Карышев Валерий. Криминальная история России. 1989-1993. Люберецкие. Парни из Солнцева

   – Так вы Сережины вещи возьмите, они у него под кроватью в чемоданах хранятся, – сказала Жанна.
   Валентин прошел в комнату, где жил Воробей. Под кроватью стояли два больших чемодана. Потянув на себя один из них, Валентин хотел открыть его, но неожиданно зазвонил телефон. Жанна подошла. Валентин стал прислушиваться, кто звонит. Вероятно, звонил кто-то из школы, потому что она начала говорить, какие уроки будут и тому подобное.
   Валентин открыл крышку чемодана. Сверху лежали какие-то газеты, журналы. Отодвинул все это в сторону. Бог ты мой! Весь чемодан был забит деньгами. Тут были и доллары, но в основном – рубли, аккуратно сложенные, в банковских упаковках. Валентин быстро захлопнул чемодан и подвинул к себе другой. Там были те же рубли. Теперь Валентину все стало ясно.
   Это либо общак группировки, либо это деньги, полученные за продажу компьютеров, чем занимался в последнее время Воробьев.
   Но, по всем параметрам жизни братвы, Воробьев не мог хранить общак, так как он не был не только авторитетом, но даже и членом группировки. Следовательно, поскольку Воробьев являлся всего-навсего коммерсантом, то и эти деньги скорее всего дал ему Кузя на прокрутку какого-либо проекта, так думал про себя Валентин.
   Теперь у Валентина появился шанс. Надо взять все эти деньги и свалить. «Теперь-то я проживу! – сказал про себя Валентин. – Это мое спасение! Но что я буду с рублями делать? Их нужно срочно превратить в доллары!»
   Взяв чемоданы, он дождался, когда Жанна закончит говорить по телефону. Вскоре она вернулась.
   – Ну что?
   – Да, эта одежда мне пригодится, – спокойно сказал Валентин. – Я, пожалуй, заберу ее. Скажи, пожалуйста, а твой брат в банке работает?
   – Да, в банке.
   – Как бы мне с ним связаться?
   – Вы ему можете позвонить или заехать.
   – Давай я телефончик запишу, – сказал Валентин. Жанна вышла на кухню, взяла листок бумаги и записала номер телефона.
   – Вот, – протянула она листок Валентину, – звоните.
   – Ладно, не горюй, невеста! – улыбнулся Валентин. – Подрастешь – женюсь на тебе!
   Через несколько минут он покинул квартиру Жанны.
   Вскоре он оказался на вокзале. Он долго бродил по залу без всякой цели. Наконец его заметил милиционер. Валентин понял, что его принимают за какого-то жулика. Нет, судьбы дяди Бори ему не нужно! Валентин пошел в камеру хранения и сдал чемоданы. Получив в обмен квитанцию, он подумал: ничего себе, бешеное состояние – и взамен две какие-то бумажки!
   Да, безусловно, он рисковал, но выхода у него другого не было. Вечером он позвонил Диме, брату Жанны.
   – Дима, – сказал он осторожно, – у меня есть кое-что деревянное. Ты мне на зелень поменять сможешь?
   – Это не телефонный разговор, – ответил Дима.
   – Ты мне только скажи – да или нет?
   – Да. Завтра сможешь приехать? Нужно встретиться и переговорить.
   – А куда?
   – Приезжай к нам. Адрес ты знаешь.
   – Нет, у вас я не могу. Знаешь кафе «Печора» на Калининском?
   – Да, знаю.
   – Через сколько ты там сможешь быть?
   – Мы же рядом живем.
   – Тогда давай через полчаса. Договорились?
   – Договорились.
   Валентин быстро побежал ловить такси, чтобы добраться до кафе. А вдруг Дима – подставной? А вдруг с ним придут люди Кузи или менты? Ладно, делать нечего...
   Валентин добрался до кафе и, остановив машину чуть подальше, стал пристально вглядываться в прохожих. Вскоре он заметил знакомую фигуру Димы. Он стоял у кафе, поеживаясь от холода. Валентин подошел к нему.
   – Привет, Дима! Давай отойдем в сторонку, поговорим.
   Дима пошел за Валентином.
   – А что случилось? – спросил он. – Куда Воробьев исчез?
   – С Воробьем все в порядке, он скоро появится. В общем, ты знаешь, что у него под кроватью не его деньги?
   Дима кивнул головой.
   – Конечно. Это ваши деньги. Я в курсе, мне Серега говорил.
   Теперь у Валентина не было сомнения, что это был общак, который Сергей хранил по просьбе Кузьмы.
   – У нас там проблемы возникли.
   – Я так и понял, – сказал Дима, – потому что Серега никогда так не исчезал. Когда он появится?
   – Скоро. Ты мне можешь помочь перевести деревянные в доллары или в другую валюту?
   – Конечно, могу. Но только наш банк проценты берет.
   – Ничего страшного. Когда займемся?
   – Да хоть завтра. Какая сумма?
   Валентин замялся.
   – Да я еще толком не знаю, не считал. Но приличная, сам понимаешь, сколько денег в этих чемоданах может быть.
   – Хорошо. Давай сделаем так, – предложил Дима, – будем считать условную сумму, и исходя из этого, я закажу соответствующий эквивалент по банковскому курсу. Но предупреждаю – обмен будет по межбанковскому курсу, не по рыночному.
   – Само собой, – кивнул головой Валентин.

Глава 8
Следак

Московская область, август, 1998 год

   На следующий день я был у изолятора ровно в двенадцать часов. Следователя еще не было. Я стал интересоваться у дежурного конвоира, во сколько прибывает электричка.
   – Примерно в двенадцать двадцать – двенадцать тридцать с электрички следователи прибывают. Вы, адвокаты, все на машинах ездите, а следователи – на электричках.
   – Надо же, какая несправедливость! – пошутил я.
   Филиппов появился точно в назначенное время – в двенадцать тридцать. По его внешнему виду было заметно, что он был какой-то подавленный, с невеселым взглядом.
   – Ну, как дела? – спросил я.
   – Да не очень хорошие дела, – сказал Филиппов и добавил: – Мои дела.
   – Что-то случилось?
   – Вот именно, случилось, – Филиппов начал раскладывать свои бумаги на столе. – Вы заказали вашего подзащитного?
   – Я думал, вы закажете, – сказал я.
   – Ну вот, только время теряем, – сказал следователь недовольным тоном и позвал конвоира. Тот сразу же заглянул в кабинет. – Там Сушкова доставьте в кабинет, на допрос, – сказал Филиппов.
   Конвоир вернулся минут через пять.
   – Вам придется подождать. Они в бане.
   – В какой еще бане?
   – Сегодня у нас помывочный день, – пояснил конвоир.
   «Да, – подумал я, – баня – это громко звучит!» На самом деле никакой тюремной бани как таковой не существует. Есть только небольшие душевые кабинки, где моются заключенные. А вся помывка занимает от силы тридцать минут.
   – Что ж, делать нечего, – сказал Филиппов, – придется подождать.
   – Так что там с экспертизой? – спросил я.
   – Экспертиза-то как раз в вашу пользу, – ответил следователь. – Вот, почитайте, ознакомьтесь. – И протянул мне листки бумаги.
   Я углубился в чтение. Отбросив вступительную часть, сразу перешел к главному – к выводам. Решение экспертизы было однозначным: никаких предметов, пятен крови и иных посторонних следов на одежде Валентина Сушкова, точнее, на черном костюме в полоску, не обнаружено. Также не было обнаружено ничего ни на обуви, ни на галстуке.
   Я с облегчением вздохнул.
   – Вот видите! Получается, если он замахнулся ножом, чтобы вонзить его в грудь убитого, то обязательно на костюме должны были остаться пятна крови.
   – Я тоже об этом думаю, – кивнул головой Филиппов. – Не мог же он с собой принести какую-то спецодежду или обмотать себя чем-то, нанести удар, а потом все уничтожить.
   – А что по пальчикам?
   – По пальчикам тоже все в пользу вас. Никаких пальчиков на рукоятке ножа не обнаружено.
   – То есть практически никаких улик против Сушкова нет? – уточнил я.
   – Улик-то нет, но тут возникает другая ситуация. Гражданка Нефедова дала показания, что она видела перед ее уходом из кафе неизвестного мужчину, который находился в районе туалета. Вошел же он в помещение через черный ход.
   – А кто такая Нефедова?
   – Вера Нефедова.
   – А, Верка.
   Следователь удивленно посмотрел на меня, как бы спрашивая – а что, вы знаете Верку? Поняв его взгляд, я сказал:
   – Я ее видел на следственном эксперименте. И мой подзащитный ссылался на нее в своих показаниях. Давайте допросите Нефедову, так сказать, с пристрастием.
   – К сожалению, это сделать невозможно, – сказал следователь, помолчав.
   – Почему? Она отказывается давать показания? Или, может, ей кто-то угрожает? – я делал вид, что ничего не знаю.
   – Ей уже никто не угрожает. Вчера Нефедова была задушена в ее квартире.
   – Кем?
   – А кто его знает, – пожал плечами Филиппов. – Странное убийство.
   – Так, может, ее братва Кузи...
   – Не похоже, я уже с ними говорил. У них к ней никаких претензий нет. Да и потом, они на это не пойдут.
   – Откуда вы знаете?
   – Справки кое-какие навел. Есть у нас свои службы, – улыбнулся Филиппов.
   – Убийство Нефедовой вы будете вести? – спросил я.
   – Нет, там другая бригада работает. Обидно – она у меня была главным свидетелем. Так что все в пользу вас, – подытожил Филиппов.
   – Тогда, – осторожно сказал я, – может быть, нужно и меру пресечения изменять?
   – Почему бы и нет? Я не против. Давайте отпустим его под залог.
   – Отлично, давайте под залог!
   – Какую сумму может выделить его банк?
   – Я думаю, что с суммой проблем не будет.
   – Но банк, как я слышал, лопнул, – сказал следователь.
   – На такие дела они деньги найдут, я думаю.
   Вскоре дверь кабинета открылась, вошел Валентин. Он был немного раздражен. Сухо поздоровавшись и игнорируя следователя, он обратился ко мне:
   – А почему вы вчера ко мне не приехали?
   – Дела были, – уклончиво ответил я.
   Валентин промолчал, но я понял, что он подумал о том, что у нас был договор, а адвокат не приезжает. А что я мог ему ответить? Что занимался любовью с его женой?
   – Я должен поставить вас в известность о результатах экспертизы, – произнес следователь. – Все в пользу вас. Экспертиза ничего не показала. К тому же погибшая Нефедова утверждала, что видела постороннего человека в кафе.
   – Как погибшая? – переспросил Валентин.
   – Да так. Вчера она была убита в своей квартире, задушена.
   Валентин даже привстал от неожиданности.
   – Валентин, самое главное, – сказал я, – следователь не против изменения меры пресечения – освобождения тебя под залог. Так что давай думать, какую сумму может выделить твой банк за твое освобождение.
   – Как под залог? Я не хочу никакого залога! – сказал Валентин.
   – Знаете ли, – сказал следователь, – мне кажется, вы немного обнаглели. И так вам идут навстречу, я хочу вас выпустить. А подписку о невыезде ни один прокурор не подпишет, под залог – еще куда ни шло. При этом сумма должна быть солидная.
   – А я вообще не хочу на свободу. Вы сначала разберитесь. Выясните, кто убийца, меня реабилитируйте, а потом я выйду. Сейчас я никуда выходить не буду. Учтите, что я тоже являюсь опасным свидетелем. Моей жизни угрожает опасность.
   Следователь смотрел на Валентина большими глазами. Так же удивленно смотрел на него и я. Я впервые видел клиента, который отказывается выходить на свободу. Что-то тут не то!
   Следователь пожал плечами. Он достал из портфеля бланки и хотел заполнить их.
   – Что вы хотите писать? – спросил Валентин.
   – Документ о твоем освобождении. Сейчас передам их, и ты будешь свободным.
   – Нет, нет, я категорически против! Никакого залога! Я не согласен! – запротестовал Валентин.
   Следователь отложил ручку.
   – Ничего не понимаю! – сказал он. – Я не уверен, что прокурор подпишет освобождение под подписку о невыезде.
   – Так идите и добивайтесь! Никакого залога я давать не буду.
   – Ладно, – сказал Филиппов, – в конце концов, это ваше дело. Но я сталкиваюсь с таким впервые, – он посмотрел на меня.
   Я в ответ пожал плечами.
   – Может, я поговорю со своим клиентом? – предложил я.
   – Конечно, – ответил следователь. – Я вас в коридоре подожду. Может быть, потом вы меня до города довезете?
   – Охотно, – кивнул я.
   Когда мы остались с Валентином вдвоем, я спросил:
   – Ты что, парень? Тебе дают шанс освободиться, и ты сам его отвергаешь? Я тебя не понимаю. У тебя температура?
   – Никакой температуры у меня нет. Просто если я сейчас выйду за проходную, то жить после этого буду минут десять-пятнадцать, не больше. Неужели вы не понимаете, что они только этого и ждут, чтобы со мной разобраться?
   – Так что же, теперь ты будешь сидеть в тюрьме постоянно? – улыбнулся я.
   – Нет. Но пока еще время моего освобождения не пришло. Я всегда успею освободиться, – уверенно сказал Валентин.
   Я пожал плечами.
   – Смотри сам, вольному воля. Так ты и под подписку о невыезде освобождаться не будешь?
   – Наверняка прокурор упрется, скажет – только под залог.
   – Если у них нет никаких оснований держать тебя тут, тебя и так выпустят.
   – Но, заметьте, они меня не выводят из числа подозреваемых!
   – Это так.
   – Следовательно, дело не прекращается. Я пока не буду освобождаться.
   Вскоре мы закончили разговор, и я вышел в коридор. Филиппов ждал меня.
   – Ничего не понимаю! – сказал он. – Впервые такое вижу! Можно сказать, принес радостную весть, мог его сегодня освободить, а он упирается! Я не знаю, что делать. Пойду к начальству советоваться.
   Я пожал плечами.
   – Со мной такое тоже впервые. Наверняка у него какие-то свои соображения.
   Вскоре мы вышли за проходную тюрьмы. И там я заметил, что напротив стоит знакомый джип «Чероки» с тонированными стеклами. Тут же дверцы открылись, и из него вышли ребята.
   – Ну что, – обратились они ко мне, будто бы не замечая следователя, – вас можно поздравить с победой, господин адвокат?
   Я сделал удивленные глаза.
   – Что значит с победой?
   – Вашего же сегодня освобождают, мы приехали, так сказать, сопроводить его.
   – Что-то вы, ребята, перепутали, – улыбнулся я. – Никакого освобождения не произошло, – и внимательно посмотрел на следователя. Тот кивнул головой, стараясь сделать это незаметно для меня.
   У меня мелькнула мысль – может быть, следователь заодно с бандитами? Может, они специально подготовились, чтобы Валентина сразу увезти куда-нибудь в лес или в подвал? Молодец Валентин! Правильно он сделал, что отказался от освобождения! Но, с другой стороны, я знал, что в таких случаях можно нанять вооруженную охрану или вызвать охрану из его же банка. Впрочем, судя по всему, Валентин что-то задумал. Но что – оставалось неясным.
 
   Вечером я встретился с Жанной. Я рассказал ей всю интригу с освобождением и, самое главное, – об отказе Валентина от освобождения. Казалось бы, весть об освобождении должна была обрадовать Жанну, но она отнеслась к этому совершенно равнодушно. На мой вопрос, что же Валентин задумал, почему отказался от освобождения, Жанна лишь пожала плечами.
   – Надо как-то с ним связаться, – сказала она.
   – Можно записку написать.
   – Нет, это опасно. Я придумаю, как это сделать. Знаешь, завтра надо обязательно поехать в прокуратуру, разобраться.
   – Хорошо. Я так и сделаю.
   Я посмотрел на нее, снова ожидая приглашения провести с ней ночь. Но Жанна почему-то этого не сделала и молча ушла к себе в номер. Я же не стал навязываться и ушел к себе.
   Некоторое время я ждал звонка от Жанны, думая, что она снова позовет меня, но звонка не было...
 
   На следующее утро я проснулся рано и стал собираться в прокуратуру. Потом решил, что сначала лучше позвонить. Связавшись с Филипповым, я спросил:
   – Когда я могу к вам прийти?
   – Ситуация немного изменилась, – ответил следователь. – Перезвоните часа через два. Пока еще ничего не ясно.
   – Что значит не ясно?
   – Я не могу вам ничего сказать. Сейчас все решается по вашему делу.
   – Хорошо. Перезвоню через два часа.
   Жанны в номере не было, она уже куда-то уехала.
   Через два часа я снова позвонил Филиппову. Голос у него был грустный и встревоженный.
   – Да, вы можете подъехать, – сказал он. – Я буду обедать тут недалеко, в одной забегаловке. Может, там и поговорим?
   «Интересно, – подумал я, – о чем нам говорить? Странный какой-то следователь – почему-то не вызывает меня в кабинет, а предлагает встретиться в неофициальной обстановке. Может быть, он хочет открыть мне какую-то тайну?» Конечно, я не отвергал такую возможность.
   – Так какую стекляшку вы имеете в виду? – уточнил я.
   Филиппов продиктовал адрес...
 
   Через час мой джип уже стоял у небольшой забегаловки типа шашлычной. Я вошел внутрь. За столиком в углу сидел следователь Филиппов, уплетая первое. Он протянул мне руку.
   – Садитесь, – указал на свободный стул. – Может, пообедаете?
   Я пожал плечами.
   – Или вы в такие заведения не ходите, а только по крутым ресторанам?
   – Да что вы, можно и здесь, – улыбнулся я.
   Я подошел к меню. Особого восторга блюда в нем у меня не вызвали. Долго изучая меню и думая, чем тут можно не отравиться, я решил взять только салаты.
   Я принес салаты на столик и принялся жевать. Следователь не спешил начинать разговор.
   – Что-то настроение у меня похабное, – неожиданно сказал Филиппов. – Я выпил бы чего-нибудь.
   «Может быть, – подумал я, – он хочет расколоть меня на бутылку водки?»
   – Так какие проблемы? – улыбнулся я. – Сейчас я закажу. Что будем пить – водку, коньяк?
   – Давайте водки выпьем, – сказал Филиппов.
   – Одну минутку! – я сделал подзывающий жест. Официант тут же подошел к нашему столику. Через несколько минут он принес бутылку «Столичной», две рюмки и наполнил рюмки.
   Я чуть пригубил. Филиппов же залпом опрокинул водку. Затем тут же налил еще.
   – Что я хочу сказать, – проговорил он. – Это наша последняя встреча. Поэтому я и расслабился.
   – Как последняя? Почему?
   – Меня сегодня отстранили от дела.
   – Почему? Расскажите подробно.
   – Что тут рассказывать. Это служебная тайна. Я пришел сегодня к зампрокурора, это тот самый знакомый вашего адвоката, Павла Страхова.
   – К Сергею Владимировичу?
   – Да, к нему. И меня отстранили от дела, другого следователя назначают.
   – Кого?
   – Пока еще не знаю, кого-то подыскивают. И еще хочу сказать – опера нарыли двух свидетелей.
   – Что? Каких еще свидетелей?
   – Не знаю. Привезли каких-то двух человек, которые якобы будут показывать, что Кузю завалил ваш.
   – Но вы же вчера хотели его освобождать!
   – Вот, значит, погорячился, – сказал Филиппов, наливая третью рюмку водки. – Зря вы, господин адвокат, вчера не воспользовались. Делали бы ноги.
   – Ну да, чтобы эти мальчики моего тепленьким отвезли в лесок или в подвал?
   Филиппов пожал плечами, как бы соглашаясь со мной.
   – Теперь уже поздно это делать. Хотя это мое частное мнение, но я хочу сказать, что в этом деле что-то нечисто.
   – В каком смысле? – спросил я.
   – Какие-то сильные ветры дуют не в сторону вашего подзащитного.
   – Я что-то не понял. Объясните, пожалуйста.
   – Понимаете, когда я пришел к выводу на основании экспертизы, на основании показаний Веры Нефедовой, которые, кстати, записаны на видео, я уже был полностью уверен, что ваш действительно тут ни при чем. Конечно, я понимал, что для меня это «висяк», что этого неизвестного, который там был, я не найду никогда. Тем более что Нефедовой, которая могла бы его опознать, уже нет в живых. Но все равно я пошел на это. И тут какая-то сила, неизвестная мне – вы уж мне поверьте, – и Филиппов налил четвертую рюмку, – вмешалась, нашлись какие-то два деда, опера их привели, которые якобы проходили мимо, видели через стекла, как ваш тыкал ножичком Кузю. Теперь зампрокурора ведет секретные переговоры с какими-то людьми, как я понимаю, высокопоставленными, – сделал паузу Филиппов, – которые, как я предполагаю, давят на него.
   «Так, – подумал я, – интересное кино получается! Ничего себе переходы – то холодно, то горячо!»
   – Вся жизнь полосатая – то белая, то черная, – сказал Филиппов, будто читая мои мысли. – Мне интересно, кого теперь назначат. Кстати, – он взглянул на часы, – именно сейчас все решается. У вас телефон под рукой?
   – Да, с собой.
   – Можно воспользоваться?
   – Конечно, – я вытащил из бокового кармана мобильный телефон и протянул Филиппову. Он стал разглядывать аппарат.
   – Интересная штучка, – сказал он. – Наверное, дорого стоит?
   – Нет, сейчас цены на мобильные резко упали.
   – А вот у меня такой нет.
   «Так, – подумал я, – намекает, что ли, чтобы подарил ему телефон?»
   – Могу подарить, – осторожно сказал я.
   – Да ладно, – махнул рукой Филиппов, – я это так, к слову. Мы ведь все как прозрачные ходим – если у кого-то что-то появляется, тут же его закладывают. – Он стал набирать номер телефона. – Сергей Владимирович? Это я, Филиппов. Так кому мне дело передавать? Слушаюсь, Сергей Владимирович! А сегодня мне можно на работу не идти? У меня что-то желудок разболелся. Отравился чем-то в нашей славной столовой.
   Филиппов слушал внимательно ответ. Потом он сказал:
   – Хорошо, слушаюсь, – и выключил телефон. – Все, дело забирает областная прокуратура, – сказал он мне, – с чем вас и поздравляю.
   – Как областная прокуратура?
   – То есть практически уже забрали. Они своего человека выслали.
   – Как я понимаю, ничего хорошего в этом деле не будет?
   – Да, я тоже так думаю. Упакуют вашего клиента по полной программе! Не удивлюсь, если они подведут его под максимальное наказание. Он же банкир?
   – Да, банкир.
   – Наверное, много денег должен? Вот его кто-то и заказал. А вообще, я вам вот что хочу сказать – только это между нами...
   Я насторожился.
   – Если есть возможность, уберите его из этого изолятора.
   – Почему?
   – Все может случиться. В этом изоляторе он может как бы случайно погибнуть, например, в драке с сокамерниками или от какого-нибудь несчастного случая.
   Час от часу не легче!
   – Постой, – я перешел на «ты», – это тебе кажется или ты в этом уверен? Это же очень важно!
   – Все, адвокат, больше ничего не скажу. И так уж слишком много сказал, – и Филиппов налил себе очередную рюмку, быстро ее осушив. – Все.
   Через пять минут мы простились. Я вышел из кафе совершенно опустошенный. Черт возьми, ничего себе переходы! То освобождают, то чуть ли не под «вышку» подводят! А он сидит и на лучшее надеется! Ничего не понимаю!
 
   Вечером я был в пансионате. Встретившись с Жанной, я передал ей последние новости и все изменения в отношении ее мужа. Все это ее очень расстроило. Мы терялись в догадках, но решили все же дождаться Павла, чтобы втроем обсудить варианты столь резкого поворота в уголовном деле Валентина. Однако, как ни странно, Павел не появился.
   – Может, загулял где-то? – предположила Жанна. – Годы-то еще молодые.
   Действительно, Павлу было лет тридцать пять. Он был разведен и во второй брак вступать не торопился, имея большое количество поклонниц и любовниц, с кем он время от времени встречался.
   – Наверное, завалился в какую-нибудь тепленькую кроватку, – с иронией сказала Жанна и вопросительно посмотрела на меня. Я немного растерялся, не понимая ее взгляда. Что это, намек – приглашение в теплую кроватку? Или так, просто подкол, – мол, все вы только по одному делу специалисты.
   Но Жанна, поняв мое замешательство, продолжила:
   – Ну что, пора спать? Может, этот Казанова утром появится? Ну как, ты ко мне или мне к тебе прийти?
   Я пожал плечами.
   – Давай для разнообразия поменяем декорации. Давай я к тебе приду, – улыбнулась Жанна. Я кивнул головой.
   Всю ночь мы занимались любовью. Я не упрекал ее, что в нашей любовной связи был перерыв. В конце концов я знал, что все любовные дела зависят от настроения женщины. Наверное, она была не в том настроении. Действительно, в последнее время она много переживала.
 
   Утром, проснувшись и легко позавтракав, я стал собираться в тюрьму. Вопросительно взглянул на Жанну.
   – Нет, сегодня не поеду, – сказала она. – Я устала, хочу побыть в пансионате, немного расслабиться. Схожу в бассейн, в сауну, отдохну, погуляю по дорожкам.
   – Вот, везет же некоторым! А я в тюрьму езжу, – улыбнулся я.
   – Работа у вас такая, – сказала Жанна.
   Я кивнул головой.
   Неожиданно раздался звонок мобильного телефона.
   – Твой? – сказали мы с Жанной одновременно.
   Звонил мой.
   – Слушаю, – сказал я.
   – Как дела? – услышал я в трубке голос Павла.
   – Работаю по намеченной программе, в тюрьму собираюсь. Ты-то где пропал? Завис у девчонки?
   – Да, типа этого.
   – Ты когда появишься?
   – Тут дело срочное возникло. Нужно встретиться, поговорить.
   Павел говорил какими-то отрывочными фразами, голос его как будто доносился издалека.
   – Ты откуда звонишь? Тебя очень плохо слышно. Из машины, что ли?
   – Из машины, прием плохой. – Опять наступила тишина. Создавалось такое впечатление, что телефон работал, только когда он говорил, а когда не говорил – отключался.
   – Хорошо, где мы с тобой встретимся? Подъезжай сюда, ты тут давно не был. Тут уже и горничные спрашивали, – пытался я подколоть Павла.
   – Нет, приехать не могу, – ответил он. – Но дело действительно очень срочное. Подъезжай ты.
   – Но куда я подъеду?
   – Ты знаешь бар напротив Госдумы? «Парадиз» называется.
   – Да, знаю.
   – Давай в три часа. Успеешь?
   Я посмотрел на часы.
   – Думаю, успею.
   – Ну, значит, в три часа, в баре, договорились?
   – Да, договорились.
   Павел даже не сказал своего традиционного «пока». Странный звонок! Почему встреча назначена именно в этом месте? Почему он не может приехать к нам? Павлу очень нравилось в пансионате, и он всегда старался поскорее вернуться сюда. А сегодня – все наоборот.