привидениях я и понял, что девушка не страдает галлюцинациями.
И снова Дональд не смог сдержать удивления:
– Доктор Фелл, боюсь, я понимаю вас не лучше, чем Торли. За каких-то две минуты вы произносите второй парадокс! Посудите сами: все ждут судью, выносящего смертный приговор, а вместо него приходите вы и начинаете говорить загадками, играть словами. Я, как и Силия, начинаю приходить в отчаяние.
– Говорю же вам, – собеседник Дональда энергично взмахнул тростью, – в моем умозаключении нет никакого парадокса или игры слов! Вы и сами могли бы догадаться, если бы внимательнее изучили очевидные факты. А сейчас… – Он помедлил. – Сейчас мы идем открывать склеп. И…
– И что?
– И это только часть нашей задачи, – прошептал доктор Фелл. – Должен признаться, я ужасно боюсь! Пойдемте!
Они пересекли дорогу и ступили на луг. Чуть поодаль, в тени дубов, буков и кипарисов, высилась касуоллская церковь.
Внутри этого древнего храма, чья история насчитывала много веков, стояло каменное изваяние сэра Уолтера Д'Эстервиля. Одетый в кольчугу, ногами он попирал мраморного льва – скульптурная группа символизировала участие Д'Эстервиля в крестовых походах. Когда сэр Уолтер погиб в Палестине, осененный знаменем с черным крестом тамплиеров, леди Д'Эстервиль дала монашеский обет, и «Касуолл-Хаус» стал аббатством. А каменное изваяние древнего рыцаря, как и сам «Касуолл», и поныне осталось памятником нетленной любви.
Эта церковь была священным хранилищем памяти. «Я, Марго, беру тебя, Торли… – словно наяву слышалось хрипловатое контральто, – в законные мужья». И снова призрачный голос: «Отныне и навеки… И в радости и в горести… И в богатстве и в бедности… И в болезни и в здравии… До скончания…»
Дональд даже мог бы различить цвета нарядов и расслышать звуки органа.
Двое мужчин подошли к невысокой чугунной ограде. Тронутая ржавчиной калитка была открыта. За нею виднелась сама церковь; обогнув ее слева, можно было выйти на тропинку, где когда-то Холден встретил Силию.
Сейчас по левую руку от Дона возвышалась западная стена церкви с высокими стрельчатыми окнами, справа аркой нависали ветви высоких раскидистых буков. Холдену был хорошо знаком запах запекшейся на дневном жаре земли и влажный аромат пропитанной росой травы – дыхание самой земли навевало мысли о вечности. Лунный свет пробивался сквозь густую неподвижную листву. Дон заново переживал встречу на тропинке и другие встречи с Силией.
– О чем вы задумались? – раздался рядом осторожный возглас доктора Фелла.
– «Куда бредем?.. Куда все подевалось?» – процитировал Холден старые строки, напевно прозвучавшие в тишине.
Спутник молча кивнул, ступив под тень кипарисов, где из неухоженной травы выглядывали почерневшие и покосившиеся от времени надгробия. Западная часть кладбища поднималась в гору. Там, на склоне, освещенном луной, могильные камни походили на уродливые деревья.
Дону вдруг вспомнилась Италия, деревенское кладбище и черный зрачок пистолетного дула, следящего за ним из-за каменного надгробия. Но внезапно все воспоминания улетучились. Впереди, на ровной площадке, замыкая длинный ряд могильных плит, вырастало из земли приземистое строение, которого Холден прежде не видел: тяжелый серый камень, аккуратные колонны и железная дверь посередине.
Восклицание Дональда прозвучало неожиданно громко в кладбищенской тишине:
– Это что же?..
– Новый склеп? Похоже, да! – кивнул Гидеон Фелл, тяжело дыша то ли от быстрой ходьбы, то ли от внезапного волнения. – А старый, – добавил он, – вон там, на холме.
– И что теперь будем делать? – уже спокойнее произнес Холден.
– Дождемся моего друга Кроуфорда, а потом снимем печать и отопрем склеп.
– Снимем печать? – удивился Дон.
– Да. И быстренько осмотрим его изнутри. Больше ничего.
– Но как же мистер Рейд, старый викарий? Разве такое надругательство над покойником ему понравится?
– Викарий живет по ту сторону холма и ничего не узнает, – успокоил Холдена доктор Фелл. – А что до мистера Уиндлзхэма, кладбищенского сторожа, то у меня есть основания надеяться, что этот достойный человек уже изрядно нагрузился пивом и не захочет ни во что вмешиваться.
– И что же вы ожидаете увидеть в склепе?
Оставив вопрос Дональда без ответа, доктор одышливо проговорил:
– Лучше послушайте, что я вам расскажу.
Стуча тростями по гравию дорожки, он подошел к одному из могильных камней, едва выступавших из земли справа от склепа, и присел.
– Так уж получилось, что я невольно оказался игрушкой в руках судьбы, – начал Гидеон Фелл, снимая шляпу и кладя ее на камень рядом с собой. – На Рождество… Да-да, на прошлое Рождество я гостил в Чиппенхэме у профессора Уэстбери. А через два дня мне вдруг пришло в голову навестить миссис Эндрю Деверо.
– Миссис?..
– Именно. «Вторую мамочку», которой уже несколько лет не было в живых. – И он с горечью прибавил: – Настолько «часто» в годы войны мы встречались с друзьями! Иные уж на небесах, а мы все считаем их живыми и пребывающими в добром здравии. Со свойственной мне беспечностью я не послал телеграмму и никак не сообщил о предполагаемом приезде, а просто взял такси и отправился за тридевять земель, в «Касуолл». Среди множества стоявших перед домом машин мне бросился в глаза катафалк. – Доктор Фелл прикрыл руками глаза. – Мой дорогой Холден, вы не представляете моей растерянности! Я просто не знал, что делать! Мой приезд оказался совершенно некстати. Я уже попросил шофера повернуть обратно, когда увидел бегущую ко мне по мостику…
– Силию? – догадался Дональд.
– Точно!
Собеседник снова умолк и задумался.
– Я сразу заметил, что девушка явно не в себе. Нет, нет, постойте! Я имел в виду нечто совсем иное! Я хотел сказать, что Силия выглядела сильно взволнованной и ее смятение передалось мне. Мисс Деверо попросила меня зайти на несколько минут в дом по делу, как она выразилась, чрезвычайной важности, причем, по возможности, незаметно. И мы действительно проникли в «Касуолл» незамеченными. Силия провела меня через черный ход и галерею наверх, в старую детскую.
Легкий ветерок колыхал траву и тихо шуршал ветвями кипарисов, порождая вокруг причудливую игру теней. Холдена беспокоила явная тревога спутника, то и дело с опаской поглядывавшего на дверь склепа, словно в дверном проеме могла внезапно возникнуть чья-то фигура. Беспокойство доктора постепенно передавалось Дональду.
– Да, Силия говорила вчера что-то о детской, – пробормотал майор. – Значит, она рассказала вам о…
– Об обстоятельствах смерти ее сестры? – догадался доктор.
– Да!
– К сожалению, только вкратце, – посетовал Гидеон Фелл. – И теперь понятно, почему она не рассказала больше. После гибели Марго она пошла к Эрику Шептону и вывалила на его голову всю историю целиком. Доктор – старый друг семьи и отнесся к мисс Деверо с терпением и вниманием, однако сразу заподозрил у нее психопатию. Черт бы побрал этого Шептона! – с досадой добавил Фелл.
Холден не мог не согласиться с собеседником.
– Доктор Фелл, вы видели Шептона?
– Да, – кивнул тот.
– Ну и как вы думаете: его провели или он просто болван?
Гидеон Фелл покачал головой:
– Нет, этого человека не проведешь, и он не болван. Он крепкий орешек и умеет держать язык за зубами. Так чертовски хорошо умеет, что даже…
– Даже – что? Продолжайте!
– Что чуть не разрушил с полдюжины жизней, – мрачно закончил доктор Фелл.
– Но мы говорили о чем-то другом? – напомнил Холден. – О Силии?
Понизив голос, его собеседник продолжил:
– Мисс Деверо сообщила, что ее сестру похоронят в тот же День, и слезно умоляла меня помочь ей в одном деле. Ну как я мог ей отказать? Силия обещала не совершать ничего противозаконного и никому не причинять вреда своим поступком. Мы Должны были действовать под прикрытием темноты, чтобы не опасаться помехи со стороны обитателей поместья. Ее наивность и доверчивость обезоружили меня, я был тронут до глубины души. А потом…
– Позвольте мне, доктор Фелл, закончить рассказ самой! – раздался вдруг совсем рядом знакомый голос.
Ветерок снова зашелестел листвой, и, сопровождаемая волной смутных шорохов, появилась Силия. Но девушка приближалась не со стороны церкви, а шла коротким путем, через кладбище. Натыкаясь на могильные плиты и хватаясь рукой за надгробия, она осторожно пробиралась среди трепещущих теней. Подойдя к Холдену и доктору Феллу, Силия взглянула на склеп и, вздрогнув, проговорила:
– Доктор Фелл, может, нам отложить нашу затею?
Человек-гора задумчиво смотрел в землю.
– Почему же вы хотите оттянуть время, моя дорогая?
– Я ужасно нервничаю! – Девушка обернулась к Холдену и растерянно улыбнулась. – Может… Может, мне это только привиделось?..
– Разумеется, мы могли бы забыть о вашей затее, если бы не письмо в полицию! – Доктор начал терять терпение. – В нем вы обратили внимание на факты, которые могут быть обнаружены сегодня при открытии склепа.
Дональд вспомнил, что девушка говорила примерно то же самое доктору Шептону вчера вечером, однако не упоминала о склепе.
С тяжелым вздохом Силия подошла поближе к Холдену и заглянула ему в глаза:
– Я не могла рассказать тебе о моем видении, Дон! Не могла! И поэтому нервничаю весь день. Я даже не хотела видеться с тобой. Но теперь я, наоборот, хочу, чтобы ты выслушал. Только, пожалуйста, не смейся! Хочешь, считай меня сумасшедшей, только не смейся.
– Я и не собираюсь, – успокоил возлюбленную Дон.
– Через два дня после Рождества, когда Марго положили… сюда, – девушка кивнула на склеп, – мы с доктором Феллом проделали одну операцию. После окончания похорон, когда все ушли с кладбища, мы с наступлением сумерек вернулись сюда. У меня был ключ от склепа. Вообще-то ключ принадлежит Торли, но я знала, где он хранится. Можешь считать меня чудовищем, только, пожалуйста, не смейся! Итак, мы с доктором Феллом открыли дверь, кое-что… кое-что сделали внутри и снова закрыли ее. Доктор по моей просьбе опечатал замок – залепил его специальной глиной и приложил свою печать, которая существует в единственном экземпляре. А потом…
– Ну же, Силия, продолжай! – воскликнул Дональд.
– Потом доктор уехал, забрав с собой печать и ключ. Мы договорились хранить совершенное в тайне до тех пор, пока я не напишу ему. – Силия вдруг замолчала и начала озираться по сторонам. – Не знаю, что заставило меня решиться на такой поступок, но мы сделали это! – произнесла она наконец.
– Сделали, но зачем? – удивился Холден.
– Не знаю. Возможно, из-за видения, явившегося мне в Длинной галерее ночью после смерти Марго. – Силия по-прежнему не поднимала глаз на Дональда, но, нуждаясь в чьей-то поддержке, придвинулась поближе к доктору Феллу. Страх ее, как ни странно, прошел, в движениях появилась уверенность, хотя девушка сидела на одной из могильных плит в каких-нибудь двадцати шагах от склепа. – Все началось как сон, – пояснила она. – Был канун Рождества, сочельник, только он оказался совсем не таким веселым, как мы надеялись. Марго была мертва, она убила себя, а ведь в прошлом самоубийство считалось страшным грехом! И вот в рождественскую ночь я легла в постель и уснула. Во сне я стояла на пороге Длинной галереи одна, в полной темноте, лишь за окнами ярко сияли звезды. Внезапно я заметила, что в комнате совершенно пусто, остались только портреты на стене. Я еще, помнится, во сне подумала: «Наверное, мебель специально вынесли из галереи, чтобы освободить ее для танцев и игр». И вдруг в дальнем алькове возникло бледное лицо. Даже часть лица, профиль с единственным открытым глазом. Разглядев волнистые волосы, высокий воротник-стойку и кусочек красного кителя, я узнала генерала Деверо, погибшего при Ватерлоо. А потом… Я почувствовала толчок, ощутила внезапный холод и поняла, что проснулась. В ужасе я обнаружила, что стою на пороге Длинной галереи, вокруг кромешная тьма и лишь свет звезд проникает в окна. Мое тело заледенело, потому что на мне не было никакой одежды, кроме ночной рубашки. Я нащупала под ногами ко вер, и сердце мое бешено заколотилось. Потом я дотронулась до стены и ощутила, что она настоящая. Все в комнате было настоящим. Затем мне почудилось, будто чьи-то пальцы схватили меня за горло, а я ужасе отшатнулась и заметила полупрозрачные лица и фигуры, заполнившие галерею. Будто портреты ожили и сошли со стен. Лица призраков были перекошены от злобы, и мне показалось, что их гнев направлен на меня. Галерея буквально наполнилась ненавистью, а эти существа продолжали медленно приближаться ко мне. Мою душу охватил ужас, потому что теперь, вблизи, я могла разглядеть, какой смертью умер каждый из них. Глаза скончавшихся в своей постели были закрыты, а лица напоминали застывшие маски. Те, кто принял насильственную смерть, смотрели широко раскрытыми глазами, радужную оболочку которых окружали белые кольца. Там была мадам Рамбуйе (я узнала ее по кудряшкам), вся разбухшая от водянки, и Джастин Деверо в накрахмаленном жабо – в боку у него зияла кровавая рана. Все эти давно умершие люди были настолько реальны, что можно было почувствовать прикосновение их пальцев! Они медленно миновали одно окно, затем другое, отбрасывая на ковер черные тени, а я по-прежнему не находила сил шевельнуться. Призраки подобрались уже совсем близко, и только тогда я поняла, что их злоба направлена не на меня, а на женщину, в ужасе прижимавшуюся к стене у меня за спиной. А мертвецы перешептывались друг с другом, сначала тихо, потом все громче, но их ропот доносился до меня словно сквозь плотную ткань. Потом генерал Деверо, во лбу которого зияли две огромных дыры от пуль, протянул руку и, схватив меня за запястье, оттащил в сторону. А остальные, не обращая на меня внимания, продолжали хором твердить: «Прогоните ее! Прогоните ее! Прогоните ее!»