Страница:
– Ах ты, пьяная стерва! Да как ты смеешь так вести себя в моем доме? Ты что, не понимаешь, что твои ужасные вопли слышны по всему дому?
– Самое время, – невнятно пробормотала Кэролайн. – Самое время правду сказать. – Она снова свалилась на пол, полностью отключившись.
Свекровь подняла палку и с силой ударила ею по груди Кэролайн, которая почти обнажилась при падении. Она было подняла ее вторично, но почувствовала, как кто-то схватил ее за руку, и услышала голос своей старшей дочери:
– Бога ради, мама.
– Где мой сын? – потребовала ответа леди Эстер. – Это он сейчас ушел?
– Вероятно.
– Тогда иди и найди его, слышишь? Найди его, я сказала!
Эбби не пошевелилась.
– Нет, мама.
– Ты что, не поняла, что я сказала?
– Прекрасно поняла, но никуда не пойду. Я тоже все слышала. Брэду нужно немного побыть одному. Он вернется, когда сочтет нужным.
На лице леди Эстер отразилось огромное удивление.
– Да как ты смеешь? – прошипела она, придвинув лицо почти вплотную к лицу дочери. – Ты сделаешь так, как я велела.
– Нет, не сделаю, – невозмутимо ответила Эбби. – Слишком поздно, мама. Все тайное уже стало явным, мама. Теперь тебе придется многое объяснить.
Она протиснулась мимо матери, наклонилась, довольно легко подняла Кэролайн с пола, положила на кровать и накрыла пледом.
– Я хочу, чтобы эта потаскушка убиралась из моего дома! – в ярости выкрикнула ее мать. – Сейчас, сию минуту! Ей запрещено появляться в каком-нибудь из моих домов в будущем! Я выброшу ее из семьи! Глупое, бесплодное, пьяное ничтожество!
– Мама, поезд уже ушел, – твердо сказала Эбби, беря ее под руку и пытаясь увести с порога. Леди Эстер стряхнула ее руку.
– Отпусти меня! Ты мне не дочь! Теперь, когда мне нужна твоя помощь, ты мне отказываешь! Я этого не забуду, Абигейл!
Эбби поморщилась и произнесла бесцветным голосом:
– Мне тоже есть что вспомнить, мама. А теперь пойдем, я провожу тебя в спальню. Где Роуз?
– Не смей меня трогать! Я не собираюсь ложиться. Я пойду вниз и буду ждать своего сына!
– Мама, ты же не сможешь спуститься сама по лестнице.
– Я спущусь, даже если мне придется ползти!
Сжав трость и сильно хромая, леди Эстер медленно двинулась к лестнице. Вздохнув, Эбби последовала за ней.
– Подожди. Дай я помогу.
Все другие члены семьи, с вытаращенными глазами и полуодетые, молча следили за происходящим, стоя на пороге своих спален. Затем также молча они скрылись за дверями.
– Вот ты своего и добилась! – сказал Дрексель Адамс жене.
Лицо Битси сияло злобной радостью.
– Так ему и надо! – воскликнула она с ненавистью. – Надеюсь, он сейчас испытывает адовы муки!
Но рука, которой она накладывала на лицо очищающий крем, дрожала.
Брэд бежал. Когда он окончательно выбился из сил, то увидел, что добежал до пруда. Он тяжело дышал, в боку кололо. Он упал на скамейку и взялся руками за голову. В ушах все еще звучали издевательские слова Кэролайн.
Не может быть! Невозможно! Его мать – чудовище? Ему всю жизнь врали, дергали за ниточки, как марионетку, так вычистили ему мозги, что он беспрекословно подчинялся? Нет, все вранье, вранье! Мать любит его! Разве не демонстрировала она свою любовь раз за разом? И говорила ему об этом? «Никто не будет любить тебя так, как я, никто в этом мире. Между матерью и сыном существует нерушимая связь крови и плоти, моей крови и моей плоти. Я сотворила тебя, сделала тебя внутри своего тела! Поддерживала твою жизнь своей собственной! Никто не может встать между матерью и сыном, никто!»
Он всегда восхищался ею, потому что знал: что бы она ни делала, она делала из любви к нему. «Любви? – подумал он с содроганием. – Любви?»
А что, если его мать и в самом деле подставила Джулию? И звонила дважды, как утверждала Джулия? Перед его мысленным взором снова возникло лицо Джулии – мертвенно-белое, за исключением красного отпечатка его ладони и струйки крови, стекающей из разбитого рта; серые глаза наполнены удивлением и болью.
– О Господи!
Восклицание вырвалось у него подобно пуле, он схватился руками за голову, как будто пытаясь выдавить из нее невыносимые мысли, как зубную пасту из тюбика. «Она меня подставила». Ему казалось, что он слышит голос Джулии.
Так ли? Может ли улыбающееся, любящее, сияющее лицо скрывать черное сердце? Нет, нет! Не может быть! Он бы знал, почувствовал, заметил. Его мать – сама правда! Она любит его! Кэролайн просто пьяна, настолько пьяна, что не соображает, что говорит. Все это ее пьяное воображение. Наверняка, Он не мог допустить другой мысли.
Его мать влюблена в него? Господи милостивый! Он старался спрятаться от этой мысли, а в ушах звучал голос матери:
– Никто никогда не будет любить тебя так, как я, сын мой. Между матерью и сыном существует незыблемая связь. Мы с тобой – плоть от плоти, кровь от крови. Мы – одно существо, мой дорогой. Одно сердце, один разум, одна жизнь. Я – твоя, и ты – мой. Никто не сможет встать между нами, никто!
Господи ты Боже мой! НЕТ! НЕТ! Он прокричал это слово. Оно эхом отозвалось в тишине, вспугнув уток, которые с кряканьем захлопали крыльями.
Он долго так сидел, опустив голову на руки, переполненный болью и страхом, заставляя себя покопаться в себе поглубже и вытащить на свет Божий то, что, как он надеялся, было давно забыто. Он заставил себя перебрать все эти воспоминания одно за другим. Он не мог усидеть на месте и принялся ходить взад-вперед. Курил сигарету за сигаретой. Сел, снова встал, принялся ходить, подгоняемый неистовством мыслей. Он стонал вслух, кусал губы, грыз ногти, подолгу стоял неподвижно, слепо уставившись в пространство.
Когда он наконец поднялся со скамейки, земля была усеяна окурками, а небо уже светлело на востоке, возвещая скорый приход дня. Двигаясь медленно, как глубокий старик, ссутулив плечи и склонив голову, он вернулся в дом. У него был вид человека, идущего на виселицу.
18
– Самое время, – невнятно пробормотала Кэролайн. – Самое время правду сказать. – Она снова свалилась на пол, полностью отключившись.
Свекровь подняла палку и с силой ударила ею по груди Кэролайн, которая почти обнажилась при падении. Она было подняла ее вторично, но почувствовала, как кто-то схватил ее за руку, и услышала голос своей старшей дочери:
– Бога ради, мама.
– Где мой сын? – потребовала ответа леди Эстер. – Это он сейчас ушел?
– Вероятно.
– Тогда иди и найди его, слышишь? Найди его, я сказала!
Эбби не пошевелилась.
– Нет, мама.
– Ты что, не поняла, что я сказала?
– Прекрасно поняла, но никуда не пойду. Я тоже все слышала. Брэду нужно немного побыть одному. Он вернется, когда сочтет нужным.
На лице леди Эстер отразилось огромное удивление.
– Да как ты смеешь? – прошипела она, придвинув лицо почти вплотную к лицу дочери. – Ты сделаешь так, как я велела.
– Нет, не сделаю, – невозмутимо ответила Эбби. – Слишком поздно, мама. Все тайное уже стало явным, мама. Теперь тебе придется многое объяснить.
Она протиснулась мимо матери, наклонилась, довольно легко подняла Кэролайн с пола, положила на кровать и накрыла пледом.
– Я хочу, чтобы эта потаскушка убиралась из моего дома! – в ярости выкрикнула ее мать. – Сейчас, сию минуту! Ей запрещено появляться в каком-нибудь из моих домов в будущем! Я выброшу ее из семьи! Глупое, бесплодное, пьяное ничтожество!
– Мама, поезд уже ушел, – твердо сказала Эбби, беря ее под руку и пытаясь увести с порога. Леди Эстер стряхнула ее руку.
– Отпусти меня! Ты мне не дочь! Теперь, когда мне нужна твоя помощь, ты мне отказываешь! Я этого не забуду, Абигейл!
Эбби поморщилась и произнесла бесцветным голосом:
– Мне тоже есть что вспомнить, мама. А теперь пойдем, я провожу тебя в спальню. Где Роуз?
– Не смей меня трогать! Я не собираюсь ложиться. Я пойду вниз и буду ждать своего сына!
– Мама, ты же не сможешь спуститься сама по лестнице.
– Я спущусь, даже если мне придется ползти!
Сжав трость и сильно хромая, леди Эстер медленно двинулась к лестнице. Вздохнув, Эбби последовала за ней.
– Подожди. Дай я помогу.
Все другие члены семьи, с вытаращенными глазами и полуодетые, молча следили за происходящим, стоя на пороге своих спален. Затем также молча они скрылись за дверями.
– Вот ты своего и добилась! – сказал Дрексель Адамс жене.
Лицо Битси сияло злобной радостью.
– Так ему и надо! – воскликнула она с ненавистью. – Надеюсь, он сейчас испытывает адовы муки!
Но рука, которой она накладывала на лицо очищающий крем, дрожала.
Брэд бежал. Когда он окончательно выбился из сил, то увидел, что добежал до пруда. Он тяжело дышал, в боку кололо. Он упал на скамейку и взялся руками за голову. В ушах все еще звучали издевательские слова Кэролайн.
Не может быть! Невозможно! Его мать – чудовище? Ему всю жизнь врали, дергали за ниточки, как марионетку, так вычистили ему мозги, что он беспрекословно подчинялся? Нет, все вранье, вранье! Мать любит его! Разве не демонстрировала она свою любовь раз за разом? И говорила ему об этом? «Никто не будет любить тебя так, как я, никто в этом мире. Между матерью и сыном существует нерушимая связь крови и плоти, моей крови и моей плоти. Я сотворила тебя, сделала тебя внутри своего тела! Поддерживала твою жизнь своей собственной! Никто не может встать между матерью и сыном, никто!»
Он всегда восхищался ею, потому что знал: что бы она ни делала, она делала из любви к нему. «Любви? – подумал он с содроганием. – Любви?»
А что, если его мать и в самом деле подставила Джулию? И звонила дважды, как утверждала Джулия? Перед его мысленным взором снова возникло лицо Джулии – мертвенно-белое, за исключением красного отпечатка его ладони и струйки крови, стекающей из разбитого рта; серые глаза наполнены удивлением и болью.
– О Господи!
Восклицание вырвалось у него подобно пуле, он схватился руками за голову, как будто пытаясь выдавить из нее невыносимые мысли, как зубную пасту из тюбика. «Она меня подставила». Ему казалось, что он слышит голос Джулии.
Так ли? Может ли улыбающееся, любящее, сияющее лицо скрывать черное сердце? Нет, нет! Не может быть! Он бы знал, почувствовал, заметил. Его мать – сама правда! Она любит его! Кэролайн просто пьяна, настолько пьяна, что не соображает, что говорит. Все это ее пьяное воображение. Наверняка, Он не мог допустить другой мысли.
Его мать влюблена в него? Господи милостивый! Он старался спрятаться от этой мысли, а в ушах звучал голос матери:
– Никто никогда не будет любить тебя так, как я, сын мой. Между матерью и сыном существует незыблемая связь. Мы с тобой – плоть от плоти, кровь от крови. Мы – одно существо, мой дорогой. Одно сердце, один разум, одна жизнь. Я – твоя, и ты – мой. Никто не сможет встать между нами, никто!
Господи ты Боже мой! НЕТ! НЕТ! Он прокричал это слово. Оно эхом отозвалось в тишине, вспугнув уток, которые с кряканьем захлопали крыльями.
Он долго так сидел, опустив голову на руки, переполненный болью и страхом, заставляя себя покопаться в себе поглубже и вытащить на свет Божий то, что, как он надеялся, было давно забыто. Он заставил себя перебрать все эти воспоминания одно за другим. Он не мог усидеть на месте и принялся ходить взад-вперед. Курил сигарету за сигаретой. Сел, снова встал, принялся ходить, подгоняемый неистовством мыслей. Он стонал вслух, кусал губы, грыз ногти, подолгу стоял неподвижно, слепо уставившись в пространство.
Когда он наконец поднялся со скамейки, земля была усеяна окурками, а небо уже светлело на востоке, возвещая скорый приход дня. Двигаясь медленно, как глубокий старик, ссутулив плечи и склонив голову, он вернулся в дом. У него был вид человека, идущего на виселицу.
18
Раздумывая над сочетанием цветов, Джулия машинально протянула руку и взяла трубку.
– Джулия Кэрри слушает.
– Здравствуй, Джулия. Это Эбби.
Джулия выпрямилась, как от толчка.
– Знаю, все знаю, – прервала молчание Эбби. – Сюрприз, сюприз.
– Что касается Брэдфордов, то никаким сюрпризом меня уже не удивишь, – откликнулась Джулия.
– Давай поспорим? Я в Калифорнии, Джулия. Чтобы встретиться с тобой. Ты согласишься со мной встретиться?
– С какой стати?
– Потому что мне нужна твоя помощь.
– А именно?
– Брэд.
На этот раз молчание настолько затянулось, что Эбби испуганно спросила:
– Джулия, ты меня слышишь?
– С какой стати? – снова спросила Джулия.
– Потому что он в большой беде. – Джулия промолчала, и Эбби поспешно добавила: – Это имеет отношение к тебе.
– Этого уже не может быть.
– Если я скажу тебе, что поводок лопнул, ты поймешь, что это возможно.
– Ты опоздала на шесть лет.
– Пожалуйста, Джулия. Не отталкивай меня. Я почти три тысячи миль летела. Если я могу побороть свой страх перед самолетами ради него, неужели ты не можешь преодолеть свои предубеждения?
– Он виноват, что они у меня есть. – И, четко выговаривая слова, она добавила: – Я не желаю иметь абсолютно никаких дел с твоей матерью, Эбби. Ни сейчас, ни потом.
– Тебе и не придется. Джулия, Брэд из-за нее сбежал из дома.
Джулия подавила истерический смешон.
– Эбби, он взрослый человек…
– Сейчас да.
Они опять замолчали. Молчание прервала Эбби:
– Он разваливается на куски, Джулия.
– Знакомое ощущение.
Вздох Эбби долетел до Джулии, как дуновение ветра.
– Разумеется, ты вправе сердиться.
Джулия навострила уши.
– Ты откуда знаешь?
– Мы все теперь знаем, лучше поздно, чем никогда. Я хочу сказать, что все открылось. Только Брэд погрузился во все это с головой. Вчера был скандал в семье, во время ужина в честь дня рождения матери. Кэролайн, жена Брэда, подожгла фитиль, и все взлетело на воздух.
– Что все равно не дает ему права обратиться именно ко мне.
– Затем я и прилетела. Попросить за него.
– Твое обычное занятие.
– Он мой младший братишка.
– Именно – маленький братишка!
– Уже нет. Он сейчас взрослеет самым трудным и мучительным образом, какой только можно вообразить.
– Лучше поздно, чем никогда! – сердито перебила ее Джулия, а внутри все сжималось, руки, губы тряслись.
– Пожалуйста, Джулия, согласись со мной встретиться, я тебе все объясню.
– Я уже сказала, ты опоздала на шесть лет.
Теперь молчала Эбби. Когда она наконец заговорила, голос был грустным:
– Что ж, во всяком случае, я попыталась.
«О Господи!» – подумала Джулия.
– Так плохо? – спросила она.
– Хуже некуда.
«Я знала! Я так и знала!» – думала Джулия, а сама говорила:
– Ладно. Когда и где?
– Ox, Джулия, слава Богу! У тебя, и чем скорее, тем лучше. Сегодня вечером?
– Хорошо. Я обычно прихожу домой в половине седьмого. Я живу…
– Да знаю я, где ты живешь, – перебила ее Эбби. – Спасибо, Джулия. Огромное спасибо. Значит, в половине седьмого. До встречи. – Она повесила трубку.
Джулия почувствовала, что ладони у нее мокрые. Все тело покрылось потом. Она встала, пошла в свою личную ванную комнату и вымыла руки и лицо холодной водой. На белом как мел лице огромные глаза. «Зачем ты возвращаешься? – спросила она свое отражение в зеркале. – Почему позволяешь людям делать, что они хотят? Ты ведь знаешь, добра тут не жди. Брэд поссорился с матерью? Да никогда! Немыслимо! Уж тут явно без землетрясения не обошлось». Неудивительно, что ей кажется, что пол под ее ногами вздымается.
Остаток дня она ни на что не годилась. Так что она смирилась с тем, что день потерян, и ушла из конторы в пять. Она нервничала, злилась, ожидала худшего. Несмотря на расстояние в три тысячи миль, паутина леди Эстер вполне в состоянии дотянуться до Калифорнии и снова запутать ее в своих липких сетях.
Едва она вошла в дом, как зазвонил телефон. Маркус.
– Эй, что случилось, в прятки играешь?
– Тут кое-что произошло.
– Например?
– Сугубо личное.
– Могу помочь?
– Нет.
– Ты в порядке? У тебя голос напряженный.
– У меня все хорошо.
– Поужинаем сегодня?
– Нет. Не могу.
– Что-нибудь личное?
– Да.
– Ладно, молчи, если хочешь. Увидимся позже, да?
– Да.
Кладя трубку, она увидела, что ее рука дрожит. «Дженни, – подумала она. – Я немного побуду с ней».
Они играли с Дженни, уже выкупанной, в ночной рубашке и халатике, когда Ито вошел и объявил:
– Там дама говолить она плиходить вас видеть, миссис Эмоли.
Дженни захихикала. Она всегда веселилась по поводу неспособности Ито произнести звук «р».[13]
– Сейчас спущусь, – сказала Джулия.
– Но мы не закончили игру, – запротестовала Дженни.
– Ты поужинаешь, а я потом приду, и мы доиграем.
– Обещай, скажи, крест на пузе.
Джулия послушалась.
Дженни успокоилась. Она знала, что ее мама обещания всегда выполняет.
Эбби стояла в гостиной с выражением недоверия, смешанного с ужасом, на лице. Она повернулась, услышав шаги Джулии.
– Дворец Шехерезады, не иначе, – заметила она.
Джулия рассмеялась, женщины шагнули друг к другу и обнялись.
– Рада тебя видеть, Джулия, – проговорила Эбби с подозрительно блестящими глазами. – На первый взгляд ты ничуть не изменилась. Как это тебе удается? Ни одной пряди не выбивается.
Ее собственная льняная блузка была сильно измята, на одном чулке спустилась петля, но, когда она знакомым Джулии жестом заправила за ухо прядь волос, Джулия неожиданно почувствовала огромную к ней симпатию. Да и то сказать, ей всегда нравилась Эбби.
– Давненько не виделись, – вздохнула Эбби. – Слишком давно. – Затем в свойственной ей прямой манере она спросила:
– Друзья?
– Друзья. Выпить хочешь? – спросила Джулия.
– Еще бы.
Джулия направилась к резному шкафчику, выполняющему роль бара, а Эбби вежливо заметила:
– Судя по всему, ты преуспеваешь.
– Тут все по вкусу сэра Ричарда Бартона, – засмеялась Джулия. – Я только снимаю, и, если бы мне разрешили, я бы тут все переделала, сверху донизу.
Эбби хихикнула.
– Господи, Джулия, как я рада тебя видеть! Ты совсем не изменилась.
– Только на шесть лет старше.
– Тут ты не одинока. – Эбби взяла бокал. – А ты помнишь, – начала она растроганно, отпивая виски.
– Мое короткое пребывание в семействе Брэдфордов запечатлелось в моей памяти навсегда.
– Ох!
Джулия села на диван в стиле арабских ночей и повернулась лицом к гостье.
– Ты говорила, что хочешь мне кое-что рассказать, – заметила она.
Эбби приложилась к бокалу.
– Ну, как я уже говорила, все случилось в день рождения мамы, и моя сестрица Битси снова распустила свой длинный язык…
Джулия молча и с нарастающим ужасом слушала повествование о праздничном ужине, превратившемся в катастрофу.
– Все было мерзко, – содрогнулась Эбби. – Голос Кэролайн разносился по всему дому. Да и Брэда тоже. Он был в трансе.
Джулия с испугом увидела, что глаза Эбби наполнились слезами, и полезла в карман за носовым платком, который оказался мужским.
– Ох, Эбби, Эбби, – в отчаянии воскликнула она.
– Если бы ты его видела, Джулия. Он пришел ко мне позже, много позже, через несколько часов. Я знала, что он придет, он всегда приходил ко мне, когда ссорился с матерью. К старшей сестре Эбби. – Она вытерла глаза. – Но на этот раз, на этот раз, – рыдала Эбби, – он выглядел как человек, который прошел через весь ад в поисках дьявола и наконец отыскал его в зеркале.
Джулия закрыла глаза.
– Это должно было когда-то случиться, но не так грубо и резко. Он был раздавлен, Джулия. – Эбби продолжала плакать. – Я понимаю, у него было самое длинное детство в истории человечества, но повзросление досталось ему чересчур тяжело.
– Что же ты от меня хочешь? – спросила Джулия.
– Хочу, чтобы ты с ним встретилась, поговорила, рассказала ему, что на самом деле произошло. Он пытается разобраться, чтобы выложить все матери, но он сможет это сделать, лишь если будет знать всю правду, ничего, кроме правды, ты понимаешь? Я знаю, что сказала ему Кэролайн, он мне рассказал, но… – Эбби снова вытерла глаза и оглушительно высморкалась. – Ведь она ему мать, ты знаешь, он обожал ее. Выяснить, что тот человек, которого ты считал стопроцентным идеалом, на самом деле скопище недостатков, к тому же отвратительных, это трудно принять. Он ненавидит себя, ненавидит ее, но в то же самое время его любовь к ней еще не иссякла. Он боится подтверждения, что его подозрения – правда, но он должен все выяснить, прежде чем что-то предпринять. Честно, Джулия, ему сейчас не позавидуешь.
– Где он? – спросила Джулия, не в состоянии больше все это выдерживать.
– Не знаю. После нашего разговора он уехал с фермы, но не сказал куда, чтобы мне не пришлось врать матери, когда она меня спросит, и говорить, что я не знаю, потому что она будет уверена, что я вру, и будет меня терзать, пока я ей не скажу. Он иногда звонит, и последний раз он звонил мне позавчера и просил найти тебя.
– Почему меня?
– Из-за Парижа. Телефонного разговора… того, что он с тобой сделал. Это тоже его мучит. Он должен знать, что действительно произошло тогда.
– Так я уже сказала ему правду.
– Но тогда он никому, кроме матери, не верил.
Джулия машинально крутила бокал в руках.
– Получится, что я бью лежачего, – неохотно заметила она.
– Он считает, что должен быть наказан, – с горечью сказала Эбби. – Он знает, что для очищения нужно пройти сквозь пламя.
– Он изменился, – заключила Джулия.
– Я же говорю, ты бы его не узнала!
Джулия, чтобы укрепить силы, отпила глоток из своего бокала.
– Откуда Брэд знал, что я в Калифорнии, до того, как Битси сказала ему?
– Он тебя видел, – прямо ответила Эбби. – В холле гостиницы дней десять назад, вечером.
Глаза Джулии расширились.
– Он поручил одной фирме узнать все о тебе, – продолжила Эбби, решившись выложить всю правду. – Они сообщили ему о Дженни.
Лицо Джулии окаменело.
– Дженни не имеет к этому никакого отношения, – отрезала она.
– Но мать знает! – воскликнула Эбби.
– Она лжет. Я тебя предупреждаю, Эбби, пусть она хоть только посмотрит в сторону Дженни, я ее достану! Я уже сейчас не никто, как раньше. У меня есть и власть, и деньги, и влияние. Если она хочет выносить сор из избы, видит Бог, я ей такую кучу нагребу…
– Видит Бог, она ничего не знает насчет того, что я здесь, где Брэд и все такое. Она сходит с ума, всех нас на стенку загнала своими припадками ярости. Брэд исчез, и она не может этого вынести!
– Откуда ты знаешь, что она не приставила к тебе сыщика? – жестко спросила Джулия.
– Брэд меня предупредил, так что я приняла меры предосторожности. Она считает, что я в Вашингтоне, покупаю лошадь. А я кружным путем прилетела сюда. Сначала в Каспер, потом в Чикаго, и уж затем сюда. Не стану скрывать, Джулия, мне потребовались горсть либриума и два двойных виски, чтобы заставить себя подняться по трапу.
Джулия сжала руки Эбби.
– Скажи ему правду, Джулия, что на самом деле произошло в Париже. Кстати, а что в самом деле произошло?
Джулия минуту смотрела на нее невидящим взглядом и потом повторила все дословно, потому что события тех дней врезались ей в память навечно. Как ей велели забрать двенадцать стульев и какой разговор за этим последовал.
– Знаешь, это было похоже на те сцены, какие иногда бывают в пьесах и фильмах. Ну, когда ты слышишь только то, что говорит актер, а то, что он должен слышать, ты себе воображаешь. Так и тогда. Ни один ее ответ не имел смысла. Я решила, что виной тому плохая связь.
– Да нет, – медленно возразила Эбби. – Это и в самом деле была сцена из спектакля. И аудитория у матери – лучше не придумаешь: Битси. – Она тяжело вздохнула. – Тебя подставили, точно. Кэролайн сказала правду.
– Да она-то откуда знает?
Эбби пожала плечами.
– Они с матерью выступали заодно, так ведь? Она знает, что мать от тебя избавилась. – Она снова вздохнула и покачала головой. – Такая паутина.
– И на этот раз я тут решительно ни при чем. Пусть твоя мать мою жизнь с ищейками рассматривает, она не найдет ничего, что бы могла против меня использовать.
Эбби уставилась в пустой бокал.
– Значит, ты не спишь с Маркусом Левином?
Джулия поставила бокал с таким стуком, что Эбби поморщилась.
– Я же сказала, Брэд собрал о тебе данные, – Покраснев, она продолжила: – Он увидел тебя, и началась своего рода цепная реакция. Он просил меня узнать от тебя правду…
– Он в этом доме пользуется спальней, и вовсе не моей! Дом на отшибе, в Калифорнии неспокойно, вот он и предложил себя на роль мужчины в доме, а мне это показалось неплохой мыслью. И все, можешь мне поверить!
– Откуда ты его знаешь? – спросила Эбби с облегчением, все еще испытывая любопытство.
Джулия рассказала.
– В том, что я несколько преуспела, его большая заслуга. Он очень любит деньги, а я плачу ему долю от всего, что зарабатываю.
– Да, – улыбнулась Эбби, – Маркус всегда любил деньги.
Что-то в молчании собеседницы заставило ее виновато вздрогнуть. Один взгляд на лицо Джулии, и она поняла свою ошибку.
– О, черт!
– Ты знаешь Маркуса?
Эбби неловко сказала:
– Лет десять – двенадцать назад он работал на мать.
– Что? – Джулия резко встала.
– Слушай, Джулия…
– Работал, ты говоришь?
– Она его уволила. Он пытался украсть, и она поймала его с поличным.
– Маркус!
– У него дорогостоящие привычки. Он ведь игрок по натуре.
– Маркус – игрок!
– Ну ты же знаешь, он ставит на все, что ни попадя!
– Я знаю, он любит лошадей и карты, но… – Джулия возбужденно ходила по комнате. – О Господи! – произнесла она голосом, в котором слышалось страдание.
– Подожди минутку… – Эбби встала, протянув руку.
– Если он игрок, часто проигрывает, то откуда у него деньги, чтобы поддержать меня? Он тысячи потратил, прежде чем я начала работать. Я скажу тебе, где он взял деньги. У твоей мамочки, будь она проклята!
– Ты спешишь с выводами…
– Его посадили за воровство?
– Нет, мать не подала в суд. Он ей был симпатичен, он единственный смел ей возражать…
– Видишь! – В голосе Джулии слышалась боль. – Она снова меня подставила! Маркус время от времени исчезает, ссылаясь на дела, но все эти дела у него здесь, в Штатах. – Она смотрела на Эбби горящим взглядом. – Он ездит, чтобы отчитаться перед твоей мамашей. Он докладывает ей обо всем, кого я видела, что делала, все до мелочей. Он – шпион твоей матери. – Джулия упала на диван. – Именно поэтому он регулярно ездит в Штаты. Отчитываться! – От сознания, что ее снова предали, Джулию едва не тошнило. – Он – соглядатай, грязный, лживый жулик и соглядатай! И надо же, я нашла, кому довериться! Маркусу Левину! – Она молитвенно закрыла глаза. – Благодарю тебя, Господи, что я не пустила его к себе в постель!
– Слушай, попридержи лошадей, – попыталась Эбби уменьшить ущерб, нанесенный самолюбию Джулии. – Ты Бог знает что напридумывала. Где у тебя доказательства?
– Не надо мне никаких доказательств! Я ручку твоей мамаши за милю чувствую. Она приставила ко мне Маркуса из-за Дженни, чтобы собрать на меня всякую грязь и объявить, что я плохая мать. Именно поэтому она отрицала отцовство Брэда, ее не устраивало, чтобы он все узнал на том этапе. Вот когда она отняла бы у меня Дженни, она преподнесла бы ее ему с милой улыбкой и словами: «Посмотри, дорогой, какой сюрприз тебе мамочка приготовила!» – В голосе Джулии слышалась ярость.
– Значит, ты должна сказать Брэду, – решительно заявила Эбби. – Такие вещи ему обязательно надо знать. Что все гадости, которые делала и собиралась сделать мать, она делала в своих собственных целях, а вовсе не его.
– Вот разберусь с Маркусом и с удовольствием сообщу Брэду все, что он захочет узнать!
– Нет! – резко возразила Эбби, заставив Джулию замолкнуть на полуслове. – Скажешь ему, он сразу поймет, что раскрыт, и немедленно доложит об этом матери! Нет, Маркус не должен ни о чем догадываться. Мы должны действовать осторожно, Джулия, чтобы у нас два плюс два всегда было только четыре.
– Но все сходится! Разве ты не видишь? Все совпадает. Он явился ко мне всего через несколько месяцев после Парижа! Господи, а у меня даже и подозрения не мелькнуло! Она опять сделала из меня полную дуру!
– Мать считает дураками всех, кроме себя, – без всяких эмоций заметила Эбби. – Только не дури Брэда, об одном прошу.
– Будь у меня возможность, я бы ему такого понарассказала! – неосторожно пообещала Джулия.
– Когда и где?
Джулия растерялась. Она не ожидала такой мгновенной реакции.
– Он просил передать, что встретится с тобой в любом месте и в любое время.
Джулия мысленно чертыхнулась, проклиная свой длинный язык.
– Мне нужно в следующий четверг быть в Сан-Франциско, – неохотно призналась она. – Если он сможет встретить меня там…
– Сможет.
– Я остановлюсь на ночь в «Хиатт Ридженси». Если бы он подъехал туда…
– Куда скажешь.
– Скажи, я буду ждать внизу, около большого бассейна. В шесть часов в пятницу.
– Поняла. Шесть часов, в пятницу, у бассейна, – повторила Эбби. Ее улыбка тронула сердце Джулии. – Спасибо.
– Мама! – Обиженный голос заставил их обеих разом взглянуть вверх, на площадка верхнего этажа. Там стояла Дженни. – Я ждала и ждала, а Барбара говорит, скоро спать пора.
– Извини, маленькая, я сейчас иду.
Но Дженни смотрела на Эбби.
– Привет, – сказала она прямо, по-брэдфордовски. – Ты кто?
– Старая приятельница твоей мамы. Спускайся и поздоровайся, – улыбнулась Эбби.
Дженни быстренько спустилась с лестницы и потопала к Эбби, нисколько не смущаясь, наоборот, с удивительной самоуверенностью.
– Как поживаете? – вежливо, как ее учили, спросила она, протягивая руку.
– Много лучше после того, как увидела тебя, – быстро призналась Эбби. – Надо же, да ты уже совсем большая, сколько тебе, пять?
– В мае будет шесть, – доброжелательно поправила Дженни. От ее улыбки у Эбби перехватило дыхание. Она столько раз видела эту улыбку на лице брата. – Я для своего возраста крупная. – Ее спокойный апломб сразу заставлял вспомнить Эстер Брэдфорд.
На лицо Эбби стоило посмотреть, особенно когда Дженни продолжила:
– А ты тоже крупная, да?
– Дженни! – одернула Джулия, но закусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Всегда была такая, – весело призналась Эбби.
На лестничной площадке появилась Барбара.
– Беги наверх, маленькая. Я через пять минут приду, обещаю.
– Ты уже это говорила, – не поверила Дженни.
– Мы заболтались, – виновато извинилась Эбби. – Знаешь, как бывает со старыми друзьями.
Дженни внимательно посмотрела на нее.
– Ты и правда старая, верно? – спросила она.
Эбби закашлялась, прикрывая рот ладонью. Справившись со своим голосом, Джулия скомандовала:
– Сейчас же наверх. Но сначала попрощайся с миссис Эмори.
– Ито назвал тебя миссис Эмоли, – хихикнула Дженни.
– Меня и похуже обзывали, – весело сообщила ей Эбби. – Поцелуешь меня на прощание?
– Джулия Кэрри слушает.
– Здравствуй, Джулия. Это Эбби.
Джулия выпрямилась, как от толчка.
– Знаю, все знаю, – прервала молчание Эбби. – Сюрприз, сюприз.
– Что касается Брэдфордов, то никаким сюрпризом меня уже не удивишь, – откликнулась Джулия.
– Давай поспорим? Я в Калифорнии, Джулия. Чтобы встретиться с тобой. Ты согласишься со мной встретиться?
– С какой стати?
– Потому что мне нужна твоя помощь.
– А именно?
– Брэд.
На этот раз молчание настолько затянулось, что Эбби испуганно спросила:
– Джулия, ты меня слышишь?
– С какой стати? – снова спросила Джулия.
– Потому что он в большой беде. – Джулия промолчала, и Эбби поспешно добавила: – Это имеет отношение к тебе.
– Этого уже не может быть.
– Если я скажу тебе, что поводок лопнул, ты поймешь, что это возможно.
– Ты опоздала на шесть лет.
– Пожалуйста, Джулия. Не отталкивай меня. Я почти три тысячи миль летела. Если я могу побороть свой страх перед самолетами ради него, неужели ты не можешь преодолеть свои предубеждения?
– Он виноват, что они у меня есть. – И, четко выговаривая слова, она добавила: – Я не желаю иметь абсолютно никаких дел с твоей матерью, Эбби. Ни сейчас, ни потом.
– Тебе и не придется. Джулия, Брэд из-за нее сбежал из дома.
Джулия подавила истерический смешон.
– Эбби, он взрослый человек…
– Сейчас да.
Они опять замолчали. Молчание прервала Эбби:
– Он разваливается на куски, Джулия.
– Знакомое ощущение.
Вздох Эбби долетел до Джулии, как дуновение ветра.
– Разумеется, ты вправе сердиться.
Джулия навострила уши.
– Ты откуда знаешь?
– Мы все теперь знаем, лучше поздно, чем никогда. Я хочу сказать, что все открылось. Только Брэд погрузился во все это с головой. Вчера был скандал в семье, во время ужина в честь дня рождения матери. Кэролайн, жена Брэда, подожгла фитиль, и все взлетело на воздух.
– Что все равно не дает ему права обратиться именно ко мне.
– Затем я и прилетела. Попросить за него.
– Твое обычное занятие.
– Он мой младший братишка.
– Именно – маленький братишка!
– Уже нет. Он сейчас взрослеет самым трудным и мучительным образом, какой только можно вообразить.
– Лучше поздно, чем никогда! – сердито перебила ее Джулия, а внутри все сжималось, руки, губы тряслись.
– Пожалуйста, Джулия, согласись со мной встретиться, я тебе все объясню.
– Я уже сказала, ты опоздала на шесть лет.
Теперь молчала Эбби. Когда она наконец заговорила, голос был грустным:
– Что ж, во всяком случае, я попыталась.
«О Господи!» – подумала Джулия.
– Так плохо? – спросила она.
– Хуже некуда.
«Я знала! Я так и знала!» – думала Джулия, а сама говорила:
– Ладно. Когда и где?
– Ox, Джулия, слава Богу! У тебя, и чем скорее, тем лучше. Сегодня вечером?
– Хорошо. Я обычно прихожу домой в половине седьмого. Я живу…
– Да знаю я, где ты живешь, – перебила ее Эбби. – Спасибо, Джулия. Огромное спасибо. Значит, в половине седьмого. До встречи. – Она повесила трубку.
Джулия почувствовала, что ладони у нее мокрые. Все тело покрылось потом. Она встала, пошла в свою личную ванную комнату и вымыла руки и лицо холодной водой. На белом как мел лице огромные глаза. «Зачем ты возвращаешься? – спросила она свое отражение в зеркале. – Почему позволяешь людям делать, что они хотят? Ты ведь знаешь, добра тут не жди. Брэд поссорился с матерью? Да никогда! Немыслимо! Уж тут явно без землетрясения не обошлось». Неудивительно, что ей кажется, что пол под ее ногами вздымается.
Остаток дня она ни на что не годилась. Так что она смирилась с тем, что день потерян, и ушла из конторы в пять. Она нервничала, злилась, ожидала худшего. Несмотря на расстояние в три тысячи миль, паутина леди Эстер вполне в состоянии дотянуться до Калифорнии и снова запутать ее в своих липких сетях.
Едва она вошла в дом, как зазвонил телефон. Маркус.
– Эй, что случилось, в прятки играешь?
– Тут кое-что произошло.
– Например?
– Сугубо личное.
– Могу помочь?
– Нет.
– Ты в порядке? У тебя голос напряженный.
– У меня все хорошо.
– Поужинаем сегодня?
– Нет. Не могу.
– Что-нибудь личное?
– Да.
– Ладно, молчи, если хочешь. Увидимся позже, да?
– Да.
Кладя трубку, она увидела, что ее рука дрожит. «Дженни, – подумала она. – Я немного побуду с ней».
Они играли с Дженни, уже выкупанной, в ночной рубашке и халатике, когда Ито вошел и объявил:
– Там дама говолить она плиходить вас видеть, миссис Эмоли.
Дженни захихикала. Она всегда веселилась по поводу неспособности Ито произнести звук «р».[13]
– Сейчас спущусь, – сказала Джулия.
– Но мы не закончили игру, – запротестовала Дженни.
– Ты поужинаешь, а я потом приду, и мы доиграем.
– Обещай, скажи, крест на пузе.
Джулия послушалась.
Дженни успокоилась. Она знала, что ее мама обещания всегда выполняет.
Эбби стояла в гостиной с выражением недоверия, смешанного с ужасом, на лице. Она повернулась, услышав шаги Джулии.
– Дворец Шехерезады, не иначе, – заметила она.
Джулия рассмеялась, женщины шагнули друг к другу и обнялись.
– Рада тебя видеть, Джулия, – проговорила Эбби с подозрительно блестящими глазами. – На первый взгляд ты ничуть не изменилась. Как это тебе удается? Ни одной пряди не выбивается.
Ее собственная льняная блузка была сильно измята, на одном чулке спустилась петля, но, когда она знакомым Джулии жестом заправила за ухо прядь волос, Джулия неожиданно почувствовала огромную к ней симпатию. Да и то сказать, ей всегда нравилась Эбби.
– Давненько не виделись, – вздохнула Эбби. – Слишком давно. – Затем в свойственной ей прямой манере она спросила:
– Друзья?
– Друзья. Выпить хочешь? – спросила Джулия.
– Еще бы.
Джулия направилась к резному шкафчику, выполняющему роль бара, а Эбби вежливо заметила:
– Судя по всему, ты преуспеваешь.
– Тут все по вкусу сэра Ричарда Бартона, – засмеялась Джулия. – Я только снимаю, и, если бы мне разрешили, я бы тут все переделала, сверху донизу.
Эбби хихикнула.
– Господи, Джулия, как я рада тебя видеть! Ты совсем не изменилась.
– Только на шесть лет старше.
– Тут ты не одинока. – Эбби взяла бокал. – А ты помнишь, – начала она растроганно, отпивая виски.
– Мое короткое пребывание в семействе Брэдфордов запечатлелось в моей памяти навсегда.
– Ох!
Джулия села на диван в стиле арабских ночей и повернулась лицом к гостье.
– Ты говорила, что хочешь мне кое-что рассказать, – заметила она.
Эбби приложилась к бокалу.
– Ну, как я уже говорила, все случилось в день рождения мамы, и моя сестрица Битси снова распустила свой длинный язык…
Джулия молча и с нарастающим ужасом слушала повествование о праздничном ужине, превратившемся в катастрофу.
– Все было мерзко, – содрогнулась Эбби. – Голос Кэролайн разносился по всему дому. Да и Брэда тоже. Он был в трансе.
Джулия с испугом увидела, что глаза Эбби наполнились слезами, и полезла в карман за носовым платком, который оказался мужским.
– Ох, Эбби, Эбби, – в отчаянии воскликнула она.
– Если бы ты его видела, Джулия. Он пришел ко мне позже, много позже, через несколько часов. Я знала, что он придет, он всегда приходил ко мне, когда ссорился с матерью. К старшей сестре Эбби. – Она вытерла глаза. – Но на этот раз, на этот раз, – рыдала Эбби, – он выглядел как человек, который прошел через весь ад в поисках дьявола и наконец отыскал его в зеркале.
Джулия закрыла глаза.
– Это должно было когда-то случиться, но не так грубо и резко. Он был раздавлен, Джулия. – Эбби продолжала плакать. – Я понимаю, у него было самое длинное детство в истории человечества, но повзросление досталось ему чересчур тяжело.
– Что же ты от меня хочешь? – спросила Джулия.
– Хочу, чтобы ты с ним встретилась, поговорила, рассказала ему, что на самом деле произошло. Он пытается разобраться, чтобы выложить все матери, но он сможет это сделать, лишь если будет знать всю правду, ничего, кроме правды, ты понимаешь? Я знаю, что сказала ему Кэролайн, он мне рассказал, но… – Эбби снова вытерла глаза и оглушительно высморкалась. – Ведь она ему мать, ты знаешь, он обожал ее. Выяснить, что тот человек, которого ты считал стопроцентным идеалом, на самом деле скопище недостатков, к тому же отвратительных, это трудно принять. Он ненавидит себя, ненавидит ее, но в то же самое время его любовь к ней еще не иссякла. Он боится подтверждения, что его подозрения – правда, но он должен все выяснить, прежде чем что-то предпринять. Честно, Джулия, ему сейчас не позавидуешь.
– Где он? – спросила Джулия, не в состоянии больше все это выдерживать.
– Не знаю. После нашего разговора он уехал с фермы, но не сказал куда, чтобы мне не пришлось врать матери, когда она меня спросит, и говорить, что я не знаю, потому что она будет уверена, что я вру, и будет меня терзать, пока я ей не скажу. Он иногда звонит, и последний раз он звонил мне позавчера и просил найти тебя.
– Почему меня?
– Из-за Парижа. Телефонного разговора… того, что он с тобой сделал. Это тоже его мучит. Он должен знать, что действительно произошло тогда.
– Так я уже сказала ему правду.
– Но тогда он никому, кроме матери, не верил.
Джулия машинально крутила бокал в руках.
– Получится, что я бью лежачего, – неохотно заметила она.
– Он считает, что должен быть наказан, – с горечью сказала Эбби. – Он знает, что для очищения нужно пройти сквозь пламя.
– Он изменился, – заключила Джулия.
– Я же говорю, ты бы его не узнала!
Джулия, чтобы укрепить силы, отпила глоток из своего бокала.
– Откуда Брэд знал, что я в Калифорнии, до того, как Битси сказала ему?
– Он тебя видел, – прямо ответила Эбби. – В холле гостиницы дней десять назад, вечером.
Глаза Джулии расширились.
– Он поручил одной фирме узнать все о тебе, – продолжила Эбби, решившись выложить всю правду. – Они сообщили ему о Дженни.
Лицо Джулии окаменело.
– Дженни не имеет к этому никакого отношения, – отрезала она.
– Но мать знает! – воскликнула Эбби.
– Она лжет. Я тебя предупреждаю, Эбби, пусть она хоть только посмотрит в сторону Дженни, я ее достану! Я уже сейчас не никто, как раньше. У меня есть и власть, и деньги, и влияние. Если она хочет выносить сор из избы, видит Бог, я ей такую кучу нагребу…
– Видит Бог, она ничего не знает насчет того, что я здесь, где Брэд и все такое. Она сходит с ума, всех нас на стенку загнала своими припадками ярости. Брэд исчез, и она не может этого вынести!
– Откуда ты знаешь, что она не приставила к тебе сыщика? – жестко спросила Джулия.
– Брэд меня предупредил, так что я приняла меры предосторожности. Она считает, что я в Вашингтоне, покупаю лошадь. А я кружным путем прилетела сюда. Сначала в Каспер, потом в Чикаго, и уж затем сюда. Не стану скрывать, Джулия, мне потребовались горсть либриума и два двойных виски, чтобы заставить себя подняться по трапу.
Джулия сжала руки Эбби.
– Скажи ему правду, Джулия, что на самом деле произошло в Париже. Кстати, а что в самом деле произошло?
Джулия минуту смотрела на нее невидящим взглядом и потом повторила все дословно, потому что события тех дней врезались ей в память навечно. Как ей велели забрать двенадцать стульев и какой разговор за этим последовал.
– Знаешь, это было похоже на те сцены, какие иногда бывают в пьесах и фильмах. Ну, когда ты слышишь только то, что говорит актер, а то, что он должен слышать, ты себе воображаешь. Так и тогда. Ни один ее ответ не имел смысла. Я решила, что виной тому плохая связь.
– Да нет, – медленно возразила Эбби. – Это и в самом деле была сцена из спектакля. И аудитория у матери – лучше не придумаешь: Битси. – Она тяжело вздохнула. – Тебя подставили, точно. Кэролайн сказала правду.
– Да она-то откуда знает?
Эбби пожала плечами.
– Они с матерью выступали заодно, так ведь? Она знает, что мать от тебя избавилась. – Она снова вздохнула и покачала головой. – Такая паутина.
– И на этот раз я тут решительно ни при чем. Пусть твоя мать мою жизнь с ищейками рассматривает, она не найдет ничего, что бы могла против меня использовать.
Эбби уставилась в пустой бокал.
– Значит, ты не спишь с Маркусом Левином?
Джулия поставила бокал с таким стуком, что Эбби поморщилась.
– Я же сказала, Брэд собрал о тебе данные, – Покраснев, она продолжила: – Он увидел тебя, и началась своего рода цепная реакция. Он просил меня узнать от тебя правду…
– Он в этом доме пользуется спальней, и вовсе не моей! Дом на отшибе, в Калифорнии неспокойно, вот он и предложил себя на роль мужчины в доме, а мне это показалось неплохой мыслью. И все, можешь мне поверить!
– Откуда ты его знаешь? – спросила Эбби с облегчением, все еще испытывая любопытство.
Джулия рассказала.
– В том, что я несколько преуспела, его большая заслуга. Он очень любит деньги, а я плачу ему долю от всего, что зарабатываю.
– Да, – улыбнулась Эбби, – Маркус всегда любил деньги.
Что-то в молчании собеседницы заставило ее виновато вздрогнуть. Один взгляд на лицо Джулии, и она поняла свою ошибку.
– О, черт!
– Ты знаешь Маркуса?
Эбби неловко сказала:
– Лет десять – двенадцать назад он работал на мать.
– Что? – Джулия резко встала.
– Слушай, Джулия…
– Работал, ты говоришь?
– Она его уволила. Он пытался украсть, и она поймала его с поличным.
– Маркус!
– У него дорогостоящие привычки. Он ведь игрок по натуре.
– Маркус – игрок!
– Ну ты же знаешь, он ставит на все, что ни попадя!
– Я знаю, он любит лошадей и карты, но… – Джулия возбужденно ходила по комнате. – О Господи! – произнесла она голосом, в котором слышалось страдание.
– Подожди минутку… – Эбби встала, протянув руку.
– Если он игрок, часто проигрывает, то откуда у него деньги, чтобы поддержать меня? Он тысячи потратил, прежде чем я начала работать. Я скажу тебе, где он взял деньги. У твоей мамочки, будь она проклята!
– Ты спешишь с выводами…
– Его посадили за воровство?
– Нет, мать не подала в суд. Он ей был симпатичен, он единственный смел ей возражать…
– Видишь! – В голосе Джулии слышалась боль. – Она снова меня подставила! Маркус время от времени исчезает, ссылаясь на дела, но все эти дела у него здесь, в Штатах. – Она смотрела на Эбби горящим взглядом. – Он ездит, чтобы отчитаться перед твоей мамашей. Он докладывает ей обо всем, кого я видела, что делала, все до мелочей. Он – шпион твоей матери. – Джулия упала на диван. – Именно поэтому он регулярно ездит в Штаты. Отчитываться! – От сознания, что ее снова предали, Джулию едва не тошнило. – Он – соглядатай, грязный, лживый жулик и соглядатай! И надо же, я нашла, кому довериться! Маркусу Левину! – Она молитвенно закрыла глаза. – Благодарю тебя, Господи, что я не пустила его к себе в постель!
– Слушай, попридержи лошадей, – попыталась Эбби уменьшить ущерб, нанесенный самолюбию Джулии. – Ты Бог знает что напридумывала. Где у тебя доказательства?
– Не надо мне никаких доказательств! Я ручку твоей мамаши за милю чувствую. Она приставила ко мне Маркуса из-за Дженни, чтобы собрать на меня всякую грязь и объявить, что я плохая мать. Именно поэтому она отрицала отцовство Брэда, ее не устраивало, чтобы он все узнал на том этапе. Вот когда она отняла бы у меня Дженни, она преподнесла бы ее ему с милой улыбкой и словами: «Посмотри, дорогой, какой сюрприз тебе мамочка приготовила!» – В голосе Джулии слышалась ярость.
– Значит, ты должна сказать Брэду, – решительно заявила Эбби. – Такие вещи ему обязательно надо знать. Что все гадости, которые делала и собиралась сделать мать, она делала в своих собственных целях, а вовсе не его.
– Вот разберусь с Маркусом и с удовольствием сообщу Брэду все, что он захочет узнать!
– Нет! – резко возразила Эбби, заставив Джулию замолкнуть на полуслове. – Скажешь ему, он сразу поймет, что раскрыт, и немедленно доложит об этом матери! Нет, Маркус не должен ни о чем догадываться. Мы должны действовать осторожно, Джулия, чтобы у нас два плюс два всегда было только четыре.
– Но все сходится! Разве ты не видишь? Все совпадает. Он явился ко мне всего через несколько месяцев после Парижа! Господи, а у меня даже и подозрения не мелькнуло! Она опять сделала из меня полную дуру!
– Мать считает дураками всех, кроме себя, – без всяких эмоций заметила Эбби. – Только не дури Брэда, об одном прошу.
– Будь у меня возможность, я бы ему такого понарассказала! – неосторожно пообещала Джулия.
– Когда и где?
Джулия растерялась. Она не ожидала такой мгновенной реакции.
– Он просил передать, что встретится с тобой в любом месте и в любое время.
Джулия мысленно чертыхнулась, проклиная свой длинный язык.
– Мне нужно в следующий четверг быть в Сан-Франциско, – неохотно призналась она. – Если он сможет встретить меня там…
– Сможет.
– Я остановлюсь на ночь в «Хиатт Ридженси». Если бы он подъехал туда…
– Куда скажешь.
– Скажи, я буду ждать внизу, около большого бассейна. В шесть часов в пятницу.
– Поняла. Шесть часов, в пятницу, у бассейна, – повторила Эбби. Ее улыбка тронула сердце Джулии. – Спасибо.
– Мама! – Обиженный голос заставил их обеих разом взглянуть вверх, на площадка верхнего этажа. Там стояла Дженни. – Я ждала и ждала, а Барбара говорит, скоро спать пора.
– Извини, маленькая, я сейчас иду.
Но Дженни смотрела на Эбби.
– Привет, – сказала она прямо, по-брэдфордовски. – Ты кто?
– Старая приятельница твоей мамы. Спускайся и поздоровайся, – улыбнулась Эбби.
Дженни быстренько спустилась с лестницы и потопала к Эбби, нисколько не смущаясь, наоборот, с удивительной самоуверенностью.
– Как поживаете? – вежливо, как ее учили, спросила она, протягивая руку.
– Много лучше после того, как увидела тебя, – быстро призналась Эбби. – Надо же, да ты уже совсем большая, сколько тебе, пять?
– В мае будет шесть, – доброжелательно поправила Дженни. От ее улыбки у Эбби перехватило дыхание. Она столько раз видела эту улыбку на лице брата. – Я для своего возраста крупная. – Ее спокойный апломб сразу заставлял вспомнить Эстер Брэдфорд.
На лицо Эбби стоило посмотреть, особенно когда Дженни продолжила:
– А ты тоже крупная, да?
– Дженни! – одернула Джулия, но закусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Всегда была такая, – весело призналась Эбби.
На лестничной площадке появилась Барбара.
– Беги наверх, маленькая. Я через пять минут приду, обещаю.
– Ты уже это говорила, – не поверила Дженни.
– Мы заболтались, – виновато извинилась Эбби. – Знаешь, как бывает со старыми друзьями.
Дженни внимательно посмотрела на нее.
– Ты и правда старая, верно? – спросила она.
Эбби закашлялась, прикрывая рот ладонью. Справившись со своим голосом, Джулия скомандовала:
– Сейчас же наверх. Но сначала попрощайся с миссис Эмори.
– Ито назвал тебя миссис Эмоли, – хихикнула Дженни.
– Меня и похуже обзывали, – весело сообщила ей Эбби. – Поцелуешь меня на прощание?