Она толкнула дверь и вошла в башню.
* * *
Серафин, притаившийся за цветочной кадкой, не заметил Мерле, хотя она пробежала почти рядом. Его глаза были прикованы к Посланцу Ада, а также к мельтешившим вокруг чудовища солдатам и гвардистам, число которых все возрастало.
Часть площади перед собором Сан-Марко тоже заполнялась народом. Люди стекались сюда со всех сторон поглядеть, что же, собственно говоря, происходит. До многих долетела молва о пришествии Посланца Ада и всем хотелось убедиться в достоверности слухов. Теперь народ видел его своими глазами.
Серафин боролся с желанием поскорее убраться отсюда. Только по счастливой случайности ему удалось избежать тюрьмы и с каждой минутой опасность возрастала - его могли найти, узнать и бросить в подземелье. Глупо, очень глупо сидеть на корточках за цветочной кадкой, когда за тобой охотятся гвардисты!
Но у военных в те минуты были иные заботы, да и Серафин почти забыл о грозящей ему опасности. Ему очень хотелось увидеть, чем дело кончится, и услышать все, что скажет Посланец Ада.
Тем более, что тут вдруг появились новые действующие лица: из Дворца дожей вышли трое мужей, трое Правителей в роскошных мантиях. В пурпурной, в ярко-красной и в золотой. Правитель в золотой одежде поспешил к начальнику Гвардии и стал ему взволнованно что-то нашептывать.
Гигантское пламя поднялось еще выше, огненные языки окружали Посланца Ада и озаряли его студенистое лицо, искаженное жуткой ухмылкой.
- Одна капля крови! - взывал он. - Подумайте, граждане Венеции! Всего только капля крови!
* * *
Мерле поспешно взбиралась вверх по лестнице, пыхтя и отдуваясь. Сердце колотилось, как сумасшедшее, будто хотело выпрыгнуть из груди. Давно ей не приходилось так выбиваться из сил.
-Что ты знаешь о Проклятом Предателе? - спросила Королева Флюидия.
- Только то, что все. Ничего другого не знаю.
- В действительности он не был предателем. Люди не знают правды.
Мерле было трудно не только отвечать, но даже слушать.
- Я тебе расскажу о том, что случилось на самом деле. О том, как Фермитракс стал Проклятым Предателем, - продолжала Королева Флюидия. - Но сначала тебе надо знать, кто он таков.
- Ну... и кто... он? - проговорила Мерле, одолевая ступеньку за ступенькой.
- Фермитракс - это лев. Один из самых древних.
- Он... лев?
- Летучий и говорящий лев... - Королева Флюидия запнулась. - По крайней мере, он был таким, когда я его видела в последний раз.
Мерле от удивления остановилась на ступеньке. Даже в боку закололо.
- Но... ведь львы не говорят!
- Да, те, которых ты знаешь. Но раньше, очень давно, за много лет до оживления мумии Фараона и до Войны мумий львы могли говорить. Они летали выше и быстрее, чем морские орлы, а их песни были лучше песен людей и русалок.
- Что же стряслось? - Мерле снова пошла вверх ступенька за ступенькой, но уже едва передвигая ноги. Она совсем выдохлась, да и тяжелое мокрое платье не облегчало подъем. Хотя ей было жарко, ее била нервная дрожь.
- Каменные львы и венецианцы издавна были союзниками. Никто не знает, как львы попали в Венецию. Может быть они явились с самого конца света? Или их сотворил один из венецианских алхимиков? Это не имеет значения. Львы сражались на стороне Венеции во многих войнах, сопровождали их корабли на опасном торговом пути вдоль берегов Африки и защищали город ценой собственной жизни. В знак благодарности венецианцы поместили их изображение на свои гербы и флаги и подарили им один из островов Лагуны.
- Если львы были так сильны и могущественны, почему они не построили себе город? - Мерле едва слышала свой собственный шепот, так она устала и обессилела.
- Потому что они доверяли жителям Венеции и были очень верны своему союзническому долгу. Доверие было свойственно их характеру. Они не могли жить иначе. Тела их были из камня, крылья - быстры, песни - прекрасны, но никто не видел, чтобы хоть один лев построил себе дом. Они привыкли жить среди людей, любили надежную крышу над головой и городские удобства. Именно это, я думаю, и было главной причиной их трагедии.
Мерле на ходу взглянула в маленькое оконце, выходившее на площадь. И очень испугалась, увидев, что солдат и гвардистов за последние несколько минут значительно прибыло. По-видимому, Правители распорядились стянуть на площадь всех, кто стоял под ружьем, - от ночных стражников до высокопоставленных начальников. Их собралось, наверное, несколько сотен. Одни воинственно махали мечами, другие брали на прицел Посланца Ада.
- Беги дальше! Не задерживайся!
Вздохнув, Мерле потащилась дальше, вверх по ступеням, а Королева продолжала свой рассказ.
- Дело не могло кончиться добром. Люди не так созданы, чтобы мирно с кем-либо уживаться. Случилось то, что должно было случиться. Все началось с боязни. Со страха перед силой львов, перед их мощными крыльями, их клыками и страшными когтями. От поколения к поколению люди забывали о том, как много сделали львы для них, и что Венеция лишь благодаря львам заняла главенствующее положение в Средиземноморье. Страх породил ненависть, а из ненависти родилось желание полностью подчинить себе львов, ибо отказаться от них люди не хотели и не могли. Под предлогом того, что в благодарность львам устраивается торжество, им всем предложили собраться на их острове. Кораблями свозились туда разделанные туши быков и свиней. Мясники получили приказ доставить на праздник все мясо, имевшееся на бойнях. Вино было поставлено из лучших итальянских виноделен, а вода - из альпийских источников. Два дня и две ночи весело пировали львы на своем острове, а потом стало действовать снотворное, которым коварные венецианцы начинили мясо и отравили вино и воду. На третий день в Лагуне не осталось ни одного льва, который мог бы держаться на ногах. Все погрузились в глубокий сон. А мясники опять принялись за дело и отняли у львов крылья!
- Они... они их отру...
- Да. Отрубили. Львы сначала ничего не заметили, так крепко они спали. Их раны были залечены, и никто от ранений не умер, но всех львов оставили на острове, зная, что ослабленные львы никуда не сбегут. Как ты знаешь, львы боятся воды и те, кто из них попытался вплавь добраться до материка, захлебнулись в волнах.
Мерле от возмущения опять замерла на лестнице.
- Тогда зачем мы так стараемся спасти этот город? После всего того, что он сделал со львами и русалками! Он заслужил, чтобы египтяне с ним разделались и сравняли с землей!
Она почувствовала, что Королева тихонько засмеялась, - стало очень тепло где-то над желудком.
- Не надо ожесточаться, маленькая Мерле. Ты ведь тоже венецианка и, как и многие другие, ничего об этом не ведала. Злодейство, совершенное по отношению ко львам, случилось много лет назад, с той поры сменилось не одно поколение людей.
- А ты думаешь, люди теперь стали умнее? - с презрением заметила Мерле.
- Нет. Они, вероятно, никогда не поумнеют. Однако нельзя обвинять в злодействе того, кто сам лично не совершил никакого зла.
- А как поступают с русалками, которых впрягают в лодки? Ты сама сказала, что все они погибнут.
Королева Флюидия помолчала.
- Если бы большинство из вас обо всем знало, если бы больше людей знало всю правду... возможно, не свершились бы подобные преступления.
- Ты говоришь, что ты - не человек, а нас защищаешь. Откуда в тебе эта дурацкая доброта?
- Дурацкая доброта? - повторила, усмехнувшись, Королева. - Только человек может сочетать такие слова. Наверное, именно поэтому я не теряю надежду вас... Но лучше послушай, что дальше случилось со львами. Мы скоро доберемся до самого верха башни. За оставшееся время ты должна узнать, какую роль сыграл в этой истории Фермитракс.
- Рассказывай.
- Львы медленно приходили в себя и жестоко спорили между собой о том, что делать дальше. Они обессилели, боль за плечами не проходила, им было плохо. Стало ясно одно: они оказались пленниками на своем собственном острове. Венецианцы направили им ультиматум: львы будут и впредь получать пищу, если станут рабами Венеции. После долгих переговоров львы уступили. Некоторых из них перевезли на второй остров, где ученые и алхимики стали ставить на них свои опыты. И была выведена новая порода каменных львов, та, что распространена теперь: не звери, но и не подобие своих благородных предков. Львы, рождающиеся бескрылыми и разучившиеся петь.
- А откуда взялся Фермитракс? - спросила Мерле. - И другие львы, которые сейчас летают?
- В ту пору, когда венецианцы осуществляли свой гнусный замысел, небольшая группа львов находилась за пределами Лагуны, в восточных странах, где выведывала секреты для Венеции. Узнав по возвращении о том, что случилось, они были вне себя от ярости, но их было слишком мало, чтобы вступить с венецианцами в кровопролитное сражение. И они предпочли уйти, дабы не погибнуть всем до одного в битве с превосходящими силами Венеции. Их было не более дюжины, и они полетели через Средиземное море на юг, к самому сердцу Африки. Там они некоторое время жили среди львов в саванне. Но, узнав, что африканские львы терпят их лишь из страха перед ними, каменные львы полетели дальше, к горам жарких стран, и там осели на долгие годы. Со временем подлый поступок венецианцев стал ими восприниматься как россказни старцев, а потом - просто как миф. Но вот, лет двести тому назад один молодой лев по имени Фермитракс поверил в правдивость древней легенды и очень опечалился судьбой своих сородичей. Он решил вернуться и отомстить гражданам Венеции за преступление. Но лишь немногие его сверстники захотели к нему присоединиться, потому что горы стали потомкам беглецов второй родиной и никто не испытывал радости при мысли о том, что надо лететь в чужие неведомые края.
Вот так случилось, что Фермитраксу пришлось отправляться в путь к Венеции с горсткой соратников. Он твердо надеялся на то, что закабаленные львы встанут в городе на его сторону и ударят с тыла по своим мучителям. Однако Фермитракс допустил серьезный просчет: он недооценил силу времени.
- Какую такую силу времени? - недоуменно спросила Мерле.
- Сейчас поясню, Мерле. Время давным-давно залечило все раны львов, но при этом сделало их безропотными и покорными. Древнее стремление к спокойной удобной жизни полностью овладело массой бескрылых львов. Они были довольны своей жизнью в роли прислужников. Никто из них не знал, что такое свобода, а способности предков были давным-давно забыты. Никто не желал подвергать себя смертельной опасности в восстании по какому-то непонятному поводу. Они предпочитали подчиняться своим властителям-людям, а не противодействовать им. Нападение Фермитракса на Венецию унесло много человеческих жизней и обратило в пепел и развалины целый квартал, но о победе нечего было и думать. Его былые сородичи выступили против него. Его одолели те самые львы, которых он хотел освободить, и которые по своей собственной воле стали подручными людей.
- Значит, они и стали предателями, а не он!
- Все зависит от точки зрения. Для венецианцев Фермитракс стал убийцей, который ни с того ни с сего напал на них, погубил множество людей, да еще пытался натравить на них каменных львов. Они считали свои действия оправданными и справедливыми. Почти все нападавшие летучие львы были убиты, но нескольких оставили в живых, чтобы ученые вывели бы теперь львов с крыльями. Все уже забыли, что львы когда-то могли летать, и люди загорелись желанием иметь в услужении летающих львов, которые могли бы переносить по воздуху грузы или во время войны нападать на противника с воздуха, как это сделал Фермитракс, обрушившись на Венецию с неба. И вот на свет появилось несколько львов новой породы - гибриды свободных крылатых особей, вернувшихся домой из Африки, и безвольных и верных рабов Венеции. Каковы они, ты знаешь: это те самые летучие львы, на которых теперь ездят гвардисты. Ты с ними уже познакомилась.
- А что стало с Фермитраксом?
- Для Фермитракса придумали особо изощренное наказание. Его не казнили, а заточили в этой башне. Здесь, в подоблачной вышине он должен жить вечно, но для летучего льва ничего не может быть страшнее запрета на свободный полет. Для Фермитракса, который многие годы вольно парил над африканской саванной, сидеть в заключении особенно тяжко. К тому же он впал в глубокое уныние, - не из-за своего поражения, а из-за предательства своих здешних сородичей. Он не смог понять их тупого равнодушия, их собачьей покорности и их готовности служить людям и наброситься на него. Нескончаемые думы об их предательстве стали для него самой жестокой пыткой, и он решил - в один прекрасный день - покончить с жизнью. Он отказывался от еды, которую ему приносили, желая скорее умереть. Но Фермитракс, этот неистовый бунтарь и борец за справедливость, наверное, первый из всех львов узнал, что каменные твари могут обходиться без еды. Да, каменные львы испытывают голод, пожирание мяса - их любимое занятие, но жизненно необходимой еда для них не является. И Фермитракс до сих пор обитает в этой башне, на самом ее верху. Оттуда ему открывается вид на город, который стал ему тюрьмой. - Королева Флюидия умолкла, но тут же продолжила: - По правде говоря, я не знаю, в каком он сейчас состоянии и как нас встретит.
Мерле добиралась уже до последней лестничной площадки. Свет из оконца падал на видневшуюся выше массивную стальную дверь, на которой играли голубоватые отблески.
- Как ты познакомилась с Фермитраксом?
- Когда он со своими спутниками двести лет назад направлялся сюда, он решил, что должен ни в чем не отставать от людей и сравняться с ними по силе, а значит - преодолеть присущую львам водобоязнь. Его предки сделались рабами потому, что не смогли броситься в воду Лагуны и стали пленниками на собственном острове. Фермитракс не хотел попасть в подобную западню. Как только он подлетел к Лагуне, собрался с духом и ринулся в водную глубь. Но такое испытание оказалось не по силам даже самому отважному льву. Холодная вода сковала его и он стал тонуть.
- И ты его спасла?
- Пока он боролся за жизнь, я успела прочитать его мысли и поразилась смелости его плана и силе его воли. То, что он задумал, не должно было потерпеть неудачу, еще не начавшись. Я велела русалкам поднять его на поверхность и отнести на берег какого-нибудь необжитого острова. Когда он пришел в себя, я сказала ему, кто я такая, и мы стали вести долгие беседы. Я не утверждаю, что мы сделались друзьями, - он все-таки не смог до конца понять, что же я такое на самом деле и, думаю, побаивался меня, потому что я...
- Потому что ты - сама вода?
- Я - Лагуна. Я - вода. Я - источник всего живого в Океане. Фермитракс же - воин, отчаянный и неустрашимый. Он выражал мне свое уважение, благодарность, но не мог побороть страх.
Королева Флюидия смолкла, как только Мерле с трудом влезла на последнюю, самую высокую лестничную площадку башни. Стальная дверь башенного каземата была вдвое выше нее и шириной в четыре ее шага. Две тяжелые задвижки длиною с человеческую руку закрывали дверь снаружи.
- Как же нам... - начала Мерле и оборвала себя на слове, услышав страшный шум, вдруг поднявшийся на площади. Быстро подбежав к решетчатому оконцу, она посмотрела вниз.
Ей открылась картина, от которой у нее перехватило дыхание: оказалось, что образовавшаяся в земле и полыхавшая огнем щель доходит почти до самого канала. Еще немного - и Мерле с русалками рухнули бы вместе с водой в огненную преисподнюю. Но не это открытие заставило ее похолодеть от ужаса. Внизу начинал разыгрываться невообразимо страшный спектакль.
С крыши Дворца дожей в воздух сорвались три летучих льва, подгоняемых криками своих всадников. Совет Правителей вынес решение: прекратить переговоры с Посланцем Ада, раз и навсегда.
Прежде, чем Посланец сумел опомниться, три льва уже стремглав неслись к нему. Двое промчались мимо - справа и слева, - на расстоянии миллиметра от него, и пронзили пламя так быстро, что всадники ничего не успели сделать. Но третий лев, летевший в центре тройки, ухватил Посланца за его студенистое туловище, вынес из огня и понес дальше. Чудовище заверещало, завизжало невыносимо пронзительным голосом. Лев крепко держал его в пасти, но хвост извивался в воздухе пружинистой змеей. Люди на площади в ужасе пригнулись к земле, солдаты, побросав ружья, заткнули уши руками.
Лев с Посланцем Ада в зубах описал небольшой круг над крышей Дворца. Затем устремился к солдатам, скопившимся перед Дворцом, и сбросил на них визжащее страшилище, как какой-нибудь мешок с дохлятиной.
- Мерле! - стонала Королева Флюидия в ее сознании. - Мерле, дверь...!
Но Мерле не могла оторвать глаз от захватывающего зрелища. Солдаты и гвардисты успели рассыпаться по площади и увернуться от падающего на них дьявола. Он шмякнулся наземь, от его заносчивости и самоуверенности не осталось следа. На земле копошилось лишь отвратное существо, бесцельно махавшее огромными когтистыми лапами и в панике барабанившее змеиным хвостом по брусчатке.
- Мерле!
Несколько секунд на площади царила тишина. Люди остолбенели, затаили дыхание, не понимая, что происходит.
Но вот воздух огласился многоголосым победным воплем. Свора учуяла кровь. Никто не думал о том, что будет дальше. Наступал конец четырехвекового затворничества и страха перед внешним миром.
Из ликующих криков родились слова, которые слились в короткое рявкающее заклинание:
- Убить гада! Убить гада!
- Мерле! У нас нет времени!
- Убить гада!
- Пожалуйста! Скорее!
Плешь, образовавшаяся на площади, когда солдаты расступились и туда рухнул дьявол, в один миг закрылась нахлынувшей массой тел, сверкающих клинков и искаженных лица. Дюжины мечей и прикладов, сотни палок и кулаков молотили лежавшего на земле Посланца Ада. Его визг превратился в писк и вскоре совсем затих.
- Дверь, Мерле!
Когда Мерле опомнилась и обернулась, ее взгляд упал на две огромные задвижки. До чего же они большие!
- Ты должна их отодвинуть, - молила Королева.
За дверью послышалось рычание льва.
ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ
Речь шла о жизни или смерти, и спорить было не о чем. Мерле сама ввязалась в трудное и опасное дело. Сама пошла на риск, когда выпила содержимое флакона, а, может быть, еще раньше, когда убежала с Серафином с праздника. Вот такое получилось приключение, о котором она и думать не думала.
Вопреки всем ожиданиям, нижняя задвижка отодвинулась довольно легко. Мерле налегла на нее всем телом, и стальной брус скользнул влево, как по маслу.
Справиться со второй задвижкой оказалось труднее, она находилась выше Мерле и, казалось, ее ни за что не сдвинуть с места. Мерле долго с ней возилась, пока, наконец, громадина поддалась и немного отошла в сторону. Пот градом катился по лицу Мерле. Королева Флюидия молчала.
Еще один толчок - и задвижка отъехала вбок. Наконец-то!
- Толкни дверь от себя, вовнутрь, - распорядилась Королева. Ее голос звучал озабоченно. Вот-вот могут нагрянуть солдаты. Надо успеть освободить Фермитракса.
Мерле, ни секунды не колеблясь, уперлась обеими руками в стальную дверь, которая стала открываться с громким скрежетом.
Каземат в башне Кампаниле оказался просторнее, чем можно было ожидать. В темноте различались очертания балок, подпиравших высокую крышу. Где-то над головой хлопали крыльями голуби. Птичий помет белым снегом выстилал дощатый пол и при каждом шаге вздымался вверх сухим белым облачком. Застоявшийся воздух отдавал кислыми испарениями голубиных экскрементов. Но главный обитатель чердачного каземата не выдавал своего присутствия никаким специфическим запахом, если полагать, что камни пахнут.
Там было очень темно. Единственный луч света вырывался из оконца в стене, находившегося на равном расстоянии от пола и от потолочной балки. Солнце уже взошло. Прутья оконной решетки - толщиной с ногу Мерле - дробили свет на квадраты, печатавшиеся на полу.
Стены тоже были обшиты стальными листами из опасения, что узник легко может их разнести в куски. Даже верхние балки были укреплены металлическими прутьями.
Сноп солнечных лучей из оконца, упиравшихся в пол, освещал небольшую часть помещения. За желтой световой полосой царила непроглядная темень, и там ничего не было видно.
Мерле почувствовала себя маленькой и беспомощной. "Что мне теперь делать?" - думала она.
- Тебе надо его приветствовать. Он должен знать, что мы пришли с миром.
- Как он о тебе узнает, если ты сама с ним не заговоришь? - сказала Мерле.
- Узнает непременно.
- Кхм... Здравствуйте, - проговорила тихо Мерле.
В ответ - только шумные всплески голубиных крыльев.
- Фермитракс!
По ту сторону полосы света послышался шорох. Где-то глубоко во тьме.
- Фермитракс! Я пришла, чтобы...
Мерле прервала себя на слове, заметив, что тьма перед ней вдруг сгустилась, превратилась во что-то ощутимо плотное. Шорох затих, но ее словно ветром обдало, - чьи-то большие крылья распахнулись во всю ширь. Потом послышались шаги, мягкие кошачьи шаги, не такие гулкие и тяжелые, как у других львов. Тоже звериные, но - разумные. Выжидающе осторожные.
- Королева Флюидия - у меня! - выпалила Мерле и насторожилась: сейчас Фермитракс рассмеется.
От тьмы отделилась плотная тень ростом много выше и вдвое шире лошади. Еще один шаг - и огромная львиная голова оказалась в лучах утреннего солнца.
- Фермитракс, - выдохнула Мерле почти неслышно.
Мифический Предатель смерил ее надменным взглядом. Его передняя правая лапа было выпустила смертоносные когти, но тут же их убрала. Будто смерть блеснула пятьюдесятью клинками сразу. Каждая его лапа была с голову Мерле, зубы - размером с пальцы на ее руке. Грива льва, хотя и каменная, шелестела и волновалась при каждом его движении, как копна шелковистых волос.
- Ты - кто? - голос был густой и немного гортанный.
- Я - Мерле, - ответила она робко. И повторила: - Меня зовут Мерле. Я ученица Арчимбольдо.
- И носишь в себе Королеву Флюидию.
- Да.
Фермитракс медленно и величаво приблизился к ней.
- Ты открыла дверь. Там стоят солдаты, чтобы меня убить?
- Нет, все они сейчас на площади. Но могут скоро добраться сюда. Нам надо спешить.
Он сделал еще один шаг, и теперь солнце освещало всю его фигуру.
Мерле никогда в жизни не видела обсидиановых львов. Он был весь черный, как смоль, от носа и до пушистого кончика хвоста. Его бока, упругая спина и морда слегка поблескивали. Волосы роскошной гривы, казалось, непрестанно шевелились, подрагивали, даже когда он стоял спокойно. Его крылья, колыхавшиеся над ним огромными опахалами, были до трех метров каждое. Теперь он их снова сложил - совершенно беззвучно. Только снова дунуло ветром.
- Спешить, - повторил он ее последнее слово и углубился в свои мысли.
Мерле начинала терять терпение. Лев стоит и думает, - ни туда, ни сюда, а ей надо погибать из-за того, что он не решается ей довериться.
- Да, надо спешить, - сказала она твердо.
- Протяни ему руку.
- Ты не шутишь?
Королева не ответила, и Мерле с опаской подступила ближе к обсидиановому льву. Он смотрел на нее. Не шевелясь. Лишь когда она протянула ему руку, он тоже поднял правую лапу, дотронувшись до ее ладони.
Мерле с замиранием сердца увидела в нем происшедшую заметную перемену, его взгляд смягчился, стал живее.
- Королева Флюидия, - прошептал он тихо и склонил голову.
- Он тебя почувствовал? - спросила Мерле без слов.
- Каменные львы очень тонко чувствуют. Он ощутил мое присутствие, как только ты открыла дверь. Иначе тебе пришлось бы плохо.
Лев снова заговорил, но на этот раз его темные глаза были устремлены на Мерле с видимым интересом, словно лишь теперь он впервые ее увидел.
- Твое имя - Мерле?
Она кивнула.
- Красивое имя.
"Сейчас не время попусту болтать", - хотелось ей заметить. Но она снова только кивнула.
- Как тебе кажется, ты сможешь усидеть верхом на моей спине?
Она, конечно, предполагала, что такой вид верховой езды придется освоить. Но теперь, когда скачка на настоящем каменном льве - да еще на говорящем и летучем - предстояла с минуты на минуту, ноги у нее стали ватными, колени подогнулись.
- Тебе нечего бояться, - громко проговорил Фермитракс. - Только крепче за меня держись.
Она нерешительно подошла ко льву, а он опустился на пол, подогнув лапы.
- Садись же, - приказала Королева.
Мерле вздохнула и вскочила на льва. К своему удивлению, она почувствовала под собой тепло обсидиановой спины, которая под ней слегка прогнулась, и она оказалась в своеобразном удобном седле.
- За что мне держаться?
- Держись за мою гриву, - сказал Фермитракс, - ухватись покрепче.
- А тебе не будет больно?
Он тихо и немного горестно рассмеялся, но ничего не ответил. Мерле вцепилась в львиную гриву, - ни каменную ни волосяную, но упругую и податливую, как стебли подводных растений.
- Если в воздухе дело дойдет до сражения, - сказал лев и сурово взглянул в сторону двери, - прижмись к моей шее. А на земле я смогу прикрыть тебя крыльями.
- Ладно, поняла. - Мерле очень старалась, чтобы ее голос не дрожал, но это ей не очень удавалось.
Фермитракс встал во весь рост, быстро подкрался к двери и выскользнул на верхнюю лестничную площадку башни Кампаниле. Внимательно огляделся - как бы не задеть лестничные перила - и расправил крылья.
- Мы разве не спустимся вниз по лестнице? - обеспокоенно спросила Мерле.
- Ты же сама сказала - надо спешить.
Слова Фермитракса еще звучали в воздухе, а он уже мягко поднялся над балюстрадой и - ринулся вниз, в глубокий лестничный пролет.
* * *
Серафин, притаившийся за цветочной кадкой, не заметил Мерле, хотя она пробежала почти рядом. Его глаза были прикованы к Посланцу Ада, а также к мельтешившим вокруг чудовища солдатам и гвардистам, число которых все возрастало.
Часть площади перед собором Сан-Марко тоже заполнялась народом. Люди стекались сюда со всех сторон поглядеть, что же, собственно говоря, происходит. До многих долетела молва о пришествии Посланца Ада и всем хотелось убедиться в достоверности слухов. Теперь народ видел его своими глазами.
Серафин боролся с желанием поскорее убраться отсюда. Только по счастливой случайности ему удалось избежать тюрьмы и с каждой минутой опасность возрастала - его могли найти, узнать и бросить в подземелье. Глупо, очень глупо сидеть на корточках за цветочной кадкой, когда за тобой охотятся гвардисты!
Но у военных в те минуты были иные заботы, да и Серафин почти забыл о грозящей ему опасности. Ему очень хотелось увидеть, чем дело кончится, и услышать все, что скажет Посланец Ада.
Тем более, что тут вдруг появились новые действующие лица: из Дворца дожей вышли трое мужей, трое Правителей в роскошных мантиях. В пурпурной, в ярко-красной и в золотой. Правитель в золотой одежде поспешил к начальнику Гвардии и стал ему взволнованно что-то нашептывать.
Гигантское пламя поднялось еще выше, огненные языки окружали Посланца Ада и озаряли его студенистое лицо, искаженное жуткой ухмылкой.
- Одна капля крови! - взывал он. - Подумайте, граждане Венеции! Всего только капля крови!
* * *
Мерле поспешно взбиралась вверх по лестнице, пыхтя и отдуваясь. Сердце колотилось, как сумасшедшее, будто хотело выпрыгнуть из груди. Давно ей не приходилось так выбиваться из сил.
-Что ты знаешь о Проклятом Предателе? - спросила Королева Флюидия.
- Только то, что все. Ничего другого не знаю.
- В действительности он не был предателем. Люди не знают правды.
Мерле было трудно не только отвечать, но даже слушать.
- Я тебе расскажу о том, что случилось на самом деле. О том, как Фермитракс стал Проклятым Предателем, - продолжала Королева Флюидия. - Но сначала тебе надо знать, кто он таков.
- Ну... и кто... он? - проговорила Мерле, одолевая ступеньку за ступенькой.
- Фермитракс - это лев. Один из самых древних.
- Он... лев?
- Летучий и говорящий лев... - Королева Флюидия запнулась. - По крайней мере, он был таким, когда я его видела в последний раз.
Мерле от удивления остановилась на ступеньке. Даже в боку закололо.
- Но... ведь львы не говорят!
- Да, те, которых ты знаешь. Но раньше, очень давно, за много лет до оживления мумии Фараона и до Войны мумий львы могли говорить. Они летали выше и быстрее, чем морские орлы, а их песни были лучше песен людей и русалок.
- Что же стряслось? - Мерле снова пошла вверх ступенька за ступенькой, но уже едва передвигая ноги. Она совсем выдохлась, да и тяжелое мокрое платье не облегчало подъем. Хотя ей было жарко, ее била нервная дрожь.
- Каменные львы и венецианцы издавна были союзниками. Никто не знает, как львы попали в Венецию. Может быть они явились с самого конца света? Или их сотворил один из венецианских алхимиков? Это не имеет значения. Львы сражались на стороне Венеции во многих войнах, сопровождали их корабли на опасном торговом пути вдоль берегов Африки и защищали город ценой собственной жизни. В знак благодарности венецианцы поместили их изображение на свои гербы и флаги и подарили им один из островов Лагуны.
- Если львы были так сильны и могущественны, почему они не построили себе город? - Мерле едва слышала свой собственный шепот, так она устала и обессилела.
- Потому что они доверяли жителям Венеции и были очень верны своему союзническому долгу. Доверие было свойственно их характеру. Они не могли жить иначе. Тела их были из камня, крылья - быстры, песни - прекрасны, но никто не видел, чтобы хоть один лев построил себе дом. Они привыкли жить среди людей, любили надежную крышу над головой и городские удобства. Именно это, я думаю, и было главной причиной их трагедии.
Мерле на ходу взглянула в маленькое оконце, выходившее на площадь. И очень испугалась, увидев, что солдат и гвардистов за последние несколько минут значительно прибыло. По-видимому, Правители распорядились стянуть на площадь всех, кто стоял под ружьем, - от ночных стражников до высокопоставленных начальников. Их собралось, наверное, несколько сотен. Одни воинственно махали мечами, другие брали на прицел Посланца Ада.
- Беги дальше! Не задерживайся!
Вздохнув, Мерле потащилась дальше, вверх по ступеням, а Королева продолжала свой рассказ.
- Дело не могло кончиться добром. Люди не так созданы, чтобы мирно с кем-либо уживаться. Случилось то, что должно было случиться. Все началось с боязни. Со страха перед силой львов, перед их мощными крыльями, их клыками и страшными когтями. От поколения к поколению люди забывали о том, как много сделали львы для них, и что Венеция лишь благодаря львам заняла главенствующее положение в Средиземноморье. Страх породил ненависть, а из ненависти родилось желание полностью подчинить себе львов, ибо отказаться от них люди не хотели и не могли. Под предлогом того, что в благодарность львам устраивается торжество, им всем предложили собраться на их острове. Кораблями свозились туда разделанные туши быков и свиней. Мясники получили приказ доставить на праздник все мясо, имевшееся на бойнях. Вино было поставлено из лучших итальянских виноделен, а вода - из альпийских источников. Два дня и две ночи весело пировали львы на своем острове, а потом стало действовать снотворное, которым коварные венецианцы начинили мясо и отравили вино и воду. На третий день в Лагуне не осталось ни одного льва, который мог бы держаться на ногах. Все погрузились в глубокий сон. А мясники опять принялись за дело и отняли у львов крылья!
- Они... они их отру...
- Да. Отрубили. Львы сначала ничего не заметили, так крепко они спали. Их раны были залечены, и никто от ранений не умер, но всех львов оставили на острове, зная, что ослабленные львы никуда не сбегут. Как ты знаешь, львы боятся воды и те, кто из них попытался вплавь добраться до материка, захлебнулись в волнах.
Мерле от возмущения опять замерла на лестнице.
- Тогда зачем мы так стараемся спасти этот город? После всего того, что он сделал со львами и русалками! Он заслужил, чтобы египтяне с ним разделались и сравняли с землей!
Она почувствовала, что Королева тихонько засмеялась, - стало очень тепло где-то над желудком.
- Не надо ожесточаться, маленькая Мерле. Ты ведь тоже венецианка и, как и многие другие, ничего об этом не ведала. Злодейство, совершенное по отношению ко львам, случилось много лет назад, с той поры сменилось не одно поколение людей.
- А ты думаешь, люди теперь стали умнее? - с презрением заметила Мерле.
- Нет. Они, вероятно, никогда не поумнеют. Однако нельзя обвинять в злодействе того, кто сам лично не совершил никакого зла.
- А как поступают с русалками, которых впрягают в лодки? Ты сама сказала, что все они погибнут.
Королева Флюидия помолчала.
- Если бы большинство из вас обо всем знало, если бы больше людей знало всю правду... возможно, не свершились бы подобные преступления.
- Ты говоришь, что ты - не человек, а нас защищаешь. Откуда в тебе эта дурацкая доброта?
- Дурацкая доброта? - повторила, усмехнувшись, Королева. - Только человек может сочетать такие слова. Наверное, именно поэтому я не теряю надежду вас... Но лучше послушай, что дальше случилось со львами. Мы скоро доберемся до самого верха башни. За оставшееся время ты должна узнать, какую роль сыграл в этой истории Фермитракс.
- Рассказывай.
- Львы медленно приходили в себя и жестоко спорили между собой о том, что делать дальше. Они обессилели, боль за плечами не проходила, им было плохо. Стало ясно одно: они оказались пленниками на своем собственном острове. Венецианцы направили им ультиматум: львы будут и впредь получать пищу, если станут рабами Венеции. После долгих переговоров львы уступили. Некоторых из них перевезли на второй остров, где ученые и алхимики стали ставить на них свои опыты. И была выведена новая порода каменных львов, та, что распространена теперь: не звери, но и не подобие своих благородных предков. Львы, рождающиеся бескрылыми и разучившиеся петь.
- А откуда взялся Фермитракс? - спросила Мерле. - И другие львы, которые сейчас летают?
- В ту пору, когда венецианцы осуществляли свой гнусный замысел, небольшая группа львов находилась за пределами Лагуны, в восточных странах, где выведывала секреты для Венеции. Узнав по возвращении о том, что случилось, они были вне себя от ярости, но их было слишком мало, чтобы вступить с венецианцами в кровопролитное сражение. И они предпочли уйти, дабы не погибнуть всем до одного в битве с превосходящими силами Венеции. Их было не более дюжины, и они полетели через Средиземное море на юг, к самому сердцу Африки. Там они некоторое время жили среди львов в саванне. Но, узнав, что африканские львы терпят их лишь из страха перед ними, каменные львы полетели дальше, к горам жарких стран, и там осели на долгие годы. Со временем подлый поступок венецианцев стал ими восприниматься как россказни старцев, а потом - просто как миф. Но вот, лет двести тому назад один молодой лев по имени Фермитракс поверил в правдивость древней легенды и очень опечалился судьбой своих сородичей. Он решил вернуться и отомстить гражданам Венеции за преступление. Но лишь немногие его сверстники захотели к нему присоединиться, потому что горы стали потомкам беглецов второй родиной и никто не испытывал радости при мысли о том, что надо лететь в чужие неведомые края.
Вот так случилось, что Фермитраксу пришлось отправляться в путь к Венеции с горсткой соратников. Он твердо надеялся на то, что закабаленные львы встанут в городе на его сторону и ударят с тыла по своим мучителям. Однако Фермитракс допустил серьезный просчет: он недооценил силу времени.
- Какую такую силу времени? - недоуменно спросила Мерле.
- Сейчас поясню, Мерле. Время давным-давно залечило все раны львов, но при этом сделало их безропотными и покорными. Древнее стремление к спокойной удобной жизни полностью овладело массой бескрылых львов. Они были довольны своей жизнью в роли прислужников. Никто из них не знал, что такое свобода, а способности предков были давным-давно забыты. Никто не желал подвергать себя смертельной опасности в восстании по какому-то непонятному поводу. Они предпочитали подчиняться своим властителям-людям, а не противодействовать им. Нападение Фермитракса на Венецию унесло много человеческих жизней и обратило в пепел и развалины целый квартал, но о победе нечего было и думать. Его былые сородичи выступили против него. Его одолели те самые львы, которых он хотел освободить, и которые по своей собственной воле стали подручными людей.
- Значит, они и стали предателями, а не он!
- Все зависит от точки зрения. Для венецианцев Фермитракс стал убийцей, который ни с того ни с сего напал на них, погубил множество людей, да еще пытался натравить на них каменных львов. Они считали свои действия оправданными и справедливыми. Почти все нападавшие летучие львы были убиты, но нескольких оставили в живых, чтобы ученые вывели бы теперь львов с крыльями. Все уже забыли, что львы когда-то могли летать, и люди загорелись желанием иметь в услужении летающих львов, которые могли бы переносить по воздуху грузы или во время войны нападать на противника с воздуха, как это сделал Фермитракс, обрушившись на Венецию с неба. И вот на свет появилось несколько львов новой породы - гибриды свободных крылатых особей, вернувшихся домой из Африки, и безвольных и верных рабов Венеции. Каковы они, ты знаешь: это те самые летучие львы, на которых теперь ездят гвардисты. Ты с ними уже познакомилась.
- А что стало с Фермитраксом?
- Для Фермитракса придумали особо изощренное наказание. Его не казнили, а заточили в этой башне. Здесь, в подоблачной вышине он должен жить вечно, но для летучего льва ничего не может быть страшнее запрета на свободный полет. Для Фермитракса, который многие годы вольно парил над африканской саванной, сидеть в заключении особенно тяжко. К тому же он впал в глубокое уныние, - не из-за своего поражения, а из-за предательства своих здешних сородичей. Он не смог понять их тупого равнодушия, их собачьей покорности и их готовности служить людям и наброситься на него. Нескончаемые думы об их предательстве стали для него самой жестокой пыткой, и он решил - в один прекрасный день - покончить с жизнью. Он отказывался от еды, которую ему приносили, желая скорее умереть. Но Фермитракс, этот неистовый бунтарь и борец за справедливость, наверное, первый из всех львов узнал, что каменные твари могут обходиться без еды. Да, каменные львы испытывают голод, пожирание мяса - их любимое занятие, но жизненно необходимой еда для них не является. И Фермитракс до сих пор обитает в этой башне, на самом ее верху. Оттуда ему открывается вид на город, который стал ему тюрьмой. - Королева Флюидия умолкла, но тут же продолжила: - По правде говоря, я не знаю, в каком он сейчас состоянии и как нас встретит.
Мерле добиралась уже до последней лестничной площадки. Свет из оконца падал на видневшуюся выше массивную стальную дверь, на которой играли голубоватые отблески.
- Как ты познакомилась с Фермитраксом?
- Когда он со своими спутниками двести лет назад направлялся сюда, он решил, что должен ни в чем не отставать от людей и сравняться с ними по силе, а значит - преодолеть присущую львам водобоязнь. Его предки сделались рабами потому, что не смогли броситься в воду Лагуны и стали пленниками на собственном острове. Фермитракс не хотел попасть в подобную западню. Как только он подлетел к Лагуне, собрался с духом и ринулся в водную глубь. Но такое испытание оказалось не по силам даже самому отважному льву. Холодная вода сковала его и он стал тонуть.
- И ты его спасла?
- Пока он боролся за жизнь, я успела прочитать его мысли и поразилась смелости его плана и силе его воли. То, что он задумал, не должно было потерпеть неудачу, еще не начавшись. Я велела русалкам поднять его на поверхность и отнести на берег какого-нибудь необжитого острова. Когда он пришел в себя, я сказала ему, кто я такая, и мы стали вести долгие беседы. Я не утверждаю, что мы сделались друзьями, - он все-таки не смог до конца понять, что же я такое на самом деле и, думаю, побаивался меня, потому что я...
- Потому что ты - сама вода?
- Я - Лагуна. Я - вода. Я - источник всего живого в Океане. Фермитракс же - воин, отчаянный и неустрашимый. Он выражал мне свое уважение, благодарность, но не мог побороть страх.
Королева Флюидия смолкла, как только Мерле с трудом влезла на последнюю, самую высокую лестничную площадку башни. Стальная дверь башенного каземата была вдвое выше нее и шириной в четыре ее шага. Две тяжелые задвижки длиною с человеческую руку закрывали дверь снаружи.
- Как же нам... - начала Мерле и оборвала себя на слове, услышав страшный шум, вдруг поднявшийся на площади. Быстро подбежав к решетчатому оконцу, она посмотрела вниз.
Ей открылась картина, от которой у нее перехватило дыхание: оказалось, что образовавшаяся в земле и полыхавшая огнем щель доходит почти до самого канала. Еще немного - и Мерле с русалками рухнули бы вместе с водой в огненную преисподнюю. Но не это открытие заставило ее похолодеть от ужаса. Внизу начинал разыгрываться невообразимо страшный спектакль.
С крыши Дворца дожей в воздух сорвались три летучих льва, подгоняемых криками своих всадников. Совет Правителей вынес решение: прекратить переговоры с Посланцем Ада, раз и навсегда.
Прежде, чем Посланец сумел опомниться, три льва уже стремглав неслись к нему. Двое промчались мимо - справа и слева, - на расстоянии миллиметра от него, и пронзили пламя так быстро, что всадники ничего не успели сделать. Но третий лев, летевший в центре тройки, ухватил Посланца за его студенистое туловище, вынес из огня и понес дальше. Чудовище заверещало, завизжало невыносимо пронзительным голосом. Лев крепко держал его в пасти, но хвост извивался в воздухе пружинистой змеей. Люди на площади в ужасе пригнулись к земле, солдаты, побросав ружья, заткнули уши руками.
Лев с Посланцем Ада в зубах описал небольшой круг над крышей Дворца. Затем устремился к солдатам, скопившимся перед Дворцом, и сбросил на них визжащее страшилище, как какой-нибудь мешок с дохлятиной.
- Мерле! - стонала Королева Флюидия в ее сознании. - Мерле, дверь...!
Но Мерле не могла оторвать глаз от захватывающего зрелища. Солдаты и гвардисты успели рассыпаться по площади и увернуться от падающего на них дьявола. Он шмякнулся наземь, от его заносчивости и самоуверенности не осталось следа. На земле копошилось лишь отвратное существо, бесцельно махавшее огромными когтистыми лапами и в панике барабанившее змеиным хвостом по брусчатке.
- Мерле!
Несколько секунд на площади царила тишина. Люди остолбенели, затаили дыхание, не понимая, что происходит.
Но вот воздух огласился многоголосым победным воплем. Свора учуяла кровь. Никто не думал о том, что будет дальше. Наступал конец четырехвекового затворничества и страха перед внешним миром.
Из ликующих криков родились слова, которые слились в короткое рявкающее заклинание:
- Убить гада! Убить гада!
- Мерле! У нас нет времени!
- Убить гада!
- Пожалуйста! Скорее!
Плешь, образовавшаяся на площади, когда солдаты расступились и туда рухнул дьявол, в один миг закрылась нахлынувшей массой тел, сверкающих клинков и искаженных лица. Дюжины мечей и прикладов, сотни палок и кулаков молотили лежавшего на земле Посланца Ада. Его визг превратился в писк и вскоре совсем затих.
- Дверь, Мерле!
Когда Мерле опомнилась и обернулась, ее взгляд упал на две огромные задвижки. До чего же они большие!
- Ты должна их отодвинуть, - молила Королева.
За дверью послышалось рычание льва.
ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ
Речь шла о жизни или смерти, и спорить было не о чем. Мерле сама ввязалась в трудное и опасное дело. Сама пошла на риск, когда выпила содержимое флакона, а, может быть, еще раньше, когда убежала с Серафином с праздника. Вот такое получилось приключение, о котором она и думать не думала.
Вопреки всем ожиданиям, нижняя задвижка отодвинулась довольно легко. Мерле налегла на нее всем телом, и стальной брус скользнул влево, как по маслу.
Справиться со второй задвижкой оказалось труднее, она находилась выше Мерле и, казалось, ее ни за что не сдвинуть с места. Мерле долго с ней возилась, пока, наконец, громадина поддалась и немного отошла в сторону. Пот градом катился по лицу Мерле. Королева Флюидия молчала.
Еще один толчок - и задвижка отъехала вбок. Наконец-то!
- Толкни дверь от себя, вовнутрь, - распорядилась Королева. Ее голос звучал озабоченно. Вот-вот могут нагрянуть солдаты. Надо успеть освободить Фермитракса.
Мерле, ни секунды не колеблясь, уперлась обеими руками в стальную дверь, которая стала открываться с громким скрежетом.
Каземат в башне Кампаниле оказался просторнее, чем можно было ожидать. В темноте различались очертания балок, подпиравших высокую крышу. Где-то над головой хлопали крыльями голуби. Птичий помет белым снегом выстилал дощатый пол и при каждом шаге вздымался вверх сухим белым облачком. Застоявшийся воздух отдавал кислыми испарениями голубиных экскрементов. Но главный обитатель чердачного каземата не выдавал своего присутствия никаким специфическим запахом, если полагать, что камни пахнут.
Там было очень темно. Единственный луч света вырывался из оконца в стене, находившегося на равном расстоянии от пола и от потолочной балки. Солнце уже взошло. Прутья оконной решетки - толщиной с ногу Мерле - дробили свет на квадраты, печатавшиеся на полу.
Стены тоже были обшиты стальными листами из опасения, что узник легко может их разнести в куски. Даже верхние балки были укреплены металлическими прутьями.
Сноп солнечных лучей из оконца, упиравшихся в пол, освещал небольшую часть помещения. За желтой световой полосой царила непроглядная темень, и там ничего не было видно.
Мерле почувствовала себя маленькой и беспомощной. "Что мне теперь делать?" - думала она.
- Тебе надо его приветствовать. Он должен знать, что мы пришли с миром.
- Как он о тебе узнает, если ты сама с ним не заговоришь? - сказала Мерле.
- Узнает непременно.
- Кхм... Здравствуйте, - проговорила тихо Мерле.
В ответ - только шумные всплески голубиных крыльев.
- Фермитракс!
По ту сторону полосы света послышался шорох. Где-то глубоко во тьме.
- Фермитракс! Я пришла, чтобы...
Мерле прервала себя на слове, заметив, что тьма перед ней вдруг сгустилась, превратилась во что-то ощутимо плотное. Шорох затих, но ее словно ветром обдало, - чьи-то большие крылья распахнулись во всю ширь. Потом послышались шаги, мягкие кошачьи шаги, не такие гулкие и тяжелые, как у других львов. Тоже звериные, но - разумные. Выжидающе осторожные.
- Королева Флюидия - у меня! - выпалила Мерле и насторожилась: сейчас Фермитракс рассмеется.
От тьмы отделилась плотная тень ростом много выше и вдвое шире лошади. Еще один шаг - и огромная львиная голова оказалась в лучах утреннего солнца.
- Фермитракс, - выдохнула Мерле почти неслышно.
Мифический Предатель смерил ее надменным взглядом. Его передняя правая лапа было выпустила смертоносные когти, но тут же их убрала. Будто смерть блеснула пятьюдесятью клинками сразу. Каждая его лапа была с голову Мерле, зубы - размером с пальцы на ее руке. Грива льва, хотя и каменная, шелестела и волновалась при каждом его движении, как копна шелковистых волос.
- Ты - кто? - голос был густой и немного гортанный.
- Я - Мерле, - ответила она робко. И повторила: - Меня зовут Мерле. Я ученица Арчимбольдо.
- И носишь в себе Королеву Флюидию.
- Да.
Фермитракс медленно и величаво приблизился к ней.
- Ты открыла дверь. Там стоят солдаты, чтобы меня убить?
- Нет, все они сейчас на площади. Но могут скоро добраться сюда. Нам надо спешить.
Он сделал еще один шаг, и теперь солнце освещало всю его фигуру.
Мерле никогда в жизни не видела обсидиановых львов. Он был весь черный, как смоль, от носа и до пушистого кончика хвоста. Его бока, упругая спина и морда слегка поблескивали. Волосы роскошной гривы, казалось, непрестанно шевелились, подрагивали, даже когда он стоял спокойно. Его крылья, колыхавшиеся над ним огромными опахалами, были до трех метров каждое. Теперь он их снова сложил - совершенно беззвучно. Только снова дунуло ветром.
- Спешить, - повторил он ее последнее слово и углубился в свои мысли.
Мерле начинала терять терпение. Лев стоит и думает, - ни туда, ни сюда, а ей надо погибать из-за того, что он не решается ей довериться.
- Да, надо спешить, - сказала она твердо.
- Протяни ему руку.
- Ты не шутишь?
Королева не ответила, и Мерле с опаской подступила ближе к обсидиановому льву. Он смотрел на нее. Не шевелясь. Лишь когда она протянула ему руку, он тоже поднял правую лапу, дотронувшись до ее ладони.
Мерле с замиранием сердца увидела в нем происшедшую заметную перемену, его взгляд смягчился, стал живее.
- Королева Флюидия, - прошептал он тихо и склонил голову.
- Он тебя почувствовал? - спросила Мерле без слов.
- Каменные львы очень тонко чувствуют. Он ощутил мое присутствие, как только ты открыла дверь. Иначе тебе пришлось бы плохо.
Лев снова заговорил, но на этот раз его темные глаза были устремлены на Мерле с видимым интересом, словно лишь теперь он впервые ее увидел.
- Твое имя - Мерле?
Она кивнула.
- Красивое имя.
"Сейчас не время попусту болтать", - хотелось ей заметить. Но она снова только кивнула.
- Как тебе кажется, ты сможешь усидеть верхом на моей спине?
Она, конечно, предполагала, что такой вид верховой езды придется освоить. Но теперь, когда скачка на настоящем каменном льве - да еще на говорящем и летучем - предстояла с минуты на минуту, ноги у нее стали ватными, колени подогнулись.
- Тебе нечего бояться, - громко проговорил Фермитракс. - Только крепче за меня держись.
Она нерешительно подошла ко льву, а он опустился на пол, подогнув лапы.
- Садись же, - приказала Королева.
Мерле вздохнула и вскочила на льва. К своему удивлению, она почувствовала под собой тепло обсидиановой спины, которая под ней слегка прогнулась, и она оказалась в своеобразном удобном седле.
- За что мне держаться?
- Держись за мою гриву, - сказал Фермитракс, - ухватись покрепче.
- А тебе не будет больно?
Он тихо и немного горестно рассмеялся, но ничего не ответил. Мерле вцепилась в львиную гриву, - ни каменную ни волосяную, но упругую и податливую, как стебли подводных растений.
- Если в воздухе дело дойдет до сражения, - сказал лев и сурово взглянул в сторону двери, - прижмись к моей шее. А на земле я смогу прикрыть тебя крыльями.
- Ладно, поняла. - Мерле очень старалась, чтобы ее голос не дрожал, но это ей не очень удавалось.
Фермитракс встал во весь рост, быстро подкрался к двери и выскользнул на верхнюю лестничную площадку башни Кампаниле. Внимательно огляделся - как бы не задеть лестничные перила - и расправил крылья.
- Мы разве не спустимся вниз по лестнице? - обеспокоенно спросила Мерле.
- Ты же сама сказала - надо спешить.
Слова Фермитракса еще звучали в воздухе, а он уже мягко поднялся над балюстрадой и - ринулся вниз, в глубокий лестничный пролет.