Картленд Барбара. Очарованный

   Она знала, что единственное, чем ей хочется заняться, — это изучением леса. Ей казалось, что деревья зовут ее, Но сначала ей пришлось восхищаться картинами, хрусталем, старинной мебелью, которая составляла фамильную гордость, и огромной коллекцией китайского фарфора и греческих статуй, которыми был заполнен дом.
   Но на что бы ни смотрела Эльфа, взгляд ее упорно возвращался к зеленеющему лесу, который, казалось, загипнотизировав, манил ее к себе.
   Когда они въехали в ворота владения и уже приближались к дому, герцог сказал:
   — Боюсь, что вам предстоит выполнить еще один нелегкий долг. Я должен представить вам моих слуг, а затем мы отправимся отдыхать, возблагодарив господа за то, что все это кончилось.
   Эльфа улыбнулась, но после того, как ей пришлось более тридцати раз пожать руки, она была рада отправиться наверх в сопровождении служанки.
   Ей показали самую великолепную спальню, которую ей когда-либо доводилось видеть и которая, как ей сообщили, всегда была спальней герцогинь Линчестер.
   Она была отделана на французский манер с огромными канапе в стиле Людовика XIV, с кроватью под балдахином, изысканными комодами, картинами французских мастеров на голубых с золотом стенах. Все это заставило Эльфу почувствовать, будто она вошла в картину Фрагонара и стала ее частью.
   Служанки помогли ей раздеться, и она села в кресло, оставшись в чудесной ночной рубашке в ожидании приготовляемой ванны.
   Она впервые за этот насыщенный впечатлениями день вспомнила о странном разговоре с отцом по дороге на церемонию бракосочетания.
   Что он имел в виду, думала она, говоря, что мать должна была рассказать ей о значении замужества? И еще он говорил, чтобы она не устраивала истерики и позволила мужу делать все, что он пожелает этой ночью, — все это вновь и вновь прокручивалось в ее мозгу.
   Неожиданно ей пришло в голову, что, возможно, замужество с герцогом влечет за собой не только обязанности хозяйки его дома при приеме гостей, но требует от нее еще чего-то, чего она не знает.
   Ей ни разу с момента, когда она попросила его жениться на ней вместо Каролины, не приходило в голову, что брак предполагает определенные интимные отношения между супругами.
   Эльфа была совершенно невинна по той простой причине, что отношения между мужчиной и женщиной никогда не обсуждались в ее присутствии и ей никогда не снились потаенные сны об отношениях между двумя человеческими существами и их чувствах.
   Она знала, конечно, что Каролина позволяет Эдварду целовать себя, потому что они любили друг друга. Это было правильно и прекрасно — ведь они были влюбленными.
   Сейчас Эльфа поняла ужас Каролины перед замужеством с кем-нибудь другим, так как вспомнила, с каким страхом и отвращением та думала, что ее может поцеловать кто-либо другой.
   Эльфа сказала себе, что раз герцог до сих пор не попытался ее поцеловать, то теперь он вряд ли будет делать это, так как у нее отныне обручальное кольцо на руке.
   И все-таки она ощущала смутное беспокойство: что отец подразумевал под тем, что может ее заставить нервничать и испугаться?
   Однако для дальнейших размышлений уже не оставалось времени, так как ей пора было отправляться принимать ванну, иначе она опоздает к ужину с герцогом. А это, по ее убеждению, будет плохим началом их супружеской жизни, так как она знала, что герцог просто помешан на пунктуальности.
   От ее внимательного взгляда не укрылось, что все в доме было организовано безупречно: сочетание великолепного вкуса с необходимостью обязательного комфорта.
   «Здесь все само совершенство, — подумала она, — и он ждет от меня, что я тоже буду само совершенство».
   Она выбрала одно из своих лучших платьев, которое тоже было зеленым, но — светлого тона, как первая весенняя трава. У него был тюлевый воротник с оборочками по краям, который, охватывая ее плечи, оттенял кожу цвета белой магнолии в обрамлении позолоченной бронзы волос.
   Она не надела никаких драгоценностей, кроме обручального кольца, и, когда вошла в комнату, где ее ожидал герцог, ему пришло в голову, что ее глаза в свете пламени свечей горят, как изумруды.
   — Бокал шампанского? — спросил он, когда она приблизилась. — Мне кажется, вы заслужили его.
   — Благодарю вас, да, — ответила Эльфа. — Я не ожидала, что на свадьбу соберется так много людей.
   — Все это лишь из любопытства, — сухо сказал герцог.
   — Я могу понять их, — сказала Эльфа, — так как здесь слишком мало развлечений, разве что цирк, который приезжает раз в год, да огромный костер в ночь Гая Фокса .
   Герцог улыбнулся.
   — Я думаю, мы увеличили количество развлечений для местных жителей.
   — Я уверена в этом! Мы дали им пищу для пересудов как минимум еще на полгода.
   — Здесь, в глуши, так оно и будет, но в Лондоне это событие будет обсуждаться не больше недели.
   — Потому, что вы женились на мне?
   — Потому, что я вообще женился, — усмехнулся Сильваниус.
   — Мне показалось, что некоторые хорошенькие женщины, приехавшие из Лондона, были несколько удивлены вашим решением, — заметила она. — И, наверное, выбором жены, Герцог бросил на нее сердитый взгляд, так как в ее словах ему послышался сарказм.
   Затем, сделав вид, что она заставила его обороняться, сказал:
   — Я принял меры предосторожности, предупредив тех, кто мог быть этим недоволен. Если они ожидали, что в последний момент я передумаю, они были разочарованы.
   — Это был героический поступок, — ответила Эльфа. — Папа с трудом верил, что вы можете на него пойти.
   — Если бы я не сделал этого, ваш отец не отдал бы Магнус Крофт. Он подписал документы на приданое только после того, как я поставил свою подпись в книге регистрации на алтаре.
   Эльфа усмехнулась.
   — Мой отец всегда был, как говорят шотландцы, «хитрюгой», и его крайне бы расстроило, если бы вы, прихватив приданое, оставили меня с носом.
   Мажордом пригласил их к столу, за которым обсуждали массу интересных вещей, которые, как считал герцог, женщину не могут интересовать.
   Он привык, что обед наедине с женщиной превращается всегда в своеобразную дуэль на словах, которые призваны подогревать нарастающее, почти не скрываемое страстное чувство: каждое слово имеет двойной смысл, и каждая пауза означает обмен взглядами, которые говорят больше слов.
   Эльфа же говорила с ним о лошадях и деревенских событиях, делая это неожиданно интересно и остроумно.
   Рассказывая ей о своих впечатлениях от поездок за границу, Сильваниус обнаружил, что она слушает с неподдельным вниманием и задает умные вопросы, на которые, к его радости, он мог дать исчерпывающие ответы.
   В общем, он с удивлением открыл для себя, что провел время в ее обществе неожиданно интересно.
   Только к концу ужина Сильваниус обнаружил, что больше говорит с женщиной, которая стала его женой, а не с Гарри, перескакивая с одной темы на другую, находя каждую последующую интереснее предыдущей.
   После ужина они вновь вернулись в гостиную.
   — Завтра утром немного прогуляемся на лошадях? — спросила Эльфа.
   — Мне хотелось бы, — ответил герцог, — если вы не слишком устали.
   — Конечно, я не устала, но сейчас мне кажется разумным отправиться в постель. Это был слишком длинный день.
   — Согласен с вами.
   Пока Эльфа раздумывала, желать ли ему спокойной ночи, герцог, к ее удивлению, направился к столику со спиртными напитками за рюмкой бренди.
   — Я не слишком задержусь, — сказал он, — чтобы вы не успели заснуть.
   Эльфа бросила на него удивленный взгляд, а затем направилась в холл, из которого лестница вела на второй этаж в ее спальню.
   Ожидавшая служанка помогла ей снять платье и надеть великолепную ночную рубашку, купленную специально для свадьбы, — а Эльфа все это время размышляла о словах герцога.
   — Вас причесать, ваша светлость? — спросила служанка, когда она вынула из волос все заколки и они золотым водопадом рассыпались по плечам.
   — Нет, благодарю вас, — ответила Эльфа. Служанка подождала, пока она не ляжет в постель и не устроится уютно на мягкой перине. Эльфа отметила, что все белье отделано тонкими кружевами.
   Погасив все свечи, кроме маленького канделябра рядом с ее постелью, девушка присела в реверансе, сказав напоследок:
   — Спокойной ночи, ваша светлость. Желаю вам провести счастливую первую брачную ночь!
   В том, как служанка произносила эти слова, прозвучал какой-то скрытый смысл, как показалось Эльфе.
   И вдруг ей стало страшно.
   Раздеваясь, она заметила дверь, которая, несомненно, вела в спальню герцога, а в другом конце комнаты будуар.
   Весь странный разговор с отцом вновь всплыл в ее памяти. К нему добавились слова герцога:
   — Я не слишком задержусь, чтобы вы не успели заснуть.
   Ведь это значит, что он придет сейчас к ней!
   Только пожелать доброй ночи? Или он собирается остаться у нее?
   Эльфа знала, что супруги спят вместе в одной постели, но ей ни разу не пришло в голову, что герцог может спать с ней — ведь он женился только для того, чтобы получить назад проигранный когда-то его отцом Магнус Крофт.
   Что еще он может захотеть, на что намекал несколько раз отец с раздражением и смущением одновременно?
   Увидев графиню Уолшингем, она поняла, какой интерес эта женщина может вызывать у мужчин, ведь она действительно была очень красива.
   Эльфа также не осуждала герцога за то, что он женился на ней из-за поместья: женитьба была платой за возвращение владений и восстановление добрых отношений между соседями.
   Но Эльфа искренне думала, что это замужество не приведет к тому, что он будет прикасаться к ней, потому что они не любили друг друга, а без любви она не могла бы этого позволить.
   Она услышала за стеной шаги герцога. «Он разденется у себя и придет через соединяющую их спальни дверь ко мне», — поняла Эльфа.
   Она посмотрела вокруг, ища место, где можно было бы спрятаться.
   Можно под кроватью, но она будет выглядеть смешной, когда он найдет ее.
   Выскользнув из-под одеяла. Эльфа подошла к двери и остановилась, оглядываясь вокруг.
   На этом этаже было еще немало других комнат, но Эльфа понимала, пищу для каких сплетен и пересудов даст она слугам, когда они найдут ее там. А вскоре рассказ об этом дойдет до Тауэрса.
   — Что делать? Что делать? — в отчаянии шептала она.
   Если бы у нее было время, она поговорила бы с герцогом и объяснила ему свои чувства. Но не сегодня ночью, когда они оба очень устали и у нее нет времени сосредоточиться, чтобы обдумать все, что сказал отец.
   Шторы — она спрячется за ними!
   Вдруг ее осенила неожиданная идея.
   В дальнем углу комнаты стоял тонкой работы миниатюрный платяной шкаф. Он был слишком мал для одежды, скорее всего его поставили только для украшения интерьера. Его верх был отделан резьбой, изображающей резвящихся купидонов, и венчался герцогской короной.
   С места, где она стояла. Эльфа заметила, что верхняя панель шкафа, украшенная резьбой на целых полтора фута , возвышается над его крышкой.
   Она обошла его, затем, не отдавая себе отчета в том, что делает, ведомая лишь бессознательным порывом, встала на стул и легко, словно вспрыгивая на лошадь, как на крыльях, вспорхнула на крышку шкафа.
   Как она и ожидала, крышка была ниже резной декоративной панели, и ей, миниатюрной и хрупкой, удалось легко спрятаться за ней и стать незаметной «
   Она только пожалела, что не сообразила взять с собой подушку.
   Но в этот момент она думала не о комфорте, а лишь о необходимости спрятаться, тем более что на шкафу для нее было вполне достаточно свободного места.
   В тот момент, когда открылась дверь соседней спальни герцога, у нее в голове пронеслась мысль, что ее сердце бьется так сильно не от волнения, а от безотчетного страха.
   Она не смела поднять головы, боясь быть замеченной, но была уверена, что герцог вошел в комнату.
   Эльфа услышала, как он закрыл за собой дверь, затем раздались его тихие шаги в мягких домашних туфлях. Видимо, он направился к постели.
   Потом она поняла, что он стоит перед кроватью в нерешительности, пораженный тем, что нашел ее пустой.
   Она ждала, что герцог развернется и уйдет, но, судя по тихому шороху белья, поняла, что он лег в постель!
   Теперь Эльфа поняла, что он ждет ее возвращения, и лихорадочно размышляла, как долго он выдержит в одиночестве.
   И так как ей ничего другого не оставалось, как ждать, потому что выглянуть она боялась из-за опасности Произвести малейший шум, который мог услышать герцог, она осторожно и тихо сложила ладошки вместе и подложила их под голову.
   » Он уйдет через минуту-другую «, — сказала она себе и закрыла глаза.

Глава 5

   Эльфа убегала от преследователей. Вот ее настигли, чьи-то жадные руки протянулись к ней, и она вскрикнула, ожидая их прикосновения к своему телу… Она почувствовала резкую боль и проснулась. Еще в полусне Эльфа привстала и замерла, ничего не понимая. Где она и что происходит?
   Она обвела взглядом незнакомую комнату, а затем увидела герцога, который, приподнявшись на локтях на кровати, пораженный, смотрел на нее.
   После минуты гробового молчания он произнес:
   — Какого черта вы там делаете?
   Эльфа еще не проснулась и поэтому сказала правду;
   — Я спряталась здесь… я… боялась.
   — Меня?
   — Да.
   Герцог сел на кровати и в крайнем изумлении уставился на нее, выглядывающую из-за резной панели наверху шкафа.
   Свет от свечей играл не только на позолоченных фигурах орнамента, но и в волосах Эльфы, зажигая их золотым огнем на фоне темной стены.
   — Не могу понять, — сказал герцог после минутного раздумья, — чем я вас мог напугать.
   — Папа… сказал…мне по дороге… в церковь… — начала она, но смущенно смолкла.
   — Что он сказал?
   — Что у моего мужа есть права, и, что бы… вы ни делали… этой ночью… я должна подчиниться.
   — Вы поняли, о чем он говорил?
   — Нет, но он сказал, что мама должна была рассказать мне о замужестве.
   Герцог, еще более пораженный, уставился на нее.
   Ему не могло даже прийти в голову, что женщина, на которой он женится, может оказаться настолько невинной в этом вопросе.
   Те, которых он встречал в своей жизни, были весьма изощренны и опытны в искусстве любви.
   Сейчас Сильваниус признался себе, что вел себя как последний идиот: мог бы и догадаться, что Эльфа сильно отличается от них, и ему следовало поговорить с ней об этом до свадьбы.
   Он молчал, и Эльфа через некоторое время произнесла с сомнением в голосе:
   — Мне казалось, что… если я спрячусь этой ночью, то мы… потом сможем поговорить спокойно.
   — Это, конечно, мудрая мысль, — сказал герцог. — До сих пор у нас не было достаточно времени, чтобы обстоятельно поговорить.
   Помолчав, Эльфа сказала:
   — Я думала, что, когда, ., мы поженимся, вам… от меня… не нужно будет ничего, кроме как… быть хозяйкой в вашем доме и вашей женой… на публике.
   — Почему вы так решили? — грубо бросил герцог.
   — Потому, что папа сказал, что… ваши интересы лежат… в другой области, а я знаю, что вы влюблены в прекрасную леди Уолшингем.
   Герцог нахмурился.
   — Я не могу поверить, что ваш отец сказал вам нечто подобное!
   — Он не назвал ее имени, но другие люди намекали мне, что именно она значит для вас много, и, когда я увидела ее сегодня, я поняла, что… вы чувствуете.
   Герцог еще больше нахмурился.
   — Нам не следует это обсуждать, — его начал раздражать этот разговор.
   — Почему? — спросила она. — Мы поженились не по любви, вследствие этого я не ожидала, что вы придете ко мне… в постель… или захотите… трогать меня.
   — Вы говорите так, будто вы не хотели бы, чтобы я делал это.
   — Я не люблю, когда люди… прикасаются ко мне, — просто ответила Эльфа, — и хотя я знаю, что мужчины и женщины… целуются, они… делают это только… по любви.
   От наивности ее ответа у герцога перехватило дыхание, и, не придумав достойного ответа, он сказал спустя минуту:
   — Я думаю, абсурдно продолжать сейчас дискуссию, и мне представляется, что вы чувствовали бы себя намного удобнее, спустившись со шкафа.
   Он увидел, что Эльфа колеблется, и быстро произнес:
   — Даю вам слово, что не прикоснусь к вам. Эльфа посмотрела вниз и сказала:
   — Я спущусь, как вы предлагаете, но не будете ли вы так любезны закрыть глаза или, что еще лучше, вылезти из постели и повернуться ко мне спиной?
   — Зачем еще? — удивился Сильваниус, Ему показалось, что он вновь увидел ямочки на ее щеках, когда она ответила:
   — Я полагаю, что когда я забиралась сюда, то представляла собой не самое эстетичное зрелище, и, когда я буду спускаться, оно вряд ли сильно изменится к лучшему.
   — Я вас понял, — сказал герцог, — и сделаю и то, и другое: закрою глаза и вылезу из постели.
   — Благодарю вас.
   Она перегнулась через панель, спустила ноги сначала на стул, а потом спрыгнула на пол.
   Когда она повернулась к герцогу, то увидела, что он сдержал свое слово и стоит в шелковом халате спиной к ней, глядя на камин, усыпанный белыми цветами.
   Эльфа пересекла комнату и забралась в постель, закутавшись до самого носа в расшитое кружевами одеяло.
   — Теперь вы можете смотреть, — сказала она.
   Герцог повернулся.
   Она выглядела маленькой, нежной и беззащитной в этой огромной кровати, и ему показалось, что пылающие волосы, ниспадавшие на плечи, делают ее похожей на сказочную принцессу, которая пришла из леса в человеческое жилище.
   Он подошел к ней и сел на стул рядом с кроватью.
   — Уверен, что здесь вам намного удобнее, чем на шкафу, — произнес он.
   — Я была так испугана, что забыла побеспокоиться о своих удобствах, — ответила Эльфа. — Я уснула сразу, как только почувствовала себя в безопасности, — наивно призналась она.
   Герцог улыбнулся, и сердитая складка у него на лбу разгладилась.
   — Несомненно, я не предполагал, что моя невеста окажется на такой высоте, — усмехнулся он. — Вероятно, шкаф — ближе всего к деревьям.
   Эльфа смущенно улыбнулась и ответила:
   — Это было глупо… с моей стороны… так испугаться.
   — Но это можно понять в данных обстоятельствах. Герцог посмотрел на нее долгим взглядом.
   — Ну и как же мы должны теперь вести себя в отношении друг друга?
   Он увидел, как по ее лицу пробежала тень беспокойства, прежде чем она ответила:
   — Я хотела бы вести себя правильно и… быть хорошей женой, но быть хорошей женой для меня зависит от того, что… под этим понимать.
   Герцог собирался сказать ей, как это должно быть на самом деле, но потом передумал.
   — Я намерен предложить. Эльфа, — сказал он, — чтобы мы лучше узнали друг друга прежде, чем перейдем к интимному содержанию нашего брака.
   Он увидел вспыхнувший свет в ее глазах, и она спросила:
   — Это означает, что… вы не… будете прикасаться ко мне?
   — Ни за что, прежде чем вы не попросите меня об этом, — поклялся Сильваниус.
   — Это именно то, что бы я хотела, — сказала она, — и так как я восхищена вами и мне доставляет удовольствие разговаривать с вами — думаю, нам будет весьма интересно проводить время вместе. Действительно, я думаю, мы можем быть счастливы.
   — И я на это надеюсь, — сказал герцог, — но предлагаю, чтобы впредь, если вас что-то испугает, особенно с моей стороны, вы вместо того, чтобы прятаться, просто скажете мне об этом.
   Эльфа улыбнулась ему.
   — Я обещаю. Я очень сожалею, что не дождалась вас, чтобы нормально поговорить, как должна была сделать. Герцог поднялся.
   — Ну а теперь вам надо заснуть, день выдался нелегким, — сказал он. — И должен признаться, что я тоже весьма устал.
   — Утром мы отправимся на прогулку на лошадях? — спросила Эльфа.
   — Если вы, конечно, не проспите…
   — Я не просплю. Здесь так много интересного, особенно деревья, — восторженно сказала она.
   — Вы не забыли, что мы предполагали выехать в поместье завтра утром или на следующий день?
   — Это так необходимо?
   — Боюсь, что многим покажется странным, если мы не поедем, но мы ни коим образом не обязаны жить там слишком долго, а когда вернемся, я покажу вам деревья, которые я люблю с самого детства.
   — Конечно, они являются частью вашей жизни, — заметила Эльфа, — где же еще Сильваниус может чувствовать себя как дома!
   Герцог рассмеялся.
   — Спокойной ночи. Эльфа!
   — Спокойной ночи, Сильваниус!
   Пока они разговаривали, она свернулась клубочком в постели, закутавшись в одеяло, и, будто почувствовав, что она просит его об этом, герцог шагнул вперед, чтобы задуть свечи. Прежде чем погасла последняя, он увидел, что ее глаза уже закрыты.
   — Благодарю… вас, — еле расслышал он затухающий шепот, когда уже подошел к двери.
 
   Когда на следующее утро они выехали из Честер-хауза, у нее было чувство, что ее с корнем вырвали из родных мест.
   Предыдущим днем, пока герцог был занят с секретарем разбором каких-то бумаг, ей удалось совершить краткую прогулку по лесу, и она нашла его великолепным, волшебным и не похожим ни на какие леса, которые она видела прежде.
   Но для подробного изучения леса у нее было слишком мало времени.
   Она только поняла, что, как никогда прежде, ощущает магнетизм этих деревьев и, как обычно, слышит их музыку. Она складывалась из шума ветра в кронах деревьев, тихого шелеста листьев и едва различимого гула движения соков по ветвям.
   » Мне бы не хотелось уезжать «, — сказала себе Эльфа, бегом возвращаясь в дом, уверенная, что гуляла дольше, чем собиралась.
   К счастью, герцог не заметил, что Эльфа уходила, чему она была рада, так как у нее не было желания объяснять ему, где она была.
   Сильваниус мог спросить о том, что она чувствовала в лесу, а ей казалось, что она не сможет как следует объяснить охватившие ее ощущения, а мужу не удастся понять ее.
   Теперь, покачиваясь в самой современной карете, запряженной холеными породистыми лошадьми, она начала считать дни до возвращения в Честер-хауз.
   Эльфа обратила внимание на то, что герцог выглядел весьма элегантным, когда с удовольствием накануне показывал ей дом и сад. Она поняла, что он любит свои владения и гордится ими.
   За обедом они говорили о многих вещах, включая мифологию, о которой Сильваниус завел разговор, несомненно, только потому, что хотел угодить ей.
   При этом Эльфа обнаружила, что он знает о богах и божествах греков и римлян гораздо больше, чем ей казалось, и они даже проспорили об их влиянии на последующие цивилизации, не заметив, как обед кончился.
   В зеленом дорожном платье с гармонирующим коротким жакетом, в маленькой шляпке с зеленой ленточкой, завязанной под подбородком, Эльфа выглядела, на взгляд герцога, весьма хорошенькой, по крайней мере не похожей на всех других женщин, которых он возил в своей карете до этого.
   Ему доставило удовольствие то, что она оценила его лошадей. И он заслужил ее благодарность, которая выразилась в возгласе восторга, когда сообщил ей, что отправил Ласточку и других лошадей вперед, чтобы они ждали их в охотничьем домике.
   — Как мило с вашей стороны было позаботиться об этом! — воскликнула она. — Я боялась, что брать с собой Ласточку будет слишком хлопотно, а мне так хотелось проскакать на ней, преодолевая препятствия, по вашему скаковому кругу.
   — Ну конечно, вы сможете сделать это, — согласился герцог. — Но, кроме того, я выслал туда еще дюжину своих скакунов, с которыми намерен выиграть все скачки — забег за забегом.
   — Я постараюсь опередить вас, — сказала Эльфа, — и позвольте мне добавить, что Ласточка — самая быстрая кобыла в папиной конюшне.
   — Вызов принят, — торжественно провозгласил герцог.
 
   На первый ночлег за время поездки они остановились в доме, который у герцога арендовал его друг.
   Он был довольно интересным, но, по мнению Эльфы, слишком серым. В парке было слишком мало деревьев, а природа вокруг дома была унылой и неинтересной.
   Они прекрасно провели время за обедом, и Эльфа вновь подумала, как хорошо говорить с человеком, который тебя внимательно слушает, а не старается опровергнуть любые твои мысли и подавить твою точку зрения, как обычно это делал ее отец.
   Когда они отправились спать. Эльфа отметила, что ее поместили в просторную комнату с большой кроватью, в то время как герцог устроился в маленькой комнатке, которая обычно наверняка служила гардеробной.
   Дверь, соединяющая их комнаты, была открыта, и Эльфа предложила:
   — Если вам будет удобнее в большой кровати, я готова поменяться местами.
   Сильваниус посмотрел на нее странным взглядом, прежде чем ответил:
   — Я полагаю, вы понимаете, что мы проводим медовый месяц и все думают, что мы спим вместе.
   — Я понимаю, что именно из-за этого вы выбрали себе эту комнатку, но я прекрасно высплюсь и в маленькой, в то время как вы можете расположиться в большой кровати.
   Герцог собирался сказать ей, что существует лучшее и более очевидное решение этой проблемы, но подумал, что может опять напугать ее и нарушить заключенный между ними договор.
   — Вы забыли, что я был солдатом, — сказал он вместо этого, — и могу заверить вас, что в армии мне приходилось довольствоваться и более неудобным ложем.
   Он подошел к двери и сказал, как и во все предыдущие ночи:
   — Спокойной ночи. Эльфа! Добрых снов. Мы тронемся рано утром, так как я намерен прибыть в охотничий домик к обеду.
   — Я буду готова вовремя, — пообещала Эльфа. Но дверь между их комнатами уже закрылась, и она не была уверена, что ее ответ был услышан.