Картленд Барбара. Стрелы любви

   — Мне или вам? — спросил герцог.
   — В первую очередь вам. Если вы не можете жениться по любви, вы должны найти себе невесту, равную вам по положению. Подумайте, что скажут ваши родные?
   Что меня волнует в последнюю очередь, — ответил герцог, — так это мнение моих родных. Но, Мелисса, — он еще на шаг приблизился к ней, не отводя взгляда от ее огромных тревожных глаз, — неужели ты никогда не смотрелась в зеркало? Твое лицо — достаточное оправдание для скоропалительной свадьбы. Мелисса смотрела на него и молчала.
   — Я уже сказал тебе, — мягко продолжал он, — что для меня этот брак очень выгоден. Теперь поговорим о тебе. Неужели я так тебе отвратителен, что ты не можешь решиться на этот шаг?
   — Нет, конечно, нет, — поспешно ответила Мелисса, — я восхищаюсь вами… но только…
   Голос ее дрогнул и прервался.
   — К сожалению, обстоятельства не позволяют нам лучше узнать друг друга, — мягко сказал герцог. — Думаю, уже став мужем и женой, мы должны какое-то время оставаться просто друзьями.
   — Вы хотите сказать, — робко спросила Мелисса, — что… что мы будем спать в отдельных спальнях?
   — Вот именно, — ответил герцог, — если эта сторона брака тебя смущает.
   Мелисса нервно сцепила пальцы и заговорила еле слышно:
   — Вы… может быть, это звучит глупо, но я… я очень мало знаю об интимной жизни супругов. Черил едва ли знает больше, но ее перед свадьбой это не беспокоило: ведь она любит Чарльза и безгранично ему доверяет. Но между нами другие отношения…
   — Да, другие, — угрюмо ответил герцог. — Так что, мне кажется, лучше подождать, пока в сердце тебе не вонзится стрела Купидона.
   Мелисса смущенно опустила глаза.
   — Что, если… — прошептала она еле слышно, — что, если я никогда не полюблю вас?
   — Я привык рисковать, Мелисса, и интуиция меня никогда еще не подводила.
   — Вы ставите на темную лошадку, — смогла улыбнуться Мелисса непослушными губами. — Что, если я вас подведу?
   — Я готов поставить на тебя все свое состояние, — улыбнулся в ответ герцог, и Мелиссе вдруг стало легче.
   — Интересно, что сказали бы ваши родные, если бы услышали наш разговор? — спросила она с улыбкой.
   — Они никогда о нем не узнают, — заверил герцог. — Так что же, Мелисса, я жду ответа?
   — Но… как? — начала Мелисса. — Мне казалось…
   — Разрешение на брак я уже получил.
   — Значит, вы… вы все решили заранее?..
   Я принял решение, как только увидел этого мерзавца, — жестко ответил герцог. — Когда я услышал твои крики, то едва удержался, чтобы не спустить его с лестницы. Не жалко, если такой нагодяй сломает себе шею!
   Мелиссу испугала холодная ярость, звучавшая в его голосе.
   — Но мы оба знаем, — продолжал он уже спокойнее, — что закон, к сожалению, на его стороне. Он получил согласие твоего отца, и это большое преимущество.
   — А вы не пытались получить согласия отца? — поинтересовалась Мелисса.
   — Мне кажется, он не станет возражать против такого жениха для своей дочери, — ответил герцог. — Говоря по правде, я дал ложную присягу: объявил в суде, что говорил с ним и что он согласился.
   — Какой ужас! — улыбнулась Мелисса. — Я толкнула вас на преступление!.. Но, я думаю, папа будет только счастлив, если я стану герцогиней… — Улыбка ее померкла. — Что, если я не справлюсь со своими обязанностями?
   — Я готов рискнуть, — ответил герцог. — Ставлю на то, что из тебя получится замечательная герцогиня!
   — Вы… вы поступаете безрассудно, — пробормотала Мелисса, чувствуя, что исчерпала все возражения.
   — Разве не этого ты хотела? — усмехнулся герцог. — Я поставил на то, что брак Черил будет счастливым, и безрассудно разрешил ей эту скоропалительную свадьбу. А теперь я безрассудно расстаюсь с привычной жизнью и очертя голову бросаюсь в авантюру — совсем как ты!
   — Значит, я во всем виновата? — улыбнулась Мелисса.
   — Разумеется! — рассмеялся герцог. — Еще Адам, съев запретный плод, свалил вину на Еву!
   Мелисса смотрела на него с удивлением. Никогда еще она не видела на его лице такой открытой и доброй улыбки, не слышала столь заразительного смеха.
   — А теперь, Мелисса, — сказал он, — думаю, тебе надо подняться наверх и переодеться к обеду. После обеда ты отдохнешь, а в шесть часов состоится венчание. — Помолчав, он добавил: — Наша свадьба будет очень скромной: никого, кроме жениха, невесты и священника.
   Мелисса поднялась в спальню, где ее уже ожидала миссис Мидоуз. Едва девушка показалась в дверях, домоправительница приветствовала ее тремя реверансами — один ниже другого.
   — Мисс, я уже перенесла ваши вещи в спальню герцогини, — сообщила она.
   Мелисса взглянула на нее с удивлением.
   — Откуда вы обо всем знаете? — спросила она после короткого замешательства.
   — Его светлость отдал все распоряжения, как только вернулся, — ответила миссис Мидоуз. — Боже, мисс, я просто в себя прийти не могу после такой новости!
   «Вот как!» — подумала Мелисса. Значит, герцог был заранее уверен, что она согласится!
   Впрочем, если рассудить здраво, у нее не было другого выхода. Только брак спасет ее от Дэна Торпа или туманного будущего в Лондоне… Но как герцог решился пожертвовать привычной свободой ради девушки, которую едва знает и к которой не питает никакой привязанности?
   Сколько раз он повторял, что не верит в любовь! Однако сегодня сказал… да, он готов держать пари на то, что Мелисса его полюбит.
   Мелисса не понимала его. Она ничего уже не понимала, ей казалось, что все это сказка или сон — но какой чудесный сон!
   Ей нечего больше бояться. Она в безопасности, и герцог защитит ее от жестокой Хестер и наглого Дэна Торпа. Она будет жить здесь, в прекрасном дворце, который полюбила всем сердцем. Она станет женой герцога. Сможет каждый день разговаривать с ним и слушать его рассказы. Он сам сказал, что они должны стать друзьями…
   Миссис Мидоуз все ахала и рассказывала, как она была потрясена известием о свадьбе его светлости и сначала не могла поверить, а потом… Но Мелисса ее не слушала. Она стояла посреди роскошной спальни и думала, что, должно быть, грезит. Разве сможет она стать в один ряд с теми блестящими дамами, портреты которых видела в галерее и на стенах дворца? Неужели это правда: сегодня в шесть часов она станет женой герцога и будет спать в соседней с ним спальне?
   Герцог хочет, чтобы они были только друзьями. И слава Богу! Но в глубине души Мелисса ощущала странное разочарование. Ей хотелось услышать нежные слова, произносимые этими волевыми твердыми губами… Ощутить вкус его поцелуев… Господи, о чем она только думает!..
 
   Часы в холле пробили шесть, и Мелисса спустилась вниз.
   Весь вечер она размышляла о том, что лучше надеть для такого случая. Среди своих простеньких платьев Мелисса не нашла ни одного подходящего для свадьбы. Оставалось воспользоваться каким-нибудь из нарядов Черил.
   Внимание ее привлекло розовое вечернее платье с кружевными оборками — прелестное и очень дорогое. Черил уверяла, что оно узко ей в талии. Мелисса надела платье и подошла к зеркалу. Горничная расправила оборки, восхищенно причитая и охая. Платье было великолепно. Оно очень шло Мелиссе и было впору.
   — Ах, мисс, вы в нем словно розовый бутон! — воскликнула горничная. — А теперь наденьте этот венок!
   Она протянула Мелиссе диадему в виде венка роз. Лепестки их были усеяны бриллиантами, сверкавшими при каждом движении.
   Мелисса надела диадему и снова взглянула в зеркало. В этом наряде она не походила, как Черил, на принцессу — скорее казалась Золушкой на первом балу. Но эта благородная простота привлекала Мелиссу больше, чем пышное платье и обилие драгоценностей.
   — Мисс, его светлость, должно быть, так и подумал, что вы будете в розовом! — воскликнула горничная.
   — Почему? — удивилась Мелисса.
   — А посмотрите на свой букет!
   И горничная протянула Мелиссе букет розовых камелий — их полураскрытые бутоны сверкали, казались рубинами в обрамлении длинных изумрудных листьев.
   — Мисс, вы — само совершенство! — воскликнула горничная, и миссис Мидоуз, пришедшая спросить, не надо ли чем помочь, вполне с ней согласилась.
   Но Мелисса, спускаясь по широкой лестнице, не могла сдержать дрожь волнения. «Герцог, вероятно, уважает традиции, — подумала она. — Вдруг он считает, что невеста обязательно должна быть в белом?»
   Жених ждал ее внизу. Мелисса робко подняла на него глаза. Несколько секунд мужчина и женщина молча смотрели друг на друга, и сердце Мелиссы кричало о том, чего не могли вымолвить уста.
   «Хватит фантазировать! — одернула себя Мелисса. — Наш брак — выгодная сделка и ничего больше».
   Наконец герцог молча протянул ей руку. Мысль о том, что этот красивый элегантный мужчина скоро станет ее мужем, до сих пор не укладывалась у нее в голове. Как только любопытные слуги остались позади, Мелисса спросила дрожащим голосом:
   — В-вы… не передумали, ваша светлость?
   — Нет, не передумал, — глубоким, звучным голосом ответил герцог. — Не бойся, Мелисса. Я уверен, что мы поступаем правильно.
   Мелисса инстинктивно сжала его руку.
   — Вы не рассердитесь, если я… если у меня не сразу все получится?
   — У тебя все получится, — ответил герцог. — Но, даже если ты в чем-то ошибешься, я не рассержусь.
   — Я… я все еще немного вас боюсь, — призналась она, робко поднимая на него глаза.
   — Надеюсь, скоро ты убедишься, что бояться нечего, — ответил герцог.
   Помолчав, он добавил с улыбкой:
   — Если уж на то пошло, это я должен тебя бояться! Как я убедился, ты умеешь настоять на своем!
   — Только в том, что касается Черил, — быстро ответила Мелисса.
   — И твоего собственного брака.
   — Да, верно, — согласилась Мелисса.
   У дверей часовни герцог вдруг остановился.
   — Мелисса, еще не поздно передумать, — сказал он таким странным голосом, какого Мелиссе до сих пор слышать не приходилось. — Если брак со мной тебя пугает, ты вправе отказаться. В таком случае я спрячу тебя так, что Дэн Торп в жизни тебя не найдет. Я не хочу воспользоваться твоим затруднительным положением.
   Мелисса подняла вопросительный взгляд.
   — Вы… вы действительно хотите этого брака?
   — Я спрашиваю, чего хочешь ты, — ответил герцог. — Что касается меня, я действительно хочу на тебе жениться. Мелисса, я хочу, чтобы ты стала моей женой!
   Молчание длилось недолго. Рука Мелиссы в руке герцога слегка дрожала, но голос звучал твердо и уверенно:
   — Ваша светлость, я тоже очень хочу стать вашей женой!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Мелисса открыла дверь часовни и заглянула внутрь. В часовне никого не было.
   Цветы, украшавшие церковь на свадьбе Черил, были убраны, только у алтаря, распространяя благоухание, еще стояли в высоких вазах цветущие лилии.
   Мелисса приблизилась к алтарю и опустилась на высокую резную скамью — здесь всегда сидел герцог во время службы.
   Несколько минут Мелисса молча смотрела на прекрасный алтарь, вспоминая, как совсем недавно поклялась здесь в любви и верности. Вскоре губы ее беззвучно зашевелились.
   — Благодарю тебя, Господи, — молилась Мелисса, — за то, что Ты спас меня от Дэна Торпа и позволил стать женой герцога. Помоги мне сделать его счастливым! Не знаю, как это сделать; но я хочу, чтобы он забыл все, что ему пришлось испытать, и снова стал так же счастлив, как в молодости, на том портрете… Пожалуйста, Боже, помоги ему… и мне.
   Слова молитвы шли из самых глубин ее сердца. Снова и снова вспоминался ей вчерашний разговор с мужем.
   …За ужином Мелиссе показалось, что герцог оживлен более чем обычно. С каждым днем, проведенным с ней, он как будто оттаивал, становился мягче и доступнее. После ужина супруги, как обычно, перешли в салон: герцог сел в свое излюбленное кресло, а Мелисса, вместо того чтобы, как в прежние времена, сесть напротив, устроилась на ковре перед камином, и пышная зеленая юбка окутала ее ноги красивыми складками.
   Стояла середина мая, но после захода солнца во дворце становилось прохладно, и в мраморном камине, сделанном для этой комнаты по особому заказу, весело трещал огонь.
   Несколько минут Мелисса молча следила за пляской огненных языков — и вдруг, как-то сам собой, у нее вырвался вопрос:
   — Скажи, почему ты тогда не женился на леди Полине?
   Мелисса спохватилась, когда почувствовала, что вопрос ее коснулся больной темы. Должно быть, герцог не станет отвечать на него.
   — Кто это тебя просветил? — спросил он после паузы.
   — Миссис Мидоуз, когда впервые показывала мне покои дворца, рассказала, что ты был помолвлен, — ответила Мелисса. — Я часто гляжу на твой портрет у меня в спальне. На нем ты выглядишь таким веселым, счастливым… Почему же ты… так изменился?
   Мелисса почувствовала, что герцог напрягся, и поспешно добавила:
   — Прости, я не должна была… Я не имею права спрашивать…
   — Ты моя жена, — медленно ответил герцог, — и имеешь право знать обо мне все. Я расскажу тебе об этом, Мелисса, — тебе первой.
   Удивленно взглянув на него, Мелисса заметила, что чеканное лицо его посуровело, как будто осунулось. В глазах читалась затаенная боль. Сейчас Мелисса уже раскаивалась в своем неумеренном любопытстве.
   — Я познакомился с Полиной вскоре после совершеннолетия, — заговорил герцог. — Она была моей ровесницей и, по общему мнению, красавицей, каких мало.
   — Она в самом деле была настолько красива? — тихо спросила Мелисса.
   Прекрасна, — коротко ответил герцог. — Нет нужды говорить, что не я один восхищался ее красотой. Едва ли не все выпускники Итона начинали взрослую жизнь с предложения руки и сердца прекрасной Полине. Но она всем отказывала. Отец не торопил ее с выбором: он безумно ее любил и подчинялся всем ее капризам.
   Она была веселой, остроумной и в то же время — мягкой, женственной, необыкновенно обаятельной. На вечерах у нее в доме говорила она одна: остальные смотрели, слушали и наслаждались ее обществом.
   Мелисса слушала, затаив дыхание. Она сама не понимала, почему похвалы, расточаемые другой женщине, причиняют ей такую боль.
   — Я предложил Полине руку и сердце, и она ответила согласием, — продолжал герцог. — Я не знал, чем заслужил такое счастье. Столько мужчин готовы были пасть к ее ногам, и из всех она выбрала именно меня! Я словно парил в облаках: считал себя счастливейшим из смертных, воображал, что любовь Полины сделала меня другим человеком… Я был молод, доверчив и глуп!
   Герцог замолк. Мелисса терпеливо ждала продолжения его рассказа. Наконец он заговорил снова:
   — В то время Полина жила милях в двадцати от Лондона. У маркиза, ее отца, было огромное поместье и замок — причудливая и прелестная смесь десятка разных архитектурных стилей.
   До нашей свадьбы оставалась неделя. Я смог уехать из полка на день раньше, чем ожидалось, и использовал лишний день для того, чтобы купить в Лондоне свадебный подарок своей невесте.
   Герцог вновь замолчал. Глаза его затуманились, как будто он снова видел картины далекого прошлого.
   — Вечер я провел у знакомых. Кто-то — не припомню кто — заговорил о том, что наши молодые люди лишены того благородного безумства, каким отличаются другие народы. Испанцы, говорил он, поют возлюбленным серенады; венецианцы взбираются по стенам своих палаццо, чтобы получить через балконную решетку единственный поцелуй; венгры, чтобы увидеться с предметом своей любви, готовы проскакать без отдыха сотню миль — а на что способны англичане?
   Этот разговор воспламенил мое воображение, и я решил доказать, что не перевелись еще на свете рыцари. Взяв подарок и букет ландышей — ее любимых цветов, — я оседлал коня и поскакал прочь из Лондона.
   Когда я подъехал к замку маркиза, было уже одиннадцать. Я не боялся разбудить Полину: она не раз говорила мне, что любит засиживаться допоздна за любимой книгой. Кстати, я не сказал, что эта удивительная женщина еще и писала стихи? — язвительно усмехнулся герцог. — Я тоже пытался выражать свои чувства в стихах: но мне было до нее далеко!
   Я привязал коня к изгороди и знакомой дорогой пошел к дому. В окне у Полины горел свет, и я вообразил, что она, сидя у окна, мечтает обо мне. Она столько раз повторяла, что любит меня, — и я в то время верил, что брак без любви невозможен.
   У дома росла вьющаяся глициния, чьи стебли цеплялись за стену замка. Ее мощный ствол привел меня прямо к балкону. Балкон открывался в будуар Полины: перекинув ногу через балюстраду, я заметил, что окно открыто и в комнате горит только одна свеча.
   Двойные двери, ведущие в спальню, были распахнуты настежь, и я увидел, что канделябры по обеим сторонам кровати зажжены. Я уже приблизился к окну — как вдруг из спальни донеслись голоса. Я замер на месте.
   «Кто там с ней? — подумал я. — Горничная? Или отец зашел пожелать спокойной ночи?» Как бы там ни было, незваный гость испортил мой сюрприз. Я уже собирался тихо уйти тем же путем, каким пришел, когда до меня донеслись слова Полины.
   «Милый, как я буду тосковать по тебе, когда выйду замуж!» — вот что она говорила.
   «Но ты ведь будешь время от времени приезжать домой?» — ответил мужской голос.
   «Да, но это совсем не то…»
   «Еще бы, черт возьми! — воскликнул мужчина. — Я ведь тебя знаю: тебе мало любящего мужа. Ты найдешь еще дюжину глупцов и будешь их дурачить, как меня и его!»
   «Джим, ты вовсе не глупец! — нежно ответила Полина. — Ты страстный, иногда грубый, но ты вовсе не глуп!»
   Герцог замолчал, невидящими глазами вглядываясь куда-то вдаль.
   — Я стоял словно каменное изваяние, — заговорил он наконец. — Что я чувствовал? Потрясение, ужас и, главное, — отвращение.
   Я узнал голос любовника Полины. Эта женщина, которой я поклонялся, которую считал ангелом, сошедшим с неба, — эта женщина спала с конюхом своего отца!
   Мертвая тишина наступила в салоне.
   — Что же ты… сделал? — прошептала Мелисса, у которой от сострадания к мужу сжалось сердце.
   Герцог обернулся, словно только сейчас заметил ее присутствие.
   — Я положил подарок и цветы на пол перед окном, где она не могла их не заметить, — ответил он. — Затем спустился вниз и уехал.
   — А… потом?
   — Мы больше не встречались, — ответил герцог. — Я поместил в «Газетт» объявление о том, что никакой помолвки не было, и покинул Англию.
   — А твой отец и родные? Они спрашивали, что случилось?
   — Спрашивали, но я молчал — воспоминания приносили мне слишком сильные страдания, — ответил герцог. — Полина, разумеется, все поняла и не требовала объяснений. Вскоре она вышла замуж за ирландского пэра и уехала в Ирландию.
   — А… где она сейчас? — робко спросила Мелисса.
   — Она умерла. Погибла на охоте больше десяти лет назад.
   И снова наступило тяжелое молчание. Когда оно стало совсем невыносимым, Мелисса пробормотала:
   — Прости, я… я не хотела причинять тебе боль.
   Я был сентиментальным дураком! — жестко ответил герцог. — Этот случай навсегда излечил меня от романтических иллюзий!
   В голосе его снова звучали циничные ноты, которые так ненавидела Мелисса. Теперь она жалела о том, что вызвала в муже столь горькие воспоминания. Впрочем, может быть, для него лучше выговориться, чем годами носить в сердце боль, разъедающую душу?
   — Не все… не все женщины такие, — прошептала Мелисса после минутного молчания.
   — Ты просила сказать правду, — бесстрастно произнес герцог. — Надеюсь, ты удовлетворена?
   Он встал и вышел из комнаты.
   Мелисса осталась сидеть у камина. Душа ее разрывалась от боли и сострадания.
   Леди Полина не только ранила гордость герцога и растоптала его идеалы: она и теперь, после смерти, не оставляет его в покое. Это она сделала его мрачным отшельником; из-за нее он ненавидит женщин и не верит в любовь…
   — Я ненавижу ее! — громко сказала Мелисса. — Ненавижу!
   Герцог вернулся через несколько минут. В руках у него была книга, о которой они говорили за ужином. Как ни в чем не бывало он продолжил прерванный разговор.
   Прощаясь, герцог, как всегда, поднес руку Мелиссы к губам.
   — Ты не сердишься? — тихо спросила она, робко заглядывая ему в глаза.
   — Я обещал, что никогда не буду на тебя сердиться, — ответил он.
   — Я испугалась, что расстроила тебя, — прошептала Мелисса.
   — Не бойся ничего, — тихо ответил герцог. — Просто верь мне.
   Она подняла голову — и увидела в его глазах странное выражение, от которого сердце ее взволнованно забилось.
   Герцог прикоснулся губами к ее тонким пальцам.
   — Мы друзья, Мелисса, и между нами не должно быть недоговоренности.
   — Да… друзья, — откликнулась она, словно эхо, сама не понимая, об этом ли она мечтала.
 
   В эту ночь Мелисса долго лежала без сна. «Если бы, — фантазировала она, — если бы у меня была волшебная палочка, дающая возможность по мановению руки залечить раны, нанесенные его душе и сердцу коварной женщиной!»
   Но Мелисса была всего лишь простой девушкой — юной и неопытной.
   Что она знает о мужчинах — и о женщинах, подобных леди Полине? Разве может она сказать, почему блестящая светская красавица, окруженная мужчинами из лучших семей, предпочла им всем неотесанного конюха?
   Мелисса понимала, почему герцог до сих пор не забыл нанесенную ему обиду. Полина не просто изменила ему с другим — она предпочла ему слугу своего отца! Даже в дни беззаботной юности, думала Мелисса, герцог превыше всего ценил честь своего рода. Такого оскорбления он не мог ни простить, ни забыть. Оно причиняет ему боль и через много лет.
   — Боже, пожалуйста, научи, как ему помочь! — горячо молилась Мелисса.
   Но что она может сделать?
   Герцог был добр с ней — она и не представляла, что он может быть таким внимательным и любезным! Но в их отношениях не было ни капли интимности. Добрые друзья — и только.
   Он исполнял ее малейшие желания. В первые же дни после свадьбы они объехали все поместье, по традиции нанося визиты не только управляющим, но и простым фермерам. Герцог сам правил легким фаэтоном, и Мелисса с восхищением наблюдала, как твердо он держит вожжи, как умело обращается с лошадьми.
   Мелисса благодаря увлечению ее отца конным спортом и всему, что связано с лошадьми, прекрасно знала, что умелый возница и удалой наездник у мужчин почитается едва ли не героем. Она не сомневалась, что в этом искусстве герцог, как и во всем, за что брался, достиг совершенства. Однако она никак не ожидала, что один вид мужа, умело правящего парой или четверней, будет наполнять ее такой гордостью!
 
   — Примерно через неделю мы отправимся в Лондон, — сказал ей за завтраком герцог. — Но думаю, нам надо получше узнать друг друга, прежде чем отправиться по знакомым с визитами и предстать на суд перед моей семьей.
   Мелисса испуганно взглянула на него.
   — Пожалуйста, давай не будем спешить! — взмолилась она. — Ты же знаешь, как я боюсь твоих родственников!
   — Я буду рядом, и тебе ничто не грозит, — улыбнулся герцог, — и потом, мои родственники боятся меня гораздо больше, чем ты — их.
   Мелисса улыбнулась в ответ.
   — Охотно верю. Но мне все равно не по себе. Что, если тебе придется за меня краснеть?
   — Никогда, — мягко ответил герцог. — Знаешь, прежде чем ехать с визитами, мы совершим набег на модные магазины. Я слышал, что новое платье придает женщине уверенности в себе.
   — Отлично, — улыбнулась Мелисса. — Мы с мамой так часто мечтали о сказочных нарядах! Знаешь, нам ведь приходилось шить платья своими руками, и мы всегда на два-три года отставали от моды.
   Мелисса действительно с нетерпением ожидала новых нарядов. Ей хотелось нравиться герцогу. Конечно, в его глазах она никогда не сравнится с леди Полиной; но, может быть, если Мелисса постарается выглядеть как можно лучше, он сможет ею гордиться.
   — У меня для тебя подарок, — сказал ей герцог в тот вечер перед сном. — Сегодня пришел по почте из Лондона. Надеюсь, он придется тебе по вкусу.
   — Подарок? — переспросила Мелисса. — Какой?
   Герцог достал из кармана маленькую бархатную коробочку. Сейчас он улыбался, и в глазах не было привычной горечи. Казалось, он забыл недавний разговор о леди Полине.
   Он открыл коробочку, и Мелисса увидела сверкающее бриллиантовое кольцо: посередине — большой алмаз в форме сердца, окруженный камнями поменьше.
   — Это… мне?
   — Это твое обручальное кольцо, — ответил герцог. — К сожалению, оно немного запоздало. Я не хотел дарить тебе к свадьбе фамильных драгоценностей. Пусть обручальное кольцо будет только твоим.
   — Какое оно красивое! — воскликнула Мелисса.
   Вдруг восторг в ее глазах сменился смущением.
   — Но я не могу… не могу принять такого дорогого подарка, пока мы… просто друзья.
   Наступило неловкое молчание.
   — Мелисса, я по-прежнему надеюсь на свою «темную лошадку», — ответил наконец герцог.
   — Все же это… неправильно, — краснея, настаивала Мелисса. — Я ведь ничего… ничего не даю взамен.
   Снова наступила пауза.
   — Мелисса, — тихо спросил герцог, — ты поверишь мне, если я скажу, что твоя дружба стоит этого кольца?
   — Но ты не подумаешь, что я… жадная? — робко спросила Мелисса.
   — Я буду очень огорчен, если ты откажешься от подарка, — твердо ответил герцог.
   — Тогда… может быть, ты его наденешь? — попросила Мелисса, несмело протягивая руку.
   Герцог взял ее изящную руку, где уже блестело простенькое золотое колечко ее матери, и надел кольцо на средний палец.