Так и получилось. Больше, чем наслаждаться едой и вином, доктор Фелл любил беседовать. Но поскольку он все время бросал на Марка тревожные взгляды, у него не получалось ни первое, ни второе, ни третье; точно так же вел себя и хозяин.
Не помогли блюда, созданные стараниями мисс Суит. Будучи великолепной поварихой, она почему-то имела привычку распевать на кухне мрачные религиозные гимны. В ее устах эти торжественные песнопения вызывали ужас. И когда мисс Суит мягким фальшивым сопрано призывала окружающих влиться в ряды десяти тысяч праведников, что поднимаются по лестнице света, все испытывали желание сломя голову бежать в другую сторону.
Миссис Партридж, которая обычно умело подавала на стол, непрестанно дребезжала тарелками и уронила одну из них. Бренда чуть не плакала. И все с облегчением увидели подъехавшую желтую машину.
— Сэр, — произнес доктор Фелл, выбираясь из-за стола. — Пока я вынужден держать в тайне место своего назначения.
И посему не могу ни советовать, ни даже интересоваться вашей собственной миссией. Но если вы будете делать то, что, как я предполагаю, вы собираетесь делать…
— Да?
— В таком случае будьте осторожны. Я просто прошу вас проявить осмотрительность!
— Да что с вами? — спросил Марк, быстро взглянув на Бренду. — Сколько раз я должен повторять? Мне ровно ничего не угрожает.
— Вам лично нет. — Доктор Фелл бросил на стол салфетку. — А если кому-то еще… ну, это совершенно другое дело! Но мы можем увидеться с вами скорее, чем вы предполагаете.
Машина снова подала сигнал. Из кухни, вместе со звяканьем горшков и кастрюль, которые укладывали в буфет, донеслось жуткое завывание: «Восстаньте, христиане, и сокрушите их!» Таково было положение дел, когда Марк, на которого Бренда смотрела из окна, вслед за доктором Феллом покинул дом.
Вышел он заблаговременно. Ему до встречи предстояло еще кое-что сделать. На Харли-Лейн, миновав дом Уолкеров, он прямиком направился к бунгало.
Если кто-то и бродил вокруг коттеджа, он не оставил после себя никаких следов. Входная дверь была открыта. Марк в первый раз оказался тут в одиночестве, но он не собирался оставаться в доме долго. Направившись в спальню, Марк нашел то, что искал, сунул это в карман и торопливо вышел.
Дождь уже давно прекратился. Но от влажной травы, от промокших крон деревьев тянуло теплой сыростью, и по коже у Марка побежали мурашки. Даже темный асфальт дороги еще не просох. На западе, почти сразу же за бунгало, начал заниматься розоватый закат. Марк пошел к дому Джудит Уолкер.
На секунду он остановился на дороге перед ним.
Тут стояла машина — слишком знакомая машина.
Он заметил ее, как только покинул бунгало мисс Лестрейндж. Ясно, что человек, с которым он договорился, прибыл на рандеву раньше его.
И кроме того, не подлежало сомнению, что этот человек знал привычку Джудит оставлять ключ под ковриком у входных дверей.
Ни в машине, ни в садике перед домом, где когда-то был двор таверны, никого не было. Человек, на встречу с которым он явился, должно быть, вошел в дом.
Стоя позади машины, Марк прикидывал, что он скажет и как он должен это сказать. Обдумывая про себя фразы, Марк скользнул взглядом по ветровому стеклу автомобиля, посмотрел на переднее сиденье рядом с водителем.
То, что он увидел — водитель оставил это на сиденье, когда вышел, — заставило его торопливо обежать машину и открыть дверцу. Он схватил два тяжелых предмета, рассмотрел каждый из них и положил обратно.
— Вот так! — громко сказал Марк и захлопнул дверцу.
Она грохнула, закрываясь. Он вспомнил все предупреждения доктора Фелла, хотя не мог и не хотел им верить.
Широкая кирпичная дорожка, окаймленная с обеих сторон яркими цветочными бордюрами, тянулась не менее чем на шестьдесят футов, заканчиваясь у парадных дверей длинного низкого дома из темного кирпича. Он неторопливо пошел по ней, миновал то место, где когда-то (давным-давно) стояла вывеска таверны «Джордж», пока не была сметена еще до революции.
Должно быть, Джудит, уезжая, забыла закрыть окна. И снова, стоя перед домом, как он стоял перед ним прошлой ночью, Марк услышал внутри тиканье дедушкиных часов.
Коврик был сдвинут в сторону, и ключа под ним не было. На мгновение Марку показалось, что он увидел, как дрогнула занавеска маленького окошка наверху. Но, скорее всего, ему померещилось.
Он не стал звонить у дверей. Он повернул ручку, вошел в полутемный холл и застыл на месте, словно его поджидал враг, а не друг. Скрипнул и закряхтел стул, на который кто-то сел.
— Привет, Тоби, — произнес Марк.
Тоби Саундерс, черты лица которого он смутно различал в полумраке, поднялся на ноги.
— Очень хорошо! — ответил он сдавленным голосом. — Что это за тайны? Что это за непонятные свидания? Что ты собирался мне сказать?
— Нет! — прервал его Марк. — Это ты хотел мне что-то сказать.
— Сказать тебе?
— Да. Я знаю, ты взял у Сэма Кента револьверы «уэбли». — Марк запнулся. — Но почему они сейчас лежат на переднем сиденье твоей машины? И почему они оба заряжены?
Глава 18
Глава 19
Не помогли блюда, созданные стараниями мисс Суит. Будучи великолепной поварихой, она почему-то имела привычку распевать на кухне мрачные религиозные гимны. В ее устах эти торжественные песнопения вызывали ужас. И когда мисс Суит мягким фальшивым сопрано призывала окружающих влиться в ряды десяти тысяч праведников, что поднимаются по лестнице света, все испытывали желание сломя голову бежать в другую сторону.
Миссис Партридж, которая обычно умело подавала на стол, непрестанно дребезжала тарелками и уронила одну из них. Бренда чуть не плакала. И все с облегчением увидели подъехавшую желтую машину.
— Сэр, — произнес доктор Фелл, выбираясь из-за стола. — Пока я вынужден держать в тайне место своего назначения.
И посему не могу ни советовать, ни даже интересоваться вашей собственной миссией. Но если вы будете делать то, что, как я предполагаю, вы собираетесь делать…
— Да?
— В таком случае будьте осторожны. Я просто прошу вас проявить осмотрительность!
— Да что с вами? — спросил Марк, быстро взглянув на Бренду. — Сколько раз я должен повторять? Мне ровно ничего не угрожает.
— Вам лично нет. — Доктор Фелл бросил на стол салфетку. — А если кому-то еще… ну, это совершенно другое дело! Но мы можем увидеться с вами скорее, чем вы предполагаете.
Машина снова подала сигнал. Из кухни, вместе со звяканьем горшков и кастрюль, которые укладывали в буфет, донеслось жуткое завывание: «Восстаньте, христиане, и сокрушите их!» Таково было положение дел, когда Марк, на которого Бренда смотрела из окна, вслед за доктором Феллом покинул дом.
Вышел он заблаговременно. Ему до встречи предстояло еще кое-что сделать. На Харли-Лейн, миновав дом Уолкеров, он прямиком направился к бунгало.
Если кто-то и бродил вокруг коттеджа, он не оставил после себя никаких следов. Входная дверь была открыта. Марк в первый раз оказался тут в одиночестве, но он не собирался оставаться в доме долго. Направившись в спальню, Марк нашел то, что искал, сунул это в карман и торопливо вышел.
Дождь уже давно прекратился. Но от влажной травы, от промокших крон деревьев тянуло теплой сыростью, и по коже у Марка побежали мурашки. Даже темный асфальт дороги еще не просох. На западе, почти сразу же за бунгало, начал заниматься розоватый закат. Марк пошел к дому Джудит Уолкер.
На секунду он остановился на дороге перед ним.
Тут стояла машина — слишком знакомая машина.
Он заметил ее, как только покинул бунгало мисс Лестрейндж. Ясно, что человек, с которым он договорился, прибыл на рандеву раньше его.
И кроме того, не подлежало сомнению, что этот человек знал привычку Джудит оставлять ключ под ковриком у входных дверей.
Ни в машине, ни в садике перед домом, где когда-то был двор таверны, никого не было. Человек, на встречу с которым он явился, должно быть, вошел в дом.
Стоя позади машины, Марк прикидывал, что он скажет и как он должен это сказать. Обдумывая про себя фразы, Марк скользнул взглядом по ветровому стеклу автомобиля, посмотрел на переднее сиденье рядом с водителем.
То, что он увидел — водитель оставил это на сиденье, когда вышел, — заставило его торопливо обежать машину и открыть дверцу. Он схватил два тяжелых предмета, рассмотрел каждый из них и положил обратно.
— Вот так! — громко сказал Марк и захлопнул дверцу.
Она грохнула, закрываясь. Он вспомнил все предупреждения доктора Фелла, хотя не мог и не хотел им верить.
Широкая кирпичная дорожка, окаймленная с обеих сторон яркими цветочными бордюрами, тянулась не менее чем на шестьдесят футов, заканчиваясь у парадных дверей длинного низкого дома из темного кирпича. Он неторопливо пошел по ней, миновал то место, где когда-то (давным-давно) стояла вывеска таверны «Джордж», пока не была сметена еще до революции.
Должно быть, Джудит, уезжая, забыла закрыть окна. И снова, стоя перед домом, как он стоял перед ним прошлой ночью, Марк услышал внутри тиканье дедушкиных часов.
Коврик был сдвинут в сторону, и ключа под ним не было. На мгновение Марку показалось, что он увидел, как дрогнула занавеска маленького окошка наверху. Но, скорее всего, ему померещилось.
Он не стал звонить у дверей. Он повернул ручку, вошел в полутемный холл и застыл на месте, словно его поджидал враг, а не друг. Скрипнул и закряхтел стул, на который кто-то сел.
— Привет, Тоби, — произнес Марк.
Тоби Саундерс, черты лица которого он смутно различал в полумраке, поднялся на ноги.
— Очень хорошо! — ответил он сдавленным голосом. — Что это за тайны? Что это за непонятные свидания? Что ты собирался мне сказать?
— Нет! — прервал его Марк. — Это ты хотел мне что-то сказать.
— Сказать тебе?
— Да. Я знаю, ты взял у Сэма Кента револьверы «уэбли». — Марк запнулся. — Но почему они сейчас лежат на переднем сиденье твоей машины? И почему они оба заряжены?
Глава 18
— Ты притащил меня сюда, чтобы спросить об этих револьверах?
— Зачем ты зарядил их, Тоби?
— Черт возьми, откуда мне знать? Наверное, сила привычки.
— И все?
— Да! Послушай! — хрипло выдохнул Тоби. — Я взял оружие у старика этим утром. Отнес домой и почистил. Учитывая, что за последние тридцать лет ими практически не пользовались, они были в довольно хорошем состоянии. Вот и все. Понял? И больше не ломай себе голову.
Он был так искренен, что Марк, по крайней мере в этом пункте, больше не мог сомневаться в его словах.
Входную дверь он оставил открытой. Сквозь ее проем он видел, как мощеная дорожка окрасилась розоватым цветом заката. На окнах были опущены портьеры, и единственным освещением в комнате были лучи заходящего солнца.
Они нежно коснулись низких столиков, на которых стояли вазы с красными и белыми гвоздиками. Тоби, выпрямившись, стоял рядом с одним из них; когда он жестикулировал, руки его были на виду, но лицо оставалось в тени.
— Да забудь ты об этих револьверах! — сказал Тоби. — Что мы вообще тут делаем? Зачем нам надо было встречаться в чужом доме, где нас никто не услышит, и шептаться между собой?
— Значит, есть причина, Тоби.
— Да?
— Строго между нами. Никто не должен услышать то, что я собираюсь тебе сообщить. Правда… я не могу сказать, что это такая уж тайна! Ее знает доктор Фелл, что ясно видно из его слов, да и вообще вся эта история вот-вот выйдет наружу.
— Черт побери, ты мне, наконец, объяснишь, о чем идет речь?
— Да. Если ты в свою очередь согласишься ответить на кое-какие вопросы.
— О чем?
— О воскресном утре. До и сразу после половины седьмого, когда мы нашли тело Роз Лестрейндж.
У лестницы продолжали мерно тикать большие часы. Тоби, выпрямившись, засунул руки в карманы брюк. Металлическая пряжка пояса сверкнула розоватым бликом.
— Когда я стоял у бунгало, — продолжил Марк, — из тумана появились вы с доктором Кентом. Потом ты сказал, что вы ходили в Куиншевен за воскресными газетами. Вполне убедительно, пусть даже было слегка рановато; воскресная почта еще не поступала. Но кто предложил отправиться в Куиншевен за прессой?
— Послушай, я рассказывал тебе! Миссис Кент хотела, чтобы старик не болтался под ногами и не пытался сделать себе завтрак. Вот она и предложила…
— О нет, это была не ее инициатива.
Дважды качнулся неторопливый маятник напольных часов.
— Марк, ты считаешь меня лжецом?
— Да. Приходится. Прежде чем позвонить тебе, я связался с миссис Кент и поговорил с ней. — Марк быстро вскинул руку. — Подожди, Тоби! Пока еще ничего не говори! Я должен был понять правду еще в воскресенье вечером — Кэролайн, сама того не подозревая, сообщила ее мне и Джудит, когда мы были в библиотеке.
Марк продолжал стоять с поднятой рукой. Тоби распрямил плечи и застыл в таком положении.
— Кэролайн всего лишь посетовала, что мать вечно всех опекает, вот и все. «Даже утром, когда Тоби вытащил отца пройтись за газетами, мать стала возражать». Это были ее слова, и Кэролайн в голову не могло прийти, что они будут иметь какое-то значение. Но это ты предложил прогулку в Куиншевен, Тоби. И миссис Кент это подтвердила.
— Какого черта! Зачем мне это было надо?
— Сказать тебе, зачем?
— Да!
— Потому что когда в половине седьмого ты оказался около коттеджа, тебе был нужен свидетель. И им стал доктор Кент. Чтобы ты мог показать ему на открытую дверь, которую сознательно оставил открытой. Чтобы мог обеспокоенно сказать, мол, в доме что-то случилось, и побудить доктора Кента заглянуть в него.
Тоби вынул руки из карманов и снова попытался что-то возразить, но Марк прервал его:
— Подожди, Тоби! К сожалению, этот свидетель был не очень подходящим. Доктор Кент испытывает чуть ли не ужас перед необходимостью вторгаться в чью-то частную жизнь. Он никогда не позволил бы себе войти в дом лишь потому, что в нем открыта дверь и горит лампа; он отказался бы — что, собственно, он практически и сделал. — Марк перевел дыхание. — Так что тебе нужен был и я. Поэтому незадолго до половины седьмого ты позвонил мне из дома доктора Кента. Ты изменил голос, он стал ниже, и ты прикрыл микрофон носовым платком…
Тоби отмахнулся:
— Марк, ты сошел с ума!
— О нет! Слушай дальше…
— Я…
— Изменив голос, ты пробормотал мне несколько слов, давая понять, что Роз Лестрейндж покончила с собой. Это заставило меня кинуться к бунгало, на что ты и рассчитывал. Только — к сожалению — будучи в сонном состоянии, я не разобрал толком, что было сказано. Поэтому потом тебе пришлось едва ли не кричать, что это было самоубийство, самоубийство, самоубийство! — Марк сделал шаг к столу. — Ты все это сделал, Тоби, потому, что ты должен был «найти» тело. Ты должен был иметь свидетелей. Рядом с тобой, когда открывалась запертая комната, должны были быть люди, иначе весь твой замысел не увенчался бы успехом.
— Ты чертов идиот! — заорал Тоби. — Ты хочешь сказать, что это я убил женщину?
— Нет!
— Тогда что это за игры? Что ты несешь?
— Ты думаешь, мне это нравится? Думаешь, я не знаю, что ты всего лишь хотел помочь мне?
Горячий влажный воздух был полон запахов цветов из вазы на столе. Марк чувствовал, как по лбу катятся струйки пота.
— Слушай дальше, Тоби! Вернемся к ночи убийства! Примерно за час до гибели этой женщины ты бросил ей в лицо обвинение в том, что именно она устроила дебош в спортивном зале. Будешь отрицать?
— Нет! С чего бы? Роз и была тем дебоширом в спортзале.
— О нет, это была не она.
— Послушай, Марк…
— Нет, ты послушай! Женщина, которую ты называл нашей Роз, была коварна, как кобра. Она обожала острую сталь — от нее и погибла. Но она не была тем шутником в спортзале. Вот тут-то и кроется главная загадка этого преступления.
— Говорю тебе, ты рехнулся. Она была…
— Да, ты думал, что именно она откалывала все эти номера в спортзале. Ты в это совершенно искренне верил. И что же случилось после того, как ты в половине двенадцатого вернулся к доктору Кенту? Там был доктор Арнольд Хьюит. Он заставил тебя и доктора Кента не спать и болтать ни о чем до часа ночи. Такова оказалась его роль в этой истории: было так поздно, что ты остался у доктора Кента. И как всегда, твоя совесть не давала тебе покоя. Разве неправда?
— Да, ночь я провел там! Я сам тебе рассказал!
— И что ты чувствовал?
Тоби внезапно сделал шаг назад.
— Ты не мог спать, — сказал Марк. — Ты был в ужасе, ибо боялся, что перегнул палку, нападая на Роз. Разве ты не подумал тогда, что в таком настроении она могла покончить с собой? Или что если она это сделает, то вина за ее смерть ляжет на тебя? И поэтому часа в три или четыре утра ты встал и оделся. Ты вернулся к бунгало проверить, не случилось ли чего. Но то, что ты увидел там, было куда хуже, чем самоубийство, не так ли? — Марк почти задыхался. — Ты увидел, что она, убитая, лежит ничком в кресле. На ней был только халат и домашние тапочки. А на коленях лежала книга, залитая кровью. То, как она была заколота, не оставляло сомнений — это было убийство. В силу каких-то причин, Тоби, ты считаешь, что ты передо мной в неоплатном долгу. Не знаю почему, но ты так думаешь. Ты не мог позволить, чтобы все это выглядело как убийство. Ты решил любой ценой спасти Бренду. Поэтому ты кое-что там поправил, чтобы все выглядело как самоубийство. И прежде, чем мы двинемся дальше, ответь мне! Так ли все было и почему ты это сделал?
Тоби с хрипом перевел дыхание.
— Да! — сказал он. — И доведись, я бы снова это сделал. Веришь ты мне или нет, но единственным человеком, которого я не мог обманывать, был ты.
— Ты здорово со всем справился, Тоби. Включая и фокус Уилки Коллинза с запертой дверью.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, говоря о «его фокусе». Ты показал мне этот бородатый трюк около года назад, помнишь? Может, какую деталь я у него и позаимствовал. Но вообще-то фокус этот мой. И не беспокойся, Марк: копы ни о чем не догадаются и через миллион лет.
— Вот тут ты ошибаешься. Стоит им приглядеться — и все становится просто очевидно. Не будь я так взволнован, то и сам мог бы догадаться обо всем еще в воскресенье утром. Ты встал на колени и заглянул в замочную скважину. И увидел ключ, повернутый в замке. Так?
— Да. Я увидел просто ключ.
— Просто ключ? Именно это я и говорю, Тоби.
— Да какая разница? — возразил собеседник. — Есть только один ключ, который подходит к дверям спальни. Он с трудом поворачивается в замочной скважине, но на нем не осталось никаких следов воздействия извне.
— Да! Насколько можно судить по первому впечатлению — это так. Вот этот ключ!
Порывшись в кармане, Марк вытащил металлический предмет и кинул его на стол рядом с цветочной вазой. Ключ звякнул, скользнув по столу. Он был покрыт легким бесцветным налетом ржавчины и блестел в полосе розового света, падавшего из дверей.
— Это тот самый ключ от дверей спальни, — уточнил Марк. — Я как раз сегодня взял его из бунгало. Посмотри на него!
— Ну и?… Что в нем такого?
— Как и большинство ключей выпуска 20-х годов, он имеет совершенно прямой стержень. Ни впадин, ни выпуклостей. Головка точно такого же размера, как и фланец. Конечно, мы знали это с самого начала. В противном случае, следуя твоим указаниям, я бы никак не мог тупым концом карандаша вытолкнуть ключ из замка. Помнишь, Тоби, что ты руководил всеми моими действиями? Ты встал на колени перед запертой дверью и подсунул под нее развернутую газету. Когда я вытолкнул ключ из замка и он упал на бумагу, ты вытянул ее из-под двери, прикрывая ключ рукой. Что ты сделал затем?
— Отдал тебе ключ!
— А что ты сделал еще до этого? Ты подобрал ключ, который я видел в замке. Выпрямился. Перевел дыхание. И вот так ударил кулаком по ладони левой руки! — Марк сам ударил кулаком по ладони, на секунду сведя руки, после чего опустил их. — Лишь после этого ты протянул мне ключ и сказал: «Открывай». В этом-то и был фокус, Тоби. В подмене ключей. Тот, что ты протянул мне, был настоящим ключом, тем самым, что сейчас лежит на столе. Но в замочной скважине я видел не его. — Марк сделал паузу. — Короче говоря, Тоби, — сказал он, — ключ в дверях был макетом. Фальшивкой.
— Но этого не могло быть! Он бы не подошел, да и ты бы заметил, что это фальшивка, когда проталкивал его.
— Отнюдь. Подошел бы почти любой ключ примерно таких же размеров — если предварительно поработать над ним. Могу показать, как ты это сделал.
Марк взял со стола ключ и поднес его к свету. Большим пальцем он провел по стержню ключа от головки к фланцу, так что тот скрылся из виду под подушечкой большого пальца.
— Предположим, что у тебя есть еще один ключ. Например, это мог быть ключ от гостиной в бунгало. Я знаю, что он исчез: прошлым вечером я видел, как из замочной скважины гостиной пробивался свет, когда включили лампу. — Марк откашлялся. — Кроме того, у тебя есть доступ к набору стальных напильников из мастерской доктора Кента. Работа над ключом могла занять час времени; ты, конечно, покрылся испариной, но в конце концов незакаленное железо не устояло перед сталью напильника. — Марк избегал смотреть на Тоби. — Тебе надо было всего лишь перепилить стержень у фланца. Он упал. У тебя осталась только головка на стержне. — Марк помолчал, собираясь с мыслями. — Остальное было еще проще. Ты вышел из спальни. Закрыл двери. Запер их снаружи настоящим ключом. С внешней же стороны просунул сквозь замочную скважину макет ключа и оставил его там. Если кто-то поглядит в замочную скважину снаружи, он не заметит отсутствия фланца, поскольку головка на другом конце перекрывает поле зрения. — Марк сделал паузу. — «Смотреть снаружи или изнутри — через окошки ничего нельзя заметить». Конечно, нельзя: с обеих сторон ключ выглядит как настоящий. Известное письмо, написанное восемьдесят лет назад, настойчиво подчеркивает, что окна были заперты изнутри; и столь же настойчиво повторяет, что дверь тоже была заперта изнутри.
Марк снова сделал паузу. И снова бросил ключ, который звякнул, упав на столешницу.
— Вот так ты это сделал, Тоби. Когда ты извлекал фальшивый ключ из-под двери, настоящий был зажат у тебя в левой руке. Правой рукой ты прикрыл стержень фальшивки, чтобы скрыть отсутствие фланцев. Ты подменил ключи, вот и все. Теперь ты это признаешь?
— Нет! — произнес Тоби таким странным голосом, что Марк вздрогнул.
— Но ты признаешь все остальное?
— Нет!
— Тоби, я не хочу ввергнуть тебя в неприятности; я стараюсь вытащить тебя из них! Полиция знает, что тут было убийство.
— Значит, полиция в курсе? Ты этого не говорил!
— Да. Им это было известно с самого начала. И теперь мы все выяснили… кроме имени настоящего убийцы…
— Но его-то мы не знаем, не так ли? — сказал Тоби тем же самым странным напряженным голосом. — Нет, клянусь Господом! Мы очень умные, но этого мы не знаем!
— Тоби, что с тобой происходит?
И тут слова Тоби оглушили его, словно пощечина.
— Ты дурак, — сказал Тоби.
Одним рывком он оказался за столом, уставленным цветочными вазами. И тут Марк увидел его лицо, на которое упали розовые отблески, проникающие в комнату из открытых дверей.
— Ты дурак! — повторил Тоби. — Ты хочешь увидеть, как твою жену арестовывают за убийство? Нашу Роз убила Бренда, и лучше, чтобы ты это услышал здесь и от меня.
Удары эти были столь неожиданны, что вызвали у Марка лишь Отупение. Оно длилось долго, не сразу к нему вернулась способность соображать. Марк с трудом взял себя в руки.
— Ты же не веришь на самом деле в эту ерунду, не так ли?
— Ерунду? Да мы оба знаем, что так и было.
— Тоби, не сошел ли ты с ума?
— Ага! Где-то я слышал эти слова? Послушай, Марк: что ты по-настоящему знаешь об этом деле? Копы тебя уже прихватили?
— Нет, меня еще не допрашивали.
— А меня выжали до последней капли. Раз уж ты думаешь, что тебе все известно, скажи, во сколько, по-твоему, была убита Роз?
— По словам доктора Фелла, в половине первого или даже раньше. Но не намного. Вскрытие показало то же самое.
— О господи! — заорал Тоби, но тут же взял себя в руки. — Это официальный вердикт. Но время — это единственный фактор, на который нельзя положиться; ни один судебный медик не сможет и не захочет дать руку на отсечение за точность этих данных. Копы считают, что Роз была убита примерно в полночь или сразу же после нее, что в общем несущественно. Где в полночь была Бренда?
— Она…
— Где в полночь была Бренда?
Марк справился с дрожью в ногах и сглотнул комок в горле.
— Она была рядом с бунгало. Но не менее чем в двадцати футах от него. И ни на шаг ближе! Она тут же села в машину и уехала.
— Так она тебе рассказывала?
— Тоби, ты…
— Ответь мне! Так она тебе рассказывала?
— Да! И это правда!
Тоби медленно, как Марк в поисках ключа, запустил руку в карман. То, что он извлек, было скручено в комочек и похоже на очень короткую магнитофонную ленту. Предмет представлял собой матерчатую полоску пурпурного цвета…
Взявшись за ее конец, который в тускнеющем свете от дверей казался уже не пурпурным, а серо-черным, Тоби размотал полоску и положил ее на стол рядом с ключом.
— Да! — приглушенным голосом произнес Тоби. — Это красный матерчатый поясок от платья, которое было на Бренде в ночь убийства. Я не представлял, как она его потеряла, пока в воскресенье утром не поговорил с Джудит Уолкер. Но Бренда в самом деле уехала в машине. — Бледное и осунувшееся лицо Тоби было полно искреннего сострадания. — Выводы сделай сам, Марк. В два часа утра я нашел поясок в бунгало, на полу перед спальней, где вскоре после полуночи была заколота Роз Лестрейндж.
Марк не ответил. Он посмотрел на лежащий на столе поясок. И снова перевел взгляд на Тоби, который, помедлив, все же взорвался потоком слов.
— Ты совершенно точно восстановил мои действия, — сказал он. — Я нашел Роз мертвой. Можешь в этом не сомневаться! Было два часа ночи — не три и не четыре, — но это не важно. Я убедился, что она была убита в кресле, где сидела и читала. Я перетащил ее тело к туалетному столику, чтобы создать впечатление, что она погибла от собственной руки. Хочешь знать, что я еще сделал?
— Прекрати, Тоби! Остановись!
— Чего ради мне останавливаться? Ведь ты же хотел все выяснить, не так ли?
— Да, но…
— Я сжал ее пальцы на рукоятке кинжала. — Тоби сглотнул. — Уже начиналось трупное окоченение, и пальцы остались на месте. Затем я бегом вернулся в дом к Сэму Кенту за напильником и отпилил фланцы ключа от гостиной, чтобы организовать фокус с запертой дверью. Лишь после четырех часов я смог прокрасться к тебе домой и подменить «Армадейл» на «Женщину в белом». Я ли все это сделал? Конечно я! А что еще мне оставалось делать? — Тоби запустил палец за воротник и рванул его. — Но я не собираюсь в этом каяться на людях, нет уж, спасибо, — добавил он. — Да и тебе, полагаю, это меньше всего нужно. Можешь ли ты помочь себе и Бренде? Придумай что-нибудь! Если ее начнут допрашивать, то в конце концов заставят все сказать.
Марк встрепенулся.
— Подожди! — резко бросил он.
Он не отрывал взгляда от открытых дверей, за которыми к Харли-Лейн тянулась мощеная кирпичная дорожка. По обеим сторонам ее красовались цветочные бордюры, на которые падали отсветы заходящего солнца; направо отходила дорожка к гаражу.
По ней сейчас подъезжала полицейская машина.
Сидящий за рулем бросил несколько слов человеку, который вылезал из машины. Им был доктор Гидеон Фелл.
Тоби торопливо присоединился к стоящему в дверях Марку.
Бок о бок они ждали появления доктора Фелла, который неторопливо шагал к дому по кирпичной дорожке. Полицейская машина, выбравшись на Харли-Лейн, повернула направо и, набирая скорость, помчалась в Куиншевен. На фоне темнеющего неба вырисовывался грузный силуэт доктора Фелла; было еще достаточно светло, чтобы разглядеть выражение его лица. Его можно было счесть мрачным или расстроенным, но на нем ясно читались тревога и сомнения.
— Ага! — произнес доктор Фелл, открывая легкую сетчатую дверь. — Что бы вы ни предполагали, джентльмены, скорее всего, вы правы. В машине сидел лейтенант Уолтер Хендерсон. И мы с ним душевно побеседовали.
— Зачем ты зарядил их, Тоби?
— Черт возьми, откуда мне знать? Наверное, сила привычки.
— И все?
— Да! Послушай! — хрипло выдохнул Тоби. — Я взял оружие у старика этим утром. Отнес домой и почистил. Учитывая, что за последние тридцать лет ими практически не пользовались, они были в довольно хорошем состоянии. Вот и все. Понял? И больше не ломай себе голову.
Он был так искренен, что Марк, по крайней мере в этом пункте, больше не мог сомневаться в его словах.
Входную дверь он оставил открытой. Сквозь ее проем он видел, как мощеная дорожка окрасилась розоватым цветом заката. На окнах были опущены портьеры, и единственным освещением в комнате были лучи заходящего солнца.
Они нежно коснулись низких столиков, на которых стояли вазы с красными и белыми гвоздиками. Тоби, выпрямившись, стоял рядом с одним из них; когда он жестикулировал, руки его были на виду, но лицо оставалось в тени.
— Да забудь ты об этих револьверах! — сказал Тоби. — Что мы вообще тут делаем? Зачем нам надо было встречаться в чужом доме, где нас никто не услышит, и шептаться между собой?
— Значит, есть причина, Тоби.
— Да?
— Строго между нами. Никто не должен услышать то, что я собираюсь тебе сообщить. Правда… я не могу сказать, что это такая уж тайна! Ее знает доктор Фелл, что ясно видно из его слов, да и вообще вся эта история вот-вот выйдет наружу.
— Черт побери, ты мне, наконец, объяснишь, о чем идет речь?
— Да. Если ты в свою очередь согласишься ответить на кое-какие вопросы.
— О чем?
— О воскресном утре. До и сразу после половины седьмого, когда мы нашли тело Роз Лестрейндж.
У лестницы продолжали мерно тикать большие часы. Тоби, выпрямившись, засунул руки в карманы брюк. Металлическая пряжка пояса сверкнула розоватым бликом.
— Когда я стоял у бунгало, — продолжил Марк, — из тумана появились вы с доктором Кентом. Потом ты сказал, что вы ходили в Куиншевен за воскресными газетами. Вполне убедительно, пусть даже было слегка рановато; воскресная почта еще не поступала. Но кто предложил отправиться в Куиншевен за прессой?
— Послушай, я рассказывал тебе! Миссис Кент хотела, чтобы старик не болтался под ногами и не пытался сделать себе завтрак. Вот она и предложила…
— О нет, это была не ее инициатива.
Дважды качнулся неторопливый маятник напольных часов.
— Марк, ты считаешь меня лжецом?
— Да. Приходится. Прежде чем позвонить тебе, я связался с миссис Кент и поговорил с ней. — Марк быстро вскинул руку. — Подожди, Тоби! Пока еще ничего не говори! Я должен был понять правду еще в воскресенье вечером — Кэролайн, сама того не подозревая, сообщила ее мне и Джудит, когда мы были в библиотеке.
Марк продолжал стоять с поднятой рукой. Тоби распрямил плечи и застыл в таком положении.
— Кэролайн всего лишь посетовала, что мать вечно всех опекает, вот и все. «Даже утром, когда Тоби вытащил отца пройтись за газетами, мать стала возражать». Это были ее слова, и Кэролайн в голову не могло прийти, что они будут иметь какое-то значение. Но это ты предложил прогулку в Куиншевен, Тоби. И миссис Кент это подтвердила.
— Какого черта! Зачем мне это было надо?
— Сказать тебе, зачем?
— Да!
— Потому что когда в половине седьмого ты оказался около коттеджа, тебе был нужен свидетель. И им стал доктор Кент. Чтобы ты мог показать ему на открытую дверь, которую сознательно оставил открытой. Чтобы мог обеспокоенно сказать, мол, в доме что-то случилось, и побудить доктора Кента заглянуть в него.
Тоби вынул руки из карманов и снова попытался что-то возразить, но Марк прервал его:
— Подожди, Тоби! К сожалению, этот свидетель был не очень подходящим. Доктор Кент испытывает чуть ли не ужас перед необходимостью вторгаться в чью-то частную жизнь. Он никогда не позволил бы себе войти в дом лишь потому, что в нем открыта дверь и горит лампа; он отказался бы — что, собственно, он практически и сделал. — Марк перевел дыхание. — Так что тебе нужен был и я. Поэтому незадолго до половины седьмого ты позвонил мне из дома доктора Кента. Ты изменил голос, он стал ниже, и ты прикрыл микрофон носовым платком…
Тоби отмахнулся:
— Марк, ты сошел с ума!
— О нет! Слушай дальше…
— Я…
— Изменив голос, ты пробормотал мне несколько слов, давая понять, что Роз Лестрейндж покончила с собой. Это заставило меня кинуться к бунгало, на что ты и рассчитывал. Только — к сожалению — будучи в сонном состоянии, я не разобрал толком, что было сказано. Поэтому потом тебе пришлось едва ли не кричать, что это было самоубийство, самоубийство, самоубийство! — Марк сделал шаг к столу. — Ты все это сделал, Тоби, потому, что ты должен был «найти» тело. Ты должен был иметь свидетелей. Рядом с тобой, когда открывалась запертая комната, должны были быть люди, иначе весь твой замысел не увенчался бы успехом.
— Ты чертов идиот! — заорал Тоби. — Ты хочешь сказать, что это я убил женщину?
— Нет!
— Тогда что это за игры? Что ты несешь?
— Ты думаешь, мне это нравится? Думаешь, я не знаю, что ты всего лишь хотел помочь мне?
Горячий влажный воздух был полон запахов цветов из вазы на столе. Марк чувствовал, как по лбу катятся струйки пота.
— Слушай дальше, Тоби! Вернемся к ночи убийства! Примерно за час до гибели этой женщины ты бросил ей в лицо обвинение в том, что именно она устроила дебош в спортивном зале. Будешь отрицать?
— Нет! С чего бы? Роз и была тем дебоширом в спортзале.
— О нет, это была не она.
— Послушай, Марк…
— Нет, ты послушай! Женщина, которую ты называл нашей Роз, была коварна, как кобра. Она обожала острую сталь — от нее и погибла. Но она не была тем шутником в спортзале. Вот тут-то и кроется главная загадка этого преступления.
— Говорю тебе, ты рехнулся. Она была…
— Да, ты думал, что именно она откалывала все эти номера в спортзале. Ты в это совершенно искренне верил. И что же случилось после того, как ты в половине двенадцатого вернулся к доктору Кенту? Там был доктор Арнольд Хьюит. Он заставил тебя и доктора Кента не спать и болтать ни о чем до часа ночи. Такова оказалась его роль в этой истории: было так поздно, что ты остался у доктора Кента. И как всегда, твоя совесть не давала тебе покоя. Разве неправда?
— Да, ночь я провел там! Я сам тебе рассказал!
— И что ты чувствовал?
Тоби внезапно сделал шаг назад.
— Ты не мог спать, — сказал Марк. — Ты был в ужасе, ибо боялся, что перегнул палку, нападая на Роз. Разве ты не подумал тогда, что в таком настроении она могла покончить с собой? Или что если она это сделает, то вина за ее смерть ляжет на тебя? И поэтому часа в три или четыре утра ты встал и оделся. Ты вернулся к бунгало проверить, не случилось ли чего. Но то, что ты увидел там, было куда хуже, чем самоубийство, не так ли? — Марк почти задыхался. — Ты увидел, что она, убитая, лежит ничком в кресле. На ней был только халат и домашние тапочки. А на коленях лежала книга, залитая кровью. То, как она была заколота, не оставляло сомнений — это было убийство. В силу каких-то причин, Тоби, ты считаешь, что ты передо мной в неоплатном долгу. Не знаю почему, но ты так думаешь. Ты не мог позволить, чтобы все это выглядело как убийство. Ты решил любой ценой спасти Бренду. Поэтому ты кое-что там поправил, чтобы все выглядело как самоубийство. И прежде, чем мы двинемся дальше, ответь мне! Так ли все было и почему ты это сделал?
Тоби с хрипом перевел дыхание.
— Да! — сказал он. — И доведись, я бы снова это сделал. Веришь ты мне или нет, но единственным человеком, которого я не мог обманывать, был ты.
— Ты здорово со всем справился, Тоби. Включая и фокус Уилки Коллинза с запертой дверью.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, говоря о «его фокусе». Ты показал мне этот бородатый трюк около года назад, помнишь? Может, какую деталь я у него и позаимствовал. Но вообще-то фокус этот мой. И не беспокойся, Марк: копы ни о чем не догадаются и через миллион лет.
— Вот тут ты ошибаешься. Стоит им приглядеться — и все становится просто очевидно. Не будь я так взволнован, то и сам мог бы догадаться обо всем еще в воскресенье утром. Ты встал на колени и заглянул в замочную скважину. И увидел ключ, повернутый в замке. Так?
— Да. Я увидел просто ключ.
— Просто ключ? Именно это я и говорю, Тоби.
— Да какая разница? — возразил собеседник. — Есть только один ключ, который подходит к дверям спальни. Он с трудом поворачивается в замочной скважине, но на нем не осталось никаких следов воздействия извне.
— Да! Насколько можно судить по первому впечатлению — это так. Вот этот ключ!
Порывшись в кармане, Марк вытащил металлический предмет и кинул его на стол рядом с цветочной вазой. Ключ звякнул, скользнув по столу. Он был покрыт легким бесцветным налетом ржавчины и блестел в полосе розового света, падавшего из дверей.
— Это тот самый ключ от дверей спальни, — уточнил Марк. — Я как раз сегодня взял его из бунгало. Посмотри на него!
— Ну и?… Что в нем такого?
— Как и большинство ключей выпуска 20-х годов, он имеет совершенно прямой стержень. Ни впадин, ни выпуклостей. Головка точно такого же размера, как и фланец. Конечно, мы знали это с самого начала. В противном случае, следуя твоим указаниям, я бы никак не мог тупым концом карандаша вытолкнуть ключ из замка. Помнишь, Тоби, что ты руководил всеми моими действиями? Ты встал на колени перед запертой дверью и подсунул под нее развернутую газету. Когда я вытолкнул ключ из замка и он упал на бумагу, ты вытянул ее из-под двери, прикрывая ключ рукой. Что ты сделал затем?
— Отдал тебе ключ!
— А что ты сделал еще до этого? Ты подобрал ключ, который я видел в замке. Выпрямился. Перевел дыхание. И вот так ударил кулаком по ладони левой руки! — Марк сам ударил кулаком по ладони, на секунду сведя руки, после чего опустил их. — Лишь после этого ты протянул мне ключ и сказал: «Открывай». В этом-то и был фокус, Тоби. В подмене ключей. Тот, что ты протянул мне, был настоящим ключом, тем самым, что сейчас лежит на столе. Но в замочной скважине я видел не его. — Марк сделал паузу. — Короче говоря, Тоби, — сказал он, — ключ в дверях был макетом. Фальшивкой.
— Но этого не могло быть! Он бы не подошел, да и ты бы заметил, что это фальшивка, когда проталкивал его.
— Отнюдь. Подошел бы почти любой ключ примерно таких же размеров — если предварительно поработать над ним. Могу показать, как ты это сделал.
Марк взял со стола ключ и поднес его к свету. Большим пальцем он провел по стержню ключа от головки к фланцу, так что тот скрылся из виду под подушечкой большого пальца.
— Предположим, что у тебя есть еще один ключ. Например, это мог быть ключ от гостиной в бунгало. Я знаю, что он исчез: прошлым вечером я видел, как из замочной скважины гостиной пробивался свет, когда включили лампу. — Марк откашлялся. — Кроме того, у тебя есть доступ к набору стальных напильников из мастерской доктора Кента. Работа над ключом могла занять час времени; ты, конечно, покрылся испариной, но в конце концов незакаленное железо не устояло перед сталью напильника. — Марк избегал смотреть на Тоби. — Тебе надо было всего лишь перепилить стержень у фланца. Он упал. У тебя осталась только головка на стержне. — Марк помолчал, собираясь с мыслями. — Остальное было еще проще. Ты вышел из спальни. Закрыл двери. Запер их снаружи настоящим ключом. С внешней же стороны просунул сквозь замочную скважину макет ключа и оставил его там. Если кто-то поглядит в замочную скважину снаружи, он не заметит отсутствия фланца, поскольку головка на другом конце перекрывает поле зрения. — Марк сделал паузу. — «Смотреть снаружи или изнутри — через окошки ничего нельзя заметить». Конечно, нельзя: с обеих сторон ключ выглядит как настоящий. Известное письмо, написанное восемьдесят лет назад, настойчиво подчеркивает, что окна были заперты изнутри; и столь же настойчиво повторяет, что дверь тоже была заперта изнутри.
Марк снова сделал паузу. И снова бросил ключ, который звякнул, упав на столешницу.
— Вот так ты это сделал, Тоби. Когда ты извлекал фальшивый ключ из-под двери, настоящий был зажат у тебя в левой руке. Правой рукой ты прикрыл стержень фальшивки, чтобы скрыть отсутствие фланцев. Ты подменил ключи, вот и все. Теперь ты это признаешь?
— Нет! — произнес Тоби таким странным голосом, что Марк вздрогнул.
— Но ты признаешь все остальное?
— Нет!
— Тоби, я не хочу ввергнуть тебя в неприятности; я стараюсь вытащить тебя из них! Полиция знает, что тут было убийство.
— Значит, полиция в курсе? Ты этого не говорил!
— Да. Им это было известно с самого начала. И теперь мы все выяснили… кроме имени настоящего убийцы…
— Но его-то мы не знаем, не так ли? — сказал Тоби тем же самым странным напряженным голосом. — Нет, клянусь Господом! Мы очень умные, но этого мы не знаем!
— Тоби, что с тобой происходит?
И тут слова Тоби оглушили его, словно пощечина.
— Ты дурак, — сказал Тоби.
Одним рывком он оказался за столом, уставленным цветочными вазами. И тут Марк увидел его лицо, на которое упали розовые отблески, проникающие в комнату из открытых дверей.
— Ты дурак! — повторил Тоби. — Ты хочешь увидеть, как твою жену арестовывают за убийство? Нашу Роз убила Бренда, и лучше, чтобы ты это услышал здесь и от меня.
Удары эти были столь неожиданны, что вызвали у Марка лишь Отупение. Оно длилось долго, не сразу к нему вернулась способность соображать. Марк с трудом взял себя в руки.
— Ты же не веришь на самом деле в эту ерунду, не так ли?
— Ерунду? Да мы оба знаем, что так и было.
— Тоби, не сошел ли ты с ума?
— Ага! Где-то я слышал эти слова? Послушай, Марк: что ты по-настоящему знаешь об этом деле? Копы тебя уже прихватили?
— Нет, меня еще не допрашивали.
— А меня выжали до последней капли. Раз уж ты думаешь, что тебе все известно, скажи, во сколько, по-твоему, была убита Роз?
— По словам доктора Фелла, в половине первого или даже раньше. Но не намного. Вскрытие показало то же самое.
— О господи! — заорал Тоби, но тут же взял себя в руки. — Это официальный вердикт. Но время — это единственный фактор, на который нельзя положиться; ни один судебный медик не сможет и не захочет дать руку на отсечение за точность этих данных. Копы считают, что Роз была убита примерно в полночь или сразу же после нее, что в общем несущественно. Где в полночь была Бренда?
— Она…
— Где в полночь была Бренда?
Марк справился с дрожью в ногах и сглотнул комок в горле.
— Она была рядом с бунгало. Но не менее чем в двадцати футах от него. И ни на шаг ближе! Она тут же села в машину и уехала.
— Так она тебе рассказывала?
— Тоби, ты…
— Ответь мне! Так она тебе рассказывала?
— Да! И это правда!
Тоби медленно, как Марк в поисках ключа, запустил руку в карман. То, что он извлек, было скручено в комочек и похоже на очень короткую магнитофонную ленту. Предмет представлял собой матерчатую полоску пурпурного цвета…
Взявшись за ее конец, который в тускнеющем свете от дверей казался уже не пурпурным, а серо-черным, Тоби размотал полоску и положил ее на стол рядом с ключом.
— Да! — приглушенным голосом произнес Тоби. — Это красный матерчатый поясок от платья, которое было на Бренде в ночь убийства. Я не представлял, как она его потеряла, пока в воскресенье утром не поговорил с Джудит Уолкер. Но Бренда в самом деле уехала в машине. — Бледное и осунувшееся лицо Тоби было полно искреннего сострадания. — Выводы сделай сам, Марк. В два часа утра я нашел поясок в бунгало, на полу перед спальней, где вскоре после полуночи была заколота Роз Лестрейндж.
Марк не ответил. Он посмотрел на лежащий на столе поясок. И снова перевел взгляд на Тоби, который, помедлив, все же взорвался потоком слов.
— Ты совершенно точно восстановил мои действия, — сказал он. — Я нашел Роз мертвой. Можешь в этом не сомневаться! Было два часа ночи — не три и не четыре, — но это не важно. Я убедился, что она была убита в кресле, где сидела и читала. Я перетащил ее тело к туалетному столику, чтобы создать впечатление, что она погибла от собственной руки. Хочешь знать, что я еще сделал?
— Прекрати, Тоби! Остановись!
— Чего ради мне останавливаться? Ведь ты же хотел все выяснить, не так ли?
— Да, но…
— Я сжал ее пальцы на рукоятке кинжала. — Тоби сглотнул. — Уже начиналось трупное окоченение, и пальцы остались на месте. Затем я бегом вернулся в дом к Сэму Кенту за напильником и отпилил фланцы ключа от гостиной, чтобы организовать фокус с запертой дверью. Лишь после четырех часов я смог прокрасться к тебе домой и подменить «Армадейл» на «Женщину в белом». Я ли все это сделал? Конечно я! А что еще мне оставалось делать? — Тоби запустил палец за воротник и рванул его. — Но я не собираюсь в этом каяться на людях, нет уж, спасибо, — добавил он. — Да и тебе, полагаю, это меньше всего нужно. Можешь ли ты помочь себе и Бренде? Придумай что-нибудь! Если ее начнут допрашивать, то в конце концов заставят все сказать.
Марк встрепенулся.
— Подожди! — резко бросил он.
Он не отрывал взгляда от открытых дверей, за которыми к Харли-Лейн тянулась мощеная кирпичная дорожка. По обеим сторонам ее красовались цветочные бордюры, на которые падали отсветы заходящего солнца; направо отходила дорожка к гаражу.
По ней сейчас подъезжала полицейская машина.
Сидящий за рулем бросил несколько слов человеку, который вылезал из машины. Им был доктор Гидеон Фелл.
Тоби торопливо присоединился к стоящему в дверях Марку.
Бок о бок они ждали появления доктора Фелла, который неторопливо шагал к дому по кирпичной дорожке. Полицейская машина, выбравшись на Харли-Лейн, повернула направо и, набирая скорость, помчалась в Куиншевен. На фоне темнеющего неба вырисовывался грузный силуэт доктора Фелла; было еще достаточно светло, чтобы разглядеть выражение его лица. Его можно было счесть мрачным или расстроенным, но на нем ясно читались тревога и сомнения.
— Ага! — произнес доктор Фелл, открывая легкую сетчатую дверь. — Что бы вы ни предполагали, джентльмены, скорее всего, вы правы. В машине сидел лейтенант Уолтер Хендерсон. И мы с ним душевно побеседовали.
Глава 19
Марк и Тоби заговорили одновременно.
— Бренда… — начал Марк.
— Закрытая комната… — сказал Тоби.
Оба они осеклись, когда доктор Фелл, вошедший в дом, позволил сетчатой двери с легким стуком прикрыться у себя за спиной. Прищурившись, он поправил криво сидящее пенсне, поискал что-то на стене и, увидев выключатель, нажал его.
Мягкий свет трех настольных ламп залил уютную комнату с огромным зевом камина и тикающими часами. Доктор Фелл бросил беглый взгляд на лестницу, словно он все же ожидал появления Джудит Уолкер.
Пока и Марк и Тоби с трудом собирались с мыслями, доктор Фелл мрачно проследовал к столу, на котором лежал поясок от платья Бренды и ключ от спальни.
— Ага! — выдохнул он, не утруждаясь дальнейшими объяснениями.
— Вы обратились в полицию? — спросил Марк.
— Отнюдь, — с подчеркнутой вежливостью ответил доктор Фелл. — Полиция в лице лейтенанта Хендерсона весьма любезно сама обратилась ко мне. Сегодня я получил приглашение посетить его офис. Которое и принял. Я понятия не имел, что и сюда дошли слухи о моих скромных достижениях. И в кабинете лейтенанта Хендерсона, выкурив хорошую сигару и распив несколько банок пива, я… хм!… кое-что выяснил. — Он задумался. — Если еще до встречи с лейтенантом Хендерсоном я высоко оценивал его интеллект, то сейчас, после нашего знакомства, я оцениваю его еще выше. И должен здесь и сейчас сказать вам — почти все, что вы знаете, известно и полиции. Они заметно продвинулись в раскрытии тайны убийства и в установлении подлинного убийцы.
— Но как они могут знать?… — начал Марк. Он хотел сказать — как они могут что-то знать о Бренде, как они получили объяснение тайны закрытой комнаты?
— Откуда они все узнали? — помог ему доктор Фелл. — Мой дорогой друг, слухи и сплетни из Куин-колледжа проникают и в Куиншевен. Полиции не составило труда разобраться в них. И более того, поскольку на этой жаре все держат окна и двери открытыми, они повсюду расставили своих людей, вменив им в обязанность подслушивать. Вы конечно же помните прошлую ночь?
— Бренда… — начал Марк.
— Закрытая комната… — сказал Тоби.
Оба они осеклись, когда доктор Фелл, вошедший в дом, позволил сетчатой двери с легким стуком прикрыться у себя за спиной. Прищурившись, он поправил криво сидящее пенсне, поискал что-то на стене и, увидев выключатель, нажал его.
Мягкий свет трех настольных ламп залил уютную комнату с огромным зевом камина и тикающими часами. Доктор Фелл бросил беглый взгляд на лестницу, словно он все же ожидал появления Джудит Уолкер.
Пока и Марк и Тоби с трудом собирались с мыслями, доктор Фелл мрачно проследовал к столу, на котором лежал поясок от платья Бренды и ключ от спальни.
— Ага! — выдохнул он, не утруждаясь дальнейшими объяснениями.
— Вы обратились в полицию? — спросил Марк.
— Отнюдь, — с подчеркнутой вежливостью ответил доктор Фелл. — Полиция в лице лейтенанта Хендерсона весьма любезно сама обратилась ко мне. Сегодня я получил приглашение посетить его офис. Которое и принял. Я понятия не имел, что и сюда дошли слухи о моих скромных достижениях. И в кабинете лейтенанта Хендерсона, выкурив хорошую сигару и распив несколько банок пива, я… хм!… кое-что выяснил. — Он задумался. — Если еще до встречи с лейтенантом Хендерсоном я высоко оценивал его интеллект, то сейчас, после нашего знакомства, я оцениваю его еще выше. И должен здесь и сейчас сказать вам — почти все, что вы знаете, известно и полиции. Они заметно продвинулись в раскрытии тайны убийства и в установлении подлинного убийцы.
— Но как они могут знать?… — начал Марк. Он хотел сказать — как они могут что-то знать о Бренде, как они получили объяснение тайны закрытой комнаты?
— Откуда они все узнали? — помог ему доктор Фелл. — Мой дорогой друг, слухи и сплетни из Куин-колледжа проникают и в Куиншевен. Полиции не составило труда разобраться в них. И более того, поскольку на этой жаре все держат окна и двери открытыми, они повсюду расставили своих людей, вменив им в обязанность подслушивать. Вы конечно же помните прошлую ночь?