Кай Мейер. Мерле и Королева Флюидия

   - Перед смертью не надышишься.
   - Да, - подтвердил печальный голос. - Осталось очень мало времени. Но как только Фараон установит свою власть в Лагуне, он начнет тебя разыскивать. Посланец знает тебя в лицо. Он не успокоится, пока не найдет тебя и не прикончит.
   Мерле подумала о Юнипе и о Серафине, об Арчимбольдо и об Унке. О всех тех, кто успел стать ей дорог. И она должна всех этих людей бросить и бежать?
   - Нет, не бежать, - возразил голос, - а отправиться на поиски. Я Лагуна. Я ее никогда не отдам. Если погибнет она, погибну и я. Но мы должны оставить город и отправиться за помощью.
   - За городом нет больше никого, кто бы мог нам помочь. Египтяне весь мир накрыли своей Империей.
   - Возможно. А может быть - нет.
   Мерле была по горло сыта загадочными намеками и недомолвками, хотя у нее уже почти не оставалось сомнений, что голос в ее голове действительно принадлежит Королеве Флюидии. Но если в ее родном городе Королеву боготворили и почитали, то она никакого благоговейного трепета перед Королевой не испытывала. И вообще никого не просила, чтобы ее втягивали во всю эту катавасию.
   - Сначала я пойду в мастерскую, - заявила Мерле. - Мне надо поговорить с Юнипой и с Арчимбольдо.
   - Мы теряем драгоценное время.
   - Так я решила, - упрямо буркнула Мерле.
   - Делай, как хочешь.
   - Значит, ты не будешь стараться меня отговорить?
   - Нет.
   Ответ очень удивил Мерле, но и вернул ей некоторое чувство собственного достоинства.
   Она было собралась вылезать из расщелины обратно в переулок, как голос снова заговорил.
   - Погоди, есть еще кое-что.
   - В чем дело?
   - Я не могу долго находиться в флаконе.
   - Почему?
   - Кварцевое стекло сковывает мои мысли.
   Мерле засмеялась.
   - Значит, придется поменьше размышлять!
   - Нет, мне придется умереть. Моя суть должна быть связана с живыми существами. В воде Лагуны их полным полно. А флакон изготовлен из холодного мертвого стекла. Я увяну, как растение, лишенное света и земли.
   - Как же тебе помочь?
   - Ты должна меня выпить.
   У Мерле вытянулось лицо.
   - Тебя... выпить?
   - Мы должны стать единым целым, ты и я.
   - Ты и так сидишь в моей голове. Теперь тебе хочется подчинить меня всю, с головы до ног? Знаешь, как говорится, дай кое-кому палец, он и всю...
   - Я умру, Мерле. И Лагуна умрет со мной.
   - Ты просто берешь меня за горло, тебе не кажется? Если я тебе не помогу, все умрут. Если я тебя не выпью, - все умрут. Что еще скажешь?
   - Выпей меня, Мерле.
   Мерле вынула флакон из кармана. Граненое стекло искрилось и мерцало.
   - Нельзя придумать ничего другого?
   - Нет.
   - А как ты... Я хочу сказать, как ты сможешь из меня потом выбраться? И когда?
   - Когда придет время.
   - Я ожидала, что ты так скажешь.
   - Я не стала бы тебя просить, если бы у нас был выбор.
   Мерле вдруг пришло в голову, что выбор-то есть. Взять да и вышвырнуть пузырек подальше, и забыть про все, что случилось этой ночью. Нет, себя не обманешь. Разве забыть Серафина, встречу с египетским посланцем, Королеву Флюидию?
   Иной раз чувство ответственности так незаметно подкрадывается, что не чувствуешь, как оно вдруг навалится и - от него уже не избавиться.
   Мерле извлекла пробку из флакона и понюхала. Никакого запаха.
   - Какой... хм, какой у тебя вкус? На что похож?
   - На все, что хочешь.
   - И на свежую малину?
   - Конечно.
   Немного поколебавшись, Мерле приложила горлышко флакона к губам и сделала глоток. Жидкость оказалась чистой и прохладной, как вода. Второй, третий глоток - и она выпита до дна.
   - Малиной и не пахнет!
   - Чем же?
   - Вообще ничем.
   - Разве тебе повредило, что ты настроила себя на этот запах?
   - Я не терплю, когда из меня дурочку делают.
   - Больше этого не будет. Как ты себя теперь чувствуешь?
   Мерле прислушалась к себе, но никаких новых ощущений не заметила. Впрочем, в пузырьке могла быть и простая вода.
   - Так же, как и раньше.
   - Хорошо. Теперь выброси пустой флакон, его не должны найти у тебя.
   Мерле заткнула стеклянный флакончик пробкой и зарыла в куче мусора. Постепенно до ее сознания доходил весь смысл того, что она сделала.
   - Значит, теперь во мне - Королева Флюидия? Это правда?
   - Она была с тобой всегда. И в каждом, кто в нее верит.
   - Вот так же все священники говорят, в каждой церкви проповедуют...
   Голос в ее голове вздохнул.
   - Ну, если тебе надо убедиться... Да, я теперь в тебе. Действительно в тебе.
   Мерле нахмурилась и пожала плечами.
   - Ладно, только больше ни во что не превращайся.
   Голос не отвечал. Мерле сочла молчание за сигнал к действию. Она быстро выбралась из своего тесного убежища и помчалась по переулкам к каналу Изгнанников. На бегу старалась держаться ближе к домам, чтобы никто ее не заметил сверху, с воздуха. Небо, небось, кишит гвардейскими львами.
   - Я так не думаю, - возразила Королева Флюидия. - Меня предали только три правителя, а в их распоряжении лишь небольшая часть Гвардии. Каждому дожу-правителю положено иметь не более двух летучих львов. Следовательно, всего сейчас в небе - не более шести.
   - Не более шести львов, чтобы одну меня найти и схватить! - вырвалось у Мерле. - Ты очень меня успокоила. Большое спасибо.
   - Рада слышать.
   - А ты, кажется, про нас, про людей, совсем мало знаешь! Так ведь?
   - У меня не было возможности узнать все лучше.
   Мерле молча покачала головой. Столько веков поклонялись Королеве Флюидии, обожествляли и возносили ее до небес, а сама Королева об этом даже не знает. Ничего не знает о людях, о том, как много она для них значит. Она - Лагуна. Поэтому для Венеции она - Божество?
   - Может ли Фараон быть Богом потому, что египтяне чтут его как Бога? спросил голос. - Для египтян он - Бог, для вас - не Бог. Божественное видится всем по-своему.
   У Мерле не было настроения ломать голову над вопросом о богах и она спросила о другом.
   - Это ты в египтянина мое зеркало швырнула и пальцы ему сожгла?
   - Нет.
   - Значит, само зеркало прыгнуло? Или призрак, который в нем сидит?
   - А тебе не подумалось, что ты сама могла бросить зеркало в египтянина?
   - Еще что за новости!
   - Когда ты слышишь в себе голос, он может быть и твоим собственным голосом. Когда ты совершаешь некоторые поступки бессознательно, именно они оказываются самыми правильными.
   - Чушь. Так не бывает.
   - Как знаешь.
   Больше они не обронили ни слова, но в голову Мерле запала тревожная мысль: что, если ей только чудится, будто она слышит голос Королевы Флюидии? А сама все время разговаривает непонятно с кем. Выходит, что во всех своих поступках она теперь подчиняется не себе самой, а каким-то колдовским силам, которые неизвестно откуда берутся.
   Такие размышления нагнали на нее больше страха, чем сознание того, что в ней поселилось нечто чужеродное. Потому что ничего чужеродного она в себе не ощущала. В общем, все жутко перепуталось и вверх дном перевернулось.
   Мерле подбежала к устью канала Изгнанников. Праздник еще не окончился, с десяток любителей погулять еще сидели на мостике и беседовали в свое удовольствие или молчали, уставившись в свои кубки. Ни Юнипы, ни мальчишек нигде не было видно. Наверное, они уже давным-давно отправились спать.
   Мерле пошла по пешеходной дорожке вдоль канала к мастерской Арчимбольдо. Вода, шурша, плескалась о камень. В последний раз она взглянула на ночное небо и представила себе, как там, недосягаемые для света газовых фонарей и факелов, кружат львы. Гвардисты в темноте ничего не могут разглядеть, но ведь кошки - ночные хищники. Ей казалось, что желтые глаза летучих тварей так и шарят по земле в поисках девочки в мокром разорванном платье, чтобы ее найти и растерзать.
   Она постучала в дверь. Никто не ответил. Она забарабанила сильнее. Потом стала колотить в дверь ногами, - грохот разносился далеко окрест. Как же не стучать? Ведь один из львов наверняка мчится сюда, вот он уже снижается, прорезает слои холодного воздуха, потом - пыльную мглу над городом, завесу дыма от костров и каминов, слабый свет фонарей, - и камнем падает прямо на Мерле. Она испуганно взглянула вверх, в небесную темень, и вероятно что-то там узрела - огромные каменные крылья, вытянутые лапы с когтями - и...
   Дверь распахнулась. Унка схватила ее за руку и втащила внутрь.
   - Что это тебе вздумалось пуститься в бега? - Глаза русалки пылали гневом. Она заперла за Мерле дверь на засов. - От тебя я меньше всего ожидала подобных глупостей...
   - Мне надо поговорить с Мастером. - Мерле в страхе оглянулась на входную дверь.
   "Там нет никого", - успокоила ее Королева.
   - С Мастером? - спросила Унка. Видно, голоса она не слышала. - Или ты не знаешь, который сейчас час?
   - Извините. Правда. Очень важное дело.
   Она выдержала взгляд Унки и попыталась понять, догадывается ли русалка о случившемся? "Тебя коснулась Королева Флюидия", - сказала Унка не так давно. Ее слова оказались пророческими, прорицание исполнилось сегодня ночью. Ощущает ли она изменение, происшедшее с Мерле? Чует ли постороннее присутствие в ее мыслях?
   Как бы там ни было, Унка вдруг перестала упрекать Мерле. Повернулась и коротко сказала: "Пойдем".
   Молча дошли они до двери в мастерскую. Здесь Унка задержала Мерле и вымолвила:
   - Арчимбольдо еще работает. Он работает каждую ночь. Расскажи ему все, что хочешь рассказать.
   С этими словами она исчезла во тьме, ее шаги заглохли в коридоре.
   Мерле осталась одна у двери. Она никак не могла решиться поднять руку и постучать. Что сказать Арчимбольдо? Всю правду без утайки? Не сочтет ли он ее сумасшедшей и не выгонит ли из дому? Или того хуже: вдруг поймет, какую опасность она может навлечь на мастерскую и ее обитателей?
   Тем не менее в ней росла твердая уверенность в том, что если и рассказывать кому-то обо всем, то именно ему, а не Унке. Русалка боготворила Королеву Флюидию. История, случившаяся с Мерле, могла показаться ей просто святотатством, хвастливой болтовней девчонки, желающей нагнать себе цену.
   По ту сторону двери послышались шаги, дверь открылась, и показалось лицо Арчимбольдо.
   - Мерле! Ты вернулась!
   Она никак не ожидала, что он заметил ее исчезновение. Должно быть Унка ему сообщила.
   - Входи, входи! - кивком головы он пригласил ее войти. - Мы уже стали серьезно беспокоиться.
   Это было что-то новое. Мерле никогда не видела, чтобы в приюте друг о друге беспокоились. Если кто-нибудь из детей пропадал, его для вида немного поищут и рукой махнут. Ребенком меньше, дышать легче.
   В мастерской было тепло. Водяные пары вырывались белыми облачками из многочисленных сосудов, соединенных между собой трубками, шлангами, ретортами. Мастер-зеркальщик приводил в действие свои аппараты только по ночам, когда оставался один. На дневное время откладывал самые обычные дела, чтобы, возможно, не открывать своим ученикам тайны своего искусства. Спал ли он когда-нибудь? Трудно сказать. В глазах Мерле мастер Арчимбольдо был такой же всегдашней частью мастерской, как дубовая дверь и высокие окна с толстыми стеклами, в вековечной пыли которых не одно поколение учеников нацарапывало свои инициалы.
   Арчимбольдо подошел к одному из приборов, передвинул какой-то рычажок и обернулся к ней, а из-за его спины, шипя, вырвались к потолку три облачка пара.
   - Ну, рассказывай! Где ты была?
   По пути в мастерскую Мерле долго думала о том, что же ей следует рассказать Арчимбольдо. Решение давалось нелегко.
   - Я не думаю, что вы меня поймете.
   - Не беспокойся. Мне нужно только знать правду.
   Она глубоко вздохнула.
   - Я пришла, чтобы вас поблагодарить. И сказать вам, что у меня все в порядке.
   - Ты говоришь так, словно хочешь уйти от нас.
   - Я должна покинуть Венецию.
   Она ожидала с его стороны всего - насмешки, брани, даже побоев, - но только не того, что он так опечалится. Никакой злости, никаких укоров, одно лишь искреннее сожаление.
   - Что же случилось?
   И она рассказала ему обо всем. Начиная со встречи с Серафином, про события в заброшенном домике и кончая пленением Серафина и спасением флакона с Королевой Флюидией. Она описывала ему одежду и лица трех предателей, а он каждый раз с досадой кивал, будто ему заранее было известно, о ком идет речь. Она поведала и о голосе в ее голове и, немного смущенно, о том, что выпила содержимое флакона.
   Выслушав ее, Арчимбольдо устало опустился на табурет. Вытер платком пот со лба, громко высморкался и швырнул платок в топку. На их глазах огонь обуглил и сжег материю. Они немного помолчали, словно чувствовали, что сгорело и еще кое-что: воспоминание или, скорее, мечты о том, какой могла бы быть жизнь - без египтян, без предателей и колдовских чар, изгнавших Королеву Флюидию из каналов.
   - Ты права, - проговорил, наконец, Арчимбольдо. - Быть здесь тебе опасно. И везде в Венеции. А Королева Флюидия может с тобой вместе покинуть город, ибо ты здешняя и сама являешься частицей Лагуны.
   - Вы гораздо больше знаете о Королеве, чем нам рассказывали, заметила Мерле.
   Он горько усмехнулся.
   - Немного больше. Она была важнейшей частью моей работы. Без нее больше не будет волшебных зеркал.
   - Но это значит, что...
   - ... что мастерская рано или поздно закроется. Это так. Без воды из Лагуны мое искусство - ничто. Без дыхания Королевы Флюидии, которым овеяно каждое зеркало, мое мастерство бесполезно.
   У Мерле сжалось сердце.
   - А что будет с остальными? С Юнипой, с Боро и... - комок в горле мешал говорить. - Им надо обратно, в приют?
   Арчимбольдо подумал и сердито мотнул головой.
   - Нет, ни за что. Но кто знает, что тут будет твориться, когда войдут войска египтян? Никто не может знать. Возможно, произойдет сражение. Тогда мальчики, конечно, пойдут сражаться на стороне защитников города. - Он потер ладонями лицо. - Хотя это ничего не решит.
   Мерле очень хотела, чтобы Королева Флюидия подсказала ей ответ. Просто пару слов в утешение, или еще что-нибудь. Но голос в ней молчал, а сама она не знала, чем ободрить Мастера.
   - Вы должны позаботиться о Юнипе, - сказала она. - Обещайте мне.
   - Да, конечно.
   Но обещание прозвучало не столь убедительно, как ей бы хотелось.
   - Вы считаете, что при египтянах Юнипе грозит опасность? Из-за ее глаз?
   - В любой империи всем грозит опасность, но в первую очередь больным, уродливым и беспомощным. Здоровых мужчин и женщин Фараон отправляет в свои мастерские, а остальных... Я не могу ответить на твой вопрос, Мерле.
   - С Юнипой не должно случиться ничего плохого!
   Мерле не представляла себе, как можно было бы уехать, не попрощавшись с Юнипой. Надо скорее бежать к ней, скорее. Хорошо бы взять Юнипу с собой...
   - Нет, - прервала ее ход мыслей Королева Флюидия. - Это невозможно.
   - Почему невозможно? - упрямо возразила Мерле.
   Арчимбольдо взглянул на нее, подумав, что она говорит с ним. Но, заметив ее отрешенный взгляд, сообразил, что вопрос обращен не к нему.
   - Предстоящий нам путь трудно преодолеть даже одному человеку. Старик обещал заботиться о твоей подруге.
   - Но я...
   - Нет, нельзя...
   - Не затыкай мне рот!
   - Ты должна мне верить. Здесь она в безопасности. В дороге ты подвергала бы ее смертельному риску. И ее, и себя.
   - Ее и себя? - язвительно переспросила Мерле. - Ты имеешь в виду саму себя!
   - Мерле! - Арчимбольдо встал и взял ее за плечи. - Если ты действительно разговариваешь с Королевой Флюидией, тебе надо относиться к ней с уважением.
   - Ба! - она отступила на шаг и вдруг разрыдалась. - ничего вы не знаете! Юнипа - моя подруга! Я не могу ее бросить в беде!
   Она продолжала пятиться и яростно тереть себе глаза. Ни в коем случае нельзя реветь. Особенно здесь, особенно сейчас.
   - Ты меня и не бросаешь! - вдруг проговорил за ее спиной чей-то очень тихий, очень ласковый голос. Мерле резко обернулась.
   - Юнипа!
   В темноте открывшейся в коридор двери блестели серебристые глаза, как две звездочки, скатившиеся с неба. Юнипа вошла в мастерскую. На ее худенькой фигурке заиграли желтые отблески огня, пылавшего в печи. Она была в красном халате, надетом поверх белой ночной рубашки.
   - Я не могла заснуть, - сказала Юнипа. - Очень за тебя беспокоилась. Унка пришла и сказала, что ты сейчас здесь.
   "Добрая, славная Унка, - думала Мерле. - Она мало говорит, но точно знает, что у каждого в душе творится".
   Мерле крепко обняла Юнипу. Как здорово иметь такую подругу, слышать ее голос! Ей казалось, что они уже с неделю не виделись, хотя она ушла от Юнипы во время праздника всего несколько часов назад.
   Когда радость встречи поутихла, Мерле взглянула прямо в зеркальные глаза Юнипы. Ее больше не смущал странный взор подруги, она за это время не такое повидала.
   - Я все слышала за дверью, - призналась Юнипа, чуть улыбнувшись. Унка меня научила подслушивать. - И кивнула через плечо назад, где во мраке коридора стояла Унка, которая лишь шевельнула бровью, но не сказала ни слова.
   Мерле не выдержала и расхохоталась. Она хохотала, хотя на сердце кошки скребли, и все смеялась и смеялась, и не могла остановиться...
   - Значит, вы обе все слышали? - проговорила она сквозь смех. - Вы обе?
   Юнипа кивнула, а Унка, подавив усмешку, продолжала неподвижно стоять у двери.
   - Теперь вы обе уверены, что я сошла с ума.
   - Нет, - сказала серьезно Юнипа, а Унка добавила громким шепотом:
   - Освященная вернулась домой, чтобы проститься. Отсюда возьмет начало путь героев.
   Мерле вовсе не чувствовала себя героем и о том, что эта ночь должна стать началом чего-то еще, ей совсем не хотелось думать. Но в глубине души она чувствовала, что Унка права. Прощание, Начало и Путь. Ее путь.
   Юнипа крепко сжала ее руку.
   - Я останусь здесь с Арчимбольдо и Ункой. Иди туда, куда должна пойти.
   - Юнипа, помнишь ли, о чем ты мне говорила в самую последнюю ночь?
   - О том, что раньше я была всем обузой?
   Мерле кивнула.
   - Теперь ты совсем другая. И ты была бы мне хорошим попутчиком, если бы пошла со мной!
   Над улыбкой Юнипы блеснуло холодное серебро ее глаз.
   - Я знаю. Но с той ночи многое изменилось. Мастеру Арчимбольдо нужна моя помощь, особенно, если дело дойдет до борьбы венецианцев с египтянами. Мальчишки тоже пойдут первыми в отряды сопротивления.
   - Их не надо туда пускать!
   - Ты же знаешь Дарио, - вздохнул Арчимбольдо. - Он не спросит разрешения, чтобы ввязаться в большую драку.
   - Война - не драка!
   - Ему все равно. А Боро и Тициан последуют за ним. - Мастер-зеркальщик выглядел теперь совсем старым и сникшим. Осознание своей нынешней беспомощности дорого ему обошлось. - Юнипа будет нам неоценимой поддержкой. Во всем.
   Мерле пришло в голову, что Арчимбольдо, наверное, любит Унку, как муж любит жену. Может, он и Юнипу будет любить, как дочь, которую ему русалка не может подарить?
   Впрочем, разве поймешь чувства других людей? У нее, у Мерле, никогда не было своей семьи и откуда ей знать, как живут дети с отцом и с матерью? Хотя бы уж Юнипе удалось хорошо пожить, если она поладит с Арчимбольдо и с Ункой.
   Да, все правильно, ей надо отправляться в путь одной. Одной, но с Королевой Флюидией. А место Юнипы здесь, в этом доме, с этими людьми.
   Мерле еще раз крепко обняла подругу, потом Арчимбольдо и Унку.
   - Прощайте, - сказала она. - Мы все когда-нибудь обязательно встретимся.
   - Ты знаешь дорогу? - спросила Юнипа.
   - Я ей покажу, - быстро сказала Унка. Арчимбольдо кивнул в знак согласия.
   Мерле и русалка переглянулись. Глаза Унки сверкали, но, возможно, они всего лишь казались сверкающими на фоне темных глазниц маски.
   В последний раз Юнипа схватила Мерле за руку.
   - Будь счастлива, - проговорила она глухо. - Береги себя.
   - Со мной Королева Флюидия. - Слова вырвались сами собой, Мерле еще не успела ни о чем подумать. И тут же сообразила, что Королева вмешалась, чтобы успокоить Юнипу.
   - Пора идти, - сказала Унка и торопливо пошла по коридору.
   Мерле успела оглянуться на открытую дверь мастерской. Там стояли Юнипа с Арчимбольдо. На мгновение Мерле привиделось, будто она сама стоит там рядом с мастером-зеркальщиком, который положил руку ей на плечо. Но тут же ее собственный образ опять обратился в девочку с зеркальными глазами, не темноволосую, а белокурую, очень худенькую и хрупкую.
   Унка привела Мерле на внутренний дворик, прямиком направилась к колодцу и велела ей спуститься вниз.
   В глубине холодного каменного колодца Мерле ступила будто на что-то живое и теплое, и подумала:
   - Начинается не так плохо. Правда, не так уж плохо.
   ПО КАНАЛАМ
   Русалки! Как много русалок!
   В серо-зеленой мгле их чешуйчатые хвосты отливали серебром и поблескивали то тут, то там, как светлячки летней ночью. Две из них поддерживали Мерле под руки и несли по каналам Венеции.
   Унка спустилась в колодец вместе с Мерле. Девочка не сразу поняла, что вовсе не вода издает какие-то странные звуки. Что-то быстро шныряло и крутилось у ее ног, поглаживало едва ощутимыми пальцами, чуть касаясь, почти не дотрагиваясь, наподобие собаки, которая обнюхивает незнакомца. У Мерле, тем не менее, было такое ощущение, будто эти прикосновения проникают в самое сердце и будто кто-то прекрасно понимает, что творится у нее в душе.
   Унка произнесла несколько слов на непонятном языке морских дев. Звуки ее голоса гулко и таинственно отзывались в глубине колодца, уходили глубоко под воду, достигая слуха тех, кто ее понимал и знал, что надо делать.
   Чья-то бледная рука высунулась из воды и протянула Мерле большой стеклянный шар с какими-то прожилками, оказавшийся своего рода шлемом. Унка помогла ей надеть его на голову и закрепила кожаными тесемками на шее. И у Мерле исчез всякий страх перед этим местом и перед этими существами.
   - Я с тобой, - сказала Королева Флюидия.
   Она возвращалась в свое королевство, лишенная свободы в теле Мерле, но нашедшая там защиту от губительных чар египетских магов.
   Унка осталась в колодце, а Мерле отправилась в путь по каналам вместе со стаей русалок. Куда они ее влекут? Отчего ей так хорошо дышится в этом стеклянном шлеме? И почему от русалок исходит такое приятное тепло, что даже в ледяной воде совсем не холодно?
   В голове Мерле громоздилась куча вопросов, накапливалась масса сомнений.
   - На некоторые из них я могу дать ответ, - сказала Королева Флюидия.
   Мерле не решалась вступать в разговор из боязни израсходовать воздух в стеклянном шлеме.
   - Тебе не надо говорить, чтобы я могла тебя слышать, - произнесла Королева где-то внутри Мерле. - Пора бы это запомнить.
   Мерле напряглась, стараясь мысленно сформулировать четкие вопросы.
   - Сколько времени я могу дышать в этом пузыре?
   - Столько, сколько тебе понадобится.
   - Унка тоже его надевает, когда по ночам спускается в колодец?
   - Да. Но этот шлем не сделан специально для нее. Он пришел к нам из тех незапамятных времен, когда жители моря владели ныне утраченными знаниями, когда всюду была вода, а жизнь в океанах была представлена самыми разнообразными формами. От той поры кое-что сохранилось, то, что ушло под воду вместе с древнейшими городами и покоится в глубинных впадинах и расщелинах морского дна. Позже не раз снаряжались экспедиции на поиски утонувших городов и порой им удавалось находить сокровища, такие, например, как твой шлем.
   - Эта штуковина - результат мастерства или волшебства?
   - Волшебство есть мастерство, недоступное большинству людей, недоступное - пока еще или уже и навсегда? - Казалось, Королеву позабавила эта, высказанная ею, мысль, но через пару секунд она серьезно продолжила: Однако по-своему ты права. С твоей точки зрения, в твоем понимании шлем скорее предмет волшебства, чем изделие мастера. То, что тебе представляется стеклом, на самом деле - отвердевшая вода.
   - Арчимбольдо говорил, что для изготовления волшебных зеркал он берет воду из Лагуны. И что у него только тогда все может получиться, если ты там присутствуешь.
   - Да, Он создает нечто подобное. Внешне его зеркала кажутся изготовленными из обычного стекла. В действительности их поверхность не что иное, как полированная затвердевшая вода. Тысячи лет тому назад, в эпоху подводных королевств ремесленники работали с водой так, как ныне люди работают с деревом и металлом. Разные времена, разные знания! Арчимбольдо один из тех немногих, кто теперь еще умеет пользоваться древним ремеслом, хотя его умение - это лишь очень малая часть того, что некогда могли делать морские обитатели. Арчимбольдо сказал правду: мое присутствие в воде Лагуны делало воду такой, какой она была. Без меня ее никто не сможет сделать твердой.
   Мерле задумчиво кивнула. Объяснения Королевы Флюидии навели ее на одну интересную мысль. Поколебавшись, она все-таки спросила Королеву:
   - А сама ты тоже вышла из моря? Из древнего народа морских обитателей?
   Королева ответила не сразу. Впереди и вокруг Мерле поблескивали во тьме танцующие хвосты русалок.
   - Я - очень стара, - сказала наконец Королева. - Неизмеримо древнее всякой жизни в водах океанов.
   В раздумчиво сказанных словах королевы Флюидии Мерле расслышала нечто такое, что ее заставило в них усомниться. Эти слова, понятное дело, не ложь, но, наверно, и не вся правда. Мерле знала, что Королева читает ее мысли и в курсе всех ее сомнений, но почему-то не желает отвечать. Вместо всяких пояснений она заговорила о другом.
   - Ты хотела знать, куда нас несут русалки.
   - Куда-то из Лагуны?
   - Нет, этого они не могут сделать. Слишком велика опасность. Если египетский стражник обнаружит в море большую русалочью стаю, их будут преследовать. Нам нельзя рисковать. Слишком много жителей моря уже погибло от рук человека, - я не могу требовать, чтобы они и теперь отдали жизнь своим поработителям.