Кайзер Дженис. Ты - моя судьба

   — Да, действительно. Давай поговорим.
   — Когда? Когда будем праздновать годовщину твоего пребывания здесь?
   Он коротко хохотнул в ответ на ее шутку.
   — Надеюсь, ты придешь еще? Она посмотрела на часы.
   — Я думаю, часа через два. Я принесу тебе ужин. Он не удержался и опять поцеловал ее.
   — Два часа — как вечность. Она глубоко вздохнула, с укоризненным видом покачала головой.
   — О, Итан… Теперь я понимаю, как ты вскружил голову Бекки. Тебе невозможно сопротивляться.
   — А тебе так уж хочется сопротивляться? Она застегнула молнию на куртке.
   — Конечно!
   — Почему?
   — Из чувства самосохранения. Все это, — обвела она пальцем вокруг, — просто ожившая фантазия.
   Это к нам не имеет никакого отношения — ни к тому, кто мы есть на самом деле, ни к тому, что нам в действительности нужно.
   — Я с этим не согласен.
   Она еще раз пристально на него посмотрела.
   — Это плохая примета. Мы не сходимся во взглядах даже на то, что случилось.
   — Ну… не будем впадать в пессимизм. Когда стакан наполовину наполнен водой, можно сказать, что он наполовину пуст, а можно — наполовину полон. Я принадлежу к тем, кто говорит, что стакан наполовину полон.
   Она достала перчатки.
   — Ты, может быть, считаешь, что это я просидела пять лет в камере?
   — Вообще-то… было похоже.
   — С тобой невозможно разговаривать, — сказала она, натягивая одну перчатку.
   — Да нет. У меня просто очень, очень хорошее настроение.
   — Я хотела сказать, что ты, наверное, собирался наверстать упущенное за пять лет в один день.
   — Мне показалось, что и тебе хотелось ухватить побольше, как ты считаешь?
   Кэти натянула вторую перчатку, но не поднимала глаз, упорно избегая его взгляда. Итан понял, что задел больное место. Он помолчал, ожидая ответа. Потом Кэт твердо, с вызовом посмотрела ему в глаза.
   — Это не твое дело, Итан. Порядочные люди не задают таких вопросов.
   — Мне казалось, что между нами все в открытую…
   — Да, у нас это произошло. Это было, — она взмахнула рукой, подыскивая подходящее слово, — прекрасно. Но между нами ничего нет. Нас ничто не связывает. Как я уже сказала, это была просто фантазия.
   — Что ты говоришь? Женщина, с которой я был близок, — это вовсе не ты? А та женщина, которая действительно ты, хочет, чтобы я не слишком задавался и важничал?
   — Может быть.
   — Не пойдет. Я не подписываюсь.
   — Никого не волнует, подписываешься ты или нет. Дело в том, что есть реальность, которую надо трезво воспринимать.
   — Ну, хорошо, я постараюсь все трезво воспринимать.
   Она долгим взглядом посмотрела ему в глаза и, тяжело вздохнув, взяла корзинку и направилась к выходу. Коснувшись дверной ручки, она помедлила. Итан подошел.
   — До свиданья, Кэти, — сказал он, слегка дотронувшись до ее щеки.
   — До свиданья, — пробормотала она. Кэт сначала нерешительно, потом энергичным жестом потянула дверь. Но Итан толкнул дверь, и та захлопнулась. Повернув ее лицо, он прильнул к ее чувственным губам. Она взглянула Итану в глаза. Ресницы ее дрожали; она с трудом удерживала слезы. Но она опять открыла дверь, переступила порог и погрузилась в завывающую круговерть снега. Итан, закрыв за ней дверь, выглянул в окно. Она медленно поднималась по склону, с трудом вытаскивая ноги из снега, которого стало заметно больше, и наклонив голову навстречу ветру. Он с болью в сердце следил за ней взглядом. Ему хотелось проводить ее, помочь, но она права: надо считаться с реальностью. Какая она сильная женщина! И какая сострадательная. Но силуэт хрупкой фигурки на склоне вызвал прилив жалости. Доктор. Взрослый, образованный, ответственный человек, а ему хотелось защитить ее, быть рядом, так же как он защищал Бекки и был с ней рядом. И Кэти была права, когда говорила, что все сходится на мальчике. Да, главное — поставить Дэнни на ноги. Но его тревожило другое чувство. Он начинал понимать, что они — он и Кэти — стали заложниками.
   Итан подошел к очагу и подбросил в огонь полено. Два часа. Не так уж долго, особенно по сравнению с бесчисленными днями, неделями, месяцами, которые он провел в тюрьме. Итан уже знал, что эти два часа он проведет в таком же нетерпеливом, томительном ожидании, как и там, в клетке. Он страстно желал ее, но знал, что, когда она вернется, не найдет нужных слов. Он опять вспомнил совет отца: «Загляни в свое сердце. Сердце не умеет лгать».
   Кэти нежилась в ванной, в горячей, пенистой воде, и лопающиеся пузырьки приятно покалывали ее кожу. Кто поверит сейчас в то, что произошло с ней? Она сама верила с трудом.
   Когда она вернулась в дом, Силия пылесосила переднюю.
   — С тобой все в порядке, Кэти? — спросила она, оторвавшись на минуту от работы.
   — Нормально, — ответила она и прошла прямо наверх. Лучше не распространяться, а то еще догадается. Начнет расспрашивать, почему она задержалась там на четыре часа. Впрочем, Кэт не очень-то это и волновало — догадается она или не догадается. Силия — умная женщина, она не будет ее судить. Что будет дальше — вот что ее беспокоило.
   Интимная связь с Итаном могла иметь самые неожиданные последствия. Это могло коснуться Дэниела — и именно это тревожило ее сейчас больше всего. Но каковы, если отбросить все постороннее, мотивы действий Итана? Неужели он склонил се к интимной связи, чтобы добиться какой-то выгоды? Неужели он расчетлив? Кэт не хотелось так думать. Если это так, то… нет, в это трудно поверить. Он был настолько привлекателен… и — это было настоящее, неподдельное. Конечно, любая женщина покажется желанной после пяти лет тюрьмы. С этой позиции его мотивы понятны. «А твои мотивы, Кэт?» — спросила она себя. Ее мотивы были непонятны.
   Она так легко уступила ему. Это не в ее характере. Как бы то ни было, она всегда была излишне скромной и стыдливой, правильной, но не до педантизма… Если уж быть до конца откровенной, то… как бы немного сомневалась в себе. Она не совсем была уверена в своей сексуальности. Но — были сомнения и исчезли. Итан изменил все. Он вызвал в ней такие чувства и желания, о существовании которых она и не подозревала.
   Как же она допустила, чтобы это все произошло? Кэт хотелось думать, что это была досадная ошибка, заблуждение. Но каждый раз, когда она думала об Итане, она испытывала какое-то новое, теплое чувство, как будто он мог вызвать к жизни что-то очень важное, значительное внутри ее, что-то скрытое, дремлющее, ждущее пробуждения. Это кружило голову, но это и пугало. Если он может сделать это, значит, возможно, он способен и на большее?
   Мысли Кэт прервал плач Дэнни внизу, на первом этаже. Она, опомнившись, поняла, что забыла о своих обязанностях, оставив ребенка на попечение Силии. Она быстро встала, вытерлась полотенцем, оделась и, застегиваясь на ходу, быстрым шагом направилась в гостиную. Ветер с громким свистом сдувал снег с крыши. Метель разбушевалась. Нести ужин Итану было сейчас рискованно. Если так и будет мести, придется отложить до утра.
   Дэнни, рыдая, сидел в гостиной и сжимал в руках книгу с индейскими легендами. Увидев Кэт, он надул губы, всем видом давая понять, что обиделся.
   — Дэнни, что случилось?
   — Мама… Я обиделся на Силию. Я хотел показать дедушке мою книгу, а она мне не разрешила. Она заставила меня сидеть на этом стуле.
   Вообще и Кэти, и Силии нравилось, когда Джейк возился с Дэнни: ребенок был под присмотром и можно было чем-нибудь заняться. Но сейчас она понимала, почему Силия не хотела, чтобы мальчик показывал книгу деду: разговор зашел бы об Итане.
   — Дедушка плохо себя чувствует, дорогой мой. Силия опасается, что ты тоже можешь заболеть. Когда он поправится, ты покажешь ему свою книжку.
   — Но я хочу сейчас.
   — Я понимаю, что тебе не терпится, но лучше подождать, чем болеть. Может быть, пойдешь в свою комнату?
   Дэнни кивнул.
   — Ну, хорошо, иди к себе, поиграй там. Скоро будем ужинать. Я тебя позову. Может быть, мы почитаем перед обедом твои любимые легенды.
   Дэнни подбежал к ней, быстро обнял и побежал к лестнице. Кэт, умиротворенно улыбаясь, проводила его взглядом, потом пошла навестить отца.
   Джейк сидел в своем кресле в купальном халате, с хмурым видом наблюдая, как Силия меняет ему постельное белье. Увидев Кэт, он не улыбнулся, как обычно.
   — Что произошло? — спросила Кэт.
   — Мы немного поспорили, — сообщила Силия.
   — Старость — поганая штука, Кэт, — пробурчал отец. — Это уж точно, поверь мне. Если сможешь не стареть, то лучше не старей.
   — Ну, если и есть альтернатива, то она совсем не привлекает, папа, — Да… поживешь с мое…
   — Когда плохо со здоровьем, положение всегда кажется хуже, чем оно на самом деле, — сказала Кэт, приподнимая его веко. — Температура есть?
   — Чуть выше нормы, — сказала Силия, натягивая наволочку на подушку. — Я поставила градусник десять минут назад.
   — Да я здоров, черт побери! — отозвался Джейк. — Мочевой пузырь вот только слабоват, да ходить не могу, а так — все в порядке!
   — Я думаю, самое страшное уже позади. Если бы ты чувствовал себя действительно плохо, ты бы не был таким раздражительным.
   — То, что мне нужно, — это порция хорошего виски, — с нескрываемой надеждой в глазах сказал Джейк.
   — Алкоголь не дружит с лекарствами, — отреагировала Кэт.
   — Тогда к чертям все лекарства!
   — Тебе бы хорошо пообедать, а затем хорошо поспать. И завтра будешь как огурчик.
   — Если доживу.
   Кэт, улыбнувшись, поцеловала его в лоб.
   На кухне зазвонил телефон.
   — Скажите пожалуйста, — заметила Силия. — Телефон-то, оказывается, работает!
   — Отлично! — сказала Кэт, быстрым шагом направляясь к двери. — Мне надо позвонить, как там мои пациенты.
   — Кэт? Это ты? — услышала она в трубке. Это был голос Майка Колдуэлла. — Как я рад тебя слышать! В вашем районе не работал телефон, и я беспокоился, добралась ли ты до дома.
   — Тяжеловато было, надо сказать, но я все-таки добралась.
   — Ребята из дорожного отдела говорят, что тебе крупно повезло, если сумела добраться. Они еще сказали, что, скорее всего, тебе придется пережидать пургу в машине.
   — Не пришлось.
   — Я их предупредил, чтобы они там посмотрели, не стоит ли машина на обочине.
   — Это очень предусмотрительно, Майк. Спасибо.
   — Ты для меня очень дорога, сладкая моя, нравится это тебе или нет. Впрочем, я позвонил не только для того, чтобы это тебе сказать. Дело в том, что Миллз сейчас находится в ваших краях, и не исключено, что он направляется в сторону вашего дома. Его там видели. Водитель грузовика подвез его до Бентона, но вряд ли он задержался там надолго. Кто-то видел, как он голосовал на 93 — м шоссе. Не надо быть слишком умным, чтобы догадаться, куда он направляется.
   — Это меня не очень-то беспокоит.
   — Ты Джейку сказала о нем?
   — Нет. Зачем? Папа лежит с температурой, и меня сейчас больше занимает, как привести в норму его давление.
   — Тебе, конечно, видней, но, по мне, пусть твой отец держит винчестер наготове — на всякий случай. Во время метели, конечно, маловероятно, что Миллз нагрянет, но, когда она кончится, обязательно выползет из-под какого-нибудь валуна, где он сейчас, скорее всего, пережидает метель, и заявится к вам. Бог знает, что у него на уме. Тебе лучше быть готовой к его приходу, Кэт.
   Она вспыхнула и подумала: как хорошо, что они говорят по телефону и Майк не видит, как она покраснела.
   — Не беспокойся. Я не маленькая.
   — Как только утихнет, я пошлю туда патрульную машину. Может быть, и сам заскочу.
   — В этом нет необходимости, Майк.
   На другом конце провода наступило молчание.
   — Не слишком ли ты в себе уверена, Кэт? — спросил он. — По-моему, ты недооцениваешь Миллза. Он опасен.
   — Спасибо за предупреждение.
   — Хмм… — Она чувствовала, что Майк хотел сказать что-то еще, но, видимо, рассудил, что сейчас не самое лучшее время пускаться в рассуждения. — Ну что ж… Я тебя предупредил, выполнил свой долг.
   — Мы здесь вообще-то не знали, что телефон работает, — сказала она. — Это первый звонок — от тебя. Я сейчас включу автоответчик — не было ли каких-нибудь звонков из города.
   — Не думаю. Во всяком случае, я не слышал, чтоб кому-нибудь нужна была медицинская помощь.
   — Ну, тогда хорошо. Я не люблю быть вдали от пациентов.
   — Хорошая причина, чтобы перебраться в город на постоянное жительство. Есть, вообще-то, и другие причины, но сейчас, я вижу, не время их обсуждать.
   — Да, действительно — не «время. У меня тут дела. Спасибо за звонок.
   Кэт с тяжелым чувством повесила трубку. Теперь, когда Майк взялся за поиски Итана, ситуация резко обострилась. Как только погода прояснится, Итан отправится в путь. Это опасно. А Майк приедет сразу же, как только будет возможно, — уж он не заставит себя ждать. Да. Неприятно.
   Когда она вернулась в комнату отца, Силия уже поменяла постельное белье. И Силия, и Джейк вопросительно посмотрели на нее.
   — Майк Колдуэлл звонил, — ответила она на их немой вопрос. — Хотел удостовериться, добралась ли я домой.
   — Вот это мужик, я понимаю! — сказал Джейк. — Как раз такого тебе и надо.
   — Я знаю, папа, что он тебе нравится.
   — Знаешь, знаешь. Плохо только, что тебе он не нравится.
   — У Майка есть положительные черты, — осторожно сказала Кэт, глядя на Силию, которая сохраняла стоическое молчание. — Пойдем, папа, тебе нужно лежать.
   Они помогли Джейку перебраться в постель. Видно было, что болезнь идет на убыль и скоро он должен поправиться.
   Решив сделать несколько телефонных звонков, Кэт направилась с Силией на кухню.
   — Майк в курсе, что Итан где-то здесь, — негромко сообщила она экономке. — Он собирается послать полицейских сюда, как только дорога станет проходимой.
   Это известие явно обеспокоило Силию.
   — И что ты собираешься делать?
   — Надо найти способ вывести Итана отсюда и доставить в резервацию, раз уж он так туда рвется. Я с ним обговорю все, когда понесу ужин.
   — Не опасно ли выходить из дома в такую погоду? — возразила Силия, кивая на окно. — Он, я думаю, не умрет с голоду до утра.
   — Ладно, посмотрим. Сейчас мне надо узнать, как там мои пациенты.
   — Да… — вздохнула Силия. — Мы всегда кому-то нужны, каждую минуту.
   — Удел врачей и матерей, — отозвалась Кэти.
   — Удел женщин.
   — Да, правильно, — улыбнулась Кэт и направилась к двери.
   — Кэти…
   Кэт остановилась.
   — У тебя действительно все в порядке?
   — Если честно — не знаю… Силия задумалась.
   — Я не знаю Итана Миллза, — сказала она. — Но то, что я видела своими глазами, мне в нем нравится. Мне кажется, он стал жертвой несправедливости. Он очень любит своего сына. Он сильный, самостоятельный мужчина, так что лучше позаботься о себе.
   Что ж, правильно. Только не поздновато ли? Переспав с Итаном, она поставила все с ног на голову. Это, конечно, не значит, что не нужно выбираться из этой западни, которую она построила для себя, но… Но! Задачка.
   — Я постараюсь быть осторожнее, — сказала Кэт вслух. — И… Спасибо за заботу, Силия.
   — Ты, конечно, врач, Кэти, но ты еще и женщина. У мужчин срабатывает инстинкт по отношению к женщинам. Они не владеют собой. И иногда даже не имеет значения, хорошие у него были намерения или плохие. Я это говорю как старшая, умудренная опытом сестра.
   — Я понимаю. Буду осторожна, так что не волнуйся.
   Силия молча кивнула. Кэт пошла наверх, почитать Дэнни книжку. Неторопливо поднимаясь по ступеням, она подумала, что Силия не на шутку обеспокоена. И было отчего.

Глава 9

   Кэт с облегчением вздохнула, узнав, что отец решил поужинать у себя в комнате: он попросил Силию принести ему поднос с едой. Кэт, Дэниел и Силия ужинали на кухне, и Дэнни беспрерывно болтал о своем отце, задавал Кэт десятки таких мудреных вопросов про Итана, что та не знала, как ответить. Силия от этих вопросов, сыпавшихся один за другим, только мрачнела.
   Метель была в самом разгаре. Нужно было бы отнести ужин Итану, но Кэт понимала, что выход этот связан с немалым риском. С другой стороны, теперь, когда в истории этой замешан Майк, нужно срочно обсудить ситуацию с Итаном.
   Угадав мысли Кэти, Силия взяла заботу о Дэнни на себя: они с мальчиком отправились наверх.
   Корзина с едой стояла наготове. Кэт тепло оделась, замоталась шарфом, собралась с духом. Мельком взглянув в окно на бушующую вьюгу, она подумала, что эти сто ярдов, конечно, не воскресная прогулка.
   В лицо ударил резкий, колючий ветер. Не успела она сделать и десятка шагов, как перед ней, как из-под земли, выросла огромная темная фигура. Она вскрикнула, но голос ее был почти не слышен из-за сплошного, надсадного воя ветра. Инстинктивно отпрянув назад, она споткнулась и повалилась в мягкий снег. Только через несколько мгновений она поняла, что это был Итан.
   — Извини! — прокричал он, стараясь перекрыть свистящее завывание ветра. — Я не хотел тебя напугать.
   — Что ты здесь делаешь?
   — Я пришел тебя встретить: одной идти опасно, — опять прокричал он что есть мочи сквозь закрывавший пол-лица шарф, забирая корзинку у нее из рук.
   — И долго ты ждал?
   — С полчаса.
   — Итан, ты ненормальный.
   — Может быть. Но лучше ждать здесь, у, дверей, чем трястись, за тебя — заблудишься ты, не заблудишься… — он взял ее за руку. — Пойдем, надо идти.
   Видимость была такая же, как и вчера, но ветер сильнее. Она двинулась за Итаном, ослепленная яростным напором ветра. Через несколько шагов вокруг видны были лишь сплошные вихри снега. Шаг, еще, еще, еще. Где садовый дом — впереди, справа, слева? Еще шаг, еще, еще, еще. Наконец впереди забрезжил свет в окне бревенчатого дома. Вот и крыльцо. Дверь. Тепло дома. Бедный Итан, наверное, промерз до костей. Поставив корзинку на пол, он направился к огню, на ходу откидывая капюшон, от мороза превратившийся в жесть, и ослабляя шарф. Снял перчатки, принялся греть руки. Кэт присела рядом на корточки и тоже стала греть руки.
   — Ну, как?
   — Жить буду. Я спрятался от ветра за крыльцом. Ноги замерзли, а так — ничего.
   — Если б я знала, впустила бы тебя в дом. Отец лежит с простудой, не встает.
   Они нерешительно улыбнулись друг другу. Кэт сняла шапку. Итан взял ее за плечи, повернул лицом к себе. Преодолев застенчивость, она взглянула на него. Вопреки своему недавнему намерению обсудить с ним изменившуюся ситуацию, ей не хотелось начинать разговор. Когда Итан поцеловал ее, она без колебаний ему ответила, и все, кроме ее горячего чувства, тотчас вылетело в окно.
   — Я так скучал… — прошептал он, касаясь влажными губами ее щеки.
   — Несколько часов всего…
   — Как будто несколько лет.
   Он принялся торопливо расстегивать свое пальто, а Кэт резким движением расстегнула молнию своей куртки, и они одновременно отбросили ненавистную одежду. Итан взял ее за руку и мягким движением повлек к дивану. Они сели рядом, касаясь друг друга, Итан обнял ее одной рукой за плечи; некоторое время они сидели так, молча глядя на огонь.
   — Боюсь, у меня плохие новости для тебя, — произнесла наконец Кэт и рассказала ему о своем недавнем разговоре с Майком Колдуэллом.
   — Похоже, шерифа больше занимают его исключительные права, чем исполнение долга.
   — Он может беспокоиться сколько угодно — это его дело. Я ему ничего не должна, — сказала Кэти и мысленно удивилась резкости своего тона. — Меня по отношению к нему милосердие не распирает, — объяснила она.
   — Приятно слышать.
   — Не спеши радоваться. Должна заметить, что я много передумала сегодня. Не очень-то умно я поступила, отдавшись тебе.
   — Это что — перемена в твоем отношении ко мне или просто предупреждение, чтобы я не очень доверял твоим словам?
   Они оценивающе посмотрели друг на друга. Кэт осторожно высвободила свою руку из его руки.» Говорить — так сейчас «, — подумала она.
   — Нам надо поговорить о Дэнни, — сказала она вслух.
   — Хорошо. Мне кажется, именно из-за этого ты и пришла. Я не прав?
   Только сейчас она вспомнила о корзине.
   — Э-э-э… Ты поешь сначала, Итан. Я такая невнимательная.
   — Все нормально. Давай-ка лучше поговорим, действительно. Я вижу, ты себе места не находишь.
   — На моем месте ты бы тоже себе места не находил, — парировала она.
   — Все правильно. Однако успокойся, Кэт. Увидев тебя, я понял, что о лучшей матери для Дэнни нечего и мечтать.
   Слова эти были приятны, но все-таки ее одолевали сомнения.
   — Что ты имеешь в виду? Что мальчик останется со мной?
   Ужас отразился на его лице.
   — Дэниел — мой сын, Кэт. Я намереваюсь быть ему отцом. Если я откажусь от него, это будет невозможно.
   Теперь страх охватил Кэт.
   — Ты хочешь сказать, что намерен взять его под свое попечительство?
   — Я же не погубить его хочу. Я намерен разделить с ним свою жизнь. И пойми, я вовсе не намереваюсь вырывать его из твоих рук. Я хорошо понимаю, что это не пойдет на пользу ни ему, ни мне, ни тебе.
   — Итан, не уклоняйся от ответа! — воскликнула Кэт, теряя самообладание. — Мне надо знать, намерен ли ты выполнять условия соглашения.
   — Мое соглашение было заключено с Бекки. Я отписал все свои права в ее пользу. Но сейчас ее нет в живых, и я — законный отец Дэниела.
   Кэт встала с дивана и принялась ходить по комнате.
   — Ты действительно думаешь, что сможешь добиться попечительства? Я должна сказать, что мой отец никогда этого не допустит. И никакой суд на свете не отнимет у несмышленого мальчика дом и не отдаст ребенка человеку, только что вернувшемуся из тюрьмы, без работы, без дома.
   — Я это понимаю, — с хмурым видом сказал Итан. — Но со временем все это изменится.
   — А-а-а… Ты хочешь, чтобы я присмотрела за ребенком до того времени, когда ты созреешь. Понятно.
   — Я вовсе не это имел в виду. Она начинала злиться.
   — Ну хорошо. Тогда что именно ты имеешь в виду? — уже потребовала Кэт, уперев руки в бока и глядя ему прямо в глаза.
   — Я хочу, чтобы мы оба — и ты, и я — были родителями Дэниелу.
   Она снова принялась мерить шагами комнату.
   — Это невозможно, Итан, Тебе придется смириться с тем фактом, что мальчик останется с нами, под нашим попечительством. Он будет жить здесь до тех пор, пока не повзрослеет настолько, что сам сможет принимать решения.
   — Но племя может решить по-другому.
   — Они тоже отказались от своих прав.
   — В пользу твоей сестры. А не в пользу твоего отца. И не в твою.
   Теперь она начала понимать.
   — Так вот что у тебя на уме. Наконец-то ты признался! Итан встал.
   — У меня не было никакого определенного плана, кроме того, чтобы видеть своего сына как можно чаще. Пока ему необходимо быть с тобой. Может быть, временно. Я не знаю.
   — Ты оторвался от реальности, Итан. Ты же не будешь сидеть здесь десять лет, в этом садовом домике, время от времени навещая Дэниела, чтобы удовлетворить свои отцовские потребности. Я тебе уже сказала, что это нереально. Все, что здесь произошло, — все это нереально. Неужели ты этого не понимаешь?
   — Я что-нибудь придумаю.
   — Это все слова. Мы говорим не только о тебе. Речь идет о жизни мальчика. Он тяжело вздохнул.
   — Это все в наших силах, Кэт. Мы руководствуемся доброй волей. Мы оба любим его. С нами, с любовью твоей и моей, Дэниел вырастет здоровым, хорошим, порядочным человеком. Мы все для этого сделаем.
   Он неуверенно приблизился к ней, откинул прядь волос с ее лица. Она задрожала от этого легкого прикосновения, хорошо понимая, как опасно оно может быть. Итан уже не был для нее загадочной, мистической личностью, как это было совсем недавно. Просто теперь она отчетливо понимала опасность, исходящую от него.
   — Добрая воля, говоришь… А сегодня днем — тоже добрая воля? Тоже — «руководствовался доброй волей»?
   Он посмотрел ей в глаза.
   — Если ты хочешь спросить, были ли какие-то скрытые мотивы, то ответ будет — нет. Но вообще-то меня, как и тебя, тоже волнует, что наши отношения могут все усложнить.
   — Уже усложнили.
   — Но это не обязательно означает, что все плохо, — сказал он. — Все зависит от того, как мы отнесемся к этому, что будем делать дальше, как себя вести. Вот это — действительно важно.
   — Скажи мне честно. Мы встретились при необычных обстоятельствах: из тюрьмы ты сразу же попал сюда. Фактически я — первая женщина, которую ты увидел, не говоря уж об интимных отношениях, после пятилетнего одиночества. Как я тебе показалась?
   — Но ты же сама говоришь, чтоб я не верил своим чувствам к тебе.
   Она опять принялась ходить от стены к стене, волнение се росло.
   — А ты, Кэт? Ты ведь не была в тюрьме. Ты ведь не юная девушка, как Бекки. Ты — взрослая, серьезная женщина, сама зарабатываешь себе на жизнь. О чем ты думала, когда легла со мной?
   Кэт резко отвернулась к окну.
   — Я не знаю. Я сама весь день задаю себе этот вопрос.
   — А может быть, ты видишь во мне какое-то искупляющее начало? Может быть, тебя действительно ко мне тянет?
   — Ты хорошо знаешь, что меня влечет к тебе. Объяснение — в этом, но и проблема в этом.
   — Потому что я — бывший заключенный и у меня нет будущего?
   — Я говорю только, что это коснется Дэнни.
   — О-о-о! Для секса я гожусь, а вот для моего сына — не совсем, — сказал он, покачав головой.
   — Это жестоко! Неужели ты не видишь, что я мучаюсь не меньше твоего?
   — Ну, хорошо. Ты хотела знать мои намерения. А твои намерения? Что ты хочешь? Чтобы я сказал тебе «пока» и потопал по дороге? «Спасибо, что заглянул, Итан. Мы так хорошо провели время!»
   — Перестань говорить за меня!