Картленд Барбара. Венгрия для двоих

   Мистеру Хейвуду ничего не оставалось де­лать, и он принял приглашение.
   Он понимал, что барон будет глубоко оскорб­лен, если он ответит отказом.
   Замок был великолепен – с громадными ком­натами, полукруглыми потолками и огромными ка­менными каминами, где в холода можно было сжечь целое дерево.
   Банкетный зал с легкостью вместил бы пять­десят человек, и, пока ливрейные лакеи вносили серебряные блюда, Алета чувствовала себя горо­шиной в огромном пустом кувшине.
   Мебель, стоявшая у стен, была тяжела и не­красива.
   Картины на стенах тоже оказались неинтерес­ными.
   Покинув столовую, барон с гостями перешел в салон. Это была большая комната, обставленная роскошно, но безвкусно. На мгновение барон по­кинул гостей и, вернувшись, произнес:
   – Сейчас я живу в замке один, и ваша ком­пания мне очень нравится, так что я приказал, чтобы ваши вещи перенесли из дома Коваксов сюда. Этой ночью вы будете моими гостями.
   Он явно обращался к Алете, и девушка уви­дела, как губы мистера Хейвуда сжались.
   Управляющий вряд ли мог отказаться от при­глашения и потому ответил только:
   – Вы очень любезны, барон. Но вы, же по­нимаете, что завтра рано утром мы покинем вас и отправимся на конный завод князя Эстергази.
   – Там вы не найдете ничего, чего не было бы у меня, – сердито отозвался барон.
   – Боюсь, что мы уже совершили все приго­товления, – произнес мистер Хейвуд. – Одна­ко я хотел бы купить для его светлости тех лошадей, на которых мы скакали сегодня.
   – Я уверен, что герцогу понадобится гораздо большее количество! – возразил барон.
   – Это вопрос цены, – уклончиво ответил мистер Хейвуд.
   Разговор перестал интересовать Алету. Девуш­ка встала со стула и прошла к окну.
   Вид был великолепный.
   В то же время она чувствовала, что, обсуждая с мистером Хейвудом стоимость лошадей, барон не сводит с нее глаз.
   Его взгляд почти жег ей спину.
   Алета горько пожалела о том, что они не мо­гут уехать сегодня же, но потом сказала себе, что подобная поспешность была бы излишне демон­стративна.
   В конце концов, при мистере Хейвуде барон может разве что расточать цветистые комплименты.
   Барон с гостями вернулся в конюшню. Он на­стоял на том, чтобы перед принятием решения мистер Хейвуд опробовал еще нескольких лоша­дей, и попытался убедить Алету, что на сегодня она достаточно ездила верхом. По его словам, он предпочел бы показать ей сады замка и сам замок.
   Однако девушка ясно дала ему понять, что ее интересует исключительно верховая езда.
   Мистер Хейвуд поддержал ее, и хитроумный план барона остаться с ней наедине с треском провалился.
   Наконец они поднялись наверх, чтобы пере­одеться к обеду.
   Барон показал гостям их комнаты с таким до­вольным видом, словно ожидал, что зрелище по­трясет их до глубины души.
   Комнаты оказались огромными, меблирован­ными в немецком вкусе с характерной помпезно­стью.
   Вначале барон провел Алету в ее комнату, а потом провел мистера Хейвуда вниз по коридору, где находились предназначенные ему покои.
   Багаж Алеты уже был распакован, и девушку ожидала горничная.
   В комнату принесли ванну. Вымывшись и одев­шись, Алета, как раз думала, попытается ли мис­тер Хейвуд поговорить с ней, когда раздался стук в дверь.
   Горничная открыла.
   Управляющий вошел и заговорил медленно, что­бы прислуга поняла его.
   Он сказал, что хотел бы поговорить со своей внучкой наедине.
   Горничная вышла, закрыв за собой дверь, и мистер Хейвуд подошел к Алете.
   Она только что поднялась со стула перед туа­летным столиком и теперь стояла перед ним.
   – Я очень сожалею, – негромко произнес мистер Хейвуд.
   – О том, что мы остановились в замке?
   – О том, что этот немец положил на вас глаз!
   – Я рада, что завтра мы уезжаем, – сказа­ла Алета. – Прошу вас, не оставляйте меня с ним.
   В ее голосе слышался страх.
   – Я позабочусь об этом, – пообещал мис­тер Хейвуд, – но не забудьте, что вы должны будете запереть дверь и удостовериться, что в вашу комнату нет другого хода.
   Алета потрясенно смотрела на «дедушку».
   – Вы же не хотите сказать… вы же не дума­ете… что он?..
   – Барон с первого взгляда не вызвал у меня доверия, – отозвался мистер Хейвуд.
   – Но я никогда не думала… я даже предста­вить себе не могла, что джентльмен может…
   – Знаю, знаю, – тихо согласился с ней ми­стер Хейвуд, – но вы же сами понимаете, что не должны были приезжать сюда без компаньонки.
   – Но у меня есть вы, – заметила Алета.
   – Он считает, что я всего лишь старший лакей, не более того, – произнес мистер Хейвуд. – Он вполне может отравить мое молоко или приказать слугам проломить мне голову.
   Алета тихо вскрикнула от ужаса:
   – Зачем вы пугаете меня? Только представьте, что он войдет в мою комнату и попытается… по­целовать меня!
   – У меня есть идея – если вы, конечно, согласитесь с ней.
   Алета вопросительно посмотрела на мистера Хейвуда, и управляющий произнес:
   – Сделайте вид, что ложитесь спать. После того, как горничная уйдет, приходите ко мне. Моя комната находится через две двери от вашей по ко­ридору. Я постараюсь сделать так, чтобы никто не смог вломиться в нее, и мы обменяемся комнатами.
   Алета сжала руки.
   – Вы очень умно придумали, но вдруг нас застанут за обменом?
   – Я точно знаю, что барон спит совсем неда­леко, в огромных господских покоях. Должно быть, это тешит его самолюбие.
   – Что ж, так и поступим, – согласилась Алета. – И прошу вас, постарайтесь, чтобы ба­рон, поняв, что меня здесь нет, не отправился в вашу комнату.
   – Если ему удастся попасть в комнату, он обнаружит там меня, а уж я его отделаю! – по­обещал мистер Хейвуд. – Может, я и старею, но у меня достаточно сил, чтобы разделаться с негодяем вроде него!
   Похоже, он не на шутку рассердился, и Алета смущенно сказала:
   – Ах, благодарю вас… я… я так благодарна вам за то, что вы все понимаете! Мне очень жаль, что я доставила вам столько неприятностей.
   Мистер Хейвуд вдруг улыбнулся.
   – Это цена, которую приходится платить за красоту, – сказал он. – Надеюсь, вы хорошо усвоите уроки, которые преподало вам это путешествие.
   – В следующий раз, – пообещала Алета, – я надену латы и захвачу с собой стилет!
   Мистер Хейвуд рассмеялся.
   – Что ж, по крайней мере, у вас есть чувство юмора! – заметил он. – Итак, идемте наслаж­даться музыкой и высматривать ловушки.
   Они спустились по лестнице и прошли в са­лон, где их уже ждал барон.
   Хотя Алета и старалась не смотреть на него, она вынуждена была признать, что в вечернем костюме он выглядит прекрасно.
   Барон предложил ей руку и провел к обе­денному столу, и отказаться от этого Алета не смогла.
   Когда они вышли из салона, барон положил свою руку поверх ее, и девушка ощутила пожатие его пальцев.
   – Вы сводите меня с ума! – произнес он так тихо, что его могла расслышать только она.
   Алета не ответила, глядя прямо перед собой и стараясь держаться, как можно прямее.
   В столовой уже был готов стол, сервирован­ный золотыми приборами.
   На столе стояли великолепные кубки, укра­шенные драгоценными камнями.
   Угощение было превосходным, но несколько тяжеловатым.
   Барон говорил только с Алетой, явно игнори­руя присутствие мистера Хейвуда.
   Его светлости явно не нравилось, что девушка едва отвечает ему. Он начал рассказывать о том, какая он важная персона в Венгрии, о совете, который он дал самому императору, и о доме в Будапеште, который он собирался заново отделать.
   В каждом его слове сквозили эгоизм и само­влюбленность.
   Алета подумала, что вряд ли сыщется еще один такой надутый болван.
   После ужина гости с хозяином вернулись в салон.
   Алета только собралась сказать, что она уста­ла и хотела бы лечь спать, как вдруг в комнату вошел дворецкий и произнес:
   – Герр Ковакс хотел бы поговорить с мисте­ром Хейвудом, герр барон.
   – Быть может, он подождет до завтра? – спросил мистер Хейвуд.
   – Герр Ковакс ждет вас в холле, господин. Он говорит, что это очень важно, – ответил дворецкий.
   Мистер Хейвуд знал венгерский достаточно, чтобы понять слова дворецкого. Он неохотно под­нялся на ноги.
   Алета тоже встала.
   – Я знаю, что вы поймете меня, – сказала она барону. – Видите ли, я очень устала и хоте­ла бы лечь спать.
   – Конечно, – ответил барон, – но вначале я покажу вам маленький подарок, пока ваш дед будет разговаривать с герром Коваксом.
   Он подошел к столу, на котором лежал не­большой сверток.
   Мистеру Хейвуду ничего не оставалось де­лать, и он последовал за дворецким.
   Когда дверь за ними закрылась, барон произнес:
   – Вы очень красивы, Алета, и это всего лишь первый из подарков, который я подарю вам.
   – Вы очень добры, – ответила Алета, – но я… я вовсе не хочу… никакого подарка.
   – Разверните его! – приказал барон.
   Алета развязала ленточку и развернула обер­точную бумагу, под которой оказался длинный тонкий бархатный ящичек.
   Она открыла его и, к своему удивлению, об­наружила там узкий браслет, усеянный бриллиан­тами.
   Она, молча смотрела на украшение. Барон про­изнес:
   – Теперь вы понимаете, как я хочу вас, а позже я расскажу вам, как меня влечет к вам.
   Алета тихонько вздохнула и закрыла ящичек. Положив его обратно на стол, она сказала:
   – Благодарю вас, но вы должны понять, что если бы моя матушка была жива, она… не позво­лила бы мне принимать такой… такой дорогой подарок… от почти незнакомого человека.
   Барон слегка улыбнулся.
   – Я недолго буду для вас незнакомцем, кра­савица моя. Я могу предложить вам гораздо боль­ше, чем браслет!
   Он был совсем рядом, и Алета почувствовала, как его рука обвивает ее талию.
   Она быстро вывернулась и, прежде чем барон успел остановить ее, подбежала к двери.
   – Спокойной ночи, господин барон, – ска­зала она и вышла в холл.
   Мистер Хейвуд все еще разговаривал с мис­тером Коваксом.
   Алета была уверена, что это барон устроил так, чтобы мистер Хейвуд вынужден был оста­вить их наедине.
   Управляющий вопросительно посмотрел на про­бежавшую, мимо них Алету.
   – Я… я иду спать… дедушка, – сказала она.
   По ее голосу мистер Хейвуд понял: произош­ло что-то неприятное.
   Он сделал шаг вперед, словно желая последо­вать за «внучкой», но потом передумал.
   Он разговаривал с мистером Коваксом до тех пор, пока к ним не подошел барон.
   В спальне горничная помогла Алете пере­одеться.
   Девушка надела ночную рубашку.
   Забираясь в кровать, она отметила, что ее пре­лестный халатик лежит на стуле.
   Под стулом стояли мягкие тапочки без задни­ка, в которых она могла совершенно бесшумно прокрасться по коридору.
   Алета сказала горничной, что хотела бы встать пораньше, а когда та вышла, приникла к двери, прислушиваясь.
   Она расслышала голоса и поняла, что мистер Хейвуд и барон вместе поднимаются по лестнице.
   Они говорили о лошадях.
   Пока они шли мимо, Алета внимательно при­слушивалась.
   Опустив глаза вниз, она вдруг обнаружила, что в замке не было ключа, и поняла, что мистер Хейвуд оказался прав относительно намерений барона.
   Она подумала, до чего ужасно было бы, если бы барон притронулся к ней и попытался завла­деть ее губами.
   Алета с благодарностью подумала о мистере Хейвуде, который предупредил ее обо всем, что могло случиться. Если бы не это, она и не запо­дозрила бы, что человек, называющий себя дво­рянином, мог быть столь низок – особенно по отношению к собственной гостье.
   Девушка с трудом дождалась, пока все стих­нет, чтобы без опасений отправиться в комнату мистера Хейвуда.
   В распоряжение управляющего был предос­тавлен лакей, исполнявший обязанности камерди­нера.
   Алета понимала, что это значит: ей придется удостовериться в том, что в комнате остался только ее «дедушка», и лишь после этого отправляться к нему.
   Кроме того, она боялась повстречать дежур­ного лакея, который мог остаться погасить свечи после того, как все в доме лягут спать. Минуты тянулись, словно часы. Наконец Алета услышала, как мимо ее двери прошли, тихо разговаривая, двое мужчин. Девушка решила, что это камердинеры барона и мистера Хейвуда.
   Когда их голоса затихли, Алета очень осто­рожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
   Как она и ожидала, коридор был, тускло осве­щен, а свечи в каждом втором канделябре не го­рели вообще.
   Девушка прикрыла за собой дверь и, подобно испуганной нимфе, побежала по коридору.
   Дверь комнаты мистера Хейвуда оказалась от­крыта, и, когда девушка вбежала, управляющий уже ждал ее.
   В длинном черном халате он выглядел очень высоким и надежным.
   Алета подбежала к нему и выдохнула:
   – У меня в двери… нет… ключа!
   – Я ожидал этого, – сердито отозвался ми­стер Хейвуд. – Что ж, а здесь ключ есть, и к тому же я удостоверился, что в мою комнату нет другого входа. Как только я уйду, заприте дверь.
   – А… а если он… каким-то образом все же проникнет сюда? – испуганно спросила Алета.
   – Тогда кричите! Я буду прислушиваться, – ответил мистер Хейвуд.
   Он улыбнулся девушке.
   – Я привык спать вполглаза, когда ухаживал за больными лошадьми.
   – Тогда я буду кричать очень громко! – пообещала Алета.
   Мистер Хейвуд положил руку ей на плечо.
   – Не волнуйтесь, – сказал он. – Я разбе­русь с бароном, а утром мы сразу же уедем.
   – Спасибо вам… огромное спасибо! – пыл­ко произнесла Алета. – Надеюсь, что папенька никогда не узнает об этом… но если он узнает… то будет очень благодарен… вам.
   Мистер Хейвуд направился к двери.
   – Как только я выйду, запритесь.
   Алета повиновалась.
   Потом она забралась в огромную кровать, по размеру не уступавшую той, которая стояла в ее комнате.
   Девушка была так напугана, что не стала га­сить свечи.
   Она лежала с закрытыми глазами и читала благодарственную молитву, вспоминая о том, как добр был мистер Хейвуд.
   План барона потерпел неудачу.
   Однако Алета надеялась найти в Венгрии не­что иное.
   Венгр, встреченный ею у балюстрады дворца, совсем не походил на барона.
   Он говорил ей комплименты, но, в отличие от комплиментов барона, они не вызывали в ней не­приязни.
   Назвав девушку «духом», незнакомец смотрел на нее с благоговением, но его взгляд вовсе не казался излишне фамильярным или пугающим.
   «Увижу ли я его снова?» – с грустью поду­мала Алета.
   Но даже если бы они никогда больше не по­встречались, ей казалось, что внешность и очаро­вание незнакомца стали для нее неким образцом. По нему она сможет судить о других мужчинах в будущем.
   О мужчинах, которых она встретит в Лондо­не, и о том из них, который станет ее мужем!

Глава 5

   Алета позавтракала у себя в комнате. Она по­дозревала, что это устроил мистер Хейвуд.
   Вещи уже были упакованы.
   Спустившись вниз, Алета обнаружила, что уп­равляющий ждет ее в холле.
   Он не произнес ни слова и просто провел ее к парадному входу.
   У дверей их уже ждала карета, запряженная четверкой лошадей.
   Алета заподозрила, что мистер Хейвуд дого­ворился об экипаже с Хамуаром Коваксом, а ба­рон, тут вовсе ни причем.
   Она села в карету. Мистер Хейвуд дал слугам чаевые и последовал за девушкой.
   Было всего половина девятого, и барон так и не показался.
   Когда карета поехала по аллее, Алета, не в силах сдержать любопытство, спросила:
   – Что… что произошло? Прошлой ночью вы подрались с ним?
   Мистер Хейвуд поудобнее устроился на мяг­ком сиденье.
   – Хорошо, что вы послушались меня, – ска­зал он. – Как я и думал, он пришел в вашу комнату, но был очень удивлен, обнаружив там меня.
   – И что случилось дальше? – с замиранием сердца спросила Алета.
   Мистер Хейвуд улыбнулся.
   – Я хотел было сбить его с ног и хорошенько проучить за такое поведение, но потом подумал, что он может начать распускать слухи о вас и вся эта история может достичь Англии.
   – И… что вы сделали? – спросила Алета с легким разочарованием – ей было жаль, что ба­рон не получил по заслугам.
   Впрочем, она понимала, что мистер Хейвуд уже довольно пожилой человек, который мог быть серь­езно ранен, если бы они с бароном подрались.
   В глазах мистера Хейвуда зажегся огонек, и управляющий произнес:
   – Когда барон вошел, я притворился спя­щим. А когда он удивленно замер, увидев меня, я вздрогнул и проснулся.
   – Наверное, он был просто потрясен! – про­бормотала Алета.
   – На столике возле кровати горело две све­чи, – продолжал мистер Хейвуд. – Увидев ба­рона, я воскликнул: «Простите меня, господин барон, я уснул и позабыл задуть свечи! Как хоро­шо, что вы догадались об этом! Я могу только умолять вас простить мою забывчивость!»
   Алета рассмеялась:
   – Должно быть, это ошеломило его!
   – Вот именно, – ответил мистер Хейвуд. – Через минуту он добавил: «Вот увидите, этого боль­ше не случится!» Барон пошел к двери, но потом не удержался и спросил: «Почему вы с внучкой поменялись комнатами?»
   – И что же вы ответили? – с любопыт­ством спросила Алета.
   – Я посмотрел на него в упор и сказал: «Она была испугана, потому, что в замке не оказалось ключа. Должно быть, это была чья-то оплошность. Но перед отъездом внучка обещала его светлости герцогу, что всегда будет запирать дверь в отелях и в чужих домах. Она не хотела бы, чтобы его свет­лость решил, будто она нарушает его приказ!» Алета снова засмеялась:
   – И что сказал барон?
   – Он что-то пробормотал, а потом вышел из комнаты, – ответил мистер Хейвуд.
   После паузы он добавил:
   – Я удостоверился в том, что он пошел в свои апартаменты. К тому же я всю ночь держал свою дверь приоткрытой, на случай, если вы по­зовете на помощь.
   – Спасибо вам… тысячу раз спасибо! – вос­кликнула Алета. – Вы были так умны! Этот человек так… отвратителен, что мне жаль, что вы не преподали ему урок! Но нам важнее всего было уехать без скандала, верно?
   – Я тоже так подумал, – согласился мистер Хейвуд. – В будущем всегда проверяйте, есть ли в двери вашей комнаты ключ.
   – Такое никогда не произошло бы со мной в Англии! – наивно заметила Алета.
   Губы мистера Хейвуда искривила циничная ус­мешка, но он не стал просвещать девушку.
   Вместо этого он начал рассказывать о дворце, в который они направлялись.
   – Ехать нам долго, – заметил он, – так что мы пообедаем по дороге и прибудем на место вскоре после полудня.
   – Расскажите мне побольше о роде Эстерга­зи, – попросила Алета.
   – Дворец был построен в восемнадцатом веке, – начал мистер Хейвуд. – Его выстро­ил Миклош Эстергази, и современники прозвали дворец Великолепным.
   – Я так хочу увидеть его! – пробормотала Алета.
   – Под влиянием Миклоша дворец стал изве­стен на всю Европу, как «венгерский Версаль».
   – Как ему это удалось?
   – Сам по себе дворец был очень красив, но кроме того, в нем устраивались великолепные праз­днества, на которых бывала императрица Мария-Терезия. Впрочем, Эстергази даже этого было мало.
   – Чего же еще он пожелал? – спросила Алета.
   – Вначале он выстроил собственную оперу и пригласил Франца-Иосифа Гайдна в дирижеры своего оркестра.
   – Как интересно!
   – Потом он добавил к опере кукольный те­атр и все мыслимые развлечения, которые собра­ли в Фертоде знаменитостей со всего мира.
   – Я жду не дождусь, чтобы увидеть все это! – воскликнула Алета.
   – Сомневаюсь, чтобы сейчас все это выгля­дело так же великолепно, как тогда, – заметил мистер Хейвуд. – К тому же не забывайте, что мы занимаемся исключительно лошадьми.
   – Не забуду!
   Алета заметила, что мистер Хейвуд немного колеблется, видимо, желая что-то сказать ей.
   Теряясь в догадках, она вопросительно по­смотрела на управляющего.
   – Вы поехали со мной, – начал мистер Хейвуд, – и назвались моей внучкой. Поэто­му вы не должны удивляться, если с вами бу­дут обращаться несколько иначе, чем вы при­выкли.
   – Я понимаю, – согласилась Алета.
   – Мне всегда говорили, что венгры слишком чванливы и заносчивы, – продолжал управляю­щий. – Не чувствуйте себя оскорбленной, когда с вами будут обращаться так же, как со мной – как со слугой, которому платят деньги.
   – Я понимаю вас, – заметила Алета, – но если у людей есть хоть капля сообразительности или, например, душевной чуткости, встретив вас, они поймут, что вы джентльмен, а я родилась леди.
   Она говорила сердито, но мистер Хейвуд только рассмеялся.
   – Люди обращаются с другими людьми в соответствии с их внешним видом. Впрочем, мо­жете быть уверены, что лошадей вопросы классо­вой принадлежности ничуть не волнуют.
   Они рассмеялись. Алета устроилась поудоб­нее и стала разглядывать проплывавшие за окном пейзажи.
   Вокруг были горы, извилистые реки и цвету­щие луга.
   Все вместе это выглядело, как яркий восточ­ный ковер неописуемой красоты.
   Путешественники пообедали в маленькой де­ревеньке, где все женщины ходили в национальных костюмах.
   Пища была простой, но вкусной.
   Алета понемногу начала забывать барона и думала только об очаровании природы – точь-в-точь такой, какую она ожидала увидеть в Вен­грии.
   Крестьяне казались очень счастливыми и пели за работой.
   – Неудивительно, что императрице так нра­вится бывать здесь, – заметила она. – А венг­ры не могли не полюбить ее величество – они ведь так любят красоту!
   – Точнее говоря, обожают, – поправил ее мистер Хейвуд. – Императрица приезжает сюда всякий раз, как имеет возможность бро­сить всю эту протокольную скучищу, при венс­ком дворе.
   – Когда она приедет в Линг, мы должны будем сделать так, чтобы ей было хорошо, – мягко произнесла Алета.
   – Я уверен, что во дворце Эстергази мы най­дем именно таких лошадей, какие нам нужны, – уверенно произнес мистер Хейвуд.
   – А вы купили у барона лошадей? – спро­сила Алета.
   – Да, двух, просто чтобы Ковакс не думал, что он плохо старался, – ответил мистер Хей­вуд.
   – Вы очень добры.
   Вскоре после полудня карета доехала до Фертода.
   Едва заметив огромные кованые ворота и рос­кошный замок, Алета поняла, что даже и мечтать, не смела о такой красоте.
   Квадратная башня дворца была типичным об­разчиком венгерской архитектуры, а овальные окна с великолепной резьбой были неповторимы.
   Статуи на крыше и колонны портика были эпохи Людовика XVI.
   Как и раньше, мистер Хейвуд оставил Алету в карете и отправился в дом вручать свои реко­мендательные письма.
   Девушка была полностью захвачена краси­вым садом с тремя фонтанами и множеством статуй.
   А какие вокруг яркие краски! Яркая зелень деревьев и кустарников, изобилие всевозможных цветов так же ярко, празднично.
   От солнечного света Алете показалось, будто все танцует у нее перед глазами, словно она смот­рит балет в каком-то волшебном театре.
   Оглянувшись, Алета увидела, как из дверей вышел человек, и подумала, что это мистер Хей­вуд.
   Однако, к ее удивлению, она увидела того са­мого венгра, с которым разговаривала на террасе королевского дворца в Будапеште.
   На незнакомце была щегольская шляпа, в ру­ках хлыст – видимо, он собирался прокатиться верхом.
   Он бросил мимолетный взгляд на запряжен­ную четверкой карету и тут заметил Алету.
   На мгновение он застыл от удивления, а по­том направился к девушке.
   – Это действительно вы? – спросил он. – Я не сплю?
   Венгр говорил по-английски, и Алета ответила:
   – Я ведь говорила вам, что ищу лошадей.
   – Значит, вы приехали посмотреть на ска­кунов, принадлежащих мне – точнее, моему отцу.
   – Я и не думала, что они принадлежат вам! Посмотрев на пустовавшее сиденье рядом с Алетой, венгр спросил:
   – Вы, конечно, не одна?
   – Нет, мой дедушка пошел во дворец объяс­нить, зачем мы приехали.
   – Это самое удивительное и приятное из всех совпадений! – произнес венгр. – Быть может, вы представитесь?
   На мгновение, забыв о своем новом имени, Алета произнесла:
   – Я – Алета Аи…
   Она быстро поправилась и произнесла «Линк», едва не выдав себя. Венгр поклонился.
   – Я очень рад познакомиться с вами, мисс Аинк, – произнес он с огоньком в глазах. – Я – Миклош Эстергази, старший сын князя Джозела.
   – Я знаю, что должна сделать реверанс, – заметила Алета, – но сидя это очень трудно сделать.
   Князь Миклош рассмеялся и открыл дверцу кареты.
   – Пойдемте, найдем вашего дедушку, – пред­ложил он, – и выясним, чего он добился.
   Алета подумала было, что ей следует ждать здесь, на случай, если их поселят в другом доме, как это случилось в замке барона.
   Однако искушение побывать внутри замка было слишком велико.
   Она вышла из кареты, приняв предложенную князем Миклошем руку.
   Они вошли в замок, и Алета тотчас же поня­ла, что внутри он так же прекрасен, как снаружи.
   В обстановке было заметно французское вли­яние – все вокруг выглядело гораздо легче и изящнее, чем в замке барона.
   Алета с князем пересекли холл, где дежурили несколько лакеев, и пошли по длинному коридору.
   – Думаю, ваш дедушка сейчас с Хевицем, – произнес князь Миклош. – Это наш управляющий конюшнями. Несомненно, сейчас он рассказывает о том, какие у него великолепные лошади, не дав гостю даже взглянуть на них.
   При этих словах он открыл дверь.
   Комната за нею, как показалось Алете, могла быть кабинетом секретаря или управляющего име­нием.