Карышев Валерий. Криминальная история России. 1989-1993. Люберецкие. Парни из Солнцева

   Я перевел свой взгляд на Веру. Она выглядела испуганной и уставшей. Во взгляде чувствовалось напряжение. Наверняка ее уже напугали ребята, представители братвы. Но что я могу сказать следователю? Какие у меня есть доказательства, что осуществляется давление на свидетеля? Никаких, кроме единственного снимка, который потом, возможно, придется обыграть в суде.
   Переминаясь с ноги на ногу и ругая наше несовершенное законодательство, в котором нет четкого определения действий адвоката, я решил все же уехать. Я сел в машину и направился в сторону пансионата. Что мне еще оставалось делать?
   Когда я вернулся в пансионат, мы собрались в номере Жанны, который превратился в штабной. Мы долго сидели и обсуждали возможные варианты дальнейших событий после следственного эксперимента. Я устал высказывать свои предположения. Особенность адвокатской работы заключается в том, что если клиент бывает настойчивым, то он заставляет тебя как бы предугадывать течение следствия и ход событий. Если сравнивать нашу работу с работой врача, то можно представить такое. Приходит больной к врачу и спрашивает у него: скажите, как я могу заболеть – так или так? А вдруг я так заболею? А вдруг этак? Ведь такого никто у врачей не спрашивает. А адвоката, получается, терзать можно?
   Жанна помучила нас серьезно, перебирая различные варианты. Наконец я решил остановить ее.
   – Жанна, – сказал я, – в конце концов, мы не бюро прогнозов, чтобы предугадывать дальнейшие события.
   Она согласилась с нами.
   – В конце концов, – сказала она, – я могу сейчас тоже получить кое-какую информацию. – Она взяла трубку мобильного телефона и хотела набрать номер.
   – Погоди, – сказал я, – ты куда собираешься звонить?
   – Верке, – ответила Жанна.
   – Она тебе телефон дала?
   – Да, и сказала, чтобы я ей позвонила после следственного эксперимента.
   – Не вздумай звонить с мобильного!
   – Почему?
   – Мало ли что – телефон ее может прослушиваться. Пойдем поищем телефон-автомат.
   Мы вышли на улицу. Но никакого телефона-автомата там не было. Тогда мы сели в машину и отъехали от пансионата. На обочине дороги стояло здание, похожее на кафе. Около него мы заметили телефон-автомат и подошли к нему. Но, как назло, этот автомат работал только с жетонами. Мы зашли в кафе и купили жетоны.
   Жанна набрала номер Веры.
   – Алло, узнала меня? – спросила она. – Только не называй меня по имени. Как дела? Что, можно подъехать? Отлично, мы подъедем, – Жанна взглянула на часы, – минут через сорок. Ты одна? Все, подробно поговорим при встрече. Пока!
   Жанна положила трубку. Лицо ее было довольным.
   – Отлично! – сказала она.
   – Что отлично?
   – Вера мне очень важную информацию обещала передать. Говорит, что эта информация может полностью изменить все дело. Поехали к ней!
   – Уже поздно, – сказал я, – может, завтра с утра?
   – Нет, поехали сейчас! Неужели ты не понимаешь, что я ночь спать не буду?
   Мы сели в машину и поехали в сторону Люберец. Жанна очень нервничала. Она курила сигарету за сигаретой. Тут и пригодились сигареты, которые я купил в кафе.
 
   Вскоре мы были у подъезда дома, где жила Верка.
   – Не включай габариты, – сказала Жанна, выходя из машины.
   – Почему?
   – Вдруг действительно какая-то слежка. А так – я приехала, ты меня подвез, я ищу знакомую.
   – Если так, то хотя бы придумай заранее, кого именно ты ищешь.
   – Сейчас придумаю, – улыбнулась Жанна. Она закрыла дверцу и пошла к подъезду. Я стал внимательно наблюдать за ней, проверяя, нет ли слежки. Над входом в подъезд горела тусклая электрическая лампочка.
   Неожиданно дверь подъезда открылась, и оттуда вышел мужчина небольшого роста, в темном пальто, в надвинутой на глаза то ли кепке, то ли берете. Увидев Жанну, он остановился и еще ниже опустил голову. Определенно, он сделал это, чтобы Жанна не увидела его лица. Мне стало ясно, что он знает Жанну. А может, мне все это кажется, я преувеличиваю? Наверное, уже какая-то шпиономания у меня началась!
   Тем не менее я решил принять меры предосторожности. Я включил приемник, вмонтированный в машину. У меня была специальная приставка к нему, позволяющая улавливать сигнал милицейской рации на диапазоне FM. Если сейчас в засаде есть какие-то менты, то я наверняка услышу их переговоры. Однако ничего, кроме разговоров с пролетающего самолета, шедшего на посадку, и нечетких указаний диспетчера летчикам, я не услышал. Я облегченно вздохнул.
   Неожиданно дверь подъезда распахнулась, и оттуда выбежала Жанна. Она быстро влетела в машину. Я обратил внимание, что ее трясло, как в ознобе.
   – Быстрее поехали отсюда! – выдохнула она.
   – Жанна, что случилось?
   – Потом объясню. Быстрее поехали!
   Я нажал на газ и рванул вперед.
   – Включи габариты и сверни налево. Теперь направо! – командовала Жанна.
   Что за гонки?
   – Что же случилось? – снова спросил я.
   – Веру убили!..

Глава 5
Рэкет

Люберцы – Москва, 1988 год

   Прошло десять лет. За это время произошли серьезные изменения. Страна из развитого социализма шагнула в первобытный капитализм. Второй год действовал закон о кооперации. Практически во многих местах стали появляться первые кооперативы – первые кафе, первые видеосалоны, платные туалеты и прочее.
   Из подполья вышли цеховики, спекулянты, фарцовщики, которые теперь стали легально заниматься бизнесом, превратившись в кооператоров.
   Движение люберов постепенно угасло. Практически все молодежные банды расформировались. Некоторые участники уже ушли в мир иной и лежали на люберецком кладбище как память о прошлых сражениях, о потерянном времени и жизни. Другие, которые пошустрее, сумев скопить кое-какой капитал, открыли небольшие кооперативные палатки, вообще отошли от шпаны, стали заниматься серьезными делами.
   Некоторые же, посчитав, что научились хорошо драться – а за идею драться уже не было смысла, – стали заниматься новым промыслом, именуемым иностранным словом «рэкет», а в просторечии – вымогательством.
 
   Валентину Сушкову к тому времени было двадцать четыре года. Страсть к самбо взяла верх, и Валентин заканчивал институт физкультуры, который находился в Москве в районе Измайлова.
   Его друг, Макс, решил не поддаваться уговорам Валентина поступать в институт физкультуры, а пошел в другой институт – народного хозяйства имени Плеханова, где также учился на последнем курсе. Кроме того, Макс сумел поднакопить немного деньжат и открыл напополам с одним коммерсантом кооперативный киоск, который находился недалеко от их дома и торговал разной мелочовкой.
   Как ни странно, коммерсантом, с которым Макс открыл киоск, оказался бывший работник райкома комсомола Сергей Воробьев.
   От молодежной группировки, которую возглавлял Кузя, а впоследствии Макс, практически ничего не осталось. Группировка раскололась. Часть пацанов погибла, другие были осуждены и отбывали наказание по разным колониям, третьи посчитали, что драться не имеет смысла. Да и драться было не с кем – такая же участь постигла и другие группировки.
   Иногда ребята встречались вечерами. Часто на такие встречи приходили Валентин, Макс. Но формально никто никому никаких приказаний не давал. Так, сидели, вспоминали былое. Кто-то читал письма, которые получал из зоны от ребят.
   О Кузе толком ничего не было известно. Вначале Кузя писал письма часто, и ребята первое время достаточно активно читали их. Из писем его следовало одно – что и там жизнь есть. Кузя особо не расписывал, да и лагерная цензура не позволяла углубляться в тонкости и нюансы тюремного романтизма. Единственное было ясно, что Кузя часто менял колонии, а может, колонии часто меняли Кузю, направляя его с одного этапа на другой. Затем, года через четыре, переписка вовсе прекратилась, и многие стали думать, что Кузя либо погиб в лагерной разборке, либо его скосила болезнь – в последнее время Кузя отбывал наказание где-то на Севере. Кое-кто ждал, что через девять лет Кузя вернется, однако по прошествии этого срока он не появился. Все стали думать о том, что скорее всего Кузи на самом деле больше нет.
   В семье Валентина тоже произошли изменения. Мать все же сумела выйти замуж, и удачно, на сей раз – за настоящего военного, точнее, бывшего военного, потерявшего свою семью в авиакатастрофе. Сходились они постепенно, очень долго встречались. Потом мать уехала к нему на родину, куда-то на Украину, под Одессу. Валентин от такого переезда отказался, так как был уже взрослый. Жил Валентин один в двухкомнатной квартире, которая досталась ему в наследство от умершей бабушки.
   Спортивная карьера, на которую рассчитывал Валентин, у него не сложилась. Точнее, звание мастера спорта он добыл, участвовал даже несколько раз в международных соревнованиях. Но затем он получил сильную травму – вывих сустава. Была операция, и после этого врачи вынесли вердикт: большим спортом заниматься не может.
   Надо было как-то заканчивать институт. Валентин с головой ушел в учебу. У него теперь была единственная цель – стать тренером детской спортивной школы или, еще лучше, спортивного общества.
   Но попасть в спортивное общество было очень тяжело. Нужно было иметь спортивную славу, чемпионские звания, медали. А у Валентина этого не было. Значит, единственное, что было для него достижимо, – тренерская работа в спортивной школе. Да и этот путь иногда казался нереальным, поскольку при кооперативном движении почти все детские спортивные школы, существовавшие раньше на бюджетной подпитке, просто распались.
   Теперь Валентину светила только должность учителя физкультуры в школе, что совершенно его не радовало.
   Каждый раз, собираясь вечером с ребятами, Валентин слушал различные рассказы о том, кто как живет. Иногда он встречал своих бывших ребят, которые уже стали удачливыми коммерсантами. Некоторые занимались рэкетом и уже купили себе первые автомобили.
   Жизнь у всех складывалась по-разному. Денег, которые Валентин получал в стипендию, катастрофически не хватало. Цены в кооперативных магазинчиках и палатках были высокие, не для простого студента. А ему хотелось надеть и красивую кожаную куртку, и хороший спортивный костюм. Но денег не было ни на что, даже на то, чтобы посидеть с девушкой в кафе. Хотелось купить видеомагнитофон с импортным телевизором, да мало ли чего еще хотелось!
   Каждый раз Валентин составлял список – купить то, другое. Но список приходилось выбрасывать, так как осуществить мечты было совершенно нереально. Денег-то не было.
   Несколько раз Валентин одалживал деньги у Макса. Тот давал без проблем, без процентов, без сроков – отдашь, когда будет возможность. Но бесконечно одалживать деньги у Макса Валентин не хотел, да и не было смысла.
   Однажды вечером во дворе за столиком в небольшой компании, в которой были Валентин, Макс и еще несколько человек из их молодежной группировки, ребята лениво перебрасывались отдельными фразами. Неожиданно к ним подъехало такси. Оттуда вышел парень. Его лицо показалось Валентину знакомым. Да это Сергей Воробьев, коммерсант, партнер Макса!
   Сергей вытащил несколько бумажных пакетов. По звону стекла нетрудно было догадаться, что в пакетах стеклянные бутылки. Отпустив такси, Воробьев подошел к ребятам и стал выставлять на стол бутылки пива, достал воблу, несколько бутылок водки. Потом появились пластмассовые стаканчики. Молча откупорив бутылки, он разлил водку и пиво в стаканы, как бы предлагая всем выпить.
   Ребята смотрели на него настороженно. Так же удивленно смотрел на своего партнера и Макс. С чего это Воробьев, который считал каждую копейку и был прижимистым, вдруг приехал и стал всех угощать?
   Когда все понемногу выпили, наступило молчание, потому что никто не знал, о чем говорить, и Воробьев обратился к Максу:
   – Послушай, партнер, у нас с тобой возникли проблемы, которые нам нужно решить в ближайшие пару дней.
   Макс вопросительно взглянул на него:
   – Что еще за проблемы?
   – Наезд, – коротко ответил Воробьев.
   Все ребята стали внимательно смотреть на него.
   – Кто? – спросил Макс.
   – Бригада на нас наехала, требует, чтобы мы им ежемесячно от наших с тобой доходов двадцать процентов отстегивали. Выручку будут забирать еженедельно.
   – Да они что, оборзели, что ли? Какие двадцать процентов? – сказал Макс. – Мы и так с тобой копейки имеем! Ментам приходится отстегивать, исполкомовским, которые к нам приходят, да еще и эти! Что за люди?
   – Я их не знаю. Тебе лучше знать, – ответил Воробьев.
   – Тогда расскажи про наезд, – потребовал Макс.
   И Воробьев стал рассказывать. В то время, как он сидел в палатке – тогда еще не было наемных продавцов и владельцы дежурили сами, – приехали шестеро крепких, накачанных ребят на старой «трешке», сразу же дали Воробьеву кулаком в лицо и сказали, что теперь он будет отдавать деньги им, так как это их территория.
   – Ну, вообще! Какая это их территория! Это же наша территория, пацаны! – возмутился Макс, обращаясь к ребятам, напоминая им, что в прошлом эта территория принадлежала их молодежной группировке.
   – Они хотя бы назвались, кто они?
   – Я же сказал тебе, что это твои бывшие, не знаю, как сказать – друзья или враги. В общем, они сказали, что вроде бы про тебя слышали. Так что давай завтра подтягивайся проблему решать. Только имей в виду, Макс, что тебе одному с ними не справиться. Может, ребята поедут?
   Теперь всем стало ясно, для чего Воробьев привез угощение. Получается – я вас угостил, а теперь будьте любезны отработайте! Ребята зашумели.
   Но Валентин сразу оборвал все разговоры.
   – Конечно, поможем, – сказал он. – Ведь не зря же в свое время мы давали клятву! Никто ее не отменял.
   Все закивали согласно головами.
   – Во сколько они завтра приедут?
   – Точно не сказали, к вечеру ближе.
   – Значит, с пяти часов будем все киоска держаться. Как только они появятся – будем разговаривать, – сказал Валентин.
   – А о чем вы будете с ними разговаривать? – поинтересовался Воробьев.
   – О чем? Разговор будет конкретный, только не на кулаках.
 
   Около пяти часов следующего дня все участники вчерашнего застолья были на месте. Они забились в палатку, словно селедки в бочку. Все ждали, когда же подтянется группировка.
   Примерно около шести часов к палатке подъехала далеко не новая «трешка» синего цвета. Из нее вышли не спеша четверо парней, одетых в спортивные костюмы и кроссовки. Кто-то был в кожаной куртке, кто-то просто в спортивной куртке фирмы «Адидас», которые в последнее время стали шить самопальные цеховики. Подойдя к палатке, они бесцеремонно рванули дверь на себя. Но дверь была закрыта. Тогда они стали громко стучать.
   – Воробей, выходи! Разговор есть! – раздались голоса.
   Поскольку Воробьева не было, вышел Макс. За ним шел Валентин и остальные ребята.
   – В чем дело, ребята? – строго спросил Макс.
   – А где ваш коммерсант, Воробей? – спросил один из парней.
   – А зачем он вам?
   – Да он нам деньги должен, мы приехали получить.
   – Какие деньги, пацаны? За что? – спросил Макс.
   – Он на нашей территории торгует, – сказал парень, взявший на себя роль лидера.
   – А ты кто такой? Ты хоть представься мне, – спокойно сказал Макс.
   – Я? – парень произнес это таким тоном, будто удивлялся, как это Макс его не знает. – Я Коля Мальвина. Слышал про такого?
   – Что еще за Мальвина? Та, что у Буратино, что ли? – заулыбался Макс.
   – Ты что, пацан? Мы – люди серьезные. Мы из бригады Пирожка.
   – Какой такой бригады Пирожка? – продолжал улыбаться Макс.
   – Послушай, ты Макс, что ли? – спросил Мальвина.
   – Да, я Макс.
   – Так мы же с тобой кореша! Помнишь, стенка на стенку ходили? Ты, кажется, синий был?
   – Точно. А ты?
   – «Теплоцентраль», обижаешь! – И быстрым движением парень вытащил из кармана цепочку, вероятно, для драки.
   Макс тут же быстро намотал на руку резиновый жгут, которым в последнее время часто пользовались в драках.
   Неожиданно в машине гостей открылась дверца, и оттуда вылез толстый парень в спортивном костюме, подстриженный под машинку. Он медленно подошел к стоящим друг против друга ребятам.
   – Пацаны, одну минуточку! – сказал парень. – Я смотрю, знакомые лица! Здорово, Макс! – И парень протянул руку Максу. – Помнишь меня? Я Пирожок.
   – Пирожок?
   – Ты что, забыл, как мы с тобой махались?
   – Да, было время, – неопределенно ответил Макс. – Так что за проблемы, Пирожок?
   – Точка, что ли, твоя?
   – Моя, конечно.
   – Так сразу бы и сказал! А то твой коммерсант, – сказал Пирожок, – какую-то непонятку понес. Братве ничего толком объяснить не мог. Мы ему – какая крыша, предъяви, а он – вот, сейчас не могу, завтра приедут, назвать ничего не мог. Только пацанов зря от дела оторвали! А ты сейчас чем занимаешься, с кем работаешь? – продолжал интересоваться Пирожок.
   Макс кивнул в сторону Валентина.
   – Вот с ним работаю.
   – А у тебя какая кликуха? – повернулся Пирожок к Валентину.
   – Сушок, – ответил Валентин.
   – Что-то имя незнакомое.
   – Мы с Кузей работали.
   – Кузя? Миша Кузьмин? Как же не знать! Знаем. Так он же, говорят, по зонам сейчас сидит...
   – Да, но скоро вернется, – сказал Макс, – снова вместе будем работать.
   – Кузя – человек авторитетный, кто его не знает! Говорят, он какого-то жулика в Москве, в кафешке, на глазах у ментов порезал? – говорил Пирожок. – Ладно, братва, извините, что так получилось. Короче, мы не знали, что это ваша точка.
   И, пожав друг другу руки на прощание, ребята стали разъезжаться.
   – Да, ловко мы их развели! – сказал Валентин, как только гости уехали.
   – Ловко! – сказал Макс.
   – Ну что, коммерсант, – с улыбкой сказал Валентин, – теперь тебе нужно нам двадцать процентов платить!
   Макс заулыбался.
   – Ладно, мы свои люди, сочтемся! Я вам угощение выдам.
   Ребята зашли в палатку, и он выдал кому бутылку ликера, кому пиво, кому сигареты – каждый брал что хотел. Вскоре все разошлись.
 
   Но через некоторое время у Макса начались новые неприятности. Неожиданно в его палатку пришли с проверкой милиционеры. Долго обыскивали, искали какие-то документы, краденые вещи, как они объясняли. Потом стали проверять патент, регистрацию кооператива и прочее. Потом они все же нашли какую-то зацепку, что, мол, не так какой-то документ оформлен, и палатку опечатали, предупредив, что Макс торговать не сможет, пока все юридические накладки в оформлении документов не устранит.
   Пока Макс носился по исполкомам, по комиссиям по кооперативному движению, собирал все подписи, через два дня его палатка неожиданно сгорела.
   Зашел на следующий день Макс к Валентину расстроенный.
   – Ну вот, Валя, на бобах я остался! Ничего у меня нет! Толком сделать ничего не могу да еще денег должен.
   – Денег должен? – удивился Валентин.
   – Да. Я же многое на реализацию брал. Теперь на меня кредиторы наезжают. Что делать, посоветуй!
   – А черт его знает! – пожал плечами Валентин и включил видеомагнитофон.
   – Откуда у тебя видик? – удивился Макс.
   – Ребята из института дали на три дня посмотреть. Глянь, какие боевики – «Команда» со Шварценеггером, много фильмов про карате, «Одинокий волк» с Чаком Норрисом и другие. А есть один очень любопытный фильм.
   – Что за фильм?
   – Про рэкетиров американских. Посмотри, что они делают!
   Друзья стали смотреть фильм про американский рэкет, который облагал данью всех подпольных торговцев наркотиками, владельцев казино, сутенеров проституток и прочий нелегальный подпольный бизнес.
   Друзья смотрели этот фильм несколько раз.
   Вскоре, кстати, вышел фильм российского режиссера Юрия Кары «Воры в законе», где показывали деятельность российских рэкетиров, как они наезжали, как обкладывали данью цеховиков, кооператоров, как пытали утюгами и прочее.
   Валентин отлично знал, что многие ребята в свободное от учебы время также промышляют рэкетом. Именно тогда начало появляться новое звено российской преступности – объединения спортсменов, занимающихся рэкетом.
   Профессиональный же уголовный мир, живший старыми традициями, к этому движению отнесся достаточно равнодушно, посчитав, что это не конкуренты.
   Но они глубоко заблуждались.
 
   Вечером Валентин сидел дома в одиночестве. После того как он вернул видик друзьям, вечерами стало нечего делать. Валентин лениво перелистывал какой-то старый журнал и думал о предложении войти в бригаду, которое ему сделали ребята из института.
   Неожиданно кто-то позвонил в дверь. Валентин увидел на пороге Макса. Тот со скучающим видом молча вошел в квартиру, держа в руках бутылку недорогого вина.
   – Что-то ты в последнее время на винишко налегать стал, – сказал Валентин.
   – Да, а что еще делать? – ответил Макс, махнув рукой. – Неприятности за неприятностями!
   После того как сгорел кооперативный киоск, Макс совсем пал духом. Делать ему было нечего, и он не знал, чем заняться. Одалживать деньги и строить новый киоск, организовывать торговлю у него не было сил. К тому же на нем висели старые долги, которые он должен был вернуть. Макс был в тупике.
   Молча сев за стол, Макс взглянул на раскрытый журнал.
   – Что делаешь? – спросил он Валентина.
   – Да ничего, просто журнал смотрю.
   – А видик где?
   – Ребятам отдал. Вот, посмотрел несколько фильмов.
   – Как жить дальше думаешь? – неожиданно спросил Макс, наливая в стакан вина и подвигая второй Валентину.
   – Не знаю, – пожал плечами Валентин. – Тут ребята, мои однокурсники, в бригаду зовут.
   – В бригаду? – переспросил Макс. – А что делать? Ты ведь по строительной части не особо...
   Валентин усмехнулся.
   – При чем тут строительство? В бригаду зовут деньги вышибать, кооператоров охранять, короче, крышу делать.
   – Крышу? – задумчиво произнес Макс. – В последнее время много об этом пишут.
   – И не говори! Только и пишут, что про рэкетиров, запугивают простого обывателя.
   – И что ты об этом думаешь?
   – Там деньги неплохие дают.
   – Какие?
   – Все зависит от выручки. Доход делится на какие-то части. Мы имеем процентов двадцать-тридцать от общего дохода бригады. Часть идет в общак, как обычно, – Валентин намекнул на их прошлое. Макс задумчиво посмотрел на него.
   – Я тоже начинаю думать об этом.
   – О чем? Кооперативный киоск опять открыть хочешь?
   – Нет, я не для этого.
   – А для чего же?
   – Послушай, Валя, давай сами бригаду сколотим! Пацаны вроде с нами в нормальных отношениях. Начнем вместе работать.
   – Я тоже думал об этом, – сказал Валентин. – Но дело в том, что в нашем городке никаких особо серьезных кооператоров нет, да и делить тут нечего. И посмотри, как бригады с «Теплоцентрали» поднялись, те же зеленые. Сейчас у них серьезные команды. Мне даже ребята из моего института говорили о серьезности этих структур.
   – А кто же тебе предлагает бомбить наш городок? – неожиданно проговорил Макс. – Тут есть возможность покруче, Москва, например.
   Валентин усмехнулся.
   – Ты что, Макс, какая Москва? Мы наберем шестнадцать, пусть даже двадцать человек. И ты считаешь, что с этим количеством можно в Москву соваться?
   – Подожди, у меня схема уже разработана, – сказал Макс. – Вот глянь. – Макс взял листок бумаги, ручку и стал что-то чертить. – Вот мы с тобой, два лидера. Только мы имеем право делить общий доход команды. Все остальные будут работать по найму.
   – Что значит по найму?
   – На зарплате сидеть. Им гарантирована ежемесячная заработная плата.
   – И какая же?
   – Я тебе позже скажу. Это зависит от доходов. Плюс премии за участие в каких-нибудь акциях, плюс больничные...
   – Что еще за больничные?
   – Мало ли: у кого травма, кого в КПЗ менты возьмут, на адвоката...
   – Короче, опять общак получается? – уточнил Валентин.
   – А куда без него денешься! Вот такая ситуация получается.
   – И как ты все это себе представляешь?
   – Сейчас в Москве много кооператоров. Они все тусуются на Рижском рынке. Слышал про такое место?
   – Да, что-то про него недавно писали.
   – Вот мы с тобой создаем бригаду, наедем на кооператоров, предлагая свои услуги. Все будет построено на психологии запугивания.
   – Кто же нас испугается? – удивился Валентин.
   – А вот тут мы, братишка, должны этого добиться. Это наша профессия. А потом, может, кого на охрану возьмем, будем получать свои проценты. Тут вот в чем вся штука заключается: сначала нужно немного поработать, а потом каждый день будем ездить и долю снимать то с одного кооператора, то с другого. Я даже придумал, как сделать свою карту.
   – Какую карту? – спросил Валентин.
   – Карту всех своих торговых точек. А когда мы кое-какие деньги заработаем, тогда сможем сами их крутить.
   – Да, Макс, не зря ты в Плешке учишься! Ты на каком факультете, я все время забываю?
   – Как на каком? Общественного питания.
   – Тебе, по-моему, нужно на другой переходить.
   – На какой же? – удивился Макс.
   – На криминальный факультет.
   Оба засмеялись.
 
   Именно с того вечера группировка, которую должны были возглавлять Макс с Валентином, и взяла свое начало. Уже на следующий день друзья пригласили на квартиру Валентина всех ребят, которые раньше входили в их молодежную группировку. Здесь Макс и Валентин стали убеждать всех в необходимости создания группировки. Макс даже стал всех уверять, что есть готовые коммерсанты, которые сами просят, чтоб их охраняли.