Карр Филиппа. Паутина любви

   — Дермоту было около двадцати, когда с ним приключилось несчастье, и он прожил до шестидесяти — сорок лет он пылал ненавистью по отношению к нашей семье. История его любви передавалась из поколения в поколение. Детей учили ненавидеть Джерминов. Джермины были злодеями.
   — Теперь мне стало все ясно. Хорошо, что вы рассказали об этом.
   — Лучше об этом вообще забыть. Вы себя хорошо чувствуете?
   — Да, я полностью успокоилась.
   — Ну и прекрасно.
   — Интересно, как там Джейк справляется…
   — Он у нас мастер, подкует лошадку в лучшем виде.
   — Все же это так странно. Вы живете рядом и не общаетесь друг с другом.
   — Ах… опять вы заговорили о давней ссоре. Она постоянно напоминает о себе. Если кто-то из соседей приглашает в гости Джерминов, то Трегарленды исключаются, и наоборот. Мы как будто не знаем друг друга. Да и ладно. Теперь сюда приезжает все больше людей. Есть с кем пообщаться.
   — А я считаю это позором.
   — И вы правы.
   — А вы сами не испытываете чувства мести?
   — С чего бы? Наша семья повинна в этом несчастье. Да и Трегарленды тоже внесли свою лепту, они же не хотели, чтобы молодые поженились. Настоящая любовь — это всегда не просто.
   Джоуэн пытался как-то оживить разговор, но мрачная история любовников не выходила у меня из головы. Девушка утопилась в море, а молодой человек остался калекой на всю жизнь.
   Джоуэн Джермин спросил меня о доме, и я рассказала о Кэддингтоне, о родителях и о том, что мы с Дорабеллой только что закончили школу. Он чем-то располагал к себе. Я разговорилась и поведала ему о том, что произошло в Германии.
   Он грустно посмотрел на меня и сказал, что не может судить о фюрере, который сделал так много хорошего для своей страны.
   — Вам не скоро захочется снова поехать туда, — сказал он. — Зато вы будете появляться здесь. Ваша сестра выйдет замуж, и вы будете навещать ее.
   — Мы всегда были неразлучны, как это суждено двойняшкам.
   — Конечно, и я уверен, что мы встретимся снова.
   — Вполне возможно, но меня уже, наверное, заждались и гадают, что со мной случилось. Как вы думаете, кузнец подковал лошадь?
   — Сейчас пойдем и посмотрим.
   Мы встали. Миссис Броуди доброжелательно улыбнулась мне, и я подумала: завтра всем будет известно, что гостья Трегарлендов побывала в ее кабачке вместе с Джоуэном Джермином.
   В кузнице пахло жженой костью. Звездочка терпеливо ждала, когда Джейк забьет последний гвоздь в подкову.
   — Ну вот и все, — сказал кузнец. — Послушная лошадка.
   Я подумала о том, что надо бы заплатить Джейку за работу, и он угадал мои мысли.
   — О деньгах не думайте, — сказал он. — Трегарленды мне заплатят. Я уже не первый раз подковываю Звездочку.
   Мы поехали по направлению к особняку Трегарлендов.
   — Я пропала бы без вас, мистер Джермин, — сказала я.
   — Друзья зовут меня Джей Джей — сокращенно от Джоуэн Джермин. Мое полное имя звучит несколько тяжеловесно.
   — Почему же? Мне нравится.
   — Это вы из вежливости так говорите. В школе меня звали еще короче — Джей. Представьте себе — просто Джей! Это же — сойка! В толковом словаре говорится, что так называют бестолкового человека. Например, пешехода, который как попало переходит городскую улицу, называют джей-ход. Мне не очень нравится мое имя.
   — А что вы скажете о таком имени, как Виолетта?
   — Это вас так зовут? Чудесное имя!
   — Это из оперы, а мою сестру зовут Дорабелла.
   — Не могу ничего сказать про вашу сестру, но вы мне не напоминаете Травиату.
   Мы выехали на луг.
   — Держитесь подальше от деревьев, — предупредил Джоуэн, — вдруг еще одному из них вздумается упасть. Завтра же распоряжусь о том, чтобы все было проверено, и у меня будет полное представление о том, что повреждено штормом.
   Мы проехали через поле и оказались на дороге. Он остановил свою лошадь, моя Звездочка тоже остановилась.
   — Здесь проходит граница между владениями Трегарлендов и Джерминов. Мы ее не нарушаем. Вы можете сейчас сориентироваться?
   — Кажется, да.
   — Тогда езжайте прямо, и увидите море. Я не говорю вам прощайте, а только до свидания, ибо уверен, что мы встретимся снова. Только нам придется встречаться тайком, ведь ваша сестра станет членом семьи Трегарлендов. Вы согласны на такой уговор?
   — Да, конечно.
   — Тогда до свиданья, мисс Виолетта. — Джоуэн слегка наклонил голову и приподнял шляпу.
   Я снова начала благодарить его, но он прервал меня.
   — Для меня было удовольствием помочь вам, — сказал он.
   — А я очень рада встрече с вами, — ответила я. Джоуэн неторопливо развернул свою лошадь, я улыбнулась ему и поехала в сторону моря к дому Трегарлендов.
   В особняке все были встревожены моим долгим отсутствием. Мама сразу же начала расспрашивать, где я была.
   Я вкратце рассказала ей, что случилось.
   — Лошадь потеряла подкову? О, Боже, ты, наверное, сильно ушиблась при падении?
   — Нет, ничуть не ушиблась. Звездочка умная лошадь, мне мистер Джермин так и сказал.
   — Мистер Джермин?
   Мне пришлось рассказать ей обо всем подробно. Пришла Матильда Льюит и услышала наш разговор.
   — Он меня просто спас, — сказала я. — Без него я бы пропала.
   — Он знал, что ты гостишь у Трегарлендов?
   — Да, я сама, сказала ему об этом. Он и про Дорабеллу знает. Достаточно побывать у кузнеца, и можно быть в курсе всех новостей.
   — Я рада, что все хорошо обошлось, — сказала мама. — Могло быть гораздо хуже.
   Вернулась из Плимута Дорабелла, с кольцом, украшенным бриллиантом. В честь ее помолвки из погреба достали шампанское, и интерес к моему приключению у всех пропал.
   Перед сном Дорабелла заглянула ко мне.
   — Этот мистер Джермин заинтересовал меня, — сказала она.
   — Мне так повезло, что он оказался рядом, когда я упала с лошади, — призналась я и рассказала ей все, что мне стало известно о причине фамильной вражды.
   — Пошла и утопилась в море, — повторила Дорабелла. — Звучит очень романтично…
   — Совсем не романтично, а трагично…
   — Но Дермоту было еще хуже. Он остался калекой на всю жизнь… Его звали Дермотом?
   — Похоже, что в семье Трегарлендов это имя часто повторяется.
   — Как интересно! Ну и приключение было у тебя…
   — Похоже, мы часто будем вспоминать эту поездку, — сказала я.
   — Это точно, — подтвердила Дорабелла и с восторгом посмотрела на свое обручальное кольцо.
   Через два дня мы покинули Корнуолл. После долгих обсуждений решили, что свадьба Дорабеллы состоится на Рождество.

ПЕРВАЯ ЖЕНА

   Все готовились к свадьбе. Маму одолевали сомнения. Ей казалось, что ее дочь торопится выйти замуж. Надо бы ей немного подождать.
   — Но зачем ждать? — спрашивала Дорабелла. — Мы и так в разлуке с Дермотом.
   — Лучше было бы вам пожениться весной, скажем, в мае или в июне.
   — Но почему, почему? — спрашивала Дорабелла.
   — Хорошо, — сказала мама с улыбкой. — Если вы оба так уверены…
   — Конечно, уверены.
   На этом разговор закончился, но, когда, мы с мамой остались вдвоем, она сказала мне:
   — Мне бы все же хотелось, чтобы они немного подождали со свадьбой.
   — Но ты же знаешь, мама, что Дорабелла не умеет ждать.
   — Да, знаю. Она такая импульсивная и не всегда понимает, что к чему.
   — Но, мама, тебе же понравилась семья Дермота в Корнуолле. Кажется, ты немного подружилась с Матильдой Льюит.
   — Да, она хорошо ведет хозяйство. Думаю, у них с Дорабеллой не будет конфликтов.
   — Конечно, не будет.
   — Все Трегарленды так приветливы к нам, — продолжала я. — Мне, кажется, Дорабелла им понравилась.
   — Я не знаю, мне кажется это все таким поспешным, — сказала матушка.
   — Но, мама, мы же гостили там неделю. Конечно, все несколько необычно…
   — Что ты имеешь в виду?
   — Понимаешь, на первый взгляд все кажется нормальным, но если присмотреться… Эта экономка, которая не совсем экономка… Ее сын, который управляет имением… Дермот, который не интересуется имением… И его папа, который, как кукольник, дергает всех за ниточки.
   — Он тебе показался таким?
   — Да, таким. И потом эта вражда… Мама засмеялась:
   — Забавно, что ты встретилась с врагом их семьи. Интересно, что они подумали об этом? Трегарленды не выразили никакого отношения к твоей встрече.
   — Ты права. Как раз это я и имела в виду. У меня было такое ощущение, что во всем этом есть какая-то тайна.
   — Ну, это ты себе вообразила, — возразила мама.
   — И все же есть что-то странное в тех местах. Все эти суеверия и приметы. Не к добру встретить священника, когда собираешься выйти в море, не к добру поднять собственную перчатку.
   — А ведь твоего незнакомца послал тебе счастливый случай. Уж пора бы им забыть об этой ссоре, которая произошла век назад. Нашей Дорабелле со всем этим придется соприкоснуться. Я все думаю, сможет ли она приспособиться к жизни в Корнуолле?
   — Она любит Дермота, и это главное, — сказала я. Мама молча кивнула, но вид у нее был озабоченный.
   — Не волнуйся за нее. Она всегда, как кошка, падает на все четыре лапки, — успокоила я ее.
   — Она будет скучать по тебе.
   — Я тоже буду скучать.
   — Вот что значит быть двойняшкой. Чувство внутренней близости так прекрасно. Однако рано или поздно наступает момент расставания.
   — Но Дорабелла ведь не отправляется на край света, — сказала я. — Я буду навещать ее, и она будет часто приезжать к нам, я уверена.
   — Надеюсь, и у Дермота найдется время навестить нас.
   — Конечно, найдется. Гордон Льюит присмотрит за имением.
   Матушка снова нахмурилась. Я думала, что она была довольна тем, что увидела в Корнуолле, но она, как и я, испытывала смутное беспокойство: все могло оказаться иначе, чем мы предполагаем.
   Приближались Рождество и свадьба Дорабеллы. Дермоту следовало приехать в Кэддингтон несколькими днями раньше, так как должна была состояться репетиция обряда венчания в церкви. Мне предстояло играть роль подружки невесты, маленькой дочке дяди Чарльза — быть фрейлиной, а его сынишке — пажом, наш брат уже не подходил на эту роль по возрасту, чему был чрезвычайно рад.
   Свадебное платье Дорабеллы давно висело в шкафу, и она по нескольку раз на дню рассматривала его и прикидывала, не слишком ли оно длинное. И еще Дорабеллу мучил вопрос, стоит ли украшать себя флёрдоранжем или нет. Мама считала, что это необходимо сделать.
   — Но не будет ли это старомодным? — уже не в первый раз спрашивала меня сестра.
   — Какое это имеет значение?
   — Как это? Ведь это же моя свадьба!
   — Венок из флёрдоранжа такой красивый, и маме хотелось бы, чтобы ты надела его. Это напомнит ей ее венчание.
   — Но ведь это не ее венчание, а мое.
   — Никто и не забывает об этом.
   — Тебе тоже придется надеть венок из флёрдоранжа на своей свадьбе.
   — На моей свадьбе? Если таковая состоится когда-нибудь.
   — А как же иначе? Это произойдет сразу же, как только я перестану мешать тебе.
   Мы засмеялись, и я подумала о том, как грустно будет мне без Дорабеллы.
   В начале недели приехал Дермот. Дорабелла несказанно обрадовалась, увидев его.
   Мы с мамой наблюдали за ними из окна и рассмеялись, видя, как Дорабелла бросилась обнимать жениха.
   — Все будет хорошо, — сказала мама. — Он такой милый.
   Мы вышли поприветствовать Дермота.
   В тот вечер за ужином всем было весело. Дермот и Дорабелла казались такими счастливыми.
   Мне искренне хотелось, чтобы у них все было хорошо.
   Через несколько дней приехали гости. В доме воцарилась предпраздничная суета. Свадьба должна была состояться на второй день после Рождества, а на следующий день новобрачные уезжали в свадебное путешествие. Они все время были вместе. Пару раз я сопровождала их на прогулке верхом, но чувствовала себя лишней. Они не очень расстраивались, когда я отказывалась поехать с ними.
   Накануне Рождества я случайно зашла на кухню. Миссис Миллз, наша кухарка, стоя у стола, размешивала что-то в миске и разговаривала с одной из служанок.
   — Что бы ты ни говорила, я считаю, что это сделано неправильно. Они должны были сделать это как-то иначе. Я хочу сказать…
   — Что сделано неправильно, миссис Миллз? — спросила я.
   Вид у кухарки был растерянный. Она пожала плечами.
   — Да нет, ничего особенного, мисс Виолетта. У меня столько работы в последние дни, что голова идет кругом.
   — Может, позвать из деревни Эми Террент, чтобы она помогла вам?
   — Эми Террент? Спасибо, не надо! Мне придется половину времени объяснять ей, как и что делать, вместо того чтобы заниматься работой. Нет уж, я быстрее управлюсь одна.
   — Я уверена, что мама будет рада позвать ее, чтобы помочь вам.
   — Нет, нет. Только ничего не говорите госпоже. Я не жалуюсь на работу. Свадьбы бывают не так уж часто. Я постараюсь справиться со всем сама.
   — Но вы сказали: что-то сделано не так…
   — Вот-вот, вы всегда были такой, мисс Виолетта. С самого раннего детства. Вы ничего не оставите незамеченным, будете спрашивать, почему это и почему то, пока не добьетесь своего. Дорабелла не такая, но, правда, только пока это не касается ее лично.
   — Это все из-за Дорабеллы? — спросила я.
   — Да, видно, вы не успокоитесь, пока не выведаете, в чем дело. — Кухарка взглянула на служанку и пожала плечами: — Я говорила о том, что мистеру Дермоту Трегарленду не следовало находиться здесь.
   — Это почему же?
   — Потому что он жених.
   — Именно потому он и должен находиться здесь. Нельзя устроить свадьбу без жениха.
   — Это верно. Но он должен был остановиться в гостинице или еще где-нибудь.
   — Но почему? Здесь всем хватает места.
   — Нельзя, чтобы невеста и жених спали накануне свадьбы под одной крышей. Это к несчастью.
   — Ах, миссис Миллз, — сказала я. — Мне не приходилось еще слышать такой глупости. Он был здесь раньше, а мы гостили в его доме. Мы все находились под одной крышей, и никто не придавал этому значения.
   — Но сейчас другой случай — ночь перед свадьбой.
   — Я не понимаю…
   — Ну хорошо, мисс Виолетта. Кажется, еще вчера вы были совсем малышкой. Вы сидели за этим столом и бросали в рот изюминки, как только я отворачивалась. Вы и Дорабелла всегда были вместе. Понимаете, есть вещи, о которых всегда следует помнить. Я могу только повторить, что невеста и жених не должны спать под одной крышей накануне свадьбы.
   Я засмеялась:
   — Они скоро поженятся и всегда будут спать под одной крышей.
   — Мисс Виолетта, я сказала вам о том, что не раз слышала. Но я не хотела бы, чтобы мисс Дорабелла узнала об этом.
   — Не беспокойтесь. Ее такие вещи не волнуют.
   — Да, это так. Она не замечает того, чего ей не хочется замечать.
   На столе стояла стеклянная чашка с изюмом. Я взяла изюминку и, улыбнувшись миссис Миллз, бросила ее в рот.
   — Вы так и не научились вести себя прилично, — проворчала миссис Миллз.
   Я ушла, забыв предупредить ее о том, что за ужином будет одним человеком больше.
   Настал канун Рождества. В дом принесли большое полено. На кухне пекли сладкие пирожки и готовили глинтвейн для святочных певцов. По крестьянским домам были разосланы посылки с подарками. В Кэддингтоне всегда придерживались обычаев прошлого.
   Дядя Чарльз приехал со всей своей семьей и бабушкой Люси. Бабушек Люси и Белинду поместили в одной комнате, чтобы они могли поговорить о старых временах. Их жизни драматично переплелись, и между ними сложились отношения, похожие на те, что были между нашей мамой и ее двоюродной сестрой Анабелиндой, скончавшейся при загадочных обстоятельствах. Мы никогда не говорили об этом — бабушка Белинда просила нас не затрагивать эту тему, да и мама тоже старалась избегать ее.
   Приехали Эдвард с Гретхен. Они тоже решили пожениться, и уже были помолвлены.
   Я часто задумывалась о том, какие серьезные последствия имела наша поездка в Германию. Прежде всего, без нее не было бы этих приготовлений к свадьбе моей сестры. Что касается Эдварда, то он был знаком с Гретхен и раньше, но вел себя по отношению к ней как-то неопределенно. И вот последние события в Баеришер Вальде, свидетелями которых мы стали, заставили его принять решение. Он понял, что Гретхен нельзя оставлять в Германии.
   В тот вечер за ужином царило веселье. Мы взрывали хлопушки и разыгрывали сюрпризы, спрятанные под бумажными шляпами, это была всякая ерунда — позолоченные сердечки, брелки для ключей, свистки и тому подобное — но мы шумно радовались выигрышам.
   Наш отец со счастливым видом сидел во главе стола. Он радовался тому, что вся семья собралась в его доме. Мне казалось, что он не испытывал никаких сомнений по поводу свадьбы дочери, ему только хотелось бы, чтобы Дермот проявлял больше интереса к делам в имении, хозяином которого станет со временем. Отец наверняка был доволен тем, что его дочь выходит замуж за человека из достаточно состоятельной семьи.
   Когда мы вышли из-за стола, к нам пожаловали святочные певцы. Было слышно, как они поют во дворе. Мы все вышли встречать их и присоединились к их песнопениям. Мы исполнили с ними «Послушайте глашатая ангелов», «Однажды во граде царя Давида» и еще несколько святочных песен. Певцов позвали в холл, где их ждала миссис Миллз со сладкими булочками и глинтвейном.
   — Веселого Рождества, веселого Рождества! — звучали поздравления, эхом отзываясь от стен зала.
   — Долгой жизни и счастья мисс Дорабелле. Дорабелла, раскрасневшаяся и возбужденная, смотрела на всех большими глазами. Дермот постоянно находился рядом с ней, и все говорили им, что они прекрасны.
   В течение всего рождественского дня я чувствовала смутную грусть. Завтра Дорабелла станет женой Дермота, я больше не увижу сестру-двойняшку.
   Я уже легла в постель, когда она пришла ко мне в комнату. Я не удивилась ее появлению. Дорабелла подошла к кровати. На ней была синяя ночная рубашка с накидкой, волосы рассыпались по плечам, она выглядела совсем юной и такой беззащитной.
   — Привет, Ви, — сказала она.
   — Привет, — ответила я.
   — Здесь так холодно. — Сестра сбросила на пол накидку и со смехом прыгнула ко мне в постель.
   — С тобой все в порядке? — спросила я. Она обняла меня и пробормотала:
   — М-мм… а что?
   — Мне кажется, у тебя что-то не так. Уж не передумала ли ты выходить замуж?
   — Ты шутишь! — хихикнула Дорабелла.
   — Я-то ничему не удивлюсь.
   — Нет, сестра, я безумно, безумно счастлива.
   — В самом деле? Что же тогда с тобой? Тебя что-то смущает?
   — Да, мне немного страшно.
   — Замужество — дело не шуточное.
   — У нас с Дермотом все будет в порядке. Я сумею присмотреть за ним.
   — Как это присмотреть?
   — Ну, так же, как я присматривала за тобой все эти годы.
   — А вот теперь ты шутишь. Насколько я помню, все было наоборот. Это я постоянно опекала тебя.
   — Да, сестренка, ты права. И мне хотелось бы, чтобы ты продолжала опекать меня и дальше.
   — Ну да… на расстоянии в несколько сот миль.
   — Именно это меня и беспокоит — предстоящая разлука с тобой. Все будет не так, как прежде, верно?
   — Но ты подумай сама, может ли все остаться по-прежнему? Ты больше не будешь мисс Дорабелла Денвер. Ты станешь миссис Дермот Трегарленд.
   — Ну и что?
   — Дорабелла, скажи серьезно — может быть, ты передумала? Но теперь уже поздно сомневаться…
   — Нет, нет. Просто я хочу, чтобы ты поехала со мной. — С тобой? В Венецию? Медовый месяц втроем? Интересно, как отнесется к этому Дермот?
   — Я совсем не это имела в виду. Я хотела чтобы ты приехала к вам в Корнуолл после…
   — Я буду приезжать к вам.
   — Правда?
   — Правда. А ты будешь приезжать сюда.
   — Да, конечно… но мне хотелось бы, чтобы жила у нас.
   — Это невозможно. Ты уже вполне взрослая и не нуждаешься в том, чтобы твое второе я постоянно находилось рядом.
   — Я привыкла к этому за долгое время. Мы с тобой составляем как бы одну личность. Подумай о том, что, еще не родившись, мы вместе росли… уже тогда. Мы принадлежим друг другу. Нас соединяет нечто такое, что непонятно другим, — узы любви.
   — Я хорошо тебя понимаю.
   — Я знаю. Ты всегда была рядом со мной. Помнишь мисс Доббс? Ну, ту ужасную училку в школе? Она постоянно стремилась разъединить нас. «Ты должна стоять на собственных ногах, Дорабелла». Ты помнишь?
   — Конечно, помню.
   — Я ненавидела ее за то, что она не разрешала сидеть вместе.
   — Ты злилась на нее из-за того, что не умела самостоятельно решать задачки.
   — Зато ты у нас в этом деле преуспевала.
   — Ты тоже научилась бы решать их, если бы попыталась. Мисс Доббс была права. Тебе нужно было стоять на собственных ногах.
   — Зачем, если я могла стоять на твоих? Наверное, ты меня за это любила. Тебе всегда нравилось сознавать, что я не могу приготовить эти дурацкие уроки без твоей помощи. Ты прищелкивала языком, совсем так же, как мисс Доббс, и говорила: «Ах, Дорабелла, ты совершенно безнадежна». Я и сейчас слышу твой голос и твою довольную улыбку оттого, что я списываю у тебя решение задачки. Ты была зубрилой, тебе нравилось чувствовать себя главной. Тебе нравилось, что я не могу обойтись без тебя.
   Мы обе рассмеялись. Да, это была правда. Мне всегда хотелось, чтобы Дорабелла во всем опиралась на меня. Она всех подкупала своим обаянием, а мною восхищались за мои успехи в учебе, теперь это мне стало совершенно ясно.
   Мы начали наперебой вспоминать истории из детства. «А ты помнишь… А ты помнишь…» — и катались со смеху.
   Часы на башне отзвонили полночь.
   — Послушай, наступает день твоей свадьбы.
   — Да, — сказала Дорабелла и крепко обняла меня.
   — Представь себе: ты — замужняя женщина!..
   — Это чудесно… не так ли? — сестра беззаботно болтала, но чувствовалось, что она ждет, чтобы я поддержала ее и успокоила.
   — Я знаю, что с тобой, — сказала я. — Это у тебя волнение перед свадьбой.
   — Так действительно бывает?
   — Конечно, бывает.
   — Я… не боюсь Дермота, но мне почему-то жаль, что наступил конец тем отношениям, которые были между нами.
   — Но я остаюсь здесь, и ты уезжаешь не в другое полушарие, а всего лишь в другую часть Англии. Существуют поезда. Достаточно сесть на поезд — тебе или мне, — и мы снова будем вместе.
   — Об этом я и твержу себе постоянно. Послушай, Ви…
   Дорабелла умолкла, и я спросила:
   — Ну, что ты?
   — Обещай мне. Если мне вдруг захочется увидеть тебя — ты должна будешь приехать немедленно. Мы же не стали другими оттого, что я замужем. Ты всегда будешь со мной, не так ли?.. «Пока смерть не разлучит нас».Сначала мне хотелось отшутиться, что вроде бы эта слова ей предстоит сказать завтра, а сейчас не тот случай, но я услышала в ее голосе почти мольбу поэтому повторила: «Да, я всегда буду с тобой… пока смерть не разлучит нас».
   Дорабелла поцеловала меня, выпрыгнула из постели, надела на себя халат и улыбнулась мне.
   — А теперь спать, — сказала она. — Завтра трудный день.
   Дорабелла ушла, но я не сразу заснула. Я все думала о ней и не могла избавиться от смутного беспокойства.
   Все шло по плану. Дорабелла и Дермот обвенчались. Церковь ломилась от народу: здесь были не только друзья и родственники, но также слуги и люди из деревни.
   Дорабелла прошла по проходу между рядами к алтарю под руку с отцом, а обратно вернулась под руку с Дермотом. Все говорили друг другу, что она чрезвычайно красива и вся светится от счастья.
   Праздник продолжался весь день: приходили с поздравлениями все новые и новые люди, и их усаживали за стол в большом холле.
   Из семьи Дермота на свадьбе никого не было. Его отец схватил сильную простуду, и Матильда Льюит не могла оставить его без присмотра. Гордон Льюит знал, что мы простим его отсутствие: не мог же он покинуть имение в такое время, когда его работники думали только о том, как отпраздновать Рождество в кругу своей семьи. Эти обстоятельства обсуждались на кухне с миссис Миллз, и она не могла не посчитать их за плохое предзнаменование, тем более, что жених и невеста спали накануне свадьбы под одной крышей.
   Однако никого, кроме нее, не беспокоили никакие сомнения. Невеста и жених казались поистине влюбленными друг в друга, я не улавливала в Дорабелле и тени растерянности.
   Все будет хорошо, сказала я себе. Я буду часто приезжать к ним в Корнуолл. И, может быть, снова встречусь с Джоуэном Джермином.
   Все будет хорошо.
   Я выпила шампанского. Мой отец произнес речь. Дермот произнес ответный тост.
   На следующий день новобрачные отправились в Венецию.
   Я поняла, как одиноко мне будет без сестры. Дорабелла была права, говоря о связи между нами. Мне нравилось быть ей опорой. Мне нравилось, что она списывает с меня решение задачек. Я знала, что моя жизнь будет другой в разлуке с ней. Я чувствовала пустоту и одиночество.
   Дермот и Дорабелла вернулись домой после трехнедельного пребывания .в Италии. Сестра писала мне о том, как удивительно они провели там время. Дорабелла часто писала мне, и ее письма говорили о том, что в семье Трегарлендов ей живется неплохо.
   Прошел сильный снегопад, стояла холодная погода, и мама простудилась. Она редко болела, но, если с ней это случалось, я ухаживала за ней. Если бы не это несчастье, я бы съездила в Корнуолл.
   Мама сказала:
   — Наверное, будет лучше, если Дорабелла устроится там сама. Там для нее все так ново, она будет какое-то время тосковать по родному дому. Пусть она пообвыкнется там, а весной мы приедем к ним.