Гален отвел взгляд, не в силах смотреть на это. Когда он в первый раз просматривал эту запись, то был слишком разъярен лживостью и лицемерием Мордена. Как мог Морден, сам переживший подобное, искушать Галена так, как он сделал это на Бренсиле 4?
   Он вздрогнул, услышав голос Г'Лил.
   – Как мог Морден после того, как прошел через такое, опуститься так низко, превратиться в чудовище, которое помогло уничтожить мою планету?
   Это было не слишком трудно.
   Гален ликвидировал изображение. Он не хотел видеть больше никаких записей, связанных с этим терактом. Но он должен. Он должен понять. Гален еще глубже отступил в свой рукотворный тоннель.
   – Июнь 2256-го.
   Морден сидел в обществе известного журналиста, давал интервью.
   – Что вы думаете о неудаче, которой окончились розыски виновных в этом преступлении? – задал ему вопрос выхоленный журналист.
   – Я уверен, следователи сделали все возможное, – в голосе Мордена не было заметно никаких эмоций, лицо ничего не выражало, руки сложены на коленях.
   – Так вы не согласны с выдвинутыми вице-президентом Кларком обвинениями в некомпетентности?
   – Не согласен.
   На губах журналиста возникло подобие улыбки, что должно было означить легкую симпатию.
   – Вы, конечно, очень скучаете по жене и ребенку, мистер Морден, но чего вам особенно не хватает сейчас?
   Морден прищурился.
   – Очевидно того, что их нет в живых.
   Журналист, почуяв удачную возможность, наклонился вперед:
   – Их смерть потрясла не вас одного, она потрясла и взволновала всех нас. Не могли бы вы вернуться назад в тот миг, вспомнить, что в смерти ваших родных больше всего взволновало вас тогда?
   Морден прижал к губам кулак:
   – То, что спасатели нашли лишь часть корабля.
   – Они уверены, что остальная часть корабля была уничтожена взрывом, а обломки сквозь зону перехода вынесло в гиперпространство.
   – Именно так они сказали.
   – Но вы не верите в это?
   Морден потупил взгляд.
   – Кое-кто рассуждал о том, что за мгновение до взрыва носовая часть корабля могла быть затянута в гиперпространство, и незащищенные пассажиры погибли. Некий самозванный космофилософ, доктор Франц Нильсен даже разработал теорию – правда, отвергнутую несколькими ведущими специалистами в этой области, – о том, что взрыв вкупе с действиями генератора зоны перехода мог породить уплотнения в гиперпространственных течениях, создать стоячую волну или даже некий пузырь внутри гиперпространства, замкнутый, отгороженный от остального мира, в котором время могло остановиться. И пассажиры, оказавшиеся там, обречены вечно переживать момент своей смерти. Мистер Морден, это может означать, что ваши жена и дочь до сих пор живы и находятся где-то в неизвестности. Вы не верите в подобные теории, не так ли?
   Морден отвел кулак от губ, опустил в карман:
   – Нет, конечно же, нет.
   Он лгал.
   Он верил в это, или, по крайней мере, надеялся на это. Значит, именно на этой надежде сыграли Тени семь месяцев спустя, когда Морден прилетел к Пределу?
   Этого Галену никогда не узнать.
   Он убрал изображение.
   Гален был убежден в том, что Морден добровольно, с большим желанием стал агентом Теней. Он по-прежнему в это верил. Но теперь, думая об Анне, Гален не мог отделаться от приходившего на ум сравнения. Он не видел способа, как вернуть ее к прежней жизни, но, даже понимая бесплодность этой затеи, хотел попытаться.
   Если бы ему удалось устроить так, чтобы Морден остался один, без Теней, и блокировать сигнал, возбуждающий имплантант, вживленный в мозг бывшего археолога, возможно, даже уничтожить его, смог бы он таким способом освободить Мордена? Он не знал, сколько времени нужно для того, чтобы исчезло химическое воздействие производимого имплантантом Теней наркотика на организм Мордена. И, даже когда оно закончится, что обнаружит Гален? Скорее всего, личность, независимо от посторонних манипуляций, испытывающую радость при виде гибели других. Мог ли он ждать иного результата?
   – Вот дерьмо! – воскликнула Г'Лил и указала на изображение, до сих пор висящее в воздухе между ними.
   Гален увидел Олвина, возникшего из тьмы, царившей в Трущобах. Маг преградил дорогу Мордену. Его изрядно шатало.
   Г'Лил рванулась к двери. Гален побежал за ней, мысленно продолжая рассматривать передаваемое зондом изображение. Зонд был прикреплен к стене коридора в нескольких футах позади Мордена, поэтому Гален мог видеть спину Мордена и, где-то впереди, пьяного Олвина.
   – Что вы хотите? – спросил Морден ровным угрожающим тоном. Поставил на пол сумки.
   – Я тот, кого вы пока не заполучили. Единственный, кто еще устоял, – проговорил Олвин.
   Гален и Г'Лил неслись по коридору. Олвин был слишком далеко. Они не успеют добежать. Либо из-за него весь план Галена полетит к чертям, либо Олвина убьют, либо и то и другое сразу. Мысль о том, что Морден может оказаться невинной жертвой, сейчас казалась смешной.
   – Я убежден в том, что тоже стою, – сказал Морден.
   – Ты – проклятый, вонючий убийца!
   – И кого же я убил?
   – Для начала – миллионы нарнов.
   Гален с Г'Лил влетели в более оживленный коридор, и теперь им приходилось лавировать между прохожими.
   – Я, вообще-то, ни разу не был на Нарне, – возразил Морден. – Но мне любопытно: вы что, собираетесь убить меня? Потому что в противном случае ваше появление у меня на пути не выглядит особо умной затеей.
   – Я хотел поближе рассмотреть такое чудовище.
   Морден наклонил голову, будто соображая:
   – Вы…
   Позади Мордена возник Майкл Гарибальди.
   – Что здесь происходит?
   Гален установил связь с зондом, который он посадил на Майкла, и перед его мысленным взором возникло второе изображение.
   – Мистер Гарибальди, – резко произнес Морден. Сложил руки перед собой. – Будь я менее осведомленным человеком, у меня могло бы сложиться впечатление, что вы преследуете меня.
   – Будь я менее осведомленным человеком, я мог бы назвать вас воплощенным злом, ублюдком, манипулирующим окружающими. Как хорошо, что мы оба – осведомленные люди, – он повернулся к Олвину. – Мистер Алекто, с вами все в порядке?
   Морден ответил вместо Олвина:
   – Он угрожал мне.
   Олвина шатнуло вперед:
   – Этот ублюдок убил…
   Майкл потянул его назад:
   – Вы изрядно выпили, не так ли?
   К ним уже бежали сотрудники службы безопасности. Майкл передал им Олвина, и они потащили его прочь от этого места.
   Гален схватил Г'Лил и заставил перейти на шаг:
   – Он в безопасности.
   Даже в пьяном виде Олвин мог легко провести отвлекающий маневр и сбежать от охранников. Они встретятся.
   Шеф службы безопасности повернулся к Мордену:
   – Трущобы – опасное место. Если вы не хотите, чтобы вам причинили вред, советую держаться отсюда подальше.
   – Это угроза?
   – Я нахожу, что действия более эффективны, нежели угрозы.
   – Мистер Гарибальди, зачем вы меня преследуете?
   – Мне понравился ответ того парня. Я хочу поближе рассмотреть такое чудовище. А что? Хотите подать жалобу?
   Морден улыбнулся:
   – Я нахожу, что действия более эффективны, нежели жалобы.
   Майкл развел руками:
   – Ну что ж, сейчас я совершенно свободен.
   Он шел опасным путем. Как всегда. Это было его стилем. Майкл знал, что Морден не нападет на него сразу после того, как их видели вместе. Он не понимал одного: когда враг решит действовать, у него не будет ни единого шанса.
   – Для слабого человека, – произнес Морден, – вы ищете на свою голову слишком много неприятностей. Вы – слабое звено.
   Майкл замялся, поджал губы. Когда он, наконец, заговорил, его ответ прозвучал довольно легкомысленно:
   – Вы знаете, как это бывает. То, что не убило меня, делает меня еще сильнее.
   Морден улыбнулся еще шире:
   – Я полностью с этим согласен. Но, когда придет время действовать, обещаю, я вас удивлю.
   Майкл кивнул:
   – Не сомневаюсь, что так.
   Они развернулись и зашагали в разные стороны.

Глава 11

   Анна лежала на столе в белой комнате, с одной стороны у стола стоял серокожий техник, с другой – Джастин.
   – Ты его узнаешь? – спросил Джастин. Звук его дрожащего голоса казался ей странным. Голос был тонким и ровным. Она могла воспринимать его внутренними сенсорами своего несовершенного тела. Джастин повернул электронный блокнот, который держал в руке, так, чтобы она могла видеть изображение на экране. Изображение человека.
   – Элизар.
   Анне показалось трудным делом произносить слова при помощи своего грубого голосового аппарата и одновременно с этим выдыхать воздух, чтобы заставить слова звучать. Ее ограниченное маленькое тело обладало ужасающе малым набором возможностей.
   Джастин развернул блокнот экраном к себе, что-то изменил там, его кустистые, густые брови сошлись на переносице:
   – А его?
   Она давно не видела этого центаврианина, но узнала его:
   – Тилар.
   Джастин снова занялся примитивной машиной, а техник склонился над Анной, начал толстым пальцем надавливать на ее кожу. Поднял один из ее отростков, изогнул его. Под ее тонкой, бледной кожей странно дернулись мускулы. Джастин объяснил, что они, применяя разнообразные методы лечения, помогали этому ограниченному телу работать самостоятельно. Первым делом они сняли с ее головы металлическое устройство. Ее чувства стали от этого еще более ограниченными. Она больше не могла чувствовать мощь Ока, пронизывающую стены. А теперь еще это.
   Джастин повернул к ней экран:
   – Ты его узнаешь?
   Анна никогда не видела этого человека.
   – Нет.
   Джастин нахмурился.
   – Анна, взгляни еще раз.
   На экране был изображен мужчина средних лет, с русыми волосами, ничем не примечательный.
   – Нет.
   Он показал ей еще несколько картинок, но она никого не узнала. После каждой неудачи морщины на его лице все углублялись.
   Беспокойство Анны возрастало. Она во всем им подчинялась: отвечала на вопросы, терпела все, что они проделывали с ее телом. Она должна снова соединиться с машиной.
   Джастин начал размахивать экраном перед ее носом, повысил голос:
   – Это – твоя мать, Анна. А это, – он изменил изображение, – твой отец.
   Затем на экране снова появилось изображение русоволосого мужчины.
   – А это – твой муж, Джон Шеридан. Его фамилию носишь и ты.
   Анна ничего не понимала. Ей было знакомо понятие – муж: так по человеческим обычаям назывался мужчина, выбираемый женщиной в спутники жизни. Но с чего они взяли, что у нее должен быть муж?
   Джастин с размаху хлопнул электронным блокнотом о стол рядом с ее головой.
   – Где Банни?! Приведите ее сюда!
   Техник быстро вышел, но не прошло и пары секунд, как он вернулся. Позади него шла ненавистная Банни: женщина с длинными светлыми волосами, как обычно, одетая в короткое розовое платье. Та самая Банни, которая мешала Анне управлять машиной, которая, как бы Око ни убеждало Анну в обратном, вовсе не была ей другом. Анна удивилась, почему не подумала о ней раньше. Только из-за Банни ее могли отделить от машины, других причин Анна попросту не видела.
   Анна, воспользовавшись верхними отростками, приподнялась. В результате она снова начала задыхаться, сердце забилось сильнее.
   – Анна, – произнес Джастин.
   Анна вытянула в направлении Банни нижние конечности, готовясь к атаке. Рядом с ней возник техник, начал недовольно размахивать толстыми пальцами.
   – Анна, прекрати. Банни всего лишь собирается помочь тебе вспомнить твое прошлое. Нам очень нужно, чтобы ты вспомнила. Не сопротивляйся ей. Расслабься. Ляг обратно, расслабься и не мешай ей искать воспоминания в твоей голове.
   Банни по-прежнему стояла в дверном проеме, на ее худом лице застыло напряженное выражение. Позади нее возник освободитель, обладатель мерцающей, черной кожи и нескольких рядов сияющих точечек-глаз.
   Воспоминания снова вспыхнули в ее голове: слепящие, отрывочные. Более-менее ясно Анна помнила лишь одно – страдание, все усиливающееся и почти переходящее в агонию. Воспоминание о том, как освободители учили ее повиновению. Только после этого ей стала понятна радость машины, она узнала о Первых принципах, о великом благе, которое несли войны, о восторге победы.
   Но сейчас, по какой-то неизвестной ей причине ее вернули обратно, к самым началам, и она должна подчиняться, чтобы перейти на следующую стадию, снова испытать радость от соединения с машиной. Она докажет освободителям, что с первого раза выучила преподанный ей урок, что им не зачем снова учить ее. Повиновение. Иного выбора у нее не было.
   Анна снова приняла горизонтальное положение, ненавистная Банни приблизилась. Встала рядом, скрестила руки, сощурилась.
   Каким-то образом Банни оказалась внутри ее разума. Анна почувствовала то же самое давление, которое ощущала тогда, когда возила Банни внутри своего тела. Банни, как и Око, пыталась захватить контроль над ней. Безопасности не существовало даже для этой ее крошечной частицы.
   Анна, как приказывал Джастин, попыталась расслабиться. Но давление на ее разум росло, Анна чувствовала жжение, похожее на ощущение от действия энергетического оружия врага, пытавшегося прожечь ее кожу.
   Какие воспоминания искала Банни? Анна помнила все свои атаки, и все предшествующие им тренировки. Помнила все уроки, преподанные ей Оком. Что еще там могло быть?
   Но Банни прошла сквозь все те воспоминания, прорезала ее разум с огромной силой, и, наконец, уперлась в барьер на самых задворках мозга Анны. Анна до сих пор даже не подозревала о существовании этого барьера, но, по давлению на разум и боли, поняла, что он там есть. Непреодолимый барьер. Банни сосредоточила усилия на том, чтобы пробить барьер, боль нарастала, жжение становилось все сильнее до тех пор, пока не превратилось в сияющую, слепящую белизну, похожую на свечение глаз освободителя.
   Анна поняла, что кричит. Слепящая белизна грозила задушить ее.
   Потом белое одеяло, окутавшее ее сияющее пустотой, начало мерцать. Позади этого сверкающего барьера появились туманные очертания, начали обретать форму. Анна могла различить смутные, похожие на тени, изменяющиеся силуэты.
   Потом давление разом исчезло. Сияющая белизна поблекла. Боль прошла. Яростно втягивая и выдыхая воздух, Анна проверила свой разум. Похожие на
   тени силуэты выглядели, будто негативные изображения.
   Захватчик покинул ее разум. Анна снова обрела контроль над оставшейся, крошечной частицей самой себя.
   Величайшая радость – восторг победы.
   Банни, стоявшая рядом с ней, споткнулась, ухватилась, чтобы не упасть, за край стола.
   – В ее разуме поставлен блок. С таким мощным блоком я никогда раньше не сталкивалась. Он намного мощнее того, что ставим мы, когда стираем личность. Воспоминания о ее прошлой жизни полностью заблокированы. Его никак не пробить, мы убьем ее, но ничего не добьемся, – Банни подняла глаза, посмотрела сначала на Джастина, потом на освободителя. – Полагаю, что блок появился в результате… приведения ее в нынешнее состояние.
   Анна закрыла глаза. Она испытывала удовлетворение от своей маленькой победы, но ее тело было настолько истощено, что Анна потеряла сознание.
   – Вам нужно немедленно улетать, – сказал Гален.
   Олвин скосил на него налитые кровью глаза, изо всех сил пытаясь сфокусировать взгляд. Рука Олвина лежала на плечах Галена, его все еще продолжало сильно шатать.
   Гален беспокойно просканировал зону таможни. В столь поздний час там находилось всего несколько мелких группок провожающих и встречающих.
   После стычки Морден вернулся в свою каюту. Но он сам, или его агенты, вскоре появятся. Морден наверняка захочет разыскать человека, обозвавшего его убийцей. Понял ли Морден уже, что Олвин – техномаг, или нет, Гален не мог сказать. Если Морден понял, то он будет стремиться выяснить, с кем именно столкнулся.
   Гален влез в базу данных рубки и назначил кораблю Олвина новое время отлета со станции: всего через тридцать минут после стычки в коридоре. Галену в любом случае нужно было избавиться от Олвина для того, чтобы начать выполнять придуманный план. Он надеялся, что если убьет Мордена и его компаньонов достаточно быстро, Тени могут решить, что повстречавшийся Мордену в коридоре маг и убийца – одно и то же лицо.
   В противном случае, если Тени узнают, что под именем Алекто скрывается Олвин, они начнут охоту и уничтожат его вместе с его планетой.
   Гален повернулся к Г'Лил, которая стояла рядом с их чемоданами в руках, и тихо произнес:
   – Он не должен больше использовать личину Томаса Алекто. А ты больше – не Г'Лил.
   Она пристально посмотрела на него красными глазами.
   Олвин обнял Галена, споткнувшись при этом:
   – Ты должен лететь с нами, Гален.
   – Гай, – тихо напомнил ему Гален, пытаясь отстраниться.
   Г'Лил положила свободную руку Олвина себе на плечо и потащила его к таможне:
   – Пошли, мистер Алекто.
   – Пора, – сказал Гален.
   Олвин схватил его за пиджак, едва не рухнул на него, обдав при этом сильнейшим запахом перегара:
   – Полетели с нами. Нам нужна твоя помощь.
   – Я должен закончить дела здесь. А вы должны лететь.
   Олвин уткнулся головой в грудь Галена:
   – Я не хочу возвращаться туда.
   Гален посмотрел на Г'Лил, та пожала плечами:
   – Без нее планета перестала для него быть домом. Стала могилой, заполненной воспоминаниями.
   – Ты должен черпать радость в воспоминаниях. Она бы это одобрила.
   Олвин поднял на него глаза, блестящие от слез:
   – Ты так делаешь?
   – Да.
   Олвин кивнул. Видимо он выпил достаточно, чтобы в это поверить.
   – Хорошо.
   Олвин выпрямился, но продолжал держаться за Галена:
   – Знай, я хотел взять тебя вторым учеником. После смерти твоего отца.
   – Я знаю, – ответил Гален.
   – Когда выполнишь свое задание, ты заглянешь ко мне, чтобы попрощаться?
   – Если смогу, загляну.
   Олвин разгладил пиджак:
   – Мы не будем спорить. Обещаю.
   – Мы не будем спорить, – Гален положил руку Олвина себе на плечо, и, вместе с Г'Лил, потащил его к таможне.
   Они остановились перед постом, и Гален предъявил охранникам документы Олвина. Тот споткнулся, охранник взглянул на него, Гален поспешил прокомментировать ситуацию:
   – Он боится летать.
   Охранник презрительно хмыкнул.
   – Он что, не понимает, что оказался на космической станции?
   Потом вернул личную карточку Олвину, который немедленно ее уронил.
   – Надеюсь, он – не пилот?
   Гален поднял карту, вернул Олвину.
   – Нет, – ответила вместо Галена Г'Лил. – Пилот – я.
   Она протянула свои документы охраннику, посмотрела на Галена. Их взгляды встретились.
   Они молча смотрели друг на друга. Гален надеялся на то, что она как-нибудь переживет эту войну.
   – Обязательно должен быть способ, который ты пока еще не обдумывал, – сказала она. – Не сдавайся, продолжай искать.
   Гален просто кивнул в ответ.
   – Как бы мне хотелось остаться с тобой, – продолжала Г'Лил.
   – У тебя есть более важное дело.
   – Существует ли способ остановить их?
   Гален не видел такого способа, но ему не хотелось лишать ее надежды.
   – Многие ищут его.
   Охранник протянул Г'Лил ее карточку, но она, кажется, не испытывала никакого желания двигаться дальше.
   – Надеюсь, – сказал Гален, – что больше не буду сниться тебе.
   Она натянуто улыбнулась:
   – Это уже мои проблемы.
   Она взвалила на себя Олвина, ее лицо посерьезнело:
   – До свидания.
   Потом они с Олвином ушли, и Гален остался один. Пора продолжить работу.
   Гален быстрым широким шагом двигался к каюте Лондо. Как здорово было, наконец, начать действовать. Энергия бурлила в нем, готовая исполнить любую команду. Он уверенно держал ее под контролем. Тяжесть пистолета Феда в кармане придавала Галену дополнительную уверенность.
   Как всегда, в дипломатическом секторе было довольно тихо. Несколько встретившихся Галену по дороге обитателей этой части станции лишь бросали на него любопытные взгляды или быстро убирались с дороги. Прошло столько времени с тех пор, как он в последний раз надевал балахон техномага. Одежда слегка терла его недавно обожженную кожу, Галену это ощущение казалось прикосновением призрака, появившегося из другой жизни. Он выбросил эту мысль из головы.
   Проникнув в компьютерную систему службы безопасности станции, Гален покопался в замке каюты Лондо. Он ввел в программу свой код, чтобы дверь по его команде раскрылась, а сверх того внедрил вирус. Как только он воспользуется своим кодом, вирус активируется и начнет поглощать сам себя. Этот процесс займет десять минут. По истечении этого срока от вируса не останется никакого следа, тогда программа опознает код Галена, как ложный и уведомит службу безопасности о взломе двери.
   Коридор, в котором находились апартаменты Лондо, был пуст. Приблизившись к двери, Гален установил связь с энергосистемой станции, вырубил в помещении электричество. Еще оставаясь снаружи, он визуализировал уравнение, необходимое для того, чтобы в каюте возникло облако тумана. Биотек пылко отреагировал на команду.
   Лондо уже однажды оказался запертым в своих апартаментах в кромешной темноте. Он проявил неуважение к техномагам и поплатился за это: в ответ они наслали на него демонов. Это было почти два года тому назад, но сейчас появился Гален.
   Он ввел код, дверь отъехала в сторону. Гален мысленно начал отсчет десяти минут.
   – Есть там кто-нибудь? – позвал Лондо.
   Гален вошел в холодную комнату, закрыл за собой дверь.
   В тумане горело лишь несколько ламп аварийного освещения, беспорядочно разбросанные предметы обстановки отбрасывали зловещие тени. Гален для улучшения восприятия задействовал свои сенсоры, и перед его мысленным взором возникло яркое изображение комнаты. Апартаменты Лондо были заполнены предметами, которые должны были подчеркивать значительность и могущество ее хозяина: красивые драпировки из дорогих тканей и тесьмы, ритуальные клинки, золотые статуэтки. С противоположной стены на Галена смотрел портрет Лондо. Центаврианин на портрете выглядел жестоким и сильным.
   – Кто там? – на этот раз требовательно спросил Лондо. Он много сделал для того, чтобы стать похожим на свое изображение на портрете, но пока не научился держаться столь же уверенно, как того требовало его высокое положение, не стал настолько бессердечным.
   – Кого, – прошептал Гален, – ты боишься?
   Он опустил руку в карман, посадил несколько пылинок-зондов на стену рядом с дверью. Тени будут ожидать этого, и он должен укрепить их уверенность в том, что они имеют дело с новичком и что его действия предсказуемы.
   – Кем бы ты ни был, тебе меня не напугать! Покажись!
   Гален создал поблизости от Лондо маленькую, прозрачную летающую платформу, уравнение движения – и платформа на большой скорости пронеслась мимо центаврианина, задев его пышный гребень из волос.
   Лондо, споткнувшись, попятился:
   – У меня есть оружие!
   – Я сам – оружие, – прошептал в ответ Гален.
   Лондо ударился о стол, схватил декоративную золотую статуэтку центаврианского бога.
   – Очевидно, мы не нуждаемся в лишних драматических эффектах. Давайте сядем и спокойно побеседуем при свете, обсудим все вопросы, как цивилизованные существа.
   – Но я – порождение тени. И я – нецивилизован.
   Лондо отступил уже к самой стене каюты, прижался к ней спиной.
   – Почему ты говоришь загадками? Чего ты хочешь? Денег?
   – Я хочу, чтобы ты сдох, причем медленно. Я хочу удавить тебя собственными руками. Стереть тебя с лица Вселенной.
   Лондо издал невеселый смешок:
   – Исчерпывающий ответ, – всмотрелся в туман. – Что такого я натворил, чтобы заслужить это?
   – Ты убил моих соплеменников.
   – За бомбардировку Нарна несет ответственность лорд Рифа, а не я.
   – Я – не нарн.
   – Но кто тогда…
   – Тяжелое это дело, вспоминать. Ты погубил стольких, что едва ли можешь вспомнить каждого из них.
   – Я опаздываю на встречу с капитаном. Он пошлет за мной кого-нибудь, так что, если вы собираетесь убить меня, то давайте, не медлите.
   – Они не найдут здесь никаких останков, – прямо перед носом Лондо возник огненный шар.
   Лондо отпрянул и ударился затылком о стену. Свет внутри шара двигался, обретая нужную Галену форму. Постепенно в шаре возникла светящаяся модель центаврианского транспорта "Ондави", того самого, который Лондо два года тому назад предоставил магам. Транспорт взорвался, кусочки разлетелись по всему шару, сам шар, спустя секунду, тоже взорвался, превратился во множество более мелких огненных шаров.
   Лондо поспешно прижал руки к лицу, при этом чуть не ударив самого себя статуэткой.
   Огненные шары хороводом закружились вокруг головы Лондо.
   – Тот взрыв был несчастным случаем, – торопливо заговорил Лондо. – Я их не убивал. Я не хотел причинить им никакого вреда.
   Огненный шар пронесся перед самым лицом Лондо, вынудив его зажмуриться.
   Гален резко выпалил:
   – Ты обманул их! Из-за тебя погиб весь мой орден!
   – Нет, нет, вы все это неверно себе представляете.
   – Я уверен, что всех их ты вспомнить не сможешь, – в огненных шарах появились лица: Инг-Ради, Мьёрна, Беел, Карвин. Они кричали, кожа на их лицах горела и обугливалась. – Но, возможно, ты вспомнишь моего учителя – Элрика.