Лорд Мельбурн мог дать ей то, чего она желала в жизни. У нее были свои деньги, но она знала, что молодые красавцы Сент-Джеймса будут превозносить ее лишь до тех пор, пока она будет хороша собой. Она же хотела, чтобы ее муж имел высокое звание и непоколебимое положение в обществе.
Действительно, она очень разволновалась, когда узнала от Николаса Вернона о помолвке лорда Мельбурна с незнакомой девицей. Но когда она увидела Кларинду, то поняла, что за этой загадочной и необъяснимой ситуацией кроется иная причина.
Когда о свадьбе перестали говорить и лорд Мельбурн стал опекуном Кларинды, леди Ромина сказала себе, что все это дело возникло из-за того, что два поместья — Прайори и Мельбурн — имели общую границу, а интерес Неотразимого к деревенской девице она объяснила лишь одним словом — «обязанность».
Леди Ромина, конечно, была чрезвычайно раздосадована тем, что Кларинда стала пользоваться невероятным успехом и ее назвали «самой прекрасной дебютанткой сезона». Но информаторы леди Ромины, которых было немало, сообщили ей, что лорд Мельбурн почти не обращает внимания на свою подопечную, никогда не танцует с ней на балах, не ездит с ней в своем высоком фаэтоне и никогда не ведет с ней никаких интимных бесед.
Также ей сообщили о том, что он интересуется новой «юбкой» в Королевском балете и дважды в неделю обедает у кого-нибудь из своих старых подружек.
Появился слух, будто у него возродилась старая любовь, которая, по общему мнению, должна была угаснуть.
«Нет, — говорила леди Ромина самой себе, — Неотразимый не может интересоваться этой скучной девицей».
Она знала, что, несмотря на то что Кларинда живет в его доме — в большей степени из-за того, что там гостит его бабушка, — он меньше общается с ней, чем раньше.
Но что было еще более важным — так это то, что Кларинда могла выйти замуж и таким образом исчезнуть с ее пути. И тогда, подумала леди Ромина, она бы возобновила свою атаку на Неотразимого, используя самые чувствительные стороны его натуры, и, несомненно, добилась бы победы.
Когда она оставила Кларинду в комнате гувернантки, находящейся в конце служебного коридора в Гетерингтон-Хаус, то сказала себе, что помогла девушке свернуть на верный путь. Сэр Джеральд Кеган, может, и казался зловещим некоторым женщинам, но он был необыкновенно богат, и, если бы собрался жениться, на что было похоже, Кларинда, возможно, проявила бы мудрость и приняла его предложение.
В любом случае это было уже делом сэра Джеральда — убедить юную крошку в том, что он — самый желанный муж, тем более что большинство дебютанток ее возраста имели склонность к мужчинам значительно старше себя.
Улыбаясь, леди Ромина вышла из неосвещенного коридора и взглянула на прикрепленную на стене табличку с надписью «для частного пользования». Вряд ли кто-нибудь помешает им, подумала она. Сэр Джеральд, несомненно, будет благодарен ей за то, что она устроила ему свидание тет-а-тет, которого он так пылко жаждал.
Она была в курсе того, что сэр Джеральд чрезвычайно щедро благодарит за оказанные услуги, и подумала о том, сможет ли попросить у него большую бриллиантовую брошь в форме бабочки, которую она видела в витрине магазина на Бонд-стрит.
У леди Ромины была ненасытная страсть к драгоценностям, и ее любовники, несмотря на то что она старалась сдержанно выражать свои склонности, считали, что она слишком пристрастна к вещественному выражению их нежных чувств.
«Да, — решила она, — я определенно попрошу сэра Джеральда подарить мне эту прелестную бабочку».
В толпе, которая прохаживалась взад-вперед по коридору, она увидела приближающуюся к ней фигуру, и ее сердце забилось сильнее. Увидев лорда Мельбурна, любой человек сразу бы понял, почему он был прозван Неотразимым. Он обладал такими чертами, которые сразу выделяли его среди других — где бы он ни появился.
Сегодня он выделялся из толпы не только своим элегантным оливково-зеленым плащом и искусно повязанным белоснежным шарфом. Было еще что-то необыкновенно привлекательное в посадке его головы, развороте плеч и особенно — в выражении его лица.
«Разве может мужчина быть еще более красивым и физически привлекательным?» — спросила себя леди Ромина.
Буквально растолкав людей, она подошла к лорду Мельбурну и встала перед ним. Она смотрела на него снизу вверх нежным взглядом, ее алые губы призывно улыбались.
— Где же вы были весь вечер. Неотразимый? спросила она, и каждое ее слово звучало так соблазнительно, будто имело скрытый подтекст. — Я искала вас — я жаждала вас видеть.
— Я играл в карты, Ромина, — ответил лорд Мельбурн. — Позвольте сделать вам комплимент. Вы очень хорошо выглядите.
— Пойдемте потанцуем, — предложила леди Ромина.
— Сожалею, что не смогу быть вам полезным, ответил он, — хотя убежден, что у вас нет недостатка в партнерах. Я ищу Кларинду.
— Я хочу с вами танцевать, — запротестовала леди Ромина. — Мы так редко виделись в последние дни — или вы хотите побеседовать со мной в саду? Мне надо о многом вам сказать.
— В другое время, Ромина, — твердо ответил лорд Мельбурн. — Только что я получил записку от своей бабушки — она просила меня присмотреть за моей подопечной.
— Разве вам больше нечем заняться, кроме как играть роль заботливой няньки? Вам это не идет, — заявила леди Ромина. — Пойдемте и потанцуем, а затем я скажу вам, где вы сможете найти Кларинду.
— Сначала скажите мне об этом, — ответил лорд Мельбурн, — а затем, возможно, я приму ваше приглашение.
В его голосе прозвучала нотка сарказма.
— Вы сегодня не очень любезны, — произнесла леди Ромина, надувая губки, — поэтому я накажу вас и не скажу, где находится ваша подопечная. И кроме того, вам нет нужды беспокоиться о ней — ее сейчас очень хорошо развлекают, уверяю вас.
— С кем она сейчас? — Голос лорда Мельбурна был очень резок.
— С тем, кто — я убеждена — делает ей сейчас предложение. Если она примет его, вы будете свободны, Неотразимый, и сможете уделять мне чуть больше внимания, чем весь прошедший месяц. Должно быть, это очень утомительно для вас — нести ответственность за девушку, которая только что встала со школьной скамьи. Но вскоре, я убеждена, ваши трудности закончатся.
— С кем находится Кларинда и где? — нетерпеливо потребовал ответа лорд Мельбурн.
— Я уже сказала вам, что ее очень приятно развлекают, — ответила леди Ромина. — Разве женщина не испытывает наслаждение, когда мужчина кладет свое сердце к ее ногам? И вы не найдете ее. Неотразимый, как бы вы ни старались, поэтому не надо быть таким скучным. Пойдемте и потанцуем со мной.
— Кто с ней? — повторил свой вопрос лорд Мельбурн, но теперь в его голосе прозвучала ярость. Его жесткий и решительный тон заставил Ромину вскричать:
— Вы ведете себя абсурдно по отношение к этой девице! Оставьте ее в покое, я уверена, там ей будет гораздо веселее, чем с нами!
Говоря эти слова, леди Ромина дотронулась своими пальчиками до руки лорда Мельбурна.
— Давайте побеседуем с вами, как в былые времена, — сказала она мягко, и ее голос прозвучал с призывностью сирены.
Неожиданно лорд Мельбурн взял леди Ромину за руку. Это была маленькая, красивой формы рука с длинными тонкими пальчиками.
Леди Ромина расстегнула верхнюю часть длинной белоснежной перчатки, и когда она делала это, то в свете свечей на ее безымянном пальце блеснуло бриллиантовое кольцо.
— Где Кларинда? — повторил лорд Мельбурн.
Когда они говорили, то постепенно отодвигались от толпы в сторону дверного проема, ведущего в приемную залу, в которой не было почти никого, за исключением нескольких пар в дальнем углу.
— Я не собираюсь вам говорить, — ответила леди Ромина раздраженно. — Вы становитесь утомительны.
Неожиданно она остановилась и закричала:
— Вы обижаете меня!
Лорд Мельбурн, держа ее за руку, стал медленно и неумолимо сжимать ее пальцы.
— Что вы делаете. Неотразимый? Мне больно!
— Это значит, — ответил он, — что если сию минуту вы не скажете мне, где находится Кларинда, то, клянусь вам, Ромина, я сломаю вам пальцы. Вы будете не совсем привлекательно выглядеть с забинтованной рукой, к тому же будете терпеть от этого значительные неудобства в течение всех последующих недель.
— Вы сумасшедший! — зашипела она на него. — Абсолютно сумасшедший!
— Вполне возможно, — ответил он. — Где Кларинда?
Мгновение казалось, что леди Ромина будет сопротивляться ему, но, когда он сжал ее пальцы еще крепче, она вскрикнула еще раз.
— Она в конце того коридора, который идет от чайной комнаты, — задыхаясь, вымолвила она. — Там будет первый поворот направо — на нем написано «для частного пользования», и в конце прохода находится комната.
— Благодарю вас, — усмехнувшись, сказал лорд Мельбурн.
Произнеся эти слова, он повернулся и пошел прочь.
Она смотрела ему вслед, лицо ее исказила гримаса гнева, она сжимала пальцы левой руки и чувствовала, что они стремительно опухают.
Изумление Кларинды при виде сэра Джеральда Кегана сменилось ужасом, когда она поняла, что он закрыл на замок дверь комнаты, куда привела ее леди Ромина.
— Мне кажется… что произошла… какая-то ошибка, — заикаясь, вымолвила она. — Я думала… что найду здесь… мистера Джулиана Вилсдона.
— Здесь нет никакой ошибки, — ответил сэр Джеральд, и ей показалось, что он выглядит еще более развращенным и порочным, чем тогда, когда они с Николасом увезли ее из Прайори в Пещеры.
— У меня нет желания… разговаривать… с вами, сэр, — сказала Кларинда.
— А у меня есть желание заняться делом, а не пустой болтовней, — ответил сэр Джеральд.
Увидев выражение его лица и неожиданную улыбку на губах, Кларинда почти инстинктивно сделала шаг назад. Ее охватила дрожь, но она почувствовала, что не должна показывать ему своего страха.
— Нам… не о чем… разговаривать, — сказала она. — Мне хотелось бы забыть… нашу последнюю… встречу. Будьте добры… откройте дверь.
— Я не открою вам дверь, — ответил сэр Джеральд, — пока вы не возместите мне того, что отняли у меня в ту ночь в Пещерах.
— Я не… понимаю, — сказала Кларинда.
— А я полагаю, что вы должны понимать, — ответил он. — Я уверен, что вам было хорошо известно о том, что я не позволил бы Николасу Вернону насладиться вами после того, как месса подошла к концу. Я договорился с Молли о том, что перед тем, как начнется служба, она добавит в его вино то самое зелье, которое предназначалось для вас. Тогда бы я занял его место на службе и, когда она окончилась, вы стали бы моей, Кларинда.
— Но я… была… спасена, — запинаясь выговорила Кларинда.
— Да, вы были спасены, — согласился сэр Джеральд, — и лишили меня моих прав. Именно их я требую сейчас осуществить.
Он сделал к ней шаг, и Кларинда снова отступила.
— Вы… сумасшедший? — испуганно спросила она. — Вы не должны вести себя… подобным образом… здесь… в частном доме… на балу, где находится множество… людей… Вы ведь знаете о том, что если… я закричу — кто-нибудь придет мне на помощь.
— Это очень неприятно, — ответил сэр Джеральд, — но, если вы закричите очень громко, моя дорогая, я приму решительные меры. Я лишь обхвачу вашу хорошенькую белую шейку своими руками и сожму ее так крепко, что голосок умрет в вашем горлышке. Вы даже сами его не услышите!
Он улыбнулся так, что ей стало дурно, потому что было видно, насколько сильно он возбудился от своих слов.
— Это будет немного болезненный процесс, — продолжал он, — потому что я не собираюсь лишать вас чувств. Я не люблю заниматься любовью с бесчувственными женщинами и также предпочитаю, чтобы они не молчали.
— Вы… безумец! — вскричала Кларинда.
— Не совсем, — ответил сэр Джеральд. — Вы — Венера, вы предназначались в жертву Сатане как непорочная дева. Я дал себе слово, что буду вашим учителем, вашим руководителем в познании радостей любви, и не допущу, чтобы меня лишили этого.
— О каких любовных радостях вы говорите — о тех, что являлись частью ваших порочных и богохульных развлечений? — с гневом спросила Кларинда. — То, что я видела, было… низостью, и тот… разгул, который я наблюдала в Пещерах, заставил меня почувствовать стыд за мужчин, которые были рождены джентльменами, — за тех образованных и цивилизованных мужчин, которые опустились до животного состояния.
Сэр Джеральд рассмеялся.
— Когда вы сердитесь, вы выглядите еще привлекательнее, Кларинда, — сказал он, — и у вас есть мужество! Вы вели себя очень Храбро, когда мы с Николасом привезли вас в Пещеры. И теперь соберитесь с духом, потому что я сделаю вас моей — у вас нет никакого выхода.
В его ласковом тоне прозвучала безграничная угроза. Он не делал никаких движений, но Кларинде показалось, будто он придвинулся поближе и уже тянет к ней свои руки.
Неимоверным усилием она собрала свою волю в кулак и, высоко подняв голову, произнесла:
— Прошу вас, сэр, ведите себя… прилично… Мне хочется верить, что вы… лишь пугаете меня… Ни один мужчина, имеющий хоть каплю чести… не оскорбит беззащитную женщину… Отпустите меня, умоляю вас… И мы забудем об этом… разговоре навсегда.
— Хорошо сказано, — одобрил он. — Вы — самая доблестная женщина, которую я когда-либо встречал.
Но вам это не поможет, дорогая, потому что я страстно желаю вас. Ни одна Венера прежде так не привлекала меня.
Его взгляд скользнул по ее телу.
— Очень жаль, — продолжал он, — что служба тогда была прервана. У Мельбурна хватило ума утащить вас у нас из-под носа, но сейчас его здесь нет и дверь заперта на ключ. Подойди, Кларинда, пойми, что ты побеждена; клянусь, у тебя нет никакого выхода. Посмотри на меня, и ты увидишь, что я говорю правду.
Она была так напугана, что послушалась его и посмотрела ему в глаза — темные глаза, наполненные вожделением. В их глубине горел устрашающий огонь.
Кеган смотрел на нее так, что Кларинду охватил стыд, будто она стояла перед ним обнаженной.
Внезапно она увидела, что глаза его расширились, стали огромными и повелевающими.
— Иди ко мне, — сказал он ласково, — иди.
Его голос был негромок, но она почувствовала, что звук его завибрировал по всему ее телу.
Неожиданно она осознала, что с ней происходит.
Она двигалась к нему — шла так, как он говорил, — глядя ему в глаза, от которых не могла отвести своего взгляда. Он гипнотизировал ее. Она поняла это, но с паническим ужасом ощутила, что не может ему противостоять. И когда она почувствовала, что ее сознание начинает меркнуть, то начала молиться:
— Боже… помоги мне.
Это была та молитва, которую она множество раз повторяла в Пещерах. Она спасла ее тогда, она была услышана — появился лорд Мельбурн и вызволил ее из рук сатанистов.
— Боже… помоги мне, помоги.
И молитва будто освободила ее от губительного магнетизма сэра Джеральда — она почувствовала, что может отвести от него взгляд, и тотчас же поняла, что больше ему неподвластна.
Она побежала через комнату и, отодвинув диван, встала за его спинку. Она стояла, вцепившись пальцами в мягкую ткань, и ужас сотрясал все ее тело.
Сэр Джеральд засмеялся. Это был смех сексуально возбужденного мужчины, который знал, что объект его притязаний очень скоро будет в его руках.
Он медленно двинулся к ней, глядя ей прямо в глаза, и она знала, что еще больше возбуждает его своим сопротивлением. Просить о пощаде было бесполезно.
Она могла лишь держаться от него на расстоянии и не даваться в руки.
Он приблизился к дивану, и Кларинда снова собралась бежать.
— Подойди ко мне, Кларинда, — сказал он, — ты не сможешь бегать от меня долго. Рано или поздно ты окажешься в моих руках. Ты — словно птичка, пойманная в сети. Ты можешь биться и трепыхаться, но тебе не удастся вырваться на волю.
— Оставьте меня! — в отчаянии закричала Кларинда.
— Неужели ты думаешь, что я могу забыть о такой Венере, как ты? — говорил он. — О твоем белом теле, просвечивающем сквозь прозрачное одеяние! У тебя восхитительная фигура, моя дорогая, а нежность твоих губ должна быть еще более восхитительной. Я хочу тебя, Кларинда, а то, чего я хочу, я получаю!
Он сделал движение, будто хотел зайти за диван, и, когда она бросилась от него в сторону, он изменил направление и, протянув свою длинную руку, схватил ее за плечо.
Она тихо вскрикнула, когда он грубо прижал ее к своей груди. Затем он впился в нее губами и заглушил ее крик. У нее возникло такое гадливое чувство, что она почти перестала дышать.
Она ощущала, что его толстые, твердые, жестокие и жадные губы затягивают ее в такую липкую грязь, от которой она никогда не сможет очиститься. Она постаралась вырваться от него, но это было невозможно. Он держал ее словно клещами, его губы буквально впивались в нее, и она даже не могла шевельнуться в его объятиях.
Затем она почувствовала, что он слегка отстранил ее, а потом бросил на диван. Она пронзительно закричала, когда упала на мягкие подушки и почувствовала, как он обрушился на нее всей тяжестью своего тела.
Она снова закричала, и он снова впился в нее губами. Она пыталась бороться с ним и скинуть его с себя, но все было бесполезно.
Она испытала некий изумленный ужас, когда поняла, что страстное желание довело его до такой точки кипения, что для него теперь не существовало ничего, кроме его собственного вожделения.
Она чувствовала, как его рука добралась до ее груди и разорвала тонкую ткань платья. Затем, с отчаянием осознавая, что сейчас умрет от ужаса, она услышала неожиданный грохот.
На секунду сэр Джеральд напрягся, не поднимая головы и не отрывая от нее своих губ. Но грохот повторился, и дверь рухнула, слетев с петель.
Сэр Джеральд поднял голову, и, когда лорд Мельбурн ворвался в комнату, он оторвался от Кларинды и встал на ноги.
Мгновение двое мужчин смотрели друг на друга, а затем лорд Мельбурн нанес ему удар в челюсть. Это был удар профессионала — лорд обучался боксу у превосходных мастеров.
Сэр Джеральд пошатнулся, и лорд Мельбурн нанес ему еще один сокрушительный удар, и тогда сэр Джеральд отлетел в дальний конец дивана.
— Как ты посмел ударить меня! — в ярости закричал сэр Джеральд. — Если ты хочешь драться, Мельбурн…
— Я дерусь с джентльменами, а не с подонками, — ответил лорд Мельбурн и ударил его снова.
Сэр Джеральд был крупным мужчиной, и он не был трусом. Он поднялся на ноги, но лорд Мельбурн, словно ангел мести, нанес ему двойной удар сначала правой, а затем левой рукой.
Сэр Джеральд, шатаясь, отступил к камину и схватил тяжелую кочергу. Он двинулся на лорда Мельбурна, высоко держа свое оружие и рыча, словно загнанный в угол дикий зверь. С невероятной ловкостью лорд Мельбурн уклонился от обрушившегося на него железа и правой рукой нанес сэру Джеральду апперкот в подбородок, отчего тот буквально взлетел в воздух.
Затем лорд нанес удар левой рукой, а потом — снова удар и еще один удар, и сэр Джеральд отступал, пока не уперся спиной в стену и не сполз по ней на пол. Он сидел, вытянув перед собой ноги и безжизненно склонив голову набок.
Глаза его были полуприкрыты, из носа и рта стекала кровь.
Лорд Мельбурн стоял над ним, сжав кулаки. Его лицо было искажено яростью.
— Вставай, чертова свинья, — сказал он, — я еще не покончил с тобой.
Но сэр Джеральд не мог двигаться. Лорд Мельбурн огляделся вокруг. На соседнем столике стояла большая ваза с розами. Он выбросил из вазы цветы и плеснул воду в лицо сэра Джеральда.
Мгновение казалось, что душ не произвел на того никакого действия. Затем сэр Джеральд медленно открыл глаза.
— Ты слышишь меня? — спросил лорд Мельбурн. — Тогда слушай внимательно. Если ты не покинешь эту страну в течение сорока восьми часов для того, чтобы больше сюда никогда не возвращаться, я тебя арестую. У меня есть неопровержимые доказательства, что ты участвовал в финансировании и строительстве Клуба Адских Огней в Пещерах в поместье Вернона. Я не пускал эти доказательства в ход, потому что не хотел, чтобы мисс Верной участвовала в разоблачении этой грязной истории. Но сейчас ее имя не требуется упоминать, потому что я собрал достаточно много других улик и смогу убедительно их представить.
Лорд Мельбурн сделал паузу, а затем стал говорить более медленно и четко:
— Вам также могут быть предъявлены обвинения в соучастии в убийстве месячного младенца, чья мать клянется, будто его принесли в жертву в Пещерах.
Тело младенца было найдено зарытым в поле недалеко от Пещер, и оно может быть предъявлено в деле, возбужденном против вас. Если вас сочтут виновным, вы знаете, какое вас ждет наказание.
Лорд Мельбурн взглянул на сэра Джеральда со смесью презрения и отвращения на лице.
— Вы заслуживаете виселицы, — сказал он. — Но я даю вам шанс. У вас есть сорок восемь часов для того, чтобы покинуть Англию навсегда. Если вы вернетесь, вас будет ждать ордер на арест.
Лорд Мельбурн сделал паузу, ожидая от сэра Джеральда ответа, но глаза избитого мужчины бессильно закрылись, и он окончательно сполз на пол, растянувшись во всю длину.
И тогда лорд Мельбурн повернулся к Кларинде.
Она сидела на диване с широко открытыми глазами, напуганная, но без единой слезинки на лице, сжимала на груди разорванное платье, и лорду Мельбурну показалось, что она боялась пошевелиться, будто находилась во власти страшного ночного кошмара и никак не могла проснуться.
Он протянул ей руку и помог подняться.
— Пойдемте, Кларинда. Я отвезу вас домой.
— Да, — почти неслышно прошептала она, — пожалуйста… отвезите… меня… д-домой.
Он подумал о том, что ее разорванное платье обратит на себя всеобщее внимание, и оглядел комнату.
На спинке кресла висела небольшая вышитая шаль с длинной бахромой. Он взял ее, сложил треугольником и накрыл плечи Кларинды.
Она не сказала ничего, только дрожащими руками стянула шаль на груди. Затем он взял ее под руку, вывел из комнаты и двинулся по темному проходу, пока оба не вышли в коридор, все еще наполненный прогуливающимися людьми, покинувшими чайную комнату.
Они шли быстро. Некоторые гости старались заговорить с лордом Мельбурном, но он не обращал на них внимания. Когда достигли парадных дверей, лорд кликнул свой экипаж.
И лишь когда лошади тронулись, Кларинда издала невнятный звук и, высвободив свою руку, с бешеной силой ухватилась за него.
— Я… боюсь, — вымолвила она.
В ее голосе слышался ужас, подавлявший готовые пролиться слезы, и лорд Мельбурн крепко сжал ее пальцы.
— Мы поговорим, когда приедем домой, — успокоил ее он. — Вы пережили шок, Кларинда, но все закончилось, и этот человек никогда больше не побеспокоит вас, обещаю это.
Она ничего не ответила; всю оставшуюся дорогу они ехали в молчании. От Парк-Лейн до площади Беркли было совсем недалеко, и лошади лорда Мельбурна очень быстро преодолели это расстояние.
Лорд Мельбурн помог Кларинде выйти из экипажа и, поддерживая ее под руку, провел через холл в библиотеку. Он отказался от помощи слуг и сам налил ей маленькую рюмку бренди.
— Мне… это… не нужно, — пыталась отказаться она, но, увидев выражение его лица, поднесла рюмку к губам.
Огненная жидкость просочилась в горло. Она чуть не задохнулась, но знала, что бренди поможет ей растопить ледяной страх, тяжелой глыбой лежавший в ее груди.
— Спасибо… больше не надо… пожалуйста, — сказала она и отдала ему наполовину выпитую рюмку.
— Простите меня, Кларинда, за то, что это случилось, — сказал лорд Мельбурн:
— Но Кеган уедет из страны. Он побоится судебного преследования.
— Вы… не понимаете, — произнесла Кларинда, сжимая руки.
— Что я не понимаю? — мягко спросил лорд Мельбурн.
Казалось, ей трудно подобрать слова, чтобы объяснить ему. Ее лицо было очень бледно, а глаза, словно темные омуты, наполнены болью. Ему показалось, что она хотела, но не могла заплакать, потому что находилась в тисках жуткого страха. Глядя на нее, он вспомнил лица мужчин, которые первый раз попали под вражеский огонь. Такое же выражение, как в глазах Кларинды, было и в их глазах, когда они видели, как рядом погибают товарищи. Лорд Мельбурн почувствовал, что должен сказать ей что-то успокаивающее, должен ободрить ее, чтобы рассеять этот напряженный и отчаянный взгляд.
— Вы спасены, Кларинда, — сказал он. — Вы никогда больше его не увидите. Вы должны поверить мне — клянусь, я защищу вас от него.
— Но вы… не сможете… защитить меня… от других, — сказала Кларинда.
Секунду он не мог понять, о чем она говорит.
— От других? — переспросил он.
— От мужчин в масках… в Пещерах, — сказала она. — Разве вы не понимаете… Я была Венерой…
Меня должны были принести… в жертву… Поэтому сэр Джеральд… захотел, чтобы сегодня вечером… я стала Венерой… которую у него увели.
В первый раз она тихо всхлипнула.
— Они будут… подкарауливать меня… Я не смогу… скрыться от них… И где бы я теперь ни была… я буду бояться… потому что я не знаю… кто они… Я никогда не видела их… без… масок.
Лорд Мельбурн глубоко вздохнул. Затем сел рядом с Клариндой на диван и взял ее за обе руки.
— Послушайте меня, Кларинда, — сказал он. — Теперь я знаю, чего вы боитесь, я все понял. Но к счастью, имеется выход из создавшегося положения — и он очень простой.
Действительно, она очень разволновалась, когда узнала от Николаса Вернона о помолвке лорда Мельбурна с незнакомой девицей. Но когда она увидела Кларинду, то поняла, что за этой загадочной и необъяснимой ситуацией кроется иная причина.
Когда о свадьбе перестали говорить и лорд Мельбурн стал опекуном Кларинды, леди Ромина сказала себе, что все это дело возникло из-за того, что два поместья — Прайори и Мельбурн — имели общую границу, а интерес Неотразимого к деревенской девице она объяснила лишь одним словом — «обязанность».
Леди Ромина, конечно, была чрезвычайно раздосадована тем, что Кларинда стала пользоваться невероятным успехом и ее назвали «самой прекрасной дебютанткой сезона». Но информаторы леди Ромины, которых было немало, сообщили ей, что лорд Мельбурн почти не обращает внимания на свою подопечную, никогда не танцует с ней на балах, не ездит с ней в своем высоком фаэтоне и никогда не ведет с ней никаких интимных бесед.
Также ей сообщили о том, что он интересуется новой «юбкой» в Королевском балете и дважды в неделю обедает у кого-нибудь из своих старых подружек.
Появился слух, будто у него возродилась старая любовь, которая, по общему мнению, должна была угаснуть.
«Нет, — говорила леди Ромина самой себе, — Неотразимый не может интересоваться этой скучной девицей».
Она знала, что, несмотря на то что Кларинда живет в его доме — в большей степени из-за того, что там гостит его бабушка, — он меньше общается с ней, чем раньше.
Но что было еще более важным — так это то, что Кларинда могла выйти замуж и таким образом исчезнуть с ее пути. И тогда, подумала леди Ромина, она бы возобновила свою атаку на Неотразимого, используя самые чувствительные стороны его натуры, и, несомненно, добилась бы победы.
Когда она оставила Кларинду в комнате гувернантки, находящейся в конце служебного коридора в Гетерингтон-Хаус, то сказала себе, что помогла девушке свернуть на верный путь. Сэр Джеральд Кеган, может, и казался зловещим некоторым женщинам, но он был необыкновенно богат, и, если бы собрался жениться, на что было похоже, Кларинда, возможно, проявила бы мудрость и приняла его предложение.
В любом случае это было уже делом сэра Джеральда — убедить юную крошку в том, что он — самый желанный муж, тем более что большинство дебютанток ее возраста имели склонность к мужчинам значительно старше себя.
Улыбаясь, леди Ромина вышла из неосвещенного коридора и взглянула на прикрепленную на стене табличку с надписью «для частного пользования». Вряд ли кто-нибудь помешает им, подумала она. Сэр Джеральд, несомненно, будет благодарен ей за то, что она устроила ему свидание тет-а-тет, которого он так пылко жаждал.
Она была в курсе того, что сэр Джеральд чрезвычайно щедро благодарит за оказанные услуги, и подумала о том, сможет ли попросить у него большую бриллиантовую брошь в форме бабочки, которую она видела в витрине магазина на Бонд-стрит.
У леди Ромины была ненасытная страсть к драгоценностям, и ее любовники, несмотря на то что она старалась сдержанно выражать свои склонности, считали, что она слишком пристрастна к вещественному выражению их нежных чувств.
«Да, — решила она, — я определенно попрошу сэра Джеральда подарить мне эту прелестную бабочку».
В толпе, которая прохаживалась взад-вперед по коридору, она увидела приближающуюся к ней фигуру, и ее сердце забилось сильнее. Увидев лорда Мельбурна, любой человек сразу бы понял, почему он был прозван Неотразимым. Он обладал такими чертами, которые сразу выделяли его среди других — где бы он ни появился.
Сегодня он выделялся из толпы не только своим элегантным оливково-зеленым плащом и искусно повязанным белоснежным шарфом. Было еще что-то необыкновенно привлекательное в посадке его головы, развороте плеч и особенно — в выражении его лица.
«Разве может мужчина быть еще более красивым и физически привлекательным?» — спросила себя леди Ромина.
Буквально растолкав людей, она подошла к лорду Мельбурну и встала перед ним. Она смотрела на него снизу вверх нежным взглядом, ее алые губы призывно улыбались.
— Где же вы были весь вечер. Неотразимый? спросила она, и каждое ее слово звучало так соблазнительно, будто имело скрытый подтекст. — Я искала вас — я жаждала вас видеть.
— Я играл в карты, Ромина, — ответил лорд Мельбурн. — Позвольте сделать вам комплимент. Вы очень хорошо выглядите.
— Пойдемте потанцуем, — предложила леди Ромина.
— Сожалею, что не смогу быть вам полезным, ответил он, — хотя убежден, что у вас нет недостатка в партнерах. Я ищу Кларинду.
— Я хочу с вами танцевать, — запротестовала леди Ромина. — Мы так редко виделись в последние дни — или вы хотите побеседовать со мной в саду? Мне надо о многом вам сказать.
— В другое время, Ромина, — твердо ответил лорд Мельбурн. — Только что я получил записку от своей бабушки — она просила меня присмотреть за моей подопечной.
— Разве вам больше нечем заняться, кроме как играть роль заботливой няньки? Вам это не идет, — заявила леди Ромина. — Пойдемте и потанцуем, а затем я скажу вам, где вы сможете найти Кларинду.
— Сначала скажите мне об этом, — ответил лорд Мельбурн, — а затем, возможно, я приму ваше приглашение.
В его голосе прозвучала нотка сарказма.
— Вы сегодня не очень любезны, — произнесла леди Ромина, надувая губки, — поэтому я накажу вас и не скажу, где находится ваша подопечная. И кроме того, вам нет нужды беспокоиться о ней — ее сейчас очень хорошо развлекают, уверяю вас.
— С кем она сейчас? — Голос лорда Мельбурна был очень резок.
— С тем, кто — я убеждена — делает ей сейчас предложение. Если она примет его, вы будете свободны, Неотразимый, и сможете уделять мне чуть больше внимания, чем весь прошедший месяц. Должно быть, это очень утомительно для вас — нести ответственность за девушку, которая только что встала со школьной скамьи. Но вскоре, я убеждена, ваши трудности закончатся.
— С кем находится Кларинда и где? — нетерпеливо потребовал ответа лорд Мельбурн.
— Я уже сказала вам, что ее очень приятно развлекают, — ответила леди Ромина. — Разве женщина не испытывает наслаждение, когда мужчина кладет свое сердце к ее ногам? И вы не найдете ее. Неотразимый, как бы вы ни старались, поэтому не надо быть таким скучным. Пойдемте и потанцуем со мной.
— Кто с ней? — повторил свой вопрос лорд Мельбурн, но теперь в его голосе прозвучала ярость. Его жесткий и решительный тон заставил Ромину вскричать:
— Вы ведете себя абсурдно по отношение к этой девице! Оставьте ее в покое, я уверена, там ей будет гораздо веселее, чем с нами!
Говоря эти слова, леди Ромина дотронулась своими пальчиками до руки лорда Мельбурна.
— Давайте побеседуем с вами, как в былые времена, — сказала она мягко, и ее голос прозвучал с призывностью сирены.
Неожиданно лорд Мельбурн взял леди Ромину за руку. Это была маленькая, красивой формы рука с длинными тонкими пальчиками.
Леди Ромина расстегнула верхнюю часть длинной белоснежной перчатки, и когда она делала это, то в свете свечей на ее безымянном пальце блеснуло бриллиантовое кольцо.
— Где Кларинда? — повторил лорд Мельбурн.
Когда они говорили, то постепенно отодвигались от толпы в сторону дверного проема, ведущего в приемную залу, в которой не было почти никого, за исключением нескольких пар в дальнем углу.
— Я не собираюсь вам говорить, — ответила леди Ромина раздраженно. — Вы становитесь утомительны.
Неожиданно она остановилась и закричала:
— Вы обижаете меня!
Лорд Мельбурн, держа ее за руку, стал медленно и неумолимо сжимать ее пальцы.
— Что вы делаете. Неотразимый? Мне больно!
— Это значит, — ответил он, — что если сию минуту вы не скажете мне, где находится Кларинда, то, клянусь вам, Ромина, я сломаю вам пальцы. Вы будете не совсем привлекательно выглядеть с забинтованной рукой, к тому же будете терпеть от этого значительные неудобства в течение всех последующих недель.
— Вы сумасшедший! — зашипела она на него. — Абсолютно сумасшедший!
— Вполне возможно, — ответил он. — Где Кларинда?
Мгновение казалось, что леди Ромина будет сопротивляться ему, но, когда он сжал ее пальцы еще крепче, она вскрикнула еще раз.
— Она в конце того коридора, который идет от чайной комнаты, — задыхаясь, вымолвила она. — Там будет первый поворот направо — на нем написано «для частного пользования», и в конце прохода находится комната.
— Благодарю вас, — усмехнувшись, сказал лорд Мельбурн.
Произнеся эти слова, он повернулся и пошел прочь.
Она смотрела ему вслед, лицо ее исказила гримаса гнева, она сжимала пальцы левой руки и чувствовала, что они стремительно опухают.
Изумление Кларинды при виде сэра Джеральда Кегана сменилось ужасом, когда она поняла, что он закрыл на замок дверь комнаты, куда привела ее леди Ромина.
— Мне кажется… что произошла… какая-то ошибка, — заикаясь, вымолвила она. — Я думала… что найду здесь… мистера Джулиана Вилсдона.
— Здесь нет никакой ошибки, — ответил сэр Джеральд, и ей показалось, что он выглядит еще более развращенным и порочным, чем тогда, когда они с Николасом увезли ее из Прайори в Пещеры.
— У меня нет желания… разговаривать… с вами, сэр, — сказала Кларинда.
— А у меня есть желание заняться делом, а не пустой болтовней, — ответил сэр Джеральд.
Увидев выражение его лица и неожиданную улыбку на губах, Кларинда почти инстинктивно сделала шаг назад. Ее охватила дрожь, но она почувствовала, что не должна показывать ему своего страха.
— Нам… не о чем… разговаривать, — сказала она. — Мне хотелось бы забыть… нашу последнюю… встречу. Будьте добры… откройте дверь.
— Я не открою вам дверь, — ответил сэр Джеральд, — пока вы не возместите мне того, что отняли у меня в ту ночь в Пещерах.
— Я не… понимаю, — сказала Кларинда.
— А я полагаю, что вы должны понимать, — ответил он. — Я уверен, что вам было хорошо известно о том, что я не позволил бы Николасу Вернону насладиться вами после того, как месса подошла к концу. Я договорился с Молли о том, что перед тем, как начнется служба, она добавит в его вино то самое зелье, которое предназначалось для вас. Тогда бы я занял его место на службе и, когда она окончилась, вы стали бы моей, Кларинда.
— Но я… была… спасена, — запинаясь выговорила Кларинда.
— Да, вы были спасены, — согласился сэр Джеральд, — и лишили меня моих прав. Именно их я требую сейчас осуществить.
Он сделал к ней шаг, и Кларинда снова отступила.
— Вы… сумасшедший? — испуганно спросила она. — Вы не должны вести себя… подобным образом… здесь… в частном доме… на балу, где находится множество… людей… Вы ведь знаете о том, что если… я закричу — кто-нибудь придет мне на помощь.
— Это очень неприятно, — ответил сэр Джеральд, — но, если вы закричите очень громко, моя дорогая, я приму решительные меры. Я лишь обхвачу вашу хорошенькую белую шейку своими руками и сожму ее так крепко, что голосок умрет в вашем горлышке. Вы даже сами его не услышите!
Он улыбнулся так, что ей стало дурно, потому что было видно, насколько сильно он возбудился от своих слов.
— Это будет немного болезненный процесс, — продолжал он, — потому что я не собираюсь лишать вас чувств. Я не люблю заниматься любовью с бесчувственными женщинами и также предпочитаю, чтобы они не молчали.
— Вы… безумец! — вскричала Кларинда.
— Не совсем, — ответил сэр Джеральд. — Вы — Венера, вы предназначались в жертву Сатане как непорочная дева. Я дал себе слово, что буду вашим учителем, вашим руководителем в познании радостей любви, и не допущу, чтобы меня лишили этого.
— О каких любовных радостях вы говорите — о тех, что являлись частью ваших порочных и богохульных развлечений? — с гневом спросила Кларинда. — То, что я видела, было… низостью, и тот… разгул, который я наблюдала в Пещерах, заставил меня почувствовать стыд за мужчин, которые были рождены джентльменами, — за тех образованных и цивилизованных мужчин, которые опустились до животного состояния.
Сэр Джеральд рассмеялся.
— Когда вы сердитесь, вы выглядите еще привлекательнее, Кларинда, — сказал он, — и у вас есть мужество! Вы вели себя очень Храбро, когда мы с Николасом привезли вас в Пещеры. И теперь соберитесь с духом, потому что я сделаю вас моей — у вас нет никакого выхода.
В его ласковом тоне прозвучала безграничная угроза. Он не делал никаких движений, но Кларинде показалось, будто он придвинулся поближе и уже тянет к ней свои руки.
Неимоверным усилием она собрала свою волю в кулак и, высоко подняв голову, произнесла:
— Прошу вас, сэр, ведите себя… прилично… Мне хочется верить, что вы… лишь пугаете меня… Ни один мужчина, имеющий хоть каплю чести… не оскорбит беззащитную женщину… Отпустите меня, умоляю вас… И мы забудем об этом… разговоре навсегда.
— Хорошо сказано, — одобрил он. — Вы — самая доблестная женщина, которую я когда-либо встречал.
Но вам это не поможет, дорогая, потому что я страстно желаю вас. Ни одна Венера прежде так не привлекала меня.
Его взгляд скользнул по ее телу.
— Очень жаль, — продолжал он, — что служба тогда была прервана. У Мельбурна хватило ума утащить вас у нас из-под носа, но сейчас его здесь нет и дверь заперта на ключ. Подойди, Кларинда, пойми, что ты побеждена; клянусь, у тебя нет никакого выхода. Посмотри на меня, и ты увидишь, что я говорю правду.
Она была так напугана, что послушалась его и посмотрела ему в глаза — темные глаза, наполненные вожделением. В их глубине горел устрашающий огонь.
Кеган смотрел на нее так, что Кларинду охватил стыд, будто она стояла перед ним обнаженной.
Внезапно она увидела, что глаза его расширились, стали огромными и повелевающими.
— Иди ко мне, — сказал он ласково, — иди.
Его голос был негромок, но она почувствовала, что звук его завибрировал по всему ее телу.
Неожиданно она осознала, что с ней происходит.
Она двигалась к нему — шла так, как он говорил, — глядя ему в глаза, от которых не могла отвести своего взгляда. Он гипнотизировал ее. Она поняла это, но с паническим ужасом ощутила, что не может ему противостоять. И когда она почувствовала, что ее сознание начинает меркнуть, то начала молиться:
— Боже… помоги мне.
Это была та молитва, которую она множество раз повторяла в Пещерах. Она спасла ее тогда, она была услышана — появился лорд Мельбурн и вызволил ее из рук сатанистов.
— Боже… помоги мне, помоги.
И молитва будто освободила ее от губительного магнетизма сэра Джеральда — она почувствовала, что может отвести от него взгляд, и тотчас же поняла, что больше ему неподвластна.
Она побежала через комнату и, отодвинув диван, встала за его спинку. Она стояла, вцепившись пальцами в мягкую ткань, и ужас сотрясал все ее тело.
Сэр Джеральд засмеялся. Это был смех сексуально возбужденного мужчины, который знал, что объект его притязаний очень скоро будет в его руках.
Он медленно двинулся к ней, глядя ей прямо в глаза, и она знала, что еще больше возбуждает его своим сопротивлением. Просить о пощаде было бесполезно.
Она могла лишь держаться от него на расстоянии и не даваться в руки.
Он приблизился к дивану, и Кларинда снова собралась бежать.
— Подойди ко мне, Кларинда, — сказал он, — ты не сможешь бегать от меня долго. Рано или поздно ты окажешься в моих руках. Ты — словно птичка, пойманная в сети. Ты можешь биться и трепыхаться, но тебе не удастся вырваться на волю.
— Оставьте меня! — в отчаянии закричала Кларинда.
— Неужели ты думаешь, что я могу забыть о такой Венере, как ты? — говорил он. — О твоем белом теле, просвечивающем сквозь прозрачное одеяние! У тебя восхитительная фигура, моя дорогая, а нежность твоих губ должна быть еще более восхитительной. Я хочу тебя, Кларинда, а то, чего я хочу, я получаю!
Он сделал движение, будто хотел зайти за диван, и, когда она бросилась от него в сторону, он изменил направление и, протянув свою длинную руку, схватил ее за плечо.
Она тихо вскрикнула, когда он грубо прижал ее к своей груди. Затем он впился в нее губами и заглушил ее крик. У нее возникло такое гадливое чувство, что она почти перестала дышать.
Она ощущала, что его толстые, твердые, жестокие и жадные губы затягивают ее в такую липкую грязь, от которой она никогда не сможет очиститься. Она постаралась вырваться от него, но это было невозможно. Он держал ее словно клещами, его губы буквально впивались в нее, и она даже не могла шевельнуться в его объятиях.
Затем она почувствовала, что он слегка отстранил ее, а потом бросил на диван. Она пронзительно закричала, когда упала на мягкие подушки и почувствовала, как он обрушился на нее всей тяжестью своего тела.
Она снова закричала, и он снова впился в нее губами. Она пыталась бороться с ним и скинуть его с себя, но все было бесполезно.
Она испытала некий изумленный ужас, когда поняла, что страстное желание довело его до такой точки кипения, что для него теперь не существовало ничего, кроме его собственного вожделения.
Она чувствовала, как его рука добралась до ее груди и разорвала тонкую ткань платья. Затем, с отчаянием осознавая, что сейчас умрет от ужаса, она услышала неожиданный грохот.
На секунду сэр Джеральд напрягся, не поднимая головы и не отрывая от нее своих губ. Но грохот повторился, и дверь рухнула, слетев с петель.
Сэр Джеральд поднял голову, и, когда лорд Мельбурн ворвался в комнату, он оторвался от Кларинды и встал на ноги.
Мгновение двое мужчин смотрели друг на друга, а затем лорд Мельбурн нанес ему удар в челюсть. Это был удар профессионала — лорд обучался боксу у превосходных мастеров.
Сэр Джеральд пошатнулся, и лорд Мельбурн нанес ему еще один сокрушительный удар, и тогда сэр Джеральд отлетел в дальний конец дивана.
— Как ты посмел ударить меня! — в ярости закричал сэр Джеральд. — Если ты хочешь драться, Мельбурн…
— Я дерусь с джентльменами, а не с подонками, — ответил лорд Мельбурн и ударил его снова.
Сэр Джеральд был крупным мужчиной, и он не был трусом. Он поднялся на ноги, но лорд Мельбурн, словно ангел мести, нанес ему двойной удар сначала правой, а затем левой рукой.
Сэр Джеральд, шатаясь, отступил к камину и схватил тяжелую кочергу. Он двинулся на лорда Мельбурна, высоко держа свое оружие и рыча, словно загнанный в угол дикий зверь. С невероятной ловкостью лорд Мельбурн уклонился от обрушившегося на него железа и правой рукой нанес сэру Джеральду апперкот в подбородок, отчего тот буквально взлетел в воздух.
Затем лорд нанес удар левой рукой, а потом — снова удар и еще один удар, и сэр Джеральд отступал, пока не уперся спиной в стену и не сполз по ней на пол. Он сидел, вытянув перед собой ноги и безжизненно склонив голову набок.
Глаза его были полуприкрыты, из носа и рта стекала кровь.
Лорд Мельбурн стоял над ним, сжав кулаки. Его лицо было искажено яростью.
— Вставай, чертова свинья, — сказал он, — я еще не покончил с тобой.
Но сэр Джеральд не мог двигаться. Лорд Мельбурн огляделся вокруг. На соседнем столике стояла большая ваза с розами. Он выбросил из вазы цветы и плеснул воду в лицо сэра Джеральда.
Мгновение казалось, что душ не произвел на того никакого действия. Затем сэр Джеральд медленно открыл глаза.
— Ты слышишь меня? — спросил лорд Мельбурн. — Тогда слушай внимательно. Если ты не покинешь эту страну в течение сорока восьми часов для того, чтобы больше сюда никогда не возвращаться, я тебя арестую. У меня есть неопровержимые доказательства, что ты участвовал в финансировании и строительстве Клуба Адских Огней в Пещерах в поместье Вернона. Я не пускал эти доказательства в ход, потому что не хотел, чтобы мисс Верной участвовала в разоблачении этой грязной истории. Но сейчас ее имя не требуется упоминать, потому что я собрал достаточно много других улик и смогу убедительно их представить.
Лорд Мельбурн сделал паузу, а затем стал говорить более медленно и четко:
— Вам также могут быть предъявлены обвинения в соучастии в убийстве месячного младенца, чья мать клянется, будто его принесли в жертву в Пещерах.
Тело младенца было найдено зарытым в поле недалеко от Пещер, и оно может быть предъявлено в деле, возбужденном против вас. Если вас сочтут виновным, вы знаете, какое вас ждет наказание.
Лорд Мельбурн взглянул на сэра Джеральда со смесью презрения и отвращения на лице.
— Вы заслуживаете виселицы, — сказал он. — Но я даю вам шанс. У вас есть сорок восемь часов для того, чтобы покинуть Англию навсегда. Если вы вернетесь, вас будет ждать ордер на арест.
Лорд Мельбурн сделал паузу, ожидая от сэра Джеральда ответа, но глаза избитого мужчины бессильно закрылись, и он окончательно сполз на пол, растянувшись во всю длину.
И тогда лорд Мельбурн повернулся к Кларинде.
Она сидела на диване с широко открытыми глазами, напуганная, но без единой слезинки на лице, сжимала на груди разорванное платье, и лорду Мельбурну показалось, что она боялась пошевелиться, будто находилась во власти страшного ночного кошмара и никак не могла проснуться.
Он протянул ей руку и помог подняться.
— Пойдемте, Кларинда. Я отвезу вас домой.
— Да, — почти неслышно прошептала она, — пожалуйста… отвезите… меня… д-домой.
Он подумал о том, что ее разорванное платье обратит на себя всеобщее внимание, и оглядел комнату.
На спинке кресла висела небольшая вышитая шаль с длинной бахромой. Он взял ее, сложил треугольником и накрыл плечи Кларинды.
Она не сказала ничего, только дрожащими руками стянула шаль на груди. Затем он взял ее под руку, вывел из комнаты и двинулся по темному проходу, пока оба не вышли в коридор, все еще наполненный прогуливающимися людьми, покинувшими чайную комнату.
Они шли быстро. Некоторые гости старались заговорить с лордом Мельбурном, но он не обращал на них внимания. Когда достигли парадных дверей, лорд кликнул свой экипаж.
И лишь когда лошади тронулись, Кларинда издала невнятный звук и, высвободив свою руку, с бешеной силой ухватилась за него.
— Я… боюсь, — вымолвила она.
В ее голосе слышался ужас, подавлявший готовые пролиться слезы, и лорд Мельбурн крепко сжал ее пальцы.
— Мы поговорим, когда приедем домой, — успокоил ее он. — Вы пережили шок, Кларинда, но все закончилось, и этот человек никогда больше не побеспокоит вас, обещаю это.
Она ничего не ответила; всю оставшуюся дорогу они ехали в молчании. От Парк-Лейн до площади Беркли было совсем недалеко, и лошади лорда Мельбурна очень быстро преодолели это расстояние.
Лорд Мельбурн помог Кларинде выйти из экипажа и, поддерживая ее под руку, провел через холл в библиотеку. Он отказался от помощи слуг и сам налил ей маленькую рюмку бренди.
— Мне… это… не нужно, — пыталась отказаться она, но, увидев выражение его лица, поднесла рюмку к губам.
Огненная жидкость просочилась в горло. Она чуть не задохнулась, но знала, что бренди поможет ей растопить ледяной страх, тяжелой глыбой лежавший в ее груди.
— Спасибо… больше не надо… пожалуйста, — сказала она и отдала ему наполовину выпитую рюмку.
— Простите меня, Кларинда, за то, что это случилось, — сказал лорд Мельбурн:
— Но Кеган уедет из страны. Он побоится судебного преследования.
— Вы… не понимаете, — произнесла Кларинда, сжимая руки.
— Что я не понимаю? — мягко спросил лорд Мельбурн.
Казалось, ей трудно подобрать слова, чтобы объяснить ему. Ее лицо было очень бледно, а глаза, словно темные омуты, наполнены болью. Ему показалось, что она хотела, но не могла заплакать, потому что находилась в тисках жуткого страха. Глядя на нее, он вспомнил лица мужчин, которые первый раз попали под вражеский огонь. Такое же выражение, как в глазах Кларинды, было и в их глазах, когда они видели, как рядом погибают товарищи. Лорд Мельбурн почувствовал, что должен сказать ей что-то успокаивающее, должен ободрить ее, чтобы рассеять этот напряженный и отчаянный взгляд.
— Вы спасены, Кларинда, — сказал он. — Вы никогда больше его не увидите. Вы должны поверить мне — клянусь, я защищу вас от него.
— Но вы… не сможете… защитить меня… от других, — сказала Кларинда.
Секунду он не мог понять, о чем она говорит.
— От других? — переспросил он.
— От мужчин в масках… в Пещерах, — сказала она. — Разве вы не понимаете… Я была Венерой…
Меня должны были принести… в жертву… Поэтому сэр Джеральд… захотел, чтобы сегодня вечером… я стала Венерой… которую у него увели.
В первый раз она тихо всхлипнула.
— Они будут… подкарауливать меня… Я не смогу… скрыться от них… И где бы я теперь ни была… я буду бояться… потому что я не знаю… кто они… Я никогда не видела их… без… масок.
Лорд Мельбурн глубоко вздохнул. Затем сел рядом с Клариндой на диван и взял ее за обе руки.
— Послушайте меня, Кларинда, — сказал он. — Теперь я знаю, чего вы боитесь, я все понял. Но к счастью, имеется выход из создавшегося положения — и он очень простой.