Кауи Вера. Наследницы (Том 1)

   Нет, придется выкручиваться самой. Она позвонила секретарше. Миссис Хеннесси перевели в Кенсингтон, а девушке, пришедшей на ее место, было почти столько же лет, сколько самой Кейт, и рекомендовала ее, как ни странно, миссис Хиндмарш. Ее звали Пенни, и она отличалась веселым нравом, общительностью и здравым смыслом. Они с Кейт сразу понравились друг другу.
   - Пенни, мне надо попасть на первый же "конкорд", который летит в Нью-Йорк. Дело очень срочное. Не знаю, сколько я там пробуду, но надеюсь вернуться через день.
   Когда рейс?
   - На утренний вы уже опоздали, но, может быть, что-нибудь получится с шестичасовым. Он прилетает в Нью-Йорк в пять пятнадцать по местному времени. Но тогда вам придется там ночевать, потому что до восьми часов обратный рейс на Лондон - вам не управиться.
   Может, лучше отложить полет до завтра в десять тридцать? - Пенни помнила все рейсы наизусть: ее прежний босс не вылезал из "конкорда".
   - Нет, мне нужно спешить. Попробуйте шестичасовой, хорошо?
   На шестичасовой самолет свободных мест не было.
   На следующий день в десять тридцать было всего одно место - один из пассажиров аннулировал заказ.
   Тогда Кейт позвонила Рольфу Хобарту, который обрушил на нее поток истеричных обвинений и оскорблений. Под конец он заявил:
   - Лучше поскорее выбирайтесь сюда, моя милая, пока я не передал всю эту историйку в газеты. И приготовьтесь раскошелиться, не жадничайте, иначе через суд я с вас сдеру не меньше пяти миллионов.
   - Я буду в Нью-Йорке в половине десятого Давайте встретимся в половине одиннадцатого у вас в офисе.
   - Даю вам срок до одиннадцати, а после созываю пресс-конференцию.
   Он швырнул трубку. Кейт трясло от унижения и злости. Она терпеть не могла хамов, особенно когда они орут во весь голос.
   Ночью она почти не спала. Она достала копию документа, подтверждающего подлинность лошади. Кроме перевода, который ей предоставили в адвокатской фирме, "Деспардс" сделал еще один. Их эксперт по Китаю сказал, что документы подлинные - стиль, язык, бумага - все указывало на это. Он проверил имя семьи, продавшей статуэтку. Оказалось, что она действительно принадлежит к древнему аристократическому роду. Кейт снова и снова разглядывала снимки лошади, сделанные с разных точек, под всеми возможными углами, множество фотографий увеличенных фрагментов, и не видела, где она могла ошибиться. Но в результатах термолюминесцентного анализа не приходилось сомневаться. Этот дорогостоящий метод, аналог углеродного анализа, определял возраст металла с точностью до десяти лет. А по результатам анализа, который делал Рольф Хобарт, получалось, что лошадь была изготовлена меньше пяти лет назад.
   Как? Где? Кем? Для чего? Эти вопросы безостановочно прокручивались в ее голове, так что утром она села в самолет совершенно разбитой. У нее не было сил ни смотреть на индиговую полосу небосвода, ни слушать, что говорит ей вежливый немец, ее сосед. Она могла думать лишь о предстоящем сражении. В сумочке у нее лежал незаполненный чек - на коротком собрании было решено, что Рольфа Хобарта надо умилостивить, чего бы это ни стоило. Вместе с подделкой они выкупали у него доброе имя "Деспардс". Когда люди уходили из кабинета, Кейт видела, что они потрясены и разочарованы. Как она их подвела... И она, и Джеймс. Этого никогда не случилось бы при Чарльзе Деспарде - вот что она прочла на их лицах.
   Блэз Чандлер тоже только что прилетел в Нью-Йорк, но из Гонконга. Он уже собирался сесть в ожидавший его автомобиль, как вдруг заметил рыжеватую голову и нетерпеливо машущую руку. Он выпрямился, сказав шоферу: "Подожди минутку, ладно?" - и бросился, прорываясь сквозь поток машин и людей, на другую сторону шоссе.
   - Мисс Деспард!
   Кейт резко обернулась, и он с удивлением увидел выражение явного облегчения на ее лице.
   - О, слава Богу! Я уже отчаялась найти такси. Мне надо быть в Нью-Йорке к одиннадцати - это в прямом смысле вопрос жизни или смерти. Вы не могли бы меня подбросить?
   - Конечно. Я за этим и пришел. Идемте.
   - Вы, наверное, переодетый ангел, - с благодарностью сказала Кейт, опустившись на мягкое светло-серое сиденье. Было уже пятнадцать минут одиннадцатого. Она целую вечность провела в очереди на паспортном контроле, негодуя на задержку и ежесекундно бросая взгляд на часы.
   - А почему такая спешка? - спросил Блэз.
   Замешкавшись с ответом, Кейт увидела, как его мягкий взгляд вдруг обрел непроницаемую твердость.
   - Вы все еще мне не доверяете, правда?
   Надо было решаться. Она набрала в грудь побольше воздуха и все ему рассказала.
   - Вы связались с гнусным человеком, - сказал Блэз. - Сам я с ним не знаком, но моя бабушка его знает.
   Она и отца его знала. Они не просто слегка помешанные, это ярые сторонники крайне правых, подозревающие всех и вся. Он захочет не только урвать свой кусок мяса, но и кровушки попить. - Блэз нахмурился. - А почему вы?
   Я имею в виду, почему вы одна? Свою жену я бы к нему не пустил, а ей палец в рот не клади.
   - Я тоже не сахар, - обиженно ответила Кейт. Нервы у нее были напряжены до предела, но она старалась этого не показать.
   - Именно это я о вас и слышу, - сухо проговорил он.
   - Как? Откуда?
   Он повернул голову, встретил ее удивленный взгляд.
   - Обычным путем.
   - Боже мой, - с горечью пробормотала Кейт, - неужели уже ни для кого не осталось ничего святого?
   - Я не бываю там, но получаю донесения, - безразличным тоном продолжал Блэз. - Не беспокойтесь, в них нет о вас ничего плохого.
   - Но мой год еще не начинался, - возмутилась Кейт.
   - Именно поэтому я и получаю донесения. Когда год начнется официально, вы должны будете действовать самостоятельно, и я не буду вмешиваться. Я просто хотел знать, как у вас дела.
   Кейт виновато вспыхнула, неловко поерзала. Она не ожидала такого интереса к себе с его стороны.
   Блэз постукивал кончиками пальцев по кейсу.
   - Куда вам надо? - спросил он.
   - Здание "Хобарт Энтерпрайзис" на Пятой авеню.
   - Я знаю, где это.
   - Мы успеем?
   Блэз взглянул на часы.
   - Думаю, что да, но удостовериться не мешает. - Он щелкнул выключателем и сказал:
   - Джим, нам надо в четырехсотый квартал Пятой авеню к одиннадцати.
   В ответ послышался благодушный голос шофера:
   - Успеем, мистер Чандлер.
   Машина прибавила скорости.
   - Я думала, что здесь не любят тех, кто превышает скорость, - нервно заметила Кейт.
   - Не любят, если им удастся вас поймать. - Он помолчал немного, потом произнес:
   - Вы надолго в Нью-Йорк? Собираетесь зайти в "Деспардс"?
   - Вряд ли. Я сегодня же возвращаюсь в Лондон дневным рейсом.
   Опять наступило молчание, потом Блэз сказал:
   - Вы говорите, лошадь нашли через Пирса Ланга?
   Всю оставшуюся часть пути она отвечала на его вопросы. Когда они остановились у небоскреба, где помещалась "Хобарт Энтерпрайзис", Блэз вылез из машины первым. Кейт невольно задрала голову. Ее первый небоскреб, первое посещение Нью-Йорка - и при таких обстоятельствах! Нет, она не станет заходить в "Деспардс", никто не должен знать, что она прилетела в Нью-Йорк.
   Она не могла понять, хорошо это или плохо, что приезд Блэза совпал с ее приездом, но чувствовала странное облегчение от того, что он все узнал. Она вдруг поняла, что он никому ни о чем не скажет.
   - Спасибо, - с благодарностью сказала она. - Я не опоздала, и это благодаря вам.
   - Не знаю, сможете ли вы в это поверить, но я на вашей стороне, ответил Блэз, сел в машину и уехал, оставив ее на тротуаре с открытым ртом.
   Глава 7
   Офис Рольфа Хобарта был немногим меньше, чем стадион Уэмбли. В дальнем конце, как миниатюрный каток, блестел огромный письменный стол. Человек с жабьим лицом доложил о ней, и всю дорогу, пока она пересекала необъятную комнату, она не могла оторвать глаз от лошади, которая стояла в самом центре стола.
   - Ну и как? - буркнул Рольф Хобарт вместо приветствия. - Вон она, эта подделка, которую вы пытались мне всучить. - Он был огромным, с мрачным и свирепым выражением лица, грубым, оглушительным голосом и ухватками человека, который привык считать, что деньги дают ему право вести себя как заблагорассудится.
   - Мы не собирались продавать вам подделку, - поправила она мягко, но твердо.
   - Только не говорите мне, что вы, как и ваш специалист, ничего не подозревали.
   Кейт подавила в себе желание сказать ему, что он тоже ни о чем не подозревал, пока его кто-то не надоумил, и честно призналась:
   - Да, я ошиблась. Мне никогда не приходилось сталкиваться с такой великолепной подделкой. Можно, я еще раз осмотрю ее?
   - Вы можете забрать эту проклятую штуку с собой, но только после того, как вручите мне чек на миллион долларов.
   Миллион долларов! Это был самый настоящий шантаж, но на кон было поставлено доброе имя "Деспардс", которое стоило гораздо больше. Кейт знала, что Хобарт может потребовать еще больше, что он вообще может отказаться принимать что-либо в неофициальном порядке и через суд получить сумму с пугающим количеством нулей.
   Она понимала, что он просто демонстрирует, кто здесь хозяин, играет с ней в кошки-мышки: сегодня я, так и быть, тебя пощажу, но в другой раз...
   Она осмотрела лошадь. Даже сейчас, зная результаты термолюминесцентного анализа, она не могла не относиться к ней как к произведению искусства. Пусть это не старинная вещь, но она не менее прекрасна, чем многое из того, что было сделано тысячелетия назад. Теперь она в полной мере могла представить себе ощущения экспертов, когда на их глазах Ван Меергрен создал великолепного Вермеера. Кейт чувствовала себя так, будто все ее знания разом обесценились. В первый раз в жизни она не смогла распознать подделку - правда, необыкновенно талантливую, но все-таки подделку. Она поставила лошадь на стол, вынула из сумочки чековую книжку, проставила требуемую сумму и подписала чек. Потом она протянула чек Хобарту.
   Он вырвал бумажку у нее из рук, а потом начался сущий кошмар. Рольф Хобарт срывался на визг, выкатывал глаза, бегал вокруг стола, нависал над Кейт, брызгая ей в лицо слюной. Когда он занес над ее головой сжатые кулаки, она отшатнулась и подумала, что он сошел с ума.
   Его обвинения все больше и больше походили на бред помешанного: его нарочно постарались выставить идиотом, он никогда этого не простит, ноги его не будет в Лондоне, он обратился в "Деспардс" только потому, что все говорили, будто там разбираются в восточном искусстве лучше, чем в других местах. Теперь он всегда будет держаться за свою страну, где живут честные люди, надо было знать, что проклятые иностранцы всегда надуют...
   Вдруг зазвонил телефон. Рольф Хобарт, замолчав на полуслове, схватил трубку. Кейт не слушала, о чем он говорит - сердце у нее колотилось как бешеное, а ноги подкашивались. Никогда в жизни она не испытывала такого ужаса. Она нисколько не сомневалась, что он в любое мгновение может потерять остатки самообладания и пустит в ход свои чудовищные кулаки. Такие случаи уже бывали, и только громадные деньги и власть позволяли ему избегать судебного преследования. Оставив чек на столе, она побежала к двери, но вдруг услышала за спиной "Подождите!", произнесенное совсем другим тоном. Она замерла на месте, но не поворачивалась, пытаясь нащупать дверную ручку. Когда он снова заговорил, Кейт с трудом поверила, что это тот же самый человек.
   - Почему вы не сказали мне, что знакомы с Агатой Чандлер? - сказал он подозрительно миролюбиво. - Это меняет дело... - Его голубые глаза все еще были серо-холодными от ярости. Он, заставлял себя извиняться из-за кого-то, кого звали Агата Чандлер, но что явно стоило ему большого труда.
   - Давайте-ка забудем всю эту историю, а? - И на глазах у пораженной Кейт он порвал чек в клочки. - Я хотел только слегка проучить вас. С Рольфом Хобартом шутки плохи, ясно? Просто верните то, что я вам заплатил, и покончим с этим. Не обиделись?
   К величайшему изумлению Кейт, он протянул ей граблеобразную руку. Не веря своему счастью, она пожала ее дрожащими руками и выскочила за дверь.
   В лифте она бессильно прислонилась к стенке. Этот человек сумасшедший! То он готов превратить ее в лепешку, угрожает, трясется от ярости, а через минуту извиняется из-за какой-то Агаты Чандлер. Чуть позже, когда она немного оправилась от шока и голова заработала, Кейт вспомнила слова Ролло: "...внук Агаты Чандлер, а ей принадлежит полмира. Стара, как Мафусаил, но все еще обладает огромной властью".
   Когда дверь лифта открылась, Кейт продолжала стоять, прислонившись к стене, пока чей-то голос не вывел ее из оцепенения:
   - Мисс Деспард?
   Она увидела шофера в униформе с кепкой под мышкой, который обеспокоенно заглядывал ей в лицо.
   - Да?
   - Мистер Чандлер прислал за вами машину.
   - Что? Машину? - Ее охватило чувство несказанного облегчения. Поскорей убраться отсюда... - Спасибо.
   Машина стояла на обочине - огромная, длинная, с затемненными стеклами. Пока она садилась, шофер не сводил взгляда с ее побелевшего лица и, захлопнув дверцу, предложил:
   - Мисс, вон в том шкафчике есть кое-что для поддержания сил.
   Потянувшись к ореховой дверце, Кейт заметила, что ее рука дрожит. Но она все-таки смогла достать хрустальный графинчик и наполнить низкий стакан, который одновременно служил крышкой, двойной порцией бренди.
   Напиток жарко заструился по жилам, добрался до потрясенного мозга, она наконец расслабилась, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ну и денек! Ну и псих! И какой дьявольски хитрый расчет. Кто же они с Доминик теперь, враги?
   Да, Доминик объявила войну и провела первый диверсионный рейд. "Идиотка, - ругала себя Кейт. - Тебе со всех сторон говорили, что ей нельзя доверять, и что ты сделала? Ничего. Ролло прав. Ты считаешь, что у всех те же нравственные принципы, что и у тебя. Приспосабливайся, деточка, или вон с корабля". Тут она открыла глаза и увидела, что они едут по широкой улице с газоном и кустами посередине. Парк-авеню? На перекрестке она заметила дорожный указатель: 84-я Восточная улица. 84-я Восточная улица? Кейт достаточно хорошо представляла себе Нью-Йорк, чтобы понять - они едут в северном направлении. Господи, она же собиралась лететь рейсом час сорок пять. Ей в другую сторону!
   Она забарабанила по стеклу.
   - Мы не туда едем.
   - Туда, мисс. - Шофер услышал ее, несмотря на толщину стекла. - Я должен доставить вас к миссис Чандлер.
   "Теперь еще похищение, - подумала Кейт, которая была близка к истерике. - Это не день, а какой-то кошмар".
   Агата Чандлер, по-видимому, была ничуть не лучше Рольфа Хобарта. Неужели все очень богатые люди страдают манией величия?
   Откинувшись на спинку, она увидала, что шофер говорит что-то в телефонную трубку. На следующем перекрестке они свернули направо. Судя по домам, это был фешенебельный район. Машина затормозила у большого дома с двумя фронтонами и отполированными до зеркального блеска дверьми. Как только машина остановилась, двери распахнулись, вниз по ступенькам спустился пожилой дворецкий в сопровождении лакея, который открыл для нее дверцу. Кейт вылезла, причем ей все время хотелось ущипнуть себя и проснуться.
   - Доброе утро, мисс Деспард, - торжественно произнес дворецкий. Кейт улыбнулась, услышав его английский выговор. - Миссис Чандлер ждет вас.
   Он проводил ее в просторный красивый зал с высокими потолками, паркетным полом и легкой винтовой лестницей, над которой висела роскошная люстра. В центре зала в инвалидном кресле сидела пожилая дама, рядом с ней стояла - Кейт снова захотелось ущипнуть себя - настоящая индианка, скво. Дама коснулась ручки кресла, и оно бесшумно покатилось навстречу Кейт.
   - Значит, вы дочка Чарльза, - проговорила она голосом, который, наверное, был слышен даже на Лонг-Айленде. - Я Агата Чандлер. Ваш отец был моим большим другом.
   - Здравствуйте, - ошеломленно ответила Кейт, пожав скрюченную артритом руку со вспухшими суставами и растопыренными пальцами.
   В ответ раздался грубоватый смех.
   - Вы уж небось собрались ноги прочь уносить, да я вас перехватила, довольно сказала старуха. - Когда Блэз позвонил мне и сказал, что собирается сделать этот придурок Хобарт, то я решила малость вправить ему мозги.
   - С помощью увесистой дубины? - не удержалась Кейт.
   Старуха снова довольно засмеялась.
   - Правильно, девочка! - Потом она продолжала более мягко:
   - Ну и как он? Вел себя как последний хам?
   Кейт содрогнулась.
   Агата Чандлер снова разразилась кудахтающим смехом и изуродованной рукой хлопнула себя по коленке.
   - Я с него мигом спесь сбила. Сказала, что если он с вами плохо обойдется, то больше меди не получит, не говоря уж обо всем остальном, что ему дает Корпорация.
   Я знавала обоих Хобартов - и отца, и сына. Оба умалишенные: вообразили о себе невесть что и всему свету свою силу доказывают. А теперь, детка, надо убираться из этого холодильника. Соме! - окликнула она пожилого дворецкого. - Ты уверен, что отопление работает как надо?
   - Да, мадам. Термостат поставлен на максимум.
   - Что-то непохоже, - проворчала старая дама.
   Только сейчас Кейт осознала, что в зале жарко, как в оранжерее, в углу она увидела мраморный камин, в котором пылало пламя, какое, наверное, можно было видеть, когда горел Чикаго.
   - Ненавижу этот промозглый город, - бормотала Агата Чандлер. - Бываю тут, только если уж очень приспичит. Поскорей бы обратно в горы. Поверни меня, Минни, - приказала она древнему изваянию, безмолвно стоявшему рядом с креслом. - Это моя двоюродная сестра, Минни Лосиный Рог, - обратилась она к Кейт. Минни кивнула с тем же непроницаемым выражением. На вид она была еще старше, чем Агата, что последняя и подтвердила:
   - Только потому и держу ее подле себя, что лет ей еще побольше, чем мне. По-английски ни слова, но все понимает. Поехали-ка в теплое местечко. За мной, Кейт.
   Совершенно завороженная, Кейт влилась в процессию. Впереди вышагивал лакей, который, дойдя до дверей, широко распахнул их. Дворецкий встал сбоку и помог Минни, толкавшей кресло, провести его сквозь дверной проем. Кейт замыкала шествие.
   - Теперь можете принести нам кофе, - приказала Агата. - Погорячее да покрепче.
   - Хорошо, мадам.
   Минни поставила кресло перед точно таким же ревущим пламенем, а Агата, пошарив рукой в россыпи бриллиантов, украшавших ее наряд, извлекла откуда-то лорнетку.
   - Дай-ка я хорошенько разгляжу тебя, Кейт Деспард.
   Ты знала, что мы с твоим отцом были друзьями?
   - Нет, - честно призналась Кейт.
   - Да уж конечно, откуда тебе знать... Мы с ним познакомились лет десять назад и сразу друг другу понравились. Ты на него не похожа.
   И вовсе она не дурнушка. Блэз тогда сказал: "Внешность не больше чем на двойку, зато за мозги может получить "отлично". Конечно, это не Доминик, думала старая дама, но у нее прекрасный рост и длиннющие ноги. И волосы совсем не морковные. Кто-то, видно, над девочкой поработал, и это пошло ей впрок".
   - Можно я сниму пальто? - спросила Кейт.
   Агата Чандлер хмыкнула.
   - Жарковато стало? Я без тепла никак не могу, с кровью что-то сделалось. Потому и приехала в Нью-Йорк - надо, чтобы эти коновалы меня посмотрели да сказали, много ли я еще протяну. Делай, как тебе удобнее.
   Услужливый лакей принял у нее тонкое шерстяное пальто. Под ним оказались узкие твидовые брюки, заправленные в сапоги, и короткий бутылочно-зеленый свитер поверх рубашки цвета меда.
   - Если тебе жарко, садись подальше от огня, - предложила Агата, и Кейт расположилась на диване с роскошной обивкой достаточно далеко от камина, чтобы не зажариться живьем.
   В дверь постучали. Вошел лакей с коробкой в руках.
   - Что это? - спросила Агата.
   - Для мисс Деспард, мадам. От мистера Хобарта.
   - Лошадь! - воскликнула Кейт, вскакивая с дивана. - Я забыла статуэтку! - Она сняла крышку и убедилась в том, что это действительно она.
   - Дай-ка я на нее посмотрю, - попросила Агата.
   Кейт поднесла к ней статуэтку. Старая женщина сама не могла держать ее в руках, но с интересом осмотрела.
   - Похоже, у нас на ранчо есть кое-что в этом роде, - наконец произнесла она. - Отец мой забавлялся - напокупал целую кучу со всего света.
   - Он был коллекционером?
   - Не в том смысле, как ты думаешь. Он просто брал да покупал, что ему приглянется. - Потом она прямо спросила:
   - Хорошая подделка?
   - Потрясающая! Она настолько хороша, что я ни на секунду ничего не заподозрила. Ни я, ни наш эксперт по Востоку. Это, - волнуясь, продолжала Кейт, - самое опасное, что мне приходилось видеть в жизни.
   - Угроза рынку, а?
   - Еще какая - Гмм... - Агата снова вооружилась лорнеткой. - Ну да ладно, убери ее. Не сомневаюсь, что в Лондоне вы постараетесь докопаться до правды.
   - Конечно, постараемся, - мрачно ответила Кейт.
   - Есть за что зацепиться?
   - Нет, - призналась Кейт. "Только подозрения", - подумала она и убрала лошадь в коробку.
   Снова открылась дверь, и дворецкий подал кофе на массивном серебряном подносе. Минни выдвинула столик, на который он поставил поднос. Когда Кейт увидела поднос, глаза у нее заблестели. Это была не ее епархия, но она сразу поняла, что вещь высочайшего качества.
   - Поль Ревери, - сказала Агата, перехватив ее взгляд.
   - Тоже ваш отец купил?
   Старая дама с гордостью кивнула.
   Минин налила кофе.
   - Из-за этого чертова артрита, чтоб ему пусто было, у меня руки не работают, - пожаловалась Агата. - Но до мозгов дело пока не дошло. - Снова зазвучал ее низкий смех.
   Эта женщина сохранила поразительное присутствие духа и жизненную силу, которой позавидовал бы любой.
   На лице - бронзовом, но не таком смуглом, как у Минни, - удивительно мало морщин. Орлиный профиль. Волосы, вероятно, крашеные, такие же черные, как у ее внука, и совершенно прямые. Высокий пучок скреплен испанским гребнем - из золота с красными и зелеными камнями. Кейт ни на секунду не усомнилась, что это рубины и изумруды. Одеяние Агаты Чандлер вполне заслуживало того, чтобы называться мантией: тяжелая парча с богатым золотым шитьем. Обруч на шее, который Кейт видела только на изображениях великих инков, буквально усыпан рубинами и изумрудами. Варварски роскошные серьги из тех же камней в золотой оправе свисали почти до плеч, но кольцо было одно - простое обручальное кольцо на левой руке. На Минни же было надето то, что Кейт с восторгом опознала как настоящую индейскую одежду, отделанную бисером и бахромой, из кожи цвета молодой пшеницы, такой же мягкой на вид, какой она, несомненно, была и на ощупь. Ее седые, лунного цвета, волосы тоже были собраны в пучок, но без всяких украшений. Она налила кофе для Агаты в специальную чашку с двумя ручками, в которые та смогла просунуть скрюченные пальцы.
   - Хочешь добавить чего-нибудь в кофе? - спросила Агата.
   Чувствуя, что лучше сохранить ясную голову, тем более что в ней еще слегка шумело от выпитого в машине бренди, Кейт отказалась, а первый же глоток кофе убедил ее в том, что она поступила правильно. Кофе был черен, как грех, и обжигал, как адское пламя.
   Старая женщина словно прочла ее мысли.
   - Это папа научил меня варить кофе. Иногда, если ему не удавалось ничего подстрелить, он целый день жил только на этом питье, и хоть бы что.
   - Ничего удивительного, - выпалила Кейт, я Агата залилась смехом.
   - Мой Мальчуган считает, что в тебе есть сила духа, во все-таки он мне позвонил. "Герцогиня, - говорит, - звони скорее этому Хобарту, пока он не разорвал беззащитную девушку на куски".
   - Я вовсе не беззащитная, - возмутилась Кейт.
   - Я вижу, но с Рольфом, когда он разойдется, никакого сладу нет. А Блэз, видать, за тебя побаивался. И я рада ему услужить. Он не часто меня о чем-нибудь просит, так что я сразу поняла - дело серьезное.
   Кейт молча слушала и удивлялась. Какой странный человек, в смущении думала она. Казалось бы, ему до нее не должно быть никакого дела, а он нашел время позвонить бабушке. При этой мысли с ее языка невольно слетел вопрос:
   - Как он вас называет? Герцогиня?
   - Я именно ею и была, когда мы с моим Мальчуганом повстречались. В то время я была замужем за итальянским герцогом. У меня было их четверо мужей-то, - весело продолжала она, - и я их всех пережила. Ну, а мой Мальчуган до сих пор зовет меня Герцогиней - только он один. Для всех остальных я Агата Чандлер. С этим именем я родилась, и оно для меня лучше всех прочих.
   - Вы называете его Мальчуганом? - Человека, менее похожего на мальчишку, чем Блэз Чандлер, еще поискать надо, подумала Кейт.
   - Когда мы познакомились, ему было всего девять лет.
   Кейт изнывала от любопытства, и, почувствовав это, Агата Чандлер протянула свою чашку за новой порцией кофе и углубилась в семейную историю.
   Кейт узнала, что, несмотря на то, что у Агаты было четыре мужа, ребенок у нее был всего один - дочь Анна, мать Блэза. Анна выходила замуж четыре раза, как и мать, и Блэз был сыном ее третьего мужа. А сама Анна вместе с четвертым, и последним, мужем погибла на пути из Франции в Италию, когда их машина свалилась в пропасть во время сильной бури. У Блэза есть сводная сестра, ее зовут Консуэло, она дочь Анны от первого брака, ее отец - аргентинский жиголо, и сводный брат, Джеральд, сын Анны и ее второго мужа, английского виконта. По выражению Агаты, ни та ни другой гроша ломаного не стоили, но Блэз, которого Агата усыновила официально после гибели своей дочери и которому дала свое имя, был смыслом ее жизни.
   - Он мой единственный наследник и получит столько, что и во сне не приснится, - с коротким смешком продолжала она. - У Консуэло было три богатых мужа, да и четвертый не бедняк, а Джеральду достались титул и поместье отца. Я их и вижу-то только тогда, когда им вдруг что-нибудь от меня нужно.