— Ну, можно сказать, его написал покойник, — ответил Марк. — Это всего лишь копия. Оригинал написан Уильямом Уилки Коллинзом 14 декабря 1867 года и отправлен Диккенсу.
   Рядом со столом стоял стул с высокой прямой спинкой… Кэролайн, которая ровно ничего не поняла, подтянула стул к себе и села. Марк заметил, что в глазах Джудит Уолкер мелькнул восторженный огонек.
   — Вот она, ваша запертая комната, — сказал он. — Так ее представлял себе автор «Лунного камня», придумывая сюжет «Стука мертвого человека». Никаких фантастических деталей, делающих историю загадочной, нереальной, неправдоподобной. Простая обыкновенная спальня. Но проникнуть в нее невозможно — ни через дверь, ни через окна.
   Его низкий голос эхом отдавался под сводами готических арок. Марк убрал письмо в папку и засунул ее в карман.
   — Понимаю! Теперь я все понимаю! — пробормотала Джудит. — Но… Марк! Если Коллинз придумал историю закрытой комнаты в 67-м году… или в 69-м?
   — Идея пришла ему в голову в 67-м году, когда он работал над замыслом «Лунного камня». Но до 69-го года он не собирался писать второй роман.
   — Продолжение предыдущего?
   — Да! А теперь вспомним: в начале ноября 1867 года Диккенс едет в Америку с курсом лекций. В декабре Коллинз пишет три письма. Они датированы различными числами, но отправляются в Америку все вместе. Он описывает замысел романа, построенного на тайне закрытой комнаты, сознательно умалчивая о разгадке, и это лишь разжигает любопытство Диккенса. А вы знаете, где был Диккенс в день своего рождения, 7 февраля 1868 года?
   Джудит пожала плечами:
   — Наверно, я должна бы знать, но не помню. И где же он был?
   — Здесь, в Вашингтоне. Он останавливался на Двенадцатой улице, в ее пересечении с самым началом Пенсильвания-авеню, почти напротив Казначейства.
   — И там Диккенс получил эти письма? — заволновалась Джудит. — А ты спустя восемьдесят лет проследил их путь?
   — Просто мне повезло, вот и все. Но неужели ты не понимаешь…
   В густом сумраке библиотеки их охватило ощущение, будто появившаяся из прошлого рука складывает кусок за куском труднейшую головоломку
   — …ты не понимаешь, — горячился Марк, — все: от мельчайших деталей до целого замысла, представленного Диккенсу, — говорит о том, что человек сам все это сделал.
   Тихий смешок Джудит раздался в почти полной темноте.
   — Марк, — сказала она, — я тоже кое-что знаю о нем. Тот еще был тип твой Уилки Коллинз. Помню, я читала, как он вел себя в роли крестного отца на крестинах: маленький толстенький человечек, до неприличия упившийся шампанским и бренди, держит на руках ребенка и удивленно моргает сквозь очки: «Ребенок пьян! Господи помилуй, да ребенок пьян!»
   Марк кивнул:
   — Могу рассказать тебе еще историю о нем, Джудит. Этот анекдот обнародовал он сам: как он познакомился со своей любовницей, когда она в нижнем белье убегала от преследовавшего ее злодея, который…
   Кэролайн Кент вскочила на ноги. Хотя говорила она негромко, видно было, что девушка едва сдерживает гнев.
   — Марк Рутвен, прекрати нести эту смешную чепуху! С меня хватит! Я этому не верю!
   Марк уставился на нее:
   — Чему ты не веришь? Что ему пришла в голову совершенно новая идея?
   — Нет, нет, идеи здесь ни при чем! Я хочу сказать… о господи, напиться на крестинах! Бежать за женщиной в белой рубашке!
   — Кэролайн, дорогая, — взмолилась Джудит; у нее был слегка смущенный вид, но она преодолела неловкость, — не надо быть такой щепетильной, из-за того что Тоби Саундерс придерживается таких взглядов! Марк, в отличие от тебя, понимает, что нельзя рассказывать студентам о викторианских романах, пока не объяснишь им, каков был человек, написавший их. Нижнее белье и пикантная история наверняка миф, но любовница была на самом деле. У нее было такое же христианское имя, как у тебя. Она жила с Коллинзом…
   — Джудит Уолкер, я не верю тебе ни на грош…
   — Не веришь? — вспыхнула Джудит. — Тогда я попробую доказать тебе. И не научными изысканиями. Общедоступным рассказом — воспоминаниями Кэйт Диккенс Перугвини о Глэдис Стори — они описывают, как воспринимали «дорогого Уилки» и его подругу все, кто знали их. Они есть тут, в библиотеке, и я принесу их.
   — Джудит, ты так хорошо знакома с библиотекой? — удивился Марк.
   — Ты не забыл, что я была женой Дана Уолкера? Книга стоит в северном крыле, из которого мы пришли. Не помешало бы побольше света, но я найду ее и так.
   — Джудит, не стоит… — снова начала Кэролайн, но ответом ей было только эхо удаляющихся шагов.
   Кэролайн с отчаянием махнула рукой. Запахнувшись в легкую куртку, накинув на голову черный шелковый шарф и завязав его под подбородком, она так пнула стул, что тот подскочил и упал.
   — Я иду домой! — заявила она.
   — Послушай, Кэролайн, — попытался мягко урезонить ее Марк. — Никто не собирался читать тебе лекцию о викторианской морали. Но, согласись, сюжет с запертой комнатой в самом деле любопытен. Письма Коллинза, его заметки по этому поводу — все хранилось в незапертом шкафу в моем кабинете.
   Убийца Роз Лестрейндж прочел их, воспользовался ими — и в соответствии с этим замыслом все сделал так, чтобы убийство походило на самоубийство.
   Кэролайн повернулась к нему.
   — Ты не понимаешь, — сказала она, с трудом удерживаясь, чтобы не сорваться на крик. — Да никто из вас этого не понимает!
   — Чего именно?
   — Ты не знаешь, что меня беспокоит. Не имеешь ни малейшего представления. Если ты заявишь, что произошло убийство, то тем самым лишь навлечешь кучу неприятностей на людей, которые мне очень дороги. А это не убийство! И убийцы не было! Никто даже и не пытался…
   Но тут вся библиотека словно замерла от ужаса.
   Грохот, который они услышали, поразил их, как удар по голове. Он разразился как внезапный гром; от него задребезжали высокие готические окна, выходившие на восточную сторону к Лужайке, дрогнули входные двери, и отзвуки удара заставили колыхнуться портреты по стенам и высокие книжные полки у южной стены главного зала.
   Эхо еще не стихло, когда Марк услышал, как кто-то спрыгнул с высоты на пол. Этот звук донесся из северного крыла. Сразу же вслед за этим Марк уловил удаляющиеся шаги и как сумасшедший бросился в Старую библиотеку.
   Из пяти имевшихся здесь проходов теперь освещены были два.
   В среднем проходе боком к нему и задрав голову кверху стояла Джудит Уолкер.
   Держа в руках открытую книгу, она, парализованная страхом, замерла лицом к стене.
   По всему проходу разлетелись детали и обломки потемневшего гипсового бюста — его с силой сбросили, а не уронили, — и он пролетел всего в футе от головы Джудит. В воздухе еще висела легкая пыль от упавшего светильника.
   Джудит, очнувшись от оцепенения, задрожала. Книга выскользнула у нее из пальцев, задела полку и свалилась в груду осколков, лежавших у ее ног. Марк, споткнувшись об один из кусков гипса, успел подбежать к ней и подхватить на руки прежде, чем у нее подломились колени.
   Кэролайн, которая в любой критической ситуации быстро приходила в себя, подбежала к ним. Джудит была очень испугана, но, похоже, не собиралась падать в обморок: она выпрямилась, высвободилась из рук Марка и попыталась засмеяться. Марк передал ее на попечение Кэролайн и кинулся вслед за таинственным посетителем библиотеки. Джудит крикнула ему вслед что-то неразборчивое.
   На бегу Марк прикидывал: «Этот гад спрыгнул вон с того книжного шкафа. Побежал к боковой двери и увидел, что она заперта. Значит, он повернул налево к…» 
   Да! 
   Марк, добежав до северного конца прохода, обернулся и посмотрел налево. Освещения хватило, чтобы увидеть, как бесшумно закрывается дверь книгохранилища.
   Марка Рутвена охватило яростное ликование. На дверях современного книгохранилища был автоматический американский замок, и расположен он был с наружной стороны. В данный момент он был открыт. Марк опустил стопор и защелкнул замок. А затем бегом вернулся к женщинам.
   — Джудит! Кэролайн!
   — Со мной все в порядке, — уверенно сказала Джудит. — Говорю тебе, я в полном порядке.
   Его с новой силой охватило смущение.
   — Джудит, ты уверена?
   — Да, да, да! Все нормально! Только…
   Светло-рыжие волосы Джудит, на которые падал луч света от упавшей лампы, засияли, когда она откинула их со лба. На бледном лице губы казались еще темнее.
   — Кто-то смотрел на меня. Высунулся с самой верхней полки и взглянул на меня.
   — Ты видела, кто это был?
   — Нет. Когда я подняла голову, свет ударил мне прямо в глаза. А потом… ну, ты знаешь.
   — Марк, — вмешалась Кэролайн, — в чем дело? Что у тебя на уме?
   Он перевел взгляд с одной на другую — Джудит явно оправилась, а вот Кэролайн, кажется, не в себе, хотя старается выглядеть решительной и спокойной.
   — Теперь можете не волноваться! Но одна из вас должна пойти со мной. Джудит, может, тебе лучше не стоит…
   — Нет! — Джудит схватила его за руку. — Мы все пойдем! Что там такое?
   Марк знал, что срединный проход тянется по прямой линии от стола секретарши до центра главного зала. Он, вынув кольцо с ключами и найдя на нем ключ от американского замка, повел их к дверям книгохранилища.
   — Наш любитель шуточек сейчас сидит там, — сказал Марк, не спуская взгляда с их лиц. — Он там в ловушке. Когда он забежал в книгохранилище, я запер его на замок, и ему не выбраться.
   — А не может он выскочить через окно? — все тем же спокойным голосом спросила Кэролайн.
   — Нет. В нем стоит непробиваемое стекло, а рама приоткрывается не больше чем на пять дюймов. Он находится в западне — разве что решит головой пробить стекло и кинуться вниз, но это опасно… Кэролайн!
   — Да?
   — Этот ключ — вот смотри, этот! — открывает американский замок. Возьми связку и убедись, что держишь нужный ключ. Твердо держишь его?
   — Да! Все в порядке! Но что?…
   — Я иду искать его. Вы запрете дверь, как только я войду, чтобы он не проскочил мимо, пока я буду занят поисками. Но и я окажусь под замком, так что стой рядом и будь готова тут же открыть, когда я скажу. Поняла?
   В течение пяти секунд он стоял, держась за небольшую ручку двери, — изнутри не доносилось ни звука, если не считать слабого поскрипывания старых книжных полок. Затем пальцы Джудит скользнули по его левому рукаву, добрались до плеча.
   — Марк, не делай этого! Позвони, чтобы прислали помощь! Скажи, что там находится убийца!
   — И поднять переполох, а там может оказаться всего лишь бродяга или мелкий воришка… Мне и самому это не нравится, но ничего другого не остается… Джудит, пожалуйста, отойди назад. Готова, Кэролайн?
   Кэролайн кивнула, сжав в руке ключ.
   Марк открыл дверь.
   В то же мгновение оказавшись внутри, он нащупал на левой стене два ряда выключателей и зажег все источники света на нижнем этаже книгохранилища. Чуть приглушенный, но все же яркий свет отразился от металла, стекла и бетона помещения. Придерживая язычок замка, готовый выскочить и защелкнуться, он сделал шаг в книгохранилище.
   — Марк! — крикнула Джудит, стоявшая в отдалении у него за спиной.
   Он не обернулся, хотя нервы его были на пределе. Он посмотрел по обеим сторонам, но не увидел ничего, кроме обычной обстановки. Из книгохранилища не доносилось ни звука: ни один шорох не говорил о том, что кто-то затаился поблизости.
   — Марк! — На этот раз крик был настолько пронзительным, что он невольно посмотрел через плечо.
   В дюжине футов от него, залитая светом, падавшим из дверей книгохранилища, и опустив руки, стояла Джудит. Она смотрела мимо него куда-то в пустоту, и ее голубые глаза были так широко открыты, что он видел овальную полоску белка вокруг радужной оболочки.
   На этот раз она была в ужасе. То, что она увидела, потрясло ее еще больше, чем предмет, пролетевший мимо ее головы.
   Ее неподвижные глаза, уставившиеся в какую-то точку в книгохранилище, заставили Марка дернуться, как от иглы дантиста. Он быстро огляделся. Но, насколько он мог видеть, здесь ничего не было, кроме ряда металлических стеллажей с книгами, названия которых было невозможно прочитать на таком расстоянии.
   Отпустив дверь, которая захлопнулась за ним, он сделал шаг вперед. Замок с треском защелкнулся. Теперь он был заперт в этих стенах в компании с личностью из библиотеки.
   Он не видел, как покачнулась стройная фигурка Джудит в черном платье и в черных же замшевых туфлях. Ее глаза, окруженные синеватыми тенями от бессонницы, закатились. У нее подломились колени, и она беззвучно опустилась на пол рядом с книжным шкафом, на котором пылились бюсты Диккенса и Макколея.
 

Часть третья
Странная женщина

   Дабы спасти тебя от жены другого, от чужой, которая умягчает речи свои…!
   Дом ее ведет к смерти, и стези ее — к мертвецам.
Книга Притчей Соломоновых, 2:16,18

 

Глава 11

   Последние лучи солнца, обещавшие, что и завтрашний день, понедельник, 19 июля, будет таким же погожим, ласкали Куиншевен, прощаясь с ним на ночь.
   Погружались в дрему кирпичные и каркасные домики, шпиль церкви Святого Павла, скопление магазинов вдоль Хьюит-стрит. Но ни один луч не проникал в уютную, полутемную, с искусственным освещением таверну в «Колледж-Инн», которая представляла собой часть обширного дома, где находились еще небольшая гостиница и ресторан. Здесь это заведение было известно как «Майк-Плейс».
   — Понимаю, — сказал доктор Гидеон Фелл.
   Его внушительная фигура, гигантский вес которой приходилось поддерживать при помощи двух тростей, располагалась в, самом центре помещения. За столом, уставленным остатками обеда на троих, сидели Марк Рутвен и доктор Сэмюел Кент.
   Не прошло и трех часов после того, как Марк и доктор Кент, в стареньком автомобиле последнего, съездили в Вашингтон и встретили гостя. Они отправились за ним в самую жару. Расплывались и подмигивали огоньки встречного потока машин, а когда они повернули к северо-востоку, к вокзалу, в жарком мареве потерял четкость даже контур купола Капитолия.
   Из-за странной манеры вождения доктора Кента они едва не опоздали к месту назначения. Марк после очередной почти бессонной ночи, последовавшей за его приключениями в библиотеке, чувствовал, что силы на исходе.
   — Почему вы не говорили, что знакомы с доктором Феллом? — спросил он своего спутника.
   Доктор Кент, слегка нахмурившись, совершил самоубийственный маневр, подрезав спереди тяжелый грузовик.
   — Видишь ли, — сказал он, избегая прямого ответа, — я хотел сохранить свободу действий. Я не сомневался, что застану его в клубе «Плейере» в Нью-Йорке, куда я ему и позвонил.
   — В связи со смертью мисс Лестрейндж?
   — Нет, нет. Это было несколько дней назад. В связи с неприятностями в спортзале. И лишь прошлым вечером я связался с ним и по ее поводу.
   — Значит, он уже многое знает?
   — Почти столько же, сколько и я, если можно считать, что мы что-то знаем. Обращаю ваше внимание, что уже почти четверть шестого. Остается надеяться, что мы его не потеряем.
   Даже в огромном мраморном пространстве станции потерять доктора Фелла было невозможно.
   — Ага! — прогремел голос доктора Фелла, и, лучась радостью, он вскинул в воздух одну трость.
   Они увидели, что он стоит у газетного стенда, расплачиваясь с носильщиком в красной шапочке, и выбирает коробку сигар, которые привлекли его внимание главным образом своим броским цветом. Его пенсне на широкой черной ленте криво сидело на носу, а сбившаяся набок копна волос закрывала один глаз.
   Наконец он увидел встречающих, замахал им руками и выкрикнул приветствие. Его раскрасневшееся лицо сияло. От радостного хмыканья колыхнулись несколько подбородков доктора Фелла; его черный альпаковый пиджак был необъятен, как палатка. Он с таким неподдельным удовольствием пожал руку Марка, глазки за сползшими набок стеклышками пенсне лучились таким благодушием, что казалось, встретились два старинных друга.
   — Как я догадываюсь — Гидеон Фелл? — с достоинством склонил голову доктор Кент.
   — Не сомневаюсь, что вы — Кент! — загрохотал доктор Фелл и от удовольствия чуть не выдернул ему кисть из суставов. — Джентльмены, — заявил он, став серьезным после того, как тепло выразил благодарность за встречу, — нам многое нужно обсудить. — Гостеприимным жестом он показал на ближайшую скамейку. — Не присесть ли нам?
   — Здесь, на станции? — удивился Марк.
   — Да, кстати! Я тут подумал… — вдруг оживился мистер Фелл, — я пришел в восторг…
   — Относительно уб…
   — Относительно вокзала, — сообщил доктор Фелл.
   Поскольку на краю скамейки было достаточно места, он опустился на нее, опираясь на трости и зажав под мышкой яркую коробку сигар.
   Откинув падавшие на глаза волосы и ощетинив свои бандитские усы, он огляделся.
   — Когда сто лет назад в Англии появились железные дороги, они принесли с собой грязь, дым, неразбериху и неудобства. Ретрограды утверждают, что это неизбежное следствие прогресса, и клянут его. Вы согласны, мой дорогой Кент?
   Доктор Кент со своими седоватыми волосами и невозмутимым выражением лица, на котором выделялись темные брови, смотрелся довольно забавно на скамейке рядом с ним.
   — Да, похоже, что так и есть.
   — Сэр, — воодушевляясь, доктор Фелл теперь обратился к Марку, — вы в этой стране совсем не цените, каким комфортом вы окружены на самой скромной железнодорожной станции! В Англии мрачное слово «вокзал» означает неудобное место, где вы дожидаетесь отбытия. Здесь вы буквально избалованы изобилием услуг, среди которых можете найти все, что душе угодно, хотя в этих обстоятельствах возникает опасность пропустить свой поезд. Я считаю, что некоторые венецианские дворцы уступают в роскоши вашим залам ожидания. Эта станция вызывает воспоминания о римских термах. Подумать только! Я могу вспомнить и зеркальный зал Версаля, и висячие сады Вавилона, ибо чувствую, что попал в настоящее королевство красоты. Вы согласны, мой дорогой Кент?
   Доктор Кент нахмурился.
   — Я не обладаю вашим полетом фантазии, — не без легкого ехидства сказал он. — Кроме того, вы уже бывали в Америке. Так что, думаю, ваш восторг не вполне искренний.
   Доктор Фелл повернул к нему массивную голову.
   — Сэр, — усмехнулся он, — я заслужил этот укор.
   — Это было всего лишь…
   — Но перейдем к делу, — прервал его доктор Фелл, — довольно странное совпадение. Я направляюсь в Куин-колледж по приглашению Марка Рутвена, чтобы увидеть потерянные письма Уилки Коллинза. Тут мне звоните вы с рассказом о странных происшествиях у вас в спортзале и уговариваете, чтобы я во что бы то ни стало приехал.
   — Я звонил вам главным образом по настоянию доктора Арнольда Хьюита.
   — Вот как! А Марк мне ничего не рассказывал. Как большинство местных обитателей, особенно из южан, он готов скорее перерезать себе горло, чем поступиться правилами гостеприимства — то есть нагрузить гостя своими проблемами. Я это ценю. Но, клянусь Богом, ваша загадка не помешает мне прекрасно чувствовать себя! Итак, сэр, что вы от меня хотите?
   — Дело в том… — начал доктор Кент.
   — Надеюсь, вы понимаете, — снова прервал его доктор Фелл. — Я иностранец здесь. Скорее всего, я не смогу вмешиваться в дела полиции…
   — Вопрос так не стоит, — слабо отмахнулся доктор Кент. — После вскрытия, которое состоялось сегодня утром, расследование будет чистой формальностью. Официально дело скоро закроют.
   — В таком случае чего же вы от меня хотите? Если я и смогу выяснить истину, что это даст? Вы хотите, чтобы убийца был передан в руки закона?
   — Фелл, я не знаю! — вздохнул доктор Кент.
   — Вот как!
   — Минутку! Я лез из кожи вон — поверьте, сделал все! — чтобы уберечь колледж от скандала. Но я совсем не уверен в том, что все было так, как представляют себе копы. Я все же хотел бы разобраться…
   Откашлявшись, Марк вступил в разговор.
   — Да! — произнес он, стараясь держать в руках разгулявшиеся нервы. — Да, в этом-то и дело… Доктор Фелл…
   — Вот как? Хм? Да?
   — Ваше присутствие ни в коем случае не доставляет мне неудобств, — искренне заверил его Марк. — Ради вас я могу считать себя жителем Новой Англии, хотя вырос я на Юге. Все мы хотим выяснить правду… то есть, если доктор Кент все откровенно расскажет.
   Доктор Кент посмотрел на Марка, прикрыв морщинистыми веками живые темно-карие глаза.
   — Марк, уж не вам говорить об откровенности.
   — Я совершенно искренен…
   — Тогда простите то, что я вам скажу. Какова была истинная причина того, что Бренда уехала от вас в субботу вечером? Правда ли, что, как сейчас нашептывает миссис Хьюит, она… что она ушла к молодому Фрэнку Чедвику? Кроме того, вы скрываете, что произошло прошлой ночью в Новой библиотеке…
   Издалека донеслись невнятные звуки громкоговорителя. По переходам и залам вокзала, огибая гигантские статуи, поднимающиеся к высоким арочным проемам окон, забегали суетливые вереницы пассажиров.
   Марк с трудом сдерживал расходившиеся нервы.
   — Что касается Бренды, — выдавил он, — я не могу — или не хочу, если вам угодно, — рассказывать что-либо, пока не найду ее и не выясню все. Я звонил некоторым друзьям; не могу позволить себе звонить остальным, ибо полиция может заподозрить ее. Относительно Чедвика я ничего не знаю, куда лучше спросить его самого. А вот о событиях в библиотеке я могу подробно рассказать вам, хотя мне казалось, что вы уже все знаете. И я могу поведать об убийстве в запертой комнате, которое покойный писатель сочинил на бумаге…
   — Что?! — громовым голосом перебил его доктор Фелл.
   — …и которое в спальне Роз Лестрейндж аккуратно воплотил в жизнь кто-то из его читателей.
   Марк подошел к чемодану доктора Фелла и вернулся вместе с ним.
   — Доктор Фелл, — сказал он, — машина ждет. Вам приготовлена комната в моем доме, и по пути мы пообедаем в «Майк-Плейс». Я хочу расследования, честного и беспристрастного, без всякой снисходительности, ибо я убежден — Бренда не имеет никакого отношения к этой истории. Если я решусь все вам рассказать, смогу ли я рассчитывать на ваше всемерное содействие?
   Несколько мгновений доктор Фелл хранил молчание.
   Он думал, тяжело отдуваясь, утопив подбородки в обруче воротника и положив руки на изогнутые головки своих тростей. Его прищуренные маленькие глазки, которых не прикрывали низко сидящие стекла пенсне, были обращены к доктору Кенту с выражением беспокойства или даже какого-то мрачного предчувствия.
   Затем, сунув коробку сигар в боковой карман, где она исчезла целиком, он решительно поднялся. Его раскрасневшееся лицо стало очень серьезным.
   — Сэр, — торжественно произнес он, — я всецело в вашем распоряжении. Если старый тупица с заскорузлыми мозгами в состоянии оказать вам помощь, можете располагать мной. И вполне возможно — я постараюсь, клянусь громом и молнией! — что у меня появятся кое-какие идеи относительно этого дела.
   Вот таким образом в половине восьмого вечера они заехали пообедать в большую полутемную, с искусственным освещением таверну в «Колледж-Инн» в Куиншевене. Устроившись за центральным столиком, уставленным блюдами с вареными устрицами и лобстером, Марк рассказывал свою историю. И хотя он почти ничего не ел, атмосфера застолья успокоила его.
   Вдоль стен таверны, на которые падали отблески света, висела серия гравюр, созданных знаменитыми книжными иллюстраторами начала двадцатого века. Яркие цвета и тщательно прописанные детали. Здесь были батальные сцены из американской истории от франко-индейских стычек до войны между штатами.
   Тут же на полках стояли копии старинных предметов быта. Прохладный кондиционированный воздух нес с собой приятные запахи, словно из винного погреба. Если не считать официанта, они были в зале одни.
   Начав с того, как в воскресенье утром Джудит Уолкер упомянула Уилки Коллинза, Марк поведал и остальные подробности: детали, имеющие отношение к найденным бумагам писателя, «Армадейлу», подмененному экземпляру «Женщины в белом» и к собственно запертой комнате. Прочел он и письмо к Диккенсу, датированное декабрем 1867 года.
   Доктор Фелл прервал его только в одном месте.
   — О господи! О, Бахус! — очнувшись от раздумий, пробормотал он и, прищурившись, посмотрел на доктора Кента. — Это все правда?
   — Правда? О чем вы? Мой дорогой Фелл, мне ли об этом говорить? Спросите у Марка.
   — Нет, нет, нет! О, мудрецы Афин! Вы неправильно меня поняли. Я хочу знать, исследовала ли полиция состояние ключа, дверей, дверного косяка в спальне мисс Лестрейндж?
   — Да.
   — Окон, щеколд на них и так далее?
   — Да.
   — Были ли следы какого-то механического воздействия на них?
   — Никаких. В момент смерти леди была надежно заперта.
   Доктор Фелл смешно округлил рот, но не для того, чтобы отправить туда еду или питье.
   — Теперь скажите мне вот что, — обратился он к Марку. — Когда в воскресенье утром вы беседовали с миссис Уолкер, то сообщили ей, что понимаете, как сработали «три четверти» замысла. Откровенно говоря, сэр, меня это удивило. Исходя из моего опыта, можно использовать или весь трюк — или ничего не выйдет.
   — Доктор Фелл, — смутился Марк, — думаю, вы не поняли, что я имел в виду. Я сказал миссис Уолкер, что знаю три четверти фактов, имеющих отношение к замыслу романа, того, о котором Коллинз сообщил Диккенсу. И опасаюсь, что полиция может подумать, будто я использовал этот сюжет… Но я этого не делал. Например…