Кайзер Дженис. Ты - моя судьба

   — О'кей, — услышала она. — Заводите мотор и включайте заднюю передачу. Когда я подниму, нажимайте на газ, но только очень осторожно.
   Он направился к передней части «бронко». Кэт завела мотор и включила заднюю передачу. Она почувствовала, что машина стала раскачиваться, и нажала педаль газа. Задние колеса на мгновение коснулись дороги, но раньше, чем начали вращаться. Они повторили несколько раз, пока не добились сцепления с дорогой. «Бронко» продвинулся назад примерно на фут. После второй попытки им удалось вывести машину на дорогу.
   Кэт включила обогреватель салона и стала ждать, когда этот горный человек обойдет машину спереди.
   Мужчина подошел к левому окну; она опустила стекло наполовину.
   — Спасибо, — сказала она, стараясь получше разглядеть его лицо, освещенное слабым светом панели приборов.
   — Вы, наверное, не горите желанием подвезти меня? — сказал он почти извиняющимся тоном. — Метель разыгралась, я и не ожидал. Я был бы вам очень признателен…
   Отказать было невозможно: он вел себя по-джентельменски.
   — Садитесь с этой стороны, — сказала Кэт, указывая на правое переднее сиденье.
   Она открыла дверь, и незнакомец сел в машину, внеся с собой холод и массу снега. Она включила верхний свет, чтобы наконец удовлетворить любопытство — с кем имеет дело. Он откинул капюшон, и Кэт увидела длинные черные как смоль волосы и светло-серые глаза. Глаза Дэниела! Сердце замерло. Незнакомец нахмурился, явно что-то почувствовав.
   — Вы ведь не из этих мест, да? — спросила она слегка дрожащим голосом.
   — Нет, — покачал он головой.
   Кэт колебалась, продолжать ей этот разговор или перейти на другую тему. Но уже через мгновение решилась.
   — Вы случайно не Итан Миллз? — тихо спросила она.
   Сначала он удивился, потом его глаза сузились, превратившись в две щелки.
   — Я вас знаю?
   — Нет, но вы слышали обо мне. Я Кэт Ролли. Наступила напряженная тишина. Через некоторое время он сказал:
   — Сестра.
   — Да, я сестра. Бекки. Он молча разглядывал ее.
   — Должно быть, вы не очень рады, что встретили меня, — произнес он спустя несколько секунд.
   — Да, не очень.
   Он мрачно глядел вперед, явно соображая, что делать.
   — Вы хотите, чтобы я вышел? — спросил он. Она уже хотела ответить утвердительно, но вдруг передумала.
   — Может быть, я бы сказала «да», но… язык не поворачивается. После того как вы помогли мне, да еще вьюга такая…
   — Не беспокойтесь. — Он протянул руку к двери, чтобы открыть. — Я одет по погоде.
   — Куда вы вообще-то идете?
   — Я думаю, туда же, куда и вы, — ответил он. — Я хочу увидеть сына.
   У Кэт все сжалось внутри. Снова на нее напал страх, но это был уже совсем другой страх.
   — Вместе нам нельзя там появляться, это совершенно ясно, так ведь? — продолжал он. — Я пойду своей дорогой.
   Он открыл дверь, но Кэт задержала его:
   — Подождите. Вы можете погибнуть в такую погоду.
   — Вам это будет на руку, мисс Ролли, — недружелюбно отозвался он. Затем, подняв капюшон, еще шире открыл дверь, так что вихри снега и холодного воздуха ворвались внутрь, и вышел из машины.
   — Нет! Стойте!
   Но в ответ он хлопнул дверью и угловатым черным силуэтом в свете фар зашагал вниз по дороге. Вскоре он почти полностью скрылся из виду. Кэт включила передачу и поехала за ним. Миллз снова оказался в освещенном пространстве. Он взял левее, но не остановился. Кэт медленно, с той же скоростью ехала рядом. Она до половины опустила левое переднее стекло.
   — Мистер Миллз, — стараясь перекрыть завывающий ветер, крикнула она, — давайте я лучше подвезу вас!
   — Вы же знаете, куда я иду, так чего со мной разговаривать? — спросил он. — Я иду к своему сыну. Меня ничто не остановит.
   — Мне нет дела до того, куда вы идете, — прокричала она, отвернув лицо от налетевшего ветра. — Вы погибнете в такую пургу! Садитесь в машину!
   — Езжайте домой! — с вызовом крикнул он и махнул рукой.
   Кэт резко рванула вперед и взяла влево, развернув машину прямо перед ним.
   — Садитесь, я сказала, черт бы вас побрал! Итан Миллз гордо выпрямился. Было очевидно, что его воля намного превосходила и выносливость, и силу, и жизнеспособность.
   — Ну, скорее! — скомандовала она. — Иначе я тут тоже замерзну вместе с вами.
   Миллз обошел машину спереди и сел на переднее сиденье. Он тяжело дышал. Не глядя на нее, откинул капюшон. Уставился вперед, на дорогу. В его профиле была какая-то неуемная сила. Кэт поняла, что это неординарный человек и почему Бекки влюбилась в него. Она задумчиво глядела вперед, приготовившись ехать, он наклонился, положил ладонь на руль.
   — Подождите, — сказал он, ослабляя шарф. — Нам надо кое-что решить прямо сейчас. Разрешите мне увидеться с сыном «. Или я выйду. Или так, или так.
   Кэт почувствовала, как в ней закипает злость. Она уже собралась было сказать ему, что никто не смеет диктовать» ей свои условия, а если кто-то и будет ставить ультиматум, то скорее она ему, а не наоборот. Но вместо этого она попыталась урезонить его:
   — Я врач, мистер Миллз. Не в моих привычках бросать людей в беде.
   — А я ничего ни от кого не принимаю, пока люди не поймут последствий своего шага.
   Упрямство его было очевидно, оно просто выпирало. Кэт была возмущена до глубины души. Он хотел, чтобы она позволила ему умереть! Глупо, самонадеянно и безрассудно. Не говоря уж о том, что совершенно нецивилизованно. Может быть, он просто ненормальный? Тут она вспомнила, что он только что из заключения. Она, видимо, была первой женщиной за пять лет, с которой он говорил. Одного этого достаточно, чтобы начать опасаться его, не считая того, что он фактически заставлял ее спасти ему жизнь. Да, наверно, он ненормальный.
   — Я не думаю, что вам надо добиваться встречи с Дэниелом, — сказала Кэт, беря быка за рога. — Для его же блага.
   — Он мой сын, — ответил Итан, расстегивая пальто. Было видно, что от возбуждения в тепле машины ему стало жарко.
   — Биологически — да. Но вы подписали соглашение с моим отцом. Дэнни теперь фактически мой сын.
   — Это нежелательно для вас, не это ли вы имеете в виду, мисс Ролли?
   — Речь идет о Дэниеле, а не обо мне. И если бы вы заботились о нем так же хорошо, как изображаете, вы бы это поняли!
   Итан Миллз весь напрягся от этих слов, ноздри его раздулись.
   — Кто вы такая, чтобы говорить мне, что я подписал, а что не подписал? Ваш отец шантажом заставил меня отказаться от моих прав на ребенка. Я уступил, подумав, что ребенок будет у матери. Бекки умерла. Я у Дэниела единственный родитель.
   — Дэнни считает меня моей матерью.
   — Но вы ему не мать!
   — Что вы знаете, мистер Миллз? Вы даже никогда его не видели. У него есть дом, и хороший дом. Он счастлив со мной.
   — А он не хочет видеть своего отца? Или, может быть, вы ему так хорошо промыли мозги? Может быть, вы никогда не говорили ему правду? Вы ему лгали? Вы ему говорили, что я умер?
   — Нет, я не лгала ему, — отрубила Кэт. — Я говорила Дэнни правду.
   Итан долго не отводил от нее взгляда.
   — Тогда чего же вы боитесь?
   — Я не боюсь.
   Это была не правда. Она до смерти боялась, что этот упрямый человек не успокоится, пока не травмирует ребенка. Отец был прав: он опасен. Очень опасен.
   — По-моему, боитесь, — продолжал Итан Миллз. — Вы боитесь за себя, а не за Дэниела. Вы не хотите, чтоб он знал меня, потому, что боитесь потерять его.
   — Это не правда.
   — Тогда почему?
   Кэт уставилась на летящий почти по горизонтали снег. Все в ней кипело от злости. Какая-то часть ее хотела, чтобы этот человек сгинул, пропал, умер, — хотя сама эта мысль повергала ее в ужас. Может быть, где-то в глубине души она боялась за себя.
   — Поставьте себя на мое место, — сказал он. — Я там гнил в тюрьме, меня постоянно терзала мысль, что я продал сына, чтобы выторговать себе десять лет жизни. Я пытался оправдать себя: он не узнал бы меня вовсе, если б я пробыл в заключении двадцать или тридцать лет и если бы я отказался от него, то по крайней мере он будет со своей матерью.
   — Со мной ему так же хорошо, как и с Бекки, — возразила Кэт.
   — И что же: вы думаете, если б она была жива, то не позволила бы мне видеться с моим сыном, с ребенком, которого мы зачали вместе?
   Вопрос был серьезный. Надо было отвечать.
   — Вы претендуете на место матери, — продолжал он. — Почему же вы не можете понять, что отец хочет знать своего ребенка? Я пробыл под замком пять лет, считал часы и постоянно, постоянно думал об этом, проклиная несправедливость. Теперь я свободен, и никто меня не остановит. Ни пурга, ни ваш отец, ни вы. Поверьте, я бы прошел пешком всю Арктику, если б нужно было, только чтоб увидеть Дэниела.
   Наступила напряженная, мучительная тишина. Приглушенно работал мотор на холостых оборотах, за окном завывал ветер.
   — Но ведь вам недостаточно будет просто увидеться с ним, не так ли? Если я скажу «да», вы захотите большего. И этому не будет конца.
   — Я не знаю, что вам ответить на это.
   — Я не верю вам, мистер Миллз. Вы прекрасно знаете, чего хотите.
   — Я знаю, чего бы мне хотелось, но в основном это пока из области мечтаний. Прежде чем решусь на что-либо, я хочу увидеть своего сына. Я хочу, чтобы он стал для меня реальностью.
   Кэт мысленно успокаивала себя, говорила о необходимости держать себя в руках. В конце концов, Итан Миллз не только одержим идеей. Не надо забывать, что он был осужден за убийство. Где одно убийство, там и до второго недалеко.
   — У нас определенно разные точки зрения, — произнесла она сухо.
   — Что это значит? Вы желаете, чтобы остаток пути я прошел пешком?
   — Не говорите глупостей. Если мы действительно хотим прийти к чему-то определенному, нам нужно найти приемлемый компромисс.
   — Я вас слушаю. Что вы предлагаете? Кэт понимала, что будет непросто. Миллз — человек с твердым характером, полон решимости. И здесь не только сильная воля, а и нечто большее. Она начинала понимать, что это — его гордость.
   — Прежде всего нам нужно доехать до ранчо. Все остальное пока — чисто академические споры.
   Первый раз за все время их знакомства он позволил себе улыбнуться. И хотя его поведение до сих пор было не вполне дружелюбным, что-то в нем самом определенно изменилось. Выражение лица стало мягче. Она увидела в нем какую-то человечность.
   — Как только мы приедем туда, — продолжала она, — подумаем вместе, как удовлетворить ваше желание Дэнни. Я настаиваю на, одном: мой отец ничего не должен знать, — о нем я беспокоюсь больше всего. Папа перенес инсульт — он слабый, больной человек.
   — Я не знал.
   — Как бы то ни было, сейчас он относится к вам… если говорить прямо, с большей ненавистью, чем раньше. Но он рано ложится спать. Может быть, мне удастся тихонько провести вас в дом — так, чтобы он не услышал.
   Итан Миллз повернулся к ней и, выражая благодарность, тронул ладонью ее руку, лежащую на руле.
   Повернув голову, она увидела, к своему удивлению, что он заморгал глазами.
   — Спасибо, мисс Ролли. Я очень тронут.
   Слезы потекли по его щекам. Кэт не отвела , взгляда. Она была потрясена. Это все равно как если бы глыба гранита начала источать влагу. У нее сжало горло. Она боялась пошевелиться. Его рука все еще была на ее руке. Сначала пальцы были холодные, но постепенно отогревались, становились теплее. Она не знала, о чем он думает. Может, о Дэнни. Или о ней. А может, с горестью вспоминает Бекки. Воспоминания. Дрожь прошла по ее коже. Она прикусила губу.
   Итан опустил руку, и тотчас дистанция вновь восстановилась между ними. При слабом свете приборной доски его красивое, мужественное лицо стало мрачным, почти зловещим. Какая-то невидимая энергия исходила от него, казалось, он заполнял собой весь салон, и от этого становилось страшновато. Кэт встречала сильных, волевых мужчин — взять хотя бы ее отца или Майка Колдуэлла. Но такого, как он, ей еще видеть не доводилось.
   — Вам незачем меня бояться, — тихо, почти шепотом, произнес он. — Я не чудовище, как все думают.
   Кэт не стала объяснять ему, что слышала о нем и другие мнения, например от своей сестры. Тогда она не понимала, что имела в виду Бекки, когда утверждала, что в нем присутствует нечто мистическое, почти потустороннее. Что от него исходит какое-то духовное воздействие, необыкновенная сила. Теперь, когда испытала это на себе, Кэт поняла, что это такое.
   Она молча переключила фары на дальний свет и поехала по дороге вниз, не обращая внимания на снежные хлопья. Невозможно понять, что творится в душе этого человека, что он думает о ней и можно ли вообще ему доверять. По иронии судьбы человеческий долг и порядочность распорядились так, что она должна поступить себе во вред. Придется взять Итана с собой, в свой дом.

Глава 3

   Им повезло — они добрались до поворота на ранчо, хотя несколько раз во время пути им приходилось останавливаться: иногда вьюга была так свирепа, что впереди ничего не было видно. В одном месте Итану пришлось пойти впереди машины, указывая направление, потому что проезжая часть была полностью занесена снегом. Очень помогло, что Кэт знала все повороты.
   Вернувшись в «бронко», он устало вздохнул и посмотрел на нее долгим взглядом. Она ответила нерешительной улыбкой. Она уже не испытывала страх, как раньше. Вместо этого пришло какое-то странное чувство родства — может быть, оттого, что им приходилось вместе одолевать метель.
   В пути они почти не разговаривали. Кэт раздражало и тревожило молчание Итана, и она пыталась разговорить его, чтобы как-то разрядить обстановку. Дэнни, несомненно, занимал и его и ее мысли, поэтому она рассказала ему о том, что мальчик скоро пойдет в школу и что ему придется общаться с другими детьми, о его интересах, увлечениях, характере. Итан слушал, но ничего не говорил, если не считать односложных вопросов. Не вызывало сомнений, что его заботило только одно — как можно скорее увидеться с Дэнни.
   В какой-то момент Кэт повернулась к нему и спросила:
   — Вы ведь не сделаете нам ничего плохого, мистер Миллз?
   — Все, что мне нужно, — это увидеть моего сына, — ответил он с каменным лицом.
   — Да, это сегодня. А завтра?
   — Будет день, и будет пища, — рассудил он философски.
   Его прямота и решительность обескураживали.
   Хотя она понимала его: человек был на свободе всего день, а до этого в течение долгих лет думал только о Дэнни. На его месте она, вероятно, чувствовала бы себя так же. Только вот к чему все это приведет? Ответа на этот вопрос не было.
   Примерно в миле от ранчо начинался сплошной массив густого леса с пересекавшей его лощиной. Пробившись на пятьдесят ярдов в глубь леса, они встали. Снег был по окна.
   — Дальше ехать невозможно, — констатировала Кэт очевидный факт и выключила двигатель. — У реки, внизу, будет еще хуже.
   — А пешком мы не сможем добраться? — спросил Итан. Его лицо едва виделось в темноте.
   — Чуть больше мили. Летом — легкая прогулка.
   — Если вы не против, я хочу идти, — сказал Итан.
   Самым разумным в их положении было провести ночь в «бронко». Кэт знала: нередко случалось, что люди в пургу замерзали на расстоянии нескольких сот метров от жилья. Но, с другой стороны, она не хотела оставаться наедине с этим человеком больше, чем это было необходимо. К тому же она знала каждое дерево и каждый камень на оставшемся отрезке пути.
   — Я тоже рискну, — ответила она. — Мне только нужно достать теплые ботинки — они там, за задним сиденьем. — Она включила внутреннее освещение.
   — Если у вас есть электрический фонарик, его надо взять.
   — Да, хорошо, что напомнили.
   Надев теплые ботинки, она принялась копаться в своей сумочке, отыскивая лекарство для отца, и, найдя, сунула пузырек в карман.
   Итан посмотрел на нее.
   — Может, это странно прозвучит, но я очень высоко ценю то, что вы сделали, — проговорил он.
   — Вы оставили мне не очень-то богатый выбор.
   — Вы вообще могли бросить меня там, в горах. Я не вынуждал вас.
   — Если б я даже вас не встретила, то все равно попала бы в кювет. Так что никакой разницы.
   — И все-таки я вам благодарен.
   В его взгляде были и доброта, и благородство. Нельзя сказать, что Кэт полностью доверяла ему, но теперь он значительно вырос в ее глазах.
   Итан, видимо забывшись, откровенно оглядел ее фигуру, и она смутилась. Что это — выражение благодарности? Она не знала, что и подумать. Но ей вдруг захотелось, чтоб он воспринял ее как женщину. В этом она была совершенно уверена.
   Он откинул черную прядь волос назад, не отводя от нее глаз.
   — О чем вы думаете? — спросила она, ощущая потребность прекратить эту неопределенность.
   — Ничего особенного. Вам вряд ли это будет интересно.
   — Откуда вы знаете — интересно, неинтересно… Он подумал немного, затем сказал:
   — Я думал о Дэниеле, и о вашей сестре, и как все это странно, что спустя пять лет я сижу рядом с вами в машине, а кругом — метель.
   — В жизни часто случаются непредвиденные и даже странные вещи.
   — В моей жизни тоже было несколько раз; вот и сейчас я через них только что проскочил, — сказал он, еле заметно улыбнувшись.
   Внутреннее освещение было тусклым, но сейчас, когда они были лицом к лицу, она могла спокойно рассмотреть его, особенно эти серые глаза, поразившие ее там, наверху, у перевала, — глаза Дэнни. Сейчас обстановка была спокойнее, и она хотела иметь более объективное представление о своем попутчике.
   Было что-то особое в его манере держаться. Кэт начинала сейчас понимать, почему Бекки испытывала к нему такую неукротимую страсть. Раньше Кэт приписывала это юношеской романтичности своей сестры, но, увидев настоящего, живого Итана Миллза, она почувствовала нечто, что могло вызвать такое отношение Бекки.
   — Ну что ж, — произнесла она, прерывая затянувшееся молчание, — чем дольше мы будем ждать, тем труднее будет добираться.
   Она достала шерстяную вязаную шапочку из кармана и надела ее, заправляя волосы внутрь. Итан Миллз накинул свое огромное кожаное пальто. Кэт застегнула молнию своей куртки и натянула на голову капюшон, туго завязав шнурки у подбородка. Надела перчатки.
   — Фонарик вон там, в малом багажном отсеке, — сказала она. — Достаньте, пожалуйста.
   Итан достал фонарь. Кэт решила, что надо с самого начала брать руководство в свои руки. Это ее дом. Он — гость, если это слово применимо к данным обстоятельствам. Она — главная, все разговоры окончены.
   — Ну что, идем? — Он обмотал лицо шарфом и накинул капюшон. — Я готов.
   Кэт посмотрела на часы: было почти девять. Если все пойдет хорошо, они доберутся до дома через час. Она включила электрический фонарь. Открыла свою дверь, Итан — свою.
   Холодный ветер ударил в лицо. Кэт шагнула в глубокий снег, дрожа больше от предчувствия соприкосновения с холодом, чем от самого ощущения. Захлопнула дверь и пошла к передней части машины. Итан был уже там. Только сейчас она увидела, как он высок.
   — Я пойду впереди, — прокричала она, стараясь перекрыть вой ветра.
   — Хорошо, как только устанете, дайте знать, и я сменю вас, буду прокладывать тропу.
   Кэт поворачивала фонарь то вправо, то влево, определяя расстояние до деревьев и стараясь держаться точно посередине дороги. В некоторых местах глубина наносов достигала подбородка. Иногда приходилось почти плыть сквозь такие сугробы, иногда снег был достаточно плотным и позволял забраться наверх и затем сбит «« вниз. Время от времени она оглядывалась назад: Итан шел позади, как тень.
   Она остановилась.
   — Речка прямо перед нами, — прокричала она. — Единственная переправа — узкий бревенчатый мост без ограждений, так что осторожно — держитесь середины.
   Итан кивнул, давая знать, что понял.
   Они пошли вперед и уже через десять ярдов достигли моста. Кэт пока шла впереди. Видно было, что сразу за мостом дорога круто поднималась вверх. Они шли на ощупь. На середине моста остановились, чтобы перевести дыхание.
   — Давайте я сменю вас, — прокричал Итан. — Здесь забор вдоль дороги, я буду ориентироваться по нему. А вы передохнете.
   Кэт не стала спорить. Дорога от моста шла точно на север, через широкий ровный луг. В ясную погоду отсюда уже виден дом, но в этих условиях до него было далеко как до Луны.
   Итан взял фонарь и пошел вперед. Кэт — вплотную за ним, укрываясь от ветра за его широкой спиной. Идти стало намного легче, но Итан шел быстро, и она еле поспевала. Снег теперь доходил до колен, сопротивление движению заметно уменьшилось. Итан двигался, имея четкую, определенную цель; время от времени он останавливался.
   — Нормально? — кричал он, чувствуя, что она отстает.
   — Да, нормально, — отвечала она, хоть и шла из последних сия.
   Холод и чрезмерные усилия забирали всю энергию. Кэт упрекала себя, что наплевательски относилась к тренировкам и в результате довела свое тело до такого хилого состояния. Этим летом она часто бегала, а зимой вот обленилась. Теперь приходится расплачиваться.
   Наблюдая за Итаном, Кэт размышляла, как он мог сохранить такую хорошую форму за пять лет заключения. Может быть, он один из тех, кто регулярно, по часам, отжимается? Он выглядел так, будто постоянно занимался физкультурой.
   Пройдя еще сотню ярдов, Кэт устала и попросила Итана остановиться. Он опережал ее на несколько шагов, и она боялась потерять его из виду. Итан остановился и ждал, когда она поравняется с ним.
   — Я знаю, вы устали, — прокричал он, — но если вы присядете, хотя бы ненадолго, это может плохо кончиться.
   Она кивнула:
   — Да, я знаю.
   — Я пойду чуть медленнее.
   Они прошли всего несколько шагов, когда она, споткнувшись, упала. Если бы не холод, обжигающий лицо, она бы так и осталась лежать. Усилием воли Кэт заставила себя встать на четвереньки.
   Посмотрев вперед, она увидела расплывчатый силуэт Итана и мерцавший в темноте свет фонаря. Отчаянным усилием Кэт встала на ноги и позвала Итана, но поняла, что он ее не слышит. Она в панике рванулась, пытаясь догнать его, но снова упала. Ноги были словно ватные. Подняться стоило неимоверных усилий. Забора уже не было видно. Неужели они отклонились и ушли в поле?
   — Итан! — насколько могли позволить легкие, завопила она, боясь самого страшного — что он оставит ее.
   Кэт уже не ориентировалась. Надо было найти линию забора. Но где она, эта линия забора?! Стараясь не поддаваться панике, которая все больше и больше охватывала ее, Кэт металась из стороны в сторону, спотыкалась, звала Итана, старалась найти свет фонаря.
   Минуту спустя она заметила мерцание света, двигавшееся по направлению к ней. Из темноты вырос силуэт Итана.
   Как только Кэт удостоверилась, что он заметил ее, она повалилась в снег.
   — Слава Богу! — сказал он, опускаясь с ней рядом. — Куда вы ушли? Когда я обернулся, вас не было.
   — Я, наверное, очень испугалась, — произнесла она, еле дыша.
   — Это я виноват — он шел слишком быстро. — Он помог ей подняться.
   — Похоже, я не смогу идти, — сказала она, с трудом удерживаясь на ногах. Колени сами подгибались.
   — Сможете. — Он обхватил ее за талию и осмотрелся. — Судя по направлению ветра, мы должны идти вон туда.
   Они снова пошли. Кэт пыталась переставлять ноги, но практически ничего не получалось. Когда с мольбой в голосе она попросила остановиться, он бережно опустил ее, и она соскользнула на снег. Кэт было подумала, что он оставит ее умирать здесь, но он присел на корточки рядом.
   — Сколько еще идти? — спросил он.
   — Я не знаю» — отозвалась она. — Может быть, четверть мили, но мы, должно быть, сбились с дороги. — Она тяжело дышала. — Забор видно?
   — Нет, но он должен быть справа от нас. Четверть мили, если надо будет, вы сможете проползти.
   Кэт поднялась на ноги. Она совершенно не ориентировалась, ее шатало. Итан снова обхватил ее за талию, но Кэт уже поняла, что не сможет идти. И если Итан не бросит ее, он тоже не сможет. Она умрет. Невероятно, но с этой мыслью пришло облегчение.
   — Не могу, — выдохнула она.
   — Вставай! — скомандовал он. Она затрясла головой.
   — Я сказал, вставай! — со злостью в голосе крикнул он ей в ухо.
   Перед глазами все поплыло, вселенная превратилась в сплошной ревущий, завывающий ветер и мечущийся снег.
   Следующее, что Кэт помнила, — она перевесилась через его плечо, как тряпичная кукла. Прилив крови к голове помог прийти в себя, но тело уже ничего не чувствовало. Сколько они прошли, прежде чем он, обессиленный, рухнул в снег, она не знала и не хотела знать.
   — Кэт, — свистящим шепотом позвал он и, не в силах продолжать, сделал несколько судорожных вздохов. — Ты должна идти, дом где-то рядом.
   Она перекатилась на спину. Снежинки оседали на ее ресницах, покрывали губы. Она моргнула. Что это за очертание впереди? Ангел или смерть? Она вдруг поняла, что это было, и открыла глаза шире.
   — Итан! — почти беззвучно выдохнула Кэт, медленно поворачиваясь к нему лицом.
   Он сидел рядом, не в силах отдышаться.
   — Это ветви дерева! Единственное лиственное дерево растет только перед нашим домом!
   Итан с трудом поднялся на колени и осмотрелся.
   — Но я не вижу огней, — сказал он.
   — Подойди к самому стволу и посмотри, там должны быть качели, они подвешены к самой толстой ветке. Дом находится в том направлении.
   Итан встал и, шатаясь, побрел к дереву. Через некоторое время он вернулся.
   — Дом за деревом, Кэт. Пахнет дымом. Пойдем!
   С трудом, после нескольких попыток, она встала на ноги. Итан поддерживал ее. Шатаясь и петляя, они проковыляли мимо дерева, мимо качелей к дому. Вскоре появился слабый свет, который превратился в окно. Слезы радости выступили на глазах Кэт.