Страница:
— Если вы с Эдвардом обзаведетесь домом, может быть…
Гретхен отрицательно покачала головой. — Нет, мой отец к ним не поедет. Курт тоже. Если бы они были богатыми, то, скорее всего, поступили бы, как другие.
— Может, это скоро кончится?
Она пожала плечами. — Нашу нацию так ненавидят. Моя семья не привлекает их внимания. Они нападают в первую очередь на богатых. Но со временем…
Я положила руку ей на запястье.
— Хорошо, что ты здесь.
— Да, мне повезло. Мои родные рады за меня. Но мне так страшно за них.
— Гретхен, дорогая, будем надеяться, что скоро все же наступит порядок.
— Остается только надеяться, — сказала она, но ее лицо было таким тоскливым.
Мама вернулась к разговору о поездке в Лондон.
— Надо помочь Эдварду с поисками жилья, — пояснила она.
Гости уехали, взяв обещание у нас в скором времени встретиться снова.
На следующий день пришло письмо от Дорабеллы. Она писала:
«Дорогая Ви!
Ты обещала, что вы приедете, но уже скоро август, а вас все нет и нет. У меня большой живот, и я жду приезда мисс Крэбтри. Она обязательно будет донимать меня своими разговорами о том, какая я была в детстве непослушная — не чета мисс Виолетте. Виолетта была такой хорошей девочкой. Я не могу много ходить и почти все время торчу в комнате. Я лежу и отдыхаю. Ужасная скука и неудобство. Я не должна делать это, не должна делать то. Шлю вам сигнал «SOS». Пожалуйста, приезжайте поскорей! »
Когда я читала письмо, в комнату вошла мама.
— Ну, как насчет поездки в Лондон? — начала она. Я помахала письмом.
— От Дорабеллы? — спросила она.
— Да, — ответила я. — Сначала мне необходимо съездить к Дорабелле.
В этот раз я ехала в Корнуолл одна, мама не могла покинуть дом так скоропалительно.
Мы решили, что Дорабелла, будет довольна и в том случае, если к ней приедет кто-то из нас двоих.
Дермот встретил меня на станции и тепло поздоровался со мной.
— Дорабелла так счастлива, что ты приезжаешь, — сказал он.
— Я тоже рада побывать у вас. Как она?
— Доктор говорит, что все хорошо. Она стала несколько беспокойней. Ведь у нее такой живой характер.
— Да, ей трудно терпеть это вынужденное бездействие.
— Именно так, ей оно совсем не по душе.
— Как хорошо снова увидеться с ней…
— Она говорит, что сто лет не видела вас.
— У мамы много дел по дому, а отец не может оставить имение без присмотра. — Да, я знаю. Однако ты приехала, и это очень здорово.
Я подумала: я смогу увидеться с Джоуэном Джермином. Подошло время растеньицу прижиться, попытаюсь снова поговорить с миссис Парделл. Я погружалась в атмосферу интриг и тайн, которой сама себя окружила.
Дорабелла ждала меня.
— Могла бы приехать и раньше, — огрызнулась она, но тут же рассмеялась. — Но все равно прекрасно, что ты здесь. Я знаю, далеко ехать… к тому же объявился некий красавчик Ричард, как мне писала мама. А ты сама не могла написать о нем?
— Значит, мама написала тебе о нем?
— Конечно. И у нашего отца тоже хорошее мнение о нем. Ну, ты же знаешь все эти вещи. Мама не позволит моей второй половинке остаться невостребованной.
— Все это глупости! Я едва знакома с ним.
— Но он тебе нравится?
— Не очень.
— Я знаю тебя и твои недомолвки.
— Однако они всегда обоснованны. Это не твои безумные восторги.
— Так, так. Спокойно. Я замужняя женщина, которая готовится пополнить население планеты. О, Ви, как хорошо, что ты приехала, как хорошо, что ты здесь. Я хотела бы услышать от тебя подробный отчет о том, что ты делала, пока я тебя не видела.
— Извини. Это я хотела бы услышать от тебя такой отчет. Я и мама.
— Моя жизнь переполнена всякими делами. В одном письме о них не перескажешь. Я лежу в постели, пока мне не принесут завтрак. Потом встаю, принимаю ванну и брожу по саду. После этого обед и отдых. Так прописал доктор. Сижу в саду и обсуждаю с Матильдой, какую мебель следует купить для детской. Понимаешь, Матильде, может быть, придется помогать мне при родах. Ну и — баиньки.
— Ничего, скоро наступит великий день.
— Он приближается неумолимо, и его неизбежность вызывает во мне страх.
— Все пройдет, и у нас родится чудный ребенок.
— Почему это у нас?
— Ну, а как же иначе? Мы всегда были вместе.
— Ты будешь теткой, слепо любящей ребенка.
— А ты станешь влюбленной в него по уши мамой.
— Послушай, Ви, ты, наверное, снова встретишься с этим человеком — ну, тем, который считается нашим врагом.
— Может быть, и встречусь.
— Что значит может быть? Надо, и все тут. Ты приехала сюда для того, чтобы развлекать меня. Не забывай этого.
— Хорошо, обещаю.
— Обещай, что ты снова увидишься с ним.
— Да, я настроена весьма решительно.
— На что ты настроена — развлекать меня или встретиться с ним?
— И на то и на другое, — ответила я.
— О, Ви, как чудесно, что ты приехала! Я провела с Дорабеллой весь день.
А на следующий приехал доктор и сказал, что она выглядит усталой, ей нужно больше лежать. Дорабелла немного скуксилась, но подчинилась его требованию. И у меня появилась возможность побыть одной.
Интересно, знал ли Джоуэн Джермин о моем приезде? Я раздумывала над тем, что лучше — то ли ехать на Звездочке на луг, то ли прогуляться к Домику-на-скале.
Беседа с Дорабеллой относительно Ричарда Доррингтона, а потом о Джоуэне Джермине вызвала во мне чувство неловкости перед обоими. Девушка взрослеет, ее нужно пристроить. Просто дружеские отношения здесь исключаются.
Я решила наведаться в Домик-на-скале. Я вспомнила, что когда была там в последний раз, то встретила Гордона Льюита на узкой дорожке над обрывом. Я видела его мельком, но мне показалось, что он как-то потеплел по отношению ко мне. После той прогулки к городку он стал заметно раскованней. Мне было приятно, что мы достигли некоторого продвижения в наших отношениях.
Мы провели с Дорабеллой все утро, и после ленча она пошла отдыхать. Я же отправилась к Домику-на-скале. Я не стала говорить сестре о том, что я пойду туда. Я так и не поняла ее реакции на то, что Дермот уже был женат. Наверное, ей не хотелось говорить на эту тему.
День стоял теплый, хотя солнце и закрывали тучи: Море было свинцово-серым, и над ним, как всегда, с пронзительными криками кружились чайки.
Я спустилась по тропе на восточной скале в городок и пошла вдоль берега. Рыбаки чинили сети и продавали рыбу с утреннего улова. Над набережной с верещанием носились чайки, дожидаясь, когда им перепадут рыбные потроха, не подлежащие продаже.
Меня уже здесь узнавали и здоровались со мной:
— Вы снова вернулись…
— Сегодня пасмурная погода.
— Рад видеть вас, мисс.
Мне было приятно, что меня узнают. Я вспомнила о том, что говорил мне Джоуэн о службе новостей, и поняла, что им про меня уже все известно.
Я перешла через старый мостик и направилась к тропе, которая вела вверх по западной скале. Тропа круто шла вверх, и я то и дело останавливалась, но не потому, что мне хотелось отдышаться, а просто чтобы полюбоваться на скалы и море.
Домик-на-скале, когда я подошла к нему, выглядел таким же опрятным, как всегда. Я не без робости открыла калитку и направилась по дорожке к двери. На крыльце стояли глиняные горшки, в которых росли цветы.
Я позвонила. Миссис Парделл явилась на звонок. Я уже было подумала, что ее нет дома, но дверь открылась, и на пороге появилась миссис Парделл.
— А, это вы, — сказала она. — Вернулись?
— Да, вернулась. Как ваше здоровье?
— Спасибо, хорошо.
— А как поживает… ну этот, как его… Она улыбнулась.
— Черенок? Он хорошо прижился.
— Я так рада.
Ее пристальный взгляд, казалось, пронизывал меня и как бы изобличал меня в хитрости. Но она просто спросила:
— Вы хотели посмотреть на растеньице?
— Да, я за этим и пришла.
— Тогда проходите сюда.
Она провела меня к растеньицу и c гордостью показала его мне. Растеньице за это время немного подросло. «Спасибо тебе, черенок, — сказала я про себя. — Ты умница. Благодаря тебе мне удалось найти контакт с этой необщительной дамой».
— Черенок заметно подрос, — заметила я.
— Да, но мне пришлось изрядно повозиться с ним, — сказала миссис Парделл. — Я даже пошла и посмотрела, где растет эта роза. И я поняла, как нужно посадить черенок. Вот здесь ему и солнца достаточно, и он защищен от ветра.
— Я так рада.
Миссис Парделл кивнула головой:
— Очень мило с вашей стороны проявить такое внимание ко мне. Мне это приятно.
— Я видела, как вам хотелось иметь эту розу. Я знала, что вы оцените мой подарок.
— О да, большое спасибо.
«И это все? — подумала я. — Похоже, наша встреча подошла к концу».
Стараясь скрыть свое разочарование, я спросила:
— Может быть, вам нравятся еще какие-нибудь редкие растения? Я могу достать их для вас.
Это был удачный ход, я увидела заинтересованность в глазах женщины.
— Хорошо, я вам скажу. — Вы не смущайтесь…
— Спасибо, мне надо подумать.
Я почувствовала себя более уверенно.
— Ваш сад — просто картинка, — сказала я. — Мне кажется, что сейчас лучшее время года.
— Нет, — возразила она, — лучшее время года — весна.
— Да, пожалуй, весна, — подтвердила я. — Незаметно подошел к середине еще один год. — Я глубоко вздохнула. — Сегодня душно, хочется пить.
Она поняла мой намек, но отозвалась на него не сразу.
— Могу предложить вам чашку чаю.
— Чудесно, — ответила я. Она снова провела меня в гостиную, где с фотографии, стоявшей на столике, улыбалась Аннетта. Надо быть осторожной, подумала я, и не сдаваться. Я удачно купила ее насчет новых саженцев, и ей не устоять перед таким искушением. Она должна рассказать мне хоть что-нибудь про Аннетту.
Миссис Парделл вошла в комнату с чайным подносом, на котором стояли две чашки, кувшинчик с молоком, сахарница и чайник, покрытый вязаным шерстяным колпачком, явно домашнего производства. Значит, она умеет хорошо вязать. Мне следует учесть это обстоятельство.
Она налила чай в чашки.
— Как у вас уютно, — сказала я. Она промолчала.
— Какой славный колпачок на чайнике.
— Все это приходится делать самой, — отозвалась миссис Парделл.
— Вы его связали?
— Нет, это не вязка, это вышито тамбуром. Но я пытаюсь и вязать.
— А сейчас вы что-нибудь вяжете?
— Да, вяжу себе жакет, — ответила она.
— Это интересно.
— Шерсть достать трудно. В этом поселке ее редко продают.
— Но в Плимуте вы можете купить все, что вам угодно.
— Нет смысла ходить туда ради мотка шерсти.
— А у вас хороший вкус, — сказала я с некоторым подобострастием. — Умеете делать такие вещицы и ухаживать за таким прелестным садом.
Мне показалось, что я переборщила. Мое желание перейти к разговору о ее дочери возобладало над чувством меры.
— Как ваша сестра? — вдруг спросила она.
— Ничего, только быстро устает.
— Надеюсь, вы будете с ней, когда наступит время.
— Наверное, я съезжу до этого домой. Это должно произойти в ноябре, но, конечно, к тому времени я буду здесь.
На ее губах появилась горькая усмешка.
— Моя девочка тоже ждала ребенка.
Мне трудно было поверить, что я не ослышалась.
— Это была для вас такая трагедия… — начала я.
— Все здесь напоминает об Аннетте, — продолжала миссис Парделл. — Эта его новая жена…
— Да, я вас понимаю.
Женщина пристально посмотрела на меня:
— Вам следует присматривать за своей сестрой. В том доме не все благополучно.
— Неужели? — притворно удивилась я, но не рискнула сказать больше ни слова.
— Понимаете, после того, как та девушка… — миссис Парделл остановилась.
— Какая девушка? — не удержалась я от вопроса.
— Дело в том, что люди любят присочинить. А это было так давно. Это старая история. Вам приходилось слышать о ссоре между Трегарлендами и Джерминами… И об утонувшей девушке?
— Да, я слышала эту историю. Вы хотите сказать, что ваша дочь…
— Люди считают, что Аннетта сделала это не по своей воле…
Я слегка растерялась. — Вы считаете, что между гибелью вашей дочери и гибелью той девушки существует какая-то связь? — нерешительно спросила я.
— Да, и та и другая утонули. Люди говорят, что здесь такое случается.
— У этого берега, наверное, утонул не один человек…
— Быть может. Но эти два несчастья связаны с особняком Трегарлендов. Вы знаете, что об этом думают местные жители? Люди говорят, что Аннетту заманил в море злой дух. Как ее, так и ту — другую.
— В легенде девушка покончила с собой, потому что ей не позволили выйти замуж за любимого человека.
— Ну, это так в легенде. Моя Аннетта никогда бы не наложила на себя руки. Она хотела иметь ребенка. Как могла она пойти купаться, когда знала, что это опасно?
— И все же — почему она пошла?
— Никто не может сказать. Я знаю только одно: она не стала бы рисковать жизнью ребенка. Мне вообще все это не нравилось. Не нравилось, что она нашла себе такую работу. Аннетта никогда не была спокойной, уравновешенной и добродетельной девушкой. Вечно вокруг нее крутились мужчины, и это ей нравилось. Она шла своим путем и не прислушивалась ни к чьим советам.
— Она была красивая, — сказала я.
— Все так говорят. Это вскружило ей голову. Я никогда не думала, что моя дочь…
Миссис Парделл умолкла и уставилась перед собой. Я могла представить, как воспитывалась ее дочь. Вряд ли Аннетта получала хоть какое-то тепло от матери А ее отец? Он, наверное, был тоже скуп на ласку. Получил денежную компенсацию, когда уже не мог больше работать, и приехал сюда, на берег Корнуолла как посоветовал ему врач.
Порывистая Аннетта не могла найти понимания у своих родителей. Интересно, было ли у нее взаимопонимание с Дермотом?
Меня удивило, что миссис Парделл, всегда такая замкнутая, заговорила со мной так откровенно. Видимо, это объясняется тем, что я была сестрой второй жены Дермота, которая заменила на этом месте ее дочь. Дорабелла ждала рождения ребенка. Ситуация повторялась. Ведь тогда Аннетта тоже ждала ребенка.
Неожиданно я поняла, что она считает своим долгом предупредить меня… Но о чем?
Наклонившись ко мне, миссис Парделл сказала:
— Я не верю, что Аннетта по своей воле пошла купаться в то утро…
Я растерялась.
— Вы думаете…
— Она не стала бы этого делать. Она так ждала ребенка… и это желание ее очень изменило. Ее характер всегда мешал нам стать более близкими друг к другу. Но я могу с уверенностью сказать, что она не пошла бы купаться. Она знала, что это грозило бы опасностью ребенку, которого она в себе носила. Нет, Аннетта этого никогда бы не сделала, и никто не заставит меня поверить в то, будто все так и было на самом деле.
— Расскажите, как все случилось, — попросила я.
— Думаю, что вы кое-что уже знаете. История получила огласку. Люди любят посудачить о таких вещах. Вы знаете, что Аннетта работала в ресторанчике «Отдых моряка». Каждый вечер она появлялась там — веселая и взбалмошная. Хозяева были довольны, что она работает у них. Она привлекала публику. А я каждую ночь ждала, когда Аннетта вернется домой. Однажды я сказала ей: уж лучше бы ты убирала грязь в каком-нибудь доме, чем занималась такой работой, это не для тебя.
— Я понимаю вас, — сказала я, стараясь успокоить миссис Парделл.
— Вы слышали пересуды по поводу новой женитьбы ее бывшего мужа. У него появилась новая жена, а все вспоминали об Аннетте. Брак Аннетты с Дермотом был вызван необходимостью, иначе он вряд ли попросил бы ее стать женой, тем более, что она работала барменшей в кабаке. Дермот Трегарленд старался вести себя достойным образом, но вы знаете — какие Трегарленды.
Она помолчала и продолжила:
— Вас может удивить, что я рассказываю вам об этом. Я не так уж болтлива по натуре. Но я думаю о вашей сестре. Мне кажется, вам следует присмотреть за ней.
— Присмотреть за ней? В каком смысле?
— Не знаю, как сказать вам, но то, что случилось с моей девочкой… Это было примерно в то же время года…
— Не вижу никакой связи, — возразила я.
— Да просто я подумала… Понимаете, я долго не разговаривала с Аннеттой. Когда я узнала, что она собирается родить ребенка, не имея обручального кольца на пальце, я была просто поражена и сказала ей, что отец выгнал бы ее из дома. Аннетта только рассмеялась. Она всегда над всем смеялась — упрямая и своенравная девчонка!
— Мне она кажется очень милой. Миссис Парделл кивнула головой и продолжала:
— Когда она вышла замуж и переселилась в новый дом, об этом говорили все. Я даже возгордилась ею. Не знаю, что думал о ней ее муж, из которого его папочка наверняка вытряс душу за женитьбу на барменше. Аннетта пару раз навестила меня, однако наступил такой момент, когда ей стало трудно подниматься ко мне вверх но тропе. У нее была машина, на которой она приезжала в городок, но на скалу ей приходилось подниматься самой. Я рада, что увиделась с ней за три дня до того, как она погибла. Она казалась такой счастливой. Дермот оказался хорошим мужем, и она умела руководить им. Она сказала мне: «Я не могу дождаться, когда родится ребенок». Аннетта говорила об этом очень откровенно и не следила за тем, насколько прилично выражается — но такой уж она была. «Мама, — пожаловалась она, — как жаль что я не могу пойти поплавать». — «Ну да, только этого тебе и не хватало в твоем положении», — ответила я.
Миссис Парделл вздохнула. Я тихо сидела в кресле, удивленная тем, что она так разговорилась, и немного побаиваясь, что в любой момент она может прервать свой монолог.
— Аннетта всегда любила воду. Я помню, как мы в первый раз приехали на море. Ей тогда было восемь лет. Я взяла ее за ручку и подвела к воде. Она выдернула руку и сама побежала в воду. После этого она всерьез занялась плаванием, ходила в спортивную школу. Она научилась плавать, как рыба, побеждала в разных соревнованиях и выигрывала призы. Я могу показать их вам.
— Да, мне было бы интересно увидеть их.
— И вот Аннетта сказала: « Мама, это так ужасно. Я не могу плавать, доктор запретил мне, потому что я могу причинить вред ребенку». — «И кому может прийти в голову мысль плавать в таком состоянии», — сказала я. — «Мне очень хочется поплавать, мама, — сказала она, — но я не сделаю ни одного движения, которое повредило бы моему малышу. Я так жду его! Мама, я буду любить его так, как никто еще не любил свое дитя». Вот так она сказала.
Миссис Парделл смотрела на меня горящими глазами.
— И после этого вы будете утверждать, что она пошла утром поплавать и утонула? — требовательно спросила она.
— Но она могла попасть в водоворот…
— Какой водоворот? Она плавала в море во время шторма. И не говорите мне, что у нее было такое сильное желание покупаться.
— Вы намекаете на то, что ее заманил в море дух той девушки, утопившейся из-за несчастной любви?
— Так болтают люди. Но я-то считаю, что это все глупости. — Тогда что же вы сами думаете об этом?
— Не знаю… Но теперь ваша сестра живет там, наверху. Она должна родить ребенка. Говорят, что на род Трегарлендов наложено проклятие со стороны Джерминов. Может быть, это чушь, и все же… Вы знаете, вам надо присматривать за своей сестрой. Ведь вам не хотелось бы, чтобы с ней случилось то, что случилось с моей девочкой, не так ли?
Миссис Парделл откинулась на спинку кресла. Я посмотрела в свою чашку с чаем, который уже остыл. Вид у нее был усталый. Ее неприступность была напускной. Она оплакивала дочь, которую любила и вдруг потеряла.
— Я сочувствую вам, — сказала я. Женщина пытливо посмотрела на меня.
— Вы говорите это от всей души?
— Конечно, — ответила я. Она кивнула головой, и мы обе замолчали. Я поняла, что мне пора уходить.
Я поднялась.
— Если вам понадобятся еще какие-нибудь черенки, не стесняйтесь попросить меня об этом. Мне не трудно будет их достать.
Миссис Парделл слабо улыбнулась. Мне было приятно сознавать, что она не постеснялась говорить со мной так откровенно. Я надеялась, что этот разговор облегчил ей душу.
Мы расстались как старые друзья.
Покинув Домик-на-скале, я погрузилась в размышления. Миссис Парделл убедила меня в том, что Аннетта не могла пойти купаться по своей воле. Глядя на эти скалы, можно было поверить в то, что местные легенды имеют под собой основание. Я спустилась по тропе в городок и прошла к морю. Под влиянием настроения я решила возвращаться домой прямо по берегу, не пользуясь никакими тропками вдоль скал. Я пошла по пляжу, занятая мыслями об Аннетте. Я могла представить ее вполне зримо, ибо фотография много рассказала мне о ней. Она была девушкой, которая мечтала получить от жизни максимум удовольствия, она была привлекательна для мужчин и знала об этом. Будучи импульсивной по натуре, она жила одним днем и поступала вопреки запретам своей матери.
С моря подул резкий бриз. Я шла по пляжу, прислушиваясь к шепоту прибоя.
Мне встретилась молодая пара с маленьким мальчиком, который нес ведерко и лопатку. «Отдыхающие», — подумала я. Мы обменялись улыбками.
Погруженная в свои мысли, я шла дальше, пока не наткнулась на каменный барьер, который уходил в море. Я забралась на него и увидела небольшую пещеру под навесом скалы.
Я решила передохнуть там и вспомнить подробности своего разговора. Усевшись поудобней, спиной к скале, я подумала: «Бедная миссис Парделл! Какое горе потерять дочь, которую, несмотря на все ее выкрутасы, она очень любила».
Видимо, жизнь двух женщин очень изменилась после того, как Аннетта устроилась работать барменшей в ресторанчик «Отдых моряка». Я представила ее поклонников, и среди них — Дермота. Наверное, он по натуре человек влюбчивый: как только не стало Аннетты, он тут же влюбился в Дорабеллу.
Я взглянула на море. Оно показалось мне спокойным. С берега доносился равномерный шум прибоя.
Зачем миссис Парделл заговорила о Дорабелле? Скорее всего, она хотела предупредить меня о чем-то. Но о чем? Неужели она думает, что какое-то сверхъестественное существо готово заманить и Дорабеллу в море? Нет, миссис Парделл женщина здравомыслящая, не склонная верить ни в какие выдумки. А о легенде она обмолвилась лишь потому, что я могла знать о ней.
Аннетта была уверена в том, что в море ей не грозит опасность, ведь она была, опытной пловчихой. А может, судорога свела ноги? Так или иначе, должно существовать какое-то логичное объяснение ее гибели. Мне пора было двигаться дальше. Не знаю, как долго просидела я в пещере, погруженная в размышления.
Я встала и вышла на каменный барьер с намерением перебраться с него на берег, но, к своему отчаянию обнаружила, что, пока я сидела в пещере, начался прилив, и барьер оказался с двух сторон окруженным водой. Волны плескались о камни, и было похоже, что море скоро затопит пещеру, где я сидела. Меня охватила паника. Как быть? Ведь я не умела плавать.
Над пещерой нависала скала, но она была слишком крутая, чтобы взобраться по ней наверх. В ее щелях росли кустики валерианы — но вряд ли за них можно было уцепиться.
Ну какая же я дура! Пока я сидела в укрытии и хвалила себя за то, как ловко я разговорила миссис Парделл, начался прилив, и я оказалась в ловушке.
В отчаянии я озиралась по сторонам. Несколько секунд я стояла в полной растерянности, не зная, что предпринять. Сколько мне еще ждать, пока море затопит пещеру? — спрашивала я себя. — Сколько времени осталось мне жить? А может, попробовать все-таки вскарабкаться наверх по скале? Нет, это мне не по силам! Мне было суждено утонуть в море, как это случилось с той юной девой, которая страдала от любви, как это произошло с Аннеттой. Неужели на дом Трегарлендов лежала печать проклятья?
Я находилась на грани истерики. Я вела себя глупо и навлекла на себя беду. Ну почему я приняла это решение — идти по берегу вместо того, чтобы воспользоваться тропой, идущей по скале? Во всем виновата только я, здесь нет никакой мистики.
Но что мне делать?
Вода поднималась все выше. Скоро она потоком хлынет в пещеру и затопит ее. Я должна что-то делать — но что именно? Я оказалась совершенно не подготовлена к такой ситуации.
И вдруг я услышала чей-то голос. Я насторожилась, и мне показалось, будто мое сердце перестало биться.
— Эй, там!..
Мне сразу стало легко. Я узнала этот голос. Это был Гордон Льюит.
Я взглянула вверх. Он стоял на тропе, которая шла по склону скалы, и смотрел на меня оттуда. Он сложил ладони рупором и прокричал:
— Что вы там делаете?!
— Я попала в ловушку!.. — прокричала я в ответ.
— Вам нельзя там оставаться! Через несколько минут пещеру затопит!..
— Что-о? — не поняла я. Но он куда-то исчез.
Меня охватил страх. Почему он исчез? Почему не попытался помочь мне? Он ушел и бросил меня на произвол судьбы.
Снова мною овладела паника. Что все это значит? Я вспомнила, как Гордон шел следом за мной, когда я побывала у миссис Парделл в прошлый раз. Он проследил, как я вышла из дома. Я вспомнила то жуткое чувство, которое испытала, когда он стоял вплотную ко Мне на тропе, держась за поручень шаткого ограждения. И вот теперь — он видел меня, но ушел и бросил здесь одну.
Что бы это значило? Почему я так странно отношусь к Гордону Льюиту? Я вижу в нем предвестника беды. Что руководило им сейчас? Он не захотел помочь мне.
— Виолетта! — услышала я крик справа от себя. Я резко повернулась, и увидела его над собой на скале — между тропой и пещерой. Он держался за выступ в скале.
Гретхен отрицательно покачала головой. — Нет, мой отец к ним не поедет. Курт тоже. Если бы они были богатыми, то, скорее всего, поступили бы, как другие.
— Может, это скоро кончится?
Она пожала плечами. — Нашу нацию так ненавидят. Моя семья не привлекает их внимания. Они нападают в первую очередь на богатых. Но со временем…
Я положила руку ей на запястье.
— Хорошо, что ты здесь.
— Да, мне повезло. Мои родные рады за меня. Но мне так страшно за них.
— Гретхен, дорогая, будем надеяться, что скоро все же наступит порядок.
— Остается только надеяться, — сказала она, но ее лицо было таким тоскливым.
Мама вернулась к разговору о поездке в Лондон.
— Надо помочь Эдварду с поисками жилья, — пояснила она.
Гости уехали, взяв обещание у нас в скором времени встретиться снова.
На следующий день пришло письмо от Дорабеллы. Она писала:
«Дорогая Ви!
Ты обещала, что вы приедете, но уже скоро август, а вас все нет и нет. У меня большой живот, и я жду приезда мисс Крэбтри. Она обязательно будет донимать меня своими разговорами о том, какая я была в детстве непослушная — не чета мисс Виолетте. Виолетта была такой хорошей девочкой. Я не могу много ходить и почти все время торчу в комнате. Я лежу и отдыхаю. Ужасная скука и неудобство. Я не должна делать это, не должна делать то. Шлю вам сигнал «SOS». Пожалуйста, приезжайте поскорей! »
Когда я читала письмо, в комнату вошла мама.
— Ну, как насчет поездки в Лондон? — начала она. Я помахала письмом.
— От Дорабеллы? — спросила она.
— Да, — ответила я. — Сначала мне необходимо съездить к Дорабелле.
В этот раз я ехала в Корнуолл одна, мама не могла покинуть дом так скоропалительно.
Мы решили, что Дорабелла, будет довольна и в том случае, если к ней приедет кто-то из нас двоих.
Дермот встретил меня на станции и тепло поздоровался со мной.
— Дорабелла так счастлива, что ты приезжаешь, — сказал он.
— Я тоже рада побывать у вас. Как она?
— Доктор говорит, что все хорошо. Она стала несколько беспокойней. Ведь у нее такой живой характер.
— Да, ей трудно терпеть это вынужденное бездействие.
— Именно так, ей оно совсем не по душе.
— Как хорошо снова увидеться с ней…
— Она говорит, что сто лет не видела вас.
— У мамы много дел по дому, а отец не может оставить имение без присмотра. — Да, я знаю. Однако ты приехала, и это очень здорово.
Я подумала: я смогу увидеться с Джоуэном Джермином. Подошло время растеньицу прижиться, попытаюсь снова поговорить с миссис Парделл. Я погружалась в атмосферу интриг и тайн, которой сама себя окружила.
Дорабелла ждала меня.
— Могла бы приехать и раньше, — огрызнулась она, но тут же рассмеялась. — Но все равно прекрасно, что ты здесь. Я знаю, далеко ехать… к тому же объявился некий красавчик Ричард, как мне писала мама. А ты сама не могла написать о нем?
— Значит, мама написала тебе о нем?
— Конечно. И у нашего отца тоже хорошее мнение о нем. Ну, ты же знаешь все эти вещи. Мама не позволит моей второй половинке остаться невостребованной.
— Все это глупости! Я едва знакома с ним.
— Но он тебе нравится?
— Не очень.
— Я знаю тебя и твои недомолвки.
— Однако они всегда обоснованны. Это не твои безумные восторги.
— Так, так. Спокойно. Я замужняя женщина, которая готовится пополнить население планеты. О, Ви, как хорошо, что ты приехала, как хорошо, что ты здесь. Я хотела бы услышать от тебя подробный отчет о том, что ты делала, пока я тебя не видела.
— Извини. Это я хотела бы услышать от тебя такой отчет. Я и мама.
— Моя жизнь переполнена всякими делами. В одном письме о них не перескажешь. Я лежу в постели, пока мне не принесут завтрак. Потом встаю, принимаю ванну и брожу по саду. После этого обед и отдых. Так прописал доктор. Сижу в саду и обсуждаю с Матильдой, какую мебель следует купить для детской. Понимаешь, Матильде, может быть, придется помогать мне при родах. Ну и — баиньки.
— Ничего, скоро наступит великий день.
— Он приближается неумолимо, и его неизбежность вызывает во мне страх.
— Все пройдет, и у нас родится чудный ребенок.
— Почему это у нас?
— Ну, а как же иначе? Мы всегда были вместе.
— Ты будешь теткой, слепо любящей ребенка.
— А ты станешь влюбленной в него по уши мамой.
— Послушай, Ви, ты, наверное, снова встретишься с этим человеком — ну, тем, который считается нашим врагом.
— Может быть, и встречусь.
— Что значит может быть? Надо, и все тут. Ты приехала сюда для того, чтобы развлекать меня. Не забывай этого.
— Хорошо, обещаю.
— Обещай, что ты снова увидишься с ним.
— Да, я настроена весьма решительно.
— На что ты настроена — развлекать меня или встретиться с ним?
— И на то и на другое, — ответила я.
— О, Ви, как чудесно, что ты приехала! Я провела с Дорабеллой весь день.
А на следующий приехал доктор и сказал, что она выглядит усталой, ей нужно больше лежать. Дорабелла немного скуксилась, но подчинилась его требованию. И у меня появилась возможность побыть одной.
Интересно, знал ли Джоуэн Джермин о моем приезде? Я раздумывала над тем, что лучше — то ли ехать на Звездочке на луг, то ли прогуляться к Домику-на-скале.
Беседа с Дорабеллой относительно Ричарда Доррингтона, а потом о Джоуэне Джермине вызвала во мне чувство неловкости перед обоими. Девушка взрослеет, ее нужно пристроить. Просто дружеские отношения здесь исключаются.
Я решила наведаться в Домик-на-скале. Я вспомнила, что когда была там в последний раз, то встретила Гордона Льюита на узкой дорожке над обрывом. Я видела его мельком, но мне показалось, что он как-то потеплел по отношению ко мне. После той прогулки к городку он стал заметно раскованней. Мне было приятно, что мы достигли некоторого продвижения в наших отношениях.
Мы провели с Дорабеллой все утро, и после ленча она пошла отдыхать. Я же отправилась к Домику-на-скале. Я не стала говорить сестре о том, что я пойду туда. Я так и не поняла ее реакции на то, что Дермот уже был женат. Наверное, ей не хотелось говорить на эту тему.
День стоял теплый, хотя солнце и закрывали тучи: Море было свинцово-серым, и над ним, как всегда, с пронзительными криками кружились чайки.
Я спустилась по тропе на восточной скале в городок и пошла вдоль берега. Рыбаки чинили сети и продавали рыбу с утреннего улова. Над набережной с верещанием носились чайки, дожидаясь, когда им перепадут рыбные потроха, не подлежащие продаже.
Меня уже здесь узнавали и здоровались со мной:
— Вы снова вернулись…
— Сегодня пасмурная погода.
— Рад видеть вас, мисс.
Мне было приятно, что меня узнают. Я вспомнила о том, что говорил мне Джоуэн о службе новостей, и поняла, что им про меня уже все известно.
Я перешла через старый мостик и направилась к тропе, которая вела вверх по западной скале. Тропа круто шла вверх, и я то и дело останавливалась, но не потому, что мне хотелось отдышаться, а просто чтобы полюбоваться на скалы и море.
Домик-на-скале, когда я подошла к нему, выглядел таким же опрятным, как всегда. Я не без робости открыла калитку и направилась по дорожке к двери. На крыльце стояли глиняные горшки, в которых росли цветы.
Я позвонила. Миссис Парделл явилась на звонок. Я уже было подумала, что ее нет дома, но дверь открылась, и на пороге появилась миссис Парделл.
— А, это вы, — сказала она. — Вернулись?
— Да, вернулась. Как ваше здоровье?
— Спасибо, хорошо.
— А как поживает… ну этот, как его… Она улыбнулась.
— Черенок? Он хорошо прижился.
— Я так рада.
Ее пристальный взгляд, казалось, пронизывал меня и как бы изобличал меня в хитрости. Но она просто спросила:
— Вы хотели посмотреть на растеньице?
— Да, я за этим и пришла.
— Тогда проходите сюда.
Она провела меня к растеньицу и c гордостью показала его мне. Растеньице за это время немного подросло. «Спасибо тебе, черенок, — сказала я про себя. — Ты умница. Благодаря тебе мне удалось найти контакт с этой необщительной дамой».
— Черенок заметно подрос, — заметила я.
— Да, но мне пришлось изрядно повозиться с ним, — сказала миссис Парделл. — Я даже пошла и посмотрела, где растет эта роза. И я поняла, как нужно посадить черенок. Вот здесь ему и солнца достаточно, и он защищен от ветра.
— Я так рада.
Миссис Парделл кивнула головой:
— Очень мило с вашей стороны проявить такое внимание ко мне. Мне это приятно.
— Я видела, как вам хотелось иметь эту розу. Я знала, что вы оцените мой подарок.
— О да, большое спасибо.
«И это все? — подумала я. — Похоже, наша встреча подошла к концу».
Стараясь скрыть свое разочарование, я спросила:
— Может быть, вам нравятся еще какие-нибудь редкие растения? Я могу достать их для вас.
Это был удачный ход, я увидела заинтересованность в глазах женщины.
— Хорошо, я вам скажу. — Вы не смущайтесь…
— Спасибо, мне надо подумать.
Я почувствовала себя более уверенно.
— Ваш сад — просто картинка, — сказала я. — Мне кажется, что сейчас лучшее время года.
— Нет, — возразила она, — лучшее время года — весна.
— Да, пожалуй, весна, — подтвердила я. — Незаметно подошел к середине еще один год. — Я глубоко вздохнула. — Сегодня душно, хочется пить.
Она поняла мой намек, но отозвалась на него не сразу.
— Могу предложить вам чашку чаю.
— Чудесно, — ответила я. Она снова провела меня в гостиную, где с фотографии, стоявшей на столике, улыбалась Аннетта. Надо быть осторожной, подумала я, и не сдаваться. Я удачно купила ее насчет новых саженцев, и ей не устоять перед таким искушением. Она должна рассказать мне хоть что-нибудь про Аннетту.
Миссис Парделл вошла в комнату с чайным подносом, на котором стояли две чашки, кувшинчик с молоком, сахарница и чайник, покрытый вязаным шерстяным колпачком, явно домашнего производства. Значит, она умеет хорошо вязать. Мне следует учесть это обстоятельство.
Она налила чай в чашки.
— Как у вас уютно, — сказала я. Она промолчала.
— Какой славный колпачок на чайнике.
— Все это приходится делать самой, — отозвалась миссис Парделл.
— Вы его связали?
— Нет, это не вязка, это вышито тамбуром. Но я пытаюсь и вязать.
— А сейчас вы что-нибудь вяжете?
— Да, вяжу себе жакет, — ответила она.
— Это интересно.
— Шерсть достать трудно. В этом поселке ее редко продают.
— Но в Плимуте вы можете купить все, что вам угодно.
— Нет смысла ходить туда ради мотка шерсти.
— А у вас хороший вкус, — сказала я с некоторым подобострастием. — Умеете делать такие вещицы и ухаживать за таким прелестным садом.
Мне показалось, что я переборщила. Мое желание перейти к разговору о ее дочери возобладало над чувством меры.
— Как ваша сестра? — вдруг спросила она.
— Ничего, только быстро устает.
— Надеюсь, вы будете с ней, когда наступит время.
— Наверное, я съезжу до этого домой. Это должно произойти в ноябре, но, конечно, к тому времени я буду здесь.
На ее губах появилась горькая усмешка.
— Моя девочка тоже ждала ребенка.
Мне трудно было поверить, что я не ослышалась.
— Это была для вас такая трагедия… — начала я.
— Все здесь напоминает об Аннетте, — продолжала миссис Парделл. — Эта его новая жена…
— Да, я вас понимаю.
Женщина пристально посмотрела на меня:
— Вам следует присматривать за своей сестрой. В том доме не все благополучно.
— Неужели? — притворно удивилась я, но не рискнула сказать больше ни слова.
— Понимаете, после того, как та девушка… — миссис Парделл остановилась.
— Какая девушка? — не удержалась я от вопроса.
— Дело в том, что люди любят присочинить. А это было так давно. Это старая история. Вам приходилось слышать о ссоре между Трегарлендами и Джерминами… И об утонувшей девушке?
— Да, я слышала эту историю. Вы хотите сказать, что ваша дочь…
— Люди считают, что Аннетта сделала это не по своей воле…
Я слегка растерялась. — Вы считаете, что между гибелью вашей дочери и гибелью той девушки существует какая-то связь? — нерешительно спросила я.
— Да, и та и другая утонули. Люди говорят, что здесь такое случается.
— У этого берега, наверное, утонул не один человек…
— Быть может. Но эти два несчастья связаны с особняком Трегарлендов. Вы знаете, что об этом думают местные жители? Люди говорят, что Аннетту заманил в море злой дух. Как ее, так и ту — другую.
— В легенде девушка покончила с собой, потому что ей не позволили выйти замуж за любимого человека.
— Ну, это так в легенде. Моя Аннетта никогда бы не наложила на себя руки. Она хотела иметь ребенка. Как могла она пойти купаться, когда знала, что это опасно?
— И все же — почему она пошла?
— Никто не может сказать. Я знаю только одно: она не стала бы рисковать жизнью ребенка. Мне вообще все это не нравилось. Не нравилось, что она нашла себе такую работу. Аннетта никогда не была спокойной, уравновешенной и добродетельной девушкой. Вечно вокруг нее крутились мужчины, и это ей нравилось. Она шла своим путем и не прислушивалась ни к чьим советам.
— Она была красивая, — сказала я.
— Все так говорят. Это вскружило ей голову. Я никогда не думала, что моя дочь…
Миссис Парделл умолкла и уставилась перед собой. Я могла представить, как воспитывалась ее дочь. Вряд ли Аннетта получала хоть какое-то тепло от матери А ее отец? Он, наверное, был тоже скуп на ласку. Получил денежную компенсацию, когда уже не мог больше работать, и приехал сюда, на берег Корнуолла как посоветовал ему врач.
Порывистая Аннетта не могла найти понимания у своих родителей. Интересно, было ли у нее взаимопонимание с Дермотом?
Меня удивило, что миссис Парделл, всегда такая замкнутая, заговорила со мной так откровенно. Видимо, это объясняется тем, что я была сестрой второй жены Дермота, которая заменила на этом месте ее дочь. Дорабелла ждала рождения ребенка. Ситуация повторялась. Ведь тогда Аннетта тоже ждала ребенка.
Неожиданно я поняла, что она считает своим долгом предупредить меня… Но о чем?
Наклонившись ко мне, миссис Парделл сказала:
— Я не верю, что Аннетта по своей воле пошла купаться в то утро…
Я растерялась.
— Вы думаете…
— Она не стала бы этого делать. Она так ждала ребенка… и это желание ее очень изменило. Ее характер всегда мешал нам стать более близкими друг к другу. Но я могу с уверенностью сказать, что она не пошла бы купаться. Она знала, что это грозило бы опасностью ребенку, которого она в себе носила. Нет, Аннетта этого никогда бы не сделала, и никто не заставит меня поверить в то, будто все так и было на самом деле.
— Расскажите, как все случилось, — попросила я.
— Думаю, что вы кое-что уже знаете. История получила огласку. Люди любят посудачить о таких вещах. Вы знаете, что Аннетта работала в ресторанчике «Отдых моряка». Каждый вечер она появлялась там — веселая и взбалмошная. Хозяева были довольны, что она работает у них. Она привлекала публику. А я каждую ночь ждала, когда Аннетта вернется домой. Однажды я сказала ей: уж лучше бы ты убирала грязь в каком-нибудь доме, чем занималась такой работой, это не для тебя.
— Я понимаю вас, — сказала я, стараясь успокоить миссис Парделл.
— Вы слышали пересуды по поводу новой женитьбы ее бывшего мужа. У него появилась новая жена, а все вспоминали об Аннетте. Брак Аннетты с Дермотом был вызван необходимостью, иначе он вряд ли попросил бы ее стать женой, тем более, что она работала барменшей в кабаке. Дермот Трегарленд старался вести себя достойным образом, но вы знаете — какие Трегарленды.
Она помолчала и продолжила:
— Вас может удивить, что я рассказываю вам об этом. Я не так уж болтлива по натуре. Но я думаю о вашей сестре. Мне кажется, вам следует присмотреть за ней.
— Присмотреть за ней? В каком смысле?
— Не знаю, как сказать вам, но то, что случилось с моей девочкой… Это было примерно в то же время года…
— Не вижу никакой связи, — возразила я.
— Да просто я подумала… Понимаете, я долго не разговаривала с Аннеттой. Когда я узнала, что она собирается родить ребенка, не имея обручального кольца на пальце, я была просто поражена и сказала ей, что отец выгнал бы ее из дома. Аннетта только рассмеялась. Она всегда над всем смеялась — упрямая и своенравная девчонка!
— Мне она кажется очень милой. Миссис Парделл кивнула головой и продолжала:
— Когда она вышла замуж и переселилась в новый дом, об этом говорили все. Я даже возгордилась ею. Не знаю, что думал о ней ее муж, из которого его папочка наверняка вытряс душу за женитьбу на барменше. Аннетта пару раз навестила меня, однако наступил такой момент, когда ей стало трудно подниматься ко мне вверх но тропе. У нее была машина, на которой она приезжала в городок, но на скалу ей приходилось подниматься самой. Я рада, что увиделась с ней за три дня до того, как она погибла. Она казалась такой счастливой. Дермот оказался хорошим мужем, и она умела руководить им. Она сказала мне: «Я не могу дождаться, когда родится ребенок». Аннетта говорила об этом очень откровенно и не следила за тем, насколько прилично выражается — но такой уж она была. «Мама, — пожаловалась она, — как жаль что я не могу пойти поплавать». — «Ну да, только этого тебе и не хватало в твоем положении», — ответила я.
Миссис Парделл вздохнула. Я тихо сидела в кресле, удивленная тем, что она так разговорилась, и немного побаиваясь, что в любой момент она может прервать свой монолог.
— Аннетта всегда любила воду. Я помню, как мы в первый раз приехали на море. Ей тогда было восемь лет. Я взяла ее за ручку и подвела к воде. Она выдернула руку и сама побежала в воду. После этого она всерьез занялась плаванием, ходила в спортивную школу. Она научилась плавать, как рыба, побеждала в разных соревнованиях и выигрывала призы. Я могу показать их вам.
— Да, мне было бы интересно увидеть их.
— И вот Аннетта сказала: « Мама, это так ужасно. Я не могу плавать, доктор запретил мне, потому что я могу причинить вред ребенку». — «И кому может прийти в голову мысль плавать в таком состоянии», — сказала я. — «Мне очень хочется поплавать, мама, — сказала она, — но я не сделаю ни одного движения, которое повредило бы моему малышу. Я так жду его! Мама, я буду любить его так, как никто еще не любил свое дитя». Вот так она сказала.
Миссис Парделл смотрела на меня горящими глазами.
— И после этого вы будете утверждать, что она пошла утром поплавать и утонула? — требовательно спросила она.
— Но она могла попасть в водоворот…
— Какой водоворот? Она плавала в море во время шторма. И не говорите мне, что у нее было такое сильное желание покупаться.
— Вы намекаете на то, что ее заманил в море дух той девушки, утопившейся из-за несчастной любви?
— Так болтают люди. Но я-то считаю, что это все глупости. — Тогда что же вы сами думаете об этом?
— Не знаю… Но теперь ваша сестра живет там, наверху. Она должна родить ребенка. Говорят, что на род Трегарлендов наложено проклятие со стороны Джерминов. Может быть, это чушь, и все же… Вы знаете, вам надо присматривать за своей сестрой. Ведь вам не хотелось бы, чтобы с ней случилось то, что случилось с моей девочкой, не так ли?
Миссис Парделл откинулась на спинку кресла. Я посмотрела в свою чашку с чаем, который уже остыл. Вид у нее был усталый. Ее неприступность была напускной. Она оплакивала дочь, которую любила и вдруг потеряла.
— Я сочувствую вам, — сказала я. Женщина пытливо посмотрела на меня.
— Вы говорите это от всей души?
— Конечно, — ответила я. Она кивнула головой, и мы обе замолчали. Я поняла, что мне пора уходить.
Я поднялась.
— Если вам понадобятся еще какие-нибудь черенки, не стесняйтесь попросить меня об этом. Мне не трудно будет их достать.
Миссис Парделл слабо улыбнулась. Мне было приятно сознавать, что она не постеснялась говорить со мной так откровенно. Я надеялась, что этот разговор облегчил ей душу.
Мы расстались как старые друзья.
Покинув Домик-на-скале, я погрузилась в размышления. Миссис Парделл убедила меня в том, что Аннетта не могла пойти купаться по своей воле. Глядя на эти скалы, можно было поверить в то, что местные легенды имеют под собой основание. Я спустилась по тропе в городок и прошла к морю. Под влиянием настроения я решила возвращаться домой прямо по берегу, не пользуясь никакими тропками вдоль скал. Я пошла по пляжу, занятая мыслями об Аннетте. Я могла представить ее вполне зримо, ибо фотография много рассказала мне о ней. Она была девушкой, которая мечтала получить от жизни максимум удовольствия, она была привлекательна для мужчин и знала об этом. Будучи импульсивной по натуре, она жила одним днем и поступала вопреки запретам своей матери.
С моря подул резкий бриз. Я шла по пляжу, прислушиваясь к шепоту прибоя.
Мне встретилась молодая пара с маленьким мальчиком, который нес ведерко и лопатку. «Отдыхающие», — подумала я. Мы обменялись улыбками.
Погруженная в свои мысли, я шла дальше, пока не наткнулась на каменный барьер, который уходил в море. Я забралась на него и увидела небольшую пещеру под навесом скалы.
Я решила передохнуть там и вспомнить подробности своего разговора. Усевшись поудобней, спиной к скале, я подумала: «Бедная миссис Парделл! Какое горе потерять дочь, которую, несмотря на все ее выкрутасы, она очень любила».
Видимо, жизнь двух женщин очень изменилась после того, как Аннетта устроилась работать барменшей в ресторанчик «Отдых моряка». Я представила ее поклонников, и среди них — Дермота. Наверное, он по натуре человек влюбчивый: как только не стало Аннетты, он тут же влюбился в Дорабеллу.
Я взглянула на море. Оно показалось мне спокойным. С берега доносился равномерный шум прибоя.
Зачем миссис Парделл заговорила о Дорабелле? Скорее всего, она хотела предупредить меня о чем-то. Но о чем? Неужели она думает, что какое-то сверхъестественное существо готово заманить и Дорабеллу в море? Нет, миссис Парделл женщина здравомыслящая, не склонная верить ни в какие выдумки. А о легенде она обмолвилась лишь потому, что я могла знать о ней.
Аннетта была уверена в том, что в море ей не грозит опасность, ведь она была, опытной пловчихой. А может, судорога свела ноги? Так или иначе, должно существовать какое-то логичное объяснение ее гибели. Мне пора было двигаться дальше. Не знаю, как долго просидела я в пещере, погруженная в размышления.
Я встала и вышла на каменный барьер с намерением перебраться с него на берег, но, к своему отчаянию обнаружила, что, пока я сидела в пещере, начался прилив, и барьер оказался с двух сторон окруженным водой. Волны плескались о камни, и было похоже, что море скоро затопит пещеру, где я сидела. Меня охватила паника. Как быть? Ведь я не умела плавать.
Над пещерой нависала скала, но она была слишком крутая, чтобы взобраться по ней наверх. В ее щелях росли кустики валерианы — но вряд ли за них можно было уцепиться.
Ну какая же я дура! Пока я сидела в укрытии и хвалила себя за то, как ловко я разговорила миссис Парделл, начался прилив, и я оказалась в ловушке.
В отчаянии я озиралась по сторонам. Несколько секунд я стояла в полной растерянности, не зная, что предпринять. Сколько мне еще ждать, пока море затопит пещеру? — спрашивала я себя. — Сколько времени осталось мне жить? А может, попробовать все-таки вскарабкаться наверх по скале? Нет, это мне не по силам! Мне было суждено утонуть в море, как это случилось с той юной девой, которая страдала от любви, как это произошло с Аннеттой. Неужели на дом Трегарлендов лежала печать проклятья?
Я находилась на грани истерики. Я вела себя глупо и навлекла на себя беду. Ну почему я приняла это решение — идти по берегу вместо того, чтобы воспользоваться тропой, идущей по скале? Во всем виновата только я, здесь нет никакой мистики.
Но что мне делать?
Вода поднималась все выше. Скоро она потоком хлынет в пещеру и затопит ее. Я должна что-то делать — но что именно? Я оказалась совершенно не подготовлена к такой ситуации.
И вдруг я услышала чей-то голос. Я насторожилась, и мне показалось, будто мое сердце перестало биться.
— Эй, там!..
Мне сразу стало легко. Я узнала этот голос. Это был Гордон Льюит.
Я взглянула вверх. Он стоял на тропе, которая шла по склону скалы, и смотрел на меня оттуда. Он сложил ладони рупором и прокричал:
— Что вы там делаете?!
— Я попала в ловушку!.. — прокричала я в ответ.
— Вам нельзя там оставаться! Через несколько минут пещеру затопит!..
— Что-о? — не поняла я. Но он куда-то исчез.
Меня охватил страх. Почему он исчез? Почему не попытался помочь мне? Он ушел и бросил меня на произвол судьбы.
Снова мною овладела паника. Что все это значит? Я вспомнила, как Гордон шел следом за мной, когда я побывала у миссис Парделл в прошлый раз. Он проследил, как я вышла из дома. Я вспомнила то жуткое чувство, которое испытала, когда он стоял вплотную ко Мне на тропе, держась за поручень шаткого ограждения. И вот теперь — он видел меня, но ушел и бросил здесь одну.
Что бы это значило? Почему я так странно отношусь к Гордону Льюиту? Я вижу в нем предвестника беды. Что руководило им сейчас? Он не захотел помочь мне.
— Виолетта! — услышала я крик справа от себя. Я резко повернулась, и увидела его над собой на скале — между тропой и пещерой. Он держался за выступ в скале.