Картленд Барбара. Бесценный выигрыш

   — Хорошо проехались? — спросил он.
   — Чудесно! — ответил сэр Хьюго. — Я думал, ты присоединишься к нам. Арчи.
   — Я дожидался Элстона, — сказал лорд Карнфорт, — но, как оказалось, напрасно.
   Понизив голос, чтобы не слышала прислуга, он добавил:
   — Дейзи закатила ему жуткий скандал в библиотеке, и, я полагаю, за завтраком температура будет значительно ниже нуля!
   — А что вывело ее из себя? — спросил Перри.
   — Понятия не имею, — ответил лорд Карнфорт, — я знаю только, что моя прогулка не удалась.
   Лорена молча поднялась по лестнице. Она не могла себе представить, из-за чего графиня устроила эту сцену, и надеялась, не без опасений, что ей не стало известно каким-нибудь таинственным образом о ее встрече с герцогом ранним утром.
   Она была уверена, что это невозможно, но, с другой стороны, все могло случиться.
   Лорена была настолько встревожена, что не хотела спускаться к завтраку, но, во-первых, ее мучило любопытство, а во-вторых, если бы она и не пошла сейчас, рано или поздно ей все равно придется встретиться с графиней, и та не станет скрывать своего гнева.
   Девушка подумала, что ей, может быть, стоит довериться дяде и рассказать ему, что, хотя у нее не было намерения встречаться с герцогом, она не могла избежать этой встречи, потому что он сам нашел ее.
   Но она в то же время чувствовала, что не может ни с кем говорить об этих счастливых минутах, потому что они были для нее священны. Лорена затаила их в себе как святыню, о которой никто не должен знать, в особенности друзья герцога.
   — Господи… не дай ей дознаться… что мы были вместе, — взмолилась она.
   Переодеваясь, Лорена повторяла эти слова как заклинание.
   С опаской спустившись вниз, она застала большинство гостей в Голубой гостиной. Они тихо переговаривались между собой, и это означало, что они наверняка обсуждали скандал между герцогом и Дейзи Хеллингфорд.
   Маркиза Трампингтон протянула руку Лорене и отвела ее в сторону к окну.
   — Мне хочется пообщаться с вами, Лорена, — сказала она. — Пожалуйста, расскажите мне о вашей жизни дома, когда еще были живы ваши родители.
   — С удовольствием, — с готовностью ответила Лорена, которая испытывала к маркизе все большую симпатию. — Но я боюсь, вам это покажется скучным. Мы жили в маленьком домике в глуши, но мы были счастливы.
   — Когда вы счастливы, размеры дома не имеют значения, — сказала с улыбкой маркиза.
   — Я это поняла, будучи в Риме, — продолжала Лорена. — Девочки вспоминали о своих домах, дворцах, а некоторые жили даже в замках. Но я никогда не завидовала им. Я бы отдала все на свете, чтобы только оказаться снова дома со своими родителями.
   — Это то, что было важно для вас? — спросила маркиза.
   — Да, потому что это была моя семья. Папа часто говорил мне, что на семье лежит особая благодать, потому что сам Христос избрал себе родителей, обыкновенную семью, пока не начал проповедовать.
   — А что, если бы в вашей семье не было любви? — поинтересовалась маркиза.
   — Такое даже вообразить невозможно, — убежденно ответила Лорена, — потому что мои родители очень любили друг друга, и оба они любили меня.
   Лорена немного помолчала, а потом добавила:
   — Мама однажды сказала, что семью создает женщина своей любовью, которая приносит всем счастье.
   — Ваша мать любила вашего отца, поэтому ей это было нетрудно.
   — Мама всюду несла с собой любовь. В деревне все обожали ее, а ее друзья всегда приходили к ней, когда им была нужна помощь. Она сказала мне однажды:
   «Пусть мы будем бедны, Лорена, но любовь — бесценное сокровище. Она дороже всех богатств в мире». Маркиза улыбнулась.
   — Благодарю вас, милое дитя, — сказала она, вставая.
   Лорена была так увлечена разговором, что не заметила, как появился герцог и дворецкий объявил, что завтрак подан.
   По дороге в столовую Лорена с облегчением убедилась, что графини Хеллингфорд с ними не было и рядом с герцогом за стол села другая женщина.
   Лорена избегала смотреть на него, в то же время всем своим существом ощущала его присутствие.
   Только к концу завтрака она не смогла удержаться и взглянула на него, их глаза встретились. Они поняли друг друга без слов, каждый думал о том, что случилось на рассвете.
   Но в этот момент маркиза заговорила с герцогом, он повернулся к ней, и Лорена, словно спустившись с облаков, осознала, что ее сосед ожидал от нее ответа на какой-то свой вопрос.
   После завтрака, тянувшегося, казалось, бесконечно, все по обычаю перешли в Голубую гостиную.
   — Поскольку у нас нет никаких планов на сегодня, — сказал герцог, — я предлагаю прокатиться в экипаже или верхом до Эрмитажа. Этот павильон, расположенный в пяти милях отсюда, построил один из моих предков, имевший больше денег, чем воображения. Мы бы там могли напиться чаю.
   — Прекрасная идея! — воскликнула маркиза.
   — Я готов осматривать все павильоны, где бы они ни были, при условии, что буду иметь случай обогнать тебя на одной из твоих лошадей, Элстон, — оживился лорд Карнфорт.
   — И я бы не отказался от такой прогулки, — заявил майор Фэйн.
   — Мы могли бы устроить скачки с препятствиями, — предложил кто-то. — Я уверен, что Элстон мог бы предложить нам неплохие призы.
   — Это действительно неплохая идея, — сказал герцог. — А ты что скажешь, Перри?
   — Я готов на любое состязание, если только мне будет позволено выбрать себе лошадь.
   — Выбирай любую, кроме моей, — сказал герцог.
   — Это значит, у тебя будет преимущество перед нами, — заметил один из гостей.
   — Не будет, — возразил герцог. — Если я выиграю, я обещаю передать первый приз тому, кто придет следом за мной.
   — Может быть, нам лучше заранее определить некоторые правила, — сказал Арчи Карнфорт. — Большинство из нас хорошо знают окрестности, и лично я думаю, что скачки по пересеченной местности были бы интереснее.
   — Дамы должны выехать первыми, — сказала маркиза, — иначе мы не успеем встретить победителя у павильона.
   — Это благоразумно, — одобрил герцог. — А теперь давайте решать, кто поедет в экипаже и кто верхом.
   При этом он взглянул на Лорену и по ее загоревшимся глазам понял, что она захочет ехать верхом.
   — Дамы могут ехать верхом, если пожелают, — сказал он. — Но в скачках они участвовать не будут.
   — Вы хотите сказать, что мы ездим хуже мужчин? — спросила виконтесса Сторр.
   — Вы будете выглядеть очень мило вначале, — сказал герцог, — но поскольку скачка будет нелегкой, я содрогаюсь при мысли, на что вы будете похожи в конце.
   — Оставь, Сара! — воскликнула маркиза. — Я намерена ехать верхом, и если мы выедем на полчаса раньше остальных, мы спокойно туда доберемся. Сегодня слишком жарко, чтобы спешить.
   — А я поеду в экипаже, — заявила одна из дам, и две другие выразили желание к ней присоединиться.
   — Тогда нам пора собираться, — сказала маркиза. — Пойдемте, Лорена. Нам остается только надеяться, что всех лучших лошадей не разберут, пока мы спустимся.
   Маркиза уже направилась к двери, когда появилась графиня Хеллингфорд.
   Лорена удивилась, увидев ее в плоской дорожной шляпке, поверх которой был повязан длинный шифоновый шарф. Обе ее руки были скрыты, как в муфте, под свернутым плащом, который дамы надевали, выезжая в открытом автомобиле.
   Дейзи Хеллингфорд быстрыми шагами подошла к герцогу, который, оставив своих собеседников, выступил ей навстречу.
   — Я пришла проститься с вами, Элстон, — сказала графиня громко. — С вами и с вашими друзьями. Все замолчали, и она продолжила:
   — Вы дали мне ясно понять, что мое присутствие здесь нежелательно, и я, естественно, не имею желания оставаться там, где я лишняя.
   Она сделала секундную паузу, и герцог сделал попытку вмешаться:
   — Прошу вас, Дейзи…
   Но графиня продолжала, словно она его не слышала:
   — Я возвращаюсь в Лондон и больше никогда, запомните, никогда не переступлю порога этого проклятого дома! Я ненавижу Миер, и я ненавижу вас, Элстон, за то, что вы со мной сделали!
   Она снова замолчала и потом сказала отчетливо с ядовитой злобой в голосе:
   — Но знайте, если вы покидаете меня, вы не достанетесь и никакой другой женщине!
   Дейзи высвободила из-под плаща правую руку, и Лорена с ужасом увидела в этой руке револьвер.
   Графиня произнесла последние слова медленно, придавая им особый драматический смысл.
   Затем она прицелилась так, чтобы пуля попала в него ниже пояса.
   Но прежде чем она успела спустить курок, Лорена, повинуясь безотчетному инстинкту, опередившему даже мысль, бросилась вперед и схватила графиню за руку.
   Раздался выстрел. Лишь слегка задев плечо герцога, не причинив ему особого вреда, пуля угодила в зеркало над камином, и оно со звоном разлетелось на тысячи осколков.
   Кто-то вскрикнул, но все остальные присутствующие застыли в молчании.
   Как только Лорена отпустила руку графини, та со всей силы ударила ее револьвером по голове.
   Удар пришелся по виску, и Лорена рухнула на паркетный пол Голубой гостиной.
   Перри выхватил револьвер из руки Дейзи, а герцог опустился на колени возле бесчувственной Лорены.
   И тут началась невообразимая суета. Все заговорили, перебивая друг друга, раздавались возгласы изумления и ужаса. Привлеченные звуком выстрела и звоном стекла, появились озабоченные слуги. Графиня, со сверкающими глазами и краской на лице, молча стояла, глядя на герцога.
   Он даже не поднял головы и не посмотрел в ее сторону.
   — Как вы могли совершить такой ужасный поступок? — с гневом обратился к графине сэр Хьюго. — Вы могли бы убить Элстона, и вас бы тогда повесили!
   — Я бы не убила его! Я бы только положила конец его волокитству, если бы ваша племянница мне не помешала! — без тени раскаяния, даже с некоторым вызовом произнесла она.
   — Вы должны быть благодарны ей за это, — заявил сэр Хьюго. — Подумайте только, какой бы это вызвало скандал, если бы вы убили или изувечили Элстона. Если кто-нибудь проговорится о том, что здесь произошло, вся история попадет в газеты, и тогда случится катастрофа.
   Все остальные гости столпились вокруг, глядя на Дейзи, словно не в силах поверить тому, что совсем недавно произошло прямо на их глазах.
   Герцог поднялся, держа на руках Лорену.
   — Пошли за доктором, — приказал он Перри, оказавшемуся с ним рядом, и направился к двери.
   Как только он вышел, снова поднялся гул голосов. Сэр Хьюго поднял руку, добиваясь тишины.
   — А теперь послушайте меня все! — сказал он. — Я хочу, чтобы вы поклялись всем для вас святым, что никто никогда не обмолвится ни одним словом о том, что произошло в стенах этой комнаты.
   Графиня презрительно фыркнула и сделала движение, чтобы уйти, но сэр Хьюго преградил ей путь.
   — Вы тоже поклянетесь, Дейзи, — сказал он, — и поверьте, я стараюсь спасти не вашу репутацию, но моей племянницы.
   — Ваша племянница тут ни при чем', она только помешала мне обойтись с Элстоном так, как он того заслуживает, — отрезала Дейзи.
   — Вы отлично знаете, что, если распространится слух, что она спасла жизнь Элстону и оказалась замешанной в вашей с ним ссоре, она станет парией в свете, что было бы в высшей степени несправедливо, — с горячностью произнес Хьюго Бенсон.
   Он заметил, что графиня колеблется, и продолжил:
   — Если вы не согласитесь на мое предложение, я не только без сожаления расскажу всю правду об этой непривлекательной истории вашему мужу, но и сочту своим долгом довести все подробности случившегося до сведения их величеств!
   Графиня взглянула на него с изумлением. Затем, поняв, что она потерпела сокрушительное поражение, презрительно пожала плечами.
   — Хорошо, — сказала она. — Я даю вам обещание, но я только не понимаю, почему Элстон должен так легко отделаться.
   Сэр Хьюго ничего ей не ответил. Обратившись к присутствующим, он сказал:
   — Вы обещаете мне, леди и джентльмены, что никто не проболтается обо всей этой некрасивой истории с участием Дейзи и не будет упоминать имени моей племянницы в связи со всеми этими прискорбными обстоятельствами?
   — Я обещаю!
   — Клянусь!
   — Можешь положиться на меня, Хьюго! Голоса раздавались со всех сторон.
   — Благодарю вас, — сказал сэр Хьюго. — А теперь, Дейзи, чем раньше вы отсюда уедете, тем будет лучше в первую очередь для вас.
   — У меня нет никакого намерения здесь задерживаться, — возразила графиня, собрав остатки достоинства. — Но я хотела бы сначала поговорить с Элстоном.
   — У меня нет никакого намерения вам это позволить, — сказал сэр Хьюго. — На сегодня вы уже достаточно ему навредили. Возвращайтесь в Лондон, Дейзи, и благодарите вашу счастливую звезду, что все обошлось для вас столь благополучно. Могло бы быть и хуже. Вы дурная женщина, и, я надеюсь, что мы с вами не скоро встретимся.
   Вскинув голову, графиня вышла, сопровождаемая молчанием присутствующих и их гневными взглядами.
   Сэр Хьюго посмотрел ей вслед, потом достал носовой платок и вытер себе лоб.
   — Все, что я могу сказать, это только благодарение богу за Лорену! — заметил Перри. — А теперь я должен найти доктора, как мне приказал Элстон.
   — А я пойду ее проведать, — сказал сэр Хьюго. Они вышли вместе, а оставшиеся в комнате гости сразу же снова заговорили. Их голоса доносились до сэра Хьюго, когда он поднимался по лестнице.
   Он нашел Лорену на постели, куда ее положил герцог.
   Девушка была очень бледна и казалась такой молоденькой, хрупкой и ранимой. На виске у нее, куда пришелся удар револьвера, уже выступило большое красное пятно.
   Герцог неподвижно стоял у постели, глядя на нее.
   Сэр Хьюго приблизился к нему.
   — Я не звал горничную, — сказал герцог. — Я думаю, мы сначала должны решить, как все случившееся объяснить прислуге и, разумеется, доктору.
   — Я заставил всех присутствующих при скандале поклясться, что они будут молчать о случившемся, — сообщил ему Хьюго.
   — Я так и думал, что ты догадаешься это сделать, — с признательностью улыбнулся приятелю герцог. — Благодарю тебя, Хьюго.
   — Я подумал о Лорене и пригрозил Дейзи, что, если она обмолвится хоть словом о происшедшем, я не только расскажу все ее мужу, но сообщу и королю с королевой.
   — Она просто невменяема! — сказал герцог тихо.
   — Я давно тебя предупреждал, что она не владеет собой и к тому же испорчена до мозга костей.
   — Ты был прав, — коротко заметил герцог. Сэр Хьюго с тревогой взглянул на Лорену.
   — Я полагаю, Элстон, нам следует сказать, что девочка поскользнулась на паркете и ударилась о край стола. Так легко могло случиться.
   — Пожалуй, — согласился герцог. — Я прослежу, чтобы вся прислуга придерживалась именно этой версии, а ты объяснишь все доктору.
   Он направился к двери, но сэр Хьюго остановил его.
   — На твоем месте, Элстон, я бы дал возможность гостям немного прийти в себя, — посоветовал он. — Когда я поднимался наверх, они трещали, как канарейки.
   — Я собираюсь пройтись. Мне хочется побыть в одиночестве, — устало сказал герцог.
   — И правильно сделаешь, — сказал сэр Хьюго, протягивая руку к шнурку колокольчика.

Глава 7

   Келвин Фэйн вошел в библиотеку, где герцог что-то писал, сидя за столом.
   — Я уезжаю, Элстон, — сказал майор прямо с порога.
   Герцог поднял на него удивленный взгляд.
   — Как, уже, Келвин? Я думал, ты еще задержишься.
   — Я хочу быть в Лондоне до вечера, — ответил майор Фэйн, — потому что я принял решение, которое, я полагаю, ты одобришь.
   — Какое? — спросил герцог.
   Он поднялся из-за стола и подошел к камину.
   — Я думаю, — сказал Келвин Фэйн, тщательно выбирая слова, — что нам очень скоро придется воевать с Германией.
   — Ты действительно считаешь, что это возможно?
   Келвин Фэйн утвердительно кивнул.
   — Месяц назад я говорил с главнокомандующим.
   Он убежден, что мы должны быть в полной боевой готовности, хотя в настоящий момент о нас этого не скажешь.
   — И что ты намерен делать по этому поводу? — спросил герцог.
   — Как только приеду в Лондон, я собираюсь посетить военное министерство с просьбой направить меня на курсы по переподготовке командного состава в Кэмберли.
   На лице герцога отразилось удивление.
   — Главнокомандующий сам предложил мне это. Он высказался обо мне очень лестно, Элстон. Прямо так и сказал: «Вы один из тех, Фэйн, кого я бы желал в случае войны иметь при своем штабе».
   Майор на мгновение замолчал, а потом добавил:
   — Тогда я не принял его слова всерьез, но теперь пришел к выводу, что пора мне взяться за что-то более серьезное, а не растрачивать попусту свое время и способности с такими женщинами, как Сара.
   Его откровенность изумила герцога.
   Келвин Фэйн никогда еще не говорил с ним так о своих личных делах.
   После небольшого молчания Элстон спросил:
   — Это твое внезапное решение имеет какое-нибудь отношение к тому, что случилось здесь в понедельник?
   — Ну конечно! — отвечал Келвин Фэйн. — Но еще до того, как Дейзи так возмутительно повела себя, Лорена заставила меня осознать, что мое существование сейчас бессмысленно.
   Герцог поднял брови.
   — Ты серьезно интересуешься Лореной? — недоверчиво спросил он.
   — Скажем так, что я серьезно о ней думаю и намерен встретиться с ней, когда она уедет отсюда. После этого я, может быть, смогу ответить тебе более определенно, — искренне признался Келвин Фэйн.
   Он протянул герцогу руку.
   — До свидания, Элстон, и благодарю тебя за эти необыкновенные дни, что я провел в Миере в этот раз. Не нахожу слов, чтобы сказать, что они для меня значили, — с чувством сказал майор.
   Герцог пожал протянутую руку.
   — Я пойду провожу тебя.
   — Не надо, — остановил его Келвин Фэйн, — я вижу; ты занят.
   — Я составляю текст речи, с которой хочу обратиться к палате лордов. Я давно уже ее обдумывал, но все было как-то лень заняться этим вплотную.
   — Похоже, что за последние несколько дней что-то вывело нас всех из состояния праздности, в котором мы все так долго прозябали, — заметил Келвин Фэйн.
   Дойдя до двери, он обернулся.
   — Я расплатился с Хьюго. Так что, Элстон, даже без твоего судейского решения понятно, кто одержал верх в этом пари. Надо признаться, победа досталась ему легко! Кстати, Лайонел Дартфорд хотел видеть тебя. Послать его сюда?
   — Да, конечно.
   Оставшись один, герцог не вернулся к столу. Он продолжал стоять, задумчиво глядя перед собой.
   Прошло несколько минут, прежде чем открылась дверь и вошел лорд Дартфорд.
   — Как и Фэйн, я только хотел проститься, — произнес он, — и, разумеется, поблагодарить тебя за гостеприимство.
   — Я в любом случае хотел видеть тебя, — сказал герцог. — Но все почему-то разъезжаются раньше, чем я ожидал. — Лицо Элстона выражало легкое недоумение.
   Лорд Дартфорд усмехнулся.
   — Я думаю, дело в том, что все нынешние гости Миера несколько сконфужены, — предположил он.
   — Что неудивительно, — сухо заметил герцог. Лорд Дартфорд протянул руку.
   — Ну что же, до свидания. Еще раз благодарю за все, Элстон.
   — Подожди минутку, — остановил его герцог. — Я хотел сказать тебе кое-что, что, быть может, тебя заинтересует.
   — А что такое?
   — Неделю назад я получил письмо от магараджи Кочапура. Он просил меня порекомендовать ему какого-нибудь надежного честного человека, который закупил бы в Англии лошадей для его команды игроков в поло.
   — Одна из лучших в Индии, — пробормотал лорд Дартфорд.
   — И который также приобрел бы для него, — продолжал герцог, — обстановку для нового дворца. Элстон улыбнулся.
   — Ты представляешь себе, что это такое: дорогие люстры, зеркала в золоченых рамах, великолепные ковры, и все это, конечно, по самым высоким ценам.
   Лорд Дартфорд слушал герцога с жадным вниманием, но он не сказал ни слова, и Элстон продолжал:
   — Магараджа, как тебе известно, один из богатейших людей в Индии, и он предлагает тому, кто окажет ему эту услугу, не только хорошее жалованье, но и комиссионные за все приобретенное имущество.
   Герцог сделал небольшую паузу, прежде чем договорить:
   — Я не знаю никого, кто мог бы лучше справиться с таким поручением, чем ты, Лайонел. Лорд Дартфорд глубоко вздохнул.
   — Ты это серьезно, Элстон? Я был бы очень рад. Кроме того, что я так глупо проиграл здесь, я еще купил фальшивые акции. Короче говоря, я в очень затруднительном положении.
   — Значит, это должно помочь тебе выйти из него, — сказал герцог. — На самом деле, предвидя твое согласие, я уже написал магарадже и назвал твое имя. Я сообщил, что ты большой знаток лошадей, а что касается убранства его дворца, твой вкус нисколько не уступает моему.
   Лорд Дартфорд произнес что-то неразборчивое. Но герцог не дал ему продолжить:
   — Прежде чем ты уедешь, зайди к моему секретарю и прочти письмо на тот случай, если ты пожелаешь что-нибудь изменить в нем.
   — Я не знаю даже, как тебя благодарить, — начал было лорд Дартфорд.
   — И не пытайся, чтобы меня не сконфузить, — остановил его герцог. — Я думаю, мы все должны быть благодарны Лорене. Ведь это она привлекла мое внимание к тому, что у меня в доме ставки в карточной игре бывают слишком высоки. Больше этого не будет.
   — Она самая отважная девушка, какую я когда-нибудь встречал! — воскликнул лорд Дартфорд. — Передай ей это от меня, пожалуйста, когда она поправится. И скажи Хьюго, если мне не случится его увидеть до отъезда, что он оказался настолько прав, что Арчи придется заплатить, хочет он того или нет!
   — Конечно, он заплатит, — согласился герцог. — Я за этим обязательно прослежу!
   После выражений благодарности со стороны лорда Дартфорда они наконец расстались.
   Герцог вернулся за стол и какое-то время продолжал работать, когда в библиотеку заглянула маркиза Трампингтон.
   Она выглядела необыкновенно привлекательной в дорожной шляпе, окутанной облаками воздушного голубого шифона.
   — Вы одни, Элстон? — спросила она.
   — Энид! — воскликнул герцог. — Я и понятия не имел, что уже так поздно! Я знал, что вы с Джеком уезжаете в три часа, и хотел увидеться с вами.
   — Еще нет трех «, и Джек возится с автомобилем, — отвечала маркиза, — а я хотела поговорить с вами.
   — Конечно! — сказал герцог. — Прошу вас, садитесь.
   Маркиза села на диван и смотрела на герцога с улыбкой.
   — Я вижу, что вы насторожились, — сказала она. — Но вы останетесь довольны тем, что я вам скажу.
   — Я надеюсь.
   — Я полагаю, вы предчувствовали, что мы с Джеком намерены совершить какой-то отчаянный поступок, например, сбежать вместе, — начала маркиза Трампингтон.
   — Такая мысль приходила мне в голову, — признался герцог. — В день вашего приезда сюда что-то сказанное Джеком заставило меня задуматься, как бы я мог предотвратить это.
   — Вам ничего не нужно делать, — сказала маркиза. — Я пришла сказать вам, Элстон, что мы с Джеком и вправду собирались покинуть Англию. Собственно говоря, мы затем и приехали в Миер, чтобы побыть вместе и окончательно обсудить наши планы.
   — А теперь вы передумали? — спросил герцог с облегчением.
   — Это все Лорена, — сказала маркиза.
   — Лорена? — переспросил герцог с удивлением.
   — Она так молода, так неопытна, и в то же время вокруг нее существует какая-то аура, она словно источает добро.
   Маркиза слегка вздохнула.
   — Это напомнило мне себя в ее возрасте, романтическую идеалистку, верившую, что этот мир прекрасен и что если я счастлива, то и все люди вокруг меня тоже.
   Маркиза замолчала, погрузившись в воспоминания. Герцог не сказал ни слова, и она продолжала:
   — Глядя на Лорену и слушая ее, я поняла, что то, что мы с Джеком замышляли, повредит не только моему мужу, от которого я не видела ничего, кроме хорошего, но и многим другим людям, нашим близким и друзьям.
   Она оглянулась по сторонам, словно впервые увидела эту комнату. Затем маркиза сказала:
   — Миер и другие такие же поместья, такие люди, как вы, Элстон, и, конечно, семья Трампингтон, воплощает в общественном мнении не только величие Англии, но и незыблемость всего уклада жизни.
   Понизив голос, Энид продолжала:
   — Я начала понимать, что обязательства, налагаемые на меня моим положением, намного важнее, чем веления моего сердца. То же самое относится и к Джеку.
   Она сделала выразительный жест руками.
   — Я люблю его! Я люблю его бесконечно, но он занимает ответственное положение в своем графстве, он пользуется уважением служащих у него, его дети любят его, и он их.
   Ее голос дрогнул, но маркиза справилась со своим волнением.
   — Конечно, любовь сильнее нас, и мы будем продолжать встречаться тайно, и, может быть, когда-нибудь — кто знает? — судьба смилостивится над нами. До тех пор мы будем продолжать играть каждый свою роль и, я надеюсь, сделаем это достойно.
   Герцог сел рядом с маркизой и взял ее руку в свою.
   — Благодарю вас, что вы сказали мне это, Энид, — мягко сказал он. — Я восхищаюсь вами и Джеком за то, что вы нашли в себе мужество прийти к единственно правильному решению.
   — Я уверена, что оно правильное, — отвечала маркиза. — Пожалуйста, скажите этой милой девочке, что, как только она поправится, я хочу, чтобы она приехала ко мне погостить. Если Китти Бенсон не пожелает опекать ее, я охотно возьму эти обязанности на себя.
   — Я скажу это Лорене.
   — И благодарю вас, дорогой Элстон, — сказала маркиза, — за то, что вы всегда были лучшим другом мне и Джеку. Я уверена, что, если в будущем нам понадобится помощь, мы можем положиться на вас, — улыбнулась она.