Картленд Барбара. Возвращение герцога

   Не дожидаясь, пока миссис Берд начнет причитать, что это совершенно невозможно, она обратилась к ее супругу:
   — Спуститесь в подвал, как можно быстрее, и принесите бутылку кларета и еще одну — хереса или мадеры, если сможете отыскать.
   — Сомневаюсь, миле… мисс, — покачал головой старик.
   Но когда Айлин вышла и поспешила к себе в спальню, он молча поднялся и медленно двинулся в сторону кладовой, где на обитой сукном доске висел ключ от подвала.
   В ожидании приезда герцога Айлин переселилась из парадной комнаты рядом со спальней отца в другое крыло здания и заняла комнату рядом с бывшей классной.
   Это была ее комната, с тех самых пор, как она переселилась в нее из детской. В ней девушка чувствовала себя в полной безопасности.
   Здесь ей было уютно.
   В спальне и соседних комнатах Айлин собрала вещи, которые она считала своими и собиралась взять с собой в случае, если бы ей пришлось покинуть дом.
   Здесь был письменный стол ее матери и французский инкрустированный секретер, который та привезла с собой после свадьбы в дом мужа.
   В секретере хранились рисунки ее матери и наброски к портрету отца, сделанные художником, когда он работал над большим портретом пятого герцога.
   Но самой большой ценностью был портрет Дэвида в военной форме.
   На портрете глаза брата смотрели на нее, как живые, он улыбался, и Айлин казалось, что Дэвид разговаривает с ней.
   Ни один из портретов не представлял собой большой художественной ценности, но ей они были дороги, и девушка пребывала в твердой уверенности, что никто не посмеет отобрать у нее ее сокровища.
   Войдя в спальню, она отбросила в сторону фартук и косынку и взглянула на себя в зеркало.
   Ужаснувшись, что причесана недостаточно аккуратно, девушка вспомнила, что к приезду герцога собиралась убрать волосы со лба, чтобы казаться старше своих лет.
   «Хранительнице библиотеки должно быть уже за тридцать!» — думала она.
   Теперь же, ее свободно падавшие на спину кудри беспорядочно рассыпались, обрамляя личико девушки. Отдельные завитки спускались на лоб. Она аккуратно расчесала волосы и поспешно собрала их на затылке в тугой узел.
   Потом Айлин вытащила из гардероба платье, специально приготовленное к приезду герцога.
   Это платье из зеленого крепа принадлежало еще ее матери. Кринолин уже вышел из моды, и Айлин оставила только верхнюю юбку, надеясь, что она выглядит достаточно строго.
   Платье наглухо застегивалось у горла, и девушка добавила к нему аккуратный муслиновый воротничок и такие же манжеты.
   Уверенная, что в этом наряде она выглядит значительно старше, Айлин не замечала, что цвет платья лишь подчеркивает ослепительную белизну ее кожи и блеск золотых волос, а в чистой глубине ее глаз, словно отражаются солнечные лучи.
   Застегивая манжеты на тонких запястьях, девушка не сомневалась, что теперь ее вид в точности соответствует тому, как должна выглядеть хранительница библиотеки.
   Бросив на себя быстрый взгляд в зеркало, она поспешила вниз, надеясь, что мистер Берд уже принес херес из подвала.
   Старик в буфетной пытался откупорить пыльную бутыль.
   Когда наконец он вытащил пробку, Айлин достала из серванта небольшой серебряный поднос, поставила на него бокал и сняла с полки графин, в который мистер Берд перелил вино.
   — Мне надо переодеться, мисс, — сказал он, закрывая графин крышечкой.
   — Да, конечно. Я пока отнесу херес его светлости, а вы переоденьтесь и накрывайте стол на одного.
   — А вы разве не сядете за стол с его светлостью?
   — Нет! Конечно, нет! Не забывайте, я просто хранительница библиотеки, а мой предшественник, если вы помните, не садился за стол с моим отцом.
   — Да-да, мисс…
   — Пойду, помогу миссис Берд, — сказала Айлин. — Но не говорите об этом герцогу!
   — Вы не должны, вы не должны, миледи!.. — тихо забормотал старик.
   — Мисс! — перебила его Айлин. — Обещайте мне не забывать, что я «Мисс Эшли»!
   С этими словами, она взяла поднос и вышла в холл.
   Идти быстро с подносом в руках она не могла, но от волнения у нее перехватывало дыхание, а когда она подошла к дверям кабинета, сердце было готово выпрыгнуть у нее из груди.
   К ее удивлению, герцог сидел за столом отца и изучал содержимое выдвижных ящиков.
   Несколько бумаг лежало перед ним на книге записей, украшенной золотым гербом Тетбери, и Айлин тут же вспомнила, что герцог вступил в права наследника и может делать все, что пожелает.
   — Простите, что заставила так долго ждать, ваша светлость, но дворецкому пришлось спускаться в подвал за хересом. Ленч для вашей светлости скоро будет готов.
   Она поставила поднос перед ним на стол и добавила:
   — Поскольку вы, ваша светлость, не поставили нас в известность о своем прибытии, то мы надеемся, что вы простите нас за то, что ленч будет не слишком изысканный. Но я постараюсь, чтобы обед был получше.
   — Вы постараетесь? Значит ли это, что здесь всем распоряжаетесь вы, мисс Эшли?
   — После смерти прежнего герцога некому больше было следить за всем, что происходит в доме и в имении. Поэтому мистер Уиккер, поверенный в делах, просил меня, насколько это в моих силах, присматривать за домом до приезда вашей светлости.
   Герцог удивленно посмотрел на нее.
   — Насколько я понимаю, денег на содержание дома и имения нет? — спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
   — Я думаю, ваша светлость захочет поскорее встретиться с мистером Уиккером.
   — Мне кажется, вы в состоянии ответить на мой вопрос!
   — Я отвечу, — медленно произнесла Айлин. — К моменту своей смерти покойный герцог был целиком и полностью разорен.
   Девушке сразу не понравился тон, которым герцог начал разговор, и ей захотелось поразить его, в чем она и преуспела»
   Герцог смотрел на нее, словно отказываясь поверить в услышанное.
   — Этого не может быть! Отец рассказывал мне, что дом всегда содержался в роскоши и покойный герцог жил, как того требовал его титул!
   — Так было до последних десяти лет его жизни.
   — Откуда вы знаете? — неожиданно спросил герцог. — Вы вряд ли были тогда здесь!
   Айлин прикусила язык, но быстро нашлась с ответом:
   — Я жила тут с самого детства, ваша светлость! Мой отец служил герцогу.
   — Тогда, полагаю, вас не затруднит ответить на мои вопросы. Знаете ли вы, что случилось с деньгами, на которые должно было содержаться имение?
   — Мой отец говорил мне, что все произошло из-за неудачного вложения денег. Кроме того, третий из герцогов отличался экстравагантностью.
   — И что же осталось мне? — с грубоватой прямотой спросил герцог.
   Его высокомерие начало раздражать Айлин.
   Этот человек, явившийся к ним в дом без предупреждения и не считающийся ни с кем, вызывал у нее неприязнь.
   Похоже, его интересовали только деньги, а унаследованный титул оставлял равнодушным.
   — Вот вам ответ, ваша светлость, — произнесла она тихим и ровным голосом. — Вам остался один из самых красивых, имеющих столетнюю историю домов в Англии и имение, которое принадлежало вашим предкам еще со, времен королевы Елизаветы, то есть более трех сотен лет!
   Герцог слушал ее с удивлением. Потом он заговорил с нескрываемым сарказмом:
   — Спасибо, мисс Эшли, что вы так точно обрисовали мне положение дел. Я понимаю, каких чувств вы от меня ожидаете!
   Поскольку Айлин не ответила, он продолжал:
   — Но вы должны понять, что когда вместо блестящего аристократического дома и хорошо налаженного хозяйства получаешь то, что требует вложения изрядной суммы денег, поневоле испытываешь потрясение. Фермы, вероятно, в таком же запустении?
   Стараясь не выдать своего напряжения, Айлин ответила:
   — Думаю, ваша светлость, еще год назад, когда вы получили известие о том, что скоро станете новым герцогом, с вашей стороны было бы разумно навести справки о наследстве. А еще лучше — приехать сюда, когда покойный герцог был еще жив, чтобы получить представление о том, что требуется сделать в имении.
   Герцог не отвечал, и девушка продолжала:
   — Как я понимаю, леди Айлин писала вам и просила приехать в Англию.
   — Кстати, где леди Айлин? Я хочу видеть ее, — требовательно сказал герцог.
   — К сожалению, ее светлость уехала жить к родственникам в северную Англию.
   — Полагаю, ее можно разыскать?
   — Если вам будет угодно, я постараюсь найти ее адрес, — ответила Айлин.
   Повисло молчание. Затем герцог сказал:
   — Ну, раз уж я здесь, лучше сразу узнать все самое плохое, а поскольку вы, как я понял, одна управляетесь с прислугой, то не будете ли вы любезны рассказать мне о ней поподробнее?
   — Из прислуги в доме есть мистер Берд, который вот уже тридцать пять лет служит дворецким, миссис Берд, повариха, и Эмили. Ей уже за восемьдесят, и она помогает по дому, когда позволяет здоровье. Ну и, конечно, я.
   Воцарилось молчание. Герцог смотрел на Айлин в полном недоумении.
   — Это все? Вы говорите правду?
   — У меня нет причины обманывать вас, ваша светлость.
   — Кто управляет делами имения?
   Прежде чем ответить, Айлин долго собиралась с мыслями. Наконец она выговорила:
   — Так как здесь нет управляющего, за всем присматриваю я. Из рабочих имеется Джейкобс, старший конюх, хотя, впрочем, у него нет никого в подчинении, и Уильямс, старший садовник.
   Сейчас он слег, у него артрит, но я надеюсь, что, когда потеплеет, он сможет немного поработать.
   — Не могу поверить! — воскликнул герцог.
   Он стукнул кулаком по столу и сказал:
   — Почему, черт побери, меня никто не поставил обо всем этом в известность?
   — Вам сообщали, — сердито ответила Айлин. — Как я уже говорила вашей светлости, леди Айлин написала письмо, в котором просила вас приехать.
   — Адрес на конверте был неверный, а я в то время находился в другой стране. Письмо дошло до меня всего лишь за две недели до того, как я узнал о смерти герцога. Более разумные люди могли бы додуматься написать мне пораньше!
   — Но вы должны были знать, что… после смерти маркиза… вы становитесь прямым наследником герцога!..
   Когда она упомянула о Дэвиде, голос девушки задрожал.
   Сердце ее разрывалось при мысли о том, что она никогда больше не увидит брата, а дом, который он так любил и который так много для него значил, перейдет к чужому человеку.
   Несмотря на свое раздражение против герцога, Айлин подумала, что все же должна попытаться понять, какое впечатление произвело на него все, что он узнал.
   Если, как она подозревала, у него нет денег, то его должно было ужаснуть состояние новых владений. Это был бы просто камень у него на шее, способный затянуть на самое дно финансовой пропасти.
   «По его виду не скажешь, что он преуспевает», — подумала девушка.
   Стараясь говорить как можно мягче и спокойнее, Айлин произнесла:
   — Мне жаль, что все выглядит так печально, но до вашего приезда ничего нельзя было сделать. Теперь, когда вы здесь, я надеюсь, найдется способ отыскать средства, чтобы хоть немного изменить положение.
   Помолчав, герцог неохотно выговорил:
   — Раз уж вы, по-видимому, единственный человек, с кем я могу обсудить ситуацию, то скажите на милость, каким образом я могу отыскать средства, когда все здесь составляет наследство моего сына, которого у меня пока нет?
   Его голос звучал весьма саркастически, и Айлин подумала, что герцог с каждой минутой нравится ей все меньше и меньше.
   — Возможно, ваша светлость, — ответила она, — не стоит до ленча выслушивать всю эту печальную историю до конца. Моя няня часто говорила, что на голодный желудок дурные вести кажутся еще хуже!
   Впервые за все это время на лице герцога появилась улыбка.
   — Я помню, моя няня говорила мне то же самое, — сказал он. — Но я практичный и здравомыслящий человек, мисс Эшли, и я сильно сомневаюсь, что все, что вы можете мне сказать, мне будет приятнее услышать после ленча, чем до него.
   — Надеюсь, вы ошибаетесь. А еще, вы так и не попробовали херес. Мне кажется, он должен прийтись по вкусу вашей светлости.
   Она взяла с подноса графин и наполнила бокал вином.
   — А вы не присоединитесь ко мне? — с удивлением спросил герцог.
   — Нет, благодарю вас, — ответила Айлин. — Пока вы пьете, я схожу посмотреть готов ли ленч.
   — Я полагал, что в обязанности дворецкого входит объявлять об этом, — заметил герцог.
   Сделав вид, что она не расслышала, Айлин вышла из кабинета и поспешила в буфетную.
   — Ленч готов? — спросила она с порога.
   — Будет готов через пару минут, миле… мисс! — запнувшись, ответил мистер Берд.
   Но Айлин уже спешила на кухню.
   Миссис Берд готовила очень хорошо, но ей были нужны продукты. Выделенных мистером Уиккером денег хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду, пока все в доме жили в ожидании приезда герцога.
   Айлин надеялась, что к прибытию герцога они сумеют раздобыть баранины и, быть может, диких голубей, на которых уже можно было охотиться в это время года.
   — Вы справились, миссис Берд? — спросила она, входя в кухню.
   — Это, конечно, не то, что может ожидать джентльмен, — ответила мисс Берд, — но я приготовила суп для его светлости из крольчатины, а пока его светлость будет есть суп, будет готов и омлет. А еще я отыскала кусочек сыра.
   Старая кухарка перевела дыхание и добавила:
   — Готовить пудинг не было времени, и я еще вчера собиралась сказать вашей светлости, что у нас кончился рис, а в саду нет ни одной спелой ягоды крыжовника.
   Айлин мысленно обругала себя за то, что не уследила сама за кустами крыжовника, понадеявшись на миссис Берд.
   Она была уверена, что в ягодах недостатка не будет, хотя кусты давно не подстригали, и они сильно заросли сорняками.
   «Неужели герцог не мог сообщить нам о своем приезде, чтобы мы успели все приготовить?» — сердито подумала девушка.
   Вслух она сказала:
   — Я уверена, все будет очень вкусно, миссис Берд! Я составлю список продуктов, которые вам потребуются к обеду, и пошлю за ними в деревню Джейкобса.
   Миссис Берд не ответила, и Айлин добавила:
   — Пусть он в деревне попросит Глэдис прийти помочь вам. Я думаю, его светлость сможет заплатить ей. Хорошо бы она согласилась остаться и назавтра, пока я буду пытаться уладить дела.
   Про себя Айлин думала, что, в сущности, не уверена, сможет ли герцог заплатить Глэдис или еще кому-нибудь, но решила, что не стоит пока понапрасну волновать стариков.
   Она могла лишь молиться о том, чтобы все оказалось не так ужасно, как она подозревала, потому что тогда она уже просто не знала, что ей делать…
 
   Айлин так спешила, что, когда она снова вошла в кабинет, щеки у нее горели.
   — Ленч будет готов с минуты на минуту.
   Надеюсь, он понравится вашей светлости.
   Герцог взглянул на нее и спросил:
   — Вы не присоединитесь ко мне, мисс Эшли?
   — Нет, нет, ваша светлость! Я ем в своей «комнате.
   Подумав, она добавила:
   — После ленча я готова продолжить разговор с вашей светлостью. Я буду ждать здесь на случай, если вдруг понадоблюсь вам.
   Она присела в реверансе и, пока он допивал вино, вышла из комнаты.
   Герцог вошел в столовую и сел в резное с высокой спинкой кресло, в котором сидели за столом все его предшественники.
   Пока миссис Берд относила кларет, Айлин вынула из печи суповую миску, отыскала серебряную ложку с изображением родового герба и помогла миссис Берд перелить суп в серебряную супницу.
   Когда омлет был готов и аппетитно подрумянился сверху, девушка отнесла его и овощи в буфетную, чтобы старику Берду не пришлось далеко ходить за ними.
   В свое время он был превосходным дворецким и отлично знал, как следует прислуживать герцогу за столом, но больные ноги уже не позволяли ему двигаться так быстро, как требовалось.
   К счастью, к омлету нашелся еще молодой картофель, который Айлин сама накопала днем раньше, и зеленый горошек.
   В завершение старый дворецкий принес крохотный кусочек сыра и, словно оправдываясь, сказал:
   — Боюсь, ваша светлость, мы не в состоянии предложить вам еду, к которой вы, должно быть, привыкли. В последнее время нам приходилось довольно трудно, и мы можем только надеяться, что с приездом вашей светлости дела пойдут лучше.
   — Потому что хуже уже быть не может, да? — иронически осведомился герцог.
   — Нам нелегко было сводить концы с концами, ваша светлость, — ответил дворецкий. — Ее светлость очень переживала, когда после смерти его светлости узнала, как плохо обстоят дела в имении.
   Айлин затаила дыхание, понимая, что старик-дворецкий не хотел, чтобы ее обвиняли в бедности и запущенности аббатства.
   — Как я слышал, леди Айлин уехала на север?
   Айлин снова застыла в напряжении, судорожно пытаясь вспомнить, предупредила ли она об этом дворецкого.
   — Да, ваша светлость, — сказал он, и девушка вздохнула с облегчением.
   Герцог, доев сыр, выпил еще один бокал кларета и встал из-за стола.
   Айлин проскользнула в кабинет и скромно встала у окна в ожидании возвращения герцога.
   Он вошел. Она сделала реверанс и спросила:
   — Вы хотите поговорить со мной сейчас, ваша светлость, или же предпочитаете сначала отдохнуть?
   — Я пока еще не знаю, где тут можно отдохнуть после обеда, — саркастически заметил герцог. — Уж лучше, мисс Эшли, поведайте мне всю эту печальную историю от начала до конца. Надеюсь, вы уже поели?
   — Да, благодарю вас.
   На самом деле она ограничилась куском хлеба, испеченным миссис Берд поутру.
   Ее волновало, что супруги Берд тоже остались без обеда. Холодная крольчатина, которая еще оставалась в кухне, ушла на суп.
   Айлин понимала, что герцогу придется открыть всю правду, как бы горька она ни была, и уповать на то, что он сможет найти выход из положения.
   Она опустилась на стул около стола, не дожидаясь, пока герцог предложит ей сесть, и начала свой рассказ.
   Девушка объяснила, что ее отец первые годы жил на проценты от вложенных денег и доходы с имения.
   В то время фермеры еще процветали. Это продолжалось до тех пор, пока правительство не разрешило ввозить в страну дешевые продукты. Однако некоторые хозяйства продолжали сдавать землю в аренду за достаточно высокую плату.
   Мало-помалу все арендаторы ушли, и землю стало некому обрабатывать. Фермы приносили одни убытки, в том числе и та, которая снабжала пропитанием обитателей дома.
   Ее отца это не волновало. Он продолжал вести тот образ жизни, который ему нравился: охотился, содержал огромное количество лошадей и ездил в Лондон со своей женой.
   В Лондонский сезон они бывали на торжественных приемах во дворце, где герцогиня появлялась в блеске фамильных драгоценностей.
   В конце концов отец понял, что средства не позволяют больше вести прежний образ жизни и придется довольствоваться жизнью в имении.
   Затем, неожиданно скончалась герцогиня, Дэвид был убит, сам герцог в результате несчастного случая остался калекой.
   С того момента с каждым месяцем положение ухудшалось.
   Закончив рассказ, Айлин вдруг осознала, что все это время герцог внимательно слушал, глядя ей в лицо, и не разу не перебил ее.
   Она неожиданно смутилась и замолкла.
   Герцог продолжал хранить молчание, и девушка с отчаянием в голосе произнесла:
   — Вот что здесь произошло, и если вас удивляет моя горячность, прошу вас понять, ваша светлость, что мой отец… был весьма близок к покойному герцогу, поэтому мне… так тяжело видеть все беды семьи Бери.
   — Я должен быть вам благодарен за ваше понимание и столь неравнодушное отношение к семье, мисс Эшли. — Впрочем, в голосе герцога не слышалось благодарности. — И теперь, — продолжал он, — раз уж вы ясно дали мне понять, что все это касается вас так же живо, как и меня, я хотел бы выслушать ваше мнение по поводу того, что можно предпринять.
   Айлин собралась с духом.
   — Если, как я предполагаю, у вашей светлости нет денег, чтобы наладить хозяйство, то, поскольку вы не можете продать дом, то, чтобы он не превратился в руины, надо…
   Она помолчала, а потом быстро проговорила:
   — Может быть, вам придется трудно, но я чувствую, что вы можете спасти дом и имение!
   — Что заставляет вас так думать?
   Айлин развела руками.
   — Не знаю… Здесь нужен человек с чувством ответственности, который готов… там, где потребуется, действовать достаточно безжалостно.
   — Что вы имеете в виду?
   — Я думаю, вам придется быть, в некотором смысле, безжалостным, если вы хотите сохранить имение.
   Стараясь не смотреть ему в глаза, она сказала:
   — Возможно, если продать кое-что из вещей… конечно, это незаконно, но… это не будет плохим поступком, когда речь идет… о спасении Дома.
   Какое-то время герцог молча смотрел на нее.
   Затем сказал:
   — Не ждал от вас такого предложения, мисс Эшли!
   — Это, конечно… нехорошо и нечестно, но… другого выхода нет, — печально и тихо сказала Айлин. — Здесь есть две картины Ван Дейка, довольно ценные… Еще есть картина Гольбейна. Она так… прекрасна, что нестерпимо больно будет с ней расстаться, но… за нее дадут немало денег!
   — Вы действительно предлагаете мне продать вещи, унаследованные без права отчуждения?
   — Я знаю, это нечестно, но есть люди… скупщики… которые работают на богатых американцев, или европейские коллекционеры… Они могут приобрести эти картины так, что никто не узнает об этом… По крайней мере до тех пор, пока ваш сын не вступит в права наследника.
   — Думаете, он обрадуется, узнав, что его отец — мошенник?
   Айлин смущенно замолчала, вспомнив, что ее отец именно так называл Роланда Бери и его сына.
   — Но… что вам остается делать? — жалобно спросила она. — Необходимо починить крышу, а то верхние комнаты во время дождя заливает. В парадных комнатах нужно заменить оконные рамы. Стекла того и гляди вылетят.
   Герцог не отвечал, и она продолжала:
   — Трубы не прочищали уже несколько лет, так как мы не могли себе этого позволить. А в кухне, буфетной и кладовой со стен сыплется штукатурка. Она могла бы попасть в еду, если бы у нас вообще была еда.
   — Хорошенькое дело вы задумали, толкая меня на незаконное и, как вы сами признали, бесчестное предприятие, — сухо произнес герцог. — Я готов выслушать и остальные ваши предложения. Не сомневаюсь, они весьма ценны для всего имения.
   — Я много думала о том, что можно сделать. Мистер Уиккер предлагал продавать лес, но это будет лишь каплей в море.
   — Это все?
   — В деревенских домах протекают крыши.
   Богадельню и сиротский приют, который существовал более двухсот лет, закрыли, потому что нет денег. Воспитателям всегда платил герцог.
   Айлин вздохнула и добавила:
   — А в двух приходах нет священников, так как герцог Тетберийский платил жалованье и им.
   Повисла тишина. Потом герцог сказал:
   — Довольно грустная история. Откровенно говоря, мисс Эшли, я ожидал, что здесь все сохранилось в том виде, в каком было раньше.
   Он немного подумал и добавил:
   — Очевидно, мне придется что-то решить, прежде чем я вернусь туда, откуда приехал.
   Айлин с изумлением взглянула на герцога.
   — Вы хотите сказать, что… не собираетесь здесь жить?
   — Ну, разумеется, нет! С какой стати? Я никогда не собирался становиться герцогом, а такое наследство не снилось мне даже в самых страшных снах!
   Айлин, потрясенная, молчала.
   — У меня своя жизнь, свои интересы. И могу заверить вас, мисс Эшли, я вполне счастлив, не отягощая себя старомодными аристократическими претензиями и делами имения, которое того и гляди развалится.
   Он говорил так резко, что Айлин, стиснув руки, воскликнула с ужасом:
   — Вы хотите сказать, что… вам безразлична семья Бери и… все, чем она владела в течение трех сотен лет?
   — А почему это должно быть мне не безразлично?
   Айлин встала, взглянула на портрет второго герцога, висевший над столом, затем медленно подошла к окну. Под лучами солнца блестела водная гладь пруда, листва на деревьях слегка трепетала, потревоженная легким ветерком.
   — Как вы можете быть так равнодушны? — тихо сказала она, словно разговаривая сама с собой. — Вы тоже член семьи Бери, в ваших жилах течет кровь предков, которые сражались и умирали за Англию на протяжении столетий.
   И для всех них этот дом всегда был главным в их жизни! — Айлин замолчала, а потом заговорила снова:
   — Каждый владелец придавал дому свои индивидуальные особенности. Сэр Уоллес Бери перестроил аббатство и превратил его в частное жилище, такое красивое, что сама королева Елизавета приезжала сюда из Лондона и гостила здесь три ночи. Позже дом стал убежищем роялистов, и в нем были устроены многочисленные секретные ходы, которыми они могли бы скрываться от пуритан. Лорд Бери пристроил к зданию новое крыло, от которого еще кое-что сохранилось.
   Она не смотрела на герцога, но чувствовала, что он слушает ее.
   — После того, как каждый из рода Бери вложил в Дом что-то свое, он стал, как мне кажется, обителью любви. Он волнует кровь, и его зов всегда легко распознать. Где бы ни странствовали члены семьи, Тетберийское аббатство всегда остается их истинным Домом.
   Айлин снова замолчала, в ее глазах стояли слезы. Испугавшись, что герцог это заметит и сочтет весьма странным со стороны постороннего человека, девушка повернулась к нему спиной.
   — Вы довольно красноречивы, мисс Эшли, — наконец произнес герцог. — Ваши слова должны были бы меня тронуть: ведь то, о чем вы так печетесь, принадлежит мне, а не вам.
   Она не ответила, и он продолжал: